Текст книги "Энциклопедический словарь (С)"

Автор книги: Ф. Брокгауз

Соавторы: И. Ефрон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 84 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]

Сенека

Сенека: 1) Луиций Анней С., известный также под прозванием ритора, отца и старшего, уроженец Кордубы (родился около 54 до Р. Хр., умер около 39 г. по Р. Хр.); происходил из богатой всаднической семьи; в Риме изучал красноречие под руководством Ареллия Фуска, Пассиена, Альбуция Сила, Луция Цестая, Папирия Фабиана и др., готовясь сделаться адвокатом. О деятельности его нам почти ничего неизвестно. Во время междоусобных войн 1 в. он стоял на стороне Помпея и недоброжелательно относился в Цезарю, что отразилось на Лукане и С. младшем. В зрелых годах он женился на уроженке Кордубы Гельвии, от которой у него были три сына: Галлюн Новат, С. младший и Мела (Мелас), отец поэта Лукана. С. старший был римлянин старого закала; в красноречии он был поклонник Цицерона и противник крайностей послецицероновского ораторского искусства. Не будучи профессиональным ритором, он был известен как автор руководства по риторике, которое он написал для своих сыновей. Это был сборник тем, разрабатывавшихся в его время лучшими ораторами и риторами; он состоял из 10-ти книг так назыв. Controversiae (собственно спорные случаи, т. е. упражнения на придуманные юридические темы) и 1 книги Suasoriae (совещательные речи), объединенных под общим заглавием «Oratorum et rhetorum sententiae (взгляды риторов на применение законов к данному случаю), divisiones (разделения темы на отдельные вопросы), colores» (приемы, посредством которых можно оправдать наказуемый поступок). Сборник был составлен С. в годы старости и содержал массу материалов по истории риторики при Августе и Тиберии. До нас дошли 1, 2, 7, 9 и 10 книги контроверсий, заключающие в себе 35 тем, отчасти в фрагментарном виде. Остальные 39 тем известны в выдержке из сборника, относящейся к IV или V в. Кроме того мы имеем сведения 1, 2, 3, 4 книгам. В рукописях контроверсиям предшествуют книга суазорий (7 тем), неполная в самом начале. Изложение сборника отличается живостью стиля и остроумием и обнаруживает в авторе трезвую и сильную критическую способность. Но языку сборник стоит ближе к цицероновской, чем в серебряной латыни, влияние которой в нем вообще незначительно. Гораздо объемистее и значительнее был исторический труд С., написанный им также в старости и посвященный обзору римской истории с начала гражданских войн до Тиберия. В средние века сочинения С.-отца смешивались с сочинениями С.-сына (философа): так, в венецианских изданиях 1490 и 1492 годов они изданы вместе. Впервые Рафаэль из Вольтерры выделил сочинения С. старшего. Лучшие рукописи этих сочинений – брюссельская (№ 9581), антверпенская (№ 411) и ватиканская (№ 3872); древнейшая рукопись эксцерптов из риторического труда 6. относится к IX – Х веку (монтепессуланская рукоп. № 126 Лучшие издания сочинении С. дали: Faber (I., 1587, 1598), Schott (П., 1607, 1613), Gronov (Лейден, 1649, Амстердам, 1672), Barsian (Лпц., 1857), Kiessling (Лпц., 1872), Н. J. Muller (Прага, 1887; лучшее изд.). Ср. Коrbеr, «Ueber den Rhetor S. und die Romische Rhetorik seiner Zeit» (Марбург, 1864); O. Gruppe, «Quaestiones Annaeanae» (Штеттин, 1873); M. Sander, «Quaestiones syntacticae in Senecam rhetorem» (Грейфсв., 1872); Teuffel-Schwabe, «Gesch. der Romischen Litteratur» (1 т., стр. 269, Лпц., 1890, 5 изд.); Schanz, «Geschichte der Romischen Litteratur» (II т., стр. 198 слл., Мюнхен, 1892); Thomas, «Schedae criticae in Senecam rhetorem selectae» (П., 1880); Muller, «S. rhetor» (Прага, 1881 – 1888). 2) Луиций Анней С., по прозванию философ, второй сын С. старшего (ритора), талантливейший из ораторов и стилистов первой половины 1-го в. по Р. Хр., родился в 4-м г. до Р. Хр. в г. Кордубе. Первым воспитателем и учителем С. был его отец, внушивший сыну основные начала нравственности и развивший в нем задатки красноречия. Кроме отца, воспитанием С. руководили его мать и тетка (по матери) – Гельвии; благодаря им он пристрастился к философии, которой не поощрял С.-отец. В Риме С. занимался грамматикой, риторикой и философией и слушал, между прочим, левции пифагорейцев Сотиона и Секспя, стоика Аттада и киника Деметрия, который позднее поселился в доме С. Из современных ораторов учителем С. был Папирий Фабиан, которого весьма высоко ставил С. старили. Занятия философией повлияли и на образ жизни С.: он привык к простой жизни и ежедневно вечером, по обычаю пифагорейцев, считал своею обязанностью подводить итоги сказанному и сделанному за день. В течение одного года он даже воздерживался от принятия в пищу мяса, но принужден был отказаться от вегетарианства в силу вышедшего в 19-м г. сенатского постановления, запрещавшего египетские и иудейские религиозные обряды. Получив тщательное риторическое и философское образование, С. выступил на поприще общественно-политической деятельности сперва в качестве поверенного; затем, не без содействия тетки, которая была замужем за влиятельным наместником Египта Витрасием Поллюном, он получил квестуру, которая дала ему сенаторское звание. Около этого времени С. женился, но, судя по некоторым намекам в его сочинениях, этот брак, от которого он имел двух сыновей, не был счастлив. Первые шаги С. на общественном поприще были весьма удачны: он сразу заявил себя как первоклассный оратор. В 39 г. он произнес в сенате в присутствии императора Калигулы столь блестящую речь, что император, из зависти к славе оратора, задумал его убить и привел бы свой замысел в исполнение, если бы одна придворная дама не заметила Калигуле что; С. страдает чахоткой и без того скоро умрет. Вообще Калигула не одобрял красноречия С. и аттестовал его речи как merae commissiones (простые речи, составлявшиеся для ученых состязаний) и arena sine caice (песок без извести – намек на краткость и незакругленность периодов в речах С.). Более опасным врагом С. оказалась Мессалина, которая преследовала племянницу Клавдия, дочь Германика и Агриппины, Юлию Ливиллу и ненавидела С., как сторонника партии сестер Калигулы, боровшейся с ее собственной партией из-за влияния на Клавдия. В результате происков Мессалины С. был осужден приговором сената по обвинению в каком-то преступлении, быть может, в преступной связи с Юлией Ливиллой (Dio Cass. LX, 8), и лишь благодаря заступничеству Клавдия смертная казнь была заменена ссылкой на остров Корсику. После Цицерона и Овидия это был третий великий изгнанник из представителей райской литературы; в течение 8 лет он томился в уединении бесплодного острова. Не смотря на поддержку, которую С. нашел в занятиях философией и литературой, ссылка была для него тяжела, о чем свидетельствуют некоторые из дошедших с его именем эпиграмм и льстивые воззвания в Клавдию, Нодибию и другим влиятельным лицам при дворе императора. Лишь после смерти Мессалины он мог вернуться в Рим, и то с решимостью уединиться в частную жизнь. Однако, Агриппина, новая жена Клавдия, видя в С. человека полезного для проведения ее честолюбивых замыслов, устроила дело иначе. Она вызвала его снова к политической деятельности, предоставив ему претуру, и вознесла его на высочайшую ступень почета и могущества тем, что предоставила ему воспитание 11 летнего Нерона, усыновленного Клавдием сына ее от Домиция Агенобарба. При жизни Агриппины, С. был влиятелен как ее пособник, после ее смерти – как советник Нерона, который осыпал своего учителя почестями и богатствами. В 54 г., по смерти Клавдия, С. написал для Нерона похвальную надгробную речь (laudatio fanebris), в память умершего императора, и позднее сочинял для своего воспитанника речи на разные случаи. К этому же времени относится второй брак С. с Помпеей Паулиной, которая своим приданым умножила богатство С. Первые году правления Нерона прошли спокойно, пока император находился под влиянием С. и Секста Афрания Бурра и сообща с ними управлял государством. С. останавливал Нерона в проявлениях его зверства и тщеславия, но в тоже время, опасаясь, чтобы влияние матери не пересилило его влияние на Нерона, поощрял склонность его к удовольствиям и распутству. По смерти Бурра (62 г.) у С. оказались сильные противники в лице Поппеи и Тигеллина, которые указывали Нерону на опасность скопления в руках одного человека громадных богатств и нашептывали ему, что С. более чем следует обращает на себя внимание граждан; что он воображает себя единственным стилистом во всем мире и даже осмеливается вступать в соревнование с Нероном в поэзии; что пора бы Нерону сбросить с себя опеку старого учителя. С. просил позволения удалиться в частную жизнь и предложил взять у него обратно дарованные ему богатства, но Нерон отказал учителю в том и другом. Вскоре, однако, С., под предлогом расстроенного здоровья и занятий, удалился от двора, а в 65 г., в виду усилившейся тирании Нерона, просил позволения поселиться в отдаленном поместье; когда в этом ему было отказано, он сказался больным и не выходил из своей комнаты. В том же году был открыт заговор Пизона против жизни Нерона. Вероятно по наущениям Тигеллина, доносчик Антоний составил подложную записку с именем С., в которой был изложен план заговора, и представил ее в качестве улики против философа. Носился слух, что некоторые из участвовавших в заговоре имели в виду, по умерщвлении Нерона, умертвить и Пизона и провозгласить императором С. Согласно приказу Нерона, С. кончил жизнь от собственной руки, вскрытием жил, окруженный почитателями, друзьями и домашними. Жена его Паулина хотела также кончить жизнь самоубийством, но Нерон, в последний час перед кончиной С., послал солдат, которые удержали ее от исполнения ее замысла. С. был человек разносторонне образованный, мыслитель если не самостоятельный, то блестящий и необыкновенно остроумный. Его речь лилась в тоне непринужденного свободного разговора, без торжественной периодизации, свойственной стилю Цицерона, без архаической грубости Саллюсия и нарядной манерности Мецената. Он умел, не впадая в риторику, пользоваться обычным запасом слов, выбирая из него все наиболее характерное, придавая мысли неожиданные изгибы и эпиграмматическую краткость и выразительность. В этом отношении С. напоминает Овидия, с его неистощимым остроумием и фантазией, с его неподражаемым изяществом формы. Литературная слава С. основана главным образом на его прозаических произведениях, в которых он является художником-эссеистом. Как стилист и оратор, он был бесспорно первой литературной величиной своего века и имел многих последователей и подражателей. Не смотря на то, что на него нападали цицеронианцы при Флавиях и архаисты при Адриане и Антонинах, его сочинения, как образец латинской прозы, читались и ценились до эпохи отцов церкви и средних веков. В области философии С. был в сущности эклектиком, хотя сам называет себя стоиком. Быть чистым стоиком ему помешала терпимость, с которой он смотрел на человеческие слабости и недостатки, а также влияние эпикуреизма и пифагореизма. Стоицизм в учении С. принял форму нравственнорелигиозного убеждения, при чем наряду с внутреннего свободой индивидуума выступают в нем основные моменты любви к человеку, снисхождении к человеческим слабостям и слепого подчинения божественной воле. Теоретические умозрения школы С. считал бесполезными и выдвигал на первый план практическую философию, но физике (в античном смысле) он уделял много места в своих сочинениях, утверждая, что она сообщает духу возвышенность тех явлений, которыми занимается. Тело человека С. называл оковами или темницей, из которых душа порывается освободиться. Истинная жизнь души начинается с выходом из тела, когда душа вступает в область бессмертия. В воззрениях на природу души С. заимствовал многое из Платоновского учения. Философия С. излагается им всегда в стиле проповеди и в популярной форме. Квинуилиан делит сочинения С. на orationes, роemata, epistulae и dialogi. Из речей С. сохранились только отрывки, и то лишь тех, которые были написаны им для Нерона. Из поэтических произведений С. уцелело небольшое число эпиграмм (в латинской антологии), которых было по меньшей мере 4 книги. В эпиграмматической поэзии С. подражал, между прочим, Катуллу. Более чем вероятно, что в числе дошедших с именем С. эпиграмм есть несколько принадлежащих перу его племянника, поэта Лукана. Кроме того до нас дошли 9 трагедий С.: «Hercules furens», «Troades» или «Hecuba», «Phoenissae» или «Thebais», «Medea», "Phaedras или «Hippolytus», «Oedipus», «Agamemnon», «Thyestes» и «Hercules Oetaeas», – представляющих собою скорее декламации в драматической форме, чем предназначенные к исполнению пьесы. Отличаясь правильностью метрической формы, живостью изложения и фантазией, трагедии Сенеки весьма риторичны и ходульны: по выражению Риббека («Geschichte der RomUschen Dichtnng», III т., стр. 73), «язык этих драм имеет мускулы и жилы, но это мускулы и жилы тренированного атлета, а не здорового от природы, сильного человека». Вследствие резкого контраста с другими сочинениями С., в которых автор умело соблюдает чувство меры в применении риторики, трагедии, носившие его имя, приписывались уже в древности другому Сенеке или считались подложными (Аполлинарий Сидоний). Другим их недостатком является слишком большая подражательность Софоклу и Еврипиду. Бесспорно не принадлежит С. приписываемая ему трагедия Октавия, в которой описывается смерть супруги Нерона. К 54-му г. относится «Аро1 colocyntosis» (букв. – превращение в тыкву; термин, образованный в подражание apewsiV = превращение в бога) – язвительное сочинение в духе Менипповой сатиры, написанное по случаю смерти Клавдия: он представлен переселившимся после кончины на небо, где просить у богов апофеоза, но получает апоколокинтоз (перев. проф. Холодняка в приложении к XVI т. «Филологического Обозрения», М., 1899). Славу С. составили философские произведения, упомянутый у Квинтилгана под именем диалогов. В лучшей рукописи X – XI в. (Ambrosianns с. 90) приведены следующие 10 соч. в 12 книгах: 1) «De providentia», написано в 62 г. по Р. Хр.; 2) «De constantia sapientis», написано в начале царствования Нерона; 3) «Ad Novatam de ira libri III», написано около 49 г.; 4) «Ad Marciam de consolatione» – сочинение,. обращенное к дочери Кремуция Корда; написано около 41 г.; 5) «Ad Gallionem de vita beata», напис. в начале царствования Нерона; 6) «Ad Serenum de otio», написано около 62 г. (начало сочинения утрачено);7) «Ad Serenum de tranqmilitate animi», написано около 49 г.; 8) «Ad Paulinum debrevitate vitae», написано около 49 г.; 9) «Ad Polybium de consolatione», написано в 43 – 44 г. (сохранилось в отрывках); 10) «Ad Helviam matrem de consolatione» около 43 – 44 г. В других рукописях дошли до нас следующие прозаические сочинения С.: 11) «Ad Neronern Caesarem de dementia libri III» (сохранились лишь 1 книга и начало 2-й); 12) «Ad Aebutium Liberalem de beneficiis libri VII», написано в начале царствовании Нерона, 13) «Ad Lncilimnnaturalium quaestionum lilbri VII»; написано около 62 г.; 14) «Epistniae morales ad Lucilium», числом 124, в 20-ти книгах (Авл Геллий упоминает о 22-й книге) – сборник писем философского в литературного содержания, написанных легким и изящным языком; 15) "Ad Grallionern fratrem de remediis fortuitorum (дошло в извлечении); 16) «Formula honestae vitae» или «De quatuor virtntibus» (быть может, извлечено из «Exliortationes») и 17) «Monita». От нескольких других сочинений сохранились лишь ничтожные отрывки и заглавия кроме того существовали сборники писем С. к Новату, Цезарю Максиму и Марулду. Ему приписывалась подделанная одним христианином переписка с апостолом Павлом, что дало повод некоторым богословам предположить, что С. был тайным христианином. Трагедии Сенеки напечатаны в первый раз около 1480 г. в Ферраре; следующие издания трагедий дали Avantins (1517, Венеция), Delrio (1576, Антверпен), Lipsius (1588, Лейден), Grnterus (1604, Гейдельберг); Gronovins (1661, Лейден), Schroder (1728, Дельфт), Bothe (1819, Лейпциг), Peiper и Richter (Лпц., 1867), Leo (1878 – 79, Берл.). Философские произведения С. впервые изданы в Неаполе (1475); дальнейшие издания дали Erasmus (1515, Базель), Muretus (1585, Рим), Grruterns (1593, Гейдельберг), Lipsins (1600, Антверпен), Ruhkopf (1797 – 1811, Лпц.), Fickert (1842 – 1845, Лпц.), Haase (1852, Лпц.). Новейшее издание «Epistulae»дал Hense (1898, Лпц.); «Ароcolocyntosis» издан Бюхелером, вместе с текстом Петрония (1862, 1873, 1882, Б.). Ср. Diderot, «Essai sur les regnes de Claude et de Neron et snr les moeurs et les ecrits de Seneque» (П., 1779); Lehmann, «Claudius und seine Zeit» (Гота, 1858); Schiller, «Geschichte des Romischen Kaiserreichs unter Nero» (Б., 1872); Aubertin, «Seneqae et S. Paul» (П., 1870); Daсbert, «Seneque et la mort d'Agrippine» (П., 1884); Gertz, «Studia сгitiса in Senecae dialogos» (Копенг., 1874): Zeiler, «Die Philosophie der Griechen» (III т., 1 ч. Тюбинг., 1880); О. Ribbeck, «Geschichte der Romischen Dichtung» (III т., Штуттг., 1892); W. Ribbeck, «L. Annaeas Seneca der Philosoph» (Ганновер, 1887); Ziegler, «Geschichte der Ethik» (Бонн, 1882); Geipke, «De S. vita et moribus» (Берн, 1848); Martens, «De S. vita et do tempore, quo ems scripta philos. composita sint» (Альтона, 1871); Diepenbrock, «Senecae philosophi vita» (Амстердам, 1888); Hochart, "Etudes sot la vie de S. " (П., 1885); Martha, «Les moralistes sons l'empire romain» (П., 1865; русс. перевод, М., 1879); Rossbach, «Disquisitiones de Senecae filii scrtiptis criticae» (Бреславль, 1882); его же, «De Senecae recensione et emendatione» (Бреславль, 1887)', его же статьи в «Jahrb. f. Philologie» (CCXLIII); «Hermes»(XVII); Pauly-Wissowa's, «Real-Encyclopadie der Klassischen Altertums wissenschaft» (Штутт., 1894, l); Krohn, «Qnaest. ad antbologiam Latinam» (Галле, 1887); Teuffel-Schwabe, «Geschichte der Romischen Litteratur» (Лпц., 1890); Thomas, «Rome et l'empire» (П., 1897; русск. пер. СПб., 1899); Schultess, «Annaeana stadia» (Гамбург, 1888); Wetzstein, «L. Annaeus Seneca quid de natura humana censuerit» (1881); Zimenann, «De Tacito Senecae imltatore» (1889 Heikel, "Senecas Character und politische Tnatigkeit ans seinen Schriften belenchteb (Гельсингфорс, 1886); Модестов, «Философ С. и его письма к Луцилию» (Киев, 1872). Перевод писем Сенеки напеч. в журнале «Вера и Разум» (1884 – 1887).

Н. О.

Сенкевич

Сенкевич (Генрих) – знаменитый польский романист. Род. в 1846 г. в Воле Онежской (Wola Oszejska w Lbukowskiem). Высшее образование получил в варшавской Главной школе. Литературную деятельность начал очень рано, но известным становится с 1876 г., когда, путешествуя по Америке, присылает оттуда ряд путевых очерков, корреспонденций, новелл, полных художественной правды и юмора. В 80-х годах С. начинает печатать ряд исторических романов, которые сделали его популярным не только на родине, но и во всей Европе и Америке. Будучи сотрудником и соредактором периодических изданий (главным образом «Stowo»), С. принадлежал к консервативной, старошляхетской партии, хотя во многих своих произведениях выступает в защиту демократии. В общем С., однако, довольно чужд политики и стоит на почве исключительно художественных интересов. Популярность С. достигла зенита после появления романа «Без догмата» и с тех пор продолжает стоять на том же уровне. Обеспеченное материальное положение дает ему полную возможность работать, следуя исключительно внутреннему влечению и систематически расширять свой художественный кругозор новыми путешествиями; экскурсии в Африку дали ему материал для ряда высокохудожественных и интересных писем. Живя то в Варшаве, то в Кракове, С. принимает некоторое участие в местных общественных делах: так, он был одним из самых деятельных членов комитета, заведовавшего сооружением памятника Мицкевичу. С. состоит членом-корреспондентом нашей академии наук. Новеллы, повести, путевые очерки и романы С. могут быть разделены на две главные группы – историческую и психологически общественную. Исторические произведения С. в свою очередь распадаются на две группы: рассказы из польской истории, главным образом XVII в., и из первого периода христианства. Романы из польской истории могут быть названы по преимуществу патриотическими. Таковы романы: «Огнем и мечем», «Потоп», «Пан Володыевский» и «Меченосцы». Три первые романа связаны хронологическую преемственностью и участием в ходе действия одних и тех же персонажей. Особенный успех, почти небывалый, выпал на долю «Огнем и мечем». Роман написан увлекательно; события изгаляются согласно польским историческим источникам, впрочем, безусловно авторитетным; фактических ошибок в романе почти нет (это отмечает и проф. В. Б. Антонович, в своем замечательном этюде об этом романе). Но роман не уясняет, каково было социальное положение Украины, каковы были причины кровавых столкновений, почти стихийной борьбы. Внутренняя сторона жизни тогдашней Украины также остается нераскрытой пером романиста. Краски положены неравномерно; изображение польской стороны вышло гораздо ярче и рельефнее, чем изображение казаков. Героем романа является Иеремия Вишневецкий, получивший громкую известность и среди поляков, и среди казаков. С. идет по следам польской литературной традиции. Идеализм, составляющий у С. отличительную черту его героя, является неуместным в Вишневецком даже в том виде, в каком романист его изобразил. Самой яркой и действительно прекрасной фигурой романа может считаться «Польский Фальстаф» – Заглоба. Роман «Потоп» и по техническим приемам, и по пониманию смысла событий выше «Огнем и мечем», хотя польская публика и критика встретила его с меньшим энтузиазмом. Войны Польши со шведами изложены очень ярко и пластично. В описании осады Ченстохова автор достигает замечательного совершенства и является вполне эпическим писателем. Характеристика исторических деятелей написана мастерски и согласно с источниками. Индивидуализм старой Польши освещен с самой симпатичной стороны. В некоторых частностях сказывается влияние Дюма, что, впрочем, можно подметить и в «Огнем и мечем». «Пан Володыевский» слабее двух предыдущих романов по замыслу и исполнении, хотя изобилует превосходными описаниями картин природы. Некоторые сцены – захватывающая по лиризму (напр. речь над гробом Володыевского). Новелла: «Татарский плен» свидетельствует о глубоком понимании автором психологии прошедшего, хотя она и написана под некоторым влияниям «El principe constante», в передаче поэта Словацкого. Роман «Меченосцы», изображающий борьбу поляков с тевтонским орденом, по художественным приемам примыкает к предыдущим. Изображая отдаленную историческую эпоху, о которой сохранились сравнительно немногочисленные свидетельства, С. обнаруживает большой такт, избегая всяких натяжек и вымыслов и сосредоточивая внимание читателя на изображении действующих лиц. Заслуживает внимания мастерское ведение диалога. Романы и повести, посвященные раннему периоду христианства, стоять в художественном отношении выше патриотических. С. очень хорошо знаком с древней римской культурой; его рано стал занимать и психологический процесс перехода от языческого миросозерцания к христианскому. Новелла «Пойдем за Ним» является превосходной попыткой воспроизвести "этот процесс. Всемирную известность приобрел роман С. «Qao vadis?», особенно популярный в Америке и Италии. С. рисует здесь картину умирающего языческого Мира и нарождающегося христианского. Картина языческого мира написана с замечательным совершенством, почти безупречно. Автор изучил источники, особенно Тацита, и памятники пластического искусства. Христианская община изображена менее ярко и рельефно, Великолепно обрисованы фигуры Нерона и Петрония. Роман изобилует сценами, полными трагизма. В одной из них (Лигия на рогах тура) можно усмотреть и символическое значение.

Психологические и общественные романы и новеллы С. отличаются разнообразием сюжетов. В новелле он достигает такого же совершенства техники, как Мопассан. В ранних новеллах С. много лиризма, задушевности и скрытой горечи. Автор неоднократно подчеркивает историю судьбы, жестоко глумящейся над обездоленными и слабыми («Янко музыкант», «За хлебом», «Бартен Победитель», «Из записок учителя», «Морской сторож», «Понапрасну», «У источника»). Грустное, почти пессимистическое настроение особенно чувствуется в роман «Без догмата». Универсальность типа, выведенного в лице Плошовского, не подлежит сомнению. Плошовский – Печорин новейшего склада, человек, у которого воля почти атрофирована, а рядом с этим существует болезненная впечатлительность, вдумчивость, культ красоты и интеллектуальных наслаждений. Анелька – эпическипростой и привлекательный тип. Неспособность «К чувству и активной деятельности ведет за собой гибель Плошовского и Анельки: Плошовский, чувствуя, что ему недостает „жизненных основ“, кончает самоубийством. В лице Плошовского С. закрепил отживающий свой век тип отчасти декадента, отчасти умственного сибарита, отторгнутого от нормальной почвы. У Плошовского есть, в произведениях С., предшественники: студент в романе „Na marne“ и доктор в драме „На одну карту“. Первый – тип искалеченного жизнью позитивиста-идеалиста, второй – демократ-позитивист, делающий карьеру политической игрой, с твердой волей, но без нравственных устоев, что в конце концов и губить его. Семья Поланецких» – бытовой роман, производящий свежее и бодрящее впечатление. Он рисует часть интеллигентного польского общества – именитого шляхетства старой формации и вновь нарождающейся буржуазии, вышедшей главным образом из среды разорившегося дворянства. Герой романа, Поланецкий – человек заурядный во всех отношениях, с средним умственными" развитием и сильной волей. Романист выводит его в различные моменты личной жизни и указывает на следы романтизма, от которого Поланецкий и многие другие лица романа еще не успели отрешиться. Героиня романа, Мариня Плавицкая, сделавшаяся женой Поланецкого, принадлежит к разряду простых и бесхитростных существ" по инстинкту неиспорченной природы знающих прямой и верный жизненный путь. В романе довольно много разновидностей польской интеллигенции, отделанных, отчасти, с замечательным совершенством (Букацый, Завиловский, Машко). Из женских фигур, вроде Марини, с большим чувством и реализмом изображены больная девочка Литка и ее мать Хвастовская; с отрицательной стороны обрисованы Офновская, Кастелли, Креславевии, Броничева. Роман проникнуть бессознательным оптимизмом. Общество, изображаемое С., не смотря на свои слабости и недостатки, обладает достаточными устоями, определенными идеалами, жизненной бодростью и способностью к возрождению. Роман «Семья Поланецких» – наиболее объективное и, после «Quo Vadis», наиболее зрелое в художественном отношении произведете С. Современное польское общество изображено в нем беспристрастно и с достаточной полнотой. Сфера личных и даже эгоистичных интересов преобладает в нем над сферой общественных. – Путевые очерки С., особенно его американские рассказы, отличаются высокими достоинствами. Описания природы безукоризненны; психологический анализ достигает иногда замечательной глубины (напр., рассказ о смерти Лилиан). благодаря наблюдательности и широкой подготовки автора, его путевые очерки не только развлекают, но и дают ценные этнографические сведения. – С. не обладает талантом драматурга; его сценические опыты неудачны по композиции, хотя некоторые персонажи задуманы очень глубоко. Как теоретик романа и искусства вообще, С. высказывается во многих местах своих произведений. Особенно интересны его рассуждения на эти темы в романе «Без догмата». С. – враг натурализма; в своих «Письмах о Золя» он безусловно осуждает философию французского романиста. Некоторые приемы С. напоминают манеру Тургенева; вообще по таланту и миросозерцанию более сходен с русскими романистами, чем с французскими (его без основания сравнивали с Бурже). Полное собрание сочинений С. на польском языке издается в Варшаве. – Отзывы польской критики о С. весьма многочисленны. Лучшим выражением крайнего увлечения романами С. являются статьи проф. краковского университета гр. Тарновского, посвятившего С. целую книгу («Studja»). Ее слабые стороны – отсутствие сравнительного элемента при анализе сочинений С. и слишком панегирический тон. В противоположную крайность впадает отчасти образцовый польский критик Хмелевский («Nasi powiesciopisarze» и статьи в «Ateneum»), анализирующий весьма тонко и научно романы С. В оценке исторических его романов Хмелевский почти примыкает к мнениям Антоновича и Пыпина. В «Без догмата» Хмелевский видит особый вид болезни воли. О художественном даровании С. Хмелевский очень высокого мнения. Критические опыты Богуславского и др. освещают с различных сторон произведения С. и заключают интересные параллели и сопоставлении. В этюде Спасовича о «Семье Поланецких» автор с обычной глубиной анализа подчеркивает выдающиеся достоинства этого недостаточно оцененного критикой романа (статья Спасовича имеется и на русском языке, в «Собр. Сочинений»). Из русских критиков В. Б. Антонович («Киевская Старина», 1885, 5), анализируя причины успеха романа «Огнем и мечем», приходит к заключению, что С. стоит на уровне польско-шляхетских представлений о причинах казацких войн XVII ст. и что польское историческое самосознание не сделало с того времени особенных успехов. Проф. Антонович указывает на идеализацию Иеремии Вишневецкого, как на пример односторонности понимания С. исторических событий. Взгляды В. Б. Антоновича разделяет и А. Н. Пыпин («Вестник Европы», февраль, 1888 г.). Гораздо мягче отнеслась русская критика к психологическим романам С. С особенной похвалой отзывается о «Без догмата» Влад. Каренин («Вестник Европы» 1891 г., июль), признающий за Плошовским универсальность типа, а за романом – высокую художественность. Столь же положительную оценку этого романа дает А. Волынский в «Северном Вестнике» (1891, 12). Ив. Иванов сопоставляет Плошовского с Печориным и не находить новых мотивов в романе С. («Мир Божий», 1895, II). М. А. Протопопов, в статье «Вина или несчастье?», видит в Плошовском бесплодно рефлектирующего человека, обреченного на гибель и глубоко несчастного («Русская Мысль», 1893, март). «Семья Поланецких» в статье Л. Е. Оболенского (кн. «Недели», 1895, III) разбирается с общественной точки зрения; автор отмечает оторванность от почвы изображенной С. интеллигенции. Со стороны замысла «Семья Поланецких» не удовлетворяет и И. Гофзиеттера («Сенкевич, как психолог современности», СПб., 1896), отрицательно относящегося к Поланецкому. Замечательную статью о «Quo Vadis» написал проф. Мищенко («Античные мотивы в произведениях Сенкевича», «Рус. Мысль», 1897, 8); он очень высоко ставит роман С. и признает за автором основательное знание источников. Г. Шепелевич напечатал в 1894 г. отдельной брошюрой отрывок из своей публ. лекции о без догмата, две статьи его же о С. вошли в сборник: «Наши современники» (СПб., 1899: «Сенкевич как романист психолог» и «Исторические романы Г. Сенкевича»). Отзывы западноевропейской критики, особенно французской (в «Revue de d. eux Mondes» и др.), вообще благоприятны для С., но ничего нового в литературу сюжета они не вносят. Тоже можно сказать и об отзывах итальянской критики (в «Согriere di Napoli», в «llustrazione» и др.), восторженно отзывающейся о «Qao vadis» и «Семье Поланецких». Более библиографическим, чем критическим характером отличаются отзывы о С. в немецкой и английской журналистике; впрочем, в предисловиях к немецким переводам встречаются интересные замечания (напр. Левенфельда). Переводы на русский язык произведений С. весьма многочисленны, но далеко не одинакового достоинства. Образцовыми можно признать пер. В. М. Лаврова (изд. «Русской Мысли»). Сочинения С. изданы в Киеве в неудовлетворительном переводе г. Домбровского. Многие сочинения С. переведены на английский, немецкий, итальянский, французский, финский, шведский, норвежский, испанский и даже на volapuk. В Италии в последнее время отдельные сцены из «Qao vadis» ставятся в народном театре. Произведения С. вдохновили некоторых польских и иностранных живописцев. Лучшие иллюстрации отдельных романов С. после польских – американские и английские.