Текст книги "Исповедь недоумка"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

(восемь)

Они запускали воздушных змеев целый час. Его змей оторвался от земли и завис, не падая и не взлетая выше. Чарли бежал по пастбищу, шлепая по лужам и скользя по влажной земле. Он разматывал шнур, но проклятый змей оставался на той же высоте. Только теперь бечевка тянулась почти параллельно земле.

Фэй выбежала из-за конюшни. Ее змей поднимался все выше. Она мчалась с огромной скоростью, как жук-водомер на пруду. Остановившись у ограды, она повернулась и посмотрела вверх. Поначалу никто ничего не увидел. Змей поднялся на такую высоту, что какое-то время они не могли отыскать его в небе. Но он парил над их головами, словно небесное тело, освободившееся от оков земного притяжения.

Дети кричали и просили подержать бечевку. Они укоряли Фэй за то, что она не позволила им управлять взлетевшим змеем, и в то же время восхищались ее успехом. Восторг и обида… А он стоял, задыхаясь, и держал в руках провисший шнур. Передав бечевку детям, Фэй сунула руки в карманы и подошла к нему.

– Чарли, с улыбкой сказала она. Давай, я привяжу тебяк шнуру и запущу куда-нибудь в небо.

Эти слова наполнили его гневом, ужасным гневом. в то же время после неудачного запуска змея он чувствовал себя разбитым и обессиленным. Он даже не стал ругаться. Не найдя подходящего ответа, Чарли повернулся к ней спиной и зашагал в направлении дома.

– Что-то не так? крикнула Фэй. Опять бесишься?

Он по-прежнему молчал, задыхаясь от тоски и безнадежности. Внезапно ему захотелось умереть. В этот миг он охотно отдал бы себя в руки смерти.

– Ты что, не понимаешь шуток? подбежав к нему, спросила Фэй. Ой что это с тобой? Ты плохо выглядишь.

Подняв руку, она прикоснулась к его лбу унизительный жест, словно он был ребенком.

– Может, у тебя простуда? Почему ты так расстроился?

– Не знаю, ответил он.

– Помнили, тот день, когда мы купили уток? шагая рядом с ним, спросила Фэй. Ты вошел в загон и начал кормить их. А я стояла снаружи, наблюдая за тобой. И потом у меня почему-то вырвалось замечание, что ты тоже похож на утку и что я с удовольствием оставила бы тебя вместе с ними за проволочной сеткой. Неужели ты все еще помнишь о той шутке и сейчас вспомнил опять из-за моих слов о шнуре? Я знаю, что ты тогда расстроился. Это была ужасная глупость. Не понимаю, зачем я говорю тебе такие вещи. Просто болтаю, что в голову приходит.

Схватив Чарли за руку, она повернула его к себе.

– Ты же знаешь, что я не хотела обидеть тебя. Не злись. Забудь об этом. Ладно?

– Оставь меня в покое, отдернув руку, крикнул он.

– Не надо так. Пожалуйста. Лучше поиграй со мной в бадминтон… Сегодня вечером к нам приедут Энтайлы, и если не поиграть сейчас, то потом у нас не будет времени. А на завтра у меня намечена поездка в город. Давай немного развеемся. Хотя бы чуть-чуть.

– Я устал и плохо себя чувствую, ответил он.

– Игра поднимет тебе настроение, заверила Фэй. Я сейчас вернусь.

Она побежала через поле к дому. К тому времени, когда он подошел к размеченной площадке, Фэй уже стояла там, держа в руках четыре ракетки и волан. Дети увидели ее и закричали:

– Мы тоже хотим поиграть! Подождите нас!

Они помчались к Фэй и, толкая друг друга, забрали свои ракетки. Затем он и Бонни встали на одной стороне площадки, а Фэй и Элси на другой. Чарли казалось, что его руки налиты свинцом. Он чувствовал себя таким уставшим, что с трудом отбивал волан. В конце концов, отбегая назад, чтобы принять подачу, он оступился и начал падать. Его ноги заплелись и перестали гнуться. Он повалился на спину. Дети с криком поспешили к нему. Фэй осталась стоять на месте, с интересом наблюдая за лежавшим мужем.

– Я в порядке, прохрипел он, поднимаясь с земли.

Его ракетка сломалась пополам. Он стоял, держа в руках обломки, и пытался отдышаться. Грудь болела, словно легкие проткнула кость.

– В доме есть еще одна ракетка, сказала Фэй со своей половины площадки. Помнишь, О’Нейлы забыли забрать ее после игры. Она в твоей студии, в картонной коробке.

Чарли побрел в дом, с трудом нашел ракетку и, возвращаясь на поле, почувствовал головокружение. Ноги гнулись под ним, словно были сделаны из дешевого пластика. Из той дряни, которую используют для изготовления бесплатных игрушек, подумал он. Их потом еще раздают в универсамах в целлофановых пакетах… Затем он Упал. Ладони погрузились в рыхлую землю. Он сжимал ее пальцами, рвал и подминал под себя. Он пил и ел ее. давясь сырым запахом. Внезапно дыхание прервалось. Он не мог вместить этот запах в свои легкие. Тьма заполнила глаза.

Когда сознание вернулось, Чарли понял, что лежит в постели. Руки, тело и лицо дрожали. Ладони на белом покрывале казались розовыми копытцами. Я стал свиньей, подумал он. Они превратили меня в хряка. Теперь я буду визжать и хрюкать. Он попытался завизжать, но с губ сорвался лишь сдавленный стон. Рядом с ним появилась фигура его шурин Джек Исидор. Он был одет в матерчатый жакет и мешковатые коричневые брюки. На спине болтался пустой рюкзак. Подбородок и щеки покрывала щетина.

– Ты получил удар, сказал Джек.

– Что? прошептал Чарли.

Неужели он подрался с кем-то?

– У тебя был сердечный приступ, пояснил шурин и вывалил ему целую кучу анатомических подробностей.

Затем он ушел. Его место заняла сиделка, а позже ее сменил доктор.

– Ну и как я? спросил Чарли. Песок еще не сыпется? Старые кости еще поскрипят?

– Вы в хорошей форме, ответил доктор и, сняв стетоскоп, ушел.

Какое-то время Чарли в одиночестве лежал на спине и с нетерпением ждал, когда кто-нибудь придет в палату. Наконец доктор вернулся.

– Послушайте, торопливо прошептал Чарли. Это жена довела меня до приступа. Она с самого начала замышляла такой план. Ей нужен дом и завод, а единственный путь к ним лежит через мой труп. Вот она и устроила так, чтобы меня хватил удар. Надеялась, что я умру.

Доктор молча слушал, склонившись над ним.

– Я убью эту суку, добавил Чарли. Черт бы ее побрал.

Доктор кивнул и вышел из комнаты.

Долгое время возможно, несколько дней он наблюдал за тем, как комната темнела, светлела и снова темнела. Его брили и обтирали губкой, смоченной в теплой воде. Медицинские сестры кормили его и выносили мочу. Однажды в комнату вошли несколько важных мужчин и, стоя над ним, поговорили о состоянии его здоровья.

Наконец рядом с постелью появилась Фэй. Она была в синем плаще, юбке из плотной ткани, колготках и остроносых итальянских туфлях. Ее лицо выглядело изжелта-бледным, как часто бывало по утрам. Желтыми были даже ее глаза и волосы. Когда она склоняла голову, на шее появлялись морщинки. Она держала в руках большую кожаную сумку новую сумку, подумал Чарли, почувствовав острый запах кожи.

Увидев жену, он заплакал. Предательские слезы проложили теплые дорожки по щекам. Фэй достала из сумки салфетку и, пригнувшись, вытерла его лицо. На пол посыпались какие-то вещи. От ее грубоватых прикосновений кожа начала наливаться жаром.

– Я болен, погладив ее руку, прошептал Чарли.

– Девочки слепили для тебя пепельницу, сказала она. Я обожгу ее в печи и привезу в ближайшие дни.

Голос Фэй звучал очень хрипло. Похоже, она стала много курить. И ока даже не пыталась прочистить горло, как делала это раньше.

– Может, тебе что-то принести? Твою зубную щетку Или пижаму? Врачи пока не разрешают привозить тебе Фрукты. Вот твоя почта. Почитаешь на досуге.

Она положила на покрывало небольшую пачку писем рядом с правой рукой.

– Все пишут и волнуются о тебе. Даже твоя тетка из Вашингтона. С колли все в порядке. Дети скучают, но я говорю им, что бояться нечего. Конь здоров, а вот одна овца околела. Мы попросили Тома Сибли помочь нам, и он отвез ее на грузовике к ветеринару.

Фэй повернула голову и посмотрела на него.

– Как там мой завод? спросил он.

– Все шлют тебе наилучшие пожелания. Ждут, когда ты выздоровеешь. Одним словом, дела идут нормально.

На следующей неделе его посчитали настолько окрепшим, что ему было позволено сесть и выпить стакан молока через гнутую стеклянную трубку. Чарли усадили в коляску, подперли подушками и вывезли на солнечный свет. Сестра покатала его по извилистым аллеям парка. Позже к нему приезжали родные и друзья, Фэй и дети, парни с завода и ближайшие соседи.

Однажды Чарли лежал в солярии, греясь под солнцем за двойными окнами. Приоткрыв глаза, он увидел, что к нему идут Натан и Гвен Энтайлы. Они приехали повидаться с ним и привезли ему крем после бритья. Он взглянул на наклейку. Крем был сделан в Англии.

– Спасибо, сказал он.

– Что привезти вам в следующий раз? спросил Нат. Может, что-то нужно?

– Да, ответил Чарли. Несколько номеров «Воскресных хроник».

– Сделаем, пообещал Энтайл.

– Как там хозяйство? Как мой дом?

– Неплохо было бы скосить траву, ответил Энтайл. А так все в порядке.

– Если хотите, Нат поможет, сказала Гвен.

– Фэй сама управится, возразил ей Чарли.

Затем он подумал о сорняках, почти пустой канистре с керосином и о том, что газонокосилку давно уже никто не заводил. у нее могут быть проблемы с карбюратором. Натан, вы помогите ей с техникой. Вряд ли косилка будет заводиться после долгого простоя.

– Доктора говорят, что вы идете на поправку, сказала Гвен. Но вам придется остаться здесь еще какоето время. Это нужно для восстановления сил.

– Я понимаю, ответил он.

– Они поправят вам здоровье, пообещала Гвен. Думаю, вас скоро выпишут. Здесь работают хорошие специалисты, и госпиталь считается одним из лучших в штате.

Чарли молча кивнул головой.

– У вас тут в Сан-Франциско холодно, сказал Энтайл. Туман. Но в отличие от Пойнт-Рейс почти нет ветра.

– Как держится Фэй? спросил Чарли.

– Она очень сильная женщина, ответила Гвен.

– Да, сильная, подтвердил Натан.

– Дорога сюда из Пойнт-Рейс очень нелегкая, сказала Гвен. Особенно с детьми в машине.

– Это верно, согласился Чарли. Почти восемьдесят миль.

– И она приезжает каждый день, напомнил Нат.

Чарли молча кивнул.

– К вам не всегда пускают, добавила Гвен. Но Фэй все равно сажает детей на заднее сиденье и приезжает сюда.

– А с домом как? спросил Чарли. Как она справляется с таким большим особняком?

– Фэй говорила мне, что ей тревожно по ночам, ответила Гвен. Ее мучают кошмары. Она больше не сажает собаку на цепь и укладывает девочек спать в своей постели. Поначалу Фэй решила запирать все наружные двери, но доктор Эндрюс сказал, что если она позволит себе эту слабость, то потом уже никогда не избавится от паранойи. В конечном счете ей удалось перебороть свои страхи, и теперь она принципиально не закрывает двери на замок.

– В нашем доме десять дверей, задумчиво произнес Чарли.

– Верно, десять, согласилась Гвен.

– Три ведут в гостиную. Одна в общую комнату. Три в наши спальни. Это уже семь. Две двери в детских комнатах. Итого, девять. Значит, больше десяти. Две двери в коридорах… по одной с каждой стороны дома.

– Значит, одиннадцать, сказала Гвен.

– Еще одна в мастерской, добавил Чарли.

– Двенадцать.

– В моем кабинете нет наружной двери. То есть точно двенадцать. И, по крайней мере, одна из них всегда открыта настежь, чтобы выпускать тепло наружу.

– У Фэй работящий брат, сказала Гвен. Он ей очень помогает. Покупает продукты и все время что-то делает по дому.

– Верно, сказал Чарли. Я почему-то постоянно забываю о нем. Если что-нибудь случится, он будет рядом с ними и окажет поддержку.

Он все время тревожился, что Фэй и дети оставались одни в большом доме беспомощные и беззащитные. Д3» там теперь живет Джек, и чета Энтайлов присматривает за ними, но все равно атмосфера другая, когда в доме есть настоящий мужчина, атмосфера другая. Похоже, Фэй тоже почувствовала, как без него тяжело. Джек молодец. Он взял домашнюю работу на себя. Иначе Фэй сломалась бы от навалившихся забот.

– Она не говорила вам о финансовых затруднениях? спросил Чарли. По идее, их не должно быть, у нас на счетах лежит приличная сумма. Надеюсь, что моя страховка оплатит все расходы на лечение.

– Мне кажется, она не стеснена в деньгах, ответила Гвен. Во всяком случае мы не слышали от нее жалоб по этому поводу.

– У нее в Мэйфер открыт особый счет, который она оплачивает каждую неделю, с улыбкой сказал Нат.

– Фэй быстро тратит деньги, согласился Чарли.

– Кажется, она все делает правильно, ответил Энтайл.

– Вы напомните ей о счетах за дом.

– У нее собралась уже целая коробка, сказала Гвен. Она показывала мне ее в вашей студии. Фэй не может разобраться, по каким счетам платить.

– Обычно это делаю я, проворчал Чарли. Передайте ей, чтобы она оплатила счета за коммунальные услуги. Их всегда нужно оплачивать первыми, в начале месяца.

– Нет проблем, ответил Нат. Передадим. В любом случае, пени не будут большими, даже если она опоздает с оплатой.

– Это как сказать, возразил Чарли. Надеюсь, что моя госпитализация не затянется надолго.

– В случае затруднений она может взять ссуду в банке. добавила Гвен.

– В принципе, может. Но этого не стоит делать. У нас хватает денег. Если только она уже не растранжирила их.

– Фэй разумная женщина, сказал Нат. По крайней мере, она производит такое впечатление.

– Верно, согласился Чарли. В минуты опасности она лучшая из лучших. Как-то раз мы выехали на парусной лодке в Томалес-Бей, и нас начало подтапливать. Насос не работал. Вода прибывала. Фэй взяла управление на себя, пока я вычерпывал воду вручную. Она вообще не испугалась. Хотя еще немного, и мы пошли бы ко дну.

– Вы уже рассказывали нам об этом, кивнув, заметила Гвен.

– У нас много друзей, сказал Чарли. Фей может обратиться за помощью к любому из них. А если у нее случится что-нибудь в дороге, она просто остановит первую встречную машину.

– Многие женщины так поступают, поддакнул Нат. Что им еще остается? Они не умеют менять колеса.

– Фэй даже и не попытается. Она за пару минут заставит кого-то выполнить эту работу. Чтобы она меняла колесо? Да в жизни этого не будет!

– Тем не менее она прекрасно водит машину, сказал Нат.

– Да, она неплохой водитель. Ей нравится быстрая езда. Фэй хорошо делает все, что ей нравится. Но если Фэй считает работу грязной или недостойной себя, то заставляет выполнять ее кого-нибудь другого. Я никогда не видел, чтобы она занималась нелюбимым делом. Это ее философия. Вам должны быть известны люди с таким характером. Ведь вы всегда говорите с ней о психологии.

– Однако она приезжает к вам в госпиталь, возразила Гвен. В такой поездке нет ничего приятного.

– Почему? Езда ей нравится. Знаете, что она никогда не будет делать? Заботиться о ком-нибудь. Фэй думает только о самой себе. Все остальные должны выполнять ее желания.

– Ну, я бы так не сказала, фыркнула Гвен.

– Не спорьте со мной, когда речь идет о моей жене, произнес Чарли. Я знаю ее, как никто другой. Мы женаты уже почти семь лет. Фэй считает всех людей своими потенциальными слугами. Кем бы они ни были, это просто слуги. Я слуга. Ее брат слуга. Не сомневаюсь, что она использует и вас. Сидит себе в кресле, пока вы делаете за нее какую-то работу.

В солярий вошел доктор и сказал, что Энтайлам пора уходить. Или это была медсестра? Чарли видел лишь фигуру в белом халате. И он слышал их разговор. Энтайлы попрощались и ушли. После этого он снова лежал в одиночестве и думал.

На протяжении следующих недель его несколько раз навещала Фэй с детьми, с Джеком или с друзьями. Однажды к нему снова зашел Нат Энтайл. Он пояснил, что отвез Гвен к дантисту в Сан-Франциско и решил между делом повидаться с Хьюмом.

– Где находится этот госпиталь? спросил его Чарли. В каком районе города?

– На углу Парнассас и Четвертой улицы. Фасад выходит прямо на пляж. Само здание расположено на холме, который возвышается над парком Золотые Ворота. До него рукой подать.

– Понятно. Я видел дома, но не узнал этой части города. Прежде мне доводилось бывать только в деловых кварталах Сан-Франциско. А та зелень, которую видно из окон, это и есть тот парк?

– Начало парка, ответил Энтайл.

Помолчав немного, Чарли мрачно спросил:

– Скажите, а Фэй уже начала заставлять вас работать вместо нее?

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, осторожно ответил Натан. Мы с Гвен помогаем ей чем можем. Эти небольшие услуги не составляют большого труда м приятны для нас. Мы же ваши друзья.

– Не позволяйте ей садиться вам на шею.

– Помогать попавшим в беду вполне естественно для цивилизованных людей. Но, конечно, всему есть предел. Мы с Гвен понимаем, что Фэй бывает очень импульсивной. Но тут ничего не поделаешь. Она родилась такой. И говорит все начистоту.

– У нее ум ребенка. Она хочет каждую вещь, до которой может дотянуться. Фэй не понимает слова «нет».

Нат благоразумно промолчал.

– Вас это не смущает? спросил Чарли. Мои слова? О господи! Я просто не хочу, чтобы вы носились как угорелый и выполняли ее сумасбродные желания. Не позволяйте ей лишать вас уважения к себе. И никогда не соглашайтесь делать женскую работу. Это позор для мужчины.

– Я понял, тихо сказал Нат.

– Извините, если я чем-то обидел вас.

– Нет-нет. Все нормально.

– Я предупреждаю вас, Нат. Она притягательная личность. Люди тянутся к ней, как мотыльки на огонь. Я не желаю ей зла, потому что люблю ее. Если бы у меня был еще один шанс, то я бы снова женился на Фэй.

Нет, подумал он. Если бы у меня появился шанс, я убил бы ее. И, как только меня выпустят из госпиталя, она получит свое. Я убью эту сучку.

– Черт с ней, сказал он вслух.

– Все будет хорошо, с улыбкой ответил Энтайл.

– Нет, мой друг. Хорошо уже не будет. Фэй это голодная прожорливая сучка. Она сожрала меня живьем! Если я вернусь домой, то порву ее на части. Вспомните вашу первую реакцию на встречу с ней. Я ведь все знаю. Вы сказали Бетти Хейнц, что Фэй самодовольная эгоистичная дура и что она вам совершенно не понравилась.

– Во-первых, я говорил о ней с Мэри Вулден, а не с Бетти Хейнц, возразил ему Нат. Во-вторых, моя реакция была вызвана силой и яркостью ее натуры. Да, поначалу я воспринял ее как амбициозную и эгоистичную женщину. Но затем мы устранили это недоразумение.

– О, вы задели Фэй до глубины души, с усмешкой сказал Чарли. Она не могла позволить вам вырваться из ее когтистых лап.

– Мы без труда восстановили дружеские и равноправные отношения, Гвен и я знаем рамки приличия и не собираемся как-либо их нарушать. Но нам нравится компания Фэй. Нам нравятся ваши дети и дом… Мы с удовольствием приезжаем к вам в гости.

Чарли молча кивнул головой.

– Хотя я понимаю, что вы хотите сказать, добавил Энтайл.

– В любом случае это уже не важно, проворчал Чарли. Когда я выберусь отсюда, то убью ее. И меня не волнует, что кто-то узнает о моих намерениях. Если хотите, можете передать эти слова шерифу. Ей не спрятаться за его спиной. Она рассказывала вам, что я избил ее однажды?

Нат кивнул.

– Фэй всегда выставляет меня человеком, избивающим свою жену, продолжил Чарли. Только мне теперь все равно. Она может подать на меня в суд и притащить туда своего психоаналитика, которому платит по Двадцать баксов в час. Пусть он талдычит о том, что меня снедает враждебность что я завидую ее утонченности и изысканному вкусу. Меня эта чушь не волнует. Я и плевка не дам за его ученое мнение. Мне теперь важна лишь судьба моих девочек. Не знаю, увижу ли их снова… Иногда я не верю, что вернусь домой. Я вам это честно говорю. Хотя детей она привозит регулярно.

– Да. Она привозит их к вам почти каждую неделю.

– Я никогда не выйду из этого госпиталя, прошептал Чарли. Мне конец.

– Вы выйдете здоровым и окрепшим…

– Передайте Фэй, что я знаю о ее планах. Но меня они не волнуют. Скажите ей, что мне все равно. Я плевал на ее хитрые затеи. Она может забрать себе дом. Она может снова выйти замуж, за кого захочет. Может делать все, что ей угодно.

– Вот увидите, вам скоро станет лучше, сказал Нат, похлопав его по руке.

– Нет, ответил Чарли. Лучше мне уже не будет.

(девять)

Вечером Натан Энтайл сидел за кухонным столом арендованного ими дома и выполнял очередное задание, Гвен смотрела многосерийный сериал «Плэйхауз 90». Чтобы уменьшить звук телевизора, он прикрыл дверь в гостиную. Плита пылала жаром, согревая комнату. Рядом с ним стояла чашка с остывшим кофе. Он увлекся изучением темы и забыл о ней. Внезапно дверь распахнулась настежь. Краем глаза он увидел, что к нему подходит Гвен.

– В чем дело? бросив авторучку на стол, спросил он у жены.

– Позвонила Фэй Хьюм, ответила Гвен. Она хочет поговорить с тобой.

Он не слышал звонка.

– Что ей нужно?

Во время их последней встречи он специально подчеркнул, что эту неделю будет готовиться к предстоящему экзамену. Нат действительно проводил все свободное время в публичной библиотеке Сан-Рафаэля.

– Фэй получила уведомление из банка и не может понять, как оно согласуется с корешками квитанций, ответила Гвен.

– То есть она хочет, чтобы кто-то из нас приехал к ней и помог разобраться со счетами?

– Да.

– Передай ей, что мы не можем.

– Лучше я съезжу. А Фэй скажу, что ты готовишься к экзамену.

– Она и так об этом знает.

Взяв авторучку со стола, он вернулся к изучению конспектов.

– Да, она сказала, что ты упоминал об экзамене, подтвердила Гвен. Она подумала, что, может быть, я смогу приехать. Фэй не разбирается в финансовых вопросах. Ты же знаешь, у нее всегда были проблемы с подсчетом денег.

– А почему ей не поможет брат?

– Он же слабоумный!

– Ладно. Езжай. Нат знал, что его жена разбирается в счетах не лучше Фэй. Ну, что ты смотришь на меня? спросил он с внезапным раздражением. Ты же знаешь, что мне нужно учиться. Я не могу тратить время на нее!

– Она сказала, что заедет за тобой, смущенно ответила Гвен. Мне действительно кажется, что тебе нужно съездить и помочь ей со счетами. Это займет не больше получаса. Она обещала, что накормит тебя сандвичами. Пожалуйста, Нат. Я думаю, что тебе лучше съездить.

– Почему?

– Ну, ей очень одиноко вечерами. Она переживает из-за Чарли. Знаешь, сколько нервов она тратит с ним в госпитале. Я думаю, счета это повод, чтобы кто-то приехал и пообщался с ней. Фэй просто нуждается в компании. Она начала посещать своего аналитика по три раза в неделю. Ты слышал об этом?

– Да, ответил он, уставившись в конспект.

Однако Гвен не уходила.

– Что еще? спросил он. Неужели Фэй ждет моего ответа?

– Угу.

– Ладно. Скажи ей, что я поеду. Но только в том случае, если она заберет меня и потом привезет обратно.

– Конечно привезет, заверила его Гвен. Фэй такая милая. И там работы на пятнадцать минут. Ты с этой математикой в один момент управишься.

Она вышла из комнаты, и Нат услышал ее голос в гостиной. Она сказала Фэй, что он с радостью поможет ей со счетами.

Если это лишь повод для общения, то почему она не пригласила Гвен, подумал он. Не потому ли, что ей хочется особой компании? И если это действительно повод, то, судя по всему, она решила убить двух зайцев сразу: использовать его не только для «общения», но и для проверки счетов. Довольно эффективно. Два удовольствия сразу.

Отложив конспекты в сторону, он прошел в гостиную и вытащил из шкафа костюм.

– Мне кажется, тебе не хочется ехать к ней, сказала Гвен, когда они стояли у дверей дома.

Натан смотрел на поворот, из-за которого должен был появиться «бьюик».

– Я по горло занят учебой, ответил он.

– Ты и раньше бывал занятым, но все же выполнял ее просьбы.

– Видишь ли, я погрузился в тему и не хотел отвлекаться…

Она была права. За его нежеланием стояло нечто большее.

Услышав гудок машины, Натан торопливо спустился по ступеням, Фэй приоткрыла дверцу и весело крикнула:

– Какой вы милый и добрый. Я знаю, вам нужно годиться к экзамену. Но моя просьба не задержит вас на долго.

Когда он сел рядом с ней, Фэй выехала на дорогу и лукаво сказала:

– На самом деле я могла бы справиться сама. Похоже, проблема возникла из-за путаницы в счетах. Я сейчас вспомнила, что забыла отметить квитанцию за услуги химчистки в Петалуме. Чек на сто долларов.

– Понятно, ответил Натан.

Ему не хотелось разговаривать. Он смотрел на темные деревья, мелькавшие за окном. Фэй прекрасно вела машину. «Бьюик» плавно вписывался в каждый поворот.

– Вы все еще думаете об учебе?

– Отчасти да.

– Помогите мне разобраться с банковским уведомлением, и я тут же верну вас домой. Клянусь, это не займет много времени. Я долго колебалась прежде чем позвонила вам. Фактически мне очень не хотелось беспокоить вас и отрывать от занятий.

Почему она не упоминает о Гвен, подумал Натан. Возможно, она знает, что моя жена не компетентна в таких вопросах. Ох, зря я это делаю. Однажды, находясь в гостях у Фэй, он случайно увидел чек, лежавший на кофейном столике в гостиной. Чек был из магазина детской одежды в Сан-Рафаэле. Сумма ошеломила Натана. Ее хватило бы на оплату всех счетов, которые он и Гвен получали за месяц. А это были всего лишь покупки для двух маленьких девочек.

После того как Гвен начала подрабатывать два дня в неделю в Сан-Ансельмо, их семейный доход приблизился к двумстам долларов в месяц. Вполне достаточно для семьи молодоженов. Но для Хьюмов двести долларов ничего не значили. Фэй платила своему аналитику примерно такую же сумму. А ведь были счета за электричество и ДРУ" гие услуги. Деньги, которые обеспечивали их образ жизни. И теперь она хочет, чтобы я проверил все квитанции за этот месяц, подумал Натан. Мне придется учесть каждый чек. Увидеть размах ее тщеславия и бесполезные траты, узнать о купленных вещах, в которых они не нуждаются…

Как-то раз они с Пвен приехали на ужин к Хьюмам, и он заметил, что Фэй отдала собаке большой кусок мяса с костью, который она разморозила вместе с остальным набором для стейка. Тот просто не помещался на гриль для барбекю. Едва сдержав возмущение, Нат спросил ее, почему она не вернула этот отличный кусок мяса в холодильник, чтобы использовать его на следующий день. Фэй с недоумением взглянула на него и сказала:

– Я не терплю остатков. Супов и каш на дне кастрюль. Все, что остается после ужина, идет в миску собаки. А то, что она не ест, выбрасывается в мусор.

Он видел в ведре на кухне копченых устриц и остатки артишоков. Собака их не ела.

Отогнав от себя воспоминания, Натан решил поддержать разговор.

– При каждой оплате счетов сохраняйте корешки от квитанций.

– Да, я стараюсь это делать, ответила она. Иногда у меня бывает так, что сумма выписанных чеков превышает мой банковский счет на двести-триста долларов.

Но эти чеки всегда оплачиваются и никогда не отсылаются обратно. Просто меня ставят в известность, и все. Они знают, что я верну им эти деньги. Бог мой! Если бы они не приняли хотя бы один чек, я больше не стала бы иметь с ними дела. Я подняла бы такой скандал, что они запомнили бы его на долгие века.

– Если у человека заканчиваются деньги на счете, банк обязан отсылать его чеки назад, сказал Натан.

– Почему?

– Потому что так положено.

– Положено? со смехом спросила она. Куда положено? И кем положено? Вы хотите сказать, что это правило распространяется на всех? И даже на меня?

Он пожал плечами и вновь погрузился в молчание.

– Что это вы затихли? спросила Фэй.

– Конечно, вам они простят любые промахи, проворчал Натан. Но если я превышу счет хотя бы десятку, они отошлют мой чек обратно.

– И знаете почему? спросила она Почему?

– Потому что они не знаю вас. Они никогда не слышали вашего имени.

Он повернулся и посмотрел на Фэй. Ее лицо было серьезным. Она внимательно следила за дорогой.

– Ладно, с жесткой иронией ответил Натан. Это просто моя цена за статус «пустого места». За то, что я не являюсь заметной персоной в обществе.

– А знаете, почему я заметная персона в нашем обществе? спросила Фэй. Я делаю для него больше, чем кто-либо другой. Когда местные активисты решили избавиться от директора начальной школы, я поехала в Сан-Рафаэль, наняла адвоката, и он, полистав законы, нашел, что директора Пэнса можно уволить вопреки трудовому договору. Нам было предложено шесть или семь способов.

– Я рад за вас, хмыкнув, произнес Натан.

– Не нужно иронизировать. В свое время я составила петицию об устройстве уличного освещения и распространила ее среди местного населения. Когда мы переехали сюда, в Дрейкз-Лендинг не было ни одного фонаряЯ столкнулась с разобщенностью общества, и мне пришлось собирать вокруг себя активных людей. И именно благодаря нашим усилиям старую пожарную станцию разобрали и построили новую.

– У меня просто нет слов, съязвил Натан.

Она бросила на него быстрый взгляд и спросила:

– Почему вы так говорите?

– Если верить вам, то это вы и только вы насадили здесь плоды цивилизации.

– А чем вы так возмущены?

– Я не возмущен, но мне не нравится, что вы приписываете себе все достижения местного муниципалитета.

Фэй не стала отвечать на его выпад. Казалось, что она немного поникла. Однако позже, когда «бьюик» свернул на усаженную кипарисами подъездную дорожку, она сказала:

– Вы зря ополчились на меня. Я знаю, как вы относитесь ко мне. Вы думаете, что я легкомысленная эгоистка, безразличная к жизни других людей. Но я действительно немало потрудилась для процветания Дрейкз-Лендинг. А вы что сделали для этого края с тех пор, как переехали сюда?

Фэй произносила слова с подчеркнутым спокойствием, но было видно, что она расстроена.

– Ну же? Я жду вашего ответа.

Чарли не ошибся, подумал Натан. Он говорил о ней правду. По крайней мере верно то, что Фэй ведет себя как трехлетний ребенок. Ее нахальная самоуверенность граничит с детским простодушием.

Но тогда почему я здесь?

– Хотите вернуться? спросила Фэй.

Остановив машину, она включила заднюю скорость, визжа тормозами промчалась по дорожке, лихо развернула машину и при повороте едва не сбила столб с почтовым ящиком. Натан автоматически напрягся, ожидая удара.

– Я отвезу вас обратно, заявила она. Свернув на трассу, Фэй переключила скорость. А то получается, что вы не хотите, а я заставляю вас помогать мне. Между прочим, вы сами согласились.

Натан сказал так, как если бы разговаривал с рассерженным ребенком:

– Фэй, давайте поедем к вам и разберемся со счетами.

К его удивлению она сердито закричала:

– Да при чем тут счета? Пошли вы к черту! Ее голос дрожал. Эти счета мне и даром не нужны. Плевала я на них с высокой колокольни. Чарли когда-нибудь вернется и оплатит их. Меня они не касаются. Я просто хотела, чтобы вы приехали и избавили меня от одиночества. Бог мой!

Она была готова расплакаться.

– Чарли в госпитале уже больше месяца, и я схожу ума, сидя дома одна. Меня бесит такая жизнь. Со мной лишь капризные дети и мой слабоумный брат. Тоже еще фрукт, я вам скажу…

Фэй говорила с таким отчаянием, с такой эмоциональной и физической опустошенностью, что он был потрясен. Этот крик души не вязался с ее ухоженным видом с ее стройным, легким и немного неразвитым телом. Затем она зашлась хриплым и надрывным кашлем. Казалось» что рядом с ним сидел мужчина.