Текст книги "Змеиное Кольцо"

Автор книги: Фарли Моуэт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава вторая

Ко второй половине дня настроение команды «Джозефины» явно испортилось. Когда они услышали о том, что представители «Лейчестера» отказываются принимать корабль, «Джозефина» простоит на якоре всю ночь, а их никого не отпустят на берег, стало расти возмущение.

– Попомни мои слова, парень, – сказал, угрюмо глядя на мерцание огней на берегу, один из палубных матросов, которые собрались на юте «Джози», – они упускают свой шанс заполучить корабль. А если они не хотят его получить, то нам лучше не возиться с ним.

Когда часом позже моторка с «Джозефины» отправилась на берег с капитаном Коули и еще несколькими офицерами (и даже корабельным псом Фредди), их отплытие сопровождалось разочарованными взглядами многих моряков.

Через час после наступления сумерек два ньюфаундлендца, стоя у борта «Джози», мрачно глядели на черную громадину возвышающегося бок о бок с ней «Лейчестера». Неожиданно одному из них (никто не может вспомнить, кому именно) пришла в голову идея, которую он с трудом мог выразить словами.

– Ты знаешь, – начал он осторожно, – не так ведь трудно забросить веревку на борт этого корабля…

Нужно было время, чтобы эта идея проросла в душах. Когда же это случилось, второй ньюфаундлендец просиял. Опытным глазом он прикинул расстояние между «Джозефиной» и «Лейчестером». Не более сотни футов. Ночь была спокойная, вода абсолютно неподвижная.

Десять минут спустя на палубе собралась группа молчаливых людей. В руках одного из них блеснул мясной крюк, украденный в судовом холодильнике, и привязанная к нему плотно смотанная подъемная веревка.

Раздался свист тяжело летящего предмета, и послышался всплеск воды.

– Ничего, сынок, – успокоил его хриплый шепот. – Давай еще разок.

На этот раз свист сопровождался приглушенным звоном. Темные фигуры осторожно потянули за свой конец веревки. На палубе «Лейчестера» что-то брякнуло, потом линь натянулся.

– Давай, ради Бога! Теперь осторожно, сынки, осторожно. Теперь тяните! Легонько.

Говорят, что пчела может создать тягу, способную сдвинуть «Куин Мэри», если эта тяга будет достаточно долгой. Возможно, это так, а может быть, и нет. Но бесспорно, что два моряка, аккуратно тянущие линь в четверть дюйма, могли отклонить в сторону корму даже такого большого буксира, как «Фаундейшен Джозефина».

Его корма очень мягко коснулась «Лейчестера», почти беззвучно. Два якорных перлиня, подвернувшихся под руку, за несколько секунд перекинули и закрепили на втором корабле.

– И тут, – говорит безымянный мемуарист о последовавших за этим событиях, – наступил момент, когда нас охватила пиратская лихорадка. Понимаете, это не сразу пришло нам в голову. Сначала на «Лейчестер» перебрались только двое ребят. Корабль стоял там, темный и призрачный, без единого огонька. Кое-кто из нас не очень рвался копаться в нем этой ночью, особенно когда мы вспомнили о том, что на судне погибло несколько человек.

Эти двое еще не вернулись обратно, когда на палубе появился Велли Мялс. Когда капитан на берегу, командует Велли. Ему не нужно было объяснять, что здесь происходит.

– Отпустите-ка лини. Слышите вы, пиратская шайка, – сказал он.

– Нельзя, – ответили моряки, – двое наших уже на борту.

Велли немного подумал, затем повернулся к Фарреллу и Грину:

– Ступайте туда и верните их. Да побыстрее. Если капитан застанет кого-нибудь из вас на борту «Лейчестера», вас вышвырнут с судна еще до Рождества.

Фаррелл и Грин ушли, а остальные вместе с Мялсом ждали. Долго ждали. С «Лейчестера» никто не возвращался. Велли начал злиться. Выбрав еще двоих матросов, он сказал им:

– Если вы не появитесь через десять минут вместе с этими пиратами, то на берегу отправлю в тюрьму всю компанию.

Но и с новыми гонцами никто не возвращался. Следующим Велли послал одного из младших помощников и механика. Черт побери! Все они как исчезли. На «Лейчестер» ушла добрая половина команды, и Велли охватило отчаяние. Он боялся посылать новых людей и не решался идти сам, так как знал, что каждый из оставшихся мог перепрыгнуть на корабль за его спиной.

И тут раздался приглушенный крик с «Лейчестера», и кто-то прошел по палубе к релингу. Мы помогли ему. Это был таможенный чиновник, оставленный на борту, чтобы охранять пострадавшее судно. Он очень нервничал.

– Слушайте, – сказал он, – с этим кораблем что-то не в порядке! Вещи двигаются с места на место. Ваши ребята разрешили мне перейти на ваш корабль. Я не останусь там больше!

– Черт возьми! – воскликнул Велли. – Это не вещи, это ньюфаундлендцы! Оставайтесь здесь и не давайте этим идиотам перепрыгивать на корабль. Я намерен сходить за остальными, пока они не разобрали корабль на части!

С этими словами Велли перепрыгнул на «Лейчестер» и исчез. Минуту спустя таможенник, оглянувшись, увидел, что он один. К этому времени я тоже был на полпути к палубе «Лейчестера». Я слышал, что этот чиновник вопит как сумасшедший, умоляя нас не оставлять его одного. Пожалуй, он не больно беспокоился, что мы оказались на борту «Лейчестера». Ему просто было там чертовски неуютно.

Во всяком случае, я не осуждал его за то, что он чувствовал. «Лейчестер» вроде бы был мертвым кораблем, но, откровенно говоря, он был самым живым из всех мертвых кораблей, которые нам приходилось видеть. Там в поисках добычи бродило человек двадцать, и каждый старался держаться отдельно от других. В каютах и проходах было темней, чем у кита в брюхе, почти ни у кого не было фонарей. А те, у кого они имелись, старались ими не пользоваться. Иногда вспыхивал огонек спички, и удавалось мельком увидеть лицо и пару сверкающих глаз, а потом все вновь скрывала темнота.

Пиратская лихорадка – страшная штука. Ее нельзя объяснить, о ней неудобно говорить. Я нащупал проход к каюте капитана и вдруг кожей почувствовал, что кто-то ползет на четвереньках. Зажег спичку и увидел человека, ползущего с наволочкой на спине, приспособленной вместо рюкзака, доверху набитой рулонами туалетной бумаги.

Чем дольше мы оставались на борту, тем сильнее охватывала нас лихорадка. Кому-то досталось то, что он давно иметь хотел, например радиоприемник. Он припрятывал его в тайном месте и продолжал поиски. Когда же возвращался за своей находкой, кто-то уже отнимал у него добычу. Удача улыбалась другому, и самое забавное, что этот приемник переходил из рук в руки не один раз.

Я наткнулся на своего приятеля, и мы стали держаться вместе. Так нам показалось удобнее. К этому времени корабль был заполнен странными шумами – шепот доносился из вентиляторов, раздавались звуки борьбы, клацанье и бацанье. Я зажег фонарь в одной из кают и увидел нашего спасателя из команды машинистов, сидящего на наклонном полу в окружении огромного количества ботинок. Он нашел подходящий ботинок на правую ногу, но вряд ли ему удалось бы найти пару в этой темноте. Вокруг шеи моряка была намотана дюжина галстуков, а в руке посверкивала бутылка, к которой он то и дело прикладывался. Я почувствовал неловкость оттого, что посветил на него; парень рассмотрел этикетку – это была пинтовая бутылка «Каскары».

Удивительно, что в эту ночь никто не утонул и никого не убили. Народ шатался по переходам; попадая на лестницу, не видели, куда она ведет, и шли наугад. Никто не знал, где остальные, да и где находится он сам. Оставалось одно – ощупью пробираться вперед, пока в конце концов не попадешь на палубу. Один из наших ребят упал с трапа в машинное отделение, где плескалось пять футов воды, и спасался оттуда вплавь. Он вопил так, что таможеннику, считай, повезло, что он не слышал этого голоса, несущегося из чрева корабля. Иначе бедняга мог бы запросто прыгнуть за борт.

И все же среди нас нашлись практичные парни. Один принес на борт «Джозефины» семнадцать костюмов. Он ходил по «Лейчестеру» пустым, только надевал костюмы один на другой, пока мог двигаться. Потом он перебрался на буксир, где разделся, и вновь отправился за грузом.

Кто-то нашел корабельный сейф и отправился за газовым резаком. Но потом вдруг заинтересовался сувенирной музыкальной шкатулкой, о которую он споткнулся, и в итоге удовольствовался ею.

Я как раз вернулся на «Джози», когда услышал, что подходит моторка, и понял – это капитан. Он поднялся на борт и спросил, где Велли. Я ответил, что он, наверное, на корабле.

– Ясно. А где же команда? Я хочу перейти на новую якорную стоянку.

Пришлось сказать ему, что и этого не знаю. Но капитан увидел странные фигуры, слоняющиеся по палубе «Лейчестера» с наволочками, висящими за спиной в виде рюкзаков. Капитан разразился бранью, вопя, что немедленно отправится на «Лейчестер». Он намеревался побыстрее вернуть команду на борт, но это наверняка заняло бы очень много времени.

К середине ночи лихорадка начала спадать, а еще через час все вернулись на борт «Джози». Коули никому не сказал ни слова, но утром послал помощника сказать нам, что дверь каюты капитана с утра будет открыта, а в полдень закрыта, заперта и опечатана. Больше ему ничего говорить не пришлось. Лихорадка к этому времени прошла. Все утро мы встречали моряков, направлявшихся в каюту капитана с оттопырившимися куртками или рубахами.

Никто не сомневался, что команда вернет все обратно. Мы просто пошутили.

Глава третья

Четвертое октября оказалось плохим днем для Фетерстона. Представители «Лейчестера» все еще отказывались принять корабль, и не был пока получен ответ из Галифакса от Вуллкомба на телеграмму Главного Спасателя – как действовать, чтобы выйти из тупика.

У Фетерстона возникли и другие проблемы. Он решил, что в целях безопасности корабля он не может допускать ни малейшей задержки и должен начать выравнивать корабль. В 8.00 он зашел в офис агентов своей компании, чтобы передать распоряжение бригадирам грузчиков. Там он узнал, что грузчики появились и тут же исчезли. Агент виновато бубнил что-то о сокращении рабочего дня, но вскоре стало ясно, что настоящей причиной их исчезновения было нежелание подниматься на борт корабля, который не только готов перевернуться в любой момент, но еще и часто посещаем «призраками» из членов команд спасателей.

Истории, поведанные таможенником после его возвращения утром в Сент-Джорджес, были насыщены драматизмом и таинственностью.

Драматические ситуации надлежит исправлять крутыми методами. Эта старая истина всегда была очень чтима Фетерстоном. К утру он сумел убедить местный магистрат в важности и срочности своих дел. Из тюрьмы была выпущена бригада работяг-заключенных.

Несчастных парней привезли на корабль, и они тут же начали работу в межпалубном пространстве трюмов № 4 и № 5.

Фетерстон давно уже понял, что задача по доведению корабля до уровня безопасного крена будет не из легких.

Из-за чрезвычайно большого крена корабля опускаемые в трюм грейферы не смогут достать весь балласт. Соответственно, каждый фунт балласта в левой части твиндека придется перелопачивать вручную. Так же вручную поднести к люкам и загрузить в бадьи, которые вниз опустит уже деррик-кран «Джозефины». С таким трудом загруженные емкости будут подняты, пронесены над судном и разгружены. Но, учитывая многие сотни тонн кремнистого гравия и песка, которые надо удалить, прежде чем судно само начнет выпрямляться, Фетерстон стал думать и о других способах снижения крена. Он продумал два таких способа.

В затопленное машинное отделение «Лейчестера» опустили двухдюймовую мотопомпу и надежно закрепили на круто наклонившихся решетках. Вместо того чтобы выпустить трубу на палубу и за борт, Фетерстон приказал спустить ее в пустые танки правого борта, так чтобы откачка служила сразу двум целям – освобождала машинное отделение и одновременно создавала дополнительную нагрузку на правый, поднявшийся борт корабля.

Второй способ состоял в том, чтобы отправить бригаду в нижний трюм № 5, прямо на днище корабля, и дать команду людям переместить около сотни тонн балласта через короб вокруг вала корабля – на правую сторону трюма.

Как только работа закипела, Фетерстон вернулся на борт, чтобы отправить «Лиллиан» в путешествие протяженностью в 5000 миль – к Азорским островам и обратно. «Лиллиан», как ей и положено, отплыла в 14.30, но веселых проводов не было – ни размахивания флагами и лентами, ни серпантина. «Лиллиан» ушла как-то уныло, без громких слов, без прощального свистка. Корабль отбыл, как заметил один из моряков, «совсем как один из французов, которых раньше посылали на гильотину».

Единственной отрадой для Фетерстона было появление в доке агента, который передал ему текст строгой телеграммы. адресованной представителям «Лейчестера» от его лондонских владельцев.

«ОФОРМИВ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОБРАЗОМ ФОРМУ ЛЛОЙДА. НЕМЕДЛЕННО ПРОВЕДИТЕ ПЕРЕДАЧУ «ЛЕЙЧЕСТЕРА».

Фетерстон оскалился своей волчьей усмешкой и поехал в Сент-Джорджес. чтобы лично передать телеграмму.

Часть девятая

Глава первая

Видимо, владельцы «Лейчестера» не так легко сдали бы свои позиции, если бы могли видеть в вашингтонском офисе Бюро погоды США карту движения ураганов.

Эта карта, с которой после гибели где-то в море, неподалеку от Флемиш-Кеп, урагана VIII, были стерты все отметки, теперь снова заполнилась густой сетью условных обозначений и цифр.

С центром в точке, расположенной в 150 милях к востоку от Британского Гондураса, располагалась система концентрических кругов. Это очень напоминало эффект, который произвело бы падение гигантской скалы в Карибском море, расходящиеся волны от которого кто-то зафиксировал на фотопленке. Каждый из концентрических кругов представлял собой линию, соединяющую множество точек с одинаковым барометрическим давлением. И каждый последующий круг (если двигаться по направлению к центру) отмечал снижение давления на одну десятую дюйма. В самом центре этого рисунка располагалась хорошо знакомая буква L, обозначающая общее понижение давления.

Кроме этой буквы был еще написанный синим карандашом номер «IX».

Этот девятый в сезон 1948 года ураган, казалось, зародился в ночь со 2 на 3 октября, всего в нескольких милях от Кабо-Грасьяс-а-Дьос на побережье Никарагуа. Как и его непосредственный предшественник, он сначала проявил себя довольно спокойно – отголоском Змеиного Кольца. Ему пророчили раннюю кончину из-за плотного и хорошо известного континентального антициклона, притаившегося юго-западнее Мексиканского залива. Но ураган IX оказался намного более жизнеспособным, чем сначала считали метеорологи.

В течение 12 часов – с 20.00 3 октября до 8.00 часов 4-го – этот циклон набрал такую силу, что несчастный банановоз, попавший в его кольцо, сообщил, что при ветре в 100 узлов и волне, достигающей 30 футов высоты, он стал полностью беспомощным. Когда это сообщение дошло до Вашингтона, специалисты, занимающиеся ураганами в Бюро погоды, поняли – пришел еще один опасный монстр.

Странно, что в эти дни не было сделано ни одного обычного в таком случае штормового предупреждения для данного района Северной Атлантики. Может быть, специалисты по ураганам все еще не были уверены, что ураган IX выживет. Возможно, у них все еще не было достаточно полной информации, на которой обычно основывается прогноз дальнейшего развития ураганов.

Однако на рассвете 5 октября у них уже была масса информации, по крайней мере о «возможностях» нового циклона.

Ночью Змеиное Кольцо со всех сторон охватило северо-западную оконечность Кубы. Хотя центр и прошел намного западнее самой Гаваны, разрушения, произведенные в столице Кубы – где отмечалась скорость ветра 132 мили в час, – носили характер катастрофы.

За два часа ко дну в порту Гаваны пошло три четверти собравшихся там кораблей. За те же два часа еще пятнадцать шхун и маленьких прибрежных сухогрузов либо затонули, либо были выброшены на берег в Батабано. Повреждения, нанесенные строениям и урожаю только в провинции Пинар-дел-Рио, составили 12 миллионов долларов.

Но что еще существеннее для метеорологов, так это тот факт, что повышение континентального давления, охватившее воздушные массы на десятках тысяч квадратных миль, отступило перед бешенством приближающегося урагана. Начинало казаться, что ураган IX распространится не только на США, но может затем пройти на север и северо-восток примерно по тому же пути, которым шли ураганы VII и VIII.

К полудню 5 октября центр циклона располагался почти над аэропортом Майами, разрушив или сильно повредив 700 домов и отправив более 21 тысячи человек в убежище Красного Креста. К девяти часам вечера центр урагана начал перемещаться в море близ Форт-Лаудердел.

Глава вторая

Фетерстон буквально загонял работающие у него на якорной стоянке Мюррей бригады, стремясь ликвидировать крен на «Лейчестере». Пятого, чтобы ускорить дело, он нанял плавающий кран, привел к «Лейчестеру» и с его помощью принялся убирать сдвинувшийся балласт из носовых трюмов.

В конце дня задул сильный восточный ветер и за какой-то час устроил такую мясорубку на мелководной открытой стоянке, что держать вблизи судна кран или «Джозефину» стало опасно.

Хотя и пришлось прервать всякие работы до наступления темноты, Фетерстон был доволен достигнутым. Крен «Лейчестера» снизился до 36°, опасность переворота исчезла. Но Главный Спасатель стремился как можно скорее выправить корабль еще на пятнадцать или двадцать градусов, чтобы стало возможным отбуксировать его в полностью защищенные воды порта Сент-Джорджес. Если повезет и завтра погода будет получше, Фетерстон надеялся приготовиться к буксировке 7 октября.

Когда 5-го, во второй половине дня, «Лейчестер» покинула последняя рабочая бригада, Фетерстон, проводив людей на берег, сразу же отправился в Бюро погоды, чтобы узнать, как долго ветер будет дуть с востока. Здесь он в первый раз и услышал об урагане IX.

Для метеоролога на Бермудских островах этот ураган представлял чисто академический интерес, ибо Бюро погоды США прогнозировало его продвижение в северо-западном направлении, в нескольких сотнях миль от Бермуд.

Фетерстона, разумеется, встревожило известие о надвигающемся восточном шторме, но команда «Джозефины» была ему рада. Для них это означало, что можно сойти на берег – в первый раз после прибытия на Бермудские острова. Моряки были настроены как можно лучше использовать эту возможность отдыха.

Один из портовых лоцманов Сент-Джорджеса, веселый темнокожий парень, подружился кое с кем из команды «Джозефины» и предложил свою моторку как водное такси. Отмывшись, побрившись и надев свои лучшие костюмы для берега, люди собрались на ленч. Многие были навеселе. Целый час они беспечно веселились. «Соммерс Инн», гостиница в Сент-Джорджесе, ресторан «Белая Лошадь» и с полдюжины других привлекательных для моряка мест вскоре уже знали, что на них будет совершен набег пришельцев с холодного и туманного северного острова. Большинство мужчин, жителей Ньюфаундленда, привыкает к доброму красному рому сразу же, как их отнимут от материнской груди. Для них оказаться в стране, где ром течет как вода, равносильно визиту в рай.

– У нас был один старик, – вспоминал Ватчер, – который ушел в море с рыбаками в семь лет, а когда ему стукнуло шестьдесят, он появился на «Джозефине». Бедняге за все эти годы не удавалось вволю попить рома. Едва мы сошли на берег, к нему подошел местный парнишка и за пятьдесят центов предложил бутыль рома с патокой – целую кварту. Старик Вильям посмотрел на бутыль, потом глянул на меня, и его взор затуманился. Это было слишком роскошно, чтобы походить на правду. Он заплатил полдоллара, выпил бутылку, не сходя с места, и только тогда поверил, что все это не сон.

Я ушел из «Белой Лошади» и вернулся на судно через несколько часов. Вильям нашел где-то тачку и набил ее, буквально доверху, бутылками красного рома. Старина Вильям таскался с ней по докам, распевая во все горло. Увидев меня, он закашлялся.

– Стой, где стоишь, спарки, – завопил он, – пока я не отнесу это в лодку! Еще две загрузки, и мы можем уплыть куда захотим, можем даже никогда больше не выходить в море!

Не все моряки были столь целенаправленны, как старый Вильям. Двое из них – ирландец и выходец с Южного берега – решили заняться любимым ирландским времяпрепровождением, стали шататься из пивной в пивную. Потом они так расшумелись на одной темной улице, что их задержал цветной полисмен.

– Джентльмены, мы, на Бермудах, очень гостеприимный народ, – вежливо объяснял он. – Мы не возражаем, если вы даже захотите убить друг друга. Но я должен вам напомнить, что вы поступите противозаконно, если убьете кого-либо из местного населения.

Не были забыты и женщины. Не мужское дело припоминать в обществе любовные похождения своих друзей, но невозможно не упомянуть одного случая. Случая, который наилучшим образом подтверждает поистине легендарную удаль, приписываемую всем истинным ньюфаундленцам.

Посидев часок с приятелями за выпивкой, один из младших членов команды решил, что в этот вечер он уже потратил кучу времени впустую. Затем видели, как он выходил из гостиницы «Соммерс Инн» в сопровождении стайки из семи слегка покачивающихся женщин, каждая из которых могла бы «съесть» парня не разжевывая.

Но когда рано утром подали моторку для возвращения на «Джозефину», этот парень вернулся в док, неся на плече «ночную бабочку» весом в двести фунтов. Когда его спросили, что он собирается делать со своим ценным грузом, парень весело ответил: «Слушай, друг, ежели капитан взял на борт кобеля, то он не станет возражать, если я принесу суку».

Это была действительно чудесная ночь. Зато следующий день был не так хорош.

Вскоре после того как утром 6 октября группа заключенных приступила к работе, они начали проявлять признаки неповиновения. Когда их спросили о причинах, один из них объяснил, что они «чувствуют запах смерти» в межпалубном пространстве трюма № 4. Один из помощников капитана спустился вниз проверить, что означают эти слова. И подтвердил, что там действительно стоит отвратительное зловоние. Заключенные пришли к выводу, что запах идет от трупа, – может быть, одного из пропавших членов экипажа «Лейчестера». Немного поразмыслив, они отказались продолжать работу.

Это оставило Фетерстону только один выход. Недолго думая, он заставил команду «Джозефины» взять лопаты и врезаться в оставшуюся массу балласта, войдя в обжигающе горячие, зловонные трюмы «Лейчестера». Парни из команды, кому этой ночью удалось вознестись на небеса блаженства, теперь были убеждены, что попали в ад.

После обеда крен судна был снижен до 26°. Фетерстон считал, что еще одна ночь работы – и судно будет готово к буксировке в Сент-Джорджес. Наобум он решил, что начнет буксировку в полдень 7 октября.

Его планы не сбылись. В конце дня задул сильный юго-западный ветер, и при условии сильного волнения это сделало невозможным находиться рядом с «Лейчестером» и судну и крану. Главный Спасатель с неохотой прекратил на ночь все работы.

После того как ураган IX направился на северо-восток, 5 октября он обрушился на море. Все суда, плавающие в опасном районе, были оповещены, и Змеиному Кольцу не оставалось ничего другого, как нападать на сами волны. К вечеру 6 октября он прошел почти 500 миль вдоль предсказываемого метеорологами курса, и вроде бы опасность, угрожавшая Бермудским островам, исчезла. Прогноз, данный в полночь на 6 октября, указывал, что центр урагана должен пройти в 200 милях восточнее Бермуд вскоре после полудня 7-го. На Бермуды не было дано никакого штормового предупреждения. Никаких специальных мер предосторожностей не предпринималось даже на крупной базе США в Сент-Джорджесе.

Утро 7 октября выдалось ясным, с умеренным юго-западным ветром, разгоняющим легкую волну на якорной стоянке в Мюррее. Погода не помешала работам на «Лейчестере».

Незадолго до полудня лопата одного моряка из копавших в трюме № 4 погрузилась во что-то мягкое. Прошло еще несколько ужасных минут, пока раскопки не обнаружили труп давно сдохшей собаки. Все поняли, что это известная шутка, подстроенная береговой бригадой в Тилбери при загрузке балласта. Собака с некоторым запозданием была предана водной могиле. Работы продолжались до звонка на обед.

День был влажный и жаркий. После ленча Ватчер лег на койку и приготовился вздремнуть. Он еще не спал, когда дверь каюты открылась и один из помощников просунул голову в дверь.

– Ты спишь, спарки? Там сигнальщик что-то передает со станции. По мне, слишком быстро – не могу понять. Но пару раз нас вызывали.

Ватчер неохотно поднялся.

– Ладно, – сказал он, – выйду на связь и вызову их.

Он сел в крутящееся кресло перед панелью рации, включил передатчик и приемник и настроился на волну 2182 килогерц – стандартную частоту голосовых сообщений, затем он взял микрофон.

«ФАУНДЕЙШЕН ДЖОЗЕФИНА» ВЫЗЫВАЕТ БЕРМУДСКОЕ РАДИО, «ФАУНДЕЙШЕН ДЖОЗЕФИНА» ВЫЗЫВАЕТ БЕРМУДСКОЕ РАДИО! У ВАС ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ ДЛЯ МЕНЯ? КОНЕЦ».

В громкоговорителе раздался вой и свист помех из эфира, потом на них наложился решительный голос англичанина:

«ФАУНДЕЙШЕН ДЖОЗЕФИНА», ГОВОРИТ БЕРМУДСКОЕ РАДИО! ПЕРЕЙДИТЕ НА ВТОРОЙ ДИАПАЗОН».

Ватчер переключился на второй диапазон – 2134 килогерца – и потянул к себе журнал, приготовившись записывать радиограмму.

«ФАУНДЕЙШЕН ДЖОЗЕФИНА», ЭТО БЕРМУДСКОЕ РАДИО. У НАС СПЕЦИАЛЬНАЯ СВОДКА ПОГОДЫ. СООБЩАЕТСЯ, ЧТО УРАГАН ИЗ ВЕСТ-ИНДИИ ВСТРЕЧЕН В 10.00 ПО СРЕДНЕАТЛАНТИЧЕСКОМУ ВРЕМЕНИ В ТРЕХСТАХ МИЛЯХ К ЮГО-ВОСТОКУ ОТ МЫСА ГАТТЕРАС. ОН ДВИЖЕТСЯ К СЕВЕРО-ВОСТОКУ СО СКОРОСТЬЮ ВОСЕМНАДЦАТЬ УЗЛОВ. УРАГАННЫЕ ВЕТРЫ ОХВАТЫВАЮТ ПЛОЩАДЬ НА ВОСЕМЬДЕСЯТ МИЛЬ, ШТОРМОВЫЕ ВЕТРЫ НА СТО МИЛЬ ОТ ЦЕНТРА. СИЛЬНЫЕ ЮЖНЫЕ ДО СЕВЕРО-ЗАПАДНЫХ ВЕТРЫ ОЖИДАЮТ В РАЙОНЕ БЕРМУД ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ И ВЕЧЕРОМ».

За этим последовала пауза и менее официальное предложение:

«ВАМ БЫ ЛУЧШЕ ПОСТАВИТЬ ЕЩЕ ОДИН ЯКОРЬ НА ЭТОМ ЧУДИЩЕ, КОТОРОЕ ВЫ ПРИВОЛОКЛИ. НЕ СТОИТ ВЫВОДИТЬ ЕГО ОБРАТНО В МОРЕ. КОНЕЦ».

Ватчер ответил:

«РАДИО БЕРМУД – «ДЖОЗЕФИНА». СПАСИБО ЗА СОВЕТ. МЫ ПРИВЯЖЕМ ЕГО ЗА ВАШУ РАДИОМАЧТУ. КОНЕЦ, ДО СВЯЗИ».

Коули прочитал это сообщение без видимого интереса.

– Велли, – приказал он первому помощнику, – проверь якоря на «Лейчестере» и удвой их крепление, если тебе покажется, что это необходимо. Похоже, позже нам придется повозиться. И пошли кого-нибудь отправить эту метеосводку Фетерстону, ладно?

Фетерстон получил сообщение через несколько минут. Осторожно пройдясь по палубе «Лейчестера», которая теперь была наклонена всего на 20° и даже меньше, он перепрыгнул через фальшборт «Джозефины» и направился на мостик буксира. Подойдя прямо к барометру, он постучал по стеклу и долго смотрел на стрелку. За прошедшие шесть часов она сдвинулась вниз на две десятых дюйма, предупреждение, которое нельзя было игнорировать.

Коули вошел в штурманскую рубку со словами:

– Вы заметили, что давление сильно упало? Это не очень хорошо. Полагаю, будет даже хуже, чем обещают метеорологи.

Фетерстон долго смотрел в окно штурманской рубки на западную часть неба, которое уже затуманивалось, следил, как по нему высоко расплываются полосы белых облаков. Отдаленный прибой тяжело ударял о выступающие коралловые рифы. Затем взгляд его скользнул по окошку анемометра, показывающего, что юго-западный ветер достиг 25 миль в час.

– Может вообще быть намного хуже того, что можно ожидать, – резко парировал он. – На всякий случай стоит задраить все люки.

Через пятнадцать минут кран отошел от борта «Лейчестера». Его буксировало дизельное вспомогательное судно, нанятое Фетерстоном два дня назад. Бригада рабочих, в том числе и группа заключенных, которых убедили вернуться после эпизода с дохлой собакой, продолжала перегружать в трюмах балласт на правую сторону. Все ждали, когда судно придет за ними и отвезет в Сент-Джорджес.

Нескольких человек из команды «Джозефины» поставили крепить якорь «Лейчестера» к военному бую. Сначала его закрепили цепью «Лейчестера» к кольцу на буе. Теперь же эту цепь дублировали двухдюймовым стальным тросом.

Остальные моряки «Джозефины» занимались дополнительным креплением «Лейчестера» к буксиру. К тому времени, когда работы закончились, оба корабля оказались буквально оплетены системой тросов и восьмидюймовых манильских канатов. Когда все работы закончили, команду полностью перевели на задраивание люков «Джозефины», чтобы не допустить в трюмы воду при сильном волнении.

На борту «Лейчестера» команда спасателей решала те же задачи – ставили доски и крышки на все открытые люки трюмов и закрывали иллюминаторы и двери.