Текст книги "Изгои (Часть 2)"

Автор книги: Федор Гришанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

И некому мясо жрать.

Покинули дети сиротский приют.

Смеётся счастливая мать.

***

Сын в тюрьме, щенка – украли.

Тишина, Покой,

Мёрзнет кладбище печали.

Скрючился изгой.

Ветер снег швыряет с крыши

На загривки псам.

То ли люди, то ли мыши

Шарят по углам.

С четырех сторон – заносы.

Встало колесо.

Безответно льются слёзы

У дверей СИЗО.

Нищенскую передачу

Щупает сержант.

Возвращает молча сдачу –

Тёсанный педант.

Выстрадала перемены

Зона без огней.

С каждым днём всё выше стены,

В камерах – тесней.

Миллионы одиночеств

В спазмах злой тоски

Горькую судьбу пророчеств

Режут на куски.

Кончился непраздник детства.

...Сыто заурчал,

Проглотив мираж наследства,

Пасмурный подвал.

***

Одурманен нарциссами пышными

Увядает кровавый каприз,

Не судьбой, не мольбами всевышними

Синусоида катится вниз.

По законам российского племени

Избавленье – в последний момент.

Затхлой плесенью нашего времени

Как стеной окружён «президент».

Соловьи, испражнившись руладами,

Золотого яйца не снесли.

Пожирается скользкими гадами

Плодородная совесть земли.

Полыхает кострами околица,

В ад кромешный летят поезда…

Гром гремит... но спаситель не молится.

Крест повержен. Упала звезда.

***

В зловонной духоте бетонированных коридоров,

В миазмах приемных и в пыли канцелярий

Куражатся душонки мошенников и воров

И ползают в дерьме тела продажных тварей.

На нитках кувыркаются, галдя, марионетки,

За ширмой секретности молчат кукловоды,

Швыряют надзиратели в дерьмо паучьей сетки

Оплёванных пророков и покорённые народы.

Качается система то влево, то вправо.

На каждый кувырок даётся комментарий.

Оплачен труд подонков, всегда орущих «браво!»

Но почему молчит российский пролетарий?!

***

Высокомерно, суетой пыля,

Бежим мы от раздавленного счастья.

Ещё виток, и хрупкая земля,

От боли взвыв, расколется на части.

Застонут неродившиеся дети,

Надежды рухнут в ледяной провал,

Развеет время душный мрак столетий,

И Истина займёт свой пьедестал.

***

«Отчего мне так душно?»

К. Бальмонт

У земляков синеют губы.

Челябинск – на закате дней.

Трубит общественность... А трубы

Дымят всё гуще и страшней.

Индустриальные пейзажи

Достойны дантова пера:

Под слоем копоти и сажи

Мерцает чёрная дыра.

В утробе ядерной помойки

Живые, мертвецов мертвей,

Склонили знамя перестройки

К гробам доверчивых червей.

Бесследно исчезают люди:

Никто не нужен никому.

– Мы, умирающие, будем

Реконструировать тюрьму,

В угаре грандиозных строек

Вертеть ослиный механизм

И на крестах больничных коек

Благословлять социализм!... –

Косноязычные чинуши

Из аппаратной мелюзги

Дерьмом загаживают души

И бомбы катят на мозги.

«Демократическая» пресса

Жует уральцам на обед

Объедки нищего прогресса –

«Зеленых» атомщиков бред.

Из подмосковных дач «эксперты»

Протаскивают на Урал

Сто восемнадцатый конвертер

И двух чернобылей оскал.

Согласно мнению «учёных»

(Спецов о съеденном яйце).

Жить можно без колбас копчёных,

Но не прожить без ЭСПЦ.

– Сталелитейный цех нужнее

Челябинцам, чем москвичам...

Поверьте сладкой ахинее!:

– Мы всё, мол, знам и понимам.

На термоядерном бочонке

Готовы прыгнуть до небес,

В долине проклятой речонки

Постройте нам еще АЭС!

Ведь мы – опорный край державы,

Всесильный арсенал страны,

И ради громкой общей славы... –

...Здесь раком корчиться должны,

Канцерогенные агенты

Рентгено-тоннами глотать

И на кривые монументы

Умильно слёзы проливать!

Да, невесело мы живём.

Суетимся мы много, но тщетно.

И латая трухлявый свой дом,

Сами тоже гниём незаметно.

Скоро рухнет на нас труха,

Захлебнемся мы пеплом вонючим.

...Жизнь сама по себе не плоха,

Только зря мы уроков не учим.

***

Горит Земля. Шарахаются люди

От вспышек неожиданных огня

И давят в истеричном самосуде

Надежды наступающего дня.

Мелькают окровавленные лица

Под каблуками бешеной орды,

На выжженные пажити ложится

Расправившая крылья тень беды,

Пылают унавоженные реки,

Чадят леса останками зверей...

Ещё галдят о чём-то человеки

Но смолк уже последний соловей.

***

Исчезают седые волосы

Под напором казенных бритв

Чернокнижники шепчут вполголоса

Лицемерный елей молитв.

Недоноски скулят под заплатами,

Перепачканные в парше.

Черти пальцами волосатыми

Ковыряют в живой душе.

Голосит поминальный колокол

Над расколотой головой...

Кто там тащит жизнь мою волоком

По ухабистой мостовой?!

1989 г.

***

К чему прозренье духа невпопад

И откровенья разума некстати?

Зачем торить другим дорогу в ад

В казённой зарешёченной палате?

Обманет разум, память подвёдет,

Сгорит в огне желаний праздный гений...

И дней пустых однообразный гнёт

Раздавит отголоски поколений.

***

Сердце ярость накопит,

Затрепещет едва,

Как услужливый опыт

Сортирует слова.

Зреют без передышки

Кружевные плоды,

Хаотичные вспышки

Образуют ряды.

В очистительных спазмах

Леденеет душа,

От ужасных соблазнов

Отвернуться спеша.

Фразы лепятся роем

В безголосную нить

...Нет, уж лучше запоем

Мимолётное пить!

1990 г.

***

Когда живые сгниют

И мертвецы не воскреснут,

Закончится Время смут –

И канет в мглу неизвестную.

Растает полярный лёд.

В песок уйдут океаны.

И звёздное небо вздохнёт:

«Додёргались, окаянные?»

Ничтожнейший из червей,

Себя уподобивший богу,

Исчезнет в пыли церквей,

Держась за мечту убогую.

***

Кто копается в навозе,

Кто витает в облаках,

Кто – в тепле, кто на морозе,

Кто – за совесть, кто за страх.

Все надеются на что-то:

Кто – на пряник, кто на кнут.

У меня своя забота:

Пусть не мучая убьют.

***

Поделив янтарный гной

И лазурные помои

Завершит народ честной

Трепыхание земное.

Воет траурная медь

Каждый день в моей округе

(Лучше в муках умереть,

Чем всю жизнь дрожать в испуге).

Люди, грешны и святы,

Одинаково поспешно

Из злотворной темноты

Рвутся скопом в мрак кромешный.

Всем – заслуженный почёт

На истоптанном погосте.

...Жаль, никто не соберёт

Человеческие кости.

***

Тень промелькнула по земле

Среди других теней

И растворилась в алчной мгле...

Кто сведает о ней?

Нет опрометчивых следов

На плахе бытия.

Тень юркнула в отвал веков...

Ужели это я?

***

«Jene Flammen sind erloschen,

Und mein Herz ist Kalt und trübe».

H. Heine

Я больше не пишу стихов

И песен не пою:

Из прохудившихся мехов

Чумное зелье пью.

Бессмысленностью утомлен,

Живу без цели я.

Единственная радость – сон:

Порог небытия.

***

В деревне дальней домик на отшибе

За речкой... Буколическая тишь...

Как много полустанков на Транссибе!

Но от своей судьбы не убежишь.

От собственного сердца невозможно

Уйти по рельсам, спрятаться а шалаш,

Отмазаться фальшивой подорожной

И кануть в мелкотравчатый типаж.

1991 г.

X

«Ich kenne die Weise, ich kenne den Text,

Ich kenn auch die Herren Verfasser;

Ich weiβ, sie tranken heimlich Wein

Und predigten öffentlich Wasser».

Heine

БОРЦАМ ЗА ТРЕЗВОСТЬ

«Как дикий скиф хочу я пить».

А. Пушкин

Снова розоватый глянец

Упрощает все проблемы.

У советских стойких пьяниц

Есть излюбленные темы:

Где достать вина бутылку?

Где купить пол-литра водки?

Маринованную кильку

Откормить чем до селёдки?

Как с утра из-под прилавка

Абстинентной хряпнуть влаги,

Политуры для затравки,

Самогона или браги?

Почему-то вместо пива

«Солодком» везде воняет.

И торговля, просто диво,

План успешно выполняет.

Спекулянты без патентов

Наливают всем по вкусу:

Аромат ингредиентов

Не препятствует искусу.

Освежает квас ядрёный

Подкрепляет пачка чая,

И флакон одеколона

С огурцом всегда спасает.

...К часу дня у магазинов

Винно-водочной отрады

Как на площади старинной

Начинаются парады.

Демонстрация моделей

Колупаевских салонов:

Навсегда меняет цели

Человеку змей зеленый.

Над толпой многоголовой

Дым колышется табачный.

Потрясаются основы

Тихой злобой брани смачной.

К двум часам от перегрузок

Алкаши почти не дышат

(Кто сберечь желает пузо,

Подниматься должен выше).

А когда откроют двери,

Затрещат перегородки.

В зал ворвутся только звери,

Остальные рвите глотки.

Все к прилавку лезут яро

В кулаках зажав десятки.

Кровью хлюпают носяры,

Как копыта, рубят пятки.

Завывают мегафоны

Повелительно и грубо,

Втихомолку фараоны

Слабакам считают зубы.

Ноги ноют после смены

(Здесь ещё стоять придется),

Попоить бы вас, «джентльмены»,

Из подобного колодца.

Сколько-бы интеллигенты

Диссертаций настрогали!

Но они свои моменты

Пропотели в душном зале.

...Резкие телодвиженья.

Путь к покупке очень труден.

Оскорбленья. Униженья.

...Это люди ...Это люди.

И они ничем не хуже

Тех, кто пишет нам уставы.

Пьющий demos даже нужен

Для стабильности «державы».

Заработанные потом

Деньги тратят на спиртное.

(А оно, по всем расчетам,

Ничего казне не стоит...)

Наливайте, россияне,

Пойло рабское в бокалы

И гордитесь: обезьяне

Пряника с кнутом хватало!

Опрокидывайте стопки

Чудодейственного зелья.

Вам, холопы и холопки,

Вмазать надо для веселья,

Промочить сухое горло,

Чтобы легче было плакать.

...Всё сильней к прилавку перла

Человеческая слякоть.

Милицейская застава

Под напором не сдавалась

(Дефицитная отрава

Только для нее осталась).

...И горбатящихся даром

Разогнали по подъездам.

...Снова дышим перегаром

Вопреки речам и съездам.

Взявшись яростно за дело,

Как всегда, вы скисли рано.

Не пора ли сверху смело

Шандарахнуть... по карману?

………………………………….

Змей зеленый – враг смертельный

Одолеть его сумеем,

Если каждый князь удельный

Будет воевать... со змеем.

1987 г.

***

«Birds of a feather flock together».

a proverb

Твоя, подруга,

Пустая блажь –

Тащиться с круга

На вернисаж.

У входа – дамы,

Не обойдёшь.

Какие драмы!

Какой галдёжь!

Провинциалы –

Со всех сторон

– Товару мало?

– Подите вон!

Здесь рвут и мечут,

Кривят уста:

«Хочу Предтечу»

«Хочу Христа!»

К святым иконам

Прилипла здесь,

Шурша блузоном,

Собачья спесь.

...Мы проломились

(Не помню как),

Подруга – в силе,

А я – слабак.

В шеренге длинной

Идём вперёд.

Там у картины

Сопит народ.

Трусит вальяжно

Избранных круг.

Лопочет! Ажно

Берёт испуг.

Бесследно тают

«Сю-сю, ша-ша».

Не понимаю

Я ни шиша.

It's very, very…

Natürlich… Yes...

И жмется к пери

Седой балбес.

Оранжерея.

И декольте.

Снуют жирея,

Все Те, да Те.

От женщин – запах!

(Pardon, parfüme),

Сто тысяч в лапах!

Ползет на ум.

Здесь мини, макси

Плывут, маня.

Здесь все по таксе

(Не для меня).

Из полусвета –

Парад невест.

Нет у буфета

Свободных мест.

На ожерелье –

Ревнивый взгляд.

Не для безделья

Выводят клад.

Здесь вор в законе

И мэтр на «ты».

Галдят в загоне

До тошноты.

Здесь через слово:

«Пейзаж. Пленэр.

Вернуть Целкова

В СССР!»

Харчи на стенах

Все – высший сорт,

Не в новых ценах,

Но – натюрморт.

В желудке – пусто.

Я очень стар.

Прощай, искусство!

Au revoir.

СОЛДАТСКИЕ ДОРОГИ

Золотой погон и аксельбант

Дамочек манили с подоконников.

Даже самый маленький сержант –

Из когорты доблестных поклонников.

За тысячелетья на земле

Порезвились вдоволь хлопцы дюжие,

Добывая в диком ремесле

Славы шум и... новое оружие.

Изредка гремит костьми война,

Но «бойцы» за рвение служебное

Выгребают из казны сполна

Содержание кальсонно-хлебное.

А чтоб рос невозвратимый долг

С каждого отслуженного месяца

Через стекла вышколенных «волг»

Враг коварный всюду им мерещится.

...Давит лихо бронетранспортёр

У фонтанов митинги стихийные.

Бьют солдаты братьев и сестер,

Заградив гадюшники партийные.

(Расставаться с креслом тяжело

И материально и психически)

Мафию грузинскую спасло

Доблестное воинство химически.

Превратился бравый солдафон

На глазах в скотину-полицейского.

«Очаги пожаров» гасит он,

Топчет корни «умысла злодейского»,

Бережёт «общественный покой»,

Защищает «гласность»... Пахнет порохом.

Кровь течёт по площадям рекой,

Стонут трупы, сваленные ворохом.

Ужас, смерти в душах рядовых,

Тоже битых «самой сильной» армией.

…Оставайтесь, мальчики, в живых,

Отслужив без подвигов в казарме Ей.

…Слышите, гремят колокола

Над телами, в пекле распростёртыми?

…Истина! Куда же ты ушла?...

Где же ты, с живыми или с мёртвыми?

***

Как скорбно укрыт исторической тиной

Седой интерьер подмосковной гостиной!

Задёрнуты плотно бесцветные шторы,

Ковёр рассыпается бледноузорый,

За мебелью старой повисли обои,

Где что-то мелькает почти голубое.

Брошюры и книги на полках – рядами,

Но нет до них дела дряхлеющей даме:

Унылы заброшенные фолианты,

Белеют закладки, – исчезли педанты –

Набитый битком диссертабельной гилыо

Профессорский стол тяжелеет под пылью.

Палас бледно-грязный до пола протоптан,

Весь хлам (без старух) покупается оптом.

Убогая лампочка из абажура

Гостей освещает презрительно-хмуро.

И, кажется: жизнь остановится, если

Усесться сейчас в этом кожаном кресле.

ЛЕНИНГРАДСКАЯ РАПСОДИЯ

В колыбели революции

Истерическая акция:

Требует реформы куцые

«Прогрессивная» реакция.

Громогласно выражается

Воля, будто бы, стихийная.

Из застоя поднимается

Отмываясь, мразь партийная.

…В октябре ночами мглистыми

Эра началась скандальная:

По гробам за коммунистами

Загремела Русь кандальная.

Землю, мир, свободу... прочее

Посулили сверхдоверчивым

И впрягли в ярмо рабочее

Шалашовкам гуттаперчевым.

Столько лет бродить потёмками!

Будет ли когда оценена

«Благодарными» потомками

Роль кровавой банды Ленина?

...И сегодня, видя зрелище

Демонстраций приуроченных,

Как ты можешь, Русь, досель ещё

Чертыхаться на обочинах.

И вопить: где жизнь счастливая?

Зря скулишь, прими как должное:

Сказочка была красивая,

Да ученье вышло – ложное.

Безнадёжный крах теории,

Слёзы в области практической –

Это приговор истории

Всей системе политической...

В спазмах «самоочищения»

Двадцать миллионов корчатся,

Бьют баранов отпущения,

Словно сами-то... без отчества!

...Можно предсказать заранее,

Что и с новыми кастратами

Не спасти гнилое здание

Ни враньем, ни автоматами.

КАНЦЕЛЯРСКИМ ТРУЖЕНИКАМ

В конторе тепло и опрятно.

Покой, благолепный уют.

Не люди, а серые пятна

Мышиную службу несут.

Шуршат деловые бумаги,

Усердные перья скрипят.

Зачуханные бедолаги      ,

Ошмётки извилин гноят.

Вся жизнь... по законам особым

И смысл ее – страшный секрет...

Отдайте чванливым амёбам

Последнюю лепту, поэт.

1989 г.

***

Рвением апостольским растоптан,

Умерщвлён иконостасный бог.

Все иконы продаются оптом,

Мощи старцев отданы в залог.

Заглушил всеобщие молитвы

Бывших братьев бесноватый лай,

Стал опять кровавым полем битвы

На костях сооруженный рай.

Злые духи мечутся повсюду.

Прокажённый... озабочен тем,

Как укрыть лохмотьями Иуду

И спасти российский Вифлеем.

***

«Деревня, где скучал Евгений,

Была прелестный уголок».

A.C. Пушкин

Над глухой деревней

Кружат облака,

Для старухи древней

Жизнь – не жизнь, тоска.

Вся судьба – в навозе,

Силы все – труду.

Урожай – в колхозе,

А колхоз – ау!

Нет ни керосину,

Ни пасхальных свеч,

Спичек нет – лучину

Вечером зажечь.

Чьей-то злою волей

Рухнул сельский быт.

Оскудело поле.

Хлебный дух забыт.

Редька с жидким квасом,

Лук и сухари...

Кто там с ананасом?

Ты сюда смотри!

Дедовский колодец

Безнадежно кос.

Жалкий огородец

Лебедой зарос.

Не мычат коровы,

Смолкли петухи.

Самозванцы, кто вы:

Псы иль пастухи?

Не поймёт старуха:

Почему вокруг,

Как в войну разруха

Навалилась вдруг?

Почему в овчарне

Ни одной овцы,

Где девчата, парни,

Жёны и отцы?

…Словно день вчерашний

В небе гыркнул гусь.

…Вместе с русской пашней

Погибает Русь.

1990 г.

***

Тем, кто плавать не привычен

В тине смут,

Накрошили зуботычин

И под суд,

Наклепали оплеушин

И в тюрьму...

Никому никто не нужен

Почему?

***

Жизнь сжимает удавкой

Молодецкую стать

И внушает: «Не гавкай

Там, где лучше молчать,

Не кичись злоязычьем

Перед скопом немых,

Ведь на капище зычьем

Пало много таких...

И с клеймом прокажённых

И вообще без имён,

Вихрем века сожжённых

До хвалёных времен...

Обуздай ретивое:

Горе мыкать – старо:

Чуешь, как роковое

Сладко пахнет тавро?»

БУДУЩИМ МАГНАТАМ

Гей вы, воры расейские,

Поумерьте свой пыл.

Завтра толпы плебейские

Многих пустят в распыл.

Зря вы жадными лапами…

Вдруг покойник-то... жив

И рывками внезапными

Вспорет гнойный нарыв.

Наш удел – поножовщина.

Мы – бандитских кровей.

Метит всех пугачёвщина

Из-под хмурых бровей.

Быть опасно богатыми

Посреди пепелищ...

Маскируйте заплатами

Блеск награбленных тыщ.

Гоношитесь соблазнами,

Торопитесь украсть:

Всё ночами алмазными

Рухнет Дьяволу в пасть.

***

Народец запойный

Извлёк и отмыл

Из ямы помойной

Застойных кобыл.

Советники – дряни,

Наместники – псы.

Держите, миряне,

По ветру носы.

Мочите соседу

За пращурский клин

(Пусть пьют за победу

Питомцы «малин»).

Просите подмогу

...Своим господам

И кланяйтесь богу

На радость попам.

Паскудные власти

Готовы в побег.

Кромсайте на части

Вонючий ковчег.

Деритесь за крохи,

Вздымайте всю муть:

В большой суматохе

Вас легче надуть.

1991 г.

Notes

[

←1

]

^{president – (англ.) – губернатор колонии}