Текст книги "На байдарке"
Автор книги: Феликс Квадригин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Документы экспедиции
Удовольствия байдарочного похода отнюдь не завершаются в день окончания маршрута. Нет, они длятся, переходя в новое очень приятное качество – воспоминания. Большей частью туристы распоряжаются воспоминаниями с преступной расточительностью. Спустя несколько месяцев, собравшись одним дождливо-осенним днем, они расшвыривают воспоминания, вспоминая все одновременно, наращивая с каждой минутой эмоции и децибелы. Приятель, случайно забредший на туристско-мемуарный огонек, покидает его, так и не поняв, где именно Кок в минувшем походе запорол кашу – перед Гадячем или под Брянском. И не то беда, что Гадяч и Брянск никак не сводятся на берега одной водной артерии, потому что первый украшает полтавскую речку Псел, а второй стоит на Десне. А то худо, что и сами участники похода начинают сомневаться, шли они в этом году по Птичи или нет. Потому что Шамары, о продуктовых прелестях которых весь вечер глухарино токовал Завхоз, находятся на уральской речке Сылве, а вы до сих пор считали, что минувшее лето путешествовали по Белоруссии.
Нет, от котла воспоминаний следует вкушать с понятием, умеренными, даже скупыми дозами.
Если вы хотите день за днем вновь пережить все перипетии минувшего похода, извольте вести дневник. Только он обеспечит вашим воспоминаниям неукоснительную последовательность и строгую достоверность. И только дневник сослужит хорошую службу грядущим поколениям байдарочников, которые куда доверчивее отнесутся к документам, нежели к зыбким устным преданиям байдарочных предков.
Та настойчивость, даже назойливость, с какой мы убеждаем вести дневник, несомненно, наведет читателя на мысль, что здесь что-то не то. И, честно говоря, он будет прав. Потому что вести походный дневник – дело, требующее незаурядного мужества и редкой силы воли.
Документальным, именно документальным (лирику оставьте дневникам иного сорта), походный дневник может быть лишь при одном условии: его надо заполнять ежедневно. На следующее утро вчерашние происшествия уже подернутся пеленой недостоверности, а еще через день, под обрушившейся на вас лавиной событий, вы забудете не только число и длину обносов, но и количество и качество трапез.
Поэтому сегодняшняя страница дневника должна быть заполнена именно сегодня. А сегодня в переполненном многочисленными обязанностями и многотрудными хлопотами дне у вас имеются только минуты у вечернего костра.
Да, вы отмахали сегодня тридцать пять километров. Да, у вас сегодня было два – тех еще! – обноса. Да, почти весь день шел нудный дождь. Да, сейчас после вечернего варева всем вашим существом владеет одна, но пламенная страсть: залезть в спальник и уснуть. Вот тут-то и нужна сила воли. Смирив с ее помощью свои желания, вы садитесь за дневник. Причем уже сам процесс заполнения его страниц требует немалого стоицизма, потому что писать приходится держа дневник в одной руке, карандаш – в другой. А на то, чтобы вытаскивать из костра печеную картошку, отгонять комаров и вести с Адмиралом аргументированный спор по поводу сегодняшнего километража, катастрофически не хватает конечностей.
Теперь вы понимаете, что слова о мужестве и силе воли отнюдь не расхожие штампы.
После завершения похода следует сверить записи каждого из участников. Это позволит устранить мелкие неточности и выстроить полную картину каждого из походных дней.
Чтобы не быть голословными, приведем отрывки из соответствующих документов за один наудачу выбранный день.
Из дневника Адмирала:
17 июля 1982 г.
Стоянка в 28,5 км выше Жабок. На небе ни тучки! Поляна большая, сухая, рядом густой смешанный лес. Накануне назначил подъем на 7.00, но, так как был уверен, что дежурный – Завхоз – проспит, встал в 6.14 и набрал хворосту. В 7.00 объявил побудку. Но удалось вытащить из палатки, да и то лишь в 7.32, лишь Кострового. Завхоза разбудить так и не удалось, поэтому в 9.19 пришлось завалить палатку и тащить из-под нее Завхоза, который спал на продуктовом мешке.
На завтрак – перловка и чай. И то и другое – без ничего. Вышли на маршрут в 10.53. В 13.03 стали на обед, хотя прошли всего ничего. И на обед было ничего – та же перловка. Выгнал народ на маршрут в 17.11: (зачеркнуто) тунеядцы крепко (зачеркнуто) спали, а потом еще крепче ругались. Через 98 минут стали канючить по поводу стоянки. Решил с (зачеркнуто) не связываться и дал команду разбивать лагерь. До нормы не добрали 18,5 км. На ужин – перловка с ничем. До каких пор (зачеркнуто)!.
Из дневника Завхоза:
17 июля 1982 г.
Стоянка километрах в десяти перед Жабками.
Пасмурно. Поляна маленькая и сырая. Жиденький соснячок. Проснулся первым часов в шесть и до подъема собирал топливо. Адмирала будили всем гуртом. Его превосходительство изволили явить свой лик народу лишь около восьми и тут же осведомились, что будет на завтрак. Выдал Коку половину всего запаса перловки. На маршрут вышли около десяти и махали веслами без перерыва до часу, да так, что прибрежные села мелькали, как частокол. Адмирал велел на села не смотреть и нагонять упущенное. На обед выдал Коку остатки перловки. Кок пытался натравить на меня несознательную и темную массу. Пренебрег. После обеда подремали около часа и снова принялись месить воду. Шли часов до восьми. На ужин выдал Коку перловку и ушел в плавни слушать лягушек. Кок (зачеркнуто) дурно воспитан. А в перловке очень много аминокислот. Да и остальные не лучше, потому что в перловке очень много витамина В, а они не понимают, как он им (зачеркнуто) необходим.
Из дневника Кока:
17 июля 1982 г.
Стоянка где-то за Жабками. Моросит. Поляна вся в лужах. Леса нет. Лозняк. Встал рано и насобирал топлива. Вообще-то дело не мое, но надоел (зачеркнуто) скулеж Кострового. Приготовил завтрак и прокричал побудку. Вылезли из палаток сразу. Публике было предложено: лосось в томате, гречка с тушенкой и кофе по-венски. Поели и сразу забрались в лодки. До обеда работали, как галерники. Отмахали, наверное, полкарты. На обед борщ, жареная рыба и суфле из ягод. После обеда не отдыхали и перли до глубокой ночи. На ужин – шашлык с подливой. На просьбу чем-нибудь скрасить шашлык Завхоз злобно оскалил желтые клыки.
Из дневника Кострового:
17 июля 1982 г.
Где стоим – не усек, но болото роскошное. Сильный дождь. Леса нет. Кустарника нет. Вообще ничего нет. Встал ночью и собирал плавник. Костер разжег с одной спички и на великом энтузиазме. Старался зря, потому что на завтрак была голая перловка.
На обед стали тоже в болоте. Костер раскочегарился на камыше. Снова перловка. После обеда шли до вечера, а потом весь вечер до ночи. И, кажется, еще и ночью тоже. Стоянку Адмирал выбрал на дне какого-то озера. К счастью, мелкого. Костер разводил на сфагновом мхе. И снова старался ради перловки. Завхоз... (далее хотя и не зачеркнуто, но ввиду частного интереса опускается).
Хорошее деле походный дневник!
Дневником, однако, не исчерпываются документы похода. Есть еще фотографии, вернее, слайды, ибо только экран может хотя бы в какой-то степени передать многоцветье виденных наяву пейзажей.
Фотографировать хотят все. Умеют немногие. Из этих немногих Адмирал выбирает одного. Мера разумная, иначе весь личный состав экспедиции вместо того, чтобы заниматься общественно полезной греблей, все светлое время и добрую часть сумерек будет рассматривать окружающую среду через видоискатели фотоаппаратуры. Известен случай, когда Адмирал сам оказался фанатиком пейзажной фотографии и поэтому не смог проявить необходимой твердости во введении моратория на фотодеятельность. Опомнились неделю спустя, когда выяснилось, что группа проплыла семь километров, истратив за это время столько же километров пленки всех видов.
Фотограф не только должен разбираться в выдержках и диафрагмах, не только обязан прицельно выбирать пейзажи, но должен еще быть хорошим психологом. Хороший Фотограф не станет докучать экипажу просьбами о позировании. То есть он не прочь, чтобы адмиральская байдарка замерла эдак секунд на пятьдесят перед входом в пролет моста, куда с мрачным ревом несется вода. Эх, и кадр бы вышел! Но у Фотографа (хорошего фотографа!) хватает здравого смысла не тревожить начальство подобной просьбой.
Поэтому хороший Фотограф работает неназойливо. Подкравшись неслышно, он снимает отличный кадр и лишь затем обращает на себя внимание победным трубным ржанием. Запечатленные мгновения (Юнга, гипнотизирующий преисполненным невыразимой тоски взором котел с поспевающей кашей; Завхоз, которого собирается линчевать несознательная часть группы; Костровой на коленях перед костром с выразительно поднятой к небу той частью его кострового тела, которой надлежит быть при этом поднятой, и т.п.) на просмотрах пользуются неизменным успехом.
Впрочем, два кадра требуют терпеливого и сознательного позирования всех членов экспедиции. На первом из них – вся группа в начале похода перед посадкой в только что собранные суда. На втором – группа в конце похода.
Именно с демонстрации этих двух сюжетов начинается показ слайдов, когда вы собираетесь на отчетный вечер. Сопоставление увертюрного и финишного слайдов доставляет немалое эстетическое наслаждение и обладает огромной познавательной ценностью.
Если собранные вместе участники похода вначале с трудом влезают в кадр, то на заключительном слайде по бокам остается бездна свободного пространства, несмотря на то, что рядом с Адмиралом в шеренгу втиснулся Завхоз (который на предыдущем слайде маячит где-то на четвертом плане). Сейчас же он победно держится за продуктовый мешок, причем обоих распирает: мешок – от сохраненных продуктов, Завхоза – от гордости за степень этой сохранности.
Да, объемы участников похода заметно уменьшились. Хотя мужчины и обзавелись растительностью, по отношению к которой слово «борода» – лакировка действительности. В то же время ласковое слово «небритость» здесь не подходит. Женщины не глядят в объектив, испытывая законную гордость за свой действительно зулусский загар.
Далее слайды положено демонстрировать в строгой последовательности. Сначала – пейзаж первых метров водного пути. Фотограф знал: тут должны раздаться стоны восторга. И точно – все исторгают единодушный вопль. Только Адмирал позволяет себе заметить: – Слайд перевернут!
– Слайд перевернут, потому что здесь левый берег справа, а правый – слева.
– С чего ты взял? Посмотри как следует! Ведь высокий берег всегда...
– Когда я веду экспедицию, у меня правый берег всегда справа, а левый – слева! – категорически формулирует Адмирал то, что принципиально отличает его от иных, менее квалифицированных и менее ответственных руководителей.
В это время под лучом проектора слайд начинает дымиться, и вопрос о берегах повисает в воздухе вместе с дымом.
Прошел час, а Фотограф добрался лишь до пятого слайда, форме и содержанию которого позавидовал бы любой абстракционист. Фотограф утверждает, что это панорама пресловутых Жабок в предутреннем тумане. Костровой же, заметив, что Фотограф никак не мог запечатлеть предутренний туман, ибо ни разу в жизни не размыкал очи раньше чем в десятом часу, клянется: на слайде – Мокрое Болото, снятое через костер, который в тот день Костровой раскочегарил на вымоченных в болоте поганках. Завхоза же не столкнуть с убеждения, что на слайде – полиэтиленовая скатерть на шестой день похода.
Спор прекращает хозяйка, внеся горячий пирог с грибами, собранными в походе...
Ведите дневник, творите слайды! Без них поход – не поход, а только его половина. И даже не лучшая!
Туристские торжества и праздники
Туристский поход сам по себе «праздник, который всегда с тобой». Этим справедливым утверждением можно было бы и ограничиться, но стоит ли лишать себя удовольствия еще раз вспомнить туристские торжества, зыбкий свет костра, песни над уснувшей рекой и ощущение счастья, ожидающего тебя где-то рядом, за ближайшей речной излучиной...
Праздники в походе возникают стихийно. И в этом их прелесть. Нет ни длительных приготовлений, ни томительного ожидания, ни неизбежного салата «Оливье». Зато есть хорошее настроение (без него туристское торжество не может возникнуть), импровизированные, а не отрепетированные заранее шутки и тосты. Нет соседей внизу и соседей вверху. Но есть безмолвная стена леса и тихо плещущаяся у берега вода, да в деревне на противоположном берегу собачий хор, которому, несомненно, нравится ваше пение.
Туристские праздники совсем не обязательно связаны с какими-то историческими событиями и датами. Поводы подчас кажутся непосвященным совершенно ничтожными. Например, праздник рыбака может возникнуть в результате отлова первого и (как опасается многоопытный Адмирал) последнего язя длиною в целых пятнадцать сантиметров! Не говоря уже о таком событии, как завершение первой трети маршрута или приобретение незапланированных леденцов в магазине села Верхние Первачи.
Вообще, только в туристском походе убеждаешься, как, в сущности, немного надо, чтобы человек почувствовал себя счастливым и был готов разделить эту радость с другими; как любое событие, даже неприятное, может обернуться поводом для торжества.
Например, на стоянке забыт чехол от байдарки. Несмотря на неизбежность этого события (см. раздел «Стоянка»), оно производит гнетущее впечатление на всех. Виновника (если его удается обнаружить) после краткой двухчасовой артподготовки подвергают пытке шуточками, обращаясь к нему только с добавлением слова «профессор», ибо традиционно предполагается, что только имеющий это звание автоматически приобретает право на рассеянность. Кроме того, несчастный живет в томительном ожидании снятия со следующей стоянки, где все его действия будут бдительно контролироваться и каждый его промах будет злорадно фиксироваться...
И вдруг! Во время незапланированной остановки по поводу обноса неведомо откуда взявшейся плотины (см. раздел «Карты»), утраченный чехол обнаруживается, причем в байдарке самого активного насмешника. Невинно пострадавший нервно смеется и обращается к своему мучителю: «Глубокоуважаемый профессор, не забыли ли вы, садясь в байдарку, снять галоши?» Но его сарказмы тонут в приливе бурной радости: во-первых, раз чехол нашелся, его можно потерять снова, а во-вторых, есть повод для праздника.
Случаются в походе и семейные торжества: именины, годовщины и свадьбы всех достоинств, до золотой включительно. Но даже им туристская обстановка придает необычную простоту, свежесть и веселье. Где вы видели, чтобы именинник в день своих именин не был вынужден сто пятьдесят раз в день сокрушенно сообщить своим поздравителям: «Ну что за радость? Стал на год старше – вот и все...» В походе это не нужно, да и времени на такие сентенции нет. Юбиляр вместе со всеми выполняет свою матросско-грузчицкую службу (если ему повезет, в этот день будет два обноса по триста пятьдесят метров каждый и три волока), но, как ни странно, к вечеру он чувствует себя не постаревшим на год, а помолодевшим на два. Поэтому виновник торжества не манерничает, не вздыхает по поводу груза годов, а просто радуется прекрасному летнему вечеру, костру и подаркам друзей.
Туристские подарки заслуживают особого разговора. Следует сразу сказать, что в походе количество абсолютно ненужных вещей, вручаемых в качестве подарков, сокращается примерно в сто двадцать четыре раза. Правда, нам известен случай, когда имениннику на одной из сибирских рек был вручен двадцатикилограммовый гипсовый бюст Иммануила Канта. Но этот случай следует отнести к разряду экзотических исключений.
Как правило же, все даримое малогабаритно, удобно и остроумно, ибо ничто не занимает так мало места, как остроумие. Вовремя подаренная мелочь – карманный фонарик, нож или подтяжки – может сделать человека счастливым. Хороши также всякие самоделки, особенно из съестных припасов.
Может быть, нетурист и решит, что радоваться яичнице-глазунье станет только человек духовно убогий. Турист же оценит ее по достоинству. Он знает, чего стоило довезти яйца целыми и невредимыми до сковородки, несмотря на их стремление превратиться в яичницу уже в рюкзаке. Да и просто турист не очень склонен верить в антагонизм «материального» и «духовного», «высокого» и «низкого». Он живет в цельном мире, в котором во время похода хорошая яичница стоит никак не меньше, чем перстень с монограммой или приталенный пиджак с длинными полами. Наш рассказ о туристских торжествах и праздниках был бы неполным, если бы мы не упомянули о туристских песнях, без которых мероприятия вообще немыслимы. Конечно, термин «туристские» следует понимать весьма широко, ибо турист тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо. Он может петь романс Глинки «Сомнение» и предпочитать его всем прочим напевам. Кто упрекнет его? Кто осудит? Короче, по нашему глубокому убеждению, туристскими песнями следует считать все, что поется в туристском походе.
Правда, существуют и собственно туристские песни, в которых воспеваются все реалии походов, туристские доспехи и героические подвиги туристов. Нельзя сказать, что они поются чаще или с большим энтузиазмом, чем общечеловеческие. Скорее даже наоборот. Их держат как визитные карточки для вручения нетуристам.
Следует учесть (хотя они совершенно не поддаются учету) самодельные песни, создаваемые по принципу: «что вижу, о том пою». Они никогда не попадут в «золотой фонд» или в телепередачу «Музыкальный киоск», но доставляют много веселых минут самим творцам и этим оправдывают свое собственное существование.
Итак, для организации праздника в походе нужны самые простые вещи: хорошее настроение, юмор и песни: Все они смело могут быть отнесены к разряду подручных средств, и вряд ли найдется хоть одна экспедиция, в которой бы их не было. А если они есть, то и праздники неизбежно будут.
Байдарочник на бюллетене
Всего каких-нибудь 70-100 лет назад встреча на туристском маршруте с чумой, холерой или черной оспой была явлением заурядным. Это, как правило, осложняло путешествие. Сорокадневный чумный карантин почти полностью поглощал отпуск, а перенесенная оспа оставляла на лице туриста такие следы, что, когда он возвращался, его отказывались признать даже ближайшие родственники.
Теперь наследие проклятого прошлого ликвидировано и путешественники могут смело плыть по рекам даже без противочумных респираторов, резиновых перчаток и сапог-бахил.
Однако те, кто полагает, что лишь чума способна испортить поход, глубоко заблуждаются. Медицина все еще в состоянии предложить туристу достаточно широкий ассортимент болезней, а настойчивости, с которой она это делает, может позавидовать самый активный агент госстраха. Поэтому к медицинскому обеспечению экспедиции следует относиться с полной серьезностью и приступать к нему загодя, еще до выбора маршрута, ибо и за Полярным кругом, и во влажных субтропиках Закавказья набор болезней, которые смело можно назвать туристскими, примерно одинаков.
Прежде всего это – болезни грязных рук, выражающиеся в непреодолимом желании причаливать к берегу через каждые 12 минут. Профилактика: мытье рук, к которому не мешает привыкнуть еще до похода, и определенный запас очень популярного почти у всех туристов фталазола.
Когда весь фталазол будет израсходован, а потребность в нем не уменьшится, следует прибегнуть к заготовке и использованию подручных средств, рекомендованных народной медициной. Первое место среди них по праву занимает дубовая кора (cortex quercus). Употребление ее должно быть известно каждому туристу, ибо описаны случаи, когда знавшие о ней лишь понаслышке на корню сгрызали трехсотлетние дубы, нанося значительный урон лесонасаждениям и не принося ни малейшей пользы собственному здоровью. Поэтому сообщаем: употреблять кору следует исключительно в виде отвара (сухая и измельченная, она заливается кипятком), пить вместо чая, компота, супа, лимонада, оранжада, сидра, кальвадоса, кока– и пепси-колы.
Хороши и отвары из черники. Но эту ягоду можно употреблять только тогда, когда вы абсолютно уверены, что отличите ее от паслена или (что еще важнее) от белены. В противном случае от черничного отвара лучше воздержаться, ибо отвар белены – слишком сильное средство, чтобы испытывать его в туристском походе.
Следующий раздел туристских болезней представлен ринитом, отитом, ларингитом, бронхитом, трахеитом, фарингитом, евстахиитом, тонзиллитом. Это все – родные братья, и каждый из них охотно откликается на кличку «катар верхних дыхательных путей».
В условиях похода лечить их сложно, ибо подчас лечение опаснее, чем сама болезнь. Самый безобидный вид лечения – спиртовое растирание. Оно, как правило, полезно в начале похода и совершенно неэффективно в конце. Связано это с тем, что спирт из аптечки имеет свойство, не убывая в количестве, со временем катастрофически терять свои градусы. К концу похода он таинственным образом превращается просто в речную воду, начисто лишенную целебных свойств.
Однако реальная опасность здоровью больного возникает тогда, когда на общем собрании экспедиции решают применить банки. Ставить их никто не умеет, поэтому экзекутор назначается жребием. Медицинских банок, естественно, тоже нет. Но ведь есть банки из-под тушенки!
Определенные сложности в походе может создать и радикулит. Владельцам этой болезни, собирающимся отправиться в путешествие, рекомендуется оставить ее дома. Если же она настолько дорога им, что сделать это невозможно, то в походе следует соблюдать следующие правила: а) не купаться; б) не наклоняться; в) не грести; г) не удить; д) не подымать ничего тяжелее спального мешка; е) не спать в палатке; ж) не сидеть у костра; з) не стоять у берега и т. д.
Несоблюдение хотя бы одного пункта может привести к последствиям катастрофическим, ибо при попытке общими усилиями разогнуть согбенного последний издает такие звуки, что колхозные стада с близлежащих пастбищ, сметая все на своем пути, рассеиваются по полям и огородам, дикие звери и птицы покидают леса, а из райцентра, громыхая топорами и ведрами, прибывает пожарная команда.
Если вы не привезли радикулит с собой, не отчаивайтесь: его легко благоприобрести в походе. Для этого достаточно основательно намочить свой спальный мешок, а палатку на стоянке установить таким образом, чтобы вода во время дождя широким потоком лилась прямо под ваш матрац.
Лечат благоприобретенный радикулит методом вытяжения: ноги пострадавшего связывают веревкой, которая затем перебрасывается через достаточно прочную и высоко расположенную ветку дерева. За свободный конец веревки пострадавшего подтягивают повыше и дают ему спокойно повисеть до тех пор, пока он торжественно не подтвердит, что боли совершенно исчезли. Но даже если он упорно отказывается это сделать, не следует оставлять его в таком положении на всю ночь: своими жалобами, криками и стонами он не даст вам заснуть по меньшей мере до полуночи.
В туристской аптечке кроме фталазола, спирта, аспирина и кальцекса обязательно должны быть следующие предметы:
1. Бинт (для упаковки грузов в том случае, если предназначенные для этого веревки будут потеряны).
2. Липкий пластырь (заклеивание ссадин, дырок в палатке и прорех в костюме).
3. Спринцовка (для отсасывания воды из байдарки).
4. Губка (для той же цели).
5. Скальпель (для вскрытия консервных банок).
6. Пинцет (для вытаскивания печеной картошки из костра).
7. Зеленка (для придания зеленой пятнистости предметам, хранящимся в одном рюкзаке с аптечкой).
Это малый медицинский набор. Существует еще и большой, в который можно включить: весы медицинские, спирометр, комплект инструментов для трепанации черепа, набор реактивов для определения сахара в крови, микроскоп, аппарат для получения ультрафиолетовых лучей и портативную рентгенустановку. Что из этого набора и в каком качестве вам удастся использовать, станет известно лишь в походе. Не исключено, что некоторые предметы обнаружат свойства неожиданные и фантастические: среди трепанационных инструментов окажется крючок, словно специально созданный для подвешивания котелка; микроскоп пригодится для забивания колышков от палатки, а в наборе реактивов очень кстати будет найдена кухонная соль... Походные пути и нужды неисповедимы.
Туристы редко отдают себе отчет в опасности туристских болезней. Они начинают это понимать, только если один из участников похода – врач. Ему очень быстро удается превратить байдарки в плавучий госпиталь, а палатки – в операционные. Он обнаружит грозные и зловещие симптомы у больных и скрытые болезни у здоровых; заставит смотреть на каждый кусок пищи, как на источник смертельного отравления; вырвет у вас из рук кружку парного молока, о котором вы мечтали две недели, и румяное яблоко, сорванное специально для вас симпатичной дивчиной из села Великие Кочки. Он безжалостно выбросит в реку половину запасов консервов, утверждая, что они бомбажные. Если бы он мог, он бы вскипятил всю реку, по которой вы плывете.
Он отравит вам очарование летней ночи рассказом о клеще – переносчике энцефалита, а ясный день – живописанием солнечного удара. Он будет вас кормить то недоваренной пищей (чтобы сохранились витамины), то переваренной (чтобы усвоилась клетчатка); запретит есть жиры (опасность ожирения), белки (опасность склероза) и углеводы (опасность диабета); заставит чистить зубы и мыть ноги перед едой...
А потом случится самое страшное: идя навстречу пожеланиям вашего врача, на членов экспедиции действительно обрушатся болезни. У половины разболятся зубы, у остальных начнутся колики. Поголовно все будут кашлять, а двое с ног до головы покроются синими пятнами. Кто-то из женщин тайно объестся зелеными яблоками (вечный соблазн запретного плода), кому-то в ухо заползет муравей; у одного члена экспедиции начнется лихорадка, по всем признакам (если верить доктору) совпадающая с известной на Японских островах болезнью цуцу-гамуши, а у другого появятся все признаки горной болезни...
Над экспедицией будет витать призрак досрочного и трагического окончания. Больницы близлежащих городов и сел уже протянут к участникам похода свои пахнущие йодом руки, но в это время приступ аппендицита свалит самого доктора. Больница райцентра Красные Пироги примет его в свои объятия, и, как бы удовольствовавшись этой искупительной жертвой, все болезни разом покинут членов экспедиции, чтобы не появляться больше до ее окончания. И это невзирая на то, что все будут пить некипяченую воду, есть зеленые яблоки и поглощать явно бомбажные консервы. Даже поедание сомнительных грибов и ягод не принесет никому ни малейшего вреда. Вы счастливо окончите поход в твердом и справедливом убеждении, что никаких болезней нет – это все врачи выдумали!
