Текст книги "Огуз-наме"

Автор книги: Фазлуллах Рашид ад-Дин

Когда Туман-хан узнал об этом, он вскочил на коня и сразу же отправился туда. Он увидел происходящее и перебил всех волков. Он поверил в то, что этот пес твердо держит свое слово. Он приказал перегнать баранов к Эрки-хану.

Когда Эрки-хан узнал о прибытии Туман-хана, он сразу же вышел его встречать. Туман-хан обнялся с Кел Эрки-ханом, и они сели рядом. Во время беседы Кел Эрки-хан сказал Туман-хану: «Стоит ли принцу (шах-заде) самому тратить силы и уставать из за такого количества баранов? Что из того, что погибнут эти бараны или даже в тысячу раз больше этого? Все мы твои рабы и всё, что у нас есть, – принадлежит тебе. Потому что ты наш хан!».

Туман-хан ответил ему: «Собственно само количество баранов никакого значения не имеет (л. 598б). Однако с точки зрения счастья и репутации, их пропажа была бы скверным делом. Потом люди говорили бы, что приход Туман-хана оказался несчастливым и пропали бараны, предназначенные для тоя в его честь!».

После этого начался той и продолжался этот той семь дней и семь ночей. Каждый день для тоя резали девяносто баранов и девять кобылиц.

В это время вперед вышел Коркут и сказал Туман-хану: «Когда умер твой отец, а ты был ребенком, то мы между собой посоветовались относительно того, кто будет наибом падишаха. Мы решили, что до тех пор пока ты не подрастешь, им будет Кел Эрки-хан. Теперь ты вырос и счастливо достиг этого положения. Кел Эрки-хан уже состарился и неизвестно, будет ли жив сегодня или завтра. Если ты сейчас отстранишь его с его должности, то народ встретит это с упреком (серзениш) и это будет не к лицу твоемувеличию и окажется удивительным и поразительным делом. Самым лучшим будет, если ты возьмешь в жены его дочь, а он отдаст тебе все свое имущество и сокровища. А когда через некоторое время он умрет, то и престол, и все остальное останутся тебе»[277]277
  Краткое изложение рассказа см. у Абу-л-Гази (с. 59).


[Закрыть].

Туман-хан видел дочерей Кел Эрки-хана на пиру, когда они разносили чаши. Одна из них понравилась ему, и он пожелал ее. И по этой причине той, кутеж и различные увеселения и развлечения продлились еще на один месяц.

Когда прошло еще какое-то время, большой шатер Туман-хана возвели перед другими жилищами.

Однажды Туман, сидя на престоле, задремал и вдруг услышал разговор женщины, проходившей мимо. Якобы Удже-хан сын Айне (Ине?) хана[278]278
  По Абу-л-Гази Айне-хан был авшарским ханом.


[Закрыть] говорил, что, дескать, я раньше Туман-хана полюбил дочь Кел Эрки-хана, которую он взял в жены, и я сам хотел на ней жениться. Однако он вмешался в это дело и сам взял ее. Я пойду к нему, буду с ним биться и отниму у него девушку.

Как только Туман-хан услышал эти слова, он продолжал оставаться на месте, как бы пребывая в неведении. Но затем вскочил, созвал свои войска и отправился на битву с Удже-ханом.

Когда он прибыл туда, то Айне-хан не появился и в сражение с ним вступил его сын Удже. Туман-хан сразился с ним, одолел Удже и два дня и две ночи преследовал его до самой его столицы. В конце концов он с сотней всадников еще раз разбил войска Удже-хана, схватил его самого, вернулся и соединился со своей армией. Некоторое время он оставался на границах их страны.

Он вызвал к себе Удже-хана и спросил его о сказанных им словах и о том, что он замышляет. Однако тот ни в какую не раскрывался и ни в чем не признавался. Он отрицал также слова, которые были переданы от его имени и которые услышал Туман-хан. Он ничего в этом смысле не рассказал. В ответ он сказал только следующее: «Причиной происшедшего между нами сражения является только то, что ты выступил против нашей страны мы должны были противостоять тебе».

Видя, что Удже-хан ни под каким видом прощения не просит, Туман-хан приказал казнить его[279]279
  У Абу-л-Гази (с. 59) события изложены так: «В те времена у иля Авшар был хан по имени Айне; он сватал эту девушку за своего сына. Коль-Эрки согласился и должен был отдать [ее]. Айне-хан, прослышав, что девушку отдали Туману, собрал войско и пошел [войною] на Коль-Эрки. Коль-Эрки с большим войском выступил навстречу; произошла битва. [Коль-Эрки] одолел Айне. убил сына Айне и разбил авшарское войско».


[Закрыть].

Он оставался в этой местности еще один год. Когда его жена – дочь Кел Эрки-хана узнала, что ее муж останется в этой стране еще на какое-то время, она отправилась туда сама. Она в это время была беременной, и приближался срок ее родов. В пути на свет появился ребенок. О случившемся сообщили Кел Эрки-хану и отправили к нему и мать, и дитя. Кел Эрки-хан взял ребенка к себе, устроил той и дал этому мальчику имя Кайи Явкуй-хан[280]280
  По Абу-л-Гази сына Тумана звали Иавлы.


[Закрыть]. Дочь свою он отправил к Туман-хану, и они встретились друг с другом.

После этого Туман-хан обратился к Айне-хану и сказал: «Ваши отцы и деды всегда были илем с нашими отцами и дедами и подчинялись им. Но твой сын вынашивал против нас дурные мысли и поэтому я приказал казнить его. Теперь, если ты с открытой душой договоришься со мной и как прежде будешь нам покорно и честно высылать подати, то в этом случае я отдам эту страну тебе»[281]281
  Абу-л-Гази (с. 59): «Кёль-Эрки, дав клятву, послал сказать. Айне: „Это зло сделал не ты, а твой сын; он получил свое возмездие. Теперь мы с тобою братья. Приди и будь хозяином своего юрта, а я возвращаюсь [домой]“.


[Закрыть].

Как только Айне-хан заявил, что он всем сердцем будет покорен Туман-хану, последний передал ему этот вилайет. Он с большим удовольствием отправил его назад, а сам возвратился в свою столицу[282]282
  У Абу-л-Гази (с. 59): «Посланец пошел и передал все эти слова. Айне, поверив, пришел и свиделся с Коль-Эрки. Коль-Эрки» передав [ему] его юрт, пустился [в обратный путь] и пришел в свой собственный юрт».


[Закрыть].

Когда он увидел лицо своего ребенка, то от радости и счастья не знал что и делать.

В течение некоторого времени он совместно с Кел Эрки-ханом справедливо и честно вершил дела.

Когда прошло еще какое-то время и его сын Кайи Явкуй вырос и возмужал, он однажды играл с одним юношей на берегу реки. Разозлившись на своего товарища, он схватил тонкую, как камышевая тростинка [называемую среди тюрок «шипом» – тикан], траву с тремя концами, ударил ею своего товарища и рассек его, как тростинку надвое. Надо сказать, что концы этой травы остры, как алмаз. Когда он ударил его этой травой, то этими режущими концами было перерезано его горло[283]283
  У Абу-л-Гази (с. 59—60): «Однажды, забавляясь с джигитами на берегу реки, он подрался с одним джигитом. И со словами „Я убью его“ принялся искать что-нибудь (подходящее); поблизости ничего, кроме кызгана, не нашел; схватил его за конец, и вырвав [с корнем], ударил им того джигита по шее, сломал ему шею; тот умер». Кызган — колючий кустарник, растущий в долине Амударьи в Мургаба (А. И. Кононов, с. 200—201, прим. 142).


[Закрыть]. Все, кто увидели то были ошеломлены.

Когда Туман-хан узнал об этом, он сказал: «Во всяком случае мой сын обретет силу от господа и повелел:

«Пусть он после этого зовется Тикен Биле Эр Бичкен Кайи Явкуй-ханом!». Это означает: [человек, который отсек голову другого колючей травой][284]284
  У Абу-л-Гази (с, 60): «Туман сказал: «До сего времена этого молодца мы звали Иавлы, а теперь его следует называть. Канлы (кровавый) – Йавлы». И после этого все его называли Канлы-Йавлы».


[Закрыть].

Через некоторое время, когда Кел Эрки-хан вместе с Туман-ханом восседали на престоле, был дан той, на котором присутствовал, и сын Туман-хана. Здесь в присутствии, всех сын сказал Кел Эрки-хану: «Восседать на этом престоле – право моего отца. А ты уже давно стал его хозяином. Когда вырос мой отец, ты выдал за него свою дочь – мою мать с целью продолжать сидеть на троне и властвовать. А теперь вырос и я, а ты изрядно постарел. Неужели не пришло время сойти тебе с престола и возвратить его владельцу? Каждый ребенок и взрослый знает, что престол по праву принадлежит нам. Отныне на престоле не сиди, чтобы дружба и сотрудничество между нами не превратились во вражду и раздор!».

Когда Кел Эрки-хан услышал эти слова, он некоторое время молчал, а потом сказал так: «Я должен был передать тебе престол до того, как услышал произнесенные тобой эти слова, прямо тогда, когда ты разрезал человека надвое. Но ты успел раньше меня и говоришь правду – что мне еще сказать![285]285
  У Абу-л-Гази (с. 60): «Однажды Коль-Эрки-хан сидел в палатке, там же находился и Туман. В дверь вошел Канлы-Йавлы, сел посередине и, глядя на Коль-Эрки, сказал: „О, дедушка! Престол, на котором ты сидишь, принадлежит моему деду Дуйлы-Кайы. До сего времени ты не отдавал [его] под тем предлогом, что мой отец Туман молод, а почему теперь не отдаешь?“. Коль-Эрки-хан долго сидел, понурив голову. Немного спустя он поднял голову и сказал: „Я ожидал от тебя, что [ты] скажешь эти слова раньше, именно в тот день, когда ты [кызганом] с колючками сломал шею [тому] человеку. Ты правильно говоришь. Ладно! Хорошо! Теперь царство] надлежит передать твоему отцу“.


[Закрыть]».

На следующий день Кел Эрки-хан устроил большой той. Золотой шатер, доставшийся Туман-хану от отцов, возвели рядом с другими шатрами. Кел Эрки-хан позвал Коркута, всех родичей (уруг) Огуза, старейшин (акабир) и других знатных людей и сказал так: «Я сижу на этом престоле тридцать два года[286]286
  У Абу-л-Гази (с. 60): «35 лет».


[Закрыть]. Сегодня право принадлежит Туман-хану и оно перешло к нему от его отца. Если бы у человека из нашего рода (уруг) было желание стать падишахом, то это было, бы пустым желанием. Престола падишаха достойны те люди, которые избраны для этого Всевышним господом и те, кто происходят из их рода. И, несомненно, что те, кто происходят из этого рода, совсем не могут ошибаться, я же ошибиться могу. Поэтому пусть тот, кто за время моего тридцатидвухлетнего пребывания на престоле обиделся на меня, скажет об этом!».

Все сидящие там единодушно ответили: «Все мы довольны и удовлетворены всеми твоими действиями. На подол наших душ не упала даже песчинка недовольства тобой!».

(л. 599а) Затем он вернул Туман-хану престол и сказал: «Я отдаю тебе престол с таким условием, чтобы они поступали так же, как поступали их отцы и, чтобы они ке отступали от справедливости и правосудия. Так как поступали мы!».

Закончив свою речь, он в шутку сказал своему внуку Кали Явкуйу: «О сын моей дочери! В конце концов ты стал моим врагом и недругом. Давай-ка с радостью садись на престол!».

Ребенку в это время было девять лет. В ответ он сказал: «У меня по этому поводу есть разговор и совет (кенгеш) с моим отцом. Завтра наш день, мы знаем, что нам делать, и не нуждаемся в твоих словах!».

Когда все те, кто приехал на той, стали готовиться к разъезду и седлать коней (тогамиши), ночью, во время совещания с отцом, сын сказал ему: «Будет неверным, если сын сядет на престол при жизни отца. Ты созови той и садись на престол, а я сяду на престол по твоему приказу только когда ты постареешь!».

Отец принял и одобрил эти его слова. В эту же ночь были отправлены посланцы для того, чтобы созвать всех беков (умара), чиновников (гомештеган) и амилей (аммал), которые находились на службе у его отца. Как только все собрались, начались пиры.

Этот той был так прекрасно организован, что подобного доселе никто не видел. Той длился полных тринадцать дней. Туман-хан в первый же день воссел на престол. Когда прошло сто дней, он по своему желанию сошел с престола и посадил на него своего сына Тикен Биле Эр Бичкен Кайи Явкуй-хана.

Этот хан был падишахом девяносто лет. Он был чрезвычайно храбрым, достойным и весьма честным [человеком], подчинил, согласно законам ясы, все страны и ему присылали подати и с других концов света. Он умер, пробыв падишахом девяносто лет.

После похоронной процессии и траура беки (умара') и близкие (мукаррибан) созвали той и усадили на престол его сына Уладмура Явкуй-хана[287]287
  В начале главы упоминается имя Улада сына Улаша из колена Салура. По Абу-л-Гази (с. 61) сына Кайы Явкуй-хана звали Мур-Иавы.


[Закрыть]. У него был младший брат по имени Кара Алп[288]288
  По Абу-л-Гази брата звали Кара-Алп-Арслан.


[Закрыть], который был более в почете, чем старший брат.

Когда прошло пятнадцать лет его владычества, стал проявлять враждебность Арыклы Арслан-хан из рода уйгуров, которые подчинялись и были покорны огузам. Он восстал против власти огузских ябгу[289]289
  Это отрезок у Абу-л-Гази (с. 61) звучит по-иному: «У Канлы-Йавлы было два сына; старшего звали Мур-Иавы, младшего – Кара-Алп-Арслан. Умирая, [Канлы-Йавлы] разделил свой юрт на две части. Туркестан и Йангикент отдал Мур-Иавы, Талас и Сайрам отдал Кара-Алп-Арслану. Спустя несколько лет Кара-Алп стал враждовать со своим старшим братом Мур-Йавы. Лучшие люди иля вмешались и долго уговаривали их помириться, [но] Кара-Алп-Арслан не согласился».


[Закрыть].

Уладмур Явкуй-хан собрал войска и объявил ему войну. После того, как он в городе Сайраме полностью удовлетворил свои потребности в оружии и боеприпасах, необходимых для этой войны, он встретился на границах Таласа с армией Арыклы Арслан-хана. Они бились дня и три ночи. Уладмур одержал победу и разбил Арыклы Арслан-хан вместе со своими знатными беками в этом сражении были[290]290
  У Абу-л-Гази (с. 61): «Каждый из них выставил войско и они сразились под Сайрамом. Победил Мур-Иавы. Кара-Алп-Арслан погиб в сражении».


[Закрыть] убиты.

Уладмур отобрал у них отданные им ранее вилайеты и взыскал с этого племени подати за прошлые тридцать лет. Он оставался в этой стране целый год. Спасшиеся от смерти остатки [разбитых] войск прибыли к Уладмуру Явкуй-хану, признали свою вину и преступления и сообщили ему, что готовы служить ему.

У Арыклы Арслана был малолетний сын. Однажды его привели к Уладмуру Явкуй-хану. Когда он увидел лицо ребенка, то почувствовал сильную горечь, у него [из глаз потекли слезы и он сказал: «Бедняжка! Наши отцы отдали эти вилайеты уйгурам и если бы Арыклы Арслан-хан не был бы обманут пустой надеждой и не совершил бы неблагодарности, то этот ребенок не остался бы опечаленным и сиротой».

Он дал ребенку имя Алп Тавгадж-хан[291]291
  У Абу-л-Гази — Алп-Тугач.


[Закрыть] и передал ему падишахство этого вилайета. Предоставив ему все возможные льготы, он сказал уйгурским бекам следующее: «Наши отцы и деды всегда помогали вам, оберегали вас и оказывали вам благодеяния. С позволения Аллаха (иншаллах) я после этого тоже буду идти по этой стезе. Будет достаточным, чтобы вы чистосердечно и полностью подчинились нам и покорились, избрав путь благодарности, и всегда присылали нам подарки. Итак, на всякие прекрасные действия с вашей стороны, мы будем отвечать тем же. Но если, не приведи Аллах, вы снова выступите против, проявите непокорность и будете противостоять на пути упрямства, то вашим наказанием будет то, что полагается восставшим рабам!».

Высказав все это, он возвратился оттуда и прибыл в свою столицу. Его отец и государственные мужи дали пиры в его честь. Эти собрания и пиры прошли так прекрасно, что было решено передать этому ребенку земли, которые достались ему по наследству от отцов. Он приказал возвратить всех пленных, захваченных у уйгуров. С этой целью во все концы страны были отправлены гонцы и повсеместно через глашатаев объявили о возврате пленных. Всех этих собранных пленных уйгуров он отправил Алп Тавгадж-хану.

Мир вновь был восстановлен и везде полностью воцарилась безопасность.

После этого умер его отец Тикен Биле Эр Бичкен Кайи Явкуй-хан. Весь период падишахства Уладмура Явкуй-хана длился семьдесят пять лет. Но у него не было сына. После смерти Уладмура главой стал сын Кайи Явкуй-хана – Кара Алп. Он был похищен врагом из колыбели, когда его отец сражался с Урдже-ханом, но затем он возвратился и еще застал своего отца в живых[292]292
  У Абу-л-Гази (с. 61): «У Мур-Иавы не было детей от законных жен. Во время набега на иль некоего Урджа-хана он захватил в плен женщину; продержав ее несколько дней [у себя], он отослал ее. Женщина эта, возвратившись в свой юрт, сказала: «Я беременна от Мур-Иавы-хана». Через несколько месяцев она родила сына. Ему дали имя Кара. Он вырос у своих дядей (по матери). Став джигитом, он бежал и явился к Мур-Иавы-хану. Мур-Иавы усыновил его. Когда умер Мур-Иавы, весь народ собрался и поднял его ханом».


[Закрыть]. После семидесятипятилетнего падишахства Уладмура Явкуй-хана престол занял Кара-хан и падишахом он был двадцать два года. А когда он умер...

ПАДИШАХСТВО БУГРА-ХАНА СЫНА КАРА-ХАНА И ЕГО ВОСШЕСТВИЕ НА ПРЕСТОЛ ГОСУДАРСТВА

У Явкуй-хана наследника не было и когда род его прервался, на престол падишаха возвели Бугра-хана сына Кара-хана. Через девяносто лет у него родилось три сына. Старшего звали Ил-Текин, среднего Коры-Текин, а самого младшего Бек-Текин.

Слово текин означает «прекрасноликий»[293]293
  У Абу-л-Гази (с. 62) – Коры-Текин проходит как Кузы-Тегин. Тегин (текин) – титул, присоединяемый к именам младших членов ханской семьи: принц (см. ДТС, 547). В Худуд (с, 95. 274) некоторые села в стране тогуз-огузов носят название Бек-текин. О слове тегин (тигин) см. также прим. 127 к Абу-л-Гази.


[Закрыть]. Бугра-хану приписывается кушанье, называемое «Блюдо Бугра-хана»[294]294
  О «Еде Бугра-хана (Бугра-хан Ашы) см.: Ф. Сумер. Сборник, т. XVII, № 3—4, 1959, с. 376.


[Закрыть]. По преданию однажды случилось следующее: как-то раз воины остались голодными и спросили, что же мы сварим поесть? И он быстро взял немного теста, помесил его в руке и бросил в котел. И с того времени до сего дня эта еда стала называться его именем.

В его время господствовали справедливость и правосудие, и каждый полностью получал положенное. Народ жил в изобилии и достатке.

У него была женой мать всех трех его сыновей – очень умная, знающая и опытная госпожа по имени Байыр-Хатун[295]295
  Ниже жена хана именуется Бану.. По Абу-л-Гази (с. 62) жену хана звали Бабер.


[Закрыть]. Приговоры по делам государства большей частью выносила она. Однажды эта женщина умерла. Бугра-хан три года держал траур, не выходил из царского шатра и не подрезал своих волос. Он постарел и ослабел и чем дальше, тем больше силы стали покидать его и идти на убыль. Видя его такое состояние, беки в конце концов спросили у него: «Кого из твоих трех сыновей ты выберешь ханом вместо себя?». Бугра-хан ответил: «Посоветуйтесь и назначьте того, кого хотят беки» (л. 599б). Однако они единодушно и все вместе стали возлагать эту обязанность друг на друга и расспрашивали один другого о его пожелании. Они сообщили Бугра-хану обо всем этом, и Бугра-хан спросил: «А о котором вы думаете?». Они ответили, что «все трое достойны быть избранными и достойны носить корону и занять престол. Поэтому слово за вами!». Бугра-хан сказал: «Самое лучшее из всего – середина!». И беки из этих слов поняли, что он выбирает среднего сына Коры-Текина.

После этого они в течение семи дней пировали и усадили Коры-Текина на престол. Затем Коры-Текин отправился к своему отцу и сказал ему так: «О, отец! Вот уже несколько лет ты сидишь в одиночестве в одном из уголков дома и держишь траур. Что же получится из такого одиночества?». После этого он вывел отца наружу и вместе с ним отправился на охоту.

На охоте Коры-Текин выпустил стрелу в одного горного оленя. Один из [воинов] по имени Сары-Кул нашел эту стрелу и принес ее Коры-хану. Коры-хан сказал:

«Он принес мне эту стрелу по причине своей преданности, верности и искренности». Он хорошо обласкал его и возложил на него [обязанности] бека лешкер-кеш (командующего), назначил его на должность и возвел его в высокий ранг.

После возвращения с охоты Коры-хан сказал отцу: «Я возьму в твое услужение одну девушку, чтобы она заняла место моей матери». Бугра-хан заплакал и сказал так: «Какая женщина может занять место твоей матери Бану (Байыр)-Хатун? Кроме того, я избегаю женщин, ибо они рассорят нас, отца и сына, и посеют раздоры».

Коры-хан пожелал для отца дочь своего беглярбека Кюнджебека[296]296
  У Абу-л-Гази (с. 62): «В авашарском иле у человека по вмени Эгрендже была красавица дочь, носившая [в своем] юрте имя Коркели-Йахшы».


[Закрыть] Вскоре, в один из дней созвали пир. Была зима, Бугра-хан опьянел и заснул. Увидев Коры-хана одиноким, жена Бугра-хана для того, чтобы ему понравиться, решила избавить его от вшей на голове. Коры-хан, подумав, что «все же она считается моей матерью», без колебаний положил свою голову на ее колени.

Женщина сказала ему: «Ты взял меня для своего отца, ты совсем на меня не глядишь и сделал меня пленницей в руках старца!».

У Коры-хана восстала его мужская гордость и честь, и он в гневе и раздражении сказал: «Как ты можешь носить в себе такое грязное желание. Не далее как завтра я поговорю с отцом и достойным образом накажу тебя!». После этого он поднялся на ноги, пошел домой и уснул.

Женщина испугалась, что о ее тайне узнают, она распространится повсеместно и ее покроют позором. И она решила опередить его и придумала хитрость: она вызвала из дома Коры-хана две-три девушки. В ту ночь внезапно пошел снег. Одна из этих девушек надела сапоги Коры-хана и наследила ими до самых ворот дома Бугра-хана.

Утром женщина отправилась к Бугра-хану и сказала ему: «Достойно ли, чтобы твой сын Коры-хан вынашивает для меня сотни постыдных и грязных замыслов? Вот, посмотри на следы его сапог, которые говорят о том, что он приходил в дом!».

Бугра-хан от этого дела разгневался и вспылил, вызвав беков, рассказал им о происшедшем. Беки сказали: «Для того, чтобы узнать правду, самое лучшее – схватить его и расспросить о преступлении и о низости, в которую он впал».

Бугра-хан разрешил это. Когда беки направились к воротам дома Коры-хана, он все еще спал. Беки сказали: «Есть приказ, чтобы мы тебя схватили!».

Коры-хан растерялся и подумал: «Кажется, пришел Антлык Сары-Кулбаш, должно быть появились враги и он хочет перехватить меня!». Но беки сказали: «По приказу твоего отца мы тебя арестовываем!». Коры-хан сказал: «Раз вы меня арестовываете по приказу моего отца, то в таком случае, пожалуйста!». Он протянул руки и его схватили. У него спросили относительно того, с чем говорила женщина. Коры-хан подумал: «Как видно я опоздал сообщить отцу о случившемся. Она оказалась проворнее и успела раньше меня. Самое лучшее – это молчать о том, что ты думаешь предпринять потом. Не зря все великие мудрецы говорят: «Дело, о котором начинают болтать, – гиблое!». Это наставление предупреждает людей, чтобы они не рассказывали о делах, которых они не совершали, ибо в итоге это приносит человеку тяжкие последствия!». После этого он откровенно рассказал обо всем, что у него произошло с этой женщиной.

Беки передали его отцу все, что он рассказал во время допроса: «Коры-Текин говорит, что следы действительно от его сапог, но что он ничего такого не делал и вовсе не опускался до такой низости». Бугра-хан спросил у беков: «А каково ваше мнение по этому поводу?».

В те времена на склонах высокой горы под названием «Див Кайасы» («Скала Злого Духа») обитал[297]297
  «Скала Злого духа» может находиться на расстоянии двухмесячного пути от резиденции Бугра-хана в бассейне р. Чу, т. е. где-то в Якутии или даже в пределах Индии.


[Закрыть] дракон. На склоне этой горы, расположенной на краю очень широкой степи, которая именовалась Эндек, росло три больших дерева. Каждое из них росло у устья источника и под каждым деревом обитало по два голубых дракона. Если кому-либо была доказана его вина в преступлении, то обвиняемому наносили раны и относили его к дракону. Если он действительно был виновен, то дракон его тут же пожирал, но если он был невиновен и чист, то его израненное тело излечивалось. Там становилось сразу ясно – хороший этот человек или вредный.

Бугра-хан пожелал, чтобы вопрос об измене Коры-Текина был разрешен драконами, и приказал выколоть ему глаза. Затем они усадили его на стремительного дикого верблюда и отправили вместе с негром-поваром, который должен был охранять своего бывшего господина. Негр взял верблюда за недоуздок и двинулся в двухмесячный путь по этой степи.

Сипахсалар и лешкер-кеш (командующий войсками) Коры-хана Антлык Сарыкулбаш в это время отсутствовал. Когда он возвратился и услышал об этом горьком известии, он призадумался и сказал самому себе: «Я убью его отца Бугра-хана, привезу его голову сыну, верну его с пути и посажу на престол. Пусть он даже не видит, но управлять ведь он сможет!». Однако еще раз подумав, [он решил]: «Как я очень люблю своего отца, так и Коры-Текин любит своего отца Бугра-хана. А раз это так, то ему совсем не понравится, если я его убью. Решив сделать какое-то дело в надежде, что я ему услужу, я, [наоборот], сотворю зло. Мне надо найти его, и если я получу его разрешение, то вернусь назад и тогда убью его отца». И он весьма поспешно отправился вслед за ними.

Однажды утром он нагнал их. Коры-Текин, услышав цоканье копыт, обратился к негру: «Посмотри-ка, кто это спешит вслед за нами?». Тот ответил: «За нами следует какое-то войско». «А кто предводитель войска?». Негр ответил: «Человек сидит на буланом коне и к груди коня привязана черная кисть» (кутас).[298]298
  О султанах на голове коней (кутасах, кутазах) см. П. Саввашов. Описание старинных царских утварей, СПб, 1896, с. 15—16.


[Закрыть] Тогда Коры-хан сказал: «Раз так, то это – Антлык Сарыкулбаш, то есть, тот, кто дал мне присягу верности. Если бы это были мои братья, то их кони были бы черными, а кисти – белыми».

Как только они сблизились, то сошли с коней. Коры-Текин воскликнул: «О мой верный друг! Я в большом долгу перед тобой. И вместо моих братьев приехал ты. Возвращайся и смотри за своим домом и детьми. Я знаю, что я невиновен и знаю также, что вернусь в добром здравии (л. 600а). Если же исход окажется иным, тогда присмотри за моим домом и детьми».

Антлык Сарыкулбаш заплакал и сказал: «Я назад не вернусь; плохо ли будет, хорошо ли – я останусь с тобой!».

Отсюда они двинулись в путь. Наконец, длинная дорога стала короткой и однажды, через два месяца издалека показались три дерева. Антлык спросил: «К какому из этих трех деревьев мы подъедем?». Коры-Текин ответил: «Так как я средний, давай к среднему!».

В это время показались три горных барана. Антлык подогнал своего коня прямо к дракону. Когда он посмотрел в сторону Коры-хана, то увидел что он заснул у истока родника, а дракон направлялся прямо к его груди. Сарыкулбаш испугался этого вынул свой меч и хотел убить дракона.

Обратившись к дракону, он воскликнул: «Что ты делаешь? Он – падишах! Его оставили в таком трагическом положении, несмотря на то, что он невиновен. Я убью тебя, чтобы ты не причинил ему какое-либо зло!»[299]299
  Как видно, Сары Кулбаш, как и Туман-хан, знал язык зверей.


[Закрыть].

Дракон ответил: «Да не пугайся ты! Он невиновен и безгрешен!». А когда он облизал языком оба глаза Коры-Текина, тот тут же прозрел.

Они в добром здравии возвратились, оттуда. Когда он добрался до дома и увидел свою жену и детей, ему сообщили, что подошел враг и окружил Бугра-хана. Они тут же выступили и напали на вражеские войска, разгромили их и рассеяли!

Коры-Текин увидел своего отца и рассказал ему о том, что с ним произошло. Бугра-хан в ответ сказал так: «В тот день, когда ты взял для меня эту женщину, я уже знал, что она однажды пустит в ход интриги и смуту (булгак)[300]300
  Булгак – замешательство, возбуждение, беспокойство, смятение, паника, смута, волнение. ДТС, с. 122—123.


[Закрыть]. Однако ты меня не послушался. Теперь наказывай женщину как хочешь!».

Коры-хан приказал привести пять жеребцов. Женщину привязали к хвосту одного коня, ее правую руку привязали « хвосту другого коня, таким же образом к хвостам других коней привязали ее левую руку и ноги. Потом ударили кнутами сразу всех коней [они понеслись] и ее тело, таким путем, было разорвано на куски. Как говорит об этом блаженной памяти Фирдоуси:

 
«Она повелела, чтобы из конюшни привели жеребца,
который еще не был под седлом.
Его привязали к спине жеребца веревками,
как камень, обвязав его шею ремнями,
Еще никто не видел такого быстрого в беге животного,
как этот жеребец. Эта мстительная владычица вывела его на ристалище
и послала туда же нескольких всадников.
К его шее привязали ремень,
чтобы жеребец все время тащил его.
В какой-то момент конь должен был сбросить его
и все время волочить по земле.
Все, кто видел это, впадали в ужас.
Он так волочил его,
что с его лица полностью была содрана кожа,
а из горячего тела сочилась кровь.
И он отдал свою душу в страданиях и унижениях.
Разве можно ждать справедливости от жестокого[301]301
  Эти стихи относятся к Сасанидской царице по имени Турандохт, к Огуз-наме отношения не имеют и добавлены Рашидад-Дином произвольно. См. Фирдоуси. Шах-наме. – М., 1971, с. 306. Этот расхожий сюжет о совращении мачехой пасынка кочует в преданиях многих народов. См. предисловие к книге Г. М. Бонгард-Левина и О. Ф. Волковой (The Kunala Legend. – Calcutta, 1965).


[Закрыть]?».
 

Коры-хан сказал: «Кто отныне будет говорить неправду и будет клеветать, его конец будет вот таким!». После этого Бугра-хан сказал своему сыну: «Садись на престол, чтобы больше не было никаких разговоров и сплетен. Ведь по существу ты имеешь право на падишахство!».

Коры-хан воссел на престол Кары Таласе и пробыл падишахом семьдесят пять лет[302]302
  По Абу-л-Гази (с. 64) Коры-Тегин царствовал 40 лет,


[Закрыть].

После его смерти в Кюленге[303]303
  У арабских географов этот пункт проходит как Кулан. По В. Ф. Минорскому (Худуд, с. 354—358), он располагался близ станции Тарты (Турксиб).


[Закрыть] семь лет был падишахом один из его родственников Оюнак[304]304
  Оюнак у Абу-л-Гази не фигурирует.


[Закрыть]. Там же, в Кюленге на престол воссел его сын, Арслан-хан. У него было сорок хаджибов[305]305
  Хаджиб — камергер.


[Закрыть] и один раб (гулам) по имени Сувар, которого он купил в стране Сувар[306]306
  Страна Сувар Ибн Фадланом (с. 203—208) локализуется в районе Исфиджаба и Отрара.


[Закрыть]. Он был очень умным, смелым, ловким и общительным человеком. Падишах его очень приблизил к себе. Он так сблизился с ним[307]307
  Инак — так у монголов называли приближенных слуг (нукеров). По-монгольски инак. — близкий друг, доверенный, любимец.. Детали о термине – см. прим. 134 у А. Н. Кононова (Родословная туркмен, с. 99).


[Закрыть], что в отсутствии беков и визирей мог нашептывать [что угодно] в ухо падишаха. Однажды его восхваления достигли слуха Хатун (госпожи) и она даже растерялась от его независимости и дерзости. Ему стали завидовать хаджибы и инаки. Они посоветовались между собой и все вместе сказали падишаху следующее: «Этот Сувар вынашивает в отношении падишаха злой умысел. Он убьет тебя, силой захватит царство и женится на твоей жене. Как только мы узнали об этом, мы решили, что молчать уже нельзя!».

Кара Арслан-хан отправил Сувара куда-то с поручением и приказал: «Я отдаю его вам, чтобы по возвращении вы схватили его и разорвали на куски!».

Они ушли, а падишах отправился в гарем. К нему пришли старшая жена Бал (Мал?)-Хатун и Джевар-Хатун, чтобы пожелать ему доброго виночерпия. Увидев, что падишах грустен и печален, они спросили у него о причине этого. Арслан-хан рассказал им все, что узнал относительно Сувара и сказал: «Именно из-за итого мое сердце опечалено. Завтра, когда он вернется сюда, по этому поводу будет проведено дознание. И если рее, о чем говорят, правда, то в любом случае я казню его».

Жены же сказали следующее: «Честно говоря, мы иногда и завидовали ему и не терпели его, тем более, что он тайно или явно передавал тебе всевозможные слухи, проявляя при этом дерзость. Он сильный и смелый человек. Он выполнял многие дела и обязанности. Он прекрасно улаживал и организовывал все мирские и государственные дела, вопросы питания, фуража для лошадей, мулов и верблюдов, одежды, платья и снаряжения. Весьма возможно, что они высказали эти слова из-за неприязни и злобы на него. Надо, чтобы сначала провели тщательное дознание и расследование. Необходимо, чтобы не допускали произвола и не пренебрегали мнением сторон и порядком. Нельзя, чтобы [несчастный] человек, будучи невинным, погиб из-за лжи тех, кто ему завидовал. Позднее раскаяние никакой пользы не даст, и чтобы быть спокойным, необходимо действовать внимательно».

Кара Арслан-хан всю ночь тщательно обдумывал это дело. Наутро, когда взошло солнце, он вызвал старшего из своих хаджибов и сказал ему следующее: «Я хотел отправиться на охоту в Кюйюкю[308]308
  Это может быть Куют-кале в 20 км от нынешнего Казалинска или Джанкент (Иеникент), что в 23 км от него. Теперь это Ново-Казалинск в нижнем течении Сырдарьи.


[Закрыть] Хисар, но они (жены?) немного нездоровы и это помешало мне. Вы отправляйтесь на охоту сами». И они по указанию Ц падишаха отправились.

На следующий день прибыл Сувар. Кара Арслан-хан сделал так, чтобы Сувар не смог его увидеть. Через день он послал Сувару почетную одежду и приказал, чтобы он отправился в вилайеты. Ананде[309]309
  Ананде также располагается в нижнем течении Сырдарьи.


[Закрыть] и Йени Кент и доставил оттуда подати за три года. Он передал для него распоряжение (маншур) и послал ему животных и еще много подарков и отправил в путь.

В течение следующих дней он стал обдумывать против своих хаджибов и Сувара хитрость. Представив себя умершим, он лег в гроб и послал хаджибам и Сувару весть, что «Кара Арслан-хан умер!».

Как только хаджибы узнали об этом, они тут же вернулись, быстро собрались и стали советоваться друг с другом: «Он с нами никогда нормально не обращался, не оказывал нам милостей и не доверял нам, а, наоборот, он подрывал наше доверие и сверх этого оказывал предпочтение Сувару. Его поминальная процессия для нас словно свадебный обряд для невесты!». О женах хана они совсем не вспоминали и только один раз из милости и с неохотой побывали на поминках. Они захватили сокровища Арслан-хана и разделили между собой. Они прихватили также его большой и малый барабаны (кус ва табл) и знамя.

(л. 600б). На следующий день прибыл Сувар. Он организовал большую траурную церемонию. Он пошел к женам хана и рыдал и причитал с сердечной болью. Его стенания, которые он излагал стихами, заставляли плакать каждого. Он в этих стихах говорил: «О, падишах!. Как жаль, что ты не удовлетворил своих беков, иначе бы они после твоей смерти оказывали помощь твоему дому и твоим детям и охраняли бы их, а не утащили бы к себе домой барабаны и знамя. Какая польза от моей жизни теперь, когда ты умер? Я покончу со своей жизнью, чтобы не видеть после тебя радостный мир твоих врагов!».

Когда Кара Арслан-хан услыхал эти его причитания и плач, он сразу же взломал своими руками гроб и встал на ноги. Жены испугались этого и, воскликнув: «Как это мертвый вдруг ожил?» – бросились бежать.

Сувар не побежал и громким голосом прокричал: «Тебе стали очевидными моя преданность и верность и ты вернулся, чтобы взять меня с собой на тот свет!».

Кара Арслан-хан крепко обнял его и радостно расцеловал. Его сердце было переполнено радостью и весельем: «Всевышний Господь мне снова даровал душу и вернул жизнь, и ты совсем не печалься!».

Сувар растерялся и сказал: «Как ты можешь так испытывать человека?». Падишах сказал: «Сейчас не время упреков. Пусть мои сыновья Ил-Арслан и Махмуд вместе со свитой и слугами (хашам-у хадам) сядут на коней, отправятся и, схватив сорок хаджибов, доставят их сюда».

Их схватили и доставили к падишаху. От стыда за то, что натворили по неведению, они не смели поднять глаза. Падишах в гневе закричал: «Почему ваши глаза смотрят вниз?». Они остолбенели от ужаса и пробормотали: «Потому, что мы виновны!».

Арслан-хан повелел: «Все, что вы задумали относительно Сувара, обернулось против вас. Все, что вы мне о нем говорили, оказалось только в вашей гнусной природе. Вы забрали к себе домой наши барабаны и трубы. Если бы я вылез из гроба немного позже, то пришедший Сувар из-за ваших терзаний покончил бы с собой. Теперь же за все, что вы содеяли, вашей карой будет смерть и вы должны исчезнуть!». И тогда же он поручил их казнь Сувару.

Сувар сказал: «С позволения падишаха я их так казню, что [казнь эта] станет образцом, поучительным уроком для всех противников и врагов!». Он приказал доставить их на перекрестки дорог. Их для назидания казнили, то есть, выкололи им глаза и отрезали уши. От их тел отделили руки и ноги и водрузили на перекрестках [вдоль дороги]. Когда толпы людей и беки, прибывающие с разных концов страны для участия в поминальной процессии, видели на перекрестках дорог рею эту картину, они теряли от этого голову. И, прибывая на службу к Кара Арслан-хану, они выражали свое удивление [по поводу увиденного].

Падишах соизволил молвить так: «Они были людьми со злыми умыслами. Они вынашивали ложь и старались вносить беспорядки. И вот это – плата за содеянное ими!». Затем он сказал Сувару: «Ты оставил после себя хорошую славу. Сделай так: объяви, что мир избавлен от их скверных телес. И еще оповести, что если кто-то скажет неправду, будет клеветать, задумает скверну и решится поднять руку на падишаха, таких ожидает подобная кара!».