Текст книги "Алла Пугачёва. 50 мужчин Примадонны"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Москве мы собирались у Пугачевой. Устраивали всякие капустники. Заводилами таких вечеров были Пугачева, вокруг которой все пылало, Илья Резник и тогдашний муж Аллы Евгений Болдин. По пьяному делу и ссоры, и скандалы случались. Под Пугачевой жил Марк Захаров. Бедняга не мог дождаться, когда же мы утихомиримся…».

Между тем мало кто в окружении Пугачевой сомневался в том, что ее творческие отношения с Паулсом быстро закончатся. Почему? Дело в том, что деспотичный характер Примадонны мало кто мог вытерпеть. Вспомним ее скандалы с композиторами Микаэлом Таривердиевым и Александром Зацепиным, с поэтом Леонидом Дербеневым (они разругались после Сопота-78) и т. д. Вот и с автором своих лучших песен Раймондом Паулсом Пугачева все чаще стала вести себя вызывающе, что, собственно, и стало поводом к тому, чтобы их альянс развалился. Например, о песне «Миллион алых роз», которая вознесла Пугачеву на новую ступеньку в ее популярности, она отзывалась следующим образом: «Чем больше я не любила «Миллион алых роз», тем популярнее она становилась».

Собственно, считать так Пугачевой никто не запрещал – дело тут в другом: в публичном выражении своих чувств, когда подобное говорится в присутствии автора песни. В данном случае речь идет о Раймонде Паулсе. Естественно, ему такие высказывания не могли понравиться. Много позже он выскажется на этот счет следующим образом:

«Пугачева всегда старалась про мои песни в моем присутствии сказать что-то пренебрежительное. Это такой ее стиль. барский, что ли? – всех под себя. Хотя она понимала, что у публики она имела успех большой с этими песнями.».

Кроме этого, весьма существенную роль играл и финансовый вопрос. На советской эстраде исполнитель получал гонорар значительно меньший, чем композитор и поэт. А Пугачеву, вкусившую славы, такое положение мало устраивало. Ей выгодней было самой стать композитором, после чего ее гонорар увеличивался вдвое: она могла получать, как за музыку, так и за исполнение. Другое дело, ее композиторский талант все-таки уступал паулсовскому. Но сама она, видимо, так не считала.

В итоге их активное общение закончилось в начале 1983 года, продлившись всего три года. Впрочем, был еще один короткий период их совместного творчества – в конце 1984 года, когда на свет появились еще три их совместные песни: «Без меня», «Делу – время» и «Годы мои» (стихи – И. Резник). После этого композитор и певица разошлись окончательно, оставив после себе весьма яркий след в советском эстрадном искусстве.

«Сахалинская креветка». Игорь Николаев

Вскоре после разрыва творческих отношений с Раймондом Паулсом рядом с Пугачевой возник новый композитор – Игорь Николаев. Он был моложе прибалта на целых 24 года и вполне бы сгодился певице в мужья, но дело ограничилось одним лишь творческим содружеством. Но о-очень плодотворным по части появления новых шлягеров.

Николаев родился в январе 1960 года в городе Южно-Сахалинске в творческой семье: его отец был журналистом, а также поэтом-маринистом (поэтические гены чуть позже дадут знать о себе и в его сыне). Игорь в детстве учился в музыкальной школе по классу скрипки, а в пятнадцать лет послал в Москву композитору Игорю Якушенко свои первые юношеские музыкальные опусы. Письмо имело отклик – композитор пригласил Игоря в столицу. Здесь Николаев поступил в музыкальное училище при консерватории, на теоретическое отделение. А в свободное время, как многие студенты, подрабатывал игрой на клавишных в ресторане.

В это же самое время Николаев прошел творческий конкурс в Литературный институт имени Горького, надеясь в будущем стать писателем или поэтом. Но затем передумал туда поступать, променяв литературу на эстраду: поступил на эстрадный факультет Института культуры. Именно тогда и состоялось его знакомство с Пугачевой. Причем вышло все случайно. Вот как сам Николаев рассказывает об этом:

«Наше знакомство с Аллой Борисовной произошло в 1980 году между съемками в студии Центрального телевидения, где я оказался в общем-то случайно. В тайне от деканата музыкального училища при Московской консерватории в свободное от учебы время подрабатывал в эстрадно-симфоническом оркестре областной филармонии, и нас пригласили на запись. В перерыве зашел в буфет и увидел за одним из столиков в окружении нескольких музыкантов свою любимую эстрадную певицу. Сначала мелькнула мысль подойти и попросить автограф. Потом: «А что если попроситься к ней в коллектив на работу?…» И тут же испугался своей смелости. Стоял в очереди за чашкой кофе и лихорадочно соображал, как же поступить? Потом все же решился начать с автографа, а дальше – как получится.

После того как была поставлена ее рукой в моем блокноте последняя точка автографа, Алла взглянула на меня, и я совершенно неожиданно выпалил: «А не нужны ли вам музыканты?.» От столь непредвиденного поворота дела Алла Борисовна рассмеялась, сказав, что вообще-то уже набрали, но такого оригинала стоит попробовать. В тот момент даже не спросила, на каком инструменте я играю, и мне показалось, что она шутит. Когда же Пугачева назначила время прослушивания и написала в моем блокноте свой номер телефона, я почувствовал, что вытянул счастливый билет. На следующий день меня прослушали и приняли.»

А вот что вспоминает о тех днях Алла Пугачева: «Когда Игорь появился у меня, на маленькой репетиционной базе, ему еще не было восемнадцати. Молодой человек, без усов, очень ранимый, краснеющий, бледнеющий. Наши ребята прозвали его «сахалинской креветкой», поскольку родом он из Южно-Сахалинска.»

Отметим, что на тот момент еще длились творческие отношения Пугачевой и Паулса, поэтому шансов у композитора Николаева не было никаких. Хотя он и пытался что-то предпринять. Например, вскоре после своего появления в ансамбле Пугачевой он показал ей клавир своей новой песни. Пугачева клавир забрала домой, но ответа так и не дала. Тогда Николаев принес ей еще несколько своих песен. Но с ними было то же самое, что и с первой. И все же настойчивость Николаева сделала свое дело. Да и разрыв творческих отношений между Пугачевой и Паулсом тоже внес свою лепту. В итоге поздней осенью 1983 году Пугачева презентовала публике сразу две песни Николаева.

Случилось это в самом конце ноября (27-29-го) в цирке на проспекте Вернадского (Новом цирке), где проходили съемки третьего «Новогоднего аттракциона» (два предыдущих «Аттракциона» снимались в Старом цирке на Цветном бульваре), в основу которого легла сказка «12 месяцев» С. Маршака. В нем, помимо Пугачевой, участвовали: София Ротару, группа Стаса Намина, Валерий Леонтьев (его песню про шута руководство ЦТ прикажет вырезать), Наталья Нурмухамедова, Александр Градский, Михаил Боярский, Анне Вески, Геннадий Хазанов, ВИА «Ялла», Марыля Родович, Джанни Моранди и другие звезды отечественной и зарубежной эстрады. Именно там Алла Пугачева исполнила два новых хита Николаева: «Айсберг» (слова Л. Козловой) и «Расскажите, птицы» (музыка и слова И. Николаева).

Всесоюзным шлягером суждено будет стать первой песне. Причем мало кому известен тот факт, что поначалу этот хит Николаев отдал супружеской чете Ольга Зарубина – Александр Малинин, но в их исполнении песня, что называется, не покатила. И тогда за нее взялась Пугачева. В «Аттракционе» она исполняла эту песню, утопая в «дыму»: возвышалась посреди водного манежа в своем привычном белом балахоне, а ее окутывали клубы сценического дыма, изображавшего туман (как мы помним, айсберг в песне «выплывал из тумана»).

Премьера «Аттракциона» по ЦТ состоялась 1 января 1984 года по 1-й программе (19.30). Узнав имя молодого композитора, народная молва тут же записала его в очередные любовники певицы. Сами они, естественно, от этого всячески открещивались, уверяя всех, что их связывают чисто творческие отношения. По словам самой Пугачевой, Николаев стал лучшим другом их семьи, да еще семейным композитором. Он ведь и для дочери певицы, 12-летней Кристины Орбакайте, в том же 1984 году написал две песни: «Пусть говорят» и «Пароходы». Чуть позже на «Пусть говорят» будет снят клип, премьера которого по ЦТ состоится 3 марта 1985 года в одной из самых популярных советских телепередач – «Утренней почте». Естественно, без участия Пугачевой здесь не обошлось: она и клип заказала, и на ТВ его пристроила, а в ноябре поспособствовала выходу первого миньона своей дочери с упомянутой песней (второй композицией была песня «Мальчик с девочкой дружил» в исполнении Альберта Асадулина).

Начиная с 1980 года Игорь Николаев работал в качестве клавишника и аранжировщика

в ансамбле Аллы Пугачевой «Рецитал»

Именно тогда Кристина и влюбилась в… Николаева. Да так сильно, что даже ее мама испугалась, поскольку ничего подобного никак не ожидала. По ее же словам:

«Николаев был лучшим другом нашей семьи, и был такой момент, что моя Кристина по уши влюбилась в молодого красивого композитора. Яне знала, что и делать. И придумали мы с Игорем такой поворот: он пришел в гости со взрослой дочерью (дочь композитора Юля родилась в 1978 году. – Ф. Р.). Это произвело такое сильное впечатление, что три дня и три ночи Кристи плакала не переставая, но мы добились чего хотели – ее любовь остыла…».

Как ни странно, но нимфетка рядом с Николаевым вскоре все-таки появится – это будет Наташа Королева. И в 1988 году композитор покинет коллектив Аллы Пугачевой, чтобы начать сольное творчество, а также стать штатным композитором для своей новоявленной «русалки». К тому времени в репертуаре Пугачевой будет уже больше десятка новых песен от Николаева. Среди них: «XX век» (1984; слова – И. Резник), «Паромщик» (1985; слова – Н. Зиновьев), «Счастья в личной жизни» (стихи – П. Жагун), «Стеклянные цветы» (стихи – Н. Зиновьев), «Прости – поверь» (стихи – М. Танич), «Балет» (стихи – И. Резник), «Две звезды» (стихи – И. Николаев), «Сто друзей» (стихи – И. Николаев), «Балалайка» (стихи – И. Николаев) (все -1986), «Местный Казанова» (1988; стихи – И. Николаев).

По словам А. Пугачевой: «Игорь считает, что «Айсберг» для него – первая песня. А я считаю, что и для меня она первая.

В том песенном периоде, который называю николаевским. «Расскажите, птицы», «Паромщик». Даже эта «Дурра-балалайка» и то спасла меня в период огромной депрессии. Песня «Балет» заставляла улетать в какие-то выси, а я была страшненькая, толстенькая, закомплексованная, несмотря на то что приходилось улыбаться и изображать радость.

Яв его концерте могла бы часов шесть петь сама – столько песен мы вместе создали! – но это было бы просто неприлично, потому что он не только одну меня сделал настоящей женщиной (на сцене!).

Но что он творил со мной! Ясчитаю, что он – мой песенный биограф. Однажды принес песню: «В небе полночном, в небе весеннем, падали две звезды.» Яне знала, с кем бы ее спеть? Так появился Володя Кузьмин.

Он очень чутко чувствует женскую душу. Как только в моей жизни появился еще один человек, тотчас же родилась песня: «Лекарство ты мое от скуки, ты для меня – незваный гость». Так возник Сережа Челобанов.»

Рассказ о Кузьмине и Челобанове у нас еще предстоит впереди, а пока продолжим рассказ о мужчинах Аллы Пугачевой.

Тоже мужчина. Борис Моисеев

Прежде чем познакомиться с Пугачевой, Моисеев прошел долгий и тернистый путь. Родившись в марте 1953 года белорусском городе Могилеве, он не сразу попал в Москву – сначала «кантовался» в Минске, где учился в хореографическом училище. Затем, закончив его, работал в Харьковском театре оперы и балета. И именно там впервые сильно влюбился. Причем не в девушку, а в парня – своего коллегу по труппе, балетного танцора Иварса. По словам Моисеева: «Я дико влюбился в Иварса, латыша. Романтика с огромными глазами, чистыми и красивыми. Япомню наш первый секс. Он был не физическим, а скорее – душевным. Это было раздевание и изнасилование души, но не тела. Моя любовь заставила меня даже оставить Харьков. Яуехал в Прибалтику, чтобы жить и работать где-то возле него. Он был моим первым любимым мужчиной.».

Именно в Каунасе Моисеев познакомился с женщиной, которая вскоре круто изменила его судьбу, – героиней нашего рассказа Аллой Пугачевой. Их первая встреча произошла в 1975 году в ночном клубе «Орбита», где тогда выступал Моисеев. Пугачева зашла туда случайно, будучи с дочерью в гостях у родителей своего бывшего мужа Миколаса Орбакаса.

Б. Моисеев вспоминает: «В ресторане сидит тетка. Мне говорят: «Вот она, звезда». Ясел напротив и посмотрел ей прямо в глаза… В ней было что-то сумасшедшее, какой-то напор, какой-то порыв.».

После этой встречи пройдет каких-то пять лет, и судьба вновь сведет Моисеева и Пугачеву вместе. На этот раз местом встречи станет знаменитое варьете в Юрмале «Юрас перле». К тому времени Моисеев из рядового артиста превратился в главного балетмейстера Государственного балета Литовской ССР (до этого он танцевал в Государственном ансамбле Литвы «Тримитос» в Вильнюсе), однако его главная мечта – покорение Москвы – не оставляла его ни на минуту. И благодаря Пугачевой ему удалось ее осуществить.

Б. Моисеев вспоминает: «В 80-м году совершенно случайно я танцевал в Юрмале, в шоу, где, кстати, принимала участие и Лайма Вайкуле. Алла меня заметила. Она была там с Болдиным, Резником, его супругой Мунирой и Раймондом Паулсом. В силу какой-то моей экстравагантности они к Алле меня тогда подпустили, и я начал издалека, так, чтобы привлечь ее внимание. У меня тогда был такой номер «Синьор Ча-ча-ча»: я выходил, держа в зубах огромную розу. И вот я вышел с этой розой, поцеловал ее и бросил Алле на стол. Она так захотела поймать этот цветок, что только какая-то добрая случайность не позволила ей всем телом рухнуть на пол этого клуба.

Ядумаю, она вспомнила ту каунасскую встречу. Потом ко мне подошел Болдин и сказал, что я очень понравился Алле, что она собирается делать новую программу. «Давайте созвонимся, может быть, так получится, что Алла пригласит вас работать в Москву». В то же время я получил приглашение от Паулса работать в шоу у Лаймы. Раймонд решил в то время потихоньку заниматься ее карьерой, ее репертуаром. Но как бы ни была хороша, изящна и мила Лайма – это не Алла Пугачева. Алла – это неповторимое явление природы.»

Через некоторое время после этой встречи Моисеев на свой страх и риск приехал в Москву с собственным шоу, которое он показывал в Олимпийской деревне. Вот как он сам вспоминает те дни:

«В то время я был уже звездой в Литве, два раза в неделю имел свою телевизионную передачу и каждую неделю танцевал там новую программу. Когда я появился в Москве, коммунисты меня не хотели. Гомосексуалист – раз и еврей – два.

Этот шлейф тянулся за мной, хотя никто меня ни с кем не видел… А я тогда был дико влюблен в своего коллегу, в танцора. Сейчас он живет в одном маленьком белорусском городе. Нам приходилось скрываться только для того, чтобы подержаться за руки. Это было очень грустно. Но в то же время на всех тех коммунистических приемах находился какой-нибудь начальник, который обязательно хотел посидеть рядом со мной… Явспоминаю конец 70-х… Эти коммунисты и комсомольцы водили танцоров в бани и трахались там. Их страшно тянуло на все это! И мы, молодые мальчики, играли в их игры. Нас заставляли это делать, нас запугивали.

На каждой комсомольской пьянке находился «террорист», любитель красивых тел молодых мальчиков. Это ни для кого не было секретом, это все знали. Япомню один из приемов в зале «Орленок», там сейчас – «Русская Тройка». Они мне кричали: «А ну, Боряшка, станцуй голым!» И я раздевался, чтобы потом поехать, допустим, на Дни комсомола на Камчатку или в Тунисскую республику. Потому что хотелось жить, хотелось, чтобы мое искусство было доступно всем.»

Скажем прямо, довольно откровенное интервью, разоблачающее не только нравы, царившие в среде отдельных партноменклатурщиков, но и самого танцора. Он честно признается, что торговал собой ради того, чтобы «выйти в люди». Позднее Моисеев пожалеет об этой своей откровенности, но поезд, как говорится, уже уйдет.

Именно тогда Моисеев получил приглашение от Пугачевой и вместе со своим трио «Экспрессия» был зачислен в ее коллектив. Дебют Моисеева и его трио в составе пугачевского коллектива состоялся в программе «Пришла и говорю» (1984). Дебют был признан удачным, однако вскоре из Министерства культуры пришло строгое указание: «Убрать ЭТО из программы!» (под ЭТИМ, естественно, подразумевался Моисеев, который явно не скрывал своих нетрадиционных замашек). Пугачевой не хотелось лишать свою программу столь экстравагантного трио, поэтому она пустилась на хитрость – заставила Моисеева отпустить бородку, чтобы выглядеть более мужественно. Как ни странно, но чиновников из минкульта эта «поправка» вполне удовлетворила, и проблема была благополучно решена.

Алла Пугачева и трио «Экспрессия» – «Крысолов»

В те годы Моисеев стал не только членом пугачевской труппы, но и человеком, вхожим в ее семью. Однажды Пугачева даже доверила ему присматривать за своей дочерью Кристиной. Случилось это летом 1986 года, когда Пугачева, отыграв концерты в Сочи (ее гастрольный график тогда пролег по маршруту Запорожье-Херсон-Сочи), собралась по делам в Москву и хотела вернуть туда и Кристину. Но дочь изъявила желание продолжить свое пребывание на юге. Вот тогда Примадонна и вспомнила про Моисеева. Короче, он был оставлен рядом с девочкой (ей в ту пору было 15 лет), и они славно отдохнули вдвоем. Правда, был там эпизод, который едва не стоил обоим отдыхающим жизни.

Б. Моисеев вспоминает: «Жили мы в Дагомысе. Огромная территория старинного дендропарка на берегу моря, собственный пляж с мелкой галькой, бары и рестораны – что еще нужно маленькой девочке (хотя Кристине в ту пору было уже 15 лет. – Ф. Р.) и ее рыцарю сопровождения?…

И вот мы с ней рванули в Сочи. И так там гуляли. Ив один из дней я говорю:

– Слушай, Крис, пришел корабль «Адмирал Нахимов» – это суперлайнер. Его еще немцы строили. Хочешь, сходим, посмотрим?

А я накануне был на этом корабле. Выступал, танцевал и играл. И вот нас встречают. С почестями, как дорогих гостей. Нас водили кушать, угощали. Ей настолько это все понравилось! И Криста просит:

– Слушай, а давай останемся на корабле и поедем прямо из Сочи дальше по маршруту.

Яуже почти было принял решение. И вдруг занервничал и спрашиваю:

– Криста, ты знаешь, мне кажется, мамаша твоя оторвет башку сначала мне, а потом тебе. Давай звякнем в Москву?

А тогда не было мобильных телефонов. Звонить можно было только из отеля или с переговорного пункта… А она:

– Да не звони никуда. Мы тихонько проедем немножко, выйдем в каком-нибудь городе и вернемся обратно.

Не хотелось мне на себя брать такую ответственность. Алла все-таки доверила мне дочь. И мы звоним Алле. Она тут же отвечает:

– Я занята и не морочьте голову. Какой круиз? Какой «Нахимов»? Вы там что, с ума сошли? Вам чего не хватает? Вообще возвращайтесь в Москву!

Кристина была дико расстроена. «Адмирал Нахимов»! Очень модное путешествие, и стоило безумных денег. Билеты не достать. Только для советской элиты. И вдруг мы в эту же ночь 31 августа узнаем, что произошло крушение! «Адмирал Нахимов» столкнулся с сухогрузом и большинство пассажиров погибло. Мы бегали с Кристиной по пляжу и как сумасшедшие кричали во всю глотку. Этот день мы считаем своим вторым рождением.».

Творческий альянс певицы и танцора продолжался чуть больше семи лет, после чего распался. Сам Моисеев о событиях тех лет вспоминал следующим образом:

«Собеседник» (октябрь 1997 года): «Я уходил со страшным скандалом – десять лет с ней (Пугачевой. – Ф. Р.) не разговаривали, вот только недавно снова начали общаться.».

«Мир новостей» (декабрь 1997): «Когда я разругался с Аллой и ушел из ее коллектива, мне не хотелось жить. Но я все-таки превозмог себя. И в этом мне помогло мое вечное желание быть звездой. Мое вечное тщеславие и вечный поиск.».

«Московский комсомолец» (март 1998): «Может быть, наступило время, когда захотелось стать самостоятельным. Яперешел планку «актер второго плана», потому что понял: мне есть что сказать. И так случилось, что группа собиралась в Индию – я уже руководил «Рециталом», – и мне сказали: «Ты не поедешь». Якобы я не прошел комитетские органы. Я думаю, сыграл роль мой дух космополитизма, который я никогда не скрывал. И я видел, как Алла переживала. И как она тянула (за что я ее очень уважаю) с этим честным разговором. Я все понял и тихо, без скандала ушел. И начал свою карьеру.».

О том, как складывались отношения Моисеева и Пугачевой после той размолвки, говорит следующий факт, о котором вспоминает опять же сам Моисеев:

«Стоит Богдан Титомир со своей шоблой 13-летних, и она (Пугачева. – Ф. Р.) ему говорит: «Познакомься! Это – главный педрила страны!» Для меня это было унизительно. Перед кем она сняла шляпу?! Она меня опустила этим, как в тюряге.».

Пройдет всего каких-то шесть-семь лет, и добрые отношения между Моисеевым и Пугачевой вновь восстановятся. Во многом потому, что во второй половине 90-х «голубое» лобби уже вовсю развернется в России и дружба с «педрилой» не будет считаться зазорной, а даже наоборот – станет престижной. На пороге уже вовсю маячила эра толерантности.