Текст книги "Любовь во время войны (СИ)"

Автор книги: Фаина Гаккель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

В какой-то миг Клиган изрядно удивился, обнаружив себя на спине. «Сдаюсь» – усмехнулся он, но Санса только жадно сверкнула глазами и медленно покачала головой. А потом он ощутил ее на себе и себя в ней, и мог видеть ее всю, от рыжих волос внизу и тонкой талии до нежной округлой груди с затвердевшими сосками, стройной шеи, лица, с которого наконец исчез весь холод, равнодушие – теперь оно было прекрасным, живым, остро-хищным, в пламени очага пару раз влажно блеснули зубы. «Волчица» – подумал он про себя. Лучшее зрелище за всю его гребаную жизнь.

========== 7. ==========

XIII. Cнова горит

Санса сидела на постели и смотрела на мужчину, который крепко спал, лежа на спине, подложив одну руку под голову, слегка повернув ее в сторону. В тусклом свете догорающего очага черты его лица казались резче, чем обычно, хотя, если вдуматься, на самом деле они были скорее мягкими. Была уже глубокая ночь, она устала, но потрясение от пережитого было так велико, что спать не хотелось. Хотелось сидеть вот так хоть вечность – смотреть на него, думать, чувствовать. Как будто время остановилось, как будто утро никогда не настанет, а войско мертвецов никогда не придет под стены Винтерфелла.

Что произошло, когда она прошептала ему на ухо просьбу любить ее? Санса пыталась найти слова, но как можно было выразить этот… Этот прорыв? Да, наверное так. Словно какая-то завеса или пелена между ними прорвалась – с треском, с болью – и выпустила их навстречу друг другу. Странно: все случилось только час назад, но Санса одновременно как будто и помнила, и не помнила произошедшего. Что-то запечатлелось в ее памяти с почти болезненной яркостью, а что-то наоборот, было расплывчатым. Столько всего переплелось – боль, страсть, прошлое, настоящее, надежды, страхи. Но с каждым мигом, с каждым витком страсти, с каждым прикосновением, поцелуем, движением, стоном, взглядом она словно сбрасывала старую кожу, обновлялась, возрождалась к жизни. Огонь, который пылал в Сандоре – Санса рассмеялась про себя, и подумала, как странно думать так о человеке, который ненавидит и боится огня – перелился в нее, и теперь внутри у нее словно горел небольшой костерок, который освещал и согревал ее душу. Она одновременно видела и силу, которой он делился с ней щедро, без остатка и двойного дна, не ища собственной выгоды, и его слабость, его нужду в ней – то, что он не показывал вплоть до этой ночи.

Все в очередной раз изменилось. Сначала она пыталась держаться отстраненно, относиться к нему как к служанке, что греет постель – ведь спят же леди со служанками или подругами в одной постели. Но чем дальше, тем больше в ней просыпалась тяга к нему, смутная надежда на то, что он может помочь ей, сделать то, на что оказался неспособен ни мейстер с его мазями и склянками, ни Джон, с его сдержанной, но глубокой любовью, ни Бриенна с ее великодушной преданностью – никто из тех, кто желал ей добра. Сандор и сам, по всей видимости, не до конца понимал, как и чем он ей помогает. Сначала она боялась потерять это, потом – стала принимать как должное, а теперь в ней начало появляться желание дать ему что-то в ответ. Но что? Когда-то она боялась этого человека – в нем и правда многое внушало страх. Теперь же бояться стало некого, разве что саму себя. Он был сильнее ее: пройденные испытания закалили его, вытравили тьму и ненависть. Да, Сандор в ней нуждался – но надолго, и насколько сильна была его нужда? Вспомнит ли он хоть раз Сансу Старк, выехав за ворота Винтерфелла?

XIV. Чтоб все было честно.

Наслаждение было пряным, острым, волнующим, терпким. Ничего в ней не было мягкого или уютного, в постели эта новая Санса была острой, точно кинжал и опасной как лютоволчица. Это возбуждало так, что было почти невыносимо. Но зато с ней теперь не надо было осторожничать, и это ему нравилось. Нравилось ему и то, как она улыбалась, как шутила, как слушала его и говорила сама. У новой Сансы был острый язычок: он не раз хохотал до колик, слушая, как она отзывается о драконьей королеве и, не краснея, пересказывает шутки о Безупречных… Не говоря уже о том, что она им делала. А еще она стала жадной – после третьей по счету бурной ночи он вынужденно признался, что она его загоняла.

Санса в ответ на это только улыбнулась своей волчьей улыбкой и улеглась рядом. Да уж, она точно не тот нежный цветочек, каким была в Королевской гавани.

– Я вот о чем хочу поговорить – начала она издалека, выводя пальцем узоры на его животе.

Он скосил на нее глаза и кивнул, приглашая к разговору.

– Ты не думал, что у меня может быть ребенок? От тебя?

Это уже мало походило на игривую постельную беседу. Клиган повернулся на бок и уставился на нее.

– Ты не возражала против того, чтобы я оставлял семя внутри.

– Нет. Признаться, до сегодняшней ночи я вообще об этом не думала.

– Почему?

Санса пожала плечами. Точеное изящное движение – вверх-вниз.

– Рамси… Ему был нужен наследник от меня, но после того, что он делал, и после побега, когда мне и Теону пришлось переходить реку вброд и ехать по холоду в Черный замок я думала, что вообще не могу иметь детей.

– А что говорит твой мейстер?

– Мейстер ничего не знает.

– А ты сама что думаешь?

– Не знаю. Может быть. Наверное, мне бы хотелось.

– Ну да. Винтерфеллу нужен наследник.

– Ты зря злишься – Спокойно ответила она. – Если бы мне был нужен только наследник, я бы выбрала мужчину достаточно знатного и богатого, вышла бы за него на глазах у всего Севера и родила бы ребенка как полагается, исполнив свой долг. Но я сейчас здесь с тобой, и если в моем чреве и правда зародилась жизнь, то не потому, что я леди Винтерфелла, а потому что ты тот мужчина, с которым я хочу быть.

– Ты всегда можешь выпить лунный чай, если передумаешь.

– Я не передумаю.

– Ты хочешь сказать, что…

– Я почти уверена.

– Проклятье. – Клиган с силой откинулся на подушки и стукнул кулаком по резному столику у кровати, а затем начал тереть лицо руками. – Седьмое пекло!

– Сандор Клиган, объяснитесь – ее голос был холоднее льда.

– Я заделал тебе ублюдка, ты что, не понимаешь? Когда у тебя начнет расти живот, на тебя все будут показывать пальцем, сплетничать и злословить. Этот младенец не будет Старком, не будет наследником Винтерфелла, он будет Сноу, никем. Одно дело – потрахаться с безродным дезертиром в свое удовольствие, такое тебе простят и даже не вспомнят, а бастарда будут припоминать до конца жизни.

Он наконец отнял ладони от лица и посмотрел на Сансу. Она снова натянула свою ледяную маску, и только блеск в серых глазах выдавал, что она сдерживает слезы. Вот дерьмо, он знал, что все этим кончится. Поверил на старости лет в сказку, идиот хренов.

– Если ты не хочешь избавляться от ребенка, то должна выйти замуж.

– Я леди Винтерфелла и сама решу, что мне делать и с ребенком, и с отцом для него. Если у меня вообще будет ребенок. А ты, раз уж так печешься о моей чести, мог бы и сам сделать мне предложение.

– Ты что совсем дура? – взорвался он. – Неужели ты думаешь, что я не…. Да мне даже нечего предложить тебе! Я слишком беден и слишком стар для тебя, Санса. – Клиган в очередной раз не сумел скрыть горечь в своем голосе. – У меня нет ничего. Ни золота, ни замка, ни земель, ни титула, не говоря уже о том, что твой брат-король вряд ли разрешит такой брак. Но ты права – раз уж я скорее всего заделал тебе ребенка – пусть он родится в законном браке, носит мое имя и мои цвета. Скорее всего меня убьют, и тебе не придется краснеть за такого мужа.

– Я вдова – холодно ответила Санса. – И сама распоряжаюсь собственной жизнью. И если я решу выйти замуж за бедного и уродливого мужчину без титулов, земель, денег и к тому же годящегося мне в отцы – я это сделаю. А буду ли я за него краснеть – зависит от него же. Но если ты думаешь, Сандор, что я порадуюсь твоей смерти – то ты просто дурак.

«А то я не знаю» – еще более мрачно подумал Клиган и вылез из постели. Не одеваясь, он подошел к столу, налил себе эля из кувшина – он знал, что она приказала принести эль специально для него – и подошел к окну. Там было почти тихо – только изредка переговаривались часовые и шумела вьюга. Смерть у них на пороге, а он думает о свадьбе? О любви? О детях? Похоже на очередную идиотскую шутку богов. Они там, на седьмом небе, небось, все животики себе надорвали. Особенно Неведомый.

========== 8. ==========

XV. Странная свадьба

Стоя в маленькой септе Винтерфелла в ожидании жениха, Санса не могла не сравнивать эту свою свадьбу с двумя предыдущими. В первый раз она выходила замуж в великой септе Бейелора, на глазах у всего двора. День был теплым, солнечным, ее платье из золотой и серебряной парчи со сложной вышивкой и тяжелой юбкой сияло в солнечных лучах. Второй был темным зимним вечером, при свете факелов и ламп, в богороще, под чардревом. Ее наряд был по-зимнему теплым и по-северному скромным, но все же роскошным. Общим в обеих свадьбах только то, что она выходила замуж не по своей воле за мужчин, выбранных и навязанных ей другими. На этот раз – впервые в жизни – она выходила замуж за того, кого выбрала сама, но время для пышных церемоний прошло. На ней было ее синее платье с лютоволком – то, в котором они встретились на пиру. Ни украшений, ни благовоний, ни цветов – а септа, которую она в детстве помнила теплой и уютной, теперь выглядела маленькой и затхлой. Часть камней на стенах почернела от огня, пол был в царапинах, изображения Семерых, когда-то наивно, но трогательно изображенных приглашенным из Белой гавани художником, частью пропали, а частью были испорчены.

За ее спиной стояли четверо гостей, они же свидетели – ее кузен, ее сестра, ее телохранительница и ее первый муж. Спиной она ощущала их взгляд, а в ушах до сих пор звучали их слова. Ни один из них не обрадовался известию о ее браке даже для вида. Ее брат был мрачен, хоть и не стал ей перечить, Арья посмеялась над ней, в сдержанности Бриенны крылось осуждение, а Тирион не трудился скрыть свое крайнее удивление ее выбором.

Дверь скрипнула, послышались шаги. Санса не хотела оглядываться – но все равно оглянулась и улыбнулась. Сандор был мрачен, точно на похоронах, и одет в свою обычную одежду, изрядно потрепанную. Никакого свадебного плаща, разумеется, тоже не было – его с успехом заменил его собственный плащ грязно-желтого цвета. Плащ был ему маловат, с чужого плеча, но ей оказался впору. Все время, что септон, приехавший из Белой гавани вместе с одним из сыновей лорда Мандерли и его людьми, бубнил молитвы и благословения, она стояла, глядя перед собой, и думала над одним-единственным вопросом: права ли она? Стоит ли все того? Что будет с ней, если он погибнет? А если не погибнет? Что она чувствует к этому человеку? Ей было с ним хорошо – Тириону она сказала правду, но достаточно ли этого для брака? Не пожалеет ли она? Еще не поздно отказаться, отменить все – но… Санса бросила короткий взгляд на мужчину рядом с собой. Тот стоял, сосредоточенно нахмурясь и прикусив нижнюю губу. Она вдруг ясно представила себе мальчика, очень похожего на него. Нет, пожалуй, все-таки стоит хотя бы попытаться. Вдруг она еще способна любить?

И, когда, взяв его за обе руки, она клялась ему в любви и признавала своим мужем – это была почти правда. Или то, что станет ей, если они переживут эту войну.

XVI. Кто мы такие, что мы так хотели, чтобы любовь – исключительно во время войны?

В последнюю ночь перед тем, как войско живых должно было выйти против армии мертвых Санса вела себя странно: сначала была холодной и замкнутой, как в самом начале, потом вдруг набросилась на него как оголодавший волк на добычу, а потом вдруг чуть не разрыдалась, пряча лицо, и ничего не объясняя. Перед рассветом он осторожно, чтобы не разбудить ее, встал и стал бесшумно, как ему казалось, одеваться. Но она все равно проснулась. Села в постели и неотрывно следила за ним глазами, пока он ходил по комнате, подбирая одежду, разбросанную по полу. Когда он наконец оделся совсем и подошел к кровати, она заговорила:

– Возвращайся живым.

– Это уж как получится, Пташка.

– Обещай мне.

– Я постараюсь сделать так, чтобы меня не убили. А ты не убивайся раньше времени.

– Тебе как будто все равно, что ты можешь умереть.

– Нет, мне не все равно. Я хочу положить как можно больше этих ублюдков и жить дальше. Но если я умру – это будет хорошая смерть, достойная, за хорошее дело. А еще – он погладил ее по щеке – у меня была ты. А значит – я получил больше, чем многие могут мечтать, и жаловаться мне не на что.

– Мне недостаточно того, что было. Я хочу, чтобы у нас было будущее.

– Именно за это мы и воюем. Чтобы у всех было гребаное будущее. Я хочу, чтобы ты тоже мне кое-что пообещала. Две вещи. Первая – если вдруг я стану живым мертвяком – сожги меня. Никакой глупой жалости – это буду уже не я. И вторая – если я так или иначе умру, не устраивай никакого траура. Найди себе хорошего мужчину, выйди за него замуж и живи так счастливо, как сумеешь.

Глаза Сансы сузились, пальцы стиснули складки тяжелого одеяла:

– Кто ты такой, чтобы мне указывать?

– Я твой муж, если ты забыла. Тот, кого ты выбрала и кому клялась в септе слушаться, почитать и прочую хрень. На самом деле мне будет уже все равно, чтобы ты не сделала. Но я не хочу, чтобы ты себя хоронила. Ладно, мне пора – уже трубят сбор.

– Подожди.

Выпутавшись из одеяла, Санса подошла к нему, обняла, затем сжала его лицо ладонями, крепко поцеловала и повторила:

– Возвращайся живым. Я буду ждать.

Ответить он уже не успевал, только крепко прижал к себе, быстро поцеловал в ответ и вышел, не оглядываясь.

***

Они отъехали примерно на милю от Винтерфелла. Неожиданно слева от него появился всадник. Высокий рост, светлые волосы, постная рожа – он узнал Бриенну Тарт.

– Что ты здесь забыла?

– Миледи приказала мне охранять вас.

– Тебе надо было остаться в Винтерфелле и охранять ее.

– Я выполняю ее приказы, а не ваши. Она приказала мне быть здесь и охранять вас.

Клиган только зубами скрипнул. Седьмое пекло! Если с этой дылдой что-нибудь случится, Тормунд ему кадык вырвет.

– Убирайся назад, к обозам, и чтобы я тебя здесь не видел.

– Повторяю: я выполняю приказы леди Сансы, а не ваши.

– Еще раз скажешь что-нибудь про приказы леди Сансы, я тебя оглушу, свяжу и сам оттащу в треклятый арьергард. Повторять не буду.

– Эй, мужик, будешь так орать, Белые ходоки сбегутся раньше времени!

Клиган обернулся – с другой стороны от него трусил Тормунд со своей обычной глумливой ухмылочкой. Тут он заметил Бриенну и стал поедать ее глазами. Та поджала губы, но упрямо продолжала ехать рядом.

– А ты что тут делаешь?

– Да вот решил, что не стоит оставлять тебя с леди наедине – вполголоса пробормотал Тормунд, наклоняясь к нему и подмигивая. – А то вдруг чего. Да и другая леди не одобрит, коли ты окочуришься прежде, чем заделаешь ей не меньше троих ребятишек.

– В пекло твою леди и тебя с ней заодно. Воркуйте, голубки, а я поехал.

– Э, нет, куда собрался!

– Стойте, милорд!

Клиган, уже успевший отъехать от них на несколько шагов, оглянулся – Бриенна смотрела на него как сторожевой пес, Тормунд откровенно ржал.

Да пошло оно все – не будет же он всю битву от них бегать. Клиган сплюнул, выругался, пожелав всем богам, какие есть, трахнуть себя в свои божественные задницы и вернулся в строй.

Они ехали навстречу смерти, но на душе все же стало чуть легче.