Текст книги "Исповедь недоумка"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Здравствуйте, сказал он нам.

Девочки с интересом посмотрели на него, и Элси спросила:

– Откуда вы появились? Вы спали у нас этой ночью? Нет, я только что приехал, ответил Энтайл. Вы просто не слышали, как хлопнула входная дверь.

Он сел за стол и спросил:

– Можно, я тоже позавтракаю с вами?

– Конечно, ответила Фэй, не выказывая никакого удивления.

А зачем ей было удивляться? Она даже не захотела притворяться и спрашивать, почему он приехал так рано. К нам никто не заявлялся в гости в семь тридцать утра. Я поставил перед ним еще одну тарелку и кружку. Он поел вместе с нами, выпил виноградного сока, съел кашу, тосты, бекон и яйца. У него был хороший аппетит, и он действительно радовался пище, которую ел, пище, о которой скучал Чарли Хьюм.

Убрав стол и вымыв тарелки, я ушел в свою комнату, сел на кровать и сделал запись в блокноте о том, что Энтайл провел у нас ночь. Позже, после того как Натан уехал и я начал подметать плиты патио, Фэй спросила меня:

– Мне кажется, тебе не понравилось подавать для него завтрак?

– Да.

С плохо скрытой тревогой сестра обошла вокруг меня, пока я продолжал работать, а затем разразилась речью в своей излюбленной манере:

– Ты без сомнения понял, что он провел ночь в студии. Нат приехал поработать с конспектами, потому что дома он не может сосредоточиться. Парень учился допоздна и очень устал, поэтому я предложила ему переночевать в студии. Здесь нет ничего зазорного, но лучше не рассказывай Чарли об этом, когда поедешь навещать его. Он только зря расстроится.

Я молча кивнул.

– Не расскажешь? спросила она.

– Это не мое дело. Не мой дом и не мои проблемы.

– Действительно, согласилась Фэй. Но ты же такой осел, что ничего не утаишь.

Я молча снес оскорбление и, подметая патио, начал обдумывать более красочный стиль изложения тех фактов, которые хотел представить Чарли Хьюму. Мне требовалась драматизация событий нечто такое, что показывают по телевизору в рекламе аспирина. Метод описания, который точно и объемно передал бы ему ситуацию в доме.

(одиннадцать)

В уме Ната Энтайла зародилось гнетущее подозрение. Несмотря на все усилия, он не мог избавиться от него. Ему казалось, что Фэй связалась с ним не по любви, а по весьма прагматической причине: ее муж умирал, и она хотела заменить его другим мужчиной.

А что в этом плохого, убеждал он себя. Разве неестественно для женщины и матери двух детей, хозяйки большого дома, с участком земли и живностью, желать того, чтобы какой-то мужчина взвалил на плечи все ее хозяйство?

Но это умышленное действие тревожило Натана. Фэй заметила его, оценила и решила забрать себе, несмотря на то что он был женат и имел свои планы на будущее. Ее не волновало, что он мечтал о степени бакалавра и хотел создать счастливую семью. Она видела в нем лишь возможную опору своего благополучия. Однако Нат не мог найти подходящих доказательств. Его подозрения не подкреплялись фактами. Фэй выглядела искренней и влюбленной в него как бы даже против собственной воли. И еще, встречаясь с ним, она шла на ужасный риск. На кону стояли ее честь, социальный статус, дом, с участком и животными, и в конечном счете жизнь.

Я не представлял себе, что эта интрижка зайдет так далеко, с печалью думал он. Мне до сих пор не известно, осознает ли она свои поступки. Планирует ли она их заранее? На вид Фэй кажется нетерпеливой и ребячливой. Она все время жаждет что-то в настоящем и не заботится о будущем. Эдакая ветреная дамочка. «Ах, я увидела вас с Ifceн и захотела познакомиться». Как тут не поверить в ее душевные порывы? Но она сама призналась, что все делает ро-своему как стопроцентная эгоистка. Если ей отказывают в чем-то, она разражается гневом. С другой стороны, фэй заметная фигура в обществе, владеет большим и роскошным домом, имеет двоих детей, которые ходят в школу. С этой точки зрения ее любовная связь со мной еще раз доказывает, насколько она нерасчетливая женщина. Разве это поведение хитрой женщины, которая обдумывает все возможные последствия?

Почему же я, зрелый и ответственный мужчина, довел нашу связь до такой необратимой стадии? У меня имеются жена и перспективная карьера, а я, вместо того чтобы думать о них, рискую ими из-за какой-то интрижки. Я тоже отбрасываю будущее ради сомнительных удовольствий в настоящем.

Каковы же наши мотивы?

На самом деле, думал он, человек это непознанный биологический организм, которым часто овладевают животные инстинкты. Он не может понять их конечную цель, их намерения. Он только чувствует стресс, в который они его повергают. К чему его принуждают? Возможно, позже придет понимание. Когда-нибудь я окину прошлое взглядом и увижу причину, по которой связался с Фэй Хьюм. И тогда мне станет ясно, почему она рисковала своей репутацией ради этих любовных отношений. В конечном счете, какой бы ни была причина ее действий, наша связь является некой глубинной потребностью вполне обоснованным актом, а не минутным капризом. И, похоже, Фэй знает, что делает.

Тем не менее она использует меня. Она первичный импульс, а я лишь ее инструмент. Что же движет мной' Какова моя роль? Неужели отныне я должен служить другому человеку женщине, которая решила обеспечить благополучие своей семьи за счет моего собственного брака? Значит, ей плевать на то, что я думаю о своем буду, щем? Ей плевать на мои мечты? Она просто выполняет намеченный план и игнорирует все остальное.

Но если Фэй действует неосознанно и инстинктивно, могу ли я возлагать на нее моральную ответственность? Или я уподобляюсь шкодливому подростку?

Натан терзал себя такими размышлениями уже несколько дней. Он ходил по замкнутому кругу, все глубже погружался в трясину логических построений. Это напоминало ему занятия по философии, во время которых дебаты не решали проблемы, а приводили к дальнейшим спорам. Слова порождали слова. Мысли вызывали лихорадочные монологи и бестолковые поиски логики действий.

Кто знает ответ? Фэй? Ее брат? Или Чарли?

Конечно, больше всех знал Чарли Хьюм, лежащий на больничной койке. Хотя, думал Нат, он тоже ни в чем толком не разобрался. Фэй говорила, что Чарли был ее противоположностью. Он любил ее с безнадежной преданностью и в то же время чувствовал себя в ловушке таким порабощенным, униженным и превращенным в вещь, что колотил жену от злости. Нет! Чарли знал не больше других. Он имел лишь смутное понимание того, что Фэй использовала его для строительства нового большого дома и для достижения личных целей она эксплуатировала даже своих детей, но затем это интуитивное прозрение меркло, и Чарли снова оставался с неразделенной и неистовой любовью. Возможно, таков исторический шаблон поведения мужчин и женщин. Женщины обретают контроль окольными путями. Они владеют миром с помощью хитрости и лжи.

Интересно получается, говорил себе Нат. Как только ты начинаешь идти этим путем и ищешь намеки на то, что тебя используют, доказательства проявляются везде. Паранойя! Если Фэй просит отвезти ее в Петалуму, чтобы купить стофунтовый мешок с кормом для уток, который она физически не может поднять, является ли это свидетельством того, что ты больше не мужчина и не человек, а просто агрегат, способный поднимать тяжелые мешки и забрасывать их в кузов машины?

Но разве мы не выбираем друзей, которые нам полезны? Разве мужчина женится на женщине не для того, чтобы она приняла на себя такие обязанности, как приготовление пищи и покупку одежды? Это же естественно. И куда может завести любовь, которая связывает людей, не имеющих друг для друга практической ценности?

Вот так он размышлял и размышлял.

Однажды в воскресенье они с Фэй поехали в Пойнт на ранчо Маккларов. Правительство предполагало сделать это место государственным парком: совершенно дикое луноподобное плато, которое обрывалось у края океана, один из самых уединенных уголков Соединенных Штатов, с абсолютно некалифорнийской погодой. Огромный участок земли пока принадлежал различным отпрыскам из рода Маккларов. Он, как и основная территория Пойнт-Рейса, использовался для выгула породистых молочных стад. Несколько лет назад Макклары пожертвовали государству береговую полосу, и она превратилась в публичный пляж. Но федеральная власть хотела завладеть и остальной частью ранчо. Макклары были старожилами этих мест. Они любили свое ранчо и боролись за сохранение земельного участка, права на который уже оспаривались в нескольких судах. Почти все жители края молились о том, чтобы земли остались за ними.

Чтобы иметь разрешение проехать через ранчо к побережью, требовалось дружеские отношения с кем-нибудь из Маккларов. Дорога длиною около двенадцати миль представляла собой полосу из насыпного красного гравия, который то тут, то там пересекали размывы и полосы, созданные зимними дождями. Машины часто юзом съезжали с дороги и застревали в грязи. И вы не могли дозвониться в службу помощи Автомобильной ассоциации, потому что здесь сроду не было никаких телефонов.

Когда «бьюик» начал подпрыгивать на ухабах и буксовать в промоинах, Нат внезапно осознал изолированность этой территории. Если с ними что-то случится, то помощь прибудет не скоро. По сторонам дороги бродили полудикие коровы. Он не видел ни телеграфных столбов, ни электрических проводов. Только холмы, покрытые травой и камнями. Где-то впереди шумел океан. Сам он никогда здесь не был. Фэй приезжала сюда по несколько раз в году и собирала тут ягоды. Размытая дорога не тревожила ее. Она уверенно вела машину и болтала на разные темы.

– Если мы застрянем, это не беда, сказала она. Другое дело, сбить оленя. Тогда будет большой скандал. А если собьешь корову, то считай, что ты труп. Некоторые из животных весят до полутонны.

Ее слова показались Нату преувеличением, но он промолчал. Езда по ухабам вызывала тошноту. Он вновь почувствовал себя ребенком в машине матери. Этот образ прекрасно и лаконично описывал их отношения. Фэй относилась к мужчинам, как к собственным детям: она считала их хрупкими, недолговечными и менее приспособлен: 154: лыми к трудностям жизни, чем женщины. Миф современной эпохи. Все потребительские товары были нацелены на женский рынок. Женщины распоряжаются семейным кошельком, и производители знают это. В телевизионных драмах женщин показывают как ответственных и мудрых, а мужчин превращают в глупых Дагвудов Бамстедов…

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы покинуть семью, и в частности мать, подумал он. Чтобы стать самостоятельным человеком и обзавестись своей семьей. Но затем я связался с сильной и расчетливой женщиной, которая, глазом не моргнув, навязала мне прежний образ жизни. На самом деле это для нее наиболее естественно.

Когда они выезжали куда-то на публику, Фэй всегда критически осматривала его одежду. Она почему-то наделила себя полномочиями одобрять или не одобрять его гардероб. «Ты не считаешь, что тебе лучше носить серый галстук?» говорила она. А ведь ему и в голову не приходило оценивать ее наряды. Или заявлять, что он считает дурным тоном ходить в супермаркет в потертых шортах и топике с открытой спиной. А взять, к примеру, ее замшевый плащ, широкие брюки, сандалии и темные очки. Какой гротеск! Дешевый комикс! Однако он не спорил с ней. Нат принимал как данность ее пристрастие к конфликтующим цветам. Он относился к ним, как к неотъемлемым свойствам ее личности.

Размытая дождями дорога закончилась в кипарисовой роще на краю обрыва. Среди деревьев Нат увидел небольшой и хорошо ухоженный коттедж, с клумбой и пальмой перед дверью, с хозяйственными постройками, которые Казались более древними, чем все, что он видел в Калифорнии включая даже старые испанские церкви, ставк е ныне историческими памятниками. Фермерский дом и примыкавшие к нему строения, в отличие от нынешней моды, были выкрашены темной краской. На клумбе цвели коричневые цветы. Лохматая толстая пальма имела тот же оттенок. Здание выглядело брошенным. Вряд ли кто-то посещал его в течение прошлого месяца. Но все содержалось в хорошем состоянии. Здесь, вдали от машин и людей, никто не мог нанести ущерб хозяйству. Даже мародеры не являлись угрозой. От поселков и ферм было далеко, да и дорога могла бы отпугнуть любого.

– Некоторым из этих строений сотни лет, сказала ему Фэй, съезжая с дороги.

Впереди, на небольшой травяной площадке, возвышались закрытые ворота. Фэй остановилась у ограды из колючей проволоки и заглушила мотор.

– Дальше пойдем пешком, сказала она.

Вытащив из багажника рыболовные снасти и корзинку с ланчем, она перенесла их к ограде. Фэй приподняла колючую проволоку и ловко проскользнула под ней. Натан, не обладая такой юркостью, решил перелезть через ворота. Перебравшись на другую сторону поляны, они прошли по дорожке через пастбище и начали спускаться по песчаному откосу, поросшему желтыми ноготками. Впереди шумел океанский прибой. Ветер стал сильнее. Песок под ногами хрустел и съезжал пластами вниз. Нату раз за разом приходилось падать на ягодицы и хвататься за кустики травы. Фэй шла впереди. Она прыгала с бугра на бугор, выделывала акробатические трюки и, сохраняя равновесие, продолжала двигаться по склону. При этом она рассказывала ему, как они с Чарли, друзьями и девочками приходили сюда на пляж порыбачить и искупаться. Фэй описывала случаи, когда их ловили хозяева, говорила о проблемах при спуске и о том, кто пугался, кто нет… Натан осторожно спускался позади нее и думал о женщинах альпинистках. Этот вид женщин радикально отличался от других представительниц слабого пола. Вероятно, отличия распространялась на все их физические органы, включая ум. В тот момент он счел эту мысль очень важной почти настоящим откровением.

Наконец Фэй достигла каких-то каменных выступов. Нат увидел за ними отвесный обрыв и острые скалы, ожидавшие его падения вниз. Еще дальше белели буруны прибоя. Встав на четвереньки, Фэй бесстрашно спускалась по выступам, вызывая осыпи песка и мелких камней. Затем она уцепилась за канат, который крепился к металлическому штырю, вбитому в скалу.

– Дальше будем спускаться с помощью веревки, крикнула она.

О господи, подумал Нат.

– Даже девочки делали это, добавила она.

– Скажу тебе честно, хрипло ответил он, стараясь сохранить равновесие, мне что-то расхотелось спускаться.

Расставив ноги, Нат застыл на месте и судорожно балансировал удилищем.

– Бросай вещи мне, сказала она. Я понесу пакеты и снасти.

Энтайл осторожно спустил вещи вниз. Прикрепив корзину с ланчем к поясу, Фэй исчезла за каменным выступом. Через некоторое время она снова появилась. На этот раз далеко внизу, уже на пляже. Она стояла и смотрела на пего небольшая фигура среди острых и опасных скал. Сложив ладони рупором у рта, Фэй крикнула:

– Смелее!

Ругаясь от злости и испуга, он на четвереньках подполз к каменным выступам и ухватился за канат. Толстая Плетеная веревка была разъедена дождями и солеными Утрами. Это еще больше ослабило его моральный дух. Но затем он увидел, что обрыв лишь казался отвесным Здесь имелись небольшие уступы, и веревка использовалась только для страховки. Даже без нее можно было перемещаться по склону особенно в критической ситуации. Крепко ухватившись за канат, он начал спускаться к пляжу. Оказавшись внизу, Нат понял, что Фэй ушла искать ямы, в которых во время отлива оставалась рыба. Она не потрудилась подождать его. Она нисколько не тревожилась о нем. Это не удивило Натана…

Позже, выбрав большую яму, заполненную водой, они воткнули удочки в песок и начали рыбачить. Он видел в воде только нескольких крабов и морскую звезду какой-то неизвестный ему тип. Двенадцать ног и ярко-оранжевая окраска…

– Это морской слизняк, указав на странный шар, пояснила Фэй.

В качестве наживки они использовали мидий. Фэй говорила, что здесь можно было поймать океанскую форель. Но в этой луже рыба отсутствовала. Впрочем, они и не рассчитывали на такую удачу. Не для того они приехали на пустынный пляж у подножия обрыва, куда можно было добраться только с помощью каната… Тут не было ни пивных банок, ни апельсиновых корок лишь ракушки моллюсков и черные скользкие скалы, на которых обитали эти морские моллюски.

После жарких объятий он спросил ее:

– Я могу задать тебе один вопрос?

– Валяй, сонно ответила она.

Фэй дремала, прислонившись к скале. На ней снова были хлопчатобумажная рубашка, водонепроницаемые брезентовые штаны и рваные теннисные туфли.

– Куда ведут наши отношения?

– Время покажет.

– А куда хотела бы завести их ты?

Она открыла один глаз и посмотрела на него.

– Ты чем-то недоволен? Бог мой! Я кормлю тебя прекрасной едой. Ты пользуешься моей машиной и кредитной карточкой. На свои деньги я купила тебе приличный костюм, который еще пару лет не выйдет из моды. А ты по-прежнему третируешь меня?

Это выражение тревожило Натана с тех пор, как он услышал его. Фэй заметила первоначальную реакцию Энтайла и стала использовать слово «третируешь» при каждом удобном случае.

– Что тебе еще нужно? спросила она.

– Чего ты хочешь от наших отношений?

– Я уже получила то, что хотела. Отличного и симпатичного парня. Тебе это известно. Ты лучший из всех, кто встречался на моем пути. Когда я впервые увидела вас с Гвен, то тут же решила затащить тебя в постель и сделать своим любовником. Я никогда не скрывала этого.

– Давай рассмотрим варианты, терпеливо прервал ее Натан. Во-первых, твой муж или поправится, или умрет. То есть либо он вернется из госпиталя, либо ты останешься вдовой. Пойми, я не знаю твоих чувств к Чарли Хьюму. Ты хочешь, чтобы он вернулся? И если он вернется…

– Нат, лучше трахни меня еще разок.

– Иди к черту!

– Почему? Тебе не нравится, что я использую такие слова? А как ты называешь это действие? И почему ты так стыдишься говорить о сексе? Ты трахаешь меня, дружок. Мы занимались сексом уже… в пятый раз.

Она приподняла голову и серьезно посмотрела на него.

– Слушай, когда я промывала диафрагму после прошлого перепихона… Я говорила тебе об этом?

– Нет, с дурным предчувствием ответил он.

– Она была вся изъедена. Повреждена. Ты уверен, что твоя сперма не содержит серной кислоты? Бог мой! Я такого еще не видела. Мне пришлось съездить в Фэрфакс и купить другой контрацептив. Сначала с меня сняли мерку. Продавщица сказала, что при покупке новой диафрагмы всегда нужно снимать мерку. Я даже не знала меняла их шесть-семь раз и все время без мерки. Мне сказали, что старая диафрагма была слишком мала. Это хорошо, что она износилась.

Немного помолчав, Нат вернулся к прежней теме:

– Мне хотелось бы узнать… Хочешь ли ты иметь со мной постоянные отношения?

– А если я отвечу «нет»?

– Мне просто интересно услышать твое мнение.

– Разве это важно? Зачем тебе эти серьезные разговоры? Господи! Какой же ты глупенький!

– Не забывай, что у меня имеется жена, с нарастающим гневом произнес Натан. Мне важно знать, что будет дальше.

– Ты хочешь выяснить, насколько серьезны и честны мои намерения?

– Да, подумав, согласился он.

– Я люблю тебя. Меня влечет к тебе. Ни один парень не нравился мне так сильно, как ты. Но тебя интересует брак. Я права? Тогда подумай, сможешь ли ты содержать меня? Сейчас мой домашний бюджет составляет двенадцать тысяч долларов в год… Ты в курсе, верно?

– Да.

– А как ты собираешься содержать меня и девочек на свои гроши?

– Предположим, мы решим эту проблему.

– Я владею половиной дома. То есть моя доля в общей семейной собственности составляет около пятнадцати тысяч. Кроме того, я могу отсудить у Чарли подаренный пай в компании «Фонд мотор». Оттуда приходит около сотни в месяц. Еще я буду получать сто пятьдесят долларов от аренды дома в Тампе, штат Флорида. Итого, двести пятьдесят долларов в месяц, не считая «бьюика», который изначально был моим.

– Значит, ты уже просчитала развод с Чарли? спросил Нат. На тот случай, если он поправится?

– Да, ответила она. Ты нравишься девочкам. И они боятся Чарли, потому что видели, как он бил меня. Ты пока еще не бил. И не будешь, верно? Я не вынесу такой неблагодарности. Знаешь, мы с Чарли пару раз едва не развелись. Однажды я даже поехала к шерифу Чишолму, чтобы заявить об избиении… Но по пути передумала. А жаль… Надо было засадить его в тюрьму.

Она задумалась о чем-то.

– Тогда бы я забрала дом себе. Ему пришлось бы пойти на уступки, и он отдал бы все без разговоров.

– У тебя прекрасный особняк, заметил Нат.

Он подумал, что ему бы это понравилось. Они жили бы в доме Фэй, возможно, в основном на ее деньги пусть не с такой роскошью, но вполне прилично. Дети минус.

Машина плюс. Отличное питание. Если выдвинуть судебный иск, участок тоже перейдет в пользу Фэй. Но Чарли может нанять адвокатов и выдвинуть обвинение в супружеской измене. Если дело дойдет до лишения материнских прав, она останется без дома и участка, без алиментов и детских пособий.

– Тебе не придется содержать моих детей, сказала она. Я знаю, что Чарли позаботится об их благополучии. Энтайл молча кивнул.

– Тебе нравится жить на мои деньги? спросила Фэй.

– А ты как к этому относишься?

– Безразлично. Деньги это просто деньги, и другого смысла в них нет. Кроме того, я стрясу их с Чарли.

– Но если что-то сложится не так, и ты не получишь ни цента? Согласишься ли ты довольствоваться моим крошечным доходом?

– Тогда тебе придется бросить учебу и перейти на работу по полному графику, сказала она. Разве продажа участков не прибыльное дело? Я знаю парня в Сан-Франциско, который зарабатывает на этом по четырнадцать тысяч в год. Ты можешь сделать неплохую карьеру.

Какое-то время она пересказывала ему истории о крупных сделках, быстром обогащении и комфортной жизни среди риэлтеров и земельных спекулянтов. В качестве примера Фэй привела свой дом в Тампе. Он ничего ей не стоил. Чарли всегда удачно покупал дешевую собственность. И десять акров в Марин-Каунти тоже обошлись им недорого. В свое время они могли бы купить несколько участков поблизости, включая очень хорошие земли.

– Наверное, будет лучше, если я получу научную степень, сказал Натан.

– Кому ты паришь мозги? ответила она. Бог мой! У меня была эта степень, но мне не удалось заработать на ней ни цента. Думаешь, я не пыталась? Для любой высокооплачиваемой и профессиональной работы требуется квалификация и стаж. А где их взять? Когда я приходила в какой-нибудь офис, чтобы устроиться секретаршей или стенографисткой, мне отказывали, ссылаясь на мою степень, и тут же брали юных выпускниц средней школы. Мне говорили, что такая простая работа не для меня. В конечном счете я плюнула на трудоустройство и вышла замуж– И я скорее умру, чем пойду работать в офис или магазин. У меня появился шанс на действительно красивую жизнь. Мне нравится в Марин-Каунти. Это чудесный край, и я ни за что на свете не перееду обратно в город. Иная жизнь убьет меня.

Вполне ясный и понятный ответ, подумал Натан. Она не позволит мне доучиться и не согласится ни на какие перемены в своей жизни. Фэй даже не желает оставлять Марин-Каунти и свой дом. Понятно, что она хочет жить как прежде, но только со мной вместо Чарли. Фактически все свое имущество и деньги она получила от мужа. Однако мечтает жить без него. Он ей не подошел, и Фэй решила заменить его мной. А все остальное должно быть тем же. Ни о каком взаимном дополнении и слиянии судеб говорить не приходится. Меня вставляют в паз, из которого выдернули Чарли. Я войду в ее жизнь и займу какое-то уготованное мне пространство. Но стоит ли печалиться об этом?

Натан не мог купить, построить или арендовать такой огромный дом. Он, с его ограниченными финансами, не имел даже шанса на подобную роскошь. Теперь все это доставалось ему на тарелочке. Да и Фэй была удивительной личностью. По силе и ловкости она превосходила многих мужчин. Прекрасный компаньон и собеседник. Как ловко она ругалась, карабкалась по скалам и играла в разные игры. Ее азарт захватывал и вдохновлял. Она была исследовательницей и авантюристкой.

Однажды они заехали на устричную ферму. Фэй нужно было купить кварту свежих устриц. Когда она увидела лодку и черпак, ей тут же захотелось поехать вместе с мужчинами. Фэй спросила, когда отчаливает лодка (это был ялик, рассчитанный на двух-трех человек и снаряжение), и может ли она отправиться с ними на лов. Все мужчины мексиканец-помощник, крутой на вид владелец и сам Нат были околдованы этой стройной и гибкой женщиной, не знавшей, казалось, ни страха, ни смущения.

С ней всегда интересно, говорил он себе. Любая ситуация приносила с собой что-то новое. Когда они ехали к ранчо, Фэй показывала ему то птиц, то зверюшек, которых он не замечал. Она жила более насыщенно и интенсивно. Другое дело, что она фокусировалась только на настоящем и не умела рассуждать логически вернее, не могла просчитывать в уме варианты. Фэй размышляла, как ребенок, но, в отличие от детей, всегда добивалась своего. Она была способна преследовать цель очень долго… Интересно, как долго? Годами? На протяжении всей жизни? Сдается ли она когда-нибудь?

Нат интуитивно знал, что она никогда не сдавалась, а если притворялась уступившей в чем-то, то просто выжидала лучшего момента. Мы для нее, как вещи, которые она либо хочет иметь, либо нет, подумал он. Мне посчастливилось оказаться желанной вещью. Она хочет заменить мною мужа. Выходит, мне повезло? Может ли мужчина назвать свою жизнь счастливой, если его домогается такая потрясающая женщина? Или ему по-прежнему следует довольствоваться скучным ограниченным существованием? А что если это тенденция нашего общества? Новая роль для мужчин? Должен ли я преследовать собственные цели? Или мне лучше подчиниться другому человеку, более активному и эффективному в постановке и реализации целей?

И что плохого во всем этом?

К сожалению, он чувствовал что-то плохое и неправильное в происходящем. Даже по мелким поводам… Как в тот день, когда за обедом она подала салат, который ему не нравился. Натан попытался отказаться, но Фэй застави: 164:: 155: ла его съесть все до последнего кусочка. Ей было плевать на вкусы любовника. Она вела себя с ним, как ребенок г куклой. Сказала ешь значит, ешь.

– Картофель содержит витамины и минералы, съязвила Элси.

Девочки в шутку называли его «милым мальчиком», и этот «большой мальчик» ел вместе с ними кашку. Не то, что «папочка». Не то, что мужчина в госпитале, о котором почти все забыли. Интересно, подумал он, закончится ли дело тем, что я начну избивать ее? Он никогда не бил женщин, но чувствовал, что Фэй была способна довести мужчину до белого каления. Она просто не оставит ему выбора. Нет-нет! Она не добьется этого. Ей не удастся вывести его из себя.

А сердечный приступ, подумал он. Когда пройдет немного времени и Фэй получит то, что хочет, когда я надоем ей, и она решит избавиться от меня, не уготован ли мне сердечный приступ? Нат вдруг понял, что боится ее.

Если под влиянием Фэй я зашел так далеко, что готов расстаться с женой и учебой, то она может превратить меня во что угодно. Что ей нужно сейчас? Чтобы я развелся с Гвен и женился на ней. Но сначала она должна разобраться с Чарли. Если, конечно, в какой-то момент я не взбунтуюсь. Не попытаюсь освободиться. Хотя вряд ли мне так повезет. Наверное, уже слишком поздно. Я не знаю, как отделаться от нее.

А что тут трудного? Мне лишь нужно перестать встречаться с ней. Или я настолько слаб, что не справлюсь с этим? Нет, не справлюсь, подумал Натан. Фэй найдет какой-нибудь способ и вернет меня, если захочет. Позвонит вечером и скажет что-то… или попросит о чем-то, и он опять не сможет отказать ей. Точнее, не захочет отказывать.

Какая необычная женщина! Какая сложная и загадочная личность! С одной стороны, она выглядела ловкой и проворной, но временами Нат замечал в ней узколобость, которая раздражала его. Потрясающая находчивость сочеталась в ней с качествами девочки-подростка: упрямой, обремененной нелепыми предрассудками среднего класса, неспособной мыслить самостоятельно и отрицающей известные истины. Эдакая жертва домашнего обучения, напуганная неудачами других людей и желающая обычных вех благополучия: большого дома, детей и мужа. К сожалению, ее представление о муже являло собой сказочное существо, которое помимо выполнения супружеского долга должно было зарабатывать кучу денег, заниматься огородом и мыть посуду. Идею о существовании образцового мужа девочки черпали в комиксах журнала «На этой неделе» широко распространившийся предрассудок, который передавался в мире буржуазного быта из поколения в поколение. Если бы не грязная речь и несдержанный язык, Фэй могла бы претендовать на статус обычной домохозяйки. Однажды она сама назвала так себя, снимая одежду и забираясь к нему в постель. В тот вечер ее брат уехал в Петалуму за покупками. Нат хохотал, услышав от нее слова о маленькой домохозяйке.

Почему же она кажется мне столь привлекательной, думал он. Вряд ли здесь дело в физической красоте. В прошлом меня не тянуло на худощавых женщин, а она точно была худой. Иногда Фэй выглядела просто костлявой. Может быть, мне нравятся ее устои? В ней явно ощущаются традиции нечто крепкое и нерушимое. Народная житейская мудрость. Я знаю, что она будет хорошей женой, потому что в каждой представительнице среднего класса заложена эта черта. К вопросам брака они подходят серьезно и консервативно. Никаких революционных веяний. На каком-то глубинном уровне я доверяю ей. Точнее, я доверяю ее семейному воспитанию и унаследованным чертам тому, что не придумано Фэй и не находится под ее контролем. Она сама осознает, что под ее яркой личиной скрывается обычный человек провинциальная женщина в самом чистом виде. И она привлекает меня не пестротой натуры, а тем, что находит чудеса в обычном то есть находит необычное в самой себе.

– Ты считаешь себя мещанкой, не так ли? спросил он ее вслух.

– А ты не знал? ответила она. Бог мой! Кем же мне еще быть? Рокершей?

– Почему ты заинтересовалась мной?

– Потому что ты хорошая заготовка для мужа. Я оцениваю тебя с чисто практической точки зрения. Никакой романтики.

Что тут можно было возразить? Она откинулась назад и, прислонившись к скале, сидела с закрытыми глазами. Пока Нат терзал себя тревожными мыслями, Фэй радовалась солнцу и шуму прибоя. Так они и провели остаток вечера.