Текст книги "Расстрелянные звезды. Их погасили на пике славы"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

И все же, несмотря на столь суровые меры, карате в стране продолжало существовать и развиваться. Как и в других подобных случаях, репрессивные меры государства не ликвидировали проблему, а лишь загнали ее внутрь, в подполье. Секции карате продолжали существовать, прикрываясь вывесками дзюдо, общей физической подготовки и даже… аэробики. Однако и положительный эффект тоже имелся: многие люди, до этого участвовавшие в деятельности различных групп, занимающихся карате и изучением восточной философии, стали оттуда уходить. Такая же история произошла и с группой Абая – Мирзы: несколько их сподвижников из Вильнюса решили выйти из группы. Это грозило расколом, а также оскудением денежных вливаний (на тот момент у одного только Мирзы было 30 (!) сберкнижек, на каждой из которых лежало по 1 тысяче рублей).

В начале февраля 1985 года Абай отправился в Вильнюс. Поехал один, поскольку надеялся на то, что ему в одиночку удастся уладить проблему. Но на месте он понял – в одиночку не справиться, поскольку «раскольщики» отказались с ним встречаться. После этого он вызвал Мирзу, рассчитывая, что его авторитет поможет делу. Но и этот приезд не помог (Мирза приехал в Вильнюс не один, а привез с собой и свою… слепую мать). Тогда Абай решил применить силу и вызвал в Вильнюс своих «нукеров»-каратистов: Пестрецова, Седова, Бушмакина. К ним также должен был присоединиться и Нигматулин, который из Вильнюса собирался заехать в Кишинев, где ему предстояло досняться в телефильме «Жизнь и бессмертие Сергея Лазо». Отметим, что в день отлета Нигматулин опоздал на самолет и вполне мог не прилететь. Но когда летчикам сообщили, что на рейс опаздывает сам Салех из «Пиратов XX века», они согласились его подождать. Так Нигматулин оказался в Вильнюсе.

Прибыв в столицу Литовской ССР, вновь прибывшие остановились на квартире художника Андрюса на улице Ленина, дом 49. Отсюда пошли по адресам, требуя объяснений от «раскольников» их «предательских» действий. У одного «отступника» они отобрали 200 рублей, у другого – джинсы, третьему поломали мебель.

Нигматулин пытался как-то успокоить своих разгоряченных товарищей, но те его не слушали. Более того, стали и его называть предателем. Во время посещения квартиры одного из «раскольников» Абай и его ученики устроили в доме драку. Нигматулин был единственным, кто не бил хозяина дома. Когда все они вышли на улицу, жена хозяина квартиры решила разъединить Нигматулина с его товарищами, схватила с его головы шапку и убежала. Нигматулин пошел ее искать и разминулся с Абаем. Это стало последней каплей, что переполнила чашу терпения «Учителя», который давно завидовал славе Нигматулина. Когда за месяц до этого в журнале «Советский экран» вышла большая статья про актера, а на обложке красовался его портрет, Абай был вне себя от зависти. Но тогда он сдержался. Теперь же вся его злость и ревность вышли наружу.

Когда Абай со своими учениками вернулся на квартиру на улице Ленина, Нигматулин был уже там. Не снимая пальто, Абай прошел в комнату и, указав на Талгата, приказал: «Бейте этого предателя». Обкуренные ученики (в секте весьма широкое хождение имели наркотики) набросились на артиста. Удары сыпались один за другим. «За что?» – успел только спросить он, прикрываясь руками. Бьющих было трое, и Нигматулин, чемпион Узбекистана по карате, мог бы легко разделаться с ними без посторонней помощи. Но приказ отдал его учитель, ослушаться которого Нигматулин не смел. Он думал, все это продлится недолго, учитель одернет своих учеников, как только увидит, что Нигматулин смирился. Однако конца побоищу видно не было. Вошедшие во вкус истязатели наносили удары все сильнее и изощреннее. Бил Нигматулина и его учитель – Абай. Как рассказал на суде один из истязателей: «Талгат лежал на полу, не защищался. Абай разбежался и ударил. Как по мячу. Будто пробил пенальти. И тут все поняли – все. Это убийство!..»

Избиение Нигматулина продолжалось с двух часов ночи до десяти утра с небольшими перерывами. Соседи, которые слышали крики убийц и стоны жертвы, несколько раз звонили и стучали в дверь квартиры художника, требуя прекратить безобразие. Когда это не помогло, вызвали милицию. Наряд прибыл оперативно в 1 час 20 минут ночи и застал в квартире разгоряченных молодых людей. На вопрос «Что здесь происходит?» хозяйка ответила, что отмечается защита диссертации ее мужа, что молодые люди повздорили, но теперь уже помирились. После этих слов «повздорившие» мужчины демонстративно пожали друг другу руки.

Милиционеры обошли квартиру и ничего подозрительного не обнаружили. Между тем Нигматулин заперся в ванной и молчал, надеясь в дальнейшем на снисхождение своего учителя. Пробыв в доме еще несколько минут, милиционеры уехали. А избиение возобновилось с новой силой. В итоге от этих побоев Талгат Нигматулин скончался. Его предсмертная агония длилась около часа.

Поняв, что произошло непоправимое, хозяева квартиры бросились заметать следы: замыли все кровавые пятна на полу и обоях. Пытались они и оживить Нигматулина, делая ему искусственное дыхание и массаж сердца. Но все было напрасно: актер хотя и был еще жив, но на все попытки привести его в сознание не реагировал. Тогда хозяева позвонили своему знакомому доктору, надеясь, что, быть может, он поможет. Но и тот лишь развел руками. И предложил вызвать «Скорую помощь».

13 февраля 1985 года в 13 часов 22 минуты на Вильнюсскую станцию «Скорой помощи» поступило сообщение о том, что на улице Ленина умер человек. Прибывшие по вызову врачи констатировали смерть от множественных побоев. У Нигматулина на теле обнаружили 119 повреждений, из них 22 – в области головы. У пострадавшего были сломаны четыре ребра с правой стороны груди, сломан нос, произошло кровоизлияние под мягкую оболочку мозга и желудочка с последующим развитием травматического шока. Хозяйка квартиры объяснила все просто: знакомого на улице избили хулиганы, он с трудом добрался до их дома и здесь скончался. Преступники еще лелеяли надежду, что все для них обойдется. Но даже врач, выслушавший эту версию, тут же в ней усомнился: ведь в подъезде не было ни единой капли крови. Всех вскоре арестовали.

Когда весть о гибели популярного киноактера распространилась по стране, большинство людей терзал только один вопрос: почему Нигматулин не сопротивлялся? Ведь он был профессиональным каратистом и вполне мог за себя постоять. Но вместо этого предпочел умереть. Ссылки на то, что актер находился в плену своего обожания руководителя секты, казались слишком невероятными. Может быть, дело было в чем-то другом? Знаменитый рукопашник Тадеуш Касьянов (он снимался с Нигматулиным в «Пиратах XX века» – играл боцмана) высказал следующую версию. Цитирую:

«Талгат умер из-за наркотиков. Когда снимался фильм «Пираты XX века», его брат получил за наркотики лет 12. Поэтому Талгат постоянно отсылал ему деньги, а потом и сам присел на наркотики. А убили его в Вильнюсе за то, что он не рассчитался. Убивали его чемпион Москвы по карате и еще трое отморозков. Талгат сидел обкуренный в кресле, а они его по голове ногами долбили… Так он по-дурацки погиб…»

Поскольку тело Нигматулина было изуродовано до неузнаваемости, родные актера приняли решение не показывать его на похоронах – кремировали тело. Захоронение прошло на ташкентском кладбище Чиланзор-ота.

Суд над убийцами состоялся спустя год после трагедии. Он не стал искать в элементарной уголовщине политического подтекста и воздал каждому по заслугам. Абай Борубаев получил 15 лет тюрьмы строгого режима; Мирза Кымбатбаев – 12 лет; Владимир Пестрецов – 13 лет. Получили свое и остальные участники преступления. В адрес правления Союза писателей СССР, влиятельные члены которого в свое время весьма лестно характеризовали Мирзу и Абая, суд вынес частное определение.

На сегодняшний день главные фигуранты того нашумевшего дела уже отошли в мир иной: Абай скончался в тюрьме от туберкулеза, а Мирза умер спустя несколько лет после освобождения.

Тайна озера Цейтенерзее
Дин Рид

Знаменитый американский певец и борец за мир Дин Рид погиб летом 1986 года. Долгие годы западная пропаганда выдавала эту гибель за происки восточногерманской спецслужбы «Штази»: якобы та убила певца, после чего представила эту гибель как самоубийство. Знаменитый голливудский актер Том Хэнкс на основе этой версии даже собирался снимать байопик (биографический фильм) о Дине Риде. Но затем в Германии широкой общественности было явлено предсмертное письмо Дина, которое тут же развеяло западную версию о гибели певца. И люди узнали новые подробности о последних годах жизни знаменитого американца.

Как известно, более двух десятков лет Дин Рид был другом СССР, хотя до этого, казалось бы, ничто не предвещало такой дружбы. Более того, в конце 50-х Дин был типичным американцем: как и большинство его соотечественников, он считал Советский Союз самой несвободной и отсталой страной в мире, где по улицам городов бродят дикие медведи (американская пресса писала об этом на полном серьезе). Но затем у Дина стали шире открываться глаза на мир, чему способствовала его активная гастрольная жизнь: он имел возможность воочию наблюдать жизнь людей в разных странах.

Примерно до середины 60-х Дин по инерции продолжал нести в себе многие из тех взглядов относительно советского режима, которые были привиты ему его отцом-антикоммунистом и родной пропагандой. По его же словам, «я предпочитал называть себя как угодно: идеалистом, гуманистом, пацифистом и даже социалистом, но только не коммунистом». Подлинный переворот в сознании Дина произошел в 1965 году, когда после конгресса в Финляндии он наконец впервые очутился в СССР. И вблизи увидел социалистическую модель в действии. И хотя у этой модели были свои недостатки, однако достоинств оказалось куда больше, и именно они произвели настоящий переворот в сознании Дина. Эти впечатления окончательно утвердились в нем спустя год, когда он пробыл в СССР на гастролях больше месяца и посетил не только Москву, но и другие города Союза. С этого момента Дин, что называется, прикипел к родине социализма душой и сердцем бесповоротно. Сравнивая жизнь в СССР с жизнью в других странах, он пришел к мнению, что она достаточно свободна, обеспеченна и безопасна. С этого момента певец уже не стеснялся называть себя другом и сторонником коммунистов. После чего к армии его поклонников, разбросанных по всему миру, приплюсовались и миллионы советских людей.

Активное включение Дина Рида в культурную и идеологическую парадигму советской политики началось в 1970 году. Именно тогда в СССР были выпущены четыре диска-миньона певца и первый диск-гигант, а также он становится делегатом двух важных политических мероприятий: участвует в конференции сторонников мира в Стокгольме (март) и пленуме Всемирного совета мира в Москве (апрель). Чуть позже (поздней осенью) он пишет открытое письмо А. Солженицыну, где подвергает его резкой критике за антисоветские взгляды, в которых писатель рисует СССР не иначе как тюрьму народов, да еще пронизанную ненавистью. Дин был искренне возмущен подобными взглядами, хотя и не был советским гражданином. Однако за пять последних лет он дважды побывал в СССР (дал гастроли в восьми республиках Союза) и воочию видел жизнь советских людей. И жизнь эта, по его мнению, не была похожа на тюрьму.

Более полутора десятка лет Дин был активным сторонником СССР. Проживая с 1973 года в ГДР, он постоянно участвовал в разного рода политических акциях на стороне Восточного блока, да и концерты его носили все тот же заряд – антикапиталистический. Однако уже в первой половине 80-х слава Дина Рида в Восточном блоке начала претерпевать существенные изменения. Если в начале 70-х, на волне «доктрины Брежнева» (защита социалистических ценностей любыми способами, в том числе и силовыми), он воспринимался миллионами людей как верный союзник в борьбе социализма с Западом, то десятилетие спустя ситуация была другой. К тому времени в жизнь вступило новое поколение людей, воспитанных разрядкой с ее чуть ли не откровенным пресмыкательством перед Западом. В итоге последний ими воспринимается уже не как враг, а как друг и союзник.

Самого Дина все сильнее волновали проблемы молодежи, причем не только советской, но и восточногерманской. Он видел, что это поколение, выросшее в тепличных условиях, все сильнее дрейфует в сторону Запада и не видит в этом дрейфе ничего страшного. В этом явлении не было бы ничего предосудительного, если бы молодежью не двигало исключительно голое потребительство, лишенное всяческих идеологических подпорок. Свое беспокойство происходящим Дин выразил в одном из интервью – «Комсомольской правде» в октябре 1983-го. Приведу из него небольшой отрывок:

«Уважение к себе начинается с ответа на вечный, мучительный вопрос – для чего живу? Для чего рожден? Чтобы ездить на собственной машине? Носить джинсы? И только?..

Далеко не все плохо, что приходит из Америки. Ведь только одни джинсы, только одна рок-музыка не могут быть «врагами», опасными сами по себе. И то и другое – приметы времени.

Но совершенно иное дело, когда «американская облатка» – в джинсовой или джазовой упаковке – становится самоцелью. Тогда за океаном ловцы душ хлопают в ладоши: к сонму приверженцев американской мечты прибавляется еще одна душонка. «Мой домик, моя машина, мое дело…» Страшно, когда, став рабом вещей, накопительства, человек забывает о том, что действительно важно.

А важно проснуться утром и иметь возможность пойти в школу. Или на работу. Или лечь в больницу, не думая о том, что твоя семья вынуждена из-за этого отказывать себе в куске хлеба. К сожалению, только потеряв все это, кое-кто понимает, какая, в сущности, разница – ушел ли ты на работу в джинсах или брюках. Важно, что ты чувствовал себя Человеком».

Отметим, что подписание в 1975 году в Хельсинки документов из так называемой «третьей корзины» (обмен культурной, научной информацией) явилось улицей с односторонним движением: «зеленый свет» на ней зажигал исключительно Восточный блок. Проникновение той же западной культуры туда было куда более масштабным, чем в страны Запада культуры восточной. Поэтому в США только один (!) раз – в 1974 году – был зарегистрирован наивысший процент американцев, благосклонно относящихся к русским за все время «холодной войны» (1945–1991) – 45 %. Все остальные годы этот процент был значительно ниже. В СССР симпатии людей к США всегда были выше, а с началом разрядки они только усилились. Это было не случайно, а вытекало из той идеологической политики, которая проводилась в обеих странах: если американские СМИ по-прежнему работали в режиме антисоветского нон-стопа (причем черной краской рисовалось не только руководство СССР, но и весь советский народ, что по сути было чистой русофобией), то в советских СМИ знак равенства между американским народом и властью никогда не ставился. Причем так было даже во время жесткой конфронтации между двумя сверхдержавами в первой половине 80-х.

Отсюда росли ноги и полной неосведомленности американцев о жизни и деятельности их земляка – Дина Рида. В свое время советские либералы любили «поддеть» певца тем, что на его родине о нем никому ничего неизвестно. Но потому и не было известно, что перед его именем был воздвигнут такой же мощный «железный занавес», как и перед советским искусством, литературой, наукой. Отметим следующий факт: в то время как советское правительство усиленно раскручивало американца Дина Рида, который клеймил американское правительство и превозносил американский народ, в США на щит был вознесен Александр Солженицын, который в своих гневных филиппиках не делал никаких различий между руководством СССР и советским народом. В этом было главное различие двух пропаганд. Как мы теперь знаем, победила вторая: более бесцеремонная и антигуманная.

Американская идеологическая машина действовала более цинично, чем советская: ничего позитивного о СССР и Восточном блоке она своим гражданам не рассказывала (речь идет о широкой пропаганде, а не локальной). В итоге в середине 80-х большинство американцев, как и их предшественники, продолжали считать советских людей варварами, далекими от цивилизации и опасными для всего прогрессивного человечества (как показали последние события в Южной Осетии, таковыми их взгляды остаются и поныне). Тот же Голливуд работал именно в этом направлении: в начале 80-х там появился фильм «Красный рассвет», в середине 80-х – телесериал «Америка». В обоих на полном серьезе демонстрировалось, как «русские варвары» оккупируют Америку и устраивают там настоящий геноцид американцев.

Возвращаясь к отношению советских либералов к Дину Риду, отметим, что их утверждение о том, что тот был всячески обласкан советскими властями и буквально «не вылезал из СССР», является преувеличением. Так, за 20 лет (1966–1986) Дин давал широкомасштабные гастроли по СССР всего семь раз (1966, 1971, 1972 – дважды, 1975, 1981, 1982). В последние четыре года жизни Дина Госконцерт СССР больше не устраивал его крупных гастролей по стране, что, видимо, было не случайно: заполонившие к тому времени властные структуры западники явно не хотели видеть борца за мир Дина Рида у себя на родине слишком длительное время.

То же самое и с наградами – от советских властей у Дина их было всего две, причем не самые высокие: медаль «Борцу за мир» от Советского комитета защиты мира (1978) и премия Ленинского комсомола (1979). К этому добавим, что Дин ни разу не удостоился встречи ни с одним из высших руководителей СССР, в том числе и с Л. Брежневым (хотя последний находил время для встреч с такими американцами, как миллионер Арманд Хаммер или боксер Мухаммед Али).

О своих взаимоотношениях с Кремлем сам Дин однажды заявил следующее: «Некоторые говорят, что я марионетка Кремля. Я не согласен с этим. На меня нападают со всех сторон, но у меня есть что ответить на все выпады в мой адрес. Я принадлежу только себе и прислушиваюсь к голосу своей совести. Я следую своим собственным убеждениям, а не партийной линии или каким-либо другим правилам, которые шли от отца, от церкви или от любого правительства».

В марте 1985 года к власти в СССР приходит Михаил Горбачев. Его воцарение было итогом сговора западных неоконсерваторов и той части высшей советской политической элиты («голубей»), которая готова была «лечь под Запад» ради собственного вхождения в мировую капиталистическую элиту. О народе никто не думал, поскольку ему отводилась та же роль, что и любому другому – роль «козла на поводке».

В середине сентября того же 1985-го Дин в очередной раз отправился в Москву. Целью этой поездки было обсуждение с советской стороной последних формальностей, связанных с фильмом «Окровавленное сердце». Основой для него послужили реальные события 1973 года, когда доведенные до отчаяния индейцы племени сиу захватывали Управление по делам индейцев в поселке Вундед-Ни и в течение месяца героически его обороняли. Видя это упорство, американское правительство в итоге согласилось выполнить большинство требований индейцев. Однако после того, как те сдались, правительство тут же обрушило секиру возмездия на главарей бунта: все они были арестованы и надолго упрятаны за решетку. Таким образом, по мысли Дина, это было кино из разряда обличительных, которое ставило целью показать коварную суть американской власти. То есть, выступая за снижение градуса напряженности в отношениях СССР и США, Дин в то же время пытался показать, что главные противоречия между двумя сверхдержавами сглажены быть не могут, причем по вине его родины – Америки, где власть представляет из себя достаточно циничную и хищническую систему, готовую в любой момент «кинуть» партнера по общей сделке (что, собственно, и произошло с СССР, а также происходит сегодня и с Россией).

Была у Дина и личная причина для приезда: он хотел встретиться со своей русской возлюбленной – танцовщицей Радой, отношения с которой у него завязались некоторое время назад и отныне стали занимать в его сердце все больше места. Хотя все, кто наблюдал этот роман со стороны, были уверены, что в этом тандеме Рада выступает как активная сторона, а Дин всего лишь пользуется удобным случаем.

Свой 47-й день рождения, 22 сентября 1985 года, Дин отметил в Москве в кругу своих друзей. Среди них были его сорежиссер по фильму «Окровавленное сердце» Гюнтер Райш, корреспондент журнала «Советский экран» Феликс Андреев и др.

Ф. Андреев вспоминает: «За праздничным столом шла беседа о будущем фильме. Вместе с нами здесь были представители двух киностудий: Рижской и «ДЕФА», где планировалось создание этой совместной ленты. Разговор приобретал все более деловой характер: назывались конкретные места будущих съемок, предлагались имена актеров – исполнителей ролей будущего фильма. (Было ясно, что в главных ролях снимаются Дин и Рената Блюме-Рид.)

Все это дало повод видному кинорежиссеру ГДР Гюнтеру Райшу, сопостановщику картины, подняться с места и шутливо предложить перейти ко второму пункту повестки дня – чествованию именинника…»

Вернувшись в ГДР, Дин пробыл дома чуть больше двух недель, после чего вновь сорвался с насиженного места: вместе с американским режиссером-документалистом Уиллом Робертсом отправился к себе на родину, в США, чтобы показать на фестивале документального кино, который проходил в его родном городе Денвере, их совместный документальный фильм «Американский бунтарь», который был посвящен… Дину Риду.

Идея этой ленты родилась еще летом 1979 года, когда Робертс познакомился с Дином на Международном московском кинофестивале. Потрясенный историей жизни Дина, Робертс так увлекся идеей этого фильма, что буквально поставил на кон все: когда ни одна из американских киностудий не согласилась финансировать эту картину, он продал два своих автомобиля, заложил собственный дом. На этой почве у него начались серьезные проблемы с женой, однако Робертс не оставил начатое дело и все-таки довел его до конца. Фильм снимался почти пять лет, уместился в 93 минуты экранного времени и «сожрал» 350 тысяч долларов. Его продюсерами выступили помимо самого Уилла Робертса Анита Д. Донахью и Кристин Рат (он же был одним из операторов картины). Музыку к фильму написал сам Дин Рид.

Дин ехал в США, переполненный самыми радужными надеждами (поездка была рассчитана на 5 недель). Он не был на родине несколько лет (с 1978 года), а по родному Денверу его ноги в последний раз ступали и вовсе 25 лет (!) назад. В последние годы, особенно когда Дин работал над сценарием фильма «Окровавленное сердце», он все чаще мысленно возвращался на свою родину, вспоминал леса и горы Колорадо, грезил его озерами. Несмотря на то что в ГДР он жил в местечке, природа которого напоминала его родные места, однако полностью заменить ему родину оно, конечно же, не могло. И вообще он стал все чаще ловить себя на мысли, что тяготится своей жизнью в ГДР.

Нет, он не стал хуже думать об этой стране и ее людях, но вдруг осознал, что настоящая родина для него все-таки там, в Америке. Это по молодости он готов был жить где угодно, с калейдоскопической быстротой менял новые страны и континенты, но теперь, на пороге своего 50-летия, вдруг понял, что все мысли и помыслы его неизменно возвращаются в одно место – в Колорадо. Там жили оба его брата, там похоронен его отец, там прошли его детство и юность. Поэтому, отправляясь на родину, Дин был буквально переполнен мечтами о встречах с родными его сердцу местами и друзьями, которых он не видел много лет. Знай он, чем в итоге закончится эта поездка, вполне вероятно, отложил бы ее до лучших времен. Хотя вряд ли: ведь это была еще и рабочая поездка – на фестиваль документального кино, сроки которого перенести было нельзя. Вот и выходит, что все было предопределено заранее.

Дин прилетел в Денвер 16 октября. Судя по фотографии, запечатлевшей его спускающимся по трапу и широко улыбающимся, настроение у него в эти минуты было прекрасное. Что неудивительно: в аэропорту его встречали не только журналисты, но и друзья, среди которых была и его бывшая одноклассница Дикси Ллойд Шнеблоу. К тому же он был уверен, что после прихода к власти в СССР Михаила Горбачева та волна антисоветизма, которая в последние несколько лет захлестнула Америку, постепенно сойдет на нет и ей на смену придет более реалистичный взгляд на советско-американские отношения. Тем более что именно в эти дни (9—20 октября) в Женеве проходили переговоры Михаила Горбачева и Рональда Рейгана, которые были своего рода сенсацией: ведь до этого президент США стоически игнорировал любые контакты с руководителями СССР.

Все это указывало на то, что в советско-американских отношениях может наступить потепление, которое Дин всячески приветствовал. И появление накануне его приезда на родину пусть в одной из самых молодых, но уже самых читабельных газет Америки «Ю-эс-эй тудей» (газета была создана для телевизионного поколения и для удобства путешествующих) большой статьи о нем, выдержанной в положительном ключе, могло сигнализировать об одном: что родина сделала первый шаг к тому, чтобы перестать считать его предателем. Но Дин ошибся.

Денвер всегда считался одним из оплотов правой Америки: там была очень сильная организация неонацистов, издавался известный милитаристский журнал «Солджер оф форчун» («Солдат удачи»). Именно в Денвере за год до этого неонацистами был убит радиоведущий Аллен Берг, который проповедовал левые взгляды (именно в дни пребывания Дина в Денвере там начался суд над убийцами). Вот почему, когда Дин ступил на землю Денвера, первое, что сделал губернатор штата Колорадо Ламб, который принял Дина в своей резиденции, – выделил ему нескольких телохранителей. Однако от звонков с угрозами эти люди Дина оградить не могли: таковых в день ему поступало до нескольких десятков. Так что те радужные мечты, которые он лелеял в ГДР, были вдребезги разбиты в первые же часы пребывания в родном городе. И хотя, отправляясь в путешествие, Дин, конечно, держал в запасе и такой вариант развития событий, однако втайне все-таки надеялся, что это не выльется в столь ожесточенные формы. Особенно это ожесточение проявилось во время посещения Дином денверской радиостудии KNUS 17 октября.

Этот визит закончился большим скандалом. Причем спровоцирован он был не Дином, а самим ведущим радиопередачи Петером Бойлесом. Дина еще не было в студии (он еще шел по коридорам радиостанции), когда ведущий включил свой микрофон и взялся представлять радиослушателям будущего гостя. Представил он его весьма своеобразно: «Сегодня у нас в гостях – предатель Америки Дин Рид». Даже если учитывать, что многие американцы именно таковым и считали Дина Рида, однако это не давало права ведущему так его представлять – ведь существуют же нормы цивилизованного общества. Но ведущий попросту наплевал на эти нормы и весь свой разговор с Дином построил именно на этом – на оскорблениях.

Не успел Дин удобно расположиться в кресле, как вопросы, один провокационнее другого, посыпались на него как из рога изобилия. Например, ведущий его спросил: «Почему вы защищаете Советский Союз, когда именно его солдаты в эти самые минуты убивают мирных граждан в Афганистане?» Дин стал объяснять, что советские солдаты убивают в Афганистане не мирных граждан, а моджахедов, которые борются против законного правительства, причем на деньги, которые поступают из США. Ведущий в ответ грубо прервал его, заявив: «Никто не доказал, что эти деньги американские».

После этого с темы Афганистана разговор плавно перешел на тему Польши. «Польский народ хочет жить свободно, а Советский Союз сконцентрировал на границах Польши огромное войско и с помощью этой силы заставляет поляков жить в нелюбимом для них социализме. Почему вы защищаете Кремль и в этом случае?» Дин ответил: «В Польше действует военное положение, которое ввел генерал Ярузельский. Но даже если Кремль отстаивает социализм в Польше, то он имеет на это право, поскольку за построение этого социализма в Польше он воевал с фашизмом, пожертвовав жизнями сотен тысяч своих солдат. А вот ради чего США вторглись на остров Гренада и свергли там законное правительство?»

Короче, в тот вечер Дину пришлось весьма несладко. Особенно ситуация накалилась, когда в студию стали звонить радиослушатели. Большинство из них были возмущены не поведением ведущего, а позицией Дина. «Убирайся в свою Москву!» и «Вон из нашего города, коммунист!» – такими были требования звонивших. Ведущий злорадно потирал руки и, чувствуя за собой поддержку слушателей, уже отбросил всяческие нормы приличия и стал забрасывать гостя откровенно провокационными вопросами. После одного из них Дин не сдержался и сказал: «Вы рассуждаете, как те неонацисты, которые убили Аллена Берга». После этих слов ведущий побагровел, вскочил со своего места и, выбив микрофон из рук Дина, закричал: «Пошел вон отсюда, комми!» («Комми» – ругательное слово по отношению к коммунистам.)

В течение нескольких секунд Дин пребывал в оцепенении, поскольку за всю его жизнь с ним ничего подобного еще не происходило. Побывав в более чем трех десятках стран, он раздал сотни интервью самым различным газетам, телевизионным и радиокомпаниям, но ни разу с ним не обходились столь по-хамски. И вот теперь его оскорбили самым бесцеремонным образом, и не где-нибудь, а в его родном городе. Был момент, когда Дин готов был наброситься на распоясавшегося ведущего с кулаками и наверняка бы одержал верх над своим визави, который выглядел отнюдь не спортивно. Однако Дин нашел в себе силы сдержаться и, поднявшись из кресла, спокойно покинул студию. Двое телохранителей, которые все это время находились в коридоре, немедленно обступили его и через запасной выход вывели из здания радиостанции к поджидавшему их автомобилю.

В тот же день, 17 октября, в денверском Тиволи-центре состоялась премьера фильма «Американский бунтарь». Неонацистские группировки хотели сорвать этот показ и специально пришли к месту демонстрации с оскорбительными транспарантами типа «Ты не американский бунтарь – ты американский предатель». Однако премьера все равно состоялась, хотя настроение у Дина было уже испорчено. Вся эта вакханалия здорово ударила по его нервам, поскольку ничего подобного с ним до этого еще не происходило. И хотя он был достаточно закален многолетними преследованиями и нападками во многих странах мира, но когда это случилось в его родном доме, это выбило Дина из колеи. Он сильно переживал происходящее, хотя внешне и старался этого не показывать.