Текст книги "Солнечная лотерея"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

– К вашим услугам месье или мадам.

Элеонора взяла стакан с подноса, который держал робот.

– А вы, Бентли?

Бентли нерешительно протянул руку к стакану.

– Это не очень крепко, вот увидите. Приготовлено из ягод, растущих на солнечной стороне Каллисто. Для их сбора Веррик основал там рабочее поле.

Прежде чем Бентли сделал глоток, Элеонора произнесла тост:

– За храбрость!

– Что это значит?

Бентли оглядел зал, битком набитый людьми. По их манерам, одежде он определил, что все они принадлежат к высшим классам общества.

– У меня впечатление, что они сейчас пустятся в пляс.

– Они уже поели и потанцевали, – рассмеялась Элеонора. – Великий Боже! Уже два часа утра. Сколько за это время произошло: скачок, Конветет Вызова, это празднество… – внезапно она осеклась и тихо сказала: – Вот он.

Элеонора больно сжала руку Бентли:

– Это Пеллиг. Посмотрите на него. – Обернувшись, Бентли увидел бесцветного субъекта с соломенными жирными волосами, с чертами лица плоскими и невыразительными. Еще большую незначительность облику Пеллига придавал контраст с сопровождавшим его гигантом.

Не отпуская руки Бентли, Элеонора спросила:

– Что вы думаете о нем?

– Он не произвел на меня никакого впечатления.

Бентли, заметив, что в зал вошел Веррик в сопровождении Мура и еще нескольких незнакомых ему людей, резко шагнул в сторону.

– Куда вы? – спросила Элеонора.

– Я возвращаюсь, – бросил Бентли.

– Куда? – Элеонора с тревогой взглянула на него. – Дорогой мой, я не могу вас прозондировать. Я лишилась своего дара, – она приподняла огненно-рыжую шевелюру и указала на синевато-серые пятна вокруг ушей.

– Я не понимаю вас, – охнул Бентли. – Вы отказались от такого редкого дара…

– Вы, как Вейкман… Если бы я осталась в Группе, мне пришлось бы использовать свой дар против Риза… Что же мне оставалось делать? – в печальных глазах Элеоноры появились слезы. – Если б вы знали, какая это потеря для меня!.. Словно я лишилась зрения. Поначалу я плакала – я не могла с этим смириться. Я была полностью раздавлена.

– А теперь?

– Раз это непоправимо, то не нужно об этом думать. Не будем больше об этом. Давайте допьем наш напиток, кстати, он называется «Метановый бриз». Я думаю, что на Каллисто атмосфера состоит из метана.

– Вы были в космических колониях? – спросил Бентли, смочив горло ароматной и довольно-таки крепкой жидкостью. – Вы видели когда-нибудь рабочие поля? Или колонии скваттеров после прихода полицейского патруля?

– Нет, – ответила Элеонора. – Я никогда не покидала Землю. Я родилась девятнадцать лет назад в Сан-Франциско. Все телепаты родом оттуда. Во время Последней войны экспериментальные установки Ливермора были разрушены советскими ракетами. Видимо, произошло серьезное облучение немногих уцелевших жителей города. Все члены Корпуса – родственники, мы все происходим из одной семьи: Ирла и Верны Филипс. Меня с детства готовили к работе в Группе и всячески развивали дар телепатии.

Зал наполнился звуками музыки – случайными сочетаниями непредсказуемых и постоянно меняющихся тональностей. Исходили они от музыкальных роботов. Несколько пар закружились в танце. Неподалеку от Бентли и Элеоноры шел оживленный спор. Доносились обрывки фраз:

– …он объявился, выпущенный лабораторией в тот…

– …вы собираетесь надеть брюки на кошку? Это бесчеловечно…

– Достичь подобной скорости? Что вы!

– А что здесь делает Веррик? – спросил Бентли.

– Пойдемте, послушаем его, – предложила Элеонора.

Они подошли к группе людей, обступивших Веррика и Мура.

– Мы сами создаем себе проблемы, – гремел могучий бас Веррика. – Они не более реальны, чем проблемы обеспечения продовольствием или те, что связаны с излишком рабочей силы.

– Почему?

– Наша система целиком искусственная. Игра в Минимакс была создана двумя математиками в ходе второй мировой войны.

– Открыта, а не создана, – уточнил Мур. – Они обнаружили, что социальные ситуации подобны играм вроде покера. Система, используемая в нем, оказалась годной и в реальной жизни: в деловых отношениях и на войне.

– Мне неясны различия между случайной игрой и стратегической, – сказала Лора Дэвис.

– Разница огромна, – раздраженно ответил Мур. – В случайной игре не пытаются специально обмануть соперника, в покере же, наоборот, почти все игроки блефуют, употребляя ничего не значащие жесты, ложные объяснения, чтобы обмануть других и не дать им проникнуть в свои истинные замыслы. В результате удается заставить противника делать глупости.

– Например, я говорю, что у меня хорошие карты, хотя на деле это не так?

Мур, не отвечая на вопрос Лоры, обратился к Веррику:

– Итак, вы отрицаете, что общество развивается как стратегическая игра? Минимакс – гениальная теория. Она дала нам рациональный, научный метод для выявления той или иной стратегии и для преобразования стратегической игры в случайную игру, к которой применимы статистические методы точных наук.

– Так, так, – саркастически осклабился Веррик, – эта проклятая система без всякого основания выбрасывает человека наружу, а вместо него возвеличивает осла, дурака, сумасшедшего, выбранного случайно, даже без учета его класса и способностей.

– Разумеется! – воскликнул Мур. – Наша система базируется на Минимаксе. Она заставляет всех нас играть в Минимакс, и поэтому каждый в любой момент может потерпеть фиаско. Мы должны отказаться от мошенничества и действовать абсолютно разумно.

– Нет ничего разумного в непредсказуемых скачках! – прогремел Веррик. – Не может быть разумным механизм, подчиняющийся воле случая!

– Случайный фактор – следствие рациональных аргументов. Нельзя противопоставлять стратегию непредсказуемым скачкам. Нам остается только принять случайный метод: статистический анализ событий и понимание того, что, если мы действуем случайным образом, наш соперник никогда не раскроет наши планы, поскольку мы сами не знаем, что станем делать.

– В результате все мы стали суеверными кретинами, – прервал его Веррик. – Пытаемся трактовать знаки и предзнаменования: полеты белых ворон и рождение мутанта – теленка с двумя головами. Мы так зависим от воли случая, что утратили чувство реальности. Мы не можем составить никакого плана, мы живем без будущего.

– Никакой план не возможен при существовании телепатов. Они моментально раскроют всю вашу стратегию, как только вы начнете играть.

Веррик мотнул головой:

– Я не ношу амулетов. Меня не защищают ни лепестки роз, ни помет леопарда, ни слюнные выделения совы. Я веду ловкую игру, а не случайную. При ближайшем рассмотрении у меня можно и не обнаружить какой-либо стратегии. Я никогда не доверюсь теоретическим абстракциям. Я предпочитаю действовать эмпирически, я сделаю то, что требует каждая конкретная ситуация. Ловкость и ум – вот, что необходимо. И они у меня есть.

– Ловкость – функция случая. Иными словами, это интуитивный выбор того, что в ситуации, определенной случаем, является наиболее предпочтительным. В своей жизни вы уже многое познали, поэтому вам по силам многое распознавать заранее…

– А Пеллиг? Это – стратегия, или я ошибаюсь?

– Стратегия предусматривает обман. Что касается Пеллига, то им никто никогда не будет обманут.

– Абсурд! – крикнул Веррик. – Вы уверяли нас, что Группа ничего не узнает.

– Это была ваша идея, – возразил Мур. – Я повторю то, что не раз говорил: они узнают все, а вот сделать ничего не смогут. Если бы это касалось только меня, я бы не медля выступил бы по телевидению и объявил это.

– О, на это дурости у вас хватит!

– Пеллиг непобедим! – крикнул Мур, взбешенный тем, что Веррик оскорбил его на виду у всех. – Мы сочетаем основные идеи Минимакса. Избрав стратегию в качестве отправного пункта, я сделал…

– Прекратите! – скомандовал Веррик. – Вы чересчур разговорчивы.

Наклонив голову, Веррик стремительно пошел через зал.

– Всякая неопределенность, – на ходу продолжая спор, говорил он, – должна исчезнуть. Пока этот дамоклов меч висит над нами, невозможно ничего предвидеть, нельзя осуществить ни одного проекта.

– Именно для этого неопределенность и существует! – крикнул ему вслед Мур.

– Ну так дайте мечу упасть. Избавьте нас от него!

– Нельзя включать и выключать Минимакс по желанию. Это закон.

Бентли подошел к Муру:

– Вы верите в законы природы? – спросил он. – Вы из класса восемь-восемь?

– Какого черта вы лезете в наш разговор?

Веррик обернулся:

– Это Тед Бентли, как и вы, он принадлежит классу восемь-восемь. Он теперь служит у нас.

Мур побледнел.

– Класс восемь-восемь? У нас нет нужды в дополнительных специалистах этого класса.

Он вцепился взглядом в Бентли.

– Вас, по-моему, только что выгнали с Птицы Лиры? Вы – отрезанный ломоть!

– В точку, – хладнокровно произнес Бентли. – И я пришел прямо сюда.

– Зачем?

– Интересуюсь, что вы тут делаете.

– Это вас не касается.

– Хватит! – приказал Веррик. – Замолчите или вон отсюда. По нраву вам или нет, а Бентли будет работать с нами.

– Нет, я никого не допущу к работе над этим проектом! – Мура терзали страх, ненависть и профессиональная ревность. – Он не сумел удержаться даже на Холме третьего сорта, он недостаточно…

– Поживем – увидим, – охладил пыл Мура Бентли. – Я заранее рад возможности проверить ваши записи и вашу работу.

– Пойду, пропущу стаканчик, – сказал Веррик. – Мне надоело слушать эту болтовню.

Мур, бросив злобный взгляд на Бентли, поспешил за Верриком.

Элеонора глазами, полными тоски, посмотрела вслед Веррику:

– Уходит наш хозяин. Премиленький вечер, не так ли?

От шума голосов, суматошного движения людей в сверкающих одеждах у Бентли разболелась голова. В зале царил хаос. На полу валялись окурки и осколки стекол. Свет мерцающих и постоянно изменяющих форму огней резал глаза. Опершись о стену, какая-то молодая женщина, не выпуская изо рта сигарету, сбросила сандалии и царапала ногтями свои ноги. Кто-то сильно толкнул Бентли в спину. Он чуть было не задохнулся от ярости и отчаяния.

– Чего тебе хочется? – спросила Элеонора.

– Уйти.

Не выпуская из рук стакана, Элеонора повела его к одному из выходов.

– Тебе это кажется лишенным смысла, – сказала она, – но Веррик устроил это сборище с конкретной целью…

Договорить она не смогла, так как Херб Мур преградил им дорогу. С ним был бледный, тихий Кейт Пеллиг.

– А вот и вы! – вскрикнул Мур, уставив на Бентли налитые кровью глаза. Захохотав, Мур шлепнул Пеллига по спине.

– Вот оно – самое важное открытие нашей эпохи. И вот оно – самое важное из всех живых существ. Вглядитесь в него хорошенько, Бентли!

За все это время Пеллиг не издал ни звука. Взгляд бесцветных, лишенных выражения глаз скользил с Элеоноры на Бентли и обратно. Тело его было будто ватным. Он производил впечатление чего-то асептического – без вкуса, без цвета, без запаха…

Бентли протянул руку:

– Привет, Пеллиг!

Пеллиг вяло пожал пальцы Теда. Кожа убийцы была холодной и влажной.

– Какого мнения вы о нем? – запальчиво спросил Мур. – Неплохо, а? Это самое крупное открытие человечества после изобретения колеса!

– Где Веррик? – перебила Херба Элеонора. – Пеллиг не должен отходить от него.

Мур взбесился еще больше.

– Еще чего? Кто…

– Прекратите! Вы слишком много выпили!

Бентли смотрел на Пеллига как загипнотизированный. Все в нем отталкивало его. Он казался существом бесполым. Заметив, что у Пеллига нет стакана в руке, Бентли спросил:

– Вы не пьете?

Пеллиг покачал головой.

– Возьмите, выпейте, – Бентли неловко повернулся к проходящему неподалеку роботу. Поднос со стаканами грохнулся на пол.

Робот моментально все убрал и принес новую порцию «Метанового бриза».

– Держите, – Бентли сунул стакан Пеллигу. – Пейте, ешьте, развлекайтесь. Завтра обязательно кто-то умрет. Разумеется, это будете не вы.

– Хватит, – шепотом остановила Бентли Элеонора.

Не обращая на нее внимания, Тед продолжал:

– Как вы чувствуете себя в шкуре профессионального убийцы? Вы же не похожи на убийцу. Вы не похожи ни на что, даже на человека. В особенности – на человека…

Вокруг них стала собираться толпа. Элеонора в испуге потянула Бентли за рукав:

– Ради Бога! Веррик идет!

– Оставь меня. Это мой рукав. Он почти все, что у меня осталось.

Бентли вновь впился глазами в Пеллига. Мозг его горел.

– Пеллиг, что толкнуло вас пойти на убийство человека, которого вы никогда не видели, человека, который не сделал вам ничего – ни хорошего, ни плохого; несчастного, невинного человека, волею случая оказавшегося на пути сильных мира сего?

– Что вы хотите сказать? – процедил сквозь зубы Мур. – Вас не устраивает Пеллиг? Учтите, я не дам его в обиду.

Пробивая локтями дорогу, к ним спешил Веррик.

– Вечер закончен, – раздраженно объявил он, – возвращайтесь домой. Когда вы понадобитесь, я вас вызову.

Люди поспешили к выходу. Роботы уже заняли свои места в раздевалке.

– Пойдем наверх, – Веррик бесцеремонно подтолкнул Пеллига. – Уже поздно.

Поднимаясь по широкой лестнице, он неожиданно произнес:

– Все-таки мы славно поработали. А теперь баста! Я иду спать.

Едва удерживаясь на ногах, Бентли крикнул вдогонку:

– Послушайте, Веррик, а почему бы вам самому не убить Картрайта? Исключите посредника. Это ведь будет более научно.

Не замедлив шага и даже не обернувшись, Веррик захохотал.

– Я с вами поговорю завтра, – сказал он, перестав смеяться. Возвращайтесь к себе и ложитесь спать.

– Нет! – упрямо ответил Бентли. – Я здесь, чтобы выяснить, какова ваша стратегия, и не уйду отсюда, пока не узнаю.

Веррик повернулся к нему.

– Что? – взревел он.

– Вы меня прекрасно слышали, так что повторять не буду.

И в этот момент Бентли почудилось, что комната со всеми обитателями поплыла в сторону. Когда он очнулся, Веррика уже не было.

Элеонора, нагнувшись к Бентли, прошептала:

– Глупец!

– Нет, он просто ненормальный, – желчно обронил стоявший рядом Мур. Элеонора, проводите его.

Бентли открыл рот, чтобы ответить, но не издал ни звука.

– Он ушел, – наконец с трудом произнес он. – Все ушли. Пеллиг – это восковой паяц.

Элеонора затянула Бентли в соседнюю комнату.

– Бентли, ты и вправду ненормальный.

– Я пьян. Это из-за горлодера с Каллисто. А это правда, что тысячи рабов задыхаются в метановой атмосфере, чтобы Веррик мог залить себе глотку?

– Садись.

Элеонора подтолкнула его к стулу.

– Все рушится, – чуть не плача сказала она. – Мур так горд своим Пеллигом, что готов показать его всему миру. Веррик никак не приспособится к своему новому положению. Он не может уяснить, что у него нет больше телепатов, которые поддерживали бы его!

Элеонора отвернулась от Бентли и закрыла лицо руками. Тед смотрел на нее, ничего не понимая.

– Я могу что-нибудь для вас сделать? – участливо спросил он.

Не отвечая, Элеонора высыпала из стоящей на столе чашки конфеты, налила в нее из кувшина воду и умылась.

– Бентли, – сказала она. – Уйдем отсюда.

Элеонора быстро поднялась и пошла к двери. Бентли последовал за ней. Как два привидения скользили они по мрачным владениям Веррика среди статуй, ковров, витражей, роботов… Наконец, они поднялись на не столь роскошный пустынный этаж, погруженный во мрак и тишину. Элеонора взяла Теда за руку.

– Я иду спать, – сказала она. – Хочешь, иди со мной, а нет возвращайся.

– Куда? – спросил Бентли.

Вдруг он услышал голоса. Некоторые из них показались ему знакомыми. Обернувшись снова к Элеоноре, он не увидел ее рядом с собой. Неуверенно ступая, Бентли двинулся вперед. Через несколько шагов он обо что-то ударился и сверху на него обрушился набор каких-то предметов.

– Что вы тут делаете? – крикнул кто-то в темноте, и Тед узнал голос Мура. – Ваше место не здесь! Убирайтесь вон! Идите к другим, таким же выброшенным! Класс восемь-восемь! Не смешите! Кто вам сказал…

Бентли с размаху ударил Мура. Липкая, теплая кровь с разбитого лица Херба брызнула ему в глаза. Опять что-то посыпалось сверху.

– Прекратите! – закричала Элеонора. – Ради Бога остановитесь!

Бентли отступил от Мура, который вытирал окровавленное лицо, все еще продолжая кричать:

– Я убью вас! Вы еще обо всем этом пожалеете, Бентли!

И тут снова все поплыло перед глазами Теда. Когда он пришел в себя, то заметил, что сидит на чем-то низком и, наклонившись вперед, пытается стянуть с ног ботинки. Где-то сбоку мерцал слабый свет. Стояла полная тишина.

– Запри дверь, – тихо сказала Элеонора. – Мур совсем потерял голову. Он как ненормальный бродит по коридорам.

Нащупав дверь, Бентли щелкнул замком. В центре комнаты Элеонора расстегивала сандалии. Бентли смотрел на нее с почти религиозным чувством. Элеонора сбросила сандалии и сняла свой облегающий костюм. Не будучи в силах больше вынести такого зрелища, Бентли шагнул к девушке. Шум в голове усилился и грозил расколоть череп. Тед закрыл глаза и отдался уносящему его потоку.

* * *

Проснулся он поздно. В комнате стоял адский холод. Было тихо. Тед почти не помнил, что с ним произошло.

Сквозь открытое окно в комнату врывался резкий ледяной ветер. Силясь собраться с мыслями, Бентли оглянулся по сторонам.

Тут и там между грудами одежды лежали люди. Пытаясь найти дверь, Бентли то и дело натыкался на их обнаженные тела. Все это шокировало и ужасало его. У стены он заметил безмятежно спящую Элеонору. Потом он наткнулся на Эла Дэвиса и Лору…

Какой-то мужчина тяжело захрапел, Бентли вздрогнул. Под ногой раздался хруст раздавленного стекла. Тед оглянулся и застыл в недоумении: на полу лежал человек со странно знакомым лицом. Он нагнулся к нему поближе и чуть не закричал от ужаса: это был он сам!

Бентли стремглав бросился вон. Подгоняемый страхом он бежал по коридорам, пока не оказался в алькове, откуда дальше не было выхода.

Неясный силуэт парил перед ним в зеркале. Казалось, что это огромное безжизненное насекомое, застрявшее в паутине. Тед тупо уставился на льняные волосы, невыразительные вялые губы, бесцветные глаза. Руки человека висели плетьми, будто у них не было костей.

Нечто – тихое, бесцветное и невыразимо отвратительное глядело на него и не издавало ни звука.

Бентли закричал – и изображение исчезло. Не чувствуя под собой ног Тед выскочил из алькова и подстегиваемый ужасом взлетел – да, именно взлетел! – к куполу этого жуткого здания.

С вытянутыми вперед руками, слепой, испуганный, он несся с бешеной скоростью, врывался в двери, пересекал комнаты, коридоры, бился об потолок, стены…

Наконец, ударившись о выложенный из кирпича камин, Бентли с воплем свалился на пол. Мгновение он лежал почти бездыханный, затем встал и исступленно рванулся вперед, закрыв лицо руками.

Впереди он услышал звуки. Из полупустой двери струился свет.

Пятеро человек сидели вокруг стола.

Прихлебывая из чашек кофе, люди переговаривались и что-то записывали в свои блокноты. Среди них выделялся человек с могучими плечами.

– Веррик! – закричал Бентли. Вырвавшийся из него голос был похож на писк насекомого.

– Веррик, помоги мне!

Веррик бросил на него разгневанный взгляд.

– Я занят! У меня срочное дело!

– Веррик! – вновь закричал Бентли. – Кто я?

– Вы Кейт Пеллиг, – раздраженно бросил Веррик и, вытерев пот со лба, добавил: – Вы убийца, утвержденный Конвететом. Менее чем через два часа вы должны быть готовы приняться за работу. Задача перед вами уже поставлена.

Глава 7

В этот момент в комнату вбежала Элеонора Стивенс.

– Веррик! Это не Кейт Пеллиг! Вызовите Мура и заставьте его все рассказать. Он зол на Бентли и решил отомстить.

Веррик вскочил:

– Так это Бентли? Чертов Мур! В конце концов он все испортит!

Элеонора с тревогой взглянула на Теда. Рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам, подчеркивали ее бледность.

– Пожалуйста, Веррик, – с мольбой в голосе обратилась Элеонора к Ризу. – Велите врачам дать Бентли что-нибудь успокоительное. И не пытайтесь ему что-либо объяснить, он пока еще не в себе и еще не очень, вы меня понимаете, владеет своим телом.

Наконец пришел Мур, подавленный и испуганный.

– Ничего страшного, – пробормотал он виновато. – Я немного погорячился и все.

Он взял Бентли за руку:

– Пойдемте, мы сейчас все исправим.

Бентли отстранился от Мура. В полном недоумении он смотрел на свои незнакомые руки.

– Веррик, – тихо простонал он. – Помогите.

– Все будет хорошо, – ободрил его Веррик. – Вот идет доктор.

Врач занялся Тедом. Мур с понурым видом стоял поодаль. Элеонора, закурив сигарету, наблюдала, как в вену на руке Бентли вводят иглу.

Погружаясь в небытие, Тед услышал голос Веррика:

– Вы, Мур, должны были либо убить его, либо оставить в покое. Рассчитываете, что он когда-нибудь простит вас?

* * *

На какое-то время все исчезло. Затем, как сквозь пелену, до Бентли донеслись приглушенные голоса.

– Мне кажется, Риз не понимает до конца, что такое Пеллиг, – сказала Элеонора.

– Он слаб в теории, – мрачно ответил Мур.

– Ему этого не нужно. В его распоряжении сотни блестящих умов, которые разберутся в теории лучше его.

– И лучше, чем я?

– Не пойму, почему вы с Ризом? Вы же его не любите. Вы с ним плохо ладите.

– Потому что у него есть деньги, необходимые для проведения моих исследований. Я был бы ничто без его материальной поддержки.

– Это так, но в конечном счете именно он выиграет от результатов вашей работы.

– Это не главное. Вы же знаете, я продолжил основные работы Мак-Миллана над роботами. Он зациклился на разработке суперпылесосов, суперперчаток, глупых и почти немых слуг… Он всегда изобретал нечто громоздкое, крепкое – нечто такое, что могло бы облегчить существование инков. Он мечтал избавить мир от слуг. А все потому, что он тоже был инком. Наверняка, его классификация была куплена на «черном рынке».

Раздался шум шагов робота.

Элеонора взяла с подноса стакан шотландского виски с содовой.

– Дело пойдет, – уверенно сказал Мур. – Все получится у старины Пеллига.

– Но вы-то сейчас им не сможете заниматься. Это не для вашего теперешнего состояния.

– Еще чего? – возмутился Мур. – Пеллиг мой.

– Он принадлежит всему миру, – холодно отрезвила его Элеонора. – Вы так увлеклись игрой в шахматы без доски, что даже не замечаете, какую опасность навлекаете на всех нас. Каждый упущенный нами час увеличивает шансы этого сумасшедшего Картрайта. Если бы вы этой ночью не перевернули все вверх дном для сведения личных счетов, Картрайт был бы уже мертв.

Бентли вышел из оцепенения. К своему удивлению он почувствовал себя полным сил. В комнате, утопавшей в полумраке, светился огонек чьей-то сигареты. Присмотревшись, Тед увидел Элеонору. Рядом с ней сидел Мур.

Элеонора зажгла ночник.

– Тед?

– Который час?

– Половина девятого.

Элеонора нагнулась над лежащим в кровати Бентли:

– Как ты себя чувствуешь?

Тед сел на краю постели:

– Я хочу есть.

Неожиданно он ударил себя кулаком по лицу.

– Не беспокойся, это – ты, – успокоила его Элеонора.

– Все это действительно было?

– Да.

Элеонора потянулась за другой сигаретой.

– Это еще не раз повторится, – сказала она. – Но перед этим тебя предупредят. Тебя и еще двадцать три человека…

– Где моя одежда? – резко спросил Бентли.

– Зачем она тебе?

– Я ухожу.

Мур подскочил к Бентли:

– Это невозможно. Отдавайте себе отчет. Теперь вы знаете, что такое Пеллиг, и поэтому не надейтесь, что Веррик позволит вам отсюда уйти.

– Вы нарушаете правила Конветета Вызова.

Бентли отыскал свою одежду в шкафу и начал одеваться.

– По правилам вы имеете право послать только одного убийцу. А ваш Пеллиг сфабрикован так, что, производя впечатление единственного, он…

– Спокойно, – остановил его Мур. – Это не ваше дело.

– Ваш Пеллиг целиком синтетический.

– Точно, – осклабился Мур. – Ну и что с того?

– Пеллиг – проводник. Вы начините его дюжиной первосортных умов и отправите в Батавию. После смерти Картрайта вы уничтожите Пеллига, а те, кто оживлял его, займутся прежней работой. Конечно, вы их хорошо отблагодарите.

Мур развеселился.

– Ваша идея превосходна. Только ведь мы уже пытались ввести в Пеллига одновременно троих людей. Результатом был полный хаос. Каждый тянул в свою сторону.

– Есть ли у Пеллига хоть какая-то индивидуальность? – спросил Бентли, продолжая одеваться. – Что происходит, когда в нем сидит чей-либо ум?

– Он возвращается к так называемой вегетативной стадии. Он не умирает, но нисходит до примитивного уровня, этакого сумеречного состояния.

– А кто был в нем вчера вечером?

– Один препротивный тип, сотрудник лаборатории. Пеллиг – идеальный проводник: он почти не привносит искажений.

Бентли устало сказал:

– Когда я находился внутри него, у меня сложилось впечатление, что я был не один. Пеллиг был со мной.

– Я чувствовала то же самое, – подтвердила Элеонора. – Мне показалось, что под мой костюм проникла змея. А ты когда это почувствовал?

– Когда смотрелся в зеркало.

– О, в эти моменты нельзя подходить к зеркалам! Я это поняла сразу же. Ты хоть сам мужского рода, а каково мне? Для женщин это чересчур жестокое испытание. Муру не следует использовать женщин в этом эксперименте. Велика вероятность шока.

– Вы хоть предупреждаете людей?

– У нас хорошо тренированная группа, – ответил Мур. – В последние месяцы через нас прошли десятки людей. Большинство не выдерживают. Спустя несколько часов после начала опыта экспериментаторы начинают переживать что-то вроде клаустрофобии, остается только одна мысль: выбраться. У них такое чувство, словно, их, как говорит Элеонора, обвила змея.

– Сколько человек в вашей группе? – спросил Бентли.

– Десятка два. Кстати, в ней и ваш друг Дэвис. Он нам очень подходит, невозмутим, спокоен, послушен.

– Этим, вероятно, и объясняется его новая классификация.

– Да. Все участники эксперимента вырастают на класс. Причем они ничем не рискуют. А если Пеллиг начинает фальшивить, мы отстраняем от опыта того, кто в данный момент в нем.

– Да… система, – пробормотал Бентли.

– И пусть кто-нибудь докажет, что мы нарушаем правила Конветета, воодушевился Мур. – Наше ведомство изучило всю подноготную. Никто не сможет к нам придраться. Закон требует, чтобы в деле был только один убийца, избранный Конвететом. Кейт Пеллиг избран Конвететом. И он один.

– Не понимаю преимуществ вашего метода.

– Вы все поймете, – сказала Элеонора. – Мур все объяснит вам.

– Только после того, как я поем, – согласился Бентли.

* * *

Они отправились в столовую. Заметив Пеллига, сидевшего за столом рядом с Верриком, Бентли замер на месте.

– Что с тобой? – спросила Элеонора.

– Кто сейчас в нем? – Тед указал на уплетающего эскалоп и картофельное пюре Пеллига.

– Какой-нибудь техник из лаборатории. Мы постоянно кого-нибудь в него направляем. Таким образом, мы лучше узнаем его, а это увеличивает наши шансы.

Они сели напротив. Бентли почувствовал тошноту. Так на него действовало присутствие Кейта Пеллига.

– Послушайте, – судорожно сказал Тед, – это еще не все.

Элеонора и Мур тревожно переглянулись.

– Я не чувствовал под ногами землю. Это был не бег. Я летал, – голос Бентли снизился до шепота. – Что-то произошло. Я был как фантом. Я двигался со страшной скоростью. Потом ударился о камин.

Бентли дотронулся до лба, но ни шишки, ни ссадины не обнаружил.

– Объясните, что это было?

– Все объясняется малым весом, – сказал Мур. – Тело у Пеллига очень легкое, и, кроме того, оно более подвижно, чем обычное человеческое.

На лице Бентли по-прежнему была гримаса недоумения, и Элеонора попыталась дать свое объяснение:

– Пеллиг, видимо, выпил коктейль из лекарственных трав перед тем, как вы вошли в его тело.

Ее перебил грубый голос Веррика:

– Мур, вы весьма сильны в абстракциях, – он протянул Муру пачку листков из металл-фойла. – Это конфиденциальные рапорты о Картрайте. Может, это не так уж и важно, но есть некоторые моменты, которые меня обескураживают.

– Какие? – поинтересовался Мур.

– Во-первых, у него есть правовая карточка. Это необычно для инка. Его шансы иметь карточку были так малы…

– С точки зрения статистики всегда существует вероятность…

Веррик пренебрежительно фыркнул:

– Ситуация гораздо интереснее, чем мы предполагаем. Проклятая лотерея! Какой смысл было хранить карточку, дающую один шанс из шести миллиардов, шанс, который никогда не выпадет? Инки, если у них не заберут карточку еще на Холме, обычно перепродают ее. Сколько она стоит?

– В пределах двух долларов, – отозвался Мур, – но цена растет.

– Вот видите, а Картрайт сохранил свою. И это еще не все, по данным рапортов в течение последнего месяца Картрайт купил еще, по крайней мере, полдюжины правовых карточек.

Мур подскочил:

– В самом деле?

– Быть может, – предположила Элеонора, – это для него просто амулеты?

Веррик взревел, как бешеный бык:

– Заткните ей рот. Я не хочу слышать об амулетах, – он ткнул пальцем в грудь девушки. – Зачем вы таскаете на себе эту саламандру? Снимите и выбросьте!

Элеонора в ответ лишь растерянно улыбнулась.

– У вас есть еще какая-нибудь информация? – спросил Мур.

– Недавно состоялось собрание Общества престонистов, – Веррик сжал кулаки. – Может, Картрайт нашел то, что искал и я и все кругом, – способ обуздать скачок? Если я узнаю, что в этот день Картрайт ждал уведомление…

– Что вы тогда сделаете? – быстро спросила Элеонора.

Веррик не нашел слов, чтобы ответить.

В столовой воцарилась тишина. Опустив голову, Веррик принялся за еду. Все последовали его примеру.

Покончив с ужином, Веррик обратился к Бентли:

– Вы хотите узнать нашу стратегию? Она такова. Как вы знаете, стоит телепату нащупать мозг убийцы, он уже не отпускает его. С этого момента убийца бессилен. О каждом его действии становится известно, едва он подумает о нем… И убийца не может реализовать какую-либо стратегию. Он под колпаком.

– Этим самым телепаты принудили нас прибегнуть к Минимаксу, – вступил в разговор Мур. – Телепаты, пресекая любую стратегию, вынуждают нас действовать, подчиняясь случаю. Надо, чтобы вы не знали, что станете делать в следующий момент, то есть вы всегда должны действовать вслепую. Проблема в том, чтобы выработать недетерминированную стратегию, которая приведет вас к цели.

– Раньше, – продолжил Веррик, – убийцы искали способ, позволяющий принимать непредсказуемые решения. Это была своеобразная стратегическая игра в убийство. На шахматной доске можно составить большое число комбинаций, предоставляющих массу решений или комбинаций решений. Убийца бросал жребий, читал результат и поступал соответственно разработанному коду. Телепаты не могли знать, какой номер выйдет.

Но и это не всегда срабатывало: убийца следовал тактике Минимакса, но телепаты ведь тоже играли! Их восемьдесят, а убийца – один. Статистически он должен был проиграть, за исключением очень редких случаев. Де Фаллье, например, удалось проникнуть в Директорию. Открывая наугад «Закат и падение Римской империи» Гиббона, он натыкался на правильные решения.

– Выходом, безусловно, является Пеллиг, – сказал Мур. – У нас в арсенале двадцать четыре блестящих ума, между которыми не будет существовать никаких контактов. Все эти мужчины и женщины будут изолированы друг от друга здесь на Фарбене, но при этом соединены с механизмом реализации. Через неравные интервалы времени мы будем подключать к Пеллигу случайным образом выбранный ум кого-либо из операторов, каждый из которых имеет определенную стратегию. Но никто не будет знать, на чей ум мы переключили Пеллига и когда. Поэтому никому не удастся узнать, какая стратегия, какой образ действия будут избраны в момент начала игры. У телепатов не будет возможности узнать, что станет делать Пеллиг в следующую минуту.