Текст книги "2012: Вторая Великая Отечественная. Дилогия"

Автор книги: Федор Вихрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Хорошо еще, что общение с «капитанами отечественного бизнеса», – «Угу. Флинтами и Морганами», – удалось спихнуть на главу правительства. Такого количества жалобщиков, собранных одновременно в одном месте, он бы не потянул. Чисто по-человечески. Хватило силовиков, устроивших сущий зверинец на утреннем, экстренном заседании Совета Безопасности. Воспоминание о том, как смотрели друг на друга бывший и нынешний начальники Генерального штаба, в другой ситуации могло бы позабавить, но не сейчас. Вялая попытка «широколампасников» схарчить под шумок гражданского министра обороны была задавлена в зародыше, президенту не пришлось даже голос повышать.

«Ладно, пошумели, попыхтели, краснея массивными шеями, подергали резинки форменных галстуков. Главное – договорились, что ситуация не настолько угрожающая, даже на Дальнем Востоке, чтобы задуматься об ударе „большой дубиной“. Применить в новом мире ядерное оружие первыми – сомнительная слава. Да и зачем? При мощности нынешних неядерных боеприпасов – особенно высокоточных, необходимость превращать часть Европы в радиоактивные руины представляется весьма сомнительной. Лучше сделать так, чтобы оно вообще здесь не появилось. Впрочем, поздно… Или нет? – глава государства крепко задумался. Так, что его широкий лоб пересекли несколько глубоких морщин, сразу состарив лет на десять. – Когда начался проект „Манхэттен“? В сорок первом или в сорок третьем? Не помню, да и не должен – на это референты есть. Придется завтра с Фрадковым и Шляхтуровым побеседовать о перспективах развития атомной отрасли в США…»

Из информационной записки Генштаба Российской армии

«Военные аспекты противостояния стран ОДКБ-2010 и Германского рейха-1941», направленной президенту и премьер-министру РФ.

1. Общий экономический потенциал стран ОДКБ значительно превышает экономический потенциал Германии. Сравнение ВНП в денежном эквиваленте не представляется возможным, однако возможно сравнение по индикативным показателям, таким, например, как производство стали:

РФ – 59,2 млн. т, Украина – 32,6 млн., РБ – 2,5 млн., Казахстан – 3,1 млн., итого, 97,4 млн.

Германия – 32 млн. т.

Численность населения (чел.):

РФ – 141,8 млн., Украина – 45,8 млн., Беларусь – 9,5 млн., Казахстан – 15,6 млн., итого, 212,2 млн.

Германия – 80,6 млн. чел.

2. На момент нападения Германия имеет полностью отмобилизованные вооруженные силы общей численностью 7 232 000 чел. Группировка, собранная для удара, примерно 5,5 млн. чел., 181 дивизия, в том числе 19 танковых и 14 моторизованных. Вычитаем группу фон Лееба в Восточной Пруссии (29 дивизий и 1 воздушный флот). Остается 151 дивизия, плюс 24 дивизии в резерве ОКХ. Особо нужно отметить наличие порядка 35 тыс. стволов артиллерии и 3000 танков и САУ.

Армии РФ, РБ и Украины – армии мирного времени. В настоящее время все ВС РФ – это 85 бригад (39 общевойсковых, 21 бригада ракетных войск и артиллерии, 7 бригад армейской ПВО, 14 бригад связи и РЭБ, 4 десантно-штурмовые бригады), причем 30 из них – на Дальневосточном ТВД. Общая численность ВС РФ – около 1 млн. чел., в европейской части – не более трети. Белоруссия – 65 тыс. всего (из них 15 тыс. – гражданский персонал), в том числе 6 мехбригад, 3 ВДБ и 1 бригада спецназа. Сухопутные войска Вооруженных сил Украины насчитывают 274 тыс. личного состава (2 танковые бригады, 10 механизированных бригад, 2 аэромобильные бригады, 1 воздушно-десантная бригада, 5 артиллерийских бригад, 2 ракетные бригады, 1 аэромобильный полк и разные части поддержки). И все это размазано по весьма большой территории.

Таким образом, на первом этапе 150 дивизиям вермахта будет противостоять в лучшем случае 20–25 бригад сухопутных войск, то есть на каждый батальон/полк придется по корпусу противника. Это полностью исключает создание оборонительного фронта в стиле Второй мировой ввиду катастрофической нехватки личного состава. На первый взгляд, преимущество вермахта в живой силе кажется абсолютно подавляющим. Таким, какому техническое превосходство противостоять не сможет. Однако есть целый ряд других фактов:

– значительно возросшая мобильность современных ВС на всех уровнях. В частности, в РФ только у основных коммерческих авиакомпаний имеется порядка 600 воздушных судов, которые в случае их мобилизации и привлечения к перевозкам в интересах МО одним рейсом способны перевезти около 50 000 человек, то есть личный состав 10–11 бригад;

– наличие достаточного парка транспортных вертолетов;

– высокая насыщенность войск средствами ПТО (РПГ – в каждом отделении, в частях на БМП – ПТУР на каждой машине, не считая дивизионов ПТО);

– высокая насыщенность войск средствами ПВО;

– наличие огневых средств, способных наносить исключительно тяжелый урон живой силе, находящейся вне укрытий (2Б9 «Василек», АГС), высокая плотность огня автоматического стрелкового оружия;

– высокая насыщенность бронетехникой (хотя по большей части и уязвимой для средств ПТО вермахта, однако способной вполне эффективно поддерживать пехоту при отсутствии ПТО или своевременном его подавлении);

– высокая мобильность ствольной артиллерии;

– наличие эффективных средств артиллерийской разведки (станции «Зоопарк»);

– наличие большого количества РСЗО.

3. Принципиальное качественное превосходство в воздухе, отсутствие у противника каких-либо эффективных средств противодействия сверхзвуковой авиации.

В частности, вместе с наличием многочисленных средств ПВО и эффективных систем обнаружения это означает полную невозможность ведения вермахтом сколь-нибудь эффективной авиаразведки и корректировки огня артиллерии, что в прошлом определяло превосходство частей вермахта над РККА по скоординированности действий.

В свою очередь, вермахт никакими средствами не сможет препятствовать работе «МиГ-25РБ», «Су-24МР», «Ту-22МР». При условии истребительного прикрытия возможно использование специализированных самолетов аэрофотосъемки «Ан-30». К сожалению, насыщенность тактических звеньев БПЛА пока можно определить как явно недостаточную, но они все же есть и обязательно будут использоваться. Тем не менее имеющиеся в распоряжении средства позволяют вести эффективную разведку круглосуточно, в любую погоду, во всех диапазонах (радио-, оптическом, УФ, ПК).

4. Наличие эффективных средств радиоэлектронной борьбы и радиоразведки, позволяющих быстро выявлять расположение штабов и узлов связи и наносить по ним удары всеми средствами огневого поражения: от ОТР и авиации до дальнобойных РСЗО и ствольной артиллерии большой мощности. Подразделения РЭБ должны эффективно подавлять радиосвязь противника во всех рабочих диапазонах.

5. Все вместе сказанное определяет тактику боевых действий частей ВС РФ, РБ и Украины против вермахта. Частям следует максимально избегать ближнего боя, максимально использовать имеющиеся средства огневого поражения. Только гибкая оборона: вскрывать основные направления глубокого продвижения механизированных частей, останавливать их массированным применением артиллерии с дальних дистанций, а также противотанковых средств – на средней. Задача стоит со всей возможной скоростью всеми имеющимися средствами выбить бронетехнику. Максимально воздействовать на вражеские части на марше. Бомбардировочной авиации – с максимальной интенсивностью обрабатывать железнодорожные узлы, выбивать подвижной состав, наносить удары по штабам, складам, районам сосредоточения резервов. Особое внимание уделить складам и путям подвоза горючего. Все запасы горючего в районах, временно занятых противником, должны уничтожаться.

День второй

27.10.2010/23.06.1941

Москва. Дмитрий Медведев. Президент России

– Доброго утра, Сергей Викторович! Не сочтите за дурную шутку. Прекрасно понимаю. Нет, пока рано. Вы уж, пожалуйста, оттяните их на себя. Знаю, трудно выдержать практически непрерывную осаду. Угрожать еще не пробовали? Ах, только намекали пока? Кто? Байерли? Неудивительно. Вам сейчас придет пакет документов из Минобороны, составьте на его основе официальные заявления в адрес тех посольств, которые выделены в первой части. Да-да, с предостережениями о недопустимости ряда действий в период военного положения, объявленного… Впрочем, чему я вас учу? – Глава государства усмехнулся и повертел шеей – отложной воротник синей форменной куртки, пусть и идеально подогнанной по фигуре, доставлял раздражающее ощущение дискомфорта. «Взбрело же в голову согласиться переодеться в это! Нет, чтобы только на время записей публичных выступлений или совещаний… Как ониносят этопостоянно? Ну, куда конь с копытом, туда и рак с клешней! – вслед за шефом работники аппарата, администрации, даже некоторые министры, срочно „обновили“ свой гардероб разной степени милитаризованности одежками. – И раздобыли ведь где-то! Хорошо еще, погоны не нацепили! Совсем смешно было бы для „пиджаков“ и „белобилетников“. Со своими идиотами сам разберусь, а с премьером надо поговорить, чтобы пресек этот балаган у себя в епархии. Он-то курточку с водолазкой натянул, и все! Епархия, епархия… Патриарх… Ладно, позже…»

– Да-да-да, Сергей Викторович! Именно так. Полностью блокированы с привлечением бронетехники. Перебор, не скрою, но подчеркивает нашу решимость не допустить, и… Дальше сами сформулируете. Сейчас, по отчетам, заканчивают поиск и эвакуацию всех граждан обозначенных государств и размещение их на территории диппредставительств. Места не хватит? Детали согласуете с Шойгу и Нургалиевым, чтобы их работники дров лишних не наломали. Связь им отрубили еще в полдень, ту, что еще работала на тот момент. Пусть жалуются! А Байерли расскажите о «Боинге», перехваченном в районе Екатеринбурга… Как, вы еще не в курсе? Эти ковбои пытались ночью, аки тати, деру дать из «Шереметьево». Да, прохлопали ушами, но вовремя спохватились. Сбивать не стали. Посадили в «Кольцово». Экипаж интернировали до особого распоряжения. Отчет военных есть в переданных файлах. Так что американцев можно еще как минимум сутки помариновать. До выяснения некоторых обстоятельств. Ха-ха-ха! Нет, в угол пока ставить не будем, хотя очень хочется. Как Бранденбург? Что? Сам приехал и предложил помощь? Обещал передать документы, в том числе секретные? Откуда они у него? Верно. Комплекс виноватого… Это последнее, что нас заботит сейчас. Свяжитесь с посольством Германии и предложите организовать прямую линию со мной. Они на любое время согласятся… И вот еще что, Сергей Викторович, пожалуйста, лично позвоните японцам и назначьте их послу встречу, лучше на сегодня, на вечер. Да, в плане наших вчерашних соображений…

Завершив разговор с министром иностранных дел, президент откинулся в кресле и укоризненно покачал головой. Пытавшийся сбежать «джамбо джет» был всего лишь каплей в море. Сколько их оказалось в воздухе на момент «переноса», бог его знает! – «Угу. И службы контроля за воздушным пространством. Подозреваю, что подробный список всех летательных аппаратов, пересекших границы, уже готов и с ним работают те, кому положено. Полной информационной блокады достичь невозможно, но стоит постараться. Чем позже до окружающего мира дойдет, чтоон получил вчерашней ночью, тем лучше».

Москва. Алексей Иванцов. Военный корреспондент

Сцуко… Ну почему? Почему каждое интервью с военными заканчивается страшной пьянкой?

Вчера я заскочил домой, собрал свои вещички. Спустя некоторое время помчался к фээсбэшникам. Там меня уже ждали. Отвели в какую-то комнату, я там долго ждал в одиночестве, потом отвели на склад. Комок обычный, армейский выдали. Я его тщательно упаковал в свой поисковый рюкзак. Вместе с берцами. Знаю я наши российские берцы. Раскапывал когда-то эту тему. Правда, статью так и не опубликовал. Не рискнул.

Дело в том, что поставками в разные воинские, ментовские и прочие уиновские части занималась местная фирма. Назовем ее для приличия «Вятсеверсервис». Однажды я поехал в «Поиск» – ну, там, поиск без вести пропавших во время Великой Отечественной. Купил на вахту берцы местного производства. Подошва у них отвалилась через три дня хождения по лесу. Картонная склейка. По приезде мне объяснили, что эти ботинки… Цитирую: «Не предназначены для ношения в агрессивной среде». Ага. Только в зданиях можно носить. Именно их и поставляет силовикам эта фирма. А чоа? Зато раз в три месяца огроменные госзаказы выигрывает. Бизнес, ничего личного. Потом я купил белорусские «Гарсинги» и горя с ними не знаю вот уже пять лет.

После выдали документы. Лейтенант Алексей Иванцов, ага. А «парабеллум» мне не дали. Вообще ничего не дали. Зато выдали командировочных на три месяца вперед. И сухпай. В зеленых пластиковых упаковках. Знаете такие?

На вокзал примчалась и Лиса. Я ей отдал половину денег. Ей будет нужнее. И посоветовал уехать на время в деревню к моей маме. Во время войны легче выжить там. Да, кстати, велел жене обязательно купить электрошокер. Для травматики ей не хватит времени. Да и не продадут сейчас. Млять, надо было озаботиться этим раньше. Идиот я. Дооткладывался «на потом». И водки велел купить. Ящик. Лучшая валюта в такое время.

За двадцать минут до наступления комендантского часа отправил ее силой домой. Мишка там дома один. Пообещал телеграммы слать при возможности.

Нет… Все-таки смутные времена легче в одиночестве переживать.

Эшелон… И откуда это древнее слово взялось? Эшелон двинулся ровно в восемь… В двадцать ноль-ноль. Пора приучаться думать по-армейски.

Фила я найти не успел. Поперся знакомится с полковником Калининым. Знакомство началось с непременной чарки, ею и закончилось. Нормальным мужиком оказался. Моих лет. После третьей стопки перешли на «ты».

Проснулся я утром. Дикая жажда. На самом деле главный русский вопрос не «Что делать?» или «Кто виноват?». Главный русский вопрос: «На хрена я пиво с водкой мешал?»

Он вечен, этот вопрос. Вечен и безнадежен.

Поэтому, когда я выбрался почти на четвереньках на перрон Ярославского вокзала, медленно, почти как зомби, побрел за пивом в ближайший киоск.

И был немедленно остановлен патрулем.

– Ваши документы, товарищ лейтенант?

– Мнэ-у-у-у… – выдохнул я густым перегаром и трясущимися руками полез в карман.

– Это со мной! – вдруг послышался рявкающий голос слева. Полковник Калинин был как помидорчик. Розовощекий и гладкий. А я как огурчик – зеленый и весь в пупырышках. Нет. Все-таки вояки – чемпионы в плане поглощения спиртного. И только медики могут с ними поспорить. Лишь на третьем месте – журналисты.

Калинин метнул своими корочками перед патрулем, и бойцы нас пропустили.

– Ты куда направился, лейтенант? – широко шагая, спросил меня командир спецназа.

– За пивом, тащ полковник, а что? – я еле догонял его.

– Хе! – ухмыльнулся Калинин. – Вечно вы, журналисты, все последними узнаете. Сухой закон в стране!

Потом он остановился, с ехидной какой-то жалостью посмотрел на меня. Снял флягу с пояса и протянул мне:

– Будешь, штафирка?

Я вздохнул и не смог отказаться. Понятно, что там была не вода.

– Вали в вагон и отсыпайся. Это приказ.

Я кивнул, пытаясь унять рвотный рефлекс, и сделал несколько шагов в сторону вагона. Потом не выдержал и сел на перрон. Патрульные, охранявшие выход с платформы, с завистью посмотрели на меня. Голова кружилась… Мама, не горюй!

«Оуо! Ты снова в армии!»

Добрался я до своего вагона с трудом. А уж как залезал на полку – лучше и не вспоминать…

Проспался я лишь к полудню. Калинин так и не появился. Потопал к титану и заварил чайку покрепче. С дохлой долькой лимона, оставшейся на столе после вчерашней пьянки.

Потом уже выполз на перрон, спрятался в теньке и начал медленно приходить в чувство. Слегка потрясывало. Но не настолько, чтобы чай разлить на штаны. А на перроне… Я такое видел только в фильмах про войну. Военные сновали туда-сюда. Чего-то таскали. Некоторые выходили за оцепление, показывая какие-то бумажки. И ни одного штатского.

– Здорово! – заорал мне кто-то в ухо так, что я едва не подпрыгнул.

– Фил? – удивился я. – Ты же с вэвэшниками должен был остаться?

– А-а-а-а… – махнул мой товарищ рукой. – Они там еще неделю проваландаются. Чего мне там делать? Напросился с твоими ехать. Еле уговорил.

– А вчера чего не присоединился?

– Не дошел! – заржал Фил. – Ты тоже вчера передвигался с трудом, как я понимаю.

Вместо ответа я только кивнул.

– Ну, какие новости, чего нового?

Я пожал плечами.

– И у меня ничего. О! Погоди-ка! – Фил вдруг напрягся, ноздри его раздулись – точь-в-точь охотничья собака, почуявшая дичь.

Я проследил за его взглядом. На краю перрона сиротливо стояли два мента, ошалело разглядывая военную суету вокруг. Они очень четко выделялись в своих черных куртках среди моря зелени. Как они здесь оказались?

Фил подождал, когда рядовой с сержантом отвернутся, осторожно подошел со спины и… Как влепил пендель рядовому под зад! Мент едва не упал. Когда второй развернулся и схватился было за свой ментовский «укорот», Фил рявкнул на него:

– X… тебе, а не московская регистрация! Мудак!

– Э-э-э… Военный… – растерялся мент.

– Пшел вон, сержант. Ты тут, вообще, чего делаешь? Иди нах, бомжей нах гоняй…

Потом раздался такой отборный мат, что бегающие мимо бойцы невольно ускоряли шаг. Рефлекс такой армейский. Если кто-то кого-то материт – надо делать ноги, и подальше. Пока самому не досталось.

Фил гордо вернулся ко мне:

– Всю жизнь мечтал…

И предложил выйти на площадь трех вокзалов. На мое удивление, выразительно постучал по лбу и потащил меня к патрулю. Всегда удивлялся его настойчивости и упертости. Все-таки он – настоящий репортер. Я скорее аналитический обозреватель. Мне по душе сидеть и корпеть над информацией, нежели добывать ее.

Фил без тени сомнения подошел к капитану и сунул под его красные, усталые глаза свои корочки военкора, полученные им вчера в МВД. Я такое же в УФСБ получил.

– Товарищ капитан, нам на телеграф! Срочное задание!

– Без предписания не могу, – буркнул капитан и отвернулся. Фил вздохнул.

– Товарищ капитан, мне через двадцать минут необходимо отправить информацию в штаб Приволжского военного округа. Если вовремя телеграмма не придет – я переведу стрелки на комендатуру и вас лично. Можно ваши документы?

Капитан поморщился, как от зубной боли. Помялся.

– Запрещено!

Вечный армейский бардак. Документов с печатями недостаточно. Нужна бумажка от начальника эшелона, написанная от руки. И толку от этого патруля?

Мы отошли, недовольные. И тут Филу в башку пришла идея. Ему вечно туда идеи приходят. Иногда даже не очень безумные.

Он остановил лейтенанта, за которым тащили тяжелый зеленый ящик два бойца.

После короткого разговора бойцы рванули обратно, а за ящик схватились мы и потащили его. Тяжелый, сцуко! Однако труд и секс – лучшее средство от похмелья.

Комендач только ухмыльнулся, когда мы проходили мимо, а Фил ему показал язык.

Слава богу, тащить было недалеко. Пара «Уралов», в которые грузили ящики, стояла у входа в вокзальный сортир. Около них сидел грустный таджик в оранжевом жилете с метлой и совком и что-то напевал по-своему, глядя в жаркое небо.

Ящик кое-как закинули, перекурили с летехой и поперлись к площади.

Мать моя родная! Народу! Первый раз в Москве вижу такое количество вояк. Блин, да я ведь и сам сейчас вояка! Непривычно, черт побери! Фил увлеченно щелкал своим фотоаппаратом. Он его называл не иначе как «фаллической дурой». Я же просто впитывал атмосферу всеми порами кожи. Я не умею писать сразу. Мне надо впитать звуки, краски, запахи, слова – переварить их. А уже потом выдавать текст. Плохое качество для журналиста. Из-за этого мы вечно ругались с главредом. Писал я слишком медленно.

Дым, крики, ругань. Очередь в киоски за сигаретами. Какой-то полкаш орет на какого-то майора. Майор потом бежит и орет на какого-то капитана. Капитан мчится материть… И так далее до самого замызганного рядового. Пищевая цепочка в действии.

Фил толкает меня локтем в бок.

– Пойдем телеграмму отправим?

– Какую? – не понял я.

– Шефу. Отправим статейку в газету. Мы на работе или как?

– Мля… Ты представляешь, сколько мы заплатим за пятьсот… Нет. Даже за триста строк?

– Лех… Тебя еще учить и учить, оказывается.

Пока стояли в очереди – офицеры стремились передать весточку домой родным – сочинили текст телеграммы. «Центре Москвы. Много военных. Гражданские очень редко. Движение перекрыто. Подробности придумай сам. Иванцов, Филимонов».

Потом еще отправили своим. Я две отправил. На домашний адрес и на адрес мамы. Лиса у меня послушная, но мало ли – не успела.

Текст был короткий. «Все хорошо. Люблю. Волк».

Чего там и кому Фил нацарапал – не знаю.

Когда вышли из вокзала – встали у парапета, наблюдая суету. Какой-то солдатик лихорадочно жрал окорочок. Но не дожрал. Кинул на землю и побежал куда-то. К останкам курицы немедленно подскакал голубь и… Стал клевать.

– Мля… Голубь-людоед! – удивился Фил.

– Не. Зомби. Видишь, у него одной лапы нет? – показал я пальцем на летучую скотину.

– Да… Москва… И как они тут живут?

Резко захотелось пива. Мы поперлись к киоскам у Ярославского. Нет. Обломились. Пива не было.

– Долго тут тусить будем, интересно? – задумчиво сказал Фил.

– Ты мемуары о Великой Отечественной читал? Там по месяцу порой эшелоны стояли. И отправляли без объявления.

И тут мы переглянулись. Не сговариваясь, метнулись в сторону перрона…

Фу! Стоит, родимый.

– Ладно, пойдем в вагон. Все равно больше делать нечего, – предложил я.

Ну и пошли.

Заглянули сначала в наше купе. Калинин так и не возвращался. На столе по-прежнему стояла початая литруха «Кедровой», открытая банка тушенки, черствел хлеб и сохла разрезанная луковица. Пошли в штабной вагон. Под него приспособили бывший вагон-ресторан. Однако часовой нас туда не пустил. Совещание, грит, идет. Уболтал Фила перетащить вещи в наше купе. Все одно там, кроме меня и Сашки Калинина, никого нет. А Сашка – мировой мужик!

Долго молчали, разглядывая «Кедровку». Морщились. Потом уговорили себя и втопили по маленькой. Несколько полегчало. Я было собрался залезть на верхнюю полку и попечатать чего-нибудь. Решил дневник повести. А Фил начал скидывать снимки с флешки фотоаппарата на свой ноутбук.

И тут дверь распахнулась. На пороге стоял мрачный полковник Калинин.

– А это кто?

Кхм… Суров чего-то наш полкан.

– Лейтенант Филимонов. Военный корреспондент. Прикомандирован к вашему батальону, – вскочил Фил, гулко ударившись башкой о верхнюю полку. Надо отдать должное – не поморщился.

– У меня уже есть один. Пшел вон! – я такого Калинина не видел ни разу. От такого взгляда не то что обоссаться, можно все военные тайны рассказать. Даже те, которые не знаешь.

– Товарищ полковник, он коллега мой. Вместе работаем.

– Час от часу не легче. Документы? – мне начало казаться, что на войне чаще документы проверяют, нежели оружие применяют.

– К вэвэшникам прикомандирован? Вот к ним и пестохай!

– Никак нет! – уперся Фил. – Я, между прочим, боевой офицер в отличие от некоторых.

И он мотнул головой в мою сторону. Опаньки! А вот этого я и не знал!

Потом Фил горячо и сумбурно объяснял причину, по которой он прыгнул в эшелон со спецназом ФСБ. В конце его монолога я примирительно добавил:

– Саш, это наш мужик. Я ручаюсь…

Калинин зло хлопнул дверью купе.

– Значит, так. Журналюги. Доедем до места назначения – сдаю вас обоих в штаб фронта.

Ага… Значит, уже не округа, а фронта? Интересно…

Калинин шагнул, сел на койку. Плеснул себе водки в кружку и тремя глотками выпил ее, даже не поморщившись.

Мы тоже осторожно сели.

– А куда едем-то? Товарищ полковник?

Тот подумал.

– А-а-а-а… Все равно узнаете рано или поздно. Есть непроверенная информация, что прибалты нам войну объявили.

– Очумели, что ли, совсем? – удивился я. – У них на три страны один танк!

– Не перебивай! – рявкнул Калинин. И начал рассказывать.

Что именно и как именно случилось – толком никто и ничего еще не знал. Наши буржуи в правительстве так обосрались, что тут же обрубили всевозможнейшие каналы информации – интернет, мобилы, – это все их рук дело. То же самое и с телевидением. И, козлы, нормальной инфы так и не дают толком. Известно точно только одно. На северных границах Украины, в Белоруссии и в Калининградской области идут бои с немцами. Через сутки после Катастрофы заявления о выступлении на стороне Германии приняли парламенты Эстонии, Латвии и Литвы. Мозгов у них чуть больше, чем у черепах, а туда же. Понятно, что при разнице в вооружении мы их уделаем на раз-два. Не только прибалтов. Немцев, естественно, тоже.

– А англы чего? – поинтересовался я.

– Англы? Англы в состоянии войны с фрицами. У Штатов – нейтралитет пока. Еще не отреагировали на войну. Даже удивительно. Обычно они каждой дырке затычка. Японцы с их матерями – пока не знаю. Так вот, ребятки, мы сейчас отправляемся в Питер. Там я вас сдаю в штаб – сидите там и не высовывайтесь.

– А вы?

– А мы под Нарву. Эстонцев там сейчас ополченцы со стройбатом держат.

– Мля… – выругался Фил. – А хохлы с бульбашами?

– Не знаю я конкретики, – честно ответил Калинин. – Не моя компетенция. Кого-то отправят из наших и туда. Мы же военный союз внезапно заключили. Видели, какое столпотворение на площади? И это только начало.

И только в этот момент я вдруг понял, что поезд уже давно тронулся. За окном проплывала Останкинская башня. Точно. На Питер едем. Вот так вот. Я там косточки дедов недавно поднимал. Сейчас и сам повоюю. Буду я еще при штабе отсиживаться, как же!

– Подождите, товарищ полковник, – потер лоб Фил. – А войска ЛВО? А Балтфлот, что?

– А мы не на фронт, – ухмыльнулся Калинин, матюгнувшись. Все же хорошая штука – русский мат. Помогает напряжение сбросить. Все, что он нам рассказывал – процентов на девяносто было сказано на «великом и могучем». Только немцы могут с нами посоревноваться в изысканности ругательств. Немцы, да…

– Мы в тылу будем воевать.

– Заградотрядом, что ли? – не понял я.

– В эстонском тылу. Ну что, по кружечке?

На старые дрожжи упало быстро и убойно. Карабкаясь на полку, я внезапно понял – почему так много военные пьют. Пытаются успеть пожить. Где-то я читал, что жизнь экипажа танка в современном бою – восемь минут. И ради этих восьми минут солдат живет всю жизнь. Солдат. Да. Именно солдат. Рядовой, сержант, лейтенант, полковник – все они солдаты. А сколько живут спецназовцы в бою? Надо будет спросить…

Так я подумал и уснул. Поезд же мчался в Питер…

Где-то на Украине. Алексей Шкодин. Финансист

– Ты что, братан, совсем о…ел в своей Пиндосии? Это же – Родина!

До родичей мы добрались поздно вечером. Слава богу, после инцидента с даишниками приключений не было. Остановились мы в частном доме, у кузины. Жена и дочь, умаявшись с дороги, почти сразу легли спать, а я, не теряя времени, «взял в оборот» двоюродного брата, что пришел на «экстренное семейное собрание». Из всего семейства он был идеальным кандидатом в попутчики. Он служил, не был обременен семьей, а фирма, где он работал, канула в Лету вместе с Финляндией и прочим XXI веком (спасибо обрывкам интернета за информацию).

– Макс, какая нах Родина? Много ты ее видел, когда после учебки генералам дачи строил? Или потом, после дембеля? Ваши козлы, что в Кремле, что в Раде, про Родину вспоминают, только когда нужно народ в очередной раз раком поставить.

С Максом я провел детство. Он старше меня на три года, и я, когда был пацаном, носился за ним хвостом. Мы вместе шкодили, лазили по стройкам, помню – даже ловили свинью на колхозном станке. В общем, много чего. Старший брат – железный авторитет. Был. Когда мне стукнуло двенадцать, жизнь нас раскидала. Он вернулся с матерью на Дальний Восток, а я… я с родителями убыл в Солнечный Пиндостан. Я окончил универ, стал «образцовым» работником финансового сектора, растолстел, женился. Макс оттарабанил два года в несокрушимой и легендарной, переехал в Незалежную, женился, развелся… Встретились мы вновь только года три назад. Но братьями как были, так и остались.

– Леша, пох, кто в Кремле. На страну фашисты напали. Фашисты! Сам же мне это с пеной у рта доказывал. Какого хрена ты в такое время собираешься уматывать в Таиланд? Тебе б…ей мало? Так у нас их не меньше, и они на порядок красивее.

– Не в б…ях дело. Фашистов раздолбают к …ням, как только в себя придут. У России – ядрен батон. А у немцев – только Гитлер с ковриками. Дело в другом – эсэнгэшные правительства сейчас почувствуют полную вседозволенность и окончательно сгниют. Под видом «защиты отечества» здесь такую диктатуру устроят, что Ким Ир Сену и не снилась. И будут царить «на веки вечные». Оно нам надо? Макс, ты меня прости, но даже если бы я мог здесь остаться, то не стал бы.

– В смысле «если бы мог»? Тебя никто никуда не гонит. Тем более что Америки твоей нет. – Я замялся. – Колись, давай.

– На мне два трупа, – ответил я после долгой паузы, – нас по дороге сюда дайцы пытались остановить. Я их завалил.

– Ни… себе, братишка. Ты е…лся?

– А альтернатива? Отдать им все, что есть, и отправиться в украинскую тюрьму? Ты на моем месте что, дал бы им себя вы…ть?

– Леша, какая тюрьма? Ну, дал бы им на лапу и поехал дальше.

– Какая тюрьма, говоришь? Пошли со мной.

Мы вышли во двор, где сейчас стоял мой джип.

Маринкины алабаи нас проигнорировали, только Айша тихо рыкнула сквозь сон. Я открыл багажник и отодвинул одеяло, продемонстрировав брату под светом фонаря свой «арсенал».

– Вот это было у меня на коленях, когда продавцы полосатых палочек нас тормозили. А вот это было у Ирки. – Я показал Максу один из «калашей». – За такое даже в Штатах по головке не сильно гладят, не то что у вас.

– Звиздец! – Макс покачал головой, глядя на меня. – Ладно, Леш. Поеду с тобой, а то пропадешь, на хрен. Только не из-за того фуфла, что ты мне на уши вешал, а потому, что ты мой брат.

– Спасибо, – ответил я и пожал ему руку. – Надо бы где-то скоммуниздить номера. Джип с литовскими номерами в России…

– Черт его знает, Макс. Я перед выездом шарился по обрывкам интернета, так в Прибалтике в полный рост «фошысты» встают. Объединяются с местными нацистами, немецкими. Помнишь, на рутубе ролик лежал с парадом дедушек-эсэсовцев? Можно закосить под беженцев-антифашистов.

– М…чье. Поубивал бы нах.

– Ага. Думаю, в течение недели «тандемократы» почуют свободу и нагнут всех раком через ЯО. И прибалтов, и немцев, и Штатам моим достанется.

– Думаешь, звезданут?

– А куда они денутся? Демонстрацию придется по-любому устраивать, как амеры в сорок пятом. Главное, чтобы в дупе не засвербило и не устроили ядерную зиму.

Мы оба затихли. Макс как более отдохнувший вел джип по трассе на Ростов. Впереди нас ждали Волгоград, Уральск, долгая дорога на Кызыл-Орду и финишный рывок через Ташкент и Душанбе. А дальше… Неизвестность. План у нас был авантюрный и достаточно зыбкий: пролезть через границу в Афганистан, проехать через Кабул на Индию и там уже, замаскировавшись под «западных джентльменов», добираться до Таиланда по более-менее цивилизованным местам. Благо с английским у нас (кроме Макса) проблем нет. Если под британцев закосить не позволяет акцент, то за янки мы сойдем запросто.