Текст книги "Опасный розыгрыш"

Автор книги: Ферн Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Неужели он решится овладеть ею прямо сейчас, в присутствии других людей? Тори почувствовала, что корявая рука поднимает подол платья, смрадное дыхание обдало удушливой волной. Грязная свинья! Мужчина опустил вторую руку, на мгновение освободив Тори, только ноги прижимали ее к стене, коленями придерживая задранные юбки. Вдруг она ударилась спиной об стену, и какой-то резкий звук смешался с ревом раненого животного.

Маркус видел, что к камере приближается Джош и какой-то молодой человек, но его внимание было приковано к побелевшему лицу Тори, когда она обращалась к «отцу» Джошу. Что там происходит? Почему Джош держится так неестественно? Что делает Тори у стены и почему не следует за Джошем?

Маркус расслышал хриплый голос тюремщика, разглядел, что девушка повернулась и идет на зов. Потом увидел, как тюремщик пытается овладеть Тори… его Тори… А она позволяет это!

Звериный крик вырвался из груди рассвирепевшего Маркуса.

Джош увидел, что Тори упала на холодный скользкий пол. Рыча проклятия и угрозы, он налетел на тюремщика, вытаскивая на ходу пистолет и не замечая выставленную вперед руку охранника, сжимающую нож. Путаясь в монашеской одежде, Джош рухнул на пол, истекая кровью.

– Уберите отсюда девушку! – крикнул Маркус, сдерживая рыдания. – Уберите Тори! – кричал он Грейнджеру, пытающемуся поднять ее на руки. – Живее, унесите ее, чтобы она не видела…

Услышав голос Маркуса, Тори открыла глаза, в недоумении глядя на стражу, заполнившую проход. Затем увидела безжизненную фигуру, распростертую на каменном полу…

– Джош!

Грейнджер поставил ее на ноги.

– Тори, не смотри! Мы ничего не можем для него сделать.

– Нет, нет… Не может быть… Не должно быть…

Грейнджер поднял ее на руки, но Тори вырвалась. Она должна быть с Джошем. Это ее друг, друг Маркуса… Почти в беспамятстве она протягивала руки к Джошу, отказываясь верить, что его больше нет.

Грейнджер оттащил ее от тела убитого, на секунду глаза Тори встретились с глазами Маркуса. Она поняла – он испытывает такое же отчаяние, как и она. Тори пошатнулась, почувствовала, что ее несут. На нее с беспокойством смотрел Грейнджер. Медленно появилось осознание того, что их план позорно провалился. Потом наступила темнота. Больше она ничего не помнила.

Глава 24

Зал гостиницы «Совиный Глаз» освещался тусклым светом закопченных ламп, испускавших смрадный запах горящего жира. Грейнджер сидел в углу бара, потягивая кислое вино. Он был почти незаметен среди посетителей и их разбитных подружек.

Всякий раз, когда звонил дверной колокольчик, Грейнджер с надеждой смотрел на входящего.

Спустя несколько дней после неудачной попытки освободить Скарблейда, Нед и Ричард сообщили, что Карл, напившись, хвастался своим участием в банде Скарблейда. Однако подлые поступки Карла и его грубость не снискали ему симпатий среди обитателей этих мест. Грейнджер пришел в «Совиный Глаз», чтобы убедиться самому, как далеко зашел Карл в своем хвастовстве и какое влияние это может оказать на судьбу Скарблейда.

Раздался очередной звонок – вошел высокий худой мужчина, лицо его носило следы недавних побоев. Грейнджер прислушался, пытаясь уловить имя посетителя.

Группа мужчин, сидевших у стойки, при виде вошедшего демонстративно забрала свои кружки и пересела к столу напротив Грейнджера. Они что-то неодобрительно бормотали, не сводя глаз с вошедшего, которому освободили место у стойки. Слова одного из них долетели до Грейнджера:

– Подлая харя, низкий поддонок, только подумать, что он сделал с той потаскушкой!

– Что сделал? – спросил второй.

– Бедная Салли отшила его, он рассвирепел и забил ее до смерти. Все знают, что это был он, но никто не донесет, мы не хотим, чтобы власти лезли в наши дела.

Чувствуя на себе враждебные взгляды, Карл выругался и крикнул, что готов драться, если найдется мужчина, который не побоится пойти против него. Никто не двинулся с места, но это не угомонило храбреца.

– Чего уставились? Эта потаскушка пляшет теперь в раю, маленькая дрянь! Отказать мне! У меня тоже есть права, разве я не человек?

Внимание Карла перешло на кружку, которую поставил перед ним хозяин, он повернулся к залу спиной.

Грейнджер содрогнулся при мысли, что этот негодяй пытался насильно овладеть Тори, и с удовольствием заметил отметины на его уродливом лице.

Карл снова повернулся к залу.

– Столько золота! Столько золота, а у меня в кармане ни гроша!

Грейнджер не сомневался – он говорил об ограблении фургонов с налогами. Теперь Скарблейд поплатится жизнью, а колония будет по-прежнему голодать. Какая неудача, что лорд Фаулер-Грин запретил капитану отправлять корабль в плавание с крадеными деньгами на борту. Скарблейда повесят ни за что.

Шум потасовки вывел Грейнджера из задумчивости. Карл швырнул кружку в хозяина, обвинив, что тот налил ему прокисший эль. Все сверлили Карла ненавидящими взглядами, но никто не подошел и не попытался вывести хулигана. Грейнджер знал – никто не позовет патрульных, потому что у многих тоже рыльца в пушку.

Карл все не унимался.

– Слышите, вы? Он укокошил моего брата! – беззубый рот осклабился. – Этот грязный выродок подохнет на виселице, уж я-то позаботился об этом.

Видя, что слова не произвели должного впечатления на присутствующих, Карл продолжал еще с большим запалом:

– А кто придумал все планы? Думаете, Скарблейд? Этот безмозглый мешок с трухой? Карл Смайт! Вот кто был мозгом всех ограблений! Да, я и мой брат Джон, моя правая рука. Если кто-то и заслуживает славы Скарблейда, то это я!

Вот наглец! Но вдруг Грейнджера осенило. Что если… убедить власти, что они схватили не того, кого следовало? Грейнджер осушил кружку, поднялся и шатаясь словно пьяный, подошел к Карлу. Когда тот снова стал жаловаться на участь, постигшую брата, Грейнджер выразил ему сочувствие.

Карл, растаяв от первого за много недель доброго слова, тут же предложил угостить Грейнджера вином и продолжал перечислять несправедливости, которые ему пришлось терпеть в последнее время. Грейнджер поддакивал и в нужных местах сокрушенно прищелкивал языком. Это подзадоривало Карла и он пуще прежнего распускал хвост.

– Да, я был главарем этой банды. Отдавал приказания и следил, чтобы их исполняли в точности.

Грейнджер перехватил инициативу:

– Если вы были главарем, то кто сейчас сидит в Ньюгейте и ждет виселицы?

Карл, видя, что окружающие стали прислушиваться, повысил голос:

– Это тот смерд, который продырявил моего брата. Но он был на третьих ролях! Скарблейд – это я! Я! Только у меня есть голова на плечах, а не у того пса! Я Скарблейд!

Толпа, не в силах больше выносить похвальбу Карла, начала издеваться над ним.

– Еще чего выдумываешь! Скарблейд, как же! – один голос выделился из общего шума. – И скажешь, по тебе сохли знатные дамы, которых ты грабил, и платили тебе еще больше за возможность переспать с тобой?

Карл набросился на тех, кто осмелился высмеять его.

– Раз я говорю, что я Скарблейд, значит, так оно и есть! И кто вы такие, чтобы перечить мне? Мелкие воришки и сводники, – он указал пальцем на одного из мужчин. – А ты, Стив Неспойнт, ты тоже не веришь, что я – Скарблейд? Уж по поводу тебя ни у кого нет сомнений, и патруль был бы не прочь узнать, что здесь сидит любитель присваивать чужие кошельки. А ты, – он ткнул пальцем в другого. – Как насчет того маленького дельца, когда ты поджег дом с квартирантами, чтобы не платить аренду? Нет записи, нет долга. По всем вам плачет тюрьма, а если сейчас не плачет, рано или поздно это все равно случится. Хотите, чтобы я навел гончих на ваш след? Это научило бы вас, как надо относиться к человеку, который называет себя Скарблейд!

Наступило угрожающее молчание. Грейнджер понимал, Карл слишком пьян, чтобы понимать, какой вред наносит сам себе.

– Еще кружку эля! – рявкнул тот на хозяина.

– Я отказываюсь вас обслуживать, сэр Скарблейд, – заявил хозяин гостиницы и бросил кружку, из которой пил Карл, в бак с мусором.

Карл направился к обидчику, пытаясь схватить его за шею. Хозяин, крепкий грузный человек, удачно увернулся.

– Вышвырните его вон, – приказал он троим посетителям, сидевшим у двери.

Сопротивляющегося Карла оторвали от стойки и вынесли из бара. За порогом гостиницы его избили и швырнули под копыта привязанной лошади.

Испуганное животное встало на дыбы и опустило передние копыта на Карла, снова взвилось и снова ударило подковами лежащее под ногами тело, пытаясь от него освободиться. Карл истошно вопил, кто-то отвязал лошадь, и та пулей понеслась по улице.

* * *

Тори наняла открытую коляску – единственный экипаж, который удалось поймать в этот декабрьский день, день, когда на Трайберн-хилл должны были повесить Скарблейда. Грейнджер отсутствовал уже трое суток, и Тори не пыталась его разыскать. Она нашла приют в комнатах, которые раньше снимал Маркус. Единственным утешением было то, что эти комнаты, где она была счастлива, не сданы другим постояльцам.

Коляска приближалась к Трайберн-хилл. Тори машинально стирала брызги грязи, летевшие из-под колес и оседавшие на зеленой шерстяной юбке. Она снова мысленно благодарила Долли, которая догадалась переслать ей чемоданы с платьями и личными вещами, перевезенными ее родителями в дом лорда Фаулер-Грина перед отъездом в Америку. Тори с радостью приняла вещи. Надеть на казнь зеленое платье, в котором она с Маркусом посетила оперу, было выше ее сил.

Извозчику не показалось странным, что молодая, хорошо одетая леди приказала вести ее на Трайберн-хилл. Он усмехнулся по себя – если в баре ходили правильные слухи, большинство светских дам собирались быть там, чтобы уронить слезу по самому бесстрашному и привлекательному разбойнику. Тори приехала поздно – карет оказалось так много, что ее коляске пришлось довольствоваться местом вдали от виселицы.

Мальчишка – продавец горячих булочек – подошел к Тори в надежде на заработок.

– Вали отсюда, – отогнал его извозчик. – Не видишь что ли, она в первый раз на казни. Вся побелела, как фартук моей матушки.

Неприязнь и отвращение наполнили душу Тори при виде происходящего вокруг. Дети хватали листовки, в которых печатали последнее слово узника, старухи торговали реликвиями – лоскутами одежды и прядями волос прошлых висельников.

Благородный люд прохаживался рядом с крестьянами. Содержательницы публичных домов выглядывали добычу, у карманников был прибыльный день, старики продавали снадобья, домохозяйки выставляли напоказ кружева, ленты, копчености, рыбу и горячий хлеб, уговаривая прохожих купить их товар. Свершению правосудия, если казнь Скарблейда можно назвать правосудием, предстояло потонуть в сутолоке балагана. Тори начало подташнивать.

Впереди над помостом мерно раскачивалась толстая веревка с петлей на конце. Вот несколько человек вынырнули из-под деревянного сооружения и поднялись по лестнице. Напрасно она пыталась разглядеть Маркуса. Один из взошедших на помост был одет в черное, Тори предположила, что это палач. Ей не удавалось увидеть Маркуса, и она вдруг поняла, что не хочет его видеть. Лучше запомнить живым, а не в этом ужасном положении, без почестей и торжественности отправляющимся в иной мир.

Дрожащим от волнения голосом Тори приказала вознице отвезти ее назад в пансион.

– Ну пожалуйста, мисс, потерпите немного. Я хочу посмотреть, как будут вешать. Теперь немного осталось, прошу вас.

– Я приказываю! – закричала Тори в истерике. – Увезите меня отсюда!

Видя, что извозчик не двигается, Тори отдала приказ более твердым тоном. Возница заерзал, но все еще колебался.

Истерика нарастала в Тори, заставляя разум молчать. Она начала отчаянно дубасить кучера кулаками, трясти за плечи, пытаясь сбросить с козел. Наконец ей удалось столкнуть его на землю. Схватив вожжи и кнут, Тори погнала испуганную лошадь прочь от страшного места.

В предвкушении зрелища толпа стала понемногу утихать. Звуки проникали в мозг Тори, словно она находилась вблизи помоста. Скрип, треск, вздохи толпы, звук открывающейся двери пронзали ее как выстрелы. Спина напряглась, голова откинулась назад. Ей казалось, что сейчас она умрет. Она хочет умереть! Но Тори еще жива. Как одержимая, она опускала кнут на спину лошади, заставляя ту набирать скорость.

* * *

Стук в дверь становился все громче, кто-то звал ее по имени.

– Тори, Тори открой! Я знаю, что ты там! Открой!

Медленно, превозмогая боль во всем теле, Тори очнулась от забытья.

– Извините, я никого не хочу видеть, – отозвалась она помертвевшим голосом, совсем непохожим на ее собственный.

– Тори, это Грейнджер, мне нужно поговорить с тобой, – он продолжал барабанить в дверь.

Нехотя Тори поднялась с кровати, деревянными ногами дотащилась до двери, отперла замок. Грейнджер буквально влетел в комнату.

– Он свободен! Твой Маркус на свободе!

Тори не сразу поняла смысл слов. Голова закружилась, она пошатнулась. Но постепенно ясность сознания возвращалась. Что такое говорит кузен?!

– Но… я была на Трайберн-хилл! Видела палача, слышала, как открывается дверь! Что ты мелешь?

– Нет, Тори, Маркус жив. Сегодня повесили кого-то другого – убийцу любовницы или что-то в этом роде. А Маркус жив и даже на свободе, поверь мне!

Понимая, какое потрясение испытывает Тори, Грейнджер заботливо уложил ее в кровать, сел рядом и, не торопясь, передал события, приведшие к освобождению Чанселора.

Когда Грейнджер рассказал об обстоятельствах смерти Карла Смайта лорду Фаулер-Грину, тот сразу же решил извлечь из них пользу.

Убедив капитана Элиаса ослушаться Маркуса и вернуть налоговые деньги, лорд тут же переправил их королю, заявив, что Чанселор оказал помощь в спасении казны. Скарблейд мертв, а Маркус Чанселор, прибывший из Америки, чтобы убедить короля снять эмбарго и блокаду с его колонии, перед несправедливым арестом помог отыскать деньги и доставить их лорду Фаулер-Грину. Лорд объяснил, что не пошел сразу к властям с этой информацией, потому что хотел дать показания и доказательства невиновности Маркуса Чанселора.

Тори с трудом воспринимала известие.

– Где он сейчас?

– На корабле. Я забыл сказать самое главное – король отменил эмбарго, снял блокаду и щедро наградил Маркуса зерном, которого колонистам хватит до следующего урожая.

Тори пришла в еще большее изумление.

– Ты видел его, говорил с ним?

– Конечно, – важно произнес Грейнджер, но, взглянув на Тори, замолчал. В ее глазах застыло выражение раненого зверя, губы дрожали.

Хорошо зная кузину, Грейнджер легко догадался о мыслях девушки: «Если он жив и на свободе, почему не пришел ко мне? Значит, действительно решил порвать все отношения со мной».

Пытаясь успокоить Тори, Грейнджер ласково сказал:

– У него много дел: оформить отмену эмбарго и блокады, погрузить мешки с запасами зерна, у него еще не было ни одной свободной минуты.

Выражение лица Тори изменилось – стало равнодушным и холодным, зеленые глаза светились презрением.

– Грейнджер, не понимаю, о чем ты говоришь. Эти россказни утомили меня, тебе пора идти, – она зевнула, демонстрируя желание лечь спать.

Сбитый с толку поведением кузины, Грейнджер позволил выпроводить себя из комнаты. За спиной раздался стук запирающегося засова. Что он скажет Маркусу? Как объяснит эту сцену? Он и раньше часто повторял, что Тори умеет скрывать свои мысли. Сейчас она продемонстрировала свой талант еще раз.

Оставшись одна, Тори в изнеможении повалилась на кровать, спрятав лицо в подушку. Мысли путались. Освобождение Маркуса явилось радостной неожиданностью, но сознание, что она ему не нужна, не давало покоя. Бесполезно лгать самой себе, что он отказывается от нее ради ее же блага. Он выбросил ее из своей жизни, как ненужный хлам, и, конечно, облегченно вздохнул. Ведь она сама предложила себя, но ему это не понравилось.

Краска стыда залила щеки Тори, она долго лежала, уткнувшись носом в подушку, и ей казалось, что та еще хранит запах Маркуса.

* * *

На следующее утро Тори надела самый нарядный из своих дорожных костюмов, багаж стоял наготове в ожидании заказанного экипажа. Тори намеревалась обратиться к лорду Фаулер-Грину с просьбой оплатить переезд в Америку к родителям. В Англии у нее никого не осталось, да, если говорить правду, она была рада уехать.

Послышался стук в дверь. Тори решила, что это пришли за багажом и разрешила войти.

– Тори!

Ее имя наполнило тишину комнаты, в нем чувствовалась тоска долгого ожидания и любви.

Тори резко обернулась. Маркус выглядел великолепно, немного бледнее обычного, но все же оставался одним из самых привлекательных мужчин, которых она знала. Покрой сюртука подчеркивал ширину его плеч, узкие бедра. Белоснежный шейный платок оттенял смуглость кожи и черноту глаз.

– Вы?! – зашипела Тори. – Что вам нужно? Откуда вы узнали, где я? Уходите, вам здесь нечего делать!

– Грейнджер сказал… – начал он, но девушка прервала поток слов.

– Ах, Грейнджер? Значит, он доложил… И что же наплел? Что вы унизили его дражайшую кузину, и просил смилостивиться над ней? Убирайтесь!

Одним прыжком Маркус подскочил к Тори и стал трясти за плечи, пытаясь образумить.

– Грейнджер предупредил, что у вас рот не закрывается, хотя я и сам это давно понял. Вы, маленькая мегера! Теперь замолчите и выслушайте меня хоть раз! Я не пришел к вам сразу после освобождения из тюрьмы потому что… потому что… Тори, известно ли вам, сколько времени нужно, чтобы избавиться от насекомых, которые пожирают людей в Ньюгейте? Потом лорд Фаулер-Грин объяснил тайну моего освобождения. Наконец, мне предоставилась возможность предстать перед королем и поговорить с ним, а в этом, должен вам сказать, даже вы, дорогая моя малышка, не можете тягаться с нашим монархом…

Он впился пальцами в плечи Тори и почти рычал на нее.

– Когда король назначает аудиенцию, простые смертные должны подчиняться! Затем я должен был проследить за погрузкой королевских даров. Корабль отправляется сегодня, через час, откладывать было нельзя.

Он тряхнул Тори еще раз и отпустил руки. Девушка отлетела назад и упала на кровать.

– Пока шла погрузка, Грейнджер посвятил меня в план, который вы с Джошем придумали, чтобы вытащить меня из Ньюгейта. Я-то думал, что та вонючая обезьяна собирается изнасиловать вас, а оказалось, идея целиком принадлежала вам.

Маркус помрачнел, вспомнив о роковом дне, стоившем жизни его другу. Тори видела, какую боль он испытывает, эта боль передалась ей. Но печальные воспоминания не остановят ее, он зашел слишком далеко, придется поставить его на место. Кто он такой, в конце концов, и за кого ее принимает? За ребенка, которого надо отблагодарить за добрые намерения?

– Значит, Грейнджер рассказал, что я собиралась принести себя в жертву ради вашего освобождения, и вы считаете, что обязаны отблагодарить меня! О, я так и знала! Так и знала!

– Благодарить? За что? За то, что оказался беспомощным свидетелем того, как грязная свинья чуть не изнасиловала вас на моих глазах? О Боже! Да я готов был убить его! И если бы смог свернуть шею этому поддонку, то сейчас болтался бы на виселице!

Он хотел обнять Тори, но та отодвинулась.

– Господи, Тори, они сказали, что меня отправят в сумасшедший дом, если я не перестану беситься и орать. А вы хотите, чтобы я благодарил вас? Я действительно был близок к помешательству.

Тот страшный день в Ньюгейте всплыл в памяти Тори. Вонь в подземелье, смерть Джоша, леденящий душу крик, похожий на рев раненого зверя. Это кричал Маркус оттого, что не мог прийти ей на помощь.

– Тори, вы та женщина, которая мне нужна, – хрипло произнес Маркус. – И это давно следовало понять. Ваша красота и храбрость поразили меня при первой же встрече. Потом вы проявили характер и сострадание, которые я давно искал в женщине. Тори, моя очаровательная маленькая Тори, я всегда буду любить вас всей душой.

Девушка медленно подняла голову, их глаза встретились. Она не ожидала такого объяснения и была поражена силой чувства, звучавшего в его словах, отразившегося во взгляде.

Маркус молча поднял ее на руки. Его дыхание ласкало ее щеки. Он с нежностью произнес:

– Вы нужны мне, Тори. Я люблю вас.

Целуя девушку, он снова положил ее на кровать и прошептал, улыбаясь:

– У нас есть еще целый час до отплытия корабля.