Текст книги "Плоть [ Авт. сборник ]"

Автор книги: Филип Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 46 страниц)

– Значит, вы полагаете, что он, зная местонахождение Патриции, попытается связаться с нею?

– Вы очень догадливы. Но я не намеревался воспользоваться этим, во всяком случае, добровольно. Это нужно еще хорошенько обдумать. Разве справедливо будет по отношению к Патриции подвергать ее опасности в качестве простой приманки?

– И пойдет ли на это Патриция? – вклинилась она. – Вы рассуждаете так, словно меня здесь нет!

– Ну, хорошо, – улыбнулся Карфакс. – Пойдешь ли ты на это?

– Обязательно! Если удастся снова увидеть отца… Только вот на самом деле я увижу вовсе не его… Он ведь в другом теле…

– Послушайте, Гордон, – сказал Лангер. – Конечно же, Руфтон Карфакс стал сообщником Вестерна, чтобы вернуться к жизни. Но он должен ненавидеть своего убийцу. И обязательно сделает все, чтобы разоблачить его.

– Вполне возможно, – согласился Карфакс. – С другой стороны, Вестерн должен догадываться об этом, и поэтому будет внимательно следить за дядей. Один неверный шаг, и – хлоп – он снова мертвец.

– Но, может быть, Вестерн не сдержал еще своего обещания, – сказал Эмерсон.

– Тоже возможно. Но есть только один способ проверить наши предположения, – сказал Карфакс. – Кроме всего прочего, могу добавить, что, как мне кажется, Вестерн не смог бы обойтись в своей работе без помощи дяди. Судя по всему, идея использовать «Медиум» в качестве источника энергии принадлежит именно Руфтону Карфаксу.

– Очень хорошо, – произнес Эмерсон. – Не станем посылать вас за границу. Считайте, что вы получили повышение. Отныне каждый из вас будет получать по три тысячи в неделю плюс расходы на переезды, о’кэй?

– Если Патриция согласна, то и я не буду возражать.

– Я готова приступить к работе хоть сейчас! – выпалила она.

– Прекрасно. Мы тоже начинаем.

Прощаясь, Карфакс с грустью подумал о тех временах, когда был сам себе хозяином.

XVIII

На следующее утро Карфаксы уехали в Джилфорд, где им был предоставлен дом рядом с имением Эмерсона. Его охраняли три человека, сменяясь каждые восемь часов.

На другой день они встретились с Артуром Смайли – адвокатом, которого рекомендовал Эмерсон и услуги которого сам же оплачивал. Через неделю Смайли составил иск.

– У нас нет никаких шансов, но суть не в этом, – сказал Карфакс адвокату. – Это так – предупредительный выстрел. Теперь к Вестерну будет привлечено внимание.

Смайли частично был посвящен в их планы, но не подозревал о том, что Руфтон Карфакс, возможно, жив. Этого не должен был знать никто, кроме небольшой группы избранных. Иначе воскрешенному ученому пришлось бы вернуться во вселенную эмсов, зародись у Вестерна хоть малейшее подозрение.

Еще через несколько дней Лангер на совещании в доме Эмерсона сообщил, что его агент проверяет основной персонал Мегистус-комплекса.

– У него есть полное описание привычек Руфтона Карфакса и специфических черт его характера. Он записывает все голоса, чтобы мы могли сравнить их с записью вашего дяди.

– А как давно ваш агент находится на службе у Вестерна? – спросил Карфакс.

– Первый погиб, когда Хоувелл взорвал особняк, – ответил Лангер. – Это была миссис Моррис, секретарша Вестерна. Второго агента мы заслали после того, как стало известно, что из себя представляет комплекс Мегистуса. Это было очень нелегко сделать – у Вестерна мощнейшая служба безопасности.

– А откуда вам известно, что у него нет агента в вашей организации?

– Как раз это нам и неизвестно. Так что в план посвящены только мы четверо.

– Четверо? Но ведь агент стал пятым?

– Он не знает, кого ищет. У него на руках только перечень инструкций.

– Все равно мне это не нравится, – покачал головой Карфакс. – А что в отношении переселения душ?

– Мы выявили один безусловный и три возможных. Два месяца тому назад миллионер Джеральд Гребски потерял во время сеанса сознание. Агент видел, как его унесли на носилках. И выяснил, что Гребски в тот же вечер был положен в больницу Мегистуса на обследование.

Уже на следующий день он как будто оправился, но домой не поехал, а оставался в течение недели в одной их комнат комплекса, причем его видели очень редко. Агент разузнавал, что миллионер страдал головокружением, нарушением координации рук и ног, в некотором роде – нарушением речи. В то время мы еще понятия не имели о возможности переселения душ, и информация эта поступила в порядке обычного отчета о происходящем. Сейчас она представляется уже в ином свете, и я приставил к Гребски несколько своих людей. Они сообщают, что сейчас он находится в отличной форме.

– Как и Лиффлон, – задумчиво произнес Карфакс. – Он тоже провел в комплексе около недели.

Лангер нахмурился, сердясь, что его прервали.

– Да. Это не совпадение. По-видимому, эмсу требуется некоторое время, чтобы освоиться в новом теле, научиться им управлять, усвоить манеру поведения его прежнего владельца. Однако, наблюдение и речевая экспертиза показали, что в данном случае переселение души имеет место на все сто процентов. Отчеты о других троих – двух женщинах и мужчине – еще не завершены.

– А когда же у вас будет отчет о моем отце? – нетерпеливо вклинилась в разговор Патриция.

– Как только агент сможет доставить его сюда. Ему разрешается отлучаться только на уик-энды, причем выходу из комплекса предшествует тщательный обыск. Поэтому за раз он может передавать только малую толику полученных данных. И учтите, пожалуйста, что проверка всех до единого сотрудника комплекса занимает много времени и еще не окончена.

– Не слишком обольщайся, – одернул Патрицию Карфакс. – Мы не знаем, предоставлено ли твоему отцу новое тело, а если и предоставлено, то его могли услать куда-нибудь подальше.

Про себя он по привычке подумал, что это вовсе не дядя Руфтон, а какая-то штука, выдающая себя за него. И еще Карфакс знал, что существует еще один аспект проблемы, о котором она пока не думает – когда дело подойдет к завершению, что будет с Руфтоном Карфаксом? Останется ли в его распоряжении тело, на которое он не имеет права? Или оно вернется прежнему владельцу? Это будет почти равносильно убийству. Если эмс не просто подавляет разум, а вытесняет его, то вполне логично, что при помощи той же машины можно все вернуть на свои места. Но о механике вторжения эмса в тело человека пока что ничего не известно. Во всяком случае, никому, кроме Вестерна. Что, если обмен можно совершить только один раз? Что делать тогда с эмсом-захватчиком? Посадить его в тюрьму? Ну ладно, будет принят такой закон. Но что это даст? Ведь современное уголовное право предусматривает не наказание, а исправление преступника!

Совещание окончилось быстро, поскольку Лангер был очень занятым человеком. Гордон и Патриция побродили еще некоторое время по дому и саду, но чувствовали себя довольно неуютно среди незнакомых и влиятельных гостей Эмерсона, к тому же за ними следом неотступно ходили три охранника. Они решили отправиться домой.

Один из охранников, Чентес, вел машину. Рядом с ним сидел второй, Жардин. Третий, Брехт, расположился рядом с Карфаксами. Во втором автомобиле, который последовал за ними, как только они выехали на узкое местное шоссе, были еще трое – эта машина всегда сопровождала их, когда они направлялись к Эмерсону.

День был погожим, ярко светило солнце, стебли кукурузы, росшей по обеим сторонам дороги, выглядели как солдаты на параде. В другое время Карфакс чувствовал бы себя в приподнятом настроении, но сегодня на душе у него было муторно.

Ему не нравилось, что они ведут, по сути, праздный, бесполезный образ жизни. Он соскучился по друзьям, по нормальному человеческому существованию. Они с Патрицией становились все более раздражительными от слишком тесного общения. Если бы можно было разлучаться хотя бы на несколько часов ежедневно…

Машина мчалась по кривой со скоростью 50 километров в час, когда метрах в 250 впереди показался огромный паровой грузовик с прицепом, он перегораживал не только шоссе, но и обе обочины. Водитель и, по всей видимости, его напарник, стояли на дороге. Чентес выругался и нажал на тормоз. Задний автомобиль тоже притормозил, чтобы не ткнуться в их багажник.

– Стой! – закричал Карфакс. – Это, возможно, ловушка!

И выхватил свой 7,92-миллиметровый пистолет. Глядя на него, Жардин потянул с пола автомат, а Брехт достал крупнокалиберный револьвер. Пистолет Патриции лежал у нее в сумочке, но она даже не пошевелилась, чтобы достать его. Ее словно парализовало.

Автомобиль со скрипом остановился, соскользнул на обочину, его передняя половина вылезла на встречную полосу. Карфакс посмотрел назад.

Из-за поворота выезжал еще один огромный паровой тягач.

– Западня! – завопил он.

Раздался скрежет тормозов, и грузовик, буксуя, остановился, заблокировав шоссе. Дверь кабины открылась, водитель исчез позади машины. Карфакс посмотрел вперед и увидел, что двое у первого тягача тоже бегут за свой грузовик.

У них недостаточно людей, чтобы одолеть нас, подумал он, если только никто не прячется в закрытых кузовах или в кустах вдоль дороги.

Чентес связался по телефону с полицейским постом в десяти километрах от дома Эмерсона. Жардин и Брехт вышли из машины. Сзади хлопнули дверцы – из второго автомобиля выскочили охранники. Карфакс хотел присоединиться к ним, но Чентес приказал:

– Вы остаетесь здесь!

Возможно, эта мысль была сама по себе и хороша, если машина пуленепробиваема, и в том случае, если людям Вестерна неизвестно, что это не так. Вполне возможно, что как раз сейчас они целятся в нее из противотанкового ружья.

Однако, если в кузовах были люди, они бы выскочили из них. Но этого не произошло. Оба грузовика, казалось, были брошены, а водителей нигде не было видно.

Он открыл окно, высунулся и позвал:

– Эй, Чентес! Вы видите водителей!

Чентес вышел на обочину, приложил руку козырьком к глазам и выругался.

– Они несутся как угорелые к нескольким легковым машинам, которые только что показались!

Карфакс распахнул дверь и пулей вылетел из машины.

– В кусты! – крикнул он. – Скорей! В этих грузовиках должна находиться взрывчатка!

За ним следом выскочила Патриция. Охранники какую-то секунду глядели на него, затем рассыпались кто куда. Он ухватил Патрицию за руку и поволок к речушке, проходящей метрах в сорока от дороги. Между нею и дорогой стоял ряд платанов, посаженных еще дедом Эмерсона. Через несколько секунд Карфакс и Патриция скатились по илистому склону в воду. Тяжело дыша. Патриция открыла рот, но Карфакс так и не услышал, что она хотела сказать.

XIX

Сознание вернулось к нему вечером следующего дня. Он был абсолютно глухим, а голова трещала так, словно была одета на кол. Лицо чудовищно распухло. После того, как слух мало-помалу возвращался, он вздрагивал от каждого звука. Левое ухо, поврежденное еще при взрыве особняка Вестерна, совсем не подавало признаков жизни. Доктор считал, что оно вряд ли когда-нибудь сможет служить своему хозяину.

Два взрыва в кузовах, содержащих примерно по 50 килограммов динамита, повалили огромные платаны и обрушили верхнюю часть берега речушки на них с Патрицией. Полиция вполне могла бы не заметить их, если бы из грязи не торчала ее рука. И они неизбежно задохнулись бы, придавленные несколькими дюймами земли.

Больше никому не удалось спастись. Жардин был единственным, чье тело сравнительно не пострадало. Он тоже нашел убежище в речушке, но, должно быть, высунул зачем-то голову за секунду до взрыва. Вскрытие обнаружило у него в мозгу обширное кровоизлияние.

– Если бы стены кузовов не оказали некоторое сопротивление взрыву, вы неизбежно бы погибли, – сказал врач.

Карфакс, разумеется, не мог его слышать, но великолепно умел читать по губам.

Позже он прочел в газете, что водителей грузовиков найти не удалось. И еще о том, что Эмерсон был убит, а Лангер ранен через два дня после засады. Они только вошли в вестибюль «Стайвизант – отеля», когда двое убийц выпустили в них шесть пуль. Телохранители сенатора застрелили их на месте. Позже трупы опознали. Это были Лео Конгтон и Умберто Корнелли, имеющие длинный «послужной» список и отсидевшие по пять лет за вооруженное нападение с целью убийства.

Лангер, посетив Карфакса неделей позже, сообщил, что связь между ними и Вестерном доказать не удалось.

– Скорее всего, они сознательно пошли на смерть. Видимо, Вестерн предложил им новые тела, – предположил Карфакс.

– Несомненно, – согласился Лангер. – Им очень нужны были новые тела. У Конгтона было негнущееся колено и глубокие ножевые раны на теле. Корнелли страдал сифилисом третьей стадии, его лицо могло бы повергнуть в ужас чудовище Франкенштейна. Вестерн умело подбирает себе агентов.

– Теперь мы можем с уверенностью утверждать, что он имеет агентов в нашей организации.

– Джексон, один из моих телохранителей, – угрюмо произнес сенатор, – в тот день не вышел на работу. Еще исчез Вейнер, один из моих младших секретарей. Никто из них не должен был, как я считал, знать о наших планах, но они оба видели вас. Само собой, что могут быть и другие, поэтому сейчас мои люди заняты тщательной перепроверкой всех, кто занимает сколь-нибудь близкое ко мне положение.

Поднявшись со стула, Лангер невольно поморщился и погладил перевязанную руку. Отрикошетившая 9-ти миллиметровая пуля задела только бицепс, но рука до конца жизни будет слабой. А сама жизнь, подумал Карфакс, может быть короткой.

– Я не буду больше ждать, пока наше досье пополнится новыми фактами, – сказал сенатор. – Завтра президенту и всем членам правительства будут почтой отправлены все документы, которыми мы располагаем. Эти же материалы поступят в средства массовой информации. Не знаю, во что это выльется, но точно уверен, что Вестерну придется давать показания следственной комиссии. И он не осмелится организовать новую попытку убийства.

– Не стоит быть слишком уверенным в этом, – вздохнул Карфакс. – Возможно, Вестерн и оставит нас в покое, но вы забываете о толпах фанатиков, для которых он является богом.

– А для других – антихристом, – добавил Лангер. – Во всяком случае, он тоже не будет чувствовать себя в полной безопасности. Не удивлюсь, если за ним устроит охоту толпа линчевателей.

– У них не будет никаких шансов. Комплекс Мегистуса представляет собой крепость. Там есть даже круглосуточный патруль в воздухе, вооруженный пулеметами. Разрешение на это Вестерн получил после взрыва своего особняка – там, где уже был один маньяк, может появиться другой.

– Знаю. Не учите дедушку уму-разуму.

Карфакс тяжело вздохнул. Ему уже изрядно надоела эта поговорка. Но не стоило этого показывать. Лангер был как раз тем человеком, который мог возглавить борьбу с Вестерном. Беспощадный, как и противник, Лангер не остановился бы и перед убийством, если бы этого требовали обстоятельства. По крайней мере, так считал Карфакс.

На следующий день документы были опубликованы в печати. «Нью-Йорк Таймс» посвятила им специальный раздел, включающий «Воззвание к народам мира» Лангера и редакционные комментарии к нему. Телевизионные передачи были прерваны продолжительными специальными выпусками, а программы новостей посвятили этому почти все свое драгоценное время. К утру следующего дня Белый Дом буквально захлестнули потоки писем и телеграмм. Половина их принадлежала сторонникам Вестерна, половина – противникам. Почти каждое восьмое письмо содержало настолько непристойные выражения, что газеты с приличной репутацией не смогли напечатать их даже в эпоху вседозволенности. Письма приходили как от сторонников, так и от противников Вестерна.

В 22 часа по телевидению было передано краткое интервью, взятое у Вестерна в Мегистус-комплексе.

Вестерн (сердито, негодующе):

– Я заявляю, что документы, представленные сенатором Лангером, являются поддельными! Он сделал это, чтобы навредить мне, и унизил себя таким подлым мошенничеством, в которое мне даже трудно поверить, и в котором вряд ли мог погрязнуть здравомыслящий человек!

Карфакс (Патриции):

– Ого, вот ярость! У него даже слюна изо рта брызжет.

Патриция (Карфаксу):

– Заткнись!

Вестерн:

– Я утверждаю, что сенатор совсем выжил из ума, выдвигая подобное обвинение! И я знаю, почему! Он убежден, что я дискредитировал… нет, даже разрушил его веру. Но у меня никогда не было ни малейшего намерения вмешиваться в вопросы религиозных верований. «Медиум» – детище науки, научный способ общения с другим миром. Это действительно вселенная, в которую уходят так называемые души, отделясь от тела. Все остальные точки зрения можно легко опровергнуть. Однако…

Ведущий телестудии (перебивая Вестерна):

– Тогда почему Гребски, Торренс, Свэнсон и Симба сбежали в Бразилию? Если они невиновны…

Вестерн:

– А что бы вы сделали на их месте? Конечно же, они невиновны, но совершенно справедливо опасаются смерти от рук фанатиков. Разве можно порицать их за это?

Карфакс:

– Если они думают, что в Бразилии нет чокнутых, готовых на убийство, то их ожидает немалое потрясение!

Патриция:

– Ты можешь не умничать?

Карфакс:

– Не могу. Сам потрясен.

Вестерн:

– … и пусть он возбуждает дело! Я от своих слов не отказываюсь.

Ведущий (вытаскивая из кармана лист бумаги и протягивая его Вестерну):

– Вот повестка с предписанием предстать перед комиссией сенатора Лангера, сэр.

Карфакс:

– А я-то все гадал, как им удасться сунуть ее Вестерну! Корреспондент-то подставной! Вот пройдоха!

Внезапно камера резко развернулась, показывая зрителям, как один из охранников Вестерна избивает газетчика.

– Вышвырните вон этих ублюдков! – яростно закричал Вестерн.

Карфакс поднялся и подошел к бару.

Пусть теперь попробует отвертеться от комиссии! Федеральные судебные исполнители получат полное право притащить его за шиворот!

– А может, он попытается улететь… допустим, в Бразилию? Что может в сию минуту задержать его самолет? – спросила Патриция.

– Я думаю, президент найдет способ заставить его совершить вынужденную посадку. А если он не подчинится, самолет собьют. Да, очевидно, он попытается улизнуть из Штатов.

– Это приведет к расколу в стране.

– Она уже расколота. Так что, не все ли равно? Кроме того, как я уже говорил, фанатиков теперь по всему миру хватает. Думаю, на правительство Бразилии, если даже Вестерну удасться туда удрать, будет оказано давление и оно его выдаст, поскольку бразильцы, пожалуй, поболее нашего выведены из состояния равновесия всем происходящим. Да будет тебе известно, большинство из них – католики.

– Ты что же, считаешь, будто я ничего не знаю?

– Извини. Не забывай о том, что я – преподаватель.

– И ты меня извини. Просто я разнервничалась.

– А кто не нервничает?

– Я очень беспокоюсь за папу, – сказала она. – Возможно, в сложившейся ситуации Вестерн попытается избавиться от него.

Карфакс об этом уже думал, но не хотел поднимать этот вопрос в разговоре с нею, чтобы не расстраивать зря. Никаких доказательств того, что дядя Руфтон находится в комплексе Мегистуса, не было. Это возможно было проверить, только получив доступ к «Медиуму».

Патриция, должно быть, размышляла таким же образом.

– Похоже на то, – сказала она, – что я смогу таки доказать свои права на «Медиум», не так ли? И тогда мы сможем выяснить, где находится папа.

– Или где он не находится, – заметил Карфакс. – Я хотел бы, чтобы человек Лангера передал самые последние сведения. Может быть, в них содержится ответ на интересующий нас вопрос.

Никто не знал, что случилось с агентом. Он не вышел из комплекса вместе с остальными служащими на выходные дни. В равной степени это могло бы означать и то, что с ним произошло нечто очень неприятное, и то, что он был слишком занят. Прецеденты уже были.

Карфакс нервно расхаживал по комнате.

– Я устал протирать задницу. Самое время выступить, пока Вестерн выведен из равновесия, и я собираюсь это сделать.

– Но это значит все равно, что подписать свой смертный приговор.

– Ты пренебрежешь возможностью спасти своего отца?

– Ради бога, что у тебя на уме?

– Расскажу позже.

Он нажал кнопку видеофона и набрал номер Лангера. Ждать пришлось довольно долго. Наконец, на экране появилось озабоченное лицо сенатора. Он явно был очень занят, но услышав первые несколько фраз, велел своему секретарю отложить следующий видеоразговор.

Как только Карфакс закончил, Лангер удовлетворенно потер ладони.

– Мы ударим по нему с обоих флангов. Я позабочусь о судебной стороне дела сейчас же, а вы с Патрицией вылетайте ближайшим рейсом. Я приму меры, чтобы его придержали, до вашего прибытия в аэропорт.

Через 30 минут Карфаксы поднялись на борт пассажирского самолета, вылет которого задержали специально для них. Они прошли в салон первого класса, и двухпалубный лайнер стал выруливать к взлетной полосе. Он медленно двигался мимо десяти выстроившихся самолетов, которые дожидались, пока пропустят самолет с Карфаксами. Стюардессы источали лучезарные улыбки, чуть ли не каждые пять минут склоняясь над ними, дабы удостовериться, что они не испытывают никаких неудобств. Карфакс подозревал, что под этим сугубо напускным угодливым отношением таится раздражение. Но на это ему было наплевать. Слишком много раз его задерживали, когда он летал второразрядными рейсами. Задерживали из-за таких вот лайнеров с крупными шишками на борту. И теперь он чувствовал себя чуть ли не отмщенным.

Через 2 часа и 3 минуты огромный реактивный самолет пошел на посадку над Лас-Вегасом. Пятнадцатью минутами позже Карфаксы покинули его, а еще через пять минут пристегивались ремнями в салоне двухтурбинного самолета, зафрахтованного Лангером специально для них. Полчаса спустя колеса его коснулись посадочной полосы аэропорта «Бонанза-Серкус».

Остановились они в единственном в мире городе, полностью упрятанном под крышу. Любые крупные транспортные средства были в нем запрещены. Жители пользовались тротуарами и небольшими бесплатными такси-электромобилями. Карфаксов встретил государственный судебный исполнитель Джордж Чанг, проводивший их в здание суда «Атена Тауэр». Там они были представлены судье, который выдал ордер, затребованный Лангером, еще одному государственному исполнителю и окружному инспектору электрических сетей. Ими оказались соответственно Аманда Хиекка, блондинка финского происхождения, похожая на валькирию, и Рикардо Лопес, невысокий коренастый мужчина с сигарой в зубах, родители которого сбежали с Кубы 30 лет тому назад. Все эти ненужные биографические подробности Карфакс узнал от судьи Каснера, который, казалось, старался задержать их малозначащим разговором. Карфакс начал проявлять нетерпение.

– Я не уверен, что нужна такая срочность, – сказал судья. – Хотя сенатор настаивает на чрезвычайной спешке. Не лучше ли будет подождать до завтрашнего утра? Лангеру неизвестно, какое здесь сложилось положение, я пытался объяснить, но он ответил, что его это не интересует. Он жаждет действий. Однако…

– И каково же положение? – спросил Карфакс.

– Взрывоопасное! У ворот в комплекс расположились лагерем не менее трех сотен вооруженных антивестернитов. Они утверждают, что следят, чтобы Вестерн не скрылся. На приказы шерифа внимания не обращают. Но вестернисты тоже не дремлют. Как раз сейчас у них сборище в «Профагги-Холле». Вполне понятно, что они собираются выступить в направлении Мегистуса и вступить в противоборство с собравшейся там толпой. Мэр обратился к губернатору с просьбой мобилизовать полицию штата, но тот отказался. Говорит, что ситуация не требует этого.

Карфакс кивнул. Он знал, что губернатор является близким другом Лангера.

– Сейчас не время затевать политическую игру, – сказал Каснер. – Могут начаться беспорядки. Поэтому я так неохотно выдаю вам ордера – опасаюсь, что ваше появление там может ускорить события.

– У меня свои инструкции, – сказал судебный исполнитель Чанг. – И я не намерен терять здесь попусту ни одной минуты. Вы отправляетесь?

– Конечно. Для этого мы сюда и прилетели, – ответил Карфакс. – Пошли.

– Я настоятельно рекомендую не делать этого, – предупредил в последний раз судья.

– В таком случае, зачем вы выписали ордера? – вспылил Карфакс.

В душе ему было жалко судью, подвергшегося такому сильному давлению со стороны Лангера. Но, с другой стороны, Каснер должен был найти в себе силы противостоять сенатору, несмотря на то, что это могло бы стоить ему карьеры. Судье явно недоставало для этого твердости духа.

Однако сейчас Карфакса в большей степени занимало «благородное собрание» под Мегистусом. Он ничуть не сомневался, что все эти носители антивестернистских настроений были собраны в агрессивную толпу и приведены под комплекс людьми Лангера, и что сделано это было именно после звонка сенатора. Заправлял этим, по всей вероятности, своеобразный клан из религиозных и преступных элементов – церковников и мафии. Большинство членов последней организации были истыми католиками во всем, где только религия не мешала бизнесу, а, следовательно, – непримиримыми противниками Вестерна. Но причина была не только в этом. То, что «Медиум» мог быть использован для снятия показаний после смерти, приводило их в ужас. Ходили слухи, что мафия ввела новую клятву – о неразглашении тайны после гибели.

Лангер был злейшим врагом организованной преступности. Должно быть, переговоры с главарями мафии стоили ему огромных душевных мук, но в политике полезность и компромисс являются главными движущими силами. Свой долг преступникам сенатор выплатит как-нибудь потом. А сейчас идет война, война не на жизнь, а на смерть, в которой не думают ни об этических принципах своих союзников, ни об этике вообще.

Но зачем Лангер собрал толпу перед комплексом? Чтобы напугать Вестерна? Или он планирует запустить ее в ворота, открытые представителям закона? Скорее всего, так. Но это значит послать людей на верную гибель.

Карфакс помрачнел.

Улицы Бонанза-Серкуса были почти пустыми – люди не решались выходить из домов, опасаясь пострадать в стычках между противниками и сторонниками Вестерна. Чанг, однако, заметил, что в самом городе таковые вряд ли будут иметь место. Все действия будут происходить за его пределами – перед Мегистус-комплексом.

– За четверть часа до вашего прибытия тротуары были заполнены вестернитами, спешащими в Зал светских мероприятий. Как только люди Вестерна «подогреют» их, эта воинственная толпа хлынет на улицу. Я надеюсь, что мы доберемся до Мегистуса прежде, чем это произойдет.

– Но почему бездействует полиция? – удивилась Патриция.

– Половина полицейских присоединилась к толпам, – пояснила Хиекка. – А вторая половина просто боится оказаться на чьем-то пути. Никто не хочет быть растоптанным.