Текст книги "Меч короля (СИ)"

Ночь. Сон…

Опять одно и то же – лес. Я почему-то одет в стиле периода Эдо – тяжёлое кимоно иссиня-чёрного цвета и хакама, не обут, но подпоясан угольно-чёрным поясом. Лес вокруг действительно большой, я чувствую себя лилипутом среди деревьев-гигантов. Кроны возносятся в небо, и через прорехи в листве видны яркие звёзды. Воздух пьянит своей чистотой, под ногами настоящий ковёр травы, и ступать на неё одно удовольствие. Редкие ночные птицы оглашают ночной воздух своим пением. В дали ухнула сова, или филин, я их не различаю по звуку. Я делаю шаг – трава приятно холодит ступни, щекоча пальцы ног и придавая стимул не стоять на месте, а прогуляться по этому чудесному месту. Я делаю шаг, за ним ещё один и ещё… Двигаясь между деревьями я ступаю на траву, вслушиваясь в скрип деревьев, шелест листьев и далёкое пение птиц. Вокруг всё настолько умиротворённо и гармонично, что становится противно от того, что рано или поздно придётся уйти из этого места. Оно идеально. Я теряю счёт времени, идя между деревьями и останавливаюсь от того, что улавливаю новый звук – это журчание воды. Я иду на звук, и постепенно деревья вокруг меня редеют, расступаясь. Я выхожу на небольшую поляну, с которой и слышится этот приятный звук воды – мирное, тихое, умиротворяющее журчание, которое успокаивает одним своим звуком. Постепенно я подхожу к ручью, и вижу на другом берегу человека. Черноволосый, лет тридцати, одет в чёрное кимоно. Человек сидит и смотрит на воду ручья. Я окликаю его, но он не замечает меня, словно меня и нет. Я замечаю в воде два меча, воткнутых в дно. По ручью, так же плавно, как и всё в этом странном месте плывут цветы лотоса. Белые и красивые, они, покачиваясь на маленькой ряби, создаваемой неровным дном, двигаются вниз по течению. Но я смотрю на мечи – два блестящих, прямо воткнутых в дно меча, слегка изогнутых, без Цубы. Верхняя часть мечей отражается в воде, рядом со звёздами, а нижняя кажется искривлённой, из-за того что вода преломляет свет. Рядом с мечом проплывает маленькая рыбка, уносясь дальше по течению. Белый лотос плавно проплывает рядом с берегом, и я сажусь в традиционную позу «сейза», положив руки на колени и следя за водой из под полуприкрытых век. Лотос подплывает прямо к лезвию меча, но огибает его и плывёт дальше. Меж тем другой цветок, подплыв к другому лезвию, оказывается рассечён надвое и тут же тонет, будучи разрезанным. Всё дно ручья близ того, второго меча устлано лепестками лотоса, от чего кажется белым. Человек на другом берегу ручья обращается ко мне, но я не слышу, что он говорит – звук ручья кажется особенно громким в этот момент и его слова теряются в ставшим вдруг громким журчании. Человек смотрит на меня, а я, поглядывая на него вполглаза, встаю на ноги и пытаюсь наладить контакт, спросить, кто же он такой, но он не слышит – проклятый ручей в этот момент становится особенно громким. Я разочарован, но горечи нет – это место успокаивает лучше любого лекарства. Человек разочарован и копирует мою позу «сейза» на берегу, прямо рядом с мечом. Я сажусь так же, и мы смотрим на отблеск звёздного света на лезвиях мечей. Их лезвия отражают звёзды и блики от воды создают красивую и особенно умиротворяющую картину. Постепенно мои глаза закрываются, голова освобождается от мыслей, и я засыпаю.

Я проснулся от стука оконной рамы. Ещё не осознав, что произошло, я открыл глаза и всмотрелся в тьму своей комнаты. В ушах всё ещё журчал ручей, который и успокаивал меня, не давая тут же вскочить с постели. Кто-то забрался в комнату?

Так и есть, чёрный силуэт, освещаемый со спины полной луной пригнувшись, соскочила на пол.

– Кто ты? – снова задал я вопрос. Это была та самая девушка, которую я видел днём в городе. Но в ответ – тишина. Она снова меня игнорирует и только вслушивается во что-то, положив руку на рукоять меча. Её губы тихо произносят «он близко». Она по-прежнему смотрит в стену, словно видит через стену что-то необычное. Я включил свет, благо выключатель находится рядом с кроватью и встал. Девушка прищурилась и несколько раз моргнула, настраивая зрение на светлую комнату поле ночного призрачного света луны. Я с тяжёлым вздохом подошёл к ней сзади и слегка коснулся плеча, давая понять, что она обнаружена. Реакция девушки меня напугала – она отскочила вперёд, но запнувшись от испуга, упала на пол, смешно оттопырив филейную часть, к сожалению скрытую кимоно,что не давало мне её рассмотреть. Я даже на секунду замешкался, подумав что это парень – но нет, после того как она обернулась, заметил хоть маленькую, но грудь и тонкие, явно женские черты лица.

– Т… ты меня видишь? Даже более, ты до меня дотронулся! – удивилась она, принимая вертикальное положение и смотря на меня глазами-блюдцами. Я не понял, в чём суть, и решил всё таки заговорить с непонятной гостьей:

– Да, я тебя вижу. И, что б ты знала, для юной красивой девушки врываться в комнату парня, да ещё и через окно это весьма некультурно. – Я скрестил руки на груди, привычно глядя на неё прищуренным взглядом.

– Кто ты такой? – задала она вопрос, словно это я её гость, так что пришлось осадить эту подозрительную особу:

– На данный момент, леди, вы являетесь, так уж и быть, моим гостем. Так что я попрошу вас соблюдать приличия, и ради них для начала представиться. – Я глянул, как вытянулось лицо девушки от моего монолога, а сама она опять, как-то непонятно глядела на меня.

– К… Кучики Рукия. Я синигами. – сказала она почему-то виноватым голосом.

– Кто такие синигами? – удивлённо приподнял я бровь.

– Ты не знаешь? – удивилась она, но тут же исправилась. – Простите, я случайно. Вы не знаете, кто такие синигами? Но при этом видите меня? – спросила она, глядя на меня исподлобья.

– К сожалению нет, леди. Прошу вас объяснить это мне и кстати, меня зовут Куросаки Ичиго, и мы находимся в моей комнате. – поправился я, соблюдая приличия сам.

Рукия села прямо на полу, и достала из-за пазухи… большой блокнот. Она начала вещать менторским тоном, и мне ничего не осталось, как сесть напротив неё в ту же сейза и слушать её речь.

– Все люди умирают, рано или поздно, и их души остаются в мире живых, пока их не отправит в сообщество душ синигами. Сообщество душ – это такое место, где живут души умерших, ожидая перерождения. Помимо того синигами… – Рукия быстро-быстро рисовала невесть откуда взявшимися фломастерами в своём блокнотике. – Занимаются охотой на пустых. Души, которые вовремя не отправили в сообщество душ превращаются в монстров, вроде того, что напал на тебя днём.

Я молча кивал в подтверждение её слов. Рукия подняла блокнотик к подбородку и продолжила:

– Существуют души двух полярностей – минусы, так же именуемые пустыми, и плюсы, которыми являются синигами. Но самый многочисленный вид – нейтральные души людей, которые только что умерли, и те, которые населяют общество душ. Пустые питаются нейтральными душами, поэтому мы очищаем их с помощью занпакто…

Рукия опять начала быстро-быстро водить фломастерами по блокнотику, а я не удержался от комплимента:

– Ты хорошо рисуешь. Да и Чаппи-кун у тебя такой милый…. – И улыбочку, Рукия аж остановилась от рисования и снова посмотрела на меня и, не найдя следа иронии, чуть не прослезилась от радости:

– Тебе нравится? Правда? – спросила она, после похвалы, продолжив скрипеть фломастером с утроенной скоростью.

– Да, люблю всё милое. Знаешь, котят, кролика Чаппи, мишку Винни… – сказал я с мечтательным выражением лица.

Рукия подняла рисунок к подбородку и начала рассказывать дальше:

– Занпакто это духовный меч, который есть у каждого синигами, он очищает души пустых и с помощью него можно отправлять духов в сообщество душ. У каждого занпакто есть своё имя и особая сила, но слабые синигами пользуются обычными кованными мечами, потому что у них нет занпакто. – Рукия кивнула на рукоять своего меча, продолжив с толикой гордости:

– Имя моего занпакто соде-но-сираюки. Меч это часть души его владельца, и…

– Постой-постой… – я прервал её и задал вопрос, который меня мучает уже давно:

– Понимаешь, Рукия , мне уже давно снится один и тот же сон. Он такой реалистичный и я никогда не забывал деталей после пробуждения. Я оказываюсь в лесу, а потом выхожу к ручью. На противоположной стророне ручья сидит человек, и молча смотрит на два меча, воткнутых в дно ручья. Я тоже смотрю на них, но когда человек пытается поговорить со мной, я не слышу его голоса – словно шум ручья его перекрывает. И так уже несколько лет. – сказал я, глядя как лицо рукии принимает совсем озадаченное выражение.

– Не знаю… Понимаешь, всем шинигами в академии снятся сны, но то место… у каждого синигами есть такое место в подсознании, которое ещё называют «внутренний мир», там обычно и находят свои занпакто. К тому же я тоже видела соде-но-сираюки во внутреннем мире, и не слышала её голос, пока мне не помогли её пробудить… – сказала Рукия, вертя в руках фломастер.

– Что значит «пробудить»? – спросил я, заинтересовавшись.

– Это значит узнать имя меча. Шинигами, узнавший его имя может призывать меч в любой момент или высвободить его силу. – Задумчиво сказала Рукия и почесала сначала нос, потом подёргала за мочку уха, потом, заметив свои неосознанные манипуляции, слегка покраснела и начала складывать фломастеры.

– Так, Ичиго, я не знаю, кто ты такой, но скорее всего то, что ты видишь во сне меч, не слышишь голос человека и видишь меня взаимосвязано. Тебе надо показаться одному моему знакомому. – кивнула своим мыслям Рукия. Пока я гадал, что это за знакомый, дом сотряс удар, от которого девушка покачнулась, а с полки слетела ваза, стоящая там ещё со времён, когда в этой комнате жила мама. Я не успел огорчиться, когда рядом с комнатой послышались шаги и заглянула Юзу.

– Братик… Там Карин… помоги… – юзу, обессилев, упала, и я вскочил на ноги. Рукия выхватила свой меч и бросилась вниз, попытавшись помешать моему вмешательству, но я был непреклонен – если уж с сестрой что-то случилось…

Мы слетели с лестницы в мгновенье ока. Части стены не было вовсе, а в проломе виднелась монструозная лапа «пустого», которая сжимала Карин. Рукия бросилась туда, и, вылетев в пролом, отсекла пустому руку. Или лапу? Не принципиально. Я подбежал следом за Рукией и. оставив монстра на неё, подхватил Карин, влетев обратно в дом через пролом. После того, как Карин была уложена на диван близ отцовского медкабинета, я вернулся на улицу, игнорируя дверь. А на улице разворачивалась драка. Я отбежал подальше от Рукии и пустого и стал наблюдать за происходящим. А дела у Рукии были не ахти – монстр хоть и получил мечом по голове, маска лишь треснула, и он стал злее, ударив Рукию оставшейся рукой. Хрупкое тело девушки, описав дугу, приземлилось недалеко от меня. Тут то я и заметил что у девушки большие проблемы – она была ранена – на плечо и животе, в районе печени, расползались красные пятна… Сердце сдавило от мысли, что эта девочка тут и умрёт. Она попыталась встать, но лишь проползла немного, прислонившись к ближайшему столбу. Я подбежал к ней, начав осматривать раны, но она остановила меня.

– Ичиго. Меч. – Она протянула меч ко мне и продолжила, уже более сильным голосом:

– Я не смогу его убить. Но… Я могу отдать свои силы тебе. Проткни своё сердце моим мечом. – сказала она и закашлялась.

Мысли остановились, и я словно в замедленной съёмке взялся за белое лезвие, направив его себе в грудь. И пронзил себя мечом. Если Рукия говорит, что избавиться от пустого можно только так, то пусть так оно и будет.

Через секунду я оказался в том же лесу, что так тревожил и успокаивал меня во снах. На этот раз лес был заснеженным, что редкость в нашей относительно тёплой Японии. Это у русских зимой обязательно бывает снег…

Зелёные ветки деревьев под снежными шапками выглядели ещё красивее, но на этот раз у меня не было времени любоваться, я тут же рванул бегом в сторону ручья, замечая только деревья, проносящиеся мимо и скрип снега под босыми ногами. Словно отозвавшись на моё желание побыстрее найти ручей, деревья расступились, выведя меня на знакомую полянку. Человек в чёрном кимоно стоял неподалёку от мечей, выделяясь на белом снегу и с тревогой смотрел на меня.

– Кто ты? – спросил я, но не у человека, а у красивой девушки в белоснежном кимоно с большими рукавами. Она стояла рядом с человеком-в-чёрном и с любопытством на меня поглядывала.

– Я Соде-но-сираюки. А ты…

– Куросаки Ичиго. – ответил я, подходя ближе.

– Я слышал тебя – сказал приятный баритон человека в чёрном. Я удивился тому, что наконец услышал его и посмотрел на него. Человек в чёрном усмехнулся. – Тебе же всё объяснила эта девушка, разве нет? – спросил он с иронией, но девушка в белом толкнула мужчину в бок, с наставлением «не называй Рукию «та девушка», у неё имя есть! – обиженно надула щёки девушка в кимоно. Соде-но-сираюки.

Человек в чёрном потёр бок, усмехнувшись в стиле «ох уж эти женщины» , и серьёзно посмотрел на меня:

– Парень, ты слышишь меня? – спросил он, и продолжил говорить по слогам, как со слабослышащим:

– Моё имя Масамунэ. Ма-са-му-нэ. Без каких либо -сан, -кун, -тян. Я твой меч.

– Масамунэ? – переспросил я, вызвав просто, таки, щенячий восторг у него.

– Ты услышал! Ты наконец услышал! – Масамунэ так обрадовался, что в порыве чувств подхватил Соде-но-сираюки на руки и закружил вокруг себя. Девушка тут же запищала, но не вырвалась. Масамунэ наконец опустил её и быстро чмокнул в щёку, увернувшись от быстрой пощёчины, которой Соде-но-сираюки хотела наградить наглеца. Я вообще мало что понял, но занпакто обратил своё внимание на меня:

– Парень, не беспокойся за Рукию, она ранена, но не смертельно. Итак, раз ты наконец услышал моё имя, я должен рассказать о себе. Я занпакто, духовный меч. Отражение твоей силы и её воплощение в реальном мире. Я занпакто мира, любви, процветания, и всего такого прочего. – усмехнулся Масамунэ.

– То есть ты… Но ты же меч, разве ты не должен быть… воинственным? – спросил я о первом, что пришло в голову.

– А война это по-своему принуждение к миру врага. Моя, если хочешь, карма, судьба это мир и процветание. И благоденствие и всё такое прочее. Хочешь мира – готовься к войне, знаком с таким выражением? – поднял он бровь.

– Да.

– Вот, тут то и начинается самое интересное. Однако я меч, оружие убийства, отражаю твою силу так, как ты её понимаешь. Так уж получилось, что силу ты понимаешь, на мой взгляд, правильно. Целью любого боя является мир, который следует за войной. Поэтому меня можно назвать «холодным убийцей». Азарт боя, раж и злость оставь другим – ты не жаждешь битв и рассматриваешь их как средство достижения целей. Поэтому я есть твой меч. Меня можно считать атрибутом спокойного и невозмутимого воина, не то что подонка Мурамасу… Это, кажется, к делу не относится. Итак, дорогой мой Ичиго, запоминай. Что бы я появился в твоей руке только позови. Что бы высвободить мою силу скажи…

Я вырвался из своего «внутреннего мира», Рукия закрыла глаза, но рука её по-прежнему сжимала рукоять белого меча. Я выпрямился в полный рост и отошёл от Рукии. Та открыла глаза и осмотрела себя – на ней было, что-то на подобии юкаты белого цвета. Я отошёл от девушки и всмотрелся вдаль улицы, меж разбитых фонарей и обломков стены моего дома.

– Соде-но-сираюки! – позвал я, представив облик девушки, видимый мною. Левую руку обожгло холодом, и из воздуха стал материализоваться белый меч. Рукия удивлённо вскрикнула. Краем глаза заметил, что крови на ней нет, но она выглядит ужасно удивлённой, глядя на свой меч в моей руке. Наверное, это странно, что я призвал её занпакто. После Масамунэ, ко мне подошла Соде-но-сираюки и тоже представилась, показав как высвободить её силу. Она, по какой-то неведомой причине доверяла мне и была не против, чтобы моя рука держала её рукоять.

– Масамунэ! – позвал я следом. Ладонь правой руки сжалась на рукояти моего занпакто.

В дали, меж разбитых фонарей, показалась фигура пустого, который неспешно, принюхиваясь, двигался в мою сторону.

– Танцуй, Соде-но-сираюки! – сказал я и вокруг закружился вихрь снежинок, а стальной клинок стал снежно-белым. Рукия… Грохнулась в обморок, закатив глаза. Последнее я периферийным зрением не видел, но очень живо представил. Но нет, Рукия поднялась, сев и поджав ноги, как это делают приличные девушки.

– Divide et impera, Масамунэ! – и вокруг меня закружился вихрь уже другой силы. Наконец я понял Масамунэ. Любовь, процветание, это всё на самом деле вторично. В первую очередь его стихия – власть, сила, спокойствие, уравновешенность между чувствами и разумом. Так непривычно говорить на латыни, но Масамунэ сам был удивлён тем, что его высвобождение на чужом языке. Пришлось потренироваться, что бы сказать это правильно – язык не привык оканчивать слово согласным звуком.

Вихрь тёмно-синей силы опал, давая рассмотреть Масамунэ – стальной, с серо-чёрным отливом, изгибом клинка и простой рукоятью. Он был красив, да. Так же, как и Соде-но-сираюки.

Пустой приближался и я нанёс удар:

– Цуги но маи, Хакурэн! – с Соде-но-сираюки сорвался белый луч, и устремился к пустому, превратив того в глыбу льда.

– Но цуруги кусанаги! – сказал я, влив силу в Масамунэ и с лезвия сорвался серп светящейся энергии, и на огромной скорости прошёл сквозь пустого. Глыба распалась, развалившись надвое и развалив пустого внутри льда. Спустя несколько секунд я увидел, как он осыпался прахом. Всё, можно и вложить оружие в ножны… – подумал я, и огляделся в поисках ножен. Их не было. И что, мне так вот и ходить, с мечами в обеих руках? Но на удивление, стоило мне об этом подумать, как на поясе появились ножны – слева чёрные, лакированные, слегка изогнутые, а справа белые, и тоже лакированные. Почему-то они напомнили мне белый, так же блестящий рояль…

Рукия сидела позади, прямо на асфальте и, кажется, забыла как дышать. Я подошёл к ней и, наклонившись, поднял на руки. Ага, прямо как невесту. Благо она от шока и ,возможно, ранений, не сопротивлялась. Залившись краской, она хотела вырваться, но я не дал, сказав ей:

– Сейчас осмотрим раны, потом поешь и отдохнёшь. А потом пойдём к этому твоему другу, причём у меня к нему вопросов всё больше и больше… – Рукия промолчала, но вырываться перестала и позволила себя донести до дома, только краснела. У них там в обществе этом душ или как его, совсем что ли средневековые нравы, раз она такая стеснительная…

Я вспомнил Масамунэ и Соде-но-сираюки… Ох, чую намучаюсь я с этой парочкой!

========== 2. Чем больше знаешь, тем меньше понимаешь ==========

Лао Цзы.

Рукию я положил на диван, на котором до этого лежала Карин. Но девушка категорически отказалась от помощи, оттеснив меня к двери и гневно стреляя глазами. Пришлось сдаться и выйти, понадеявшись, что она сможет оказать себе медицинскую помощь. Я только пожал плечами, поправив оба меча, и вышел в гостиную. Из пробоины в стене сквозило холодным ночным воздухом и по полу были разбросаны детали интерьера вперемешку со строительным мусором. Если не приглядываться, то похоже на ремонт или перепланировку. Я взглянул на всё это безобразие и, решив, что всегда успею разобраться, пошёл наверх. Сестры обнаружились в своей комнате, но Карин выпроводила меня, так что я остался один-одинёшенек, никому не нужен, и пошёл меланхолично в свою комнату, по пути ударив дверь ножнами Содэ-но-сираюки. Оная дама не обиделась и смолчала, и я, наконец, смог снять с себя оба занпакто. Потянувшись, улёгся на кровать, в попытке заснуть…

Ночью опять оказался во внутреннем мире, но предпочёл погулять меж деревьев, оставив занпакто наедине. Не помню даже когда, но со временем провалился в глубокий сон.

Проснулся я от крика Ииии-чиии-гоооо и летящего мне в голову отца. Этот клоун, прости ками, снова взялся за старое. С трудом увернувшись от его утренней оплеухи, вдарил папульке в глаз. Наверняка, сволочь, вчера забыл про нас и пил со своими компаньонами, пока у нас тут мега-трагедия локального масштаба… – подумал я, потягиваясь. Отец плавно сполз на пол, но восстановив равновесие, встал, и наконец, начал проявлять признаки адекватности:

– Ичиго, что случилось ночью? Юзу говорит, что в дом врезался грузовик! – отец был ни капли не взволнован, словно всё происходящее его забавляло.

– Ну, примерно так. Хм… – Я подумал «где сейчас Рукия?» и спешно сбегав до ветру, тут же побежал в сторону диванчика на первом этаже, на котором я оставил ночью Рукию Кучики. Значит, всё происходящее мне не приснилось – пролом в стене был, и сёстры были тоже там, оценивая нанесённый ущерб и заодно готовя завтрак.

– Йо, Карин, Юзу. – Поздоровался я, спускаясь с лестницы.

– Братик! Горазд же ты спать! Ты бы знал, что ночью произошло! – сказала Карин, а Юзу её поддержала: «В дом въехал грузовик, представляешь!» – юзу выглянула из-за своей кастрюли с чем-то вкусно пахнущим и удивлённо продолжила: «А ты даже не проснулся!».

Так, что-то тут явно нечисто. Грузовик, грузовик… какой нафиг грузовик? А пустой? Не помнят. – Подумал я и понял простую вещь – Рукия что-то сделала с ними всеми, благодаря чему у них заменены воспоминания. Нда… вот это технологии…

Повздыхав для виду, я проверил диван – от Рукии не было и следа, а на диване меня ждала записка.

Приходи в магазин Урахары. Рукия.

Нда… повторюсь, но всё страньше и страньше… Рукия оставила меня тут одного, при этом сама, каким то макаром потеряв силы, ушла. Магазин Урахары… Что-то знакомое? Нет, ни разу не слышал. – Подумал я и сев за столик, взял в зубы тост, так любезно приготовленный Юзу-чан.

– Сестрёнка, а ты не знаешь такой магазин «Урахары». Или вроде как это имя… – спросил я у Карин, но сестра проигнорировала меня, покосившись и пережёвывая завтрак. Намёк понятен, я не вовремя. Но судя по реакции это название ей ничего не говорит.

«Хозяин, ты можешь почувствовать её…» – непонятный шёпот заставил меня вскочить и обернуться, но сзади никого не было. Странно.

– Ты чего это? – спросила юзу, наконец, дойдя до стола.

– Да так… ничего. Приятного аппетита. – Я вышел из-за стола и поднялся к себе в комнату, оставив сестёр недоумевать по поводу моего поведения. Быстренько зайдя к себе в комнату, позвал Масамунэ.

– Эй. Масамунэ? Слышишь меня? Спросил я, мысленно обращаясь к мечу. Безрезультатно. Так я и простоял минуты три, но потом догадался взять его в руки, предварительно сев на кровати. Как ни странно, стоило мне захотеть, как я провалился во внутренний мир. Обнаружив себя средь леса, я тут же направился в сторону ручья, где, скорее всего и находился Масамунэ.

Как ни странно, Содэ-но-сираюки тоже находилась на этой же полянке и сидела на снегу.

– Масамунэ? – спросил я его. Тот обернулся, и обнаружив меня улыбнулся краешками губ.

– Да, быстро ты догадался. Ну что, ищешь Рукию-чан? – спросил мой занпакто, выразительно подняв бровь, намекая… Впрочем, сам хорош.

– Не её а «магазин Урахары», в котором она, скорее всего и находится. – Я сел как и сираюки на снег в сейза и выжидательно воззрился на свой меч.

– Да, есть возможность её почувствовать, причём тебе помочь обещает Соде-но-сираюки. – сказал Масамунэ и скосил взгляд на девушку. Та не повела и бровью на наши взгляды, сохраняя спокойствие и безмятежность.

– Нда. Что значит «почувствовать» – я начал догадываться, к чему клонит Масамунэ и решил, наконец, спросить прямо.

– Все шинигами могут чувствовать Реяцу. Да и некоторые не-шинигами тоже. Ты же шинигами, тоже так можешь. Этот навык есть у всех, но на большом расстоянии почувствовать кого-то сложно, тем более что Рукия лишена силы.

– Но для этого есть я. Я могу почувствовать свою хозяйку везде, но в мире живых не разбираюсь, так что тут нужна твоя чувствительность. – Сказала Сираюки, глядя мне в глаза.

– Да, Сираюки-сан права, я тоже могу почувствовать тебя везде. Но в городе ты разбираешься, а мы живём тут. Так что давай, учись. – Сказал Масамунэ и махнул рукой.

– Как? Что значит «учись». Откуда я знаю, как это делается? – спросил я. – Мне то откуда знать, я часть тебя, не более того. – Ответил мне недоумением Масамунэ.

– Я знаю, как это делается. В академии шинигами учили. Я слышала. – Сказала сираюки, вставая. Я тоже встал, а следом и Масамунэ.

– Ты можешь научить Ичиго? – обратился к девушке Масамунэ, повернувшись к ней в пол-оборота.

– Да. Пожалуй, что да. – Сказала сираюки, подходя ко мне.

…

Я вывалился из своего внутреннего мира в нормальный, и заметил, что всё ещё сжимаю в руке меч. На часах… не знаю, сколько я был «там», но явно «там» прошло больше времени чем «здесь». Интересно, надо будет исследовать этот вопрос. Ну, или поинтересоваться у занпакто, они наверняка знают, тем более Сираюки. Она малость следила за окружающей обстановкой в течении всей своей жизни и не пропустила такое увлекательное время как учёба её хозяйки в академии. Странно, занпакто Рукии у меня, а сама она чёрт знает где. Я закрыл глаза, концентрируясь на ощущениях духовной силы вокруг себя. Было тяжелее, чем во внутреннем мире, однако с задачей я справился, почувствовав реяцу, исходящую от мечей, потом реяцу сестёр, отца, потом взор мой стал намного дальше…

– Нашла. – Послышался голос из подсознания и сираюки добавила: – Километр на восток.

Там расположен не самый благоприятный для бизнеса район, однако относительно безлюдный. Одев по-быстрому школьную форму, я вышел из дома, попрощавшись с сёстрами. Отправился догонять Рукию, предварительно дематериализовав мечи. Да, они и так умеют.

По дороге сираюки ещё раз связалась со мной, подсказав, где сделать поворот, и я вышел к искомому магазину. Ну, что про него можно сказать… Небольшой домик, в классическом стиле, притулившийся меж бетонных стен более крупных домов, перед домиком была площадь, но ввиду того, что в этом районе никто не жил, площадь была пустынна. Мысленно представил свист ветра и перекати-поле, которое прокатилось перед домиком – тишина и одиночество полные.