Текст книги "Стоя под радугой"

Автор книги: Фэнни Флэгг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Застенчивая старшеклассница

Поступив в двенадцатый класс школы Элмвуд-Спрингса, Бетти Рэй, как любая новенькая, привлекла к себе всеобщее внимание. Но спустя две недели интерес к ней поутих, и чудачка-певица отошла на второй план. Любому сложно влиться в коллектив, где почти все ребята учатся вместе с первого класса, а Бетти Рэй трудно было вдвойне. Из толпы она не выделялась, и мальчики ее возраста не обращали внимания на худенькую, бесцветную новенькую в голубых пластмассовых очках. Некоторые девочки изо всех сил старались разговорить ее за обедом или пригласить в аптеку выпить содовой, но она так стеснялась, что почти не открывала рта. Наконец они сдались. Поняли, что в ней нет ничего интересного, а может, она слишком религиозна. Ее не то чтоб не любили – нет, просто оставили попытки сблизиться. Так что Бетти Рэй особо никуда не ходила – в школу да иногда в кино с семьей. С еще большим удовольствием она шла из кино домой, и Дороти радовалась этому. Вообще-то, она была отличной помощницей. Дороти получала сотни писем в неделю, и Бетти Рэй помогала их сортировать, рецепты откладывала в одну стопку, советы и объявления – в другую. Еще Бетти Рэй помогала Бобби, только Дороти этого не знала. Иногда, заходя в тупик с какой-нибудь задачкой по математике, он тайком бежал к ней в комнату, и она решала за него. Мама Смит, любительница карт, надумала научить Бетти Рэй играть и была поражена, насколько быстро та схватывает. Спустя несколько дней Мама Смит призналась Дороти:

– Эта девочка – прирожденный игрок. Не удивлюсь, если к концу недели она освоит бридж.

И до первого ноября все шло гладко.

В тот день Дороти выбирала картошку в овощной лавке, когда туда вошла Паулина Татл, учительница английского в старших классах, высокая женщина без подбородка. Заметив Дороти, она направилась к ней и громко спросила:

– Ну, как там Анна Ли? Есть от нее известия?

– Нормально, Паулина. И учится хорошо, и все ей нравится.

– Я так и знала. Всегда говорила, что если кто и достигнет успеха, так это Анна Ли Смит.

– Между прочим, она о вас спрашивала.

– Из всех моих учеников она была самая умная, сплошь пятерки, к тому же красавица.

– Спасибо, мне очень приятно. А как дела у нашей Бетти Рэй?

Паулина внезапно помрачнела.

– Я как раз собиралась вам звонить насчет нее, Дороти. Боюсь, у нас серьезные проблемы.

Дороти встревожилась:

– Что такое?

– С письменными заданиями все хорошо, но с устными – полный кошмар. Руку никогда не поднимет, а если вызываю, то бормочет себе под нос, что не знает ответа. – Паулина взяла картофелину, оглядела. – Но меня-то не обманешь, все она прекрасно знает. Просто не говорит. Очень жаль приносить дурные вести, Дороти, но девочка совершенно не владеет устной речью! – На слове «совершенно» она бросила в пакет большой красный помидор, как бы ставя ударение. – Я несколько раз ее вызвала и перестала – боюсь, в обморок упадет.

– Ох, батюшки, нехорошо как.

– Да, ничего хорошего.

Мисс Татл кинула в тот же пакет луковицу.

– Эта девочка никогда ничего не добьется, если не научится себя подавать, и оценок хороших на экзаменах не получит.

– Мы знали, что она немного застенчивая.

– Экстремально застенчивая, и надо пресечь это сейчас, иначе она вечно будет плестись в хвосте.

Дороти всерьез разволновалась:

– Что же делать?

– Думаю, ей следует незамедлительно зписаться в драмкружок. Может, мисс Хэтчер научит ее хотя бы говорить. Вся надежда только на нее. – Мисс Татл взяла пучок салата, взвесила в руке, положила обратно. – Трудно готовить для себя одной. Не станешь ведь покупать половину пучка. Вам повезло, что у вас большая семья. Если хотите, я поговорю с Бетти Рэй.

– Нет-нет, спасибо. Давайте я сперва подумаю, что можно сделать. Что ж, рада была с вами пообщаться, Паулина. – И Дороти направилась к выходу.

Мисс Татл крикнула ей вслед:

– Попросите Анну Ли черкнуть мне пару строк, когда у нее выдастся минутка.

Дороти беспокоилась. С такой проблемой она раньше не сталкивалась. Дети ее трудностей с общением не испытывали. Особенно Бобби. Учителя не могли заставить его помолчать и сконцентрироваться на письменной работе, в тетради вечная мазня и ошибки – если умудрится не забыть ее и не потерять. Паулина, похоже, считает ситуацию критической. Может, она и права. Может, нужно что-то сказать девочке прямо сегодня.

На кухне, пока Бетти Рэй разминала картошку для пюре, Дороти решилась.

– Ну что, дорогая, как у тебя дела в школе?

– Хорошо.

– Трудности какие-нибудь есть?

– Нет, мэм.

– Получилось с кем-нибудь подружиться?

– Да.

– Не знаю, известно ли тебе, но лучше всего заводить друзей на факультативах. Я в школе была президентом клуба домохозяек, и мне очень нравилось.

Бетти Рэй улыбнулась. Дороти продолжала:

– Знаешь, я сегодня встретила Паулину Татл, мы заговорили о тебе, и она, верней, мы обе подумали, что было бы неплохо тебе вступить в какой-нибудь клуб. Может, захочешь в драмкружок походить. Анна Ли очень любила сцену.

Она говорила весело, но при слове «драмкружок» Бетти Рэй моментально побледнела. Она обратила к Дороти застывшее лицо:

– О, миссис Смит, я не смогу.

Дороти тотчас почувствовала себя виноватой. Она обняла Бетти Рэй за плечи:

– Нет – и не надо, конечно. Прости меня. Глупо было предлагать… Тебя всю жизнь на сцену силком тянули, правда?

– Да, мэм. – Бетти Рэй едва не плакала. – Я это прямо ненавижу.

– Ох, дорогая, не представляю, что на меня нашло. Ты не должна делать то, чего не хочешь.

– Она рассердится?

– Нет, что ты. Не беспокойся ни о чем. Я скажу Паулине, что мы не хотим, чтобы ты ходила в какой-то глупый драмкружок. И вообще тебе никакие кружки не нужны, правда?

– Да, мэм.

Поставив мясной рулет в духовку, Дороти села за стол лущить фасоль и подумала: «Ну не вызывает ее на уроках Паулина, и кому это важно? Ну не прогремит она на весь мир, и что? Не всем же звездами становиться. Ну получит она четверку или тройку вместо пятерки. Она довольна жизнью, и на кухне незаменимая помощница, тихая, воспитанная. Может, она станет кому-то прекрасной женой. Пусть Бетти Рэй не такая красавица, как Анна Ли, зато уже сейчас готовит не в пример лучше. А мужчины любят тихих девушек, умеющих готовить».

А еще подумала: «Хорошо, что Анна Ли красивая, потому как готовить она совсем не умеет».

Когда Бетти Рэй домыла кастрюлю и села за стол, Дороти задала ей свой коронный вопрос:

– Дорогая, если бы одно твое желание могло исполниться, чего бы ты пожелала?

Бетти Рэй придвинула к себе горку фасолевых стручков, подумала и ответила:

– Дом.

– Дом? – удивилась Дороти. – Какой именно?

– Ну, маленький. И собачку, может.

– А хорошего мужа? Ты не хочешь, чтобы дом купил тебе муж?

– Нет, мэм. Я после школы работу найду и сама себе куплю. По-моему, я не очень нравлюсь мальчикам.

У Дороти в глазах мелькнул озорной огонек.

– Кое-кто – он работает в кафе «Трамвай» – считает тебя замечательной девушкой, я точно знаю…

Тут в кухню вошел Бобби, картинно качая бедрами, накрашенные красные губы были сложены бантиком.

– Молодой человек, – сказала Дороти, – почему ты не делаешь уроки в своей комнате?

Бобби, виляя бедрами, вышел.

Позже Дороти пошла его проверить. Бобби висел, уцепившись за дверь, как летучая мышь. Она сказала:

– Бобби, ты хочешь остаток жизни провести в шестом классе? А ну слезай и за работу!

Бобби стек на пол и поплелся к столу. Мама выразилась как нельзя яснее.

В пятницу Бетти Рэй вернулась из школы с довольным выражением лица и вручила Дороти маленькую желтую клубную карточку с надписью: БЕТТИ РЭЙ ОТМАН, БИБЛИОТЕЧНЫЙ КЛУБ СТАРШЕЙ ШКОЛЫ ЭЛМВУД-СПРИНГСА.

– Какая молодец! Я так горжусь тобой, прямо не знаю! – Дороти хорошо представляла, как нелегко далась Бетти Рэй такая карточка. – Это следует отметить! Мама Смит, Бобби, одевайтесь! Мы идем в аптеку есть мороженое!

Спустя пять минут все сидели на табуретах за стойкой с содовой и заказывали мороженое с горячим сиропом, кроме вечного оппортуниста Бобби: он повелел принести двойной банановый сплит[18] 18
  Банановый сплит иначе называют «полбанана»: на половинку разрезанного вдоль банана кладут пломбир, клубнику и заливают сверху взбитыми сливками.


[Закрыть].

Время индейки

С тех пор как Беатрис уехала с Отманами, сестры Гуднайт, Бесс и Ада, взялись помогать Дороти. Они пели на передаче в особых случаях, и сегодня выдался как раз такой.

Перед выходом в эфир Дороти выглянула в окно, чтобы сообщить самые свежие новости о погоде, и увиденное ее порадовало.

– Всем доброго утра. У нас в Элмвуд-Спрингсе на дворе еще один прекрасный осенний денек, и у вас, надеюсь, тоже. Знаю, время сейчас хлопотливое, все готовятся ко Дню благодарения и каникулам, и мы очень рады, что вы выкроили для нас минутку. Не знаю, как вы, но лично я с нетерпением жду конца этой недели. Бобби сводит нас с ума, пытаясь к пятнице вызубрить «Песнь о Гайавате». «Из страны Дакотов диких, с гор и тундр, с болотных топей…» Кажется, еще раз услышу – закричу. Бедная Бетти Рэй помогает ему учить, и скажу вам – у этой девочки терпение Иова. Пока что «Гайавату» выучили уже все домашние, кроме Бобби.

Ну что ж, завтра 4 ноября, день всеобщего голосования. (Мама Смит сыграла первые аккорды песни «Великий добрый старый флаг».) Правильно, Мама, демократия в действии. Утром позвонила Ида Дженкинс, председатель местной женской политической фракции, чтобы напомнить всем женщинам: приходите обязательно, голосуйте, не оставляйте выбор исключительно мужчинам. И Мама Смит согласна – не забывайте, наша Мама Смит была суфражисткой, отстаивала наше право голосовать, и мы ею очень гордимся. Позже обещали заскочить Бесс и Ада Гуднайт, спеть «Бонго, бонго, бонго, бонго, не уеду я из Конго». Хотя ума не приложу, какое отношение к выборам имеет эта песня… Может, они ошиблись? Нет? Нет, Мама Смит говорит, они собираются спеть именно ее. – Дороти пошуршала бумагами. – Тааак, поглядим, что у нас дальше. Ага, объявление от торговой палаты. Они просят поменять название конкурса «Мисс Индюшка» на «Мисс Благодарение», так что, если вы согласны, зайдите завтра в аптеку и тоже проголосуйте. Гарри Джонсон из «Эй энд Пи» просит сказать вам, друзья, что у него есть спецпредложение на День благодарения: покупаешь одну банку молодого горошка «Дел Монте», вторую получаешь в подарок, и еще он говорит, что у них заготовлено много индюшек – уже выпотрошенных и нашпигованных, осталось только сунуть в духовку.

А теперь позвольте спросить: вас когда-нибудь ударяло током при замене предохранителей? Если да, то следующая реклама для вас. Пользуйтесь предохранителями «Роял кристалл» со стеклянным противоударным наконечником. Это безопасней, чем лампочку поменять. Спрашивайте заодно и рождественские гирлянды «Роял». Все вышеперечисленное можно купить в магазине Уорренов «Инструменты». Кстати, об Уорренах, вчера мы с Мамой Смит были в гостях у нашей новобрачной Нормы Уоррен, которая провела для нас экскурсию по своей кухне. У нее новый обеденный столик «Формика» с табуретками – невероятно яркий и веселый. Она говорит, что цвета есть разные – желтые, голубые, зеленые, но у Нормы – вишневый. (Мама Смит сыграла «Жизнь моя – тарелка вишен».) Все верно. Норма в восторге: его очень легко содержать в чистоте, провел влажной тряпкой – и готово. Все говорят, это мебель будущего, и я в это верю! Когда Норма постелет красно-белый линолеум, ее кухню можно будет демонстрировать всему Среднему Западу в качестве эталона!

Не садитесь!

Норма и Мак были женаты всего ничего – меньше четырех месяцев, но Норма уже вовсю наслаждалась ролью жены и хозяйки. Ей ужасно нравилось обустраивать свой домик, особенно радовала кухня, которую она вылизывала так же страстно, как Мак – свой новый автомобиль «Нэш рамблер». Через несколько недель грядет их первое Рождество в новом статусе супругов, и Норма приняла важное решение. Обсудив его с Маком, она позвонила матери сообщить волнующую новость.

– Здравствуй, – сказала Ида.

– Мам, знаешь что? В этом году я хочу всех пригласить на рождественский ужин к нам!

– Кого это всех?

– Тебя, папу… Других Уорренов: тетю Герту, дядю Лодора, тетю Элнер и дядю Уилла. Всю семью. Правда, здорово?

– Это очень мило с твоей стороны, детка, но мне кажется, ты не подумала. – Ида тщательно взвешивала каждое слово.

– Подумала.

– Норма, как ты рассадишь такое количество гостей? У тебя нет нормального обеденного стола.

– Очень просто, не обязательно формальный ужин устраивать. Все блюда поставим в углу кухни, каждый будет подходить с тарелкой и класть себе что захочет – как на фуршете. Мак сказал, он сдвинет карточные столики в гостиной, и мы накроем их простыней.

В английском языке не хватило бы слов описать, насколько Ида Дженкинс не хотела принимать пищу с карточного стола, накрытого простыней, но чувствовала, как много это значит для Нормы. Навалившись на телефонный столик, дабы прочнее стоять на ногах, она сказала:

– Хорошо, дорогая, если хочешь, давай. Уверена, что получится славно.

Когда все приглашенные на рождественский ужин пообещали прийти, Норма вдруг сообразила, что больше чем на двоих она никогда в жизни не готовила. Возможно, соорудить праздничный ужин на десятерых – не так-то просто, а она хотела, чтобы все получилось идеально. Она позвонила Соседке Дороти, и та помогла ей продумать меню до мелочей. Чтобы не допустить ошибки, она составила список: что в какой момент сунуть в духовку, когда вытащить, когда картошку ставить, сколько минут жарить отбивные, сколько минут томить подливку, когда разогреть четыре банки горошка и булочки.

Почти всю неделю до праздника Норма провела в кухне, репетируя. Один день потратила, чтобы убедиться, что работают все таймеры, вся утварь на местах и готова к использованию. Она решила переложить горошек из банок в блюдо с крышкой, а банки выбросить. Это, конечно, жульничество, но известно, что скажет мать, увидев банки. Сто раз уже слышали: «Только бродяги да бомжи едят консервы». Мак наблюдал, как она выставляет таймеры, ходит со списком взад-вперед от плиты к холодильнику, притворяясь, что носит продукты, и говорит сама с собой. У нее было такое напряженное лицо, что муж пожалел ее и спросил:

– Могу я как-то помочь?

Она подняла на него глаза:

– Да, не пускай никого в кухню, особенно маман. А то она встанет и будет смотреть. Я и без того буду на нервах. Просто развлекай гостей, пока я не выйду и не скажу: «Ужин на столе, идите ешьте».

– Ужин на столе, идите ешьте?

– Ну, может, не такими словами, может, я скажу «Кушать подано» или что-то вроде того, но когда я позову, ты всех заставишь встать, взять тарелки и прийти сюда. Но не раньше.

– О’кей.

– Просто молись, чтобы я ничего не сожгла и не уронила.

– А хоть бы и сожгла, что с того? Это же не конец света, а всего лишь ужин.

– Всего лишь ужин? Всего лишь? Так ты считаешь, что все мои мучения – пустое? Провести первое Рождество в собственном доме – это для тебя ничто?

– Нет, я другое имел в виду. В смысле, если ты даже испортишь что-нибудь, это не конец света, всем будет плевать.

– Всем плевать?

Мак понял, что роет себе яму, и попытался выбраться:

– Но ты ничего не испортишь. Все будет по высшему разряду.

– Тебе легко говорить. Сам бы попробовал на десятерых приготовить.

В субботу, за целую неделю до ужина, Норма вычистила дом сверху донизу. Когда Мак вернулся днем домой, она встретила его на пороге с щеткой в руках:

– Мак, не садись на диван и стулья, и по ковру не ходи, и постарайся не пользоваться туалетом.

Так Мак понял: когда Норма нервничает, ей лучше не перечить.

Рождественская витрина

Сегодня день суеты. Дороти напекла пятнадцать дюжин имбирных печений в виде человечков, чтобы на праздники хватило, Бобби спустил с антресолей елочные украшения, а Бетти Рэй и Мама Смит маскировали зубочистки под елочки для стола. Около пяти тридцати пришел Док с огромным мятным леденцом-тростью, щеки его горели от мороза и двух стаканчиков яичного ликера приличной крепости. Перед этим они с Эдом и друзьями по старой традиции устроили в парикмахерской небольшой предрождественский мальчишник, и поэтому он был во всех смыслах на подъеме. Через несколько дней домой вернется Анна Ли, а сегодня они идут в город выбирать елку.

Он направился в кухню и вручил Дороти сладкую трость:

– Хо-хо-хо!

– И тебе хо-хо-хо, – засмеялась Дороти.

После ужина Дороти заставила Бобби надеть кожаную кепку с ушами, и всей семьей, включая Бетти Рэй и Джимми, они пошли на пустырь за церковью. Клуб «Цивитан» натянул вокруг пустыря гирлянду с белыми лампочками и устроил ежегодный елочный базар. Пахло хвоей, и знакомый запах Рождества еще больше воодушевил Дока. Джин Одри пела «Рудольф, олень красноносый»: Мерил приладила на стойку навеса маленький радиоприемник. Док ходил по рядам, искал подходящее дерево. Останавливался, встряхивал очередную елку и шел дальше.

– Как считаешь, Дороти, большую взять или маленькую?

Бобби попросил:

– Давайте большую.

– А ты как думаешь, Мама Смит? – спросила Дороти.

– Я думаю, раз возвращается Анна Ли, было бы неплохо в этом году разориться на большую.

Они шли дальше, рассматривая елки. Некоторые были покрашены в странные цвета. Док услышал, как Мама Смит в соседнем ряду говорит с Дороти:

– Какой человек в своем уме купит розовую елку?

– Ну, это, наверное, современно. Может, кто-то жаждет перемен в жизни, – предположила Дороти.

– По мне, так скорее уродливо, чем современно.

Поиски продолжались, Док тщательно обследовал каждую более-менее подходящую елку. Он отвергал недостойных одну за другой, пока не углядел лежащую на земле голубую ель-великаншу, до сих пор не освобожденную от веревочных пут. Подошел Фред Хейгуд, работник «Цивитан», и спросил: «Хотите, развяжу?» Док хотел. Фред перерезал веревку и потряс елку, чтобы распушить. Дерево было около восьми футов высотой, пушистое и ровное. Док сказал:

– По-моему, хорошая, а?

Фред выдал мнение эксперта:

– Ага, красавица.

– Что скажешь, Джимми? – спросил Док.

– Мне нравится, – кивнул Джимми.

– Сколько? – спросил Док.

Фред крикнул в сторону навеса:

– Мерил, сколько за голубую ель, которую только что привезли?

Мерил крикнула в ответ:

– Полтора доллара – и она ваша.

Док сказал:

– Пусть ребята доставят ее к нашему крыльцу.

Далее все двинулись к универмагу «Морган бразерс» посмотреть на украшенные к Рождеству витрины. Когда проходили мимо парикмахерской, несколько человек, включая Джеймса Хутена, мужа Тот, еще сидели там, и помахали им. Из магазинов доносилась музыка. Перри Комо пел «Похоже, очень скоро Рождество», и во всех витринах красовалась красная, белая или зеленая надпись ВЕСЕЛОГО РОЖДЕСТВА! У Бобби было ощущение, что за одну ночь здесь вырос другой город. Две бутылки, наполненные красной и синей подкрашенной водой, что давным-давно стояли в окне аптеки, вдруг представились ему двумя светящимися елочными украшениями. Сегодня даже бетонная площадка перед кинотеатром, казалось, сверкала серебряными блестками. Перед универмагом уже толпился народ – и дети, и взрослые с восхищением разглядывали инсталляцию «Зимняя сказка», где одновременно двигались сотни механических фигурок. Эльфы с Санта-Клаусом, поезда с игрушечными пассажирами бегали вверх и вниз по белой горе, исчезали в тоннелях. К вершине горы поднимались лыжники, чтобы скатиться к подножию. Качающие головами северные олени, запряженные лошадьми экипажи, крошечные машинки двигались по миниатюрной деревеньке. Собачки виляли хвостами, фигурки мужчин, женщин и детей катались на коньках по замерзшему пруду из круглого зеркала, а вокруг пруда сверкал снег, росли зеленые деревья. Целый мир за стеклом. Бобби часами стоял бы, прижавшись к стеклу, если бы ему разрешили.

Домой шли снова мимо «Цивитан» и встретили Норму и Мака Уоррен, выходящих с елочного базара с розовой елкой.

– Здравствуйте, – радостно сказала Норма. – Глядите, что мы купили. Ничего прелестней не видела, а вы?

Мама Смит на миг лишилась дара речи, но Дороти быстро ответила:

– Да, прелесть. Мы на нее и сами засмотрелись. – И, в принципе, не соврала.

– Попросите, пожалуйста, Анну Ли позвонить мне, как только приедет.

– Обязательно.

Когда они разошлись в разные стороны, Мама Смит заметила:

– Дала бы миллион долларов, чтобы увидеть лицо Иды Дженкинс, когда она обнаружит эту «прелесть» в гостиной Нормы.

Вернулись все уставшие и сразу отправились спать, а Бобби всю ночь снилась рождественская витрина. Он катался на коньках по зеркальному пруду, кружился с красивой девочкой в короткой красной юбке и на белых коньках, но во сне она подозрительно напоминала Клодию Альбетту, сидевшую в классе как раз впереди него.

За три дня до этого Джимми бродил по универмагу «Морган бразерс» в поисках подарков, но выбрать что-то оказалось труднее некуда – он брал очередную безделушку и тут же клал обратно. Продавщица глядела, глядела на это дело и наконец не выдержала:

– Джимми, давай-ка ты мне скажешь, что ты ищешь, – сказала она. – Вдруг я смогу помочь.

– Ну…

– Кому ты выбираешь подарок?

Джимми совсем засмущался, но от помощи не отказался:

– Для девушки.

– Понятно. Может, красивый шарфик? Шарфик всегда кстати. Какие у нее волосы?

– Каштановые, – пробормотал он и поплелся следом за ней к стойке с шарфами.