Текст книги "Кровь Зигмара (ЛП)"

Автор книги: Фил Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Свофт, Вайссман, вы со мной.

Двое сынов обменялись многозначительными взглядами, когда охотник на ведьм прошёл между ними.

– Ну, Волкмар предупреждал, – пробормотал Вайссман, передав полковой штандарт ближайшему товарищу прежде, чем последовать за фон Корденом к тяжёлой деревянной двери сторожевой башни. Свофт неохотно пошёл за ним, стирая капли густой коричневой крови с меча.

Охотник толкнул дверь открытой ладонью, и та распахнулась, повернувшись на петлях. Внутри не было ни звука, ни движения. Весь нижний этаж здания был сплошным беспорядком. Письменный стол был перевёрнут, чернила разлились по плитам чёрной кровью, собравшись в лужу у пробитого черепа темплхофского варгейста.

Внезапно труп Анхольдта выпрыгнул из-за двери, врезавшись в фон Кордена с такой силой, что оба повалились на пол. Вайссман протиснулся в дверной проём как раз в тот момент, когда существо, когда-то бывшее Стейгом, выбралось из заброшенного колодца, хлопая окровавленным языком. Солдат Зигмаритов обошёл колодец, держа меч наготове для смертельного удара, но наткнулся на другого мертвеца, вышедшего из-за напольных часов башни, чтобы заключить его в сокрушительный медвежий захват. С мечом наготове вошёл Свофт, ожидая момента для удара.

Сбросив Анхольдта на одну сторону, фон Корден разрядил пистолет в мёртвое тело своего старого товарища. Труп на секунду дёрнулся вверх, прежде чем снова упасть вниз, заскрежетав зубами в нескольких миллиметрах от глаза охотника на ведьм. Гнилостное дыхание гротескного существа ударило в нос фон Кордена, и нити кровавой слюны опустились ему на щёку.

Сжав зубы и упершись коленом в стену, охотник на ведьм дёрнулся вбок. Он стащил с себя тело своего бывшего лейтенанта и упёрся в него одной рукой, пытаясь достать свою саблю другой. Ножны были пусты. Труп наседал, его вес был огромным. Мышцы фон Кордена начали дрожать, а затем сдавать. Чавкающий, вонючий рот Анхольдта приближался один мучительный дюйм за другим.

В пределах башни раздался пронзительный режущий слух визг. Мгновение спустя волосатая масса свиной плоти выскочила из-за занавеси лестничного пролёта и врезалась в Анхольдта, сбив его с фон Кордена. Труп перекатился от удара, некоторые пережитки его бурного прошлого вышли на поверхность, когда он поднялся на колени. Его руки устремились к шее Гремлинн, погружаясь в жирное горло свиньи, пока фон Корден поднимался на ноги. С рёвом охотник на ведьм схватил с пола отломанную ножку стула и воткнул острый конец прямо в спину своего мёртвого лейтенанта. Труп содрогнулся и затих.

Фон Корден развернулся к Сынам, но те уже разобрались с ожившими мертвецами, которые раньше были Стейгом и Фрейдриксеном. Весь бой занял меньше, чем полминуты.

– Вы двое, проверить верхний этаж, – сказал фон Корден, сжимая ушибленное плечо. Сыны кивнули в знак согласия, пройдя мимо него и взбираясь вверх по лестнице. Как только они ушли, охотник на ведьм подошёл к Анхольдту и с огромным усилием перевернул его. Гремлинн взглянула на него единственным водянистым глазом, её передние ноги были сломаны, а её дыхание вырывалось отрывистыми хрипами сквозь окровавленное месиво её горла.

– О нет, – произнёс фон Корден, испытывая мучительную боль. – Нет, Гремлинн! – он обнял умирающую свинью, поглаживая её уши, когда та начала выдувать кровавые пузыри. – Только не ты, – произнёс он, пытаясь остановить красные ручейки, вытекающие из её шеи. – Держись, старушка, я…Я найду бинты или ещё что-нибудь, – сказал он, слова застревали у него в горле. Он бережно положил её, отчаянно осматриваясь в поисках того, что можно было бы использовать в качестве жгута. Приглушённый хрип раздался у него за спиной, и усилием воли он заставил себя обернуться.

Он опоздал. Свинья испустила дух.

– Вы ублюдки! – закричал фон Корден, пнув каменную кладку колодца с такой силой, что её часть обвалилась вниз во тьму. Он швырнул разбитую ножку стола через всю комнату, и та загремела в угол. – Вы заплатите за то, что сделали с нами! – заорал он, слёзы щипали его глаза. Он упал в то, что осталось от его кресла, шаря рукой в поисках портрета, который висел у его сердца. Со смертью свиньи его жены, кулон был единственной вещью, которая связывала его с прошлым. Последним напоминанием о ферме, которую они так любили. Даже Альберих фон Корден – человек, которым он был – умер давным-давно.

– Линн, дорогая, – всхлипнул он, открывая украшенное драгоценными камнями изображение. – О, Линн, мне жаль…Мне жаль, что я опоздал и не спас девочек, – Альберих крепко закрыл глаза, изо всех сил пытаясь сохранять контроль, когда десятилетия подавленных эмоций нахлынули на него. – Мне жаль, что я никогда не говорил тебе, как нуждаюсь в тебе, любовь моя.

Его плечи задрожали, но он не издал ни звука.

– Я заставлю их заплатить, Линн, – произнёс Альберих портрету женщины, лежащему в его окровавленных руках. – Я обещаю.

На лестнице послышался грохот шагов, и из-за занавески показался Вайссман.

– Проблемы? – спросил он.

Фон Корден стоял посреди комнаты, отвернувшись от колодца, занятый своими пистолетами. Он не обернулся.

– Нет, – произнёс он со вздохом. – Просто…Мне просто показалось, что один из них дёрнулся, вот и всё.

– Точно, – сказал Вайссман. – Ну, рад, что мы достали этих ублюдков раньше, чем они достали нас. Ничего особенного там наверху. Немного харчей в шкафах. Хотите послать сообщение о том, что всё хорошо?

– Да. Смажь сигнальные шестерни ламповым маслом, гусиным жиром, всем, что сможешь найти. Я поднимусь через минуту.

– Верно, – сказал Вайссман, направляясь вверх по лестнице.

Фон Корден глубоко и прерывисто вздохнул, насколько хватило лёгких. Так, задержав дыхание, он простоял довольно долго, прежде чем отправиться наверх.

Коллегия света

Темплхоф, восток Долины тьмы, 2522

Вот снова. Проблеск колдовского света, крошечный, но различимый, излучаемый из пиков на другой стороне долины.

Ёви Санскраер из Светлого ордена присмотрелся во мглу, его сердцебиение ускорилось от мысли, что кто-то мог использовать медных стражей Конигштейна для сообщения. Он провёл рукой по коричневой коже своей макушки и затем по глазам, мягко напевая Седьмое размышление Шема, чтобы сосредоточиться. Это было сообщение, он был уверен в этом.

Он перегнулся через перила винтовой лестницы, ведущей вниз в библиотеку Коллегии, и позвонил в маленький колокольчик, висевший на медном змее наверху.

– Калеп, пожалуйста, принеси гадальные линзы, – позвал он.

Ответа не последовало.

Он попытался снова, нагнувшись чуть дальше.

– Калеп, будь хорошим мальчиком и принеси гадальные линзы.

Раз…Два…Три…Всё ещё ничего.

– Калеп! – заорал старик так, что обвисшая кожа на его тощей шее закачалась. Внизу послышалась возня, скрип и глухой удар. Несколько мгновений спустя у основания лестницы появился моргающий юноша, поспешно поправляющий свою церемониальную робу.

– Да, м-м-магистр? – заикаясь спросил юноша.

Ёви взглянул в затянутое небо. Оно посмотрело на него в ответ.

– Калеп, я подумал, не мог бы ты быть так добр и принести мне гадальные линзы прежде, чем я превращу тебя в безногую жабу.

– Конечно, м-м-магистр, сию секунду.

Аколит умчался. Этого мальчика ждала серьёзная работа.

Пожилой учёный снова обратил своё внимание на мерцающие огни на горизонте. Они изменились, но знаки предыдущего сообщения зависли между ними во времени, сообщения, которое мог прочитать только тот, кто обладал магическим искусством.

Меньше чем через минуту юный ученик, шатаясь, взобрался по винтовой лестнице, неся с собой хитроумное изобретение из медных прутьев и калибраторов. В металлической паутине в подвешенном состоянии находился набор мягко светящихся линз, экранированных чашами чеканной меди. Нефтеп, второй из двух аколитов Ёви и возможно наименее некомпетентный, стоял позади с зажжённым фонарём в руках.

– Нефтеп, – терпеливо произнёс Ёви. – Эта мгла, – он небрежно указал куда-то вверх, – тяжким грузом лежит на моей душе, так же как и на твоей, я уверен в этом. Я бы многое отдал, чтобы убрать её с небес. Но когда мы пытаемся принять далёкий свет, свет, который находится к нам ближе, более чем бесполезен.

Нефтеп кивнул.

– Да, магистр, – глубокомысленно ответил он.

– Поэтому будь хорошим парнем, спустись вниз, пока ты окончательно не испортил моё ночное зрение, и я не был вынужден выбросить тебя с балкона с громким криком тоски.

– О, конечно, мастер, – ответил Нефтеп, спускаясь вниз.

Ёви Санскраер надул щёки, сконцентрировавшись ещё раз. Калеп, к его чести, уже собрал гадальные линзы и был занят их фокусировкой на свете вдалеке.

– Ах, прекрасный вид, – произнёс Санскраер. – Калеп, может позволишь мне провести тонкую настройку? Или ты хочешь, чтобы я сидел здесь и тихо умер от старости?

– Н-н-нет, ма-магистр, – сказал Калеп. Он отошёл на шаг назад, позволив своему учителю наклониться к окуляру провидческого устройства.

Мерцающий свет действительно оказался сообщением, и весьма длинным, судя по всему. Магистр узнал личный знак фон Кордена в конце сообщения и огненный круг, символизирующий судебные костры охотников на ведьм. Ёви лизнул кончик пера стервятника и обмакнул его в чернила, записывая сообщения по мере его расшифровки.

АКТИВНОСТЬ МАННФРЕДА ПОДТВЕРЖДЕНА. КРЕСТОВЫЙ ПОХОД УЖЕ В ДОЛИНЕ. ПЫТАЕТСЯ ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ ТЬМЕ. ЛЮДЕЙ МАЛО. КРЕСТОВЫЙ ПОХОД И ТЕОГОНИСТ СКОРЕЙ ВСЕГО ОБРЕЧЕНЫ. ЗАПРАШИВАЮ ПОДКРЕПЛЕНИЕ. АЛЬТДОРФ. ТЕМПЛХОФ. ОТКУДА-НИБУДЬ.

ПРИШЛИТЕ ПОМОЩЬ. ФОН КОРДЕН.

Санскраер в течение долгой минуты вглядывался в пики на другом конце долины, прежде чем собрать свои вещи и спуститься вниз в конюшни.

Ветер стонал как умирающий, когда волшебники сопровождали Люминарк Коллегии к скале Темплхоф. Пара облачённых в доспехи стирландских ударных была запряжена в оглобли, медленно, но верно таща за собой военную машину по извилистой дороге.

Даже без боевых лошадей Коллегии, запряжённых в повозку, Люминарк был массивным. Наполовину колесница, наполовину огромный массив линз, устройство затмевало даже повозки сильванийской аристократии. Центральная кабина повозки была закрыта увешанной свечами крышей, на которой располагался круглый металлический помост с чугунной конструкцией. Восемь обручей из кованного серебра были присоединены через равные промежутки по всей её длине, выступая вверх над причудливой рамой и образуя нечто вроде телескопа. Каждый обруч содержал выпуклый диск из мерцающего стекла, которые искрились зеленовато-жёлтым в тусклом свете фонаря Калепа. Правильно настроенные линзы из колдовского стекла могли улавливать невидимые ветра магии и концентрировать их эфирную энергию в испепеляющие лучи света, которые могли сжечь целый город дотла.

Как только Люминарк взобрался на вершину извилистого пути, опоясывающего скалу Темплхоф, аколиты сняли защитные экраны и занялись регулировочными винтами и перенастройкой стеклянных линз. Санскраер нескладно напевал себе под нос, проводя измерения с помощью своих резонаторов и подвижных линз, указывая Калепу поворачивать колесо помоста на градус по часовой стрелке, затем на полградуса против часовой стрелки. Естественного света осталось очень мало, но с правильными заклинаниями даже переменчивый ветер Хиша можно было превратить из лёгкого дуновения в мощный луч. Нефтеп опасно балансировал на краю скалы, пытаясь протереть последнюю линзу из колдовского стекла мерлушковой тканью.

Считая, что настройка его удовлетворила, Санскраер поднялся по ступенькам, которые вели к верхней платформе кабины, и потянул за рычаги управления со вздохом удовлетворения.

Одинокая летучая мышь промелькнула в сумерках, траектория е полёта казалась полностью случайной, когда она кружила над скалой. Выражение лица Санскраера омрачилось. Он произнёс древнюю фразу на языке Неехары, достигнувшей крещендо, когда он резко потянул за рычаги. Машина застучала, прежде чем луч магического света выстрелил из линз Люминарка. Мгновение спустя обугленные крылья, кружась, приземлились у ног Калепа.

– Х-х-хороший выстрел, м-магистр, – произнёс юный аколит, подняв брови.

– Вам спасибо, Мастер Суленхейм, – ответил Ёви, убирая соринку с чугунной рамы Люминарка. – Противные маленькие шпионы, вот кто это существа. Хотя до того, как всё это закончится, я боюсь, летучие мыши, с которыми мы встретимся, будут больше.

Полночь приближалась, а закодированное сообщение мага всё ещё мерцало в ночи. Каждый импульс для обычного человека мог показаться далёкой вспышкой молнии, но мог быть истолкован, ясно как день, специалистом в данной области искусства.

Хотя Люминарк был сконструирован как военная машина, Ёви давно разработал точные настройки, которые позволяли передавать мгновенные световые сообщения Орбулусу его коллег в альтдорфской Коллегии магии. Оттуда сообщение доставят в резиденцию самого Бальтазара Гельта. Хотя Гельт и Санскраер никогда не виделись с глазу на глаз – именно Верховный патриарх «предложил» Санскраеру построить коллегию в Темплхофе – мастерство Гельта в алхимическом искусстве было настолько велико, что он мог помочь им в далёкой Сильвании. Любая помощь, которую они могли получить от своих коллег-магов, была бы принята с благодарностью. Более того, к Гельту прислушивался сам Карл Франц, и если у кого-то и было достаточно влияния, чтобы помочь им сражаться с тьмой, это был именно Император.

В течение последних нескольких часов Ёви настраивал каждую линзу с точностью до минуты, и его аколиты присоединились к пению, предназначенное для обострения и увеличения прерывистых импульсов магической энергии.

Ёви вытащил телескоп в кожаном переплёте и сосредоточил его на мерцающем луче, который устремился вдаль, прежде чем произвести корректировки другой рукой: включить, выключить-включить, выключить-включить-выключить. В течение нескольких часов заикающиеся импульсы долетали до другой стороны долины, но не дальше. Санскраеру казалось, будто неестественная мгла душит световые сообщения, как ведьма душит новорождённого.

У Санскраера было неприятное чувство, что ощущение было волнующе недалеко от правды.

– М-м-магистр, – заикаясь произнёс Калеп, прерывая песнопение. – Я думаю мне н-н-нужна вода, магистр.

Пожилой маг выразил неодобрение и резким жестом указал Нефтепу остановиться.

– Никакой выносливости у вашего брата, – поспешно прохрипел он. На самом деле он был рад перерыву. У него у самого горло пересохло. Он со злобой посмотрел на сгущающуюся тьму на горизонте. – Хорошо. Там в повозке есть графин, принеси его, когда закончишь.

Калеп нырнул вниз, вручив своим коллегам магам кувшин с изогнутой ручкой и несколько вафель.

– Проклятье, – произнёс Ёви, потирая глаза и делая глоток воды. – Что-то определённо действует против нас. Эта тьмы вызвана каким-то ритуалом, я уверен, и мощным. У меня есть книга внизу в библиотеке, которая описывает похожие события, испортившие правление короля-жреца Алкадизара – «великая тьма», которая без сомнения была работой самого Великого некроманта.

Нефтеп побледнел и сотворил знамение восходящего солнца на груди, растопырив пальцы.

– Для заклинания такого масштаба, которое бы продолжалось так долго, и становилось бы хуже с каждым днём, – серьёзно продолжал Ёви, – понадобился бы источник силы божественных размеров.

– Есть ли другой способ передать наше сообщение, магистр? – спросил Нефтеп.

– Ну, Стражи Погребального звона могли бы сработать, но судя по всему наш друг фон Корден уже позаботился об этом. И время – это роскошь, которой у нас нет. Часть гениальности Люминарка заключается в том, что его световые сообщения по сути передаются мгновенно.

– Так мы можем поддержать его как-нибудь, преодолеть проклятие грубой силой?

– Теоретически говоря, да, – ответил Ёви. – Если нам удастся поднять Люминарк ещё выше и направить ещё больше Ветра Хиша, в принципе мы смогли бы преодолеть даже эту неестественную тьму. Помню в юности я видел линзы, которые могли бы это сделать. Последняя часть гадального телескопа. Впечатляющая часть, хотя и не так искусно выполненная, как мои собственные творения.

– Мы могли бы достать её для вас, магистр, – вызвался добровольцем Нефтеп. Калеп взглянул через плечо магистра на своего компаньона широко открытыми глазами и покачивая головой из стороны в сторону.

– Хмм? А, ну, я думаю мы все должны отправиться, Нефтеп, – нервно ответил Санскраер. – Это в Варгравии, понимаешь. Скрытый некрополь.

Великая западная дорога

Долина тьмы, 2522

Закутанные в робы фигуры подобострастно воспевали поднявшегося над каменным кругом Волкмара, окружённого потрескивающими тёмными энергиями. Он был огромным и могущественным сверх меры. Прикованные духи кружились вокруг него, вопя его имя. Он обрушит месть на своих врагов и подчинит их своей воле до конца времён. Его рука неистово горела, но боль лишь побуждала его, усиливая его ненависть. Он выдохнул волнующееся облако смерти, и смертные дураки, собравшиеся на поклонение внизу под ним, обратились в прах.

Верховный теогонист проснулся, рывком оторвавшись от аналоя боевого алтаря в тылу воинства крестового воинства. Беспокойный сон всё ещё не отпустил его. Его левая рука пульсировала странной смесью онемения и боли, но его правая метнулась к священному молоту у него на боку, и странное ощущение быстро исчезло.

Каким-то образом он позволил себе заснуть. Волкмар упрекнул себя, ущипнув кожу на запястье с такой силой, что остался красно-чёрный след. Сон на аналое боевого алтаря был непростительным прегрешением, даже ересью, особенно после событий в форте Оберстир. Однако никто из его людей этого не заметил, хвала Зигмару. Даже Каслайн уехал вперёд.

Значит, легко отделался. С такими высокими ставками, как у них, Волкмар не мог себе позволить показывать слабость, даже перед собственными людьми. В конце концов он ожидал того же самого от них.

Великое изгнание нечистой силы из Оберстира было умственным и духовным истощением. Те из Разорванных душ, чья вера в Зигмара оказалась недостаточной, погибли в ужасе, холодные когти призраков крепости сомкнулись на их сердцах. Гораздо больше встретило свой ужасающий конец в тёмных лабиринтах подвалов под Оберстиром, сражаясь вслепую против троглодитов, которыми кишели подземные туннели.

Они отдали свои жизни не напрасно. Ни одной злой души не осталось там к рассвету. Скованные духи-хранители этой населённой призраками крепости были уничтожены навечно, выжжены из стен чистым золотым светом веры Зигмаритов. Те ожившие каменные изваяния, которые оказались достаточно сильными, чтобы выжить, встретили свою гибель на конце благословенного молота Волкмара. Тёмное дело Маннфреда было погублено, несмотря на то, что след вампира давно остыл.

Остатки Разорванных душ продолжили своё шествие через грязь, рыдая, бормоча или даже дико пританцовывая, сопровождая боевой алтарь по Великой западной дороге. Архлектор Каслайн шёл впереди процессии, стоически игнорируя визги и брань верующих за его спиной, продолжая идти через грязь к Дейштейну.

Навстречу по широкой дороге шла другая процессия, которая выглядела более несчастной, чем разорванные души Волкмара. Изнурённые быки тянули повозки, полные рябых, изуродованных детей, по грязным колеям, крестьяне сгорбились под потёртыми одеялами. Те, кому не досталось места на повозках, тянули грязные сани по дороге, их жалкие пожитки были привязаны к деревянным планкам. Беременные женщины ехали верхом на коровах и мулах, в то время как слабоумные подростки ковырялись в носу и поедали сомнительные сокровища, которые извлекали оттуда.

Потребовалось некоторое время, благодаря боевому алтарю, чтобы заметить встречную толпу. И когда её заметили, по ней прошёл ропот, словно ветер через погибший урожай. Повозки свернули в канавы, все от детей до стариков разразились криками протеста. Блеющих коз оттолкнули к сухим коричневым изгородям, а мулов отвели в поле сгнившей растительности, чтобы уступить дорогу боевому алтарю. Многие крестьяне упали на колени прямо в грязь, опустив взгляд.

– Знамение! Зигмар пришёл, чтобы спасти нас от тьмы! – завизжала иссохшая старушка.

– Верните солнце! – закричала маленькая девочка. – Нет цветов для Гурден!

Группа крестьян с горящими от голода глазами кинулась к боевому алтарю, вытянув руки. На их пути встали Разорванные души, флагеллянты выстроились в линию немытых тел, преградив дорогу. Крестьяне остановились, испуганные безумием в глазах людей, преградивших им путь.

– Конец! – завопил Герхардт Червь в лицо ближайшего крестьянина. – Конец близок! Все умрут!

– Ничего нового, – ответил житель долины, его заячья губа делала его речь неясной. – Мы выросли здесь, приятель.

– Зигмар! – закричал верующий. – Зигмар спасёт нас, если мы перенесём свои бренные тела в следующую жизнь!

– А мы перенесём свои бренные тела в Остмарк, – сухо ответил крестьянин. – Здесь для нас ничего не осталось, кроме могил.

– И в них больше не покоятся, – пробормотала взъерошенная матрона около него.

Крестьянин посмотрел на архлектора Каслайна, стараясь изо всех сил не обращать внимания на Герхардта.

– И чё, этот лысый детина Лорд Теогонит или типа того? Зигмарцейт отменили, если я не ошибаюсь.

– Верховный теогонист, простолюдин. И лучше бы тебе следить за языком в его присутствии, – прогремел Каслайн.

– Храмы пусты, священные символы украдены, но трусы Шаллии, пришёл сам старый Вулкан. Да ещё и на нашей дороге. И часу не прошло после того, как мы встретили кучу ублюдков без чувства юмора в униформе, – он повернулся к женщине, дотрагиваясь до высушенной собачьей лапы у него на шее. – Что-то случилось, ни дать ни взять.

– Униформе? – спросил Каслайн. – В талабхеймской, красной с белым?

– Ага, в ней, – невнятно пробормотал представитель, указывая своей жене и другим людям возвращаться. – Горожане они были. Думаю вы их нагоните, если поспешите. Следите за дорогами и полями. Мало ли что.

Крестьянин прошёл мимо Разорванных душ, бросив через плечо:

– И если вы найдёте то, что ищете? Зигмар помоги вам всем.