Текст книги "Звездные трагедии"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Приехав на вокзал, Савинова долго ходила по перрону, ожидая прибытия поезда. Кому-то это показалось подозрительным, и он спросил: «Что вы здесь делаете?» – «Жду поезда», – спокойно ответила Савинова. Больше ее никто не трогал. А едва вдали показался поезд, она спустилась на рельсы и легла на них, причем так, чтобы не изуродовать лицо. Видимо, она все продумала заранее и прекрасно отдавала себе отчет в том, что делала.

Сыну Савиновой Андрею на тот момент было 13 лет. О смерти матери он узнал от отца. По его словам: «Мы отдыхали во Фрунзенском, и однажды отец мне говорит: „Я хочу тебе сказать…“ Я напрягся: ну, думаю, опять что-то сделал не так. А отец говорит: „Мамы больше нет“. Естественно, я поначалу не понял. Но он объяснил, что ее уже нет на этом свете, что она умерла. Первое, что подумал: „Слава богу, не ко мне претензии высказывает“. Потом мы ехали на катере вдоль берега, и он все ждал моей реакции, чтобы начать меня успокаивать. Реакция произошла позже. Спустя полгода меня стало трясти в конвульсиях. Я спрашиваю: „Папа, что это со мной? Так бывает?“ – „Да, бывает“, – сказал отец. И я успокоился. Может быть, сработала какая-то защита в организме…»

Гибель четвероногой звезды
Лев КИНГ

30 лет назад об этом происшествии говорила вся страна. Средь бела дня, в Москве, в двух шагах от крупнейшей киностудии страны была убита настоящая «звезда» отечественного кинематографа – единственный в стране лев-актер с величественным именем Кинг. Между тем буквально за несколько месяцев до трагедии произошли события, которые иначе как мистическими назвать трудно. Кинг снялся в главной роли в картине «Пусть он останется с нами», где по сюжету происходил следующий эпизод. Подросток, нашедший льва на улице, приводит его к себе домой. Узнав об этом, отец мальчика, служивший в милиции, со взводом автоматчиков и с револьвером в руке врывается в квартиру, чтобы защитить сына от зверя. Однако в фильме все завершается хэппи-эндом: лев остается в живых. В жизни все обернулось куда трагичнее: Кинга действительно застрелили, причем сделал это… милиционер.

Практически с первых же дней его короткой жизни Кинга преследовал рок судьбы. Он родился в самом конце 60-х в бакинском зоопарке чрезвычайно болезненным львенком. У него был рахит, и мать-львица в порядке искусственного отбора хотела его ликвидировать. Она успела разорвать львенку бок, когда служащие зоопарка сумели отбить бедное животное у матери и унести в безопасное место. Его выходили и попытались пристроить в цирк, но там от него отказались. И тогда на горизонте возникла семья архитекторов Берберовых, которые уговорили служащих зоопарка отдать львенка им. Их предупредили, что это чрезвычайно опасное дело – держать в городской кварире такого хищника, как лев. Но на Берберовых никакие уговоры не действовали. В итоге Кинг оказался в их двухкомнатной квартире, которая представляла из себя настоящий живой уголок. Помимо самих супругов, их двоих детей и бабушки там еще жили две кошки, собака, попугаи.

Надо отдать должное Берберовым: они оказались на редкость самоотверженными хозяевами. Несмотря на то что Кинг еще в детстве переболел всеми видами инфекционных заболеваний, они сумели не только его выходить, но и поставить на ноги. А потом началось то, что сегодня называется промоушном. Кинг оказался единственным в стране львом, воспитывавшимся в домашних условиях, и про этот эксперимент стала вовсю трубить сначала местная, бакинская, а затем и общесоюзная пресса. Потом Кинг стал сниматься в кино, причем не только в документальных фильмах, но и в художественных. Так ко льву пришла кинематографическая слава.

В 1973 году на Кинга обратил внимание признанный мастер комедийного жанра Эльдар Рязанов. Он впервые в своей карьере взялся снимать эксцентрическую кинокомедию «Невероятные приключения итальянцев в России» и, узнав об уникальном льве, специально ввел в сюжет линию с его участием. 13 апреля начались подготовительные работы по фильму, а спустя четыре дня был подписан договор с главой бакинской семьи Берберовых о том, что они согласны предоставить своего питомца для съемок в рязановской комедии. Поскольку для Кинга это была не первая роль в кино, обеим сторонам тогда казалось, что никаких проблем с животным ни у кого не возникнет. Но дальнейшие события показали совсем обратное.

Эпизоды с участием Кинга начали снимать в начале июня в Ленинграде. По словам очевидцев, эти съемки оказались чуть ли не самыми сложными в картине, поскольку лев наотрез отказывался исполнять любые команды не только киношников, но и своего дрессировщика Берберова. Для всех это было полной неожиданностью, поскольку никогда ранее Кинг себя так не вел. Ему специально выделили месяц на акклиматизацию (его привезли из Баку в Москву в конце апреля, а в последних числах мая вместе со съемочной группой он отправился в Ленинград, чтобы в течение месяца успеть отсняться в эпизодах с белыми ночами). Однако из-за постоянных капризов Кинга съемки грозили затянуться до бесконечности. Рязанов был в бешенстве и еще тогда дал себе зарок никогда больше не снимать животных в своих фильмах (эту клятву он держит до сих пор). По его же словам: «Лев чихать хотел на всех нас! Это был ленивый, домашний лев, воспитанный в интеллигентной семье архитектора, и он не желал работать. Кинг даже не подозревал, что такое дрессировка. Этот лев в своей жизни не делал ничего, чего бы он не желал. Ему было наплевать, что у группы сжатые сроки, что надо соблюдать контракт с итальянцами, что это совместное производство, что между странами заключено соглашение о культурном обмене. Кинг оказался очень несознательным…

Я был в отчаянии! История со львом являлась одним из краеугольных камней сценария. На этот аттракцион мы очень рассчитывали. К сожалению, способности льва были сильно преувеличены. Лев был не дрессированный, невежественный и, по-моему, тупой. Мы намытарились с этим сонным, добродушным и симпатичным животным так, что невозможно описать…»

И все же с горем пополам, но эпизоды с участием Кинга удалось отснять в точно отведенные сроки. В начале июля он вернулся в Москву и был поселен неподалеку от «Мосфильма»: в школе № 74 на улице Пудовкина, в спортивном зале. Это было явным нарушением условий договора, поскольку место, где обитало животное, было абсолютно не приспособлено для его содержания: на окнах не было решеток, а двор не был огорожен проволочной сеткой высотой 2,5 метра (меньшее расстояние лев запросто перепрыгивает).

В воскресенье, 15 июля, Кинга повезли в Переделкино, чтобы порадовать больных детей, лечившихся в сердечном санатории. Дети действительно были в жутком восторге, когда к ним привезли льва-«звезду»: самые смелые трепали его по загривку, заглядывали в глаза, теребили хвост. Кинг сохранял спокойствие. Затем его погрузили на автобус и повезли на дачу к известному детскому писателю Юрию Яковлеву, который все эти годы опекал семью Берберовых и неоднократно выступал в СМИ с восторженными статьями в поддержку уникального эксперимента со львом. Встречали царя зверей как национального героя: на заборе писательской дачи красовалась аршинная надпись «Привет Кингу!», поглазеть на него сбежался чуть ли не весь поселок. Пока его хозяева вместе с хозяевами дачи и гостями пировали за столом и поднимали тосты в его честь, Кинг лежал под деревом в саду и играл с хозяйским файтерьером Чипом. В тот день эта собака была единственным живым существом, которое понимало льва и скрашивало его гордое одиночество. Никому из присутствовавших в тот день на даче даже в кошмарном сне не могло привидеться, что жить льву-«звезде» остается меньше десяти дней.

Трагедия произошла в будничный вторник 24 июля. В тот роковой день 18-летний студент МВТУ Владимир Марков, проживавший неподалеку от места обитания льва на Мосфильмовской улице, вместе со своей девушкой и собакой вышел погулять во двор. Пока парочка мирно беседовала, собака пролезла сквозь дыру в заборе и оказалась на территории школы № 74. Студент, заметив пропажу животного, стал звать его, а когда это не помогло, отправился за ним сам, перемахнув через забор. Поймав собаку, парень передал ее девушке и уже собрался было перелезть через забор, как вдруг сзади на него набросился Кинг, который выбрался из спортзала через незакрытое окно (в это время Нина Берберова готовила обед, а ее муж ушел в магазин за мясом для Кинга).

Девушка, увидев любимого в объятиях хищника, огласила ближайшую округу таким криком, что переполошила всех окрестных жителей. Кто-то из них тут же позвонил в местный Гагаринский райотдел милиции, где в тот день дежурил младший лейтенант Александр Гуров. Сегодня он дослужился до генерала, депутата Государственной Думы, а тогда был всего лишь инспектором боевой и служебной подготовки Гагаринского райотдела милиции. В те часы он сидел в райотделе, готовил стенгазету. Вдруг услышал, как в дежурной части начался настоящий галдеж. Затем на его столе зазвонил телефон. Схватив трубку, Гуров получил приказ немедленно прибыть в дежурку. Он бросился на зов в чем был – в рубашке, без кителя и фуражки. Дежурный сунул ему в руку пистолет и сказал только одну фразу: «На, ты сможешь!» – «Что смогу?» – удивленно переспросил Гуров. Однако дежурный толком ничего объяснить был не в состоянии, поскольку возбужден был чрезвычайно. Тогда суть дела Гурову объяснил кто-то из стоявших поблизости коллег. Он сообщил, что тут неподалеку лев загрыз человека. Поэтому надо пойти и пристрелить взбесившееся животное. «А где лев-то?» – только и нашел что ответить Гуров. «Да в кустах, возле школы».

На ватных ногах Гуров кое-как добежал до места происшествия. Там ему открылась жуткая картина: ярко-зеленая после дождя трава в радиусе 3–4 метров обагрена кровью, а огромный лев, как потом выяснилось, весом 240 кило, сидел на задних лапах полубоком к милиционеру, передними лапищами прижимая к земле человека, в пасти держа… его голову. Гурова сильно затрясло. Ноги из ватных сделались свинцовыми. Надо было срочно что-то предпринимать, но руки, где был зажат пистолет, как назло не слушались. Наверное, в течение минуты милиционер никак не мог не только мушку, но и ствол на льве зафиксировать. Тут еще рука потерпевшего лежала на гриве. Гуров закричал парню: «Убери руку с гривы!» Тот команду выполнил… и потерял сознание.

Увидев это, Гуров наконец собрал всю волю в кулак, схватил пистолет двумя руками и уперся локтями в живот. До льва – метров 13. Стрелял он точно в шею. После первого же выстрела зверь издал страшный рев, точно в кино о жизни в саванне. Тут уж остатки оцепенения окончательно спали с Гурова и он стал делать выстрел за выстрелом, не позволяя льву прыгнуть. Только после того, как лев затих, стрелок остановился. Затем стал осторожно приближаться к зверю. Когда до него оставалось чуть меньше трех шагов, лев внезапно начал подниматься. При этом хвост у него задрался кисточкой, что однозначно указывало на то, что зверь готовится к прыжку. Гуров вновь вскинул пистолет и нажал на курок. Лев подпрыгнул и упал. Все!..

Как вспоминает сам А. Гуров: «Первой к месту происшествия прибежала хозяйка зверя-убийцы Нина Берберова, потом муж ее, и они начали орать на меня: „Фашистская морда! Вот она, советская действительность!“ А рядом лежит парень в луже крови. На этого несчастного они и внимания не обратили. Истерику поддержал какой-то дистрофик – тоненьким голоском пронзительно завизжал: „Убийца!“ Я в недоумении, ничего не понимаю: вроде бы спас человека?! Тем временем подходит еще один тип, позднее выяснилось – детский писатель, и начинает голосить, что „мы похороним этого льва на даче писателей“.

Несмотря на оскорбления, я сопроводил потерпевшего в больницу. Через 15 минут в приемный покой вышел хирург и произнес: «Пулевых ранений нет, шок первой степени, большая потеря крови». К слову, водитель «Скорой помощи», который отвозил изуродованного львом человека, слег на две недели с тяжелым психическим расстройством…»

Кстати, сам Гуров тоже едва не последует по стопам шофера «Скорой», поскольку травля против него будет объявлена грандиозная. Его обвинят ни много ни мало в преднамеренном убийстве знаменитого животного. Поборники этой версии будут напирать на то, что Кинг, истосковавшись в четырех стенах по человеческому общению, хотел всего лишь поиграть со студентом, а не убивать его. Скорее всего, так оно и было. Однако откуда это было знать Гурову? Он-то стрелял прежде всего в хищника, которому место в африканской сельве или в зоопарке, но ни в коем случае не на улице в густонаселенном городе. Милиционер видел лежащего под хищником изодранного в кровь человека, которому требовалась срочная медицинская помощь, и времени на выяснение отношений с животным у него просто не было. Все решали доли секунды.

Между тем в защиту льва выступили многие представители творческой интеллигенции, в том числе руководитель Театра кукол Сергей Образцов. (В одной из газет он напишет: «Смертью своей Кинг доказал, что он друг, а не враг человека. Ведь за 10 или 15 минут даже овчарка успела бы загрызть человека, а Кинг оставил на теле пострадавшего только царапины».) Уже на следующее утро после трагедии он (вместе с Берберовыми) добился личной аудиенции у министра внутренних дел Николая Щелокова и поставил вопрос ребром: милиционерам, убивающим таких знаменитых зверей, не только не место в органах, их еще и судить надо. Щелоков тоже был вне себя от гнева. Как вспоминает сам А. Гуров: «Я, как участник акции по ликвидации взбесившегося хищника, выслушал от Щелокова длинный монолог, из которого узнал, кто я на самом деле, кто моя мать и другие близкие родственники и многое другое, связанное и с богом и с чертом. За то количество „крепких“ выражений, которые министр обрушил на меня, он мог бы получить по статье 206, часть 1 УК РСФСР (мелкое хулиганство) в совокупности пожизненное заключение…»

Однако решать судьбу младшего лейтенанта в одиночку Щелоков не решился и вызвал к себе в кабинет непосредственного начальника Гурова руководителя Управления уголовного розыска страны Игоря Карпеца. Когда тот вошел в кабинет министра, ситуация там была накалена до предела. Гуров сидел в углу совершенно раздавленный происходящим, а супруги Берберовы поносили милиционера последними словами и требовали от министра его крови. Образцов, как ни странно, хранил молчание. Поскольку Карпец уже успел ознакомиться со сводкой происшествий за вчерашний день и знал об убийстве Кинга, он сразу догадался, свидетелем чего является. А тут и сам Щелоков объяснил ему, зачем его вызвали на эту разборку.

– Ну, что будем делать, Игорь Иванович, с лейтенантом? – спросил министр. – Ведь это ваш подчиненный, он убивает львов. Да еще каких львов! Таким не место в милиции.

Карпец взглянул на Гурова. На том не было лица, и он обреченно ждал «приговора». И тут в генерале закипело чувство возмущения. Берберовы, да и Образцов, сконцентрировали внимание Щелокова на льве, зная к тому же его слабость к «творческой интеллигенции», которой он всегда хотел потрафить к месту и не к месту, наживая «капитал признания». О возможной же гибели человека – молчали. Поэтому свой первый вопрос Карпец обратил к Образцову:

– Сергей Владимирович, а почему вы молчите о человеке, который остался жив только благодаря этому лейтенанту? Чья жизнь, по-вашему, дороже: человеческая или жизнь льва? А если этот человек единственный кормилец в семье? Кто им возместит его? Вы или Берберовы будете содержать эту семью? Или, может быть, государство? Берберовы обязаны были следить за своим питомцем. Они виновны в происшедшем. Если он не трогал их, то это не значит, что он перестал быть хищником, и опасным. И последнее. А если бы на месте этого человека был кто-то из ваших близких, что тогда сказали бы вы? Требовали наказания лейтенанта или, наоборот, его поощрения?

Этот страстный монолог буквально обезоружил защитников льва. В кабинете наступило тягостное молчание. Почувствовав, что он свою миссию уже выполнил, Карпец обратился к министру с просьбой его отпустить. Щелоков согласился. А спустя десять минут, когда гости ушли, вновь вызвал генерала к себе в кабинет. И первыми его словами были:

– Вы знаете, Игорь Иванович, Образцов растерялся после ваших слов. Да и Берберовы поспешили закончить разговор, требуя все-таки наказания лейтенанта.

– Ни в коем случае этого делать нельзя, – принялся убеждать министра Карпец. – Более того, лейтенант – молодец. Решителен. Быстро и точно сориентировался.

– Ну, хорошо, не будем его травмировать, – подвел итог министр.

Стоит отметить, что через некоторое время Карпец пригласил Гурова на работу к себе в главк – инспектором по предупреждению краж. Узнав об этом, Щелоков поначалу возмутился, но затем сменил гнев на милость и отцепился от Гурова. И в дальнейшем тот сделал хорошую карьеру в МВД.

Что касается льва Кинга, то его похоронили на даче того самого писателя Юрия Яковлева, где лев побывал незадолго до своей гибели. Кстати, пес писателя – файтерьер Чип – на следующий день после трагической смерти Кинга тоже умер. Говорят, от тоски по новому другу. А Берберовы вскоре завели нового льва, причем деньги на него им собрала столичная творческая интеллигенция, которая после трагедии с Кингом очень им сочувствовала. Но эсперимент завершился трагически: в 1980 году лев задрал сына Берберовых Рому, скальпировал хозяйку Нину Петровну, которая потом потеряла рассудок. С тех пор больше ни у кого из советских граждан не возникала мысль воспитывать львов или других хищников в домашних условиях.

Нож и пламень
Станислав ЖДАНЬКО. Микаэла ДРОЗДОВСКАЯ

В 1978 году в советском кинематографе случились сразу две трагедии. Погибли молодой актер Станислав Жданькои уже достаточно популярная киноактриса Микаэла Дроздовская. Однако одинаковыми эти трагедии назвать нельзя, поскольку к ним привели совершенно разные причины.

С. Жданько родился в 1954 году в Сибири в простой семье. После окончания средней школы поступил в Новосибирское театральное училище, но затем перевелся в Москву в Театральное училище имени Щукина. В кино начал сниматься, еще будучи студентом.

Первый серьезный успех пришел к нему в 1977 году, когда на экраны страны вышел фильм режиссера Владимира Рогового «Несовершеннолетние» (это он снял знаменитых «Офицеров»). Жданько играл в нем одну из главных ролей вернувшегося из заключения боксера, который вместе с другом, бывшим десантником, расправляется с группой хулиганов, терроризирующих район. Картина имела бешеный успех у публики и заняла в прокате 1-е место (44,6 млн. зрителей). Казалось, что после этого молодого актера ждет прекрасная карьера в кино, еще более горячая любовь и почитание зрителей. Однако достичь большего Жданько так и не удалось: в 1978 году он погиб. Произошло это при следующих обстоятельствах.

Еще будучи студентом Театрального училища имени Щукина, Жданько считался одним из самых талантливых учеников. В студенческом спектакле «Преступление и наказание» он потрясающе играл Раскольникова, и его исполнение восхищало многих. Среди них известную актрису кино и Театра имени Вахтангова Валентину Малявину. Она вспоминает:

«Еще мальчиком, когда он учился в Новосибирском театральном училище, а мы были там на гастролях, он часто подходил ко мне после спектаклей. Покупал открытки в киоске, я их подписывала. Спустя несколько лет, в Москве, он появился у нас в массовке, но сильно изменился. Привлекал к себе слишком много внимания, громко разговаривал, ходил в кирзовых сапогах, в таком деревенском стиле, под Шукшина. Но вот в спектакле „Преступление и наказание“ на сцене оказался всепонимающий человек с углубленным в себя взглядом, и ничего общего с тем развязным парнем. Думаю: „Сколько же ему лет? Что-то он очень много всего понимает“. В общем, его решение Раскольникова полностью совпало с моим восприятием. От этого совпадения у меня после спектакля забилось сердце, началась тахикардия, колотун. Мальчик, студент, который мне категорически не нравился, и такая проникновенность. Я зашла за кулисы к Женечке Симоновой, игравшей Дуню, поздравила ее, а он стоит в стороне, ждет, весь в напряжении. Наклонила его к себе, поцеловала, повернулась и ушла… Спустя какое-то время мы с вахтанговскими артистами были на юбилее нашего училища. Вокруг шум, смех, оглядываюсь, а сзади Стас. Наклоняется и целует край моей юбки. Посмотрела внима-тельно на него, он протянул мне руку. Все…»

Об их романе тогда судачила вся богемная Москва. Еще бы: 36-летняя актриса, побывавшая в любимых женщинах у таких «звезд» советского кино, как: А. Збруев, П. Арсенов, А. Тарковский, А. Кайдановский, сумела вскружить голову молоденькому студенту.

Между тем сами влюбленные на все эти слухи и сплетни внимания не обращали и продолжали встречаться. Жданько регулярно появлялся на всех спектаклях своей возлюбленной, что, собственно, и предопределило в дальнейшем его выбор собственного места работы – Театр имени Вахтангова.

В. Малявина вспоминает: «Однажды в Ленинграде, в ресторане „Москва“, нам принесли серебряные чашки с водой для полоскания рук, и Стас сказал: „У нас тоже так будет. Я тебе обещаю“. И действительно было бы так, если бы он не поторопился. Но он хотел все сразу: работу, славу, квартиру, машину, семью, детей. Однажды приезжает, красивый, молодой, необыкновенный, ложится на диван: „Я хочу у тебя спросить: ты не завидуешь Нееловой, Тереховой?“ – „Нет“. – „Как это у тебя получается?..“

А затем со мной стали происходить всякие несчастья. Сначала я сломала руку, потом ногу, семь месяцев в гипсе. Стас бегал ко мне в больницу, переживал: «Чувствую, кто-то против нас колдует, наводит порчу». К тому же у него закрыли фильм с главной ролью и никакой работы в театре, он хотел уходить. А я обожала его, но все же была больше занята собой, работой…»

Фильм, о котором упоминает Малявина, назывался «Ошибки юности». Его снял режиссер Борис Фрумин по сценарию Эдуарда Тополя. На экраны он не вышел потому, что высокие цензоры посчитали его сюжет слишком крамольным для тогдашнего кино. Речь в картине шла о молодом парне, который, с отвращением (!) отслужив в армии, вернулся на гражданку и отправился на Север искать для себя лучшей доли. Помимо Жданько в фильме снималась целая плеяда «звезд» советского кино: М. Неелова, Н. Варлей, Н. Караченцов, А. Кочетков и др. Невыход картины, в которой он сыграл одну из лучших своих ролей, Жданько переживал очень сильно. Но идти жаловаться было не к кому. К тому же что-то не ладилось и в его отношениях с Малявиной. Не случайно он записал в своем дневнике такие строчки: «Я делаю вид, что мне все равно, бросит она меня или нет. А на самом деле страшно боюсь, ревную и мучаю ее и себя. Я живу, и мне тошно, и мне жутко. Катастрофа неминуема».

Между тем почти одновременно со съемками в этом фильме Жданько был приглашен на главную роль в трехсерийный телефильм «Время выбрало нас», который снимался на Минской киностудии. Работа шла споро, и к весне 1978 года был снята большая часть фильма, две серии. Однако по роковому стечению обстоятельств и эту работу молодому актеру не суждено было не только увидеть на экране, но и вообще закончить. Наступило 13 апреля 1978 года.

В тот день утром Жданько и Малявина посмотрели в «Ленкоме» спектакль «Вор». По словам Малявиной, Стас после этого сник, позавидовав своему приятелю Виктору Проскурину, исполнявшему в спектакле главную роль; в отличие от него Жданько приходилось играть в Театре имени Вахтангова одни эпизоды. Затем они втроем отправились на квартиру к Жданько: отметить прекрасную работу Проскурина и заодно «обмыть» предстоящий отъезд – обоим актерам через три часа предстояло уехать в Витебск на съемки фильма «Время выбрало нас». Далее послушаем В. Малявину:

«Они с Витей много выпили, я не пила ни грамма. Видя, что я совершенно спокойно не пью, что за меня можно не волноваться, сам Стас захотел еще (Витя к тому времени уже ушел). А у него давление очень высокое, я ему запрещала. Завтра он должен был уезжать в Минск, настроение взвинченное, плохое. В дорогу я ему купила бутылку „Гурджаани“, и, когда он пришел домой, надо было, конечно, ее открыть. Видела же, что он не в себе, но ведь никогда не знаешь, что будет потом. Мы сидели, он снова собрался уйти, в ресторан ВТО. Возмутилась, встала, достала эту бутылку, открыла ее ножом, налила себе полный бокал, выпила демонстративно залпом, вышла на кухню и вылила все остальное в раковину. Чисто по-женски. Из принципа. Стою у окна, психую. Приблизительно в 21.30 я вошла в комнату и увидела, как Стас медленно валится с кресла на пол. Я помогла ему прилечь на ковер. Ножа я нигде не заметила. Кровь я вначале тоже не заметила, потом лишь увидела, что она сочится из его груди. Я зажала рану ладошкой, прижалась головой. Крови было мало. Я брала его голову, прижимала к себе, спрашивала его: „Стас, что с тобой?“ Вначале глаза Стаса были открыты, и он смотрел на меня. Потом Стас прошептал: „Пойдем со мной…“ После этих слов он добавил: „Голову…“ Больше до приезда „Скорой помощи“ ни одного слова он не сказал…»

Стоит отметить, что вызов на станцию «Скорой помощи» поступил в 21 час 33 мин. Однако адрес был назван неверно, и врачи около часа проплутали в арбатских переулках. Затем сами перезвонили, уточнили адрес и только после этого прибыли к месту происшествия. Но спасти актера им было уже не суждено. Он умер. Впрочем, даже если бы врачи прибыли оперативно, печального исхода все равно бы избежать не удалось. Как затем установит следствие, удар 30-сантиметровым кухонным ножом был слишком силен, а рана слишком глубока – 9 сантиметров. Сердце было пробито насквозь. Направление удара резко сверху вниз, из-за чего была задета и печень. После этого пострадавший жил всего лишь несколько минут.

Все время, пока врачи хлопотали над погибшим, Малявина стояла рядом. Как только врач констатировал смерть, женщина внезапно схватила злополучный нож и с криком: «Я хочу умереть с тобой!» попыталась вонзить его себе в грудь. Но ей это не удалось. Схватив нож за лезвие, она только поранила себе пальцы.

Вскоре к месту трагедии прибыл наряд из 60-го отделения милиции. Как и положено, был составлен протокол, соблюдены другие формальности. Пока все это происходило, врачи свозили Малявину в Институт Склифосовского, где ей были наложены на руки швы. Затем женщину привезли в отделение милиции. Там она была подробно допрошена. Однако самое удивительное, что в уголовном деле этот протокол впоследствии так и не появится: сначала про него «забудут», а затем и вовсе потеряют.

Гибель молодого актера взбудоражила столичную богему. В те годы подобные случаи в творческой среде были не так часты, поэтому одних разговоров хватило бы на несколько толстенных томов. К тому же в деле была замешана одна из известных киноактрис, а это придавало событию особую сенсационность. Но были люди, которым лишняя шумиха в этом деле была абсолютно не нужна. Речь идет о чиновниках из Министерства культуры, Госкино. Видимо, им очень не хотелось, чтобы факты этого происшествия всплыли наружу, поэтому было предпринято все возможное, чтобы поскорее его закрыть. Вот почему тогдашним следствием рассматривалась только одна версия произошедшего: самоубийство в состоянии аффекта. На основании этой версии дело тогда и закрыли.

Что касается погибшего, то за его телом в Москву приехала мать – Александра Александровна (она воспитывала сына одна). Похороны Жданько прошли на его родине в Ярках, где его похоронили на кладбище рядом с могилами дедушки и бабушки. Была на тех похоронах и Малявина.

Между тем для последней дело на этом не закончилось. 6 августа 1980 года в «Литературной газете» появилась статья В. Баскова «Рюмка чая», посвященная этому происшествию. И хотя все герои трагедии были спрятаны за посторонними инициалами, большинство читателей догадались, о ком именно идет речь. Заволновалась и прокуратура. Дело было вновь возобновлено, но через какое-то время прекращено по чьему-то указанию «сверху». Так прошло еще три года.

В 1983 году, с воцарением в Кремле Ю. Андропова, дело по факту гибели Жданько было вновь открыто. Новая экспертиза установила, что рана, нанесенная жертве ножом, не могла быть нанесена им лично. Не мог актер пробить себе сердце и, несмотря на болевой шок, сопротивление хрящей, вытащить нож из раны в идеально противоположном направлении. На основании этого заключения и был сделан вывод: Жданько убила Малявина. В июне 1983 года она была арестована. Состоявшийся через месяц суд приговорил ее к 9 годам лишения свободы. Этапы ее тюремного пути: Бутырка – Красная Пресня – Можайская зона – Воронежская тюрьма – поселение в Ростовской области. В 1987 году В. Малявина была освобождена по амнистии.

Спустя полгода после гибели Жданько советское кино потеряло еще одного своего представителя – актрису Микаэлу Дроздовскую, известную широкому зрителю по таким фильмам, как «Добровольцы» (1958), «Семь нянек» (1962), «Бег» (1971) и др.

Как утверждают очевидцы, Дроздовская предчувствовала свою раннюю смерть. В августе 78-го, за три месяца до своего ухода, она вместе со своей подругой Аллой Будницкой возвращалась с дачи и на полпути внезапно сказала: «Булка, если со мной что-то случится, не оставляй Дашку!» (Даша – младшая дочь Дроздовской.) Будницкая тогда эту фразу пропустила мимо ушей. Она и представить себе не могла, что может случиться с молодой, полной сил женщиной, которой судьба, кажется, дала все: муж – известный кардиолог Смоленский, две крохотные дочурки-красавицы, роскошная квартира напротив Дома кино. Но уже спустя три месяца Будницкой пришлось вспомнить про этот разговор: с Дроздовской произошел несчастный случай.

Трагедия произошла 7 ноября 1978 года в Орджоникидзе, куда Дроздовская приехала на съемки своего очередного фильма. Вся съемочная группа отправилась в город, и Микаэла осталась одна в неотапливаемом домике, где жили киношники. Она устала, решила прилечь, а чтобы согреться, включила осветительные приборы – маленький и большой прожекторы – и заснула, укрывшись с головой одеялом. Ночью одеяло сползло на раскаленную лампу и загорелось. Отравившись во сне угарным газом, Дроздовская не смогла спастись – у нее сильно обгорели ноги. Когда открыли дверь и ее обнаружили, огонь от сквозняка перекинулся дальше… Микаэлу срочно отправили в Москву. Но все усилия врачей оказались напрасными – 15 ноября актриса скончалась в страшных мучениях.