Текст книги "Возможны варианты... Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Федор Ерист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Когда меня разбудили после инструктажа, седой такой, генерал, вроде, из вашей шарашки сказал, что у тебя такой есть, и привел красочные примеры.

– Округин.

– Вот–вот. Который по нашей части так нашкодил в Узбекистане?

– Который!

– Еще мне нужен стул, сейф, стол, бумага, ручка, немецкие справочники – вот список, телефон, графин воды, компьютер и потом уже твой парень. Точно в такой последовательности. Давай! Да, собери мне людей – Палыч объяснил, для чего?

– Я в курсе.

– А тебе, что, неинтересно?

– Уже лет десять как оценил прелесть тишины. Наелся. Миру – мир! Штыки в землю!

Прим.: «Максимыч» – несомненно Евгений Максимович Примаков. Бывший директор СВР. Можно предположить, что Воробьев–выходец из этой структуры или из «отдела международного сотрудничества» ЦК КПСС-собственная разведка компартии.

Совершенно закрытая, конспирируящая структура.

24.10.2005 г. 14:40 (время местное). Берлин.

Резидентура ГРУ.

– Здравствуйте, Вилли Яковлевич!

– Здравия желаю, Сергей Игоревич! Никак не привыкну к Вашим военным порядкам. В «лесу» с этим делом попроще.

– Вот привет! Уже год, насколько я знаю, эти порядки и Ваши! Оботретесь. Полюбите армию, скрип смазанных сапог, отеческий крик начальства…

– Давайте к делу. Вчерашнее с Деменчуком не случайность. Генерал Денисов обещал мне Ваше полное содействие и уверил, что результаты будут.

– Я весь внимание, Вилли Яковлевич, цивильный Вы наш!

– Извольте. Вот три папки. Первая – данные общего характера. Характеристики, склонности, данные наблюдения, папы–мамы, жены–дети, контакты–знакомства, любовь к животным и т. д.

Вторая поинтересней: плановые проверки, слуховой контроль, «наружка», контакты с иностранцами, установленные совпадения и несовпадения. Компромат по мелочи. Настораживающие моменты.

Третья: здесь наша служба обобщает данные на наиболее перспективных фигурантов и совмещает эту информацию с данными агентуры. Все, конечно, обезличено, но если Ваш парень в этой папочке, значит, мы оказываем ему некоторые знаки внимания. Однако уровень внимания уже качественно иной. Эта папочка – граница, за ней уже разработка, и все очень серьезно.

Вся эта бухгалтерия Вам ни к чему, но это фундамент нашей работы. Я просто хотел Вас ознакомить с системой и показать – ничего нового в нашем деле не придумано со времен Адама. Электроника только уменьшила количество писанины. Следовательно, я не Чумак Кашпировский, а просто подполковник контрразведки. Говорят, излишне основательный, но начальство уже смирилось. Чудес от меня не ждите, а работать я умею.

– Благодарю Вас, товарищ контрразведчик! Отдельные аспекты я даже обновил в памяти. Должен признаться, я еще в десятом классе определенно знал, как без последствий изъять книги из семейной библиотеки. Киношка стоила пятьдесят копеек. Впрочем, мой добрый батюшка, кажется, что–то подозревал. В этом Вы с ним схожи! Давайте, что еще у Вас из области тонких умозаключений?!

Наследник эстонских конунгов за свою карьеру выслушал много чего, поэтому холодно продолжил:

– Что сделано за время моего пребывания в Германии и моими товарищами задолго до меня. Установлены четверо из обслуживающего персонала посольства, работающих на немцев. Технические сотрудники ни к каким документам не допущены. Информацию дают на уровне пришел – ушел, курит – любит сладкое. Разумеется, как подданные государства Российского эти граждане совершают противоправные поступки. Но, с одной стороны, это бездоказательно. С другой – это общая практика, и мы действуем так же. Придет время, и, если возникнет необходимость, всё припомним!

– У контрразведки длинные руки! Впрочем, что я Вам говорю: общение с букинистами обогащает не только материально…

– Эта четверка отношения к резидентуре не имеет. Трое из обслуги, граждане Германии, видимо, работают на БНД. На какую службу – мы толком не знаем, но это необходимое зло, и мы закрываем на их делишки глаза. Иногда помогаем. Так проще. В этом направлении работа ведется, и я буду докладывать Вам результаты в соответствии с указаниями своего шефа.

Непосредственно по Вашему хозяйству. Потенциальных клиентов классифицируем стандартно: пьянство, спекуляция, блуд, несанкционированные контакты и сокрытие их от руководства, деньги – серьезные затраты и их несоответствие заработку, здесь же периодичность затрат, здесь же наши неприятности: провалы, утечки и т. д. Здесь же мы пытаемся выстроить какую–то логическую цепь событий и поступков.

Имеем особый интерес к успешным вербовкам, примерным семьянинам, сторонникам кефирной диеты и ложь по пустякам.

На результат выходим годами: считаем большой удачей, коли получаем результат после пяти–шести лет разработки.

Обобщение всей собранной информации позволяет определиться с интересом.

Таким образом, наша служба взяла в разработку шестерых офицеров резидентуры. По ним получена санкция, и мы ими с десятого октября занимаемся плотно.

Вчера я принял Вашу заявку, и обставляем Деменчука. Займет это еще с неделю. Не обессудьте, но счел необходимым доложить в Центр и получить санкцию. Странно: дали добро за четыре минуты?

– Итого семеро. Это чрезвычайно много!

– Нас усиляют практически ежедневно и людьми и техникой. Результаты будут. Скоро. Но мой эстонский дух воспитания не позволяет кричать «гоп» вместо мой папы. Хотя я и очень горячий эстонский сибиряк.

Я подчиняюсь Вам оперативно и собираюсь Вас задобрить – это касается здоровья Вашего заместителя! Навел на него техник–смотритель. Это кадр полковника Широва. Некто Носков Андрей Георгиевич. Служащий. Вы его знаете.

Резидент почесал за ухом: тощий такой, с перманентного бодуна?!

– Знание личных и деловых качеств подчиненных – обязанность командира. Это делает Вам честь!

– Однако позвольте я продолжу. Носков в прошлом геолог, потом работал в системе ЖКХ где–то на Урале, потом попал к Широву. Почему выкинули из геологии и как получил допуск, пусть и второй формы, разбираемся. Завтра–послезавтра доложу.

Не удивлюсь, если это деньги. Носков приноровился брать в долг и, разумеется, без возврата. Такое жлобье среди людей героической профессии?

Не скрою, подсекли случайно. Совпадение. Вчера, по Вашей заявке мы выставили наблюдение за Деменчуком, а этот попал случайно. Когда Ваш, то есть наш, полковник выезжал из посольства, Носков болтался у ворот и засуетился. Контролировать себя он не умеет и пуглив не в меру. Широв мне говорил, что старается не воспитывать его, жалко: ущербный какой–то. Эта доброта Широву будет стоить дорого. Повезет, если ограничатся «несоответствием».

Мои ребята на суету техника обратили внимание. Полосы частот приема–передачи мобильных телефонов, персонала посольства мы имеем. Криптотелефоны далеко не у всех, но и это не проблема, когда подключается полковник Витовский. У Льва Юрьевича тяжелая рука. Разговор записали, визави идентифицирован. Резидент польской разведки в Германии некто Голиньский. Он и дал команду на подход к Деменчуку.

Запись в Центре проверяют на частотные составляющие голоса по архиву. Совпадений будет много, Голиньский активен, неосторожен и бестолков.

Службе он известен давно. Его проверили по учетам: он известен с середины восьмидесятых. В поле зрения контрразведки, непосредственно в разработку, он попал в девяносто седьмом году, по делу чеченского центра в Кракове. В розыскном деле проходит под псевдонимом Лоп.

Вчера весьма оперативно сработали ребята Витовского, и мы получили перехват его болтовни, иначе не назовешь – полностью отсутствует дисциплина связи. Разговор дешифрован рывками, но смысл ясен. Льву Юрьевичу – большой, так сказать, рахмат!

Наш прогноз подтвердился: Голиньскому, в свою очередь, дал санкцию человек с ярко выраженным акцентом марсельца или уроженца Сардинии – так утверждает Тропин. Я проконсультировался у «соседей», разумеется, в подробности не вдавался. Мы его устанавливаем. Содержание перехвата предполагает позитивный результат. Ознакомьтесь! Указано время встречи. Значит, накроем!

– Да все у Вас получится! А немцев Вы спросили?!

– Ну я же не роту в Берлин вывожу. Всего две группы: пять человек, две машины.

По вчерашнему эпизоду Деменчук чист и достоин всяческих похвал. Но снимать опеку я повременю, пусть уж пройдет весь курс. Пока назовем его «обследование и диагностика». В нашем управлении популярна медицинская терминология. Надо еще покопаться. Вы его ободрите, ну приласкайте. Нам это поможет.

– Подполковник! Ваши люди были на месте акции поляков, почему не прикрыли офицера? Вы что, ждали когда ему голову проломят? Его вполне могли шлепнуть?

– Товарищ генерал! Кто мог знать? И должен поставить Вас в известность: мои люди могли вмешаться только в крайнем случае. Это может Вам нравиться или нет, но так было и так будет. Так мы понимаем слово «Приказ».

Послушайте, гражданин чекист! Вы пробовали поставить себя на место захваченного офицера?! Пока я резидент, Вам придется считаться со мной. Не заставляйте меня грубить, я в этой области признанный авторитет! Как вы посмели бросить своего?!

– Товарищ генерал–майор! Я частично уже ответил. Вы вправе требовать от Центра моей замены, но пока я буду исполнять свой долг так, как я его понимаю, как меня учили и в строгом соответствии с руководящими документами.

– Начальству я жалуюсь редко…

– Тогда позвольте я, наконец, закончу доклад?!

– Не были Вы, подполковник, в нашей шкуре!

Резиденту еще хотелось напомнить о подвалах Лубянки, но приберег аргумент на потом – с Ильвесом еще придется работать.

– Извольте, я весь внимание!

– Вернемся к Носкову. В деле оперативной разработки он проходит как «Гора».

Во–первых, брать и нейтрализовывать запрещено, да и невозможно без санкции Центра.

Второе: он совершенный дурак. Подробную справку мы приготовим. То, чего накопали, хватает для выводов: жена алкоголичка, ну и – Вы понимаете – общительная такая…

Поляки платят ему разово, как шлюхе. Вы удивитесь: пять евро за звонок, если информация стоит этих денег. Интересно, сколько пшеки получают на него из казны?

Деньги Носков пропивает, причем втайне от жены. Пьет один. Трусоват. Хватит простенькой беседы с любым из моих ребят. Ему просто набьют морду.

– Но стоит закрепить перевербовку ящиком водки. Расходы отнести на мой бюджет. Мне пора выдавать результат. Чем наградят за выявление анонимного алкоголика?

– По резидентуре. Вот план. Пожалуйста, ознакомьтесь. Операция совместная, и Вы вправе вносить изменения. Если Вы согласны, начнем сегодня. У меня все готово.

– Подполковник! Меня больше всего беспокоит служба Витовского. Шифры. А в плане у Вас ничего.

– Товарищ генерал! На технарей свой план мероприятий. Их профилактируем постоянно и в первую очередь. Все чисто. Не стану скрывать: такая благостная тишина и меня беспокоит. Но нет ничего, совсем ничего. Каков поп…

– Вилли Яковлевич! Вы подполковник военной контрразведки! У Вас на губах должна присутствовать запекшаяся кровь… и вот такие волосатые кулаки! А Вы излагаете как пастор собора святой Женевьевы. Запишите на ладошке, что ли: «какой командир – такая рота».

– Лёва – боевой офицер. Ранение и контузия. Вьетнам и Афган. Два ордена. Лично известен руководству дурацкой привычкой говорить правду. А в Германии – чтоб не заедал век молодым, да и отвоевал он свое. Карты Кавказа изучает, старый строевой конь – на покой пора, в академию. Заберут ведь скоро?!

– Вилли Яковлевич! Мне нужны Ваши рекомендации по Голиньскому. Мы его тоже знаем давно, в буквальном смысле. Начинал он в МВД ПНР. Контрразведка. Погорел на чем–то крупно. Уволили. А потом выплыл.

– Вы в курсе моей склочной репутации? Дайте мне время, я должен все обдумать и взвесить. Составлю план, согласую с Вами, получу все санкции. Это быстро. Мои офицеры чрезвычайно организованные люди. Но пока не будет плана и всех санкций – нет! С наскока я не умею. Это непрофессионально!

Француза установим и определимся. Уверен, выявим многочисленную компанию и выйдем на полный интернационал.

Сергей Игоревич! Не переживайте Вы так. Все будет тип–топ! Центр делает все возможное. Всех поймаем, допросим, и Вы еще будете командовать расстрелом.

– Предателей вешают, подполковник.

– Я Вам с удовольствием помогу. Извините меня за некоторую резкость.

Шифртелеграмма

От 24.10.2005 г. 11:34 вмск. Совершенно секретно

Исх. N1719 Личным шифром

Извините.

Котову.

Копия: Павлику.

На Ваш исх. N565 от 23.10.2005 г.

Запрашиваемые Вами материалы и документы по мере поступления будут в срочном порядке отправляться Вам. Учитывая оперативную необходимость, рейсовыми самолетами, в сопровождении офицеров фельдсвязи.

Офицеры виз не имеют. Обеспечьте встречу и прием материалов непосредственно в самолетах.

Центр не рассматривает возможности контактов с Балу. Сосредоточьтесь на «Извините». Руководство обращает Ваше внимание на первоочередности этой задачи.

Проверка обстоятельств оформления допуска формы 2 по Вашему запросу на фигуранта «Извините» Гору передано в территориальный орган, по принадлежности.

Стрелец.

25.10.2005 г. 17:00 (время местное). Берлин.

Посольство России.

– Валерий Павлович! Почту приняли. Переговорщики в конференц–зале.

– Спасибо. Иду.

На этом рядовом совещании, посол должен был поработать на разведку. Впрочем – это его ни мало не смущало. Надо, значит надо. Бу сделано.

– Господа! Сегодня закончился организационный период. Завтрашний день открывает консультации экспертов, мы планируем закончить экспертную часть до Нового года. Основные трудности у инженеров, топографов и экспертов по морскому праву. В любом случае, границы наших уступок обозначены, прошу Вас четко и однозначно следовать инструкциям. Пожалуйста, без инициативы.

Напоминаю о священных коровах. Первое: материальная часть – трубы и прочее железо – только наша. Второе: механизмы подготовки траншей, укладки труб и сварки – только наши. Третье: газогенераторная техника, техника сжатия газа и его сжижения (кажется, я правильно называю) – наша. Четвертое: электрооборудование, от нашего берега и до морской границы Германии на Балтике, – наше. Пятое: техника связи и кабели – по пятьдесят процентов. Кстати, связисты! Пришла телеграмма: там о каких–то уровнях и согласованиях, зайдите в канцелярию – ознакомьтесь. Шестое – маршрут проходит по российским, нейтральным и германским водам. В строгом соответствии с международным морским правом. С учетом ранее признанных границ.

Аргументы и претензии прибалтийских стран и Польши не принимаются и не рассматриваются. Разговоры об экологии разговаривайте. Это газ, а не нефть.

Также не принимаются и не рассматриваются любые намеки о возможном пересмотре границ, применительно к условиям прокладки. Особенно будьте осторожны, коли прирост к российской пользе. Посылайте таких добряков с их щедротами сразу.

Если немцы начнут приседать и заговорят о консенсусе и уважении прав и интересов соседей или заговорят о «Балтийском союзе» – пожалуйста. Но тогда сами пусть договариваются и утрясают все вопросы с Польшей и прибалтами. Этот раздел нашей позиции обозначайте непоколебимо.

Россия ведет переговоры только с Германией и только о поставках энергоносителей. Каких – мы не уточняем.

Теперь, военные… Охрана трубопровода: в наших водах, разумеется, наш флот. В германских, надо думать, немецкий. А вот в международных… сделайте одолжение партнерам – пусть они предложат. Предельно жестко заявите: мы несем полную ответственность только там, где мы охраняем, и никто, кроме нашего флота… Только в этих границах и только на таких условиях.

Это я Вам сказал, как заместитель главы делегации Российской Федерации.

Пожалуй, всё. Вопросы?

Прим.: образцовый пример «преступного разглашения инфомации»! И редкий случай продуктивного сотрудничества структур МИДа и спецлужб. К сожалению зависящий от приязненных отношений посла и резидентов.

Шифртелеграмма

От 25.10.2005 г. 12:09 вм. Совершенно секретно

Исх. N1779 Личным шифром

Котову.

На Ваш исх. N565 от 23.10.2005 г.

По словесному портрету идентификацию фигурантов попытки захвата «Д» провести не удалось.

Разведбеседу с Боксом санкционирую.

Стрелец.

25.10.2005 г. 19:00 (время местное). Резидентура ГРУ.

– Юрий Васильевич! Вот Вам кофе, вот бумага, вот фото, там видео. На всё про всё трое суток. Харчи в холодильнике.

– Будь здоров. Родине нужен твой ратный подвиг. Товарищи просили передать: они знают, ты не подведешь. Да, родным мы сообщим. Сын будет тобой гордиться.

А меня ждет твой Боксер. Хотелось бы верить в немецкое воспитание, а вот поляк правым ухом слышать уже не будет. Рассчитался немчик за Грюнвальд.

– Командир! Давай по чашке. И расскажи, чем там закончилось.

– Ну давай. Ты дал показания и удалился. Ребята, естественно, все записали.

Вкратце. У нападавших взяли кастет, кусок трубы полтора дюйма, длинной один фут. Ты знаешь, сколько это?

– Я знаю, сколько полгаллона и каким будет утро.

– Ну так вот. Немцы в гаштете и около него, в том числе у твоего дома взяли десять человек. Чистых немцев двое. Поляк, латыш и грузин имеют немецкое гражданство. Два поляка, два подданных Украины и один русский имеют паспорта и визы – у кого какие.

Восемьдесят граммов героина взяли у нашего, так сказать, земляка. Его, видимо, планировали оставить на месте, чтобы ты не скучал. На первый взгляд – дурак дураком. Рад, что сидеть будет у немцев. Он отдаст полиции все, но и не знает ни хрена. Посадят за любовь к деньгам. Вот пока и всё, но немцы, похоже, зацепились крепко и подробности еще впереди. Что–то узнаем.

А мне интересно, с какого времени они тебя вели и куда ты смотрел? Как могло получиться: минимум в течение месяца тебя вели две разные группы «наружки»?

Ну немцы – я еще могу понять – профи, и на своей земле. Но эта интерсборная хамов и дураков – как их можно проглядеть?! Юра! Это даже не звонок…

Изучай внимательно материалы. Центр поднимает архивы в авральном порядке. Известно, что опрашивают стариков. Может, тебе очки заказать?

И последнее. Командование предложило мне сформулировать: за что и как наказать своей властью полковника Деменчука. Кажется, Устав предоставляет для тугодумов до десяти суток.

Ты знаешь, я парень сообразительный и склоняюсь к формулировке: «о неполном служебном соответствии».

Это не всё. Честно предупреждаю: свои соображения отражу в твоей аттестации. И это будут серьезные и грубые слова. Сделанное тобой имеет дурной запах – непрофессионализма. Придется платить.

Всё. Я ушел.

В приемной резидента остановил звонок.

– Вы узнаете меня по голосу? Надо встретиться.

Это был Ильвис.

– Можно с Вами встретиться завтра?

Шифртелеграмма

От 25.10.2005 г. 23:55 вм. Совершенно секретно

Исх. N751

Стрельцу.

Встреча состоялась в установленные сроки. По условиям запись не велась. Проведена обоюдная проверка. Результат позитивный. Рапорт и предложения диппочтой.

По договоренности установлено место и сигналы выхода на встречу. Предложено повысить уровень взаимодействия.

Руководство Бокса выражает обеспокоенность продолжающимися утечками из Берлинской точки. Есть указания на аналогичные проблемы «Соседей».

Итоги позволяют рассчитывать на конструктивное взаимодействие по второй линии.

Котов.

26.10.2005 г. 09:30 (время местное). Берлин.

Посольство России. Кабинет посла.

– Присаживайтесь, господа. Хочу сделать сообщение. Вчера я собирал переговорщиков и чинов посольства по Вашему списку. Выступление свое я записал на камеру. Прошу. На словах: сделал как договаривались. Оговорился, что газ будет сжиженным, и по военным проблемам прошелся. Теперь дело за Вами. Ловите.

Нового у меня нет для Вас ничего. Кассету дарю. Идите, мне работать надо.

Шульц и Куприенко откланялись.

Шифртелеграмма

От 25.10.2005 г. 06:12 вмск. Совершенно секретно

Исх. N1903 Личным шифром

Извините.

Котову

Доведите до Павлика технические особенности операции «Клей» с соблюдением необходимых формальностей.

Ограничения: «Клей» проводится по первой линии и до Павлика доводится в части касающейся.

Стрелец.

26.10.2005 г. 10:00 (время местное). Резидентура ГРУ.

– Здравствуйте, Вилли Яковлевич!

– Здравствуйте, Сергей Игоревич! Можно я так буду здороваться? Коробит жутко.

– Пожалуйста, если Вам так удобно. В руководящих документах про форму приветствия прописано туманно. Но и Вы сделайте одолжение. Мой кондовый гарнизонный слух коробит от понятия «можно» – не употребляйте при мне, если Вас, разумеется, не затруднит. Лучше «разрешите» – по–нашему так.

– А что «можно»? Нормальное литературное русское слово!

– Сейчас поймете, в армии в таком случае говорят: можно козу на возу. От скотоложства Вас не коробит?

– Боже! В школе я был горнистом! Куда я попал? Армейские будни – запах портянок. Вы шифровку получили?

– Я их каждый день от десяти до бесконечности…

– По условиям связи? Давайте согласуем.

Резидент достал из сейфа две трубки и инструкцию.

– Читаем. Не сложно. Смена ключей через час, по три минуты до и после, каждой последней минуты каждого часа связи нет. Вот и всё. Стойкость временная. Система гарантирует семьдесят два часа. Разрешается обмен только несекретными сведениями. В таком разе на хрена мне эта морока?

– Другого ничего нет. Одна Вам, другая мне. Время наступает тревожное, мне нужна прямая связь с резидентом.

– Мне очень нравится Ваш идеализм, Вилли Яковлевич! Спокойных времен в нашей конторе не было, нет и не будет! Как и для наших коллег любой национальной принадлежности. Имейте в виду, уважаемый товарищ контрразведчик, разницу между «можно» и «разрешено» очень внимательно изучают на следствии в случае провала. Это к тому, как говорят у нас в Германии: «фильтруйте базар». Давайте, что у Вас.

– Установили француза.

– Ура… Докладывайте.

– В соответствии с планом, согласованным с Вами и где имеется Ваш автограф наружное наблюдение за адвокатом, задержанных немецкой полицией граждан Германии, Польши, Украины и России, как Вы понимаете, мы не ставили – адвокат нанимается государством. И дразнить немцев ни к чему. И без того лояльность хозяев выше всяких ожиданий.

Зато сканирование частот телефона известного Вам растяпы Голиньского дало нам кое–что: сотрудника политической разведки Франции, месье Бошу. Работает под прикрытием посольства Франции – вице–консул. Насколько я знаю, он Вами установлен достаточно давно, я сверялся с учетами. У «соседей» проходит как «Черный».

– Еще я не родился. Старый хрен. Но Вы же его не по перехвату выявили?!

– Разумеется. Сразу проехали к перекрестку у дома Качиньского, а Корольков с утра у посольства Франции околачивался. И с двух сторон приехали в точку встречи. Ну не доехали, конечно. Когда стало понятно, где примерно встреча, я Королькова остановил. Приметный.

Двое моих ребят эту парочку и накрыли. Подошли близко. Записали. Уже и на бумагу. Ознакомьтесь. Тут всё, и место их плановой встречи. Офицеры взяли пальчики обоих фигурантов – я начинаю верить в чудеса! Да!

Результаты наружной разведки позволяют предполагать убойную компрометацию Черного. Меня проконсультировали мои бывшие коллеги. Если Центр даст санкцию, обещают на Черного вагон компромата.

Не настораживайтесь – это не подстава, Лоп – нулевой квалификации. Проверялся один раз: машину свою осматривал, когда выскочил из дома. Бошу на встречу приехал на посольской машине. Куда это годится? Мои люди весьма удивлены.

– Откуда Ваши люди?

– А ниоткуда. К официальным структурам отношения не имеют. Я же Вам говорил: нас усиляют. Не беспокойтесь: и документы и легенды – все чисто. Центр дает лучших и все лучшее. Это пока всё.

– Вилли Яковлевич! Если они лучшие, должны знать, в каких тепличных условиях работают разведки НАТО. Это не вечно гонимая Россия.

– Все равно непрофессионально! Однако наружная разведка ведется моими силами, а они ограниченны. Мне нужна Ваша техническая помощь. Нужен Витовский. Надо накрыть французов.

– Подполковник! Витовский нужен всем, как земля колхозам! Это медицинский факт, и его кодовое имя – Доктор. А накрывать надо англичан. У меня приказ – безопасность резидентуры. И я его выполню. Привычка, знаете ли!

А Вы растекаетесь. Мне не холодно от того, с кем, где и по какому поводу встречаются и о чем шушукаются поляки, французы и шпионы всех других национальностей. Мне нужен предатель во вверенной мне резидентуре! Измена у меня резидентуре. Вы хоть это можете понять?!

Работа точки парализована. Из важнейшей страны Европы, в которой идут судьбоносные для России переговоры, скоро месяц как не поступает информация в Центр!

Вы знаете, сколько стоит содержание моего аппарата в день?! А Вы знаете, во сколько не рублей, а жизней обошлась Великая война? Вы думаете, виноват только «лучший друг разведчиков и всех велосипедистов мира»?

– Понимаю. Но до приказа Центра я Вам не подчиняюсь. Что Вы предлагаете?

– Предатель в резидентуре! К нему уверенно Вы можете прийти двумя путями: или через связь англичан и французов, или через проникновение в их разведки. Шушера вроде Носкова меня интересует только как сужение круга подозреваемых и для отчета по работе моих недотеп, которых почему–то переписали в Ваше ведомство.

Насколько я понял, с вербовкой разведчиков у Вас не очень. Так дайте мне их связи и просите под это все. Остальное сделает Витовский.

По реализации Ваших глобальных планов… Посол собрал переговорщиков и причастных от посольства. Разумеется, присутствовали интересующие нас шестеро оперативных офицеров и еще кое–кто, но это мой интерес.

Палыч дал утечку. Сведения оцениваются как весьма важные, агентура обязана выходить на связь. Связь из посольства – риск велик. Связник в посольстве – еще больший риск, если, конечно, резидент противника не внутри посольства. Это за гранью и полный бред, но теперь все возможно.

На дурака и на другой счастливый случай я приказал запустить все камеры наблюдения и под прикрытием получения новой техники я сам и еще кое–кто напихали закладок во все щели, куда успели, а успели много, по квартирам сотрудников тоже. В этом жесте главное – внезапность. За простофилю меня здесь не держат и такой примитивной подляны не ждут. Если передача внутри посольства – мы будем знать. План установки закладок ваяли Витовский с Ерлыковом. Это гарантия. Снимать будут они же.

Прим.: ярко и вполне обоснованно обозначена роль и место ОсНаза в получение результата. В данном случае зам выбивает радиоперехват для контрразведывательного мероприятия..

Считаю, посольство, квартиры сотрудников и вероятные места их появления мы прикрыли качественно. Остается город: личные встречи, скорее, моменталки, тайники или телефон.

Как и договаривались, всем придумали работу: и офицеры и сотрудники выходят в город дозировано. Такой режим я смогу продержать дней десять. Обещал и виселицу и золотые горы. Народ сообразил, что шеф готовит переход на повышение и прогибает под это дело всех.

– Спасибо, Сергей Игоревич! Все по плану – работать можно. Простите, не слишком сложно. Замечу, слишком уж искусственно это выглядит, как бы не задумался кто…

– Ну и пусть думают. Если времени не жалко. Я официально ввел почти военное положение. Практика обычная. Такие переговоры последний раз были с Бисмарком.

Мне от Вас нужно… Я тоже крупный бюрократ… Берите бумагу, пишите. Первое: качественная и плотная наружная разведка за моими ребятами в городе. Если не хватает людей, могу еще сократить выход. Но на день–два. Если больше – сообразят и залягут. Второе: члены семей. Третье и самое сложное: соседи. Как вы будете это делать не знаю. Адреса вы знаете, мы живем компактно. Но это наиболее вероятный экстренный канал связи. Ради безопасности ценного агента покупка квартиры в одном подъезде – не расход.

Ерлыков предложил рассовать микрофоны. Я пока думаю. В принципе возможно, но это другая степень риска. Обратно вспугнуть можем.

Вилли Яковлевич! Проверьте на совпадения по схеме: оперативный офицер – передача на связь агента или вербовка – вселение анонима в места проживания офицеров резидентуры – утечка или провал. После выступления посла прошли сутки, но режим радиообмена в посольствах не изменился. Как понимать? Не дошла информация, агент не придал ей значения, агента не было в зале, автономный канал связи с метрополией? Меня будут интересовать факты, а не Ваши, безусловно, интересные умозаключения. Дайте мне факты…

– Вот все накопленное нами по соседям в этой папке. Интересного ничего, но Вы посмотрите – других концов нет. Домашние телефоны и мобильники родни мы своими силами накрываем, но для офицеров это секрет Полишинеля. И по сколько этих трубок – учета нет. Гражданские права…

У каждого офицера – экранирующий чехол на его мобильник. Резервный мобильник иметь запрещено, это оформлено подпиской. Вряд ли кто рискнет. Статья тяжелая. В чехлы встроена микросхема. Работает только на прием. Нелинейными детекторами обнаружению не подлежит. Вернее, подлежит, но надо знать как… Визуально тем более. Чехлы через восемь суток соберем, предлог и приказ даст Центр, все оговорено в плане розыска.

– Товарищ контрразведчик! За эту информашку прокурор Вам отмерит четвертной. Обязан предупредить. Добро на Ваш допуск к ней дал Большой Шеф. Отнеситесь серьезно. Как сказал мне один опытный человек, Денисов разберется. Чтобы облегчить ему жизнь, распишитесь и здесь.

Далее. Скачать информацию и проанализировать ее – еще двое суток. Совмещение с Вашей информацией и любыми другими источниками еще двое–трое суток. Центр может скорректировать сроки, но плюс десять суток – это предел.

– Витовский получил категорический приказ, и вся радиоразведка работает только по англичанам и французам. Ну и еще по мелочам… Сосредоточьте своих людей на связке этих разведок в Германии. Предатель и его хозяева знают, что мы его ищем. Но как–то они должны связываться? Переговоры начались. Витовский поставит победную точку, но надо расшевелить это гнездо, надо их вынудить на связь. Доктор – бог перехвата, но ему для сотворения очередного чуда надо дать прицелиться.

– Совпадение активности радиоисточников резидентур томми и лягушатников по времени должно совпасть с чем–то неординарным у меня. Разница будет в часы. Если нам повезет, разведки проснутся первыми. О любом изменении режима у вражин сообщу немедленно. Вы спите крепко?

– Я охотник.

– Очень важен хронометраж: кто, где, откуда и куда. Сразу пусть отражают графически и – обстановку на карту Берлина. Обязательно отразите в инструктаже.

– Подполковник! У Вас четырнадцать суток. Возможно плюсом еще десять. Не задерживаю.

30.10.2005 г. 14:10 (время московское). Москва.

Второе Главное управление Генерального штаба.

Управление контрразведки.

– Виктор Владимирович! Полковник Сапрунов Александр Николаевич. Начальник направления Западной Европы. Курирует «Извините» от Управления контрразведки.