Текст книги "Пленники подземного тайника. В глубинах пещер. Том II"

Автор книги: Фагим Лукманов

Соавторы: Михаил Самсонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Но и на этот раз свое желание ему не удалось осуществить. Спозаранку он не захотел будить ребят, пошел сам с чайником к роднику, и левая нога попала в трещину каменной кладки. Как он ни старался скрыть свою хромоту от «сынков», Теплова ему не удалось обмануть. И мало того, что он сам остался на биваке. Теплов еще Шарафу и Арменаку приказал помочь дедушке «по хозяйству» и только после этого присоединиться к «главной поисковой группе» – к нему и Саше.

Птицы только что на плечи не садились, совсем не боясь людей. Даже трусливые шакалы и те, отбежав на пять-шесть метров в сторону, с любопытством рассматривали пришельцев. Все это подтверждало слова горца, что человеческая нога давно не ступала здесь.

Теплов и Саша подошли к башне.

– Ты, Саша, геометрию повтори хорошенько, попытайся вычислить высоту башни, – распорядился Теплов, – а я поднимусь, проверю, куда там лесенка держит путь.

По суковатому дереву взобрался наверх, к ветке привязал шнур. Крикнул, что скоро вернется, а сам через люк, по каменной лестнице, стал спускаться вниз.

А Сашу тем временем заинтересовали гнезда голубей.

Когда-то стены имели декоративную облицовку из глазурованных кирпичиков и плиток. Но от времени и непогоды эта облицовка обрушилась, обнажив в кладке углубления. И вот в этих-то углублениях голуби и вили свои гнезда.

Дедушка рассказывал, что углубления остались от кольев, которые при строительстве заделывались в стены и выступали метра на полтора. Сначала на них древние строители вымащивали себе подмостья, поднимая по мере роста стены и настил. Когда стены возводили до нужной высоты, мастера, спускаясь вниз, срезали эти колья. Столетия сгноили дерево, обвалили облицовку, а в нишах нашли себе убежище дикие голуби.

Теплова окружал полумрак, окно-бойница пропускало мало света. Спустился по третьему лестничному маршу и, по его расчетам, должен был находиться уже на уровне земли. Лучик фонаря забегал по стенам, искусно выложенным, как и сводчатые перекрытия, из тесаного камня.

Тоннель шириной метра в два. Вдоль стен стоят амфоры – глиняные сосуды, наполовину врытые в землю. В свое время они, наверное, служили для хранения воды или вина. А какая же их емкость? Пожалуй, до ста литров каждая. Насчитал тридцать штук. В темноте что-то зашуршало. Постоял, прислушался, двинулся дальше. Боковое ответвление. Свет фонарика выхватил на каменном полу фитильное ружье с подставкой-рогатиной, кривую саблю, шлем. А это что? Неужели такая кольчуга? Нагнулся, пошарил лучиком по груде поржавевших металлических кружев. Да, кольчуга из мелких колец. Потянул за край. Тяжело ты, защитное древнее одеяние! А вот меч. На нем остатки полуистлевшей деревянной ножны, металл густо покрыт закипевшей ржавчиной. Осторожно положил меч на землю и не успел выпрямиться, как кто-то с силой ударил по руке, вышиб фонарик и, по-кабаньи хрюкнув, метнулся в сторону. Что-то острое впилось в ногу. Схватил, ощупал. Стрела! Теплов метнулся за угол. Ему даже послышались хлесткие удары спущенной тетивы лука, стук в стену, с которым стрелы падали к ногам Теплова. Рука, сжимавшая рукоятку пистолета, чуть подрагивала…

Саша сосчитал голубиные гнезда, а геометрией заниматься ему совсем не хотелось. Тем более, рядом оказался муравейник. Саша долго наблюдал за веселыми хлопотами насекомых, вспомнив, что только вчера Шараф запретил ему трогать муравейник.

– Муравьи – друзья человека, – говорил он, – уничтожают вредителей природы, всяких там червяков, гусениц, букашек; муравьи – это санитары гор и лесов.

Отошел в сторону, сел.

«А почему так долго нет Гриши? И ребят тоже нет. О, да это хорошо даже, – увидел он знакомое дерево с гнездом какой-то птицы. – Еще вчера думал взобраться наверх к гнезду, но Шараф категорически запретил это делать. А Арменак даже обозвал его, Сашу, врагом пернатых друзей! И вдобавок приложил к голове сложенные ушами ладони. А что это означает, каждому малышу ясно!»

Гнездо неотступно притягивало к себе Сашин взгляд. «Да и лезть-то до него – пара пустяков. Ветки вон как близко над землей, метра три-четыре».

– Подумаешь, еще ослом обзывает, – обидчиво произнес Саша, совсем забыв, что Арменака нет рядом, что он не услышит его слов и не увидит его обиды. – А яички в городе можно выменять на марки. Полезу, пока никого нет. До их прихода успею…

Продрался через заросли и остановился у дерева.

Разделся, обхватил дерево и тут же пожалел, что остался в одних трусах: о шершавую кору ободрал ноги и руки. А тут еще противные птицы! Они с пронзительным писком налетали на Сашу, крыльями стирались ударить по лицу, да и когти их Саша ощущал на своем лице. Птиц уже было около десятка. Саша увертывался, крутил головой, отмахивался. И все-таки добрался до гнезда. Там были пестренькие яички, чуть больше воробьиных. Он взял из пуха два тепленьких яичка и положил в рот.

Держась одной рукой за дерево, второй отмахивался от яростно нападавших птичек. Еще два яичка заполнили рот. Сжал зубы, дышать стало трудно.

– Все равно отомщу вам!

Потянулся за остальными яичками, хотел выкинуть их. Рука, охватившая дерево, соскользнула, Саша ударился подбородком о дерево и почувствовал во рту солоноватую жидкость.

– Яйца разбились. Только весь расцарапался зря. У, противные! – кулаком погрозил он птицам. Из глаз брызнули слезы. Чувствуя, что может сорваться, дико заорал.

– Гриша! Шараф! Спасайте!

Но спасать его было некому. Только с душераздирающим криком кружились над разоренным гнездом маленькие пернатые хозяева…

В западне

Ощипывая птицу, Арменак мечтал вслух, нимало не заботясь о том – слушает его занятый той же работой Шараф или же нет.

Жучка лежала рядом, положив голову на лапы и открывая глаза только тогда, когда Арменак почти срывался на крик.

– Шараф! Вот было бы здорово найти ход в подземелье! А там сокровищ видимо-невидимо! Мы бы их нашли, сдали, куда полагается, и попросили бы, чтобы на них построили лагерь пионерский и еще курорт для стариков. Собрали бы всех наших дедушек – и сюда! Лечитесь, отдыхайте, а мы за вас работать будем. Здесь, правда, нет моря, но воздух, горячая вода лекарственная могут же заменить его? А, Шараф?

Шараф молча улыбался, слушая вконец размечтавшегося товарища.

– На ту скалу отдыхающие будут добираться на фуникулере, а дальше, до самой снежной вершины, протянем пассажирскую канатную дорогу. А вот где мы сидим сейчас, здесь будут дома – красивые, белоснежные! Только не из бетона и стекла, как сейчас повсюду делают, а на старый манер. Чтобы они были и новые, и как все равно старые, как будто их тоже тыщи лет назад построили. Ну, понимаешь?

– Понимаю, понимаю. А для голубей там тоже место предусмотрено будет?

– А как же! Чтобы все было по-настоящему! Сюда же со всего мира будут приезжать люди, смотреть древние строения и наши.

– Шараф! Хорошо быть архитектором или строителем, давно я об этом думаю. Ты пчеловодом решил стать, а вот Саша хочет быть доктором. Говорит, так ему бабушка советует. Бабушка! – хмыкнул Арменак. – А сам что же? Я вот сам хочу быть архитектором. Хочу и все! И буду! А бабушка и дедушка тут ни при чем.

– Конечно, Арменак, – согласился Шараф, – свое место в жизни нужно искать самому.

Жучка сердито заурчала и, вздыбив шерсть на холке, стремглав бросилась в заросли.

– За кем это она погналась? – пробормотал Шараф и бросился вдогонку. Побежал и Арменак. Жучки уже не было видно, зато вовсю слышался ее голос. Но вот из развалин выскочил шакал, с обнаженными клыками за ним мчалась Жучка. Шакал бежал напрямик к крайнему «боксу» конюшни, где ребята уже были и ничего примечательного не обнаружили. Шакал юркнул куда-то между камнями, Жучка с растерянным видом металась у стены и с остервенением лаяла.

Руины утопали в колючих зарослях шиповника, джиды, фисташки, густой травы, а здесь была вытоптана небольшая полянка.

Под глыбами рухнувших камней в перекрытии какого-то подземного сооружения образовался пролом, где, как решили ребята, и скрылся шакал. Около трещины – кости, перья. Стенки самого лаза, видно, от частого посещения зверьками замаслились.

– Логово, – заключил Шараф. – Видишь, шакалы здесь резвились? Арменак, смотри, а там внизу пустота!

– Возможно, – подтвердил товарищ. – Но как тогда шакалы и шакалята ухитряются оттуда вылезать? Вниз легко прыгать, а вверх даже Брумель только на два метра с чем-то прыгает.

– Пока не знаю как, – отозвался Шараф. – Может быть, уточним?

– И уточним!

Друзья принялись расширять лаз. Но им удалось только счистить землю вокруг. Тесаные камни сводчатого перекрытия были подогнаны плотно.

Арменак срезал прут метра в два, сунул его в щель. Дна не достал.

– А, понятно, – орудовал он прутом в щели. – Здесь насыпь образовалась. Интересно!

– Не только интересно, – потянул у него прут Шараф. – Дедушка Хусан говорил, что давно искал подземелье. А вдруг это именно оно и есть?

Жучка прыгала вокруг щели, злобно рычала, когтями царапала землю, а лезть вниз боялась.

– Пойдем, – предложил Шараф, – скажем дедушке о нашей, находке.

– Пойдем! – прут со свистом описывал круги над головой Арменака.

…Расцарапав в кровь грудь, живот, руки, Саша, сопровождаемый криками рассерженных птиц, чертыхаясь, сползал вниз. Уставшие руки сами разжались, и Саша упал, больно ударившись коленом о корневище. Поднялся, собрал свои вещи и побежал к водоему смыть грязь.

Вернулся – Гриши нет. Кепка и полевая сумка на месте.

«Еще там, наверху», – подумал он и, увидев приближающихся Арменака и Шарафа, поспешил к ним навстречу.

– А Гриши нет еще, – захныкал Саша.

– А ты молчишь, ждешь, не подаешь сигнала тревоги! – возмутился Арменак. – Догадывался, что у тебя слабый интеллект! Может, он там упал или еще что! Столько времени уже прошло!

Шараф, укоризненно взглянув на Сашу, полез на дерево. Арменак за ним.

«Хорошо, что не заметили ссадины, – подумал Саша и поморщился, вспомнив яички. – А знали бы про ту яичницу, совсем засмеяли бы. Особенно Арменак…».

Мальчики спустились до площадки, где тогда Шараф был вместе с Гришей, закричали.

И услышали чуть взволнованный голос.

– Сюда не ходите, я сам иду к вам. – И тут же очутился рядом. – Пошли, пошли к дедушке! Есть для него сообщение…

– Черт знает что такое, – рассказывал Теплов. – Пошел по тоннелю, вдруг кто-то вышиб фонарик, и в меня полетела туча стрел.

Ребята увидели на его руках ссадины.

– Да, Гриша, враг был опасным. Смотри, сколько ран, – улыбнулся дедушка. – А знаешь, кто это такой, страшный, был в подземелье? – Подошел к Теплову и вытащил застрявшую «стрелу».

– Ну-ка, скажи, что такое? – передал ему «стрелу».

– Так это колючки дикобраза, – протянул Гриша. – А я-то думал…

– Да, дикобраза, – подтвердил дедушка, – а может, зверьков было несколько…

– Не подумал об этом, – сознался Теплов. – Слышал о дикобразах, которые метают свои иглы, но никогда их не видел.

Все с любопытством рассматривали невольный трофей.

– Теперь будешь знать, познакомились. – Иглы-перья защищают дикобраза. Но он не метает их. Обороняясь, он поворачивается к врагу задом, растопыривает веером свои острые иглы и иглами наносит болезненные раны, даже таким хищникам, как волк. Уколы дикобраза опасны, долго не заживают. Живьем этого зверя, без снастей, не возьмешь… А теперь рассказывайте: где были? Что видели?

Когда Шараф рассказал дедушке о шакальей норе, тот, несмотря на позднее время, готов был сейчас же идти туда.

Но, посоветовавшись, решили поиски начать завтра с утра.

Ночь прошла в тревожно-радостном ожидании. Поднявшийся первым Теплов вырубил жердь, и пока он с ней вернулся, остальные тоже были на ногах. Позавтракав холодными остатками вчерашнего ужина, друзья отправились к шакальему жилищу.

Засунув в нору-щель жердь, Теплов, кликнув себе на помощь Шарафа, принялся выворачивать камни в перекрытии. Кладка плохо поддавалась. А тут еще ребята мешали, поминутно пытаясь заглянуть вниз, а что там? Но пока видна была только дорожка-спуск, до блеска натертая брюхами шакалов. Чередуясь у жерди, ребята еще возились добрых два часа, пока лаз настолько стал широк, что через него мог спуститься человек.

Первым полез Теплов. Постоял, огляделся. Вокруг разбросаны перья, кости птиц и мелких зверьков. Подал сигнал к спуску остальным.

Вправо и влево черной трубой уходили вглубь ходы в подземелье. В густой тишине слышалось только учащенное дыхание путешественников.

И голос старика прозвучал резко, неожиданно, так, что все невольно вздрогнули.

– Вы трое – налево, мы с Сашей, – обхватил он за плечи жавшегося к нему мальчика, – направо. Никаких разговоров! – оборвал он пытавшегося возразить Теплова. – Свечи, спички есть! Тогда все! Далеко не уходить, замечать путь!..

Подождав, пока группа Теплова растаяла в темноте, старый горец, крепко держа мальчика за руку, пошептал что-то и решительно двинулся в тревожную, загадочную тишину…

Теплов подсвечивал путь фонариком, то и дело окликая Жучку. Собачка бежала впереди, обнюхивая пол, стены, изредка тявкала. Группа шла по подземному ходу уже минут двадцать. Сухо, воздух чист. Стены и сводчатое перекрытие выложены из рваного камня и, казалось, совсем не подверглись действию времени.

Тоннель перешел в огромный зал, с изрезанного потолка которого свисали огромные сосульки.

– Сталактиты. Нам о них в школе говорили, – заметил Арменак.

В стенах зияли проемы, целых пять.

– Куда они ведут? По какому идти? Прямо как в сказке о трех богатырях… – В голосе Теплова звучала растерянность.

Но что это? Похоже на дверь!

Теплов подошел к мраморному тяжелому полотну, толкнул, и от небольшого усилия оно послушно повернулось, словно на шарнирах.

– Это я понимаю! – восхитился Арменак.

Луч фонарика скользнул по стенам узкого коридора и ни во что не уперся.

– Сначала сюда, – решил Теплов, – потом другие ходы пройдем.

Коридор то расширялся, то сужался. Кое-где путь преграждали полуразвалившиеся перегородки.

– И чего они так строили? – негодовал Арменак. – Кому нужна эта перегородка? Зачем они?

Даже в темноте было заметно, что дорога петляла. Теплов понял, что тоннель имел несколько ложных ответвлений, но ничего не сказал своим спутникам об этом.

У Шарафа над головой свеча: он внимательно осматривал стены, потолок. Опять вошли в подземный зал. Он ниже и меньше прежнего. На земле – рассыпавшиеся кости двух скелетов. Рядом, на мраморной скамейке, лежали кремневые длинные ружья с истлевшими ложами. Каким-то чудом сохранился брошенный поверх ружей шитый потускневшим золотом камзол. На поясе – кошелек, пиала в кожаном походном футляре. Все расшито золотом и драгоценными камнями.

Теплов и ребята с любопытством и затаенной тревогой рассматривали оружие, одежду, принадлежащие людям, жившим на земле сотни лет назад.

– Только не трогайте ничего, – предупредил Теплов. Это дело ученых и специалистов. Не тревожьте то, что лежало веками…

– Мы, наверное, уже вторые сутки бродим, – Арменак устало присел на пыльную мраморную скамью. – Дедушка говорил, что здесь где-то могут быть лабиринты непроходимые. Попадешь – не выйдешь!

– Арменак, переходи на второе дыхание! Нет времени сидеть! – полушутя, полусерьезно сказал Теплов. Пожалуй, они действительно зашли слишком далеко и пора выбираться.

– В обратный путь, спелеологи! – как можно веселее подал он команду.

– Всегда пожалуйста! – тут же откликнулся Арменак. – Домой – не на работу!

Они шли довольно долго. «Пора бы уже и большому залу показаться», – подумал Теплов и, вглядевшись в землю, крикнул:

– Ребята, стойте! – Под ногами, на пыли, виднелись чьи-то следы.

Прошел метров десять вперед, следы нескольких человек и собаки вели в боковой лаз.

– Так это наши следы! А это Жучка бегала! Как могло так получиться? – удивился Арменак.

– Пойдемте по следу в обратном направлении, – скомандовал Теплов. Торопливо шли, не обращая внимания ни на стены, ни на потолок, сосредоточив все внимание на следах.

Еще одна стена-перегородка, разделявшая коридор. Протиснулись в узкую щель, следы вели дальше.

– По-моему, мы здесь не проходили, – прошептал Шараф, – а следы, вроде, наши. Как же так получилось? Я старался хорошо запоминать дорогу, а вот этой стены не помню.

– Что, братцы-кролики, струсили? – попытался приободрить притихших мальчиков Теплов. – Не унывайте, выберемся, не в таких переделках бывали!

Ребята молчали. К нарастающей тревоге прибавились голод, усталость.

Уже дважды проходили по своим следам, но теперь не могли найти и зал, где лежали скелеты, расшитый камзол, оружие.

– Гриша, отдохнем немного, – попросил Арменак. – Шараф тоже устал… А, Шараф?

Шараф тоже уже понял, что они заблудились, но виду не подал. Спокойно проговорил:

– Наша задача – скорей выбраться отсюда. Дед и Саша, вероятно, волнуются. Там, наверху и отдохнем все вместе.

– Устал, пить хочу, – жаловался Арменак.

– Только смелым покоряются моря… и горы, почти пропел Теплов. – А вы с мифологией-то хоть знакомы немного? Нить Ариадны нам никто не протянет. Сами найдем путеводную нить. Только никакой паники! А отдохнуть – отдохнем, коли устали!

Сели. Шараф погасил свечу. «Экономить нужно!» Замерла и Жучка, прижавшись к ногам Шарафа.

Ребятам казалось, что они только что присели, а Теплов уже поднял их. Надо скорей выбраться из этого таинственного, страшного подземелья! Но где же тот путь, ведущий к свету, к солнцу, к спасению?

Ребята шли уже, как во сне, по команде садились отдыхать, снова вставали.

Вокруг – непроницаемая тьма и тяжелая тишина.

Ступени вниз привели в комнату с куполообразным перекрытием. Шараф задел ногой что-то металлическое, глухо звякнувшее. Теплов включил фонарик. Посередине комнаты, словно стол, возвышалась мраморная плита. По сторонам – высеченные в камне полки.

– Гриша, – крикнул Шараф, – смотри, боевые доспехи, посуда, деньги!

Шараф взял несколько монет. Монета имела неправильную окружность и толщину, будто сильным ударом молотка сплющили шарик.

Золотые, серебряные, бронзовые монеты обнаружили еще в трех местах. Арменак несколько штук положил в карман, мельком бросив взгляд на древнее оружие, истлевшую одежду. Находки не радовали. Не покидала мысль, как отсюда выбраться…

Неразгаданные тайны

Сделав несколько шагов, дедушка вдруг остановился и, все так же держа Сашу за руку, медленно пошел назад, к входу.

– Ты, сынок, посиди здесь наверху, – сказал он обрадованному этим предложением мальчику, – а я один пойду… Так быстрее будет. У меня глаза в темноте, как у кошки видят, да и на ногу я скор. А ты посиди здесь, может, там вдруг понадобишься. Договорились?

Саша важно кивнул головой: «Договорились!». Это он только из-за дедушкиной просьбы остается здесь. А то еще подумают…

Саша присел на камне, стал прутиком вычерчивать какие-то замысловатые фигуры. Исчертил всю землю вокруг – дедушки все нет. Почувствовал, что под ложечкой засосало – давал себя знать уж очень легкий завтрак. Пошел к лагерю, вытащил из рюкзака полузасохшую лепешку, налил холодного чая. Поел. Под ложечкой сосать перестало, но захотелось спать. Солнце закатилось, и сразу наступила темнота. Саше совсем стало страшно, а тут с развалин доносилось какое-то жуткое надрывное уханье. Саша, дрожащий, перепуганный, зарылся с головой в дедушкин халат, прижался к стене, укрылся плащ-палаткой и притих. Слышал, как гулко стучало сердце. Саша стал прислушиваться к этому стуку и не заметил, как заснул.

…За седьмым поворотом старик остановился. «Так я уже был здесь. Вон и мои заметки на стенах. Ну-ка, а следы мои? Неужели кружу я под землей? – Чиркнул спичку, посветил. В толстом слое пыли отчетливо были видны следы его остроносых мягких чувяк. – Мои! Впрочем, еще так проверю – вставил он туфель в след. Сомнений быть не могло. Следы его, значит, он кружит на одном месте. – Хорошо, что заметки оставлял на стенах да пирамидки из камней складывал. А то так и бродил бы по кольцу, пока из сил не выбился!»

«С полчаса, не больше, иду» – подумал старый горец, когда сквозь пролом увидел ночное звездное небо.

Окликнул Сашу. Еще и еще. Молчание. Бросился к лагерю. Тревога охватила старика, когда увидел спящего Сашу.

«А где же остальные?» – Стал тормошить мальчика.

– Саша! А где остальные? Неужели они не приходили еще? Ну, отвечай же!

Тот медленно поднялся, сел, с трудом соображая, чего от него хотят.

– Никто не приходил, – наконец, пробормотал он и опять лег, укрывшись с головой.

«Значит, они там, в подземелье, и не могут оттуда выйти!» Схватив хлеб, термос, ружье, Хусан-ака побежал к шакальей норе.

Мигом спустился вниз и пошел по следу ребят. Через каждые десять-пятнадцать шагов камнем чертил на стене знак – стрелу. Несколько раз кричал, перебирая имена ребят. Подземелье глотало звуки, словно мощный глушитель. Полный тревоги, он почти бежал, забыв о своем возрасте, усталости. Хотел выстрелить, но вовремя спохватился. «Только беды можно прибавить. Не ровен час – рухнет подземелье. Тогда…»

Один раз послышалось, что будто кто-то кричал. Как ни прислушивался – тишина. Только тишина.

Теплов понимал, что они попали в тяжелое положение. Боролся с тревогой сам, пытался приободрить ребят. Сидели в огромной пещере на скамейке без света. Приходят в это заколдованное место уже в третий раз. Но ведь какая-то дорога ведет отсюда, ведь где-то есть тот ход, который привел их сюда!

– Устал, – тихонько приговаривал Арменак. – Только не подумайте, что испугался или смалодушничал. Все равно выберемся! Дедушка и Саша точно уже ищут нас.

– Да, мальчики, – заговорил Теплов, – мы заплутались в хитроумном сплетении подземных ходов. Но обязательно выберемся, только нельзя терять силу духа. Без нее и на земле нечего делать, а под землей и тем более.

– Гриша, друг, не агитируй, – улыбнулся Шараф, хотя ему совсем не было весело. – Мы скоро десятилетку кончим и на такие вещи смотрим открытыми глазами. Положение критическое, но у других похуже было. Про молодогвардейцев все и читали, и в кино смотрели… Те никогда духом не падали, а им как трудно было! Нам что? Аппетит только лучше будет!

Бледный лучик свечи дрожал на стенах, потолке, отбрасывал подрагивающие тени.

Теплову показалось, что в темноте тоннеля кто-то крикнул. Не ослышался ли?

Но нет, Жучка встрепенулась, тявкнула, повела носом, к чему-то принюхиваясь. Потом уверенно побежала вперед.

– Мальчики! Гасите свечу и за мной! Смелей вперед, только бы Жучку из виду не потерять!

Но собака уже исчезла в темноте подземелья. «Надо было привязать ее на веревку!» – пришла Теплову запоздалая мысль. Но вот послышался глухой лай. Григорий зажег фонарик. Луч метрах в десяти уперся в стену, и тут из-за поворота выскочила Жучка. Она бежала так, словно дорога ей была хорошо знакома. Подбежала к Шарафу, радостно заскулила.

– Смотрите, она у дедушки побывала! Он привет прислал!

Шараф снял с шеи собачонки дедушкин «бельбог» – поясной платок. Не успел Теплов предупредить Шарафа, чтобы он задержал Жучку, как та, словно понимая, что выполнила срочное и важное поручение, тявкнула и бросилась в темноту. Тут же вернулась, всем своим видом приглашая друзей следовать, за вей.

Размахивая дедушкиным платком, как знаменем, повеселевшие друзья, забыв об усталости, быстро пошли вперед. Повеяло ни на что не похожим запахом ночных гор. А вот и знакомый тоннель! Теперь Гриша мог привести ребят к выходу и с завязанными глазами. Но завязывать их было не к чему, подземелье и так казалось залитым черной тушью. А вот, наконец, и лаз!

– Саша! Дедушка, где вы? – радостно крикнул Арменак. Теплов и Шараф молчали. Одна и та же мысль больно уколола обоих: «А может они тоже там, в подземелье?»

Арменак вскарабкался наверх, протянул жердь Шара-фу, Грише. «Может быть, они в лагере?» Еще издали услышали храп. Шараф откинул плащ-палатку, халат. Саша продолжал спать.

– Проснись! – тормошили его ребята. – Проснись!

Саша открыл глаза, сел.

– Чего подняли? Дедушка все будил, теперь вы, – лениво говорил он, аппетитно позевывая.

– А где дедушка? – придвинулся к нему Теплов.

– За вами пошел, а меня здесь оставил…

– Ну и будь здесь, мы скоро вернемся!

Но им не пришлось сделать и шагу. Послышался лай Жучки, и в темноте вырисовалась знакомая фигура дедушки Хусана.

…Расспросам на пасеке не было конца. Старики только языками прищелкивали да переглядывались, когда путешественники рассказывали со всеми подробностями о том, что им пришлось увидеть и пережить за эти несколько дней. Арменак даже чистосердечно сознался, что струсил, особенно, когда увидел скелеты.

– А где же монетки, что вы там взяли? – повернулся к ребятам дедушка Хусан. – По ним хоть примерно можно определить время, когда они туда попали. Правителей тогда было много, они часто менялись, и каждый властелин чеканил свои деньги. Вот мы и попытаемся познакомиться с ними.

– Сейчас принесу, – вскочил Шараф.

– Шараф, и у меня в кармане куртки возьми, она на раскладушке лежит, – попросил Арменак.

Монеты передавали из рук в руки.

Хусан-ака внимательно рассматривал небольшой, с ноготь, кружочек и даже зачем-то понюхал его.

– Монете, думаю, что не ошибаюсь, более двух тысяч лет. Не сомневаюсь, она государства Согд. В моей коллекции имеется такая и тоже из чистого золота. Здесь изображение согдийского царя Уркода – сына Уркода, а на обороте – фигура стреляющего из лука человека.

Старик взял другую монету.

– Редкий экземпляр. Мне такую же здешний горец подарил. Монета с изображением громовержца Зевса.

– Итак, Хусан-ака, – заговорил старый пчеловод, – часть тайны открыта. Я говорю про древние развалины. Значит, легенда правду сказала о подземелье. Теперь ученых сюда, да побольше рабочей силы. Вот тогда и конец будет всей тайне.

– Рабочей силы! – встрепенулись ребята. – А мы зачем? Мы начали разгадывать тайну с дедушкой Хусаном, мы и доведем дело до конца!

– А что же? – серьезно заговорил Шараф, видя прячущиеся в усы улыбки. – Сейчас дело идет к зиме, в горах много не разгуляешься. А мы проучимся год, еще своих хороших ребят возьмем и приедем весной снова сюда. И кто знает, может быть, найдем сокровищницу Александра Македонского, которую искали Чингис-хан, Марко Поло…

Ребята сидели уже в кузове машины, а Хусан-ака что-то все говорил и говорил Грише. Тот в знак согласия кивал головой.

Жучка, жалобно повизгивая, безуспешно пыталась запрыгнуть в кузов. Старики стояли грустные, им жаль, что мальчики уезжали. Будет скучно без них. А до следующих каникул, ой, как далеко! Собачонка долго бежала за машиной. Потом остановилась, тоскливо тявкнула, постояла в раздумье на дороге и уныло затрусила к пасеке…