355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Феофан Затворник » Рукописи из кельи » Текст книги (страница 19)
Рукописи из кельи
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 15:58

Текст книги "Рукописи из кельи"


Автор книги: Феофан Затворник


Жанр:

   

Религия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Сказал старец: «Не учи прежде времени, иначе всю жизнь твою будешь умален в разуме».

Брат спросил старца: «Отче! Скажи, что мне делать, чтоб исполнить волю Божию?» – Старец сказал: «Если желаешь, сын мой, исполнить волю Божию, удерживайся от всякой неправды, любостяжания, сребролюбия; не воздавай злом за зло, злословием за злословие, ударом за удар, клятвою за клятву; помни, что сказал Господь: «не судите, да не судими будете» (Мф. 7, 1), «отпущайте, и отпустят вам», милуйте, да помилованы будете (Лк. 6, 37). Зная наверно, что «очи Господни, тмами тем крат светлейший солнца», прозирают на сыны человеческие (Сир. 23, 27—28), и ничто не сокрыто от Него – ни помыслы, ни помышления и никакие тайны сердца, и что всячески должно предстать судищу Христову, да восприимет каждый по делам своим; будем работать Ему со страхом и трепетом и со всяким благоговением, как Он Сам з аповедал и как научили апостолы, чтобы мы трезвились в молитвах и пребывали в постах и молитвах и молениях, прося всевидящего Бога – не ввести нас во искушение» (Лк. 11, 4).

Он же сказал, что учащий других спасению прежде сам должен вкусить от плода учения, ибо не уцеломудрившийся еще сам, как может уцеломудрить другого? И тот, кто сжат сребролюбием и преследуется бесом его, как может научить других подавать милостыню? Также, кто занят только тем, чтоб давать и брать, покупать и продавать, суетиться и иждивать дни и годы свои в земных попечениях, как может другим преподать учение о будущих благах? Ибо, если сам учащий, оставя небесное, предается временному и преходящему, очевидно, что и смотрящие на него и им поучаемые, научатся презирать вечное, все же попечение обращать только на настоящую жизнь. Таковому говорит Бог: «вскую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел еси наказание и отвергл еси словеса Моя вспять» (Пс. 49, 16—17). И опять: «горе, ими же имя Мое хулится» (Ис. 52, 5). Учить – хорошее дело есть, если учащий и творит, чтоб, научая, делал и молча вразумлял, ибо блажен не тот, кто научит, но кто «сотворит и научит «(Мф. 5, 19)».

Брат спросил старца: «Как это миряне, люди житейские, не падают, не говорят: согрешили, и не отлучают себя от причащения, между тем как презирают пост, нерадят о молитве, убегают бдений, всем прельщаются, все творят по похотям своим, поя дают друг друга в даянии и принимании (в сделках), большую часть дня иждивают в божбах и клятвах. Мы же, монахи, при всем том, что строго постимся, совершаем бдения, спим на голой земле и довольствуемся сухоядением, плачем со слезами, говорим: погибли, потеряли Царствие, повинны геенне». Старец воздохнул и сказал: «Хорошо сказал ты, брат, что миряне не падают, ибо, упадши однажды падением бедственным и гибельным, они восстать не могут и не имеют откуда пасть. И какая забота диаволу воевать против тех, кои всегда лежать долу и никогда не встают? Монахи то побеждают, то бывают побеждаемы; то падают, то восстают; то уязвляют, то бывают уязвляемы; то нападают, то подвергаются нападениям, – противоборствуют диаволу; а миряне по великому неразумию остаются в первом падении и, не сознавая, что пали, нисколько не пекутся о том, чтоб восстать от такого падения; знай притом, сын мой, что не только я и ты, кажущиеся монахами и далеко отстоящие от монашеского жития, имеем нужду во всегдашнем плаче и слезах, но и великим отцам, то есть подвижникам и отшельникам, нужны слезы. Выслушай меня разумно и пойми: ложь от диавола (Ин. 8, 44), сказал Господь; смотреть на жену ко еже «вожделети» ее вменил Он в блуд (Мф. 5, 28); гнев на ближнего сравнил с убийством (ст. 21, 22) и объявил, что дадим отчет о каждом праздном слове. Кто же есть и где найдешь такого человека, который бы был и лжи не причастен, и в вожделении от зрения невинен, и никогда на ближнего всуе не гневался, и не провинился в праздном слове, – чтоб не имел нужды в покаянии? Знай, сын мой, что не вознесший себя совершенно на крест, в смиренномудрии и самоуничижении, и не предавший себя на попрание всем, на неоправдание и посмевание, в решимости все сие сносить ради Бога, с благодарением и радостию, и отнюдь не искать ничего человеческого, то есть ни славы, ни чести, ни похвалы, ни утешения в пище, питии и одеянии, – истинным христианином быть не может».

Сказал старец: «Старайся опытом узнать благую жизнь и не бойся сего как невозможного».

Сказал старец: «Если ты ради Бога отрекся от родных, то, сидя в келлии своей, не позволяй себе плотского сожаления об отце, матери и брате, или нежной расположности сынов и дочерей, или о любви жены: ибо ты все оставил ради Бога. Поминай лучше о часе смертном, когда никто из них не может помочь тебе».

Сказал старец: «Как действует на позорище борец, так должен действовать и монах в борьбе с помыслами, простирая крестообразно руки свои к небу и призывая на помощь Бога. Обнаженным стоит борец на позорище и вступает в борьбу нагой, без всего, намазанный елеем и научаемый покровителем своим, как должно бороться. Идет с противной стороны противоборец, возметая песок, или прах, чтоб таким образом удобнее ухватить его. Примени все сие к себе, монах! Покровитель есть Бог, подающий нам победу; борцы – мы; противоборец – враг наш; песок – вещи мира сего. Видишь ли хитрость врага? Итак, стой безвещен, и победишь; ибо когда ум отяжелен веществом, то не приемлет невещественного слова».

Сказал старец: «Был один весьма богатый земледелец, который, желая расположить сыновей своих к земледелию, сказал им: дети, видите, как я разбогател? Будете богаты и вы, если послушаете меня. Они сказали ему:"Умоляем тебя, батюшка, скажи нам, как это?"И он, чтоб отклонить их от лености, употребил такую хитрость, сказав им: «Есть в году один день, в который, если кто будет работать, непременно разбогатеет; но какой именно, я забыл от старости. Итак, не оставляйте без работы ни одного дня, чтоб не пропустить сего благословенного дня и не сделать тщетными труды целого года". Так и мы, если будем непрестанно делать, то обретем путь живота».

Брат спросил старца: «Отчего это я, когда выхожу на работу, нерадею о душе своей?» – Старец сказал ему: «Оттого, что не хочешь исполнять слов Писания, которое говорит: «благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих» (Пс. 33, 2). Итак, в келлии ли будешь, или вне ее, или пойдешь куда – не переставай благословлять Бога. Не словом только, но и делом и помышлением славь Владыку своего. Ибо Божество не описывается местом, но, будучи везде, все объемлет Божественною Своею силою».

Один брат говорил: «Спросил я старца, что мне делать с своим нерадением? – И старец сказал мне: если не искоренишь малой сей травки, то есть нерадения, то из нее вырастет большая соломина».

Сказал старец: «Когда говоришь кому наставления о том, как жить, то говори слушающему с сокрушением и слезами. Притом еще, желая спасать других, не говори словами чуждыми (спасения, или чужими), чтоб иначе до самой смерти не остаться тебе бесплодным».

Сказал старец: «Куда ни пойдешь, внимай непрестанно себе, ибо написано: «еродиево жилище предводительствует ими» (Пс. 102, 18), то есть куда ни пойдет монах, там его жилище. Итак, везде старайся исполнять правило свое и часы и вечерние молитвы, – а также и о помыслах не неради, и всегда имей скорбь пред очами своими. Все же сие без труда не может быть приведено в исполнение».

Опять сказал: «Будь как верблюд: носи грехи свои и, как привязанный, последуй знающему путь Божий».

Некто из старцев сказал: «В большее зло мы впадаем потому, что пренебрегаем меньшим. Обрати внимание на это слово – рассмеется, например, кто безвременно, другой осудит его; тот, забыв всякий страх, скажет уже:"Да это ничего, ибо что значит – рассмеяться?"От сего, наконец, рождается кощунство, а отсюда – скверные дела и беззакония. Таким образом, чрез то, что кажется малым, лукавый вводит в больший грех, а от большого греха недалеко до отчаяния; отчаяние же богопротивно и пагубно. Не столько губит грех, сколько отчаяние. Ибо покаявшийся исправляет свой грех, а отчаявшийся погибает. Велик грех – отчаяние. Итак, не будем пренебрегать малым. Враг с лукавством внушает его нам потому, что если б он начинал брань открыто, то легка была бы борьба и удобна победа, особенно если будем бодрствовать. Она действительно легка нам, ибо Бог дал нам всеоружие. Желая, чтоб мы не пренебрегали малым, послушай, что заповедует Он: сказавший, говорит, брату своему: «уроде, повинен есть геенне огненней» (Мф. 5, 22); смотрящий похотливыми очами есть блудник (ст. 28); «смеющимся» присуждает – «горе» (Лк. 6, 25) и угрожает ответом за всякое праздное слово. Посему и Иов очищал жертвами помышления детей своих (Иов. 1, 5). Зная сие, будем стоять твердо против прилогов, и не падем никогда».

Некто из святых сказал: «Невозможно человеку вкусить сладости Божией, пока он еще находит сладость в сластях мира сего; также когда вкусит кто сладости Божией, то возненавидит все блага века сего, как написано в Евангелии: «никтоже может двема господинома работати» (Мф. 6, 24). И мы, пока желаем связей с людьми и утешений телу, дотоле не можем достигнуть вкушения сладости Божией. Но вот что говорю: если кто в настоящее время будет сидеть в келлии своей, пребывать в подвиге молчания и молитвы и дело свое совершать от души, то может спастись».

Сказал старец: «Не полагай трапезы прежде времени, когда ты один; не говори прежде, нежели спросят тебя, и, когда спросят, говори должное с разумом».

Сказал старец: «Видишь, что диавол первый удар нанес Иову чрез имение его; и, видя, что он не отступил от Бога, нанес другой – на тело его. Но и таким образом сей мужественный борец не согрешил словом уст своих, ибо имел внутри блага Божий и всегда (вкушал их) пребывал в них».

Сказал старец: «Как входящий в мироварницу, хотя ничего не купит, но все же причащается благоухания, так и приходящий к отцам; ибо если он захочет быть делателем, то они показывают ему путь смирения, и это бывает для него стеною во время нападения демонов».

Брат спросил старца: «Отчего это – что делаю в келлии своей все должное, но не обретаю утешения от Бога?» – Старец говорит ему: «Это бывает с тобою оттого, что ты проводишь дни без притрудности и исполняешь только волю свою». Брат говорит старцу: «Итак, что же посоветуешь мне делать, отче?» – Старец говорит: «Поди, прилепись к человеку, боящемуся Бога, смири себя пред ним и отдай ему волю свою, и тогда обретешь утешение от Бога».

Брат просил старца: «Скажи мне слово назидания». – И он сказал ему: «Не живи с еретиком, удерживай язык и чрево и, где ни будешь жить, чаще говори: странен есмь».

Часто говорил еще блаженный: «Не знаем мы, люди, как сделать, чтоб нас любили и почитали, но потеряли разум свой. Если мало кто потерпит на брате своем, когда тот гневается или скорбит на него, то он скоро придет в себя и, узнав, как тот потерпел на нем, самую душу свою положит за него. При сем припомнил блаженный такой случай. Один брат имел авву весьма кроткого, которого за великую добродетель и чудеса, какие он творил, вся страна почитала как Ангела Божия. Однажды, по действию врага, брат сей подошел к старцу и при всех начал крайне злословить его. Старец стоял и смотрел только на уста его, потом сказал: 'Благодать Божия в устах твоих, брат мои! Тот еще более стал бесноваться и говорил: Знаю я, глупый тунеядец, ты говоришь это для того, чтоб казаться кротким". Но старец сказал на это:"Поистине, брат мой, что ты говоришь – справедливо". Некто спросил после сего старца:"Неужели ты не смутился, старец Божий?"Он отвечал:"Нет, но чувствовал в душе своей, что она как бы покрываема была Христом". И поистине должно благодарить таковых и почитать их: тому, кто страстен – врачами, врачующими раны души его; а тому, кто бесстрастен – благодетелями, доставляющими ему Царство Небесное».

Говорил опять блаженный: «Когда я был еще в Тирском монастыре, прежде перехода моего оттуда, пришел к нам один добродетельный старец, и мы начали читать достопамятные сказания о святых старцах (ибо блаженный любил прочитывать их и почти дышал ими, отчего и собрал из них плод всякой добродетели). Когда дошли мы до того старца, к которому пришли разбойники и сказали:"Мы положили взять все, что есть в келлии твоей". Старец сказал им:"Возьмите все, что вам покажется, дети". Они взяли все и ушли, оставя одну сумку. Старец взял ее, погнался вслед их и кричал:"Дети! возьмите от меня, что вы забыли в келлии нашей". Тогда, удивясь незлобию старца, они возвратили ему все в келлию и, раскаявшись, сказали друг другу:"Истинно, это человек Божий". Когда мы прочитали это, старец сказал мне:"Знаешь, авва, это сказание много принесло мне пользы. говорю ему: как, отче? Он отвечал:"Во время пребывания моего в местах, прилежащих Иордану, я, прочитав однажды сие место, удивлялся старцу и сказал: Господи! сподоби меня следовать по стопам тех, которых образ принять Ты сподобил меня. Это чувство соревнования не оставляло меня, и вот, спустя два дня, нападают разбойники. Когда они постучали в дверь, я узнал, что это разбойники, и сказал сам в себе: благодарение Богу! Вот время показать плод соревности. Отворив (дверь), я принял их ласково и, зажегши светильник, начал показывать им вещи, говоря: не суетитесь, я ничего не скрою от вас. Они говорят мне:"Есть ли у тебя злато?" – "Да! – сказал я. – Есть три монеты", – и открыл перед ними сосуд. Так они взяли и пошли с миром. Я же, говорит с улыбкой блаженный, спросил его: а возвратились они, как те, кои были при том старце? – Не дай, Боже! – проворно отвечал он. – Того разве я желал, чтоб они возвратились?!"Вот что доставили старцу его соревность и готовность на все, что он не только не скорбел, но еще радовался, что сподобился такого блага.

В прежней беседе, говорит блаженный, я сказал вам, что если мало потерпим брату нашему гневающемуся, то приобретем душу его. Теперь расскажу вам на сие одну историю, которую слышал от блаженного Сергия, игумена Педиадского. Вот что он рассказывал мне. «Некогда шли мы с одним святым старцем и сбились с дороги; не зная куда идти, мы попали на сеятву и потоптали немного зелени. Заметив это, земледелец, который случился там тогда на работе, начал сильно бранить нас и говорить с гневом:"Вы, монахи! боитесь вы Бога? Если б вы имели страх Божий пред очами, то не сделали бы этого". В ту минуту тот святой старец сказал нам:"Ради Господа не говорите ничего", а тому отвечай с кротостью:"Правду ты говорил, чадо: если б мы имели страх Божий, не сделали бы сего". Тот опять бранил нас с гневом. И старец опять сказал:"Истину говоришь, что если б мы были монахи, то не делали бы сего. Но, ради Господа, прости нам, согрешили мы". Тогда в изумлении он бросился в ноги старцу и сказал:"Прости меня, ради Бога, и возьми меня с собою. Вот что, сказал при сем блаженный Сергий, с Божиею помощию могли сделать кротость и доброта сего святого. Спасти созданную по образу Божию душу, которая вожделенна Богу более, нежели тьмы миров с богатствами их».

«Однажды, как я, – говорил блаженный Зосима, – был у него (Сергия), он сказал мне: прочитай нам чтонибудь из Писания. Я начал читать притчи и, когда дошел до места, где говорится: «во множестве дров возгорается огнь, а идеже несть гнева, безмолвствует брань» (Притч. 26, 20), спросил его: что значит это изречение, отче? – он сказал мне в ответ:"Как дрова суть причина пламени огненного, и, если не положить их достаточно, огнь погасает, так есть свои причины и страстей, и, если кто отсечет сии причины, страсти не действуют. Именно: причины блуда, как сказал авва Моисей, суть принятие пищи и пития до сытости, спанье в довольство, праздность, забавы, пустословие и щегольство. Если кто отсечет все сие, то страсть блуда будет бессильна". Опять, причины гнева, как он же сказал, суть: давать и брать, творить волю свою, любить учить и почитать себя разумным. Если кто отсечет сие, то страсть гнева не будет иметь в нем силы. И это‑то значат слова аввы Сисоя, какие сказал он, когда брат спросил его:"Почему страсти не отступают от меня?" – Сосуды их, – говорит он, – то есть причины, суть внутрь тебя. Отдай им залог их, и они отойдут". Двоегневный, в коем не умолкает брань, есть тот, кто не довольствуется первым раздражением, но сам разжигает себя ко второму гневу. Именно: если кто, воспламенившись гневом, тотчас опомнится, осуждает себя, пусть и кается пред братом, на которого погневался, таковой не называется двоегневным. В нем умолкает брань, коль скоро он осудит себя и восстановит мир с братом; в таковом не имеет места брань, как я сказал прежде. Но кто, разгневавшись, не опомнивается, но более и более сам себя раздражает на гнев, и раскаивается не о том, что разгневался, но что не наговорил более, нежели сколько наговорил в своем раздражении, таковой называется двоегневным. В нем брань не умолкает, ибо после гнева берут его в свою власть злопамятство, вражда и злоба. Но Господь Иисус Христос да избавит нас от части таковых, и да сподобит части кротких и смиренных».

Часто говорил он, что великое трезвение и немалая мудрость нужна против хитростей диавола. Ибо бывает, что он из‑за ничего приводит иного в раздражение; бывает и то, что он представляет благословный предлог, чтоб казалось иному, что он справедливо гневается. Но все сие совершенно не свойственно тому, кто истинно желает шествовать путем святых, как говорит святой Макарий: монахам не свойственно гневаться. И опять: не свойственно оскорблять ближнего. При сем рассказал нам следующее: «Однажды я заказал написать некоторые книги одному искусному писцу. По окончании писания он присылает сказать мне:"Вот я окончил книги, пришли сколько тебе рассудится и возьми их". Один брат, услышав о сем, пришел от имени моего к сему писцу и, дав известную плату, взял книги. Между тем и я, не зная того, послал нашего брата с письмом и платою, чтоб взять их. Писец, узнав из того, что осмеян, сильно возмутился и сказал:"Непременно пойду и отмщу ему по двум причинам: и за то, что он посмеялся надо мною, и за то, что взял не свое". Услышав о том, я послал сказать ему:"Знаешь, брат мой, что мы приобретаем книги для того, чтоб научиться из них любви, смирению, кротости; если же приобретение книг в самом начале ведет к ссорам, то я не хочу иметь их, чтоб не ссориться, ибо «рабу Божию не подобает сваритися» (2 Тим. 2, 24)". Таким образом, отказавшись от книг, я сделал то, что брат не был вконец побежден гневом».

Однажды, сидя с нами и беседуя о душеспасительных вещах, блаженный начал приводить изречения святых старцев и, дошедши до изречения, сказанного аввою Пименом, что осуждающий себя находит покой повсюду, и до того, которое сказал в ответ один авва горы Нитрийской, когда его спрашивали: что более всего обрел ты на сем пути, отче? – «Обвинять и укорять, – отвечал он, – себя самого всегда», – причем, когда вопрошавший прибавил: и нет другого пути, кроме сего? – сказал: «Какую силу имеют слова святых! И поистине, что ни говорили они, говорили от опыта и истины, как учит божественный Антоний. Потому‑то они (слова) и сильны, что изречены делателями, как говорит некто из мудрых: слова твои да подтверждает жизнь твоя». При сем он рассказал нам следующий случай: «Во время краткого моего пребывания в лавре аввы Герасима сидели мы однажды с возлюбленным мне братом и беседовали о душеполезных предметах. Я припомнил сии слова аввы Пимена и того другого старца. Брат сказал мне при сем: Я узнал опытно истину сих слов и вкусил покоя, доставляемого исполнением их. Был некогда в сей лавре один диакон, с коим я жил в искренней дружбе. Не знаю отчего, он возымел на меня подозрение в одном деле, оскорбился тем и начал смотреть на меня мрачно. Заметив эту мрачность, я просил его объяснить мне причину, и он сказал: ты сделал такое и такое дело. Не сознавая в себе совершенно, чтоб сделал такое дело, я начал уверять его в своей невинности, но он говорил мне: прости – не удостоверяюсь. Удалясь в келлию свою, я начал испытывать сердце свое – сделано ли мною когда такое дело, – и не находил. Потом, когда увидел, что он берет потир и подает, побожился ему на нем, что не делал того, но он опять не уверился. Тогда, снова вошедши в себя, я вспомнил о сих словах святых отцов и, в полной вере истине их, обратил помысл свой на себя и сказал: сей искренний мне диакон любит меня и, движимый сей любовию, открыл мне, что имеет сердце на меня, чтоб я трезвился и берегся впредь делать то. Но, бедная ты душа, зачем говоришь, что не сделала такого дела? Тысяча злых дел сделано тобою, и ты забыла о них. Где то, что ты сделала вчера, или за десять дней? Помнишь ли то? Итак, не сделала ли ты и сего, как то (сделала) и забыла, как (забыла) прежнее? Таким образом, я положил в сердце своем, что истинно сделал то, но, как забыл прежнее, так (забыл) и сие, и начал благодарить Бога и диакона, что чрез него удостоил меня Господь познать грех свой и раскаяться в нем. Потом встал в таких помышлениях и пошел сознаться пред диаконом и поблагодарить его. Но лишь только я постучал в дверь, как он отворил и первый, положив поклон, сказал: прости меня, я поруган демонами, заподозрив тебя в деле том, ибо истинно удостоверил меня Бог, что ты не виновен в нем, и не допустил меня более удостоверять его, говоря: в этом нет уже нужды. После сего сказал блаженный:"Вот как искреннее смирение расположило сердце сего брата, что не только не соблазнился он на диакона и не оскорбился на него, – первое за то, что заподозрил его; второе, что, будучи удостоверяем им, не принял удостоверения, – но еще самому себе приписал грех, – мало того, возблагодарил его!"Потом прибавил:"Видите, что делает сия добродетель? На какие степени преспеяния возводит любящих ее! Ибо если бы он захотел, то тысячи поводов возымел бы чрез диакона к тому, чтобы сделаться демоном; но как он устремился к добродетели, то не только не оскорбился на него, но еще возблагодарил. Так добродетель объяла его сердце". Так, если и мы предварительно заложим в сердце своем семена кротости и смирения, то для врага не будет места сеять в нем злые семена. Ибо он тогда только наполняет нас своим злом, когда находит нас пустыми – не имеющими никакого благого помышления, или паче раздражающими самих себя на злобу и тем подающими ему к тому повод. Как, напротив, при добродетели, когда видит Господь, что душа жаждет спасения и возделывает в себе благие семена, то ради благого ее расположения, наполняет ее своими дарами».

Некогда, припомнив о старце, которого окрадывал живший по соседству с ним брат и который, зная то, никогда не обличал его, но еще более трудился, говоря: может быть, брат имеет нужду, дивился милосердию святых и рассказал при сем такой случай: «Во время пребывания моего в Педиаде, вот что рассказывал мне один из игуменов. Близ киновии нашей жил один старец, весьма благой души. Ему соседствовал брат. В отсутствие старца брат сей, соблазнившись, отпер его келлию и, вошедши, взял вещи его и книги. Когда старец возвратился и, отворив келлию, не нашел вещей своих, пришел к тому брату сказать ему о сем и застал вещи свои посреди келлии, потому что брат не успел упрятать их. Не желая пристыдить брата и обличить его, старец показал вид, будто схватил его живот, и, вышедши, пробыл на дворе довольно времени, как бы ради нужды, пока брат прибрал его вещи. После сего, возвратись, старец начал говорить ему о другом и не обличил брата. Чрез несколько дней были узнаны вещи старцевы; взяли того брата и посадили под стражу, между тем как старец не знал о том. Услышав потом, что брат в темнице, не знаю по какой причине, пришел ко мне, говорит игумен, ибо он учащал к нам, и просил:"Сделай милость, дай мне несколько яиц и немного чистого хлеба. Я говорю ему:"Верно, у тебя ныне есть кто?"Он отвечал:"Да!"Между тем старец взял это для того, чтобы пойти в темницу и утешить брата. Лишь только вошел он туда, как брат падает ему в ноги и говорит:"За тебя я здесь, авва, ибо я украл вещи твои. Но вот книга твоя у того‑то, одежда у того‑то". Старец говорит ему:"Да удостоверится сердце твое, сын мой, что я не ради этого пришел сюда и даже совершенно не знал, что ты здесь за меня, но, услышав, что ты здесь, опечалился и пришел утешить тебя, вот смотри – яйца и чистые хлебы. Успокойся же, теперь все сделаю, чтоб извлечь тебя из темницы". Пошел, упросил некоторых из набольших, коим был знаем ради своей добродетели, и они послали выпустить брата из темницы».

Рассказывали еще о том же старце, что однажды пошел он на рынок купить себе одежду. Купил и дал одну златицу. Оставалось ему приплатить несколько монет. Он взял одежду и положил под себя; но, между тем как отсчитывал мелочь на дощечку, кто‑то подошел и пытался вытащить одежду. Почувствовав то, старец понял и, имея крайне милосердое сердце, приподнимался мало помалу, как бы за мелочью, пока тот не вытащил одежды и не ушел, и старец не обличил его.

Чего стоила его одежда, говорил при сем блаженный, или вещи, коих он лишился? Но велико расположение. Ибо он показал, что, имея их, он был таков в душе, как бы ничего не имел. Внимания не обращал, когда их похитили, и оставался неизменным, не скорбел, не раздражался, ибо, как я говорю вам всегда, – не то вредит, чтоб иметь, но иметь с пристрастием. Сей, хотя бы весь мир имел, пребыл бы таким, как бы не имел ничего. Ибо тем, что он сделал, показал себя свободным от всего.





    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю