Текст книги "Память, согревающая сердца"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

СВИРИДОВ Георгий

СВИРИДОВ Георгий (композитор; скончался 6 января 1998 года на 83-м году жизни).

Автор знаменитой оратории «Время, вперед!» (многолетней заставки к телепрограмме «Время») скончался от инфаркта. Гражданская панихида и похороны Г. Свиридова состоялись 9 января 1998 года в Москве. В тот же день Е. Кретова в газете «Московский комсомолец» писала:

«Официозной панихиды, этого помпезного детища склонной к гигантомании советской эпохи, не было – так решила вдова композитора. Прощались с Георгием Васильевичем дома, в его квартире на Большой Грузинской. И это тоже в русских традициях – так хоронили русских гениев прошлого. Люди стали собираться возле дома на Большой Грузинской рано. К полудню в квартире на шестом этаже, полы которой были устланы еловыми ветками, парадоксально роднившими грусть похорон с ощущением зимних праздников – Нового года и Рождества, – собралось много народу. Скромное убранство дома, множество книг, нот – жилище истинного интеллигента и место прощания с ним. Никакой театральности – ни музыки, ни речей, ни ритуала. Все искренне и просто».

После отпевания состоялись похороны Г. Свиридова. Свой последний приют тело великого композитора обрело на Новодевичьем кладбище. Спустя четыре месяца из жизни ушла и его супруга Эльза Свиридова.

СЕВЕРНЫЙ (ЗВЕЗДИН) Аркадий

СЕВЕРНЫЙ (ЗВЕЗДИН) Аркадий (бард; скончался 12 апреля 1980 года на 42-м году жизни).

Аркадий Звездин, больше известный как Аркадий Северный, стал известен широкому слушателю в конце 1974 года, когда появилась первая запись его выступления с инструментальным ансамблем «Братья Жемчужные», так называемый «Второй одесский концерт». В нем звучали песни: «Шарабан», «Цыпленок жареный», «Увяли розы», «По тундре», «В осенний день» и др. После этой записи слава Аркадия Северного стала распространяться по СССР с невиданной быстротой. Кассеты с записью песен в его исполнении были почти в каждой советской семье. Ажиотаж вокруг блатного певца продолжался около пяти лет. Но в апреле 1980 года он скончался.

Звездина погубил алкоголь. Практически всю свою сознательную жизнь он пил, в последние годы, что называется, пил не просыхая.

Рассказывает М. Шелег: «За год до смерти Аркадию Северному вшили ампулу, и он некоторое время не пил. В Москве, где он за ночные концерты заработал небольшую сумму, его обокрали. И похоже, обокрал кто-то из тех, кому он доверял. Это настолько потрясло Аркадия, что он решил покончить жизнь самоубийством – просто напиться, чтобы сработала вшитая ампула. Но ампула, по счастью, не сработала, Аркадий остался жив. Видно, это была советская ампула или над ним просто пошутили врачи. Это обстоятельство усугубило и без того тяжелое депрессивное состояние, в котором он находился. Аркадий ушел в запой, длительный и последний. Он почти ничего не ел, исхудал и осунулся.

В последнее время он нашел приют на квартире обойщиков-шабашников… Эта компания зарабатывала тем, что обивала двери квартир дерматином, имела, как правило, много заказов и, соответственно, денег. Водка и вино на столе не переводились. И без того нетрезвая жизнь Аркадия превратилась в бесконечную пьянку. На работу его не брали, а только угощали водкой.

После очередного пьяного застолья Аркадий лег на продавленную тахту и уснул. Во сне, вероятно, ему стало плохо, он хрипел и кашлял. Собутыльники не обратили на это внимания, утром собрались и ушли на очередную халтуру. А когда вернулись, застали Аркадия в очень плохом состоянии, он лежал, разметавшись на грязном матрасе, хрипло стонал, один глаз вылез из глазницы…

Кинулись звонить в «Скорую помощь». Пока она приехала, пока врачи брезгливо осматривали пьяное бесчувственное тело, пока довезли до больницы, время уже было потеряно. Видимо, и в больнице не спешили приступить к операции, глядя на затрапезный вид поступившего пациента, очередного бомжа и пьяницы.

Так ночью с 11 на 12 апреля от кровоизлияния в мозг умер Аркадий Дмитриевич Звездин, он же Аркадий Северный, король блатной песни. Диагноз: гипертоническая болезнь с атеросклерозом и тяжелая форма дистрофии».

СЕМЕНОВ Владимир

СЕМЕНОВ Владимир (актер кино: т/ф «Нахаленок» (главная роль – Миша Коршунов, он же Нахаленок), «Павлуха» (оба – 1962), «Как я был самостоятельным» (1964) и др.; скончался 11 февраля 2004 года на 49-м году жизни).

Всесоюзная слава пришла к Семенову в юном возрасте – ему было шесть лет, когда режиссер Евгений Карелов взял его на главную роль в свою картину «Нахаленок». Маленький Вова Семенов сыграл эту роль просто гениально. Именно благодаря его игре фильм стал настоящим кинохитом в СССР и за его пределами: «Нахаленка» закупили 78 стран мира. Фразы, произнесенные юным актером с экрана, навсегда ушли в народ. Помню, мы в детстве козыряли ими направо и налево: «Я с тобой водиться не буду – у тебя из ушей дюже воняет», «Ладно, ладно, дедуля, вот выпадут у тебя зубы – я тебе жевать не буду» и т. д.

Между тем именно «Нахаленок» косвенно способствовал ранней смерти Семенова. Став звездой и снявшись затем еще в девяти фильмах, Семенов наивно посчитал, что триумф будет длиться вечно. Он даже во ВГИК не стал поступать, думая, что и без «корочки» сумеет неплохо устроиться в этой жизни. Не получилось. Пьянки-гулянки вскоре отняли у него здоровье, поставили крест на его личной жизни (жена с дочерью от него ушли). К тридцати годам Семенов превратился в конченого пьяницу. В конце концов его разбил инсульт, парализовав левую половину тела. Он перенес три операции, трепанацию черепа. Последние несколько лет жизни Семенов прожил в Раменском. Несмотря на болезнь, продолжал пить. Что в итоге и стало причиной его смерти. Вот что рассказал журналистам «Московского комсомольца» заместитель главы администрации Раменского по вопросам здравоохранения Валерий Торчинов:

«Спасти Семенова было уже нельзя, я видел его во время врачебных обходов. У него начались необратимые нарушения в организме. Конечно, подорвал Владимир Иванович свое здоровье сильно – насколько я понимаю, 50 лет ему только следующим летом исполнилось бы, а выглядел он лет на десять старше. Может быть, для него было бы и лучше, если бы этой сверхпопулярности никогда не было…»

СЕМЕНОВ Юлиан

СЕМЕНОВ Юлиан (писатель: «Петровка, 38», «Семнадцать мгновений весны», «Отчаяние», «Бомба для председателя» и др.; сценарист: «По тонкому льду» (1966), «Пароль не нужен» (1967), т/ф «Майор Вихрь» (1967), «Исход» (1968), т/ф «Семнадцать мгновений весны» (1973), «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (1976), «Жизнь и смерть Фердинанда Люса» (1977), «Особых примет нет» (1979), «Петровка, 38», «Огарева, 6», «Крах операции «Террор» (все – 1980), т/ф «ТАСС уполномочен заявить» (1984) и др.; скончался 15 сентября 1993 года на 62-м году жизн и).

Здоровье Семенова стало рушиться после пятидесяти. В течение короткого времени у него случилось три инсульта. Два последних, с перерывом в 14 дней, произошли в мае 90-го. Семенов ехал в машине к пристани, где его уже ждал зафрахтованный пароход с американцами. Но доехать до цели он не успел. С тех пор его жизнью распоряжались только врачи. По словам жены писателя Екатерины Семеновой, это было наказанием писателю за грехи. Она вспоминает:

«Мне отмщение, и аз воздам…» Так отмщен за все дурное, что сделал в жизни, и такой мукой были его последние три года, что это – искупление всего…

Наша дочь Оля рожала в Париже, у нее началось сильное кровотечение. Я переволновалась и позвонила Семенову в его парижскую квартиру в семь часов утра, он возмутился: какое право ты имеешь меня беспокоить? Он так со мной жестоко говорил и так ужасно, что я впервые в жизни взмолилась – сколько можно! За что со мной так? Когда же придет наказание?! Ровно через две недели у Семенова случился обширный инсульт, клиническая смерть. Вот тут я поняла, что и моя вина в этом очень большая…

Мы уже жили отдельно друг от друга, и дело шло к разводу – близкая приятельница Семенова требовала оформления отношений. Была одна такая секретарша, которая то исчезала, то появлялась на его свист. И она уже подбиралась вплотную, а мне было все равно, отношения с мужем были такими, что я согласилась бы на развод… Но когда случилась беда, я поняла – не время сводить счеты, отмщение пришло, и тут уж не до обид, надо брать заботу о муже на себя. Мне опять стало мужа безумно жалко. Тогда я поняла это русское слово – «жалеть». Жалеет – значит любит. Понимание и сострадание – это основа любви, она была, когда мы познакомились, и вернулась в самом конце…

Первое, что он мне сказал, когда после операции ему стало лучше: «Я не хотел. Просто думал тебя проучить». Я его успокоила: «Знаешь, не будем сейчас об этом говорить, тебе надо подняться, а все остальное – неважно». Он был мне благодарен за всякое отсутствие упреков. Я ни разу ни о чем ему не напомнила. Но получилось все совсем не так, как он хотел, как любил расставлять фигурки – своих героев, политиков. Он был азартный игрок и в конце концов заигрался судьбами близких людей. Все получилось иначе, наверное, он этого не ожидал, поэтому еще больше мстил, злился…

Когда Юля заболел, мне так стало жалко его мать. Я ее так утешала. Но все три последних года шла настоящая борьба. Галина Николаевна привозила врачей, доказывала, что я Юлика гублю, делаю все не так, как нужно… А он лежал – без единого пролежня, чистенький, ни запаха, ни-че-го!.. Но он уже не мог работать. Правда, однажды я к нему зашла рано утром, он лежал в своей любимой позе, закинув руку за голову, с ясным-ясным взглядом, слушал птиц. Я спросила: «Юль, ты что не спишь?» А он: «Обдумываю главку…» Он уже понимал, что все кончено. Единственное, чему очень радовался, когда ему читали – две-три страницы, больше он физически не выдерживал – из Пушкина или Толстого, его любимый «Гиперболоид инженера Гарина». Обожал смотреть на внуков…

Юля прожил еще три года, но это уже был другой Семенов. Ходить сам не мог. Когда его в последний раз увозили из этого дома (его мама настояла: «Надо в реанимацию») и поднимали в одеяле с кровати, мы с Дашей переглянулись – это напоминало снятие с креста. У Юлика было не лицо, а лик – чистый-чистый, почти святой. Он умирал. И надо было дать ему спокойно уйти дома, среди своих. Я ему подкладывала руку под голову, и Юлику становилось легче…»

Вспоминает мать писателя Галина Ноздрина: «В субботу, одиннадцатого сентября, состояние Юлия резко ухудшилось, температура поднялась до сорока, дыхание стало тяжелым, хриплым. Врач «Скорой помощи» поставил диагноз – двусторонняя пневмония с подозрением на четвертый инсульт, сказал, что состояние критическое, необходима госпитализация, немедленная. Собрали Юлика в дорогу, закутали в теплые одеяла. Выехали из Пахры в 12 ночи. В Москву добрались в начале второго. Когда в приемном покое ЦКБ его перекладывали на другие носилки, он вдруг улыбнулся, но не так, как раньше – добро и ласково, – страдание было в этой улыбке…

Четырнадцатого утром я приехала к нему в больницу. Он лежал на спине, хрипел так же, как дома, рот запекся, но температуры уже не было. Подошел врач, переложил Юлика на правый бок, и он сразу затих, только кашлянул несколько раз. Потом вдруг открыл глаза – чистые, ясные, умные. Давно он не смотрел так… Я ушла домой счастливая – обойдется, все еще обойдется!

А наутро, пятнадцатого, позвонила внучка, Даша, и сказала: «Не надо в больницу, папы уже нет. Умер, сегодня в восемь».

Прощание с Ю. Семеновым состоялось 17 сентября. В тот же день тело писателя было кремировано, а прах, согласно его завещанию, был развеян над Черным морем.

СЕНКЕВИЧ Юрий

СЕНКЕВИЧ Юрий (ведущий телепрограммы «Клуб кинопутешествий» (1973–2003); скончался 25 сентября 2003 года на 67-м году жизни).

1 апреля 2002 года у Сенкевича случился инфаркт. Врачам удалось спасти телеведущего, после чего ему был предписан покой. Однако пару дней спустя из жизни ушел близкий друг Сенкевича норвежский путешественник Тур Хейердал, и, когда эта новость дошла до Москвы, у Сенкевича случился второй микроинфаркт. К счастью, и он не стал роковым.

Между тем сидеть без работы Сенкевич не мог и уже вскоре после выписки из больницы снова вернулся к своим служебным делам. В результате полтора года спустя последовал новый инфаркт, пережить который Сенкевич уже не смог. А предшествовала этому инфаркту автомобильная авария, которую Сенкевич перенес в марте 2003 года в Танзании. На крутом вираже его автомобиль занесло, и он упал с насыпи. В больнице выяснилось, что у Сенкевича сломано шесть ребер, и были подозрения, что сломанные ребра поранили легкие. Но в Москве этот диагноз не подтвердился. Хотя еще пару месяцев после этого Сенкевича мучили ноющие боли в груди.

В роковой день 25 сентября 2003 года Сенкевич, как обычно, приехал на работу – в свой офис на Селезневской улице – в 7.50 утра. Причем приехал на джипе сам, постеснявшись будить столь рано своего водителя, который работал у него уже 12 лет. В холл Сенкевич вошел бодрым шагом, как всегда, улыбаясь, поздоровался с охраной, поинтересовался, как дела. Получив положительный ответ, проследовал прямиком к себе в кабинет. Попросил своего секретаря Светлану Александровну приготовить кофе, а сам пока включил компьютер. Потом набрал номер телефона своего друга – Артура Чилингарова, известного полярника, вице-спикера Госдумы и сопредседателя Фонда международной гуманитарной помощи. Сенкевич поздравил друга с 64-летием, пообещал обязательно заехать к нему в Госдуму после обеда. Но этому визиту не суждено будет осуществиться.

В девять часов утра Сенкевич внезапно почувствовал боли в области груди. Позвал секретаршу и попросил принести ему воды. Когда та выполнила его просьбу, Сенкевич вынул из коробочки таблетку нитроглицерина и положил ее в рот. Однако лекарство не помогло. Поняв это, секретарша бросилась звонить в «Скорую помощь». Но пока набирала номер, ясно слышала, как Сенкевич позвонил своему сыну Николаю и сообщил, что плохо себя чувствует. Потом он позвонил своим друзьям-докторам – заместителю директора Центра экстренной медицинской помощи Дмитрию Некрасову и профессору-кардиологу Александру Шилову и попросил их немедленно к нему приехать.

Между тем первыми к Сенкевичу приехали врачи «Скорой помощи». Когда они вошли в его кабинет, Сенкевич поднялся с кресла, чтобы приветствовать их, но острая боль в груди пронзила телеведущего. И он осел в кресло. Пульс не прощупывался – и врачи бросились в реанимационную машину за дефибриллятором. С помощью водителя они втащили прибор на третий этаж, им вскоре удалось завести сердце Сенкевича. Но спустя несколько минут сердце снова остановилось, и на этот раз – навсегда. Врачи Центра экстренной медицины поставили диагноз: тромбоэмболия ветвей легочной артерии. По их мнению, спасти Сенкевича было невозможно. Газета «Жизнь» так описывала происходившие затем события:

«Сын Юрия Александровича Николай приехал через несколько минут после того, как доктора уже констатировали смерть. Кто-то предложил позвонить Ксении Николаевне и Даше – жене и дочери Юрия Александровича. Но Николай сказал, что сделает это сам. Даша с супругом приехали быстро, а Ксения Николаевна из-за пробок на Дмитровском шоссе добиралась больше двух часов. И пока она не приехала, тело Юрия Александровича оставалось в его кабинете.

Узнав о смерти Сенкевича, в его офис приехали коллеги по телевизионному цеху – Константин Эрнст, Александр Любимов, Эдуард Сагалаев.

Когда тело Юрия Александровича увезли, к Николаю Сенкевичу стали подходить друзья его отца. Жали руку, обнимали, просили крепиться…»

Прощание с Ю. Сенкевичем состоялось 30 сентября в Октябрьском зале Дома союзов. Ж. Дзугова и М. Коралова в газете «Жизнь» так описывали происходящее:

«К девяти часам утра в Доме союзов был выставлен почетный караул. Кремлевские курсанты стояли у гроба Юрия Александровича и на лестнице, которая ведет в Октябрьский зал. Порядок в траурном зале и вестибюле поддерживали несколько десятков охранников в штатском. Но их вмешательство не потребовалось.

Москвичи, оставляя на столике цветы, шли мимо гроба молча, вытирая набегавшие на глаза слезы…

Цветов было столько, что буквально каждые полчаса организаторам похорон приходилось собирать их со специально установленного стола и уносить в ритуальные машины. Ими потом покроется не только аллея, ведущая от входа на кладбище до могилы, но и вся ритуальная площадь на Новодевичьем. Впечатление было такое, будто на погост пролился с неба дождь из роз и лилий.

Чтобы проститься с близким другом, из Санкт-Петербурга приехал Кирилл Лавров. Замечательный актер подошел к Ксении Николаевне, и они долго стояли обнявшись. Молча.

Один за другим к гробу с телом Юрия Сенкевича подходили актеры, политики. Станислав Любшин, Станислав Говорухин, Геннадий Селезнев, Владимир Жириновский, Константин Эрнст. Вдова покойного Ксения Николаевна, сын Николай, дочь Даша, внучка Даша принимали соболезнования.

О том, что Юрий Александрович был необыкновенным человеком, человеком большой души, говорит тот факт, что проститься с ним пришли его бывшие зятья. У Даши нынешний брак – третий. Ее первый супруг высококлассный офтальмолог Дмитрий Дементьев сейчас живет в Милане (он женат на внучке маршала Буденного Татьяне), но специально прилетел из Италии, чтобы проводить Юрия Александровича в последний путь. Второй – бизнесмен Аднан Музыкаев, член Совета Федерации от Госсовета Чечни – был рядом с бывшей женой и в тот день, когда Юрий Александрович внезапно скончался. Сейчас Даша замужем за Сергеем Усковым, тоже бизнесменом. Два месяца назад у них родился сын Андрюша. Юрий Александрович так радовался появлению на свет внука…»

Юрия Сенкевича отпели в Успенском соборе Новодевичьего монастыря. Похоронили знаменитого телеведущего и путешественника на Новодевичьем кладбище рядом с могилами Артема Боровика и Евгения Матвеева.

СЕРОВА Валентина

СЕРОВА Валентина (актриса театра, кино: «Девушка с характером» (1939; главная роль – Катя Иванова), «Весенний поток» (1941; Надя Кулагина), «Жди меня» (1943; главная роль – Лиза Ермолова), «Сердца четырех» (1945; главная роль – Галя Мурашова), «Композитор Глинка» (1947; жена Глинки), «Заговор обреченных» (1950; Кира Рейчел), «Бессмертный гарнизон» (1956; Мария Николаевна), «Кремлевские куранты» (1970; Забелина), «Дети Ванюшина» (1974; Кукарникова) и др.; скончалась 10 декабря 1975 года на 58-м году жизни).

Серову свело в могилу чрезмерное пристрастие к алкоголю. О том, как жила в последние годы своей жизни прославленная некогда актриса, вспоминает ее коллега – актриса Инна Макарова:

«Несчастья преследовали ее и в последние годы. Болезнь, долгие, изнурительные курсы лечения, сын Толя, хронический алкоголик, чудом избежавший тюрьмы, бесконечные суды с матерью (актрисой Клавдией Половиковой. – Ф.Р.), которая в расчете на симоновские алименты (речь идет о втором муже Серовой писателе Константине Симонове. – Ф.Р.) вознамерилась лишить Валю материнских прав. Машу отобрать не удалось, но чего ей это стоило! Что могло ее спасти – так это какая-нибудь хорошая роль, серьезная работа. Но призрак скандала, незримо присутствовавший за ее спиной, дурная молва и плохой диагноз, о котором все помнили, закрывали перед ней двери киностудий и столичных театров. К тому же ни для кого не было секретом, что Симонову неприятно любое упоминание имени Серовой, любое ее появление на сцене и экране. Об этом знало начальство, об этом знала она».

Отметим, что Симонов изымет из своих сочинений все посвящения ей, только у стихотворения «Жди меня» останется посвящение – В. С.

В последние несколько лет своей жизни Серова влачила поистине жалкое существование. Так как денег на выпивку у нее постоянно не хватало, она распродавала свои личные вещи, на продажу которых раньше у нее не поднималась рука. Например, в одном случае она по дешевке продала одной актрисе Театра-студии киноактера дорогое кольцо, в другом – брошь, которую ей когда-то подарил Симонов.

Собутыльником и другом Серовой тогда был молодой мужчина по прозвищу Юкочка, который работал рабочим сцены в Театре киноактера. Ему она доверяла все свои тайны, даже читала дневники, которые писала в течение нескольких лет.

Между тем летом 1975 года в возрасте 36 лет от рокового пристрастия к алкоголю скончался сын актрисы Анатолий Серов. Мать на похороны прийти не смогла – она находилась в бессознательном состоянии. А через полгода Серова умрет сама.

Утром 10 декабря Серова встала пораньше и отправилась в Театр киноактера за зарплатой. Получив свои кровные сто с небольшим рублей, она на радостях зашла в магазин, где купила бутылку водки и нехитрую закуску. Домой вернулась к полудню. Прошла на кухню, где открыла бутылку и за каких-нибудь полчаса выпила ее. Затем встала и, шатаясь, направилась в комнату. Но, сделав всего несколько шагов, упала замертво на пол. Как установят позже эксперты, смерть актрисы наступила от сердечной недостаточности, усугубленной ударом (падая, Серова ударилась затылком). До своего 58-го дня рождения бывшая звезда не дожила 13 дней.

11 декабря сожитель Серовой явился к возлюбленной с утра пораньше. Ключом, который хозяйка выдала ему, открыл дверь и вошел в прихожую. И тут же увидел торчащую из кухни голову Серовой, лежащей на полу. «Опять напилась?» – недовольно пробурчал визитер и направился к женщине, чтобы помочь ей подняться. Но едва нагнулся, как тут же и отпрянул – он понял, что хозяйка мертва. Бросился к телефону и вызвал к месту трагедии «Скорую помощь» и милицию.

Когда Серову уже увезли в морг, сюда приехала ее дочь Мария. Найдя потрепанную записную книжку матери (впрочем, искать ее долго не понадобилось – в квартире из мебели осталось только пианино да несколько стульев, а все остальное было давно пропито), она принялась обзванивать бывших коллег покойной, с тем чтобы пригласить их на похороны. Однако почти никто (!) не согласился приехать: один сослался на болезнь, другая на занятость, третья еще на что-то.

В те дни бывший муж Серовой Константин Симонов отдыхал в Кисловодске. Печальную весть ему сообщила по телефону коллега Серовой по Театру киноактера Лидия Смирнова. По ее словам: «Когда я сказала ему, что Вали нет, он закричал. Я поняла, как ему было тяжело – такая любовь не проходит. Он попросил, чтобы купили побольше цветов и чтобы на похоронах играла музыка, чтобы она пела свои песни…»

В те же дни по городу ходила еще одна, неофициальная, версия смерти актрисы. Очевидцы рассказывали, что возле пивной неподалеку от дома Серовой крутился какой-то ханыга и бахвалился, что убил актрису Серову, отомстив за ее сына Анатолия, который спился и умер в расцвете лет во многом по вине матери. Однако уголовного дела заведено так и не было.

Панихида по В. Серовой прошла 13 декабря в Театре киноактера. Гроб с телом установили в вестибюле. Проститься с некогда популярной актрисой пришло не так много людей, в основном ее коллеги. Венки купили дешевые, бумажные. Послушаем очевидцев.

В. Вульф: «Все стояли в зимних пальто и ждали, когда начнется гражданская панихида, а она все не начиналась. Кто-то должен был приехать, то ли из Союза кинематографистов, то ли из Госкино СССР, но «начальство» все не приезжало. И вдруг за кулисами включили магнитофон, и над вестибюлем поплыл голос Серовой:

 
Сколько б ни было в жизни разлук,
В этот дом я привык приходить.
Я теперь слишком старый твой друг,
Чтоб привычке своей изменить.
 

В фойе послышались рыдания. Мгновенно началась панихида, как будто сорвалась плотина, актрисы и актеры выходили к гробу и говорили о Серовой с нежностью, болью, обидой, горечью…

Шрамы от падения не мог скрыть грим, наложенный на лицо покойной… На портрете, висевшем у гроба, у Серовой было живое, нежное лицо, очень правдивое, уникально женственное, лицо, ставшее знамением 40-х годов, а в гробу лежала измученная женщина, совсем не похожая на ту, что была на портрете…»

А. Серова: «Когда Валя умерла, то на похоронах ее не узнавали. Так, лежит какая-то женщина, старая, дряхлая, простая. А мать сидит и кулаком на нее – дескать, «вот до чего ты дожила!». Мать еще жива была. Дочь Маша пришла в цигейковом пальто и джинсах. Симонова на похоронах не было, он в Кисловодске отдыхал. Недалеко. Но он не захотел приехать. Говорят, он послал ей сто гвоздик…»

Л. Пашкова: «Поглядела на умершую, и сердце сжалось от боли. Неужто это все, что осталось от самой женственной актрисы нашего театра и кино? Ком застрял в горле. Вынести это долго не могла. Положила цветы и ушла из театра. Часа три ходила по Москве и плакала…»