Текст книги "Убийства в алфавитном порядке"

Автор книги: Ежи Эдигей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Признания официантки

– Жена на отдыхе, у тебя свободный вечер, – сказала Барбара Шливиньска капитану Зигмунту Полещуку. – Познакомь меня с Забегово.

– Весьма охотно. Что тебе показать?

– Ночную жизнь вашего города.

– С этим у нас неважно. В «Каролинке» есть музыка, но только до двенадцати.

– Давай лучше сначала выпьем кофе в «Звездочке», а потом поужинаем в «Шлёнске».

– Побойся Бога, в «Шлёнске»! Это ужасный шалман. Недели не проходит, чтобы там не нашлось работы нашему патрулю. А ты, насколько я могу судить, уже хорошо знаешь Забегово. Особенно с кафе-ресторанной стороны.

– Но ведь одинокая женщина должна где-то обедать и может иногда сходить в кафе.

– А в столовую нельзя? Как все мы.

– Иногда хочется разнообразия.

– Советую все же пойти в «Каролинку». Место вполне приличное, на кухню тоже нельзя пожаловаться, и публика не такая, как в «Шлёнске».

– Другая публика меня вообще не интересует. Мне нравится та, из «Шлёнска».

– Я думал, ты меня приглашаешь от тоски душевной, но теперь понял – по службе.

– Можно соединить полезное с приятным. Как ты думаешь? Я хочу присмотреться к дружкам Адамяка. В «Каролинке» их не встретишь, там бывает городская «знать». Я несколько дней обедала в «Шлёнске», меня там уже знают. Но вечером идти туда одной неприлично.

– Хочешь, чтобы я был прикрытием?

– Милой компанией.

– А что взамен?

– Я не думала, что тебя это интересует.

– Сожалею, но таков этот мир.

– Буду… буду к тебе так мила, как только смогу. Все время, как в «Звездочке», так и в «Шлёнске». Идет?

– Ну что ж… А потом?

– На большее не рассчитывай. Чтобы не разочароваться. Предупреждаю сразу, – серьезно сказала пани поручник.

Около шести вечера Зигмунт зашел за Барбарой. В элегантной, но не слишком экстравагантной юбке, с прической из парикмахерской, она выглядела весьма интересно.

Вышли на улицу. Капитан обнял девушку и слегка притянул к себе. Она не протестовала. Не вынула ладонь из его руки. Они шли как пара влюбленных. Буквально все, кто проходил мимо, многозначительно посматривали на них. Многие кивали им. Офицера милиции в этом городе знал почти каждый, личность девушки тоже перестала быть тайной.

– Держу пари, – рассмеялась Шливиньска, – что, как только твоя жена вернется с отдыха, получишь нагоняй за эту прогулочку и за то, что держал меня за руку.

Полещук усмехнулся, но на всякий случай отпустил девушку и немного отодвинулся. Он храбрился:

– Жена знает, что моя служба иногда требует делать такие вещи, которые…

– Фу-ты ну-ты. Подожди, подожди.

Их приход вдвоем в единственное в Забегово кафе вызвал сенсацию. Они стали предметом назойливого любопытства. Несколько посетителей спешно заплатили по счету и убрались из кафе. Подошла официантка:

– Для пани поручник, как обычно, со льдом или что другое?

Они сделали заказ, а когда официантка отошла, Полещук заметил:

– Видишь, как у нас. Попробуй тут последить за кем-нибудь. Жители знают нас по походке, по имени, знают, где мы живем. В таких обстоятельствах найти что-либо очень трудно.

– Совсем нетрудно, – возразила ченстоховка. – Нужно завоевать доверие окружающих и объяснить им, что они обязаны нам помогать, в общих интересах и в собственных. Тогда тот факт, что все друг друга знают, станет не препятствием, а нашим козырем.

– Ты оптимистка. Интересно, каким образом ты добьешься доверия этих типов. Сама видела, как они разбегались, завидев нас.

– Необязательно их. Мне хватит доверия тех, которые их знают и расскажут мне о них то, что я хочу знать.

– Пью за твой успех. – Капитан поднес к губам рюмку с вином.

– За наш успех, – поправила девушка.

Они мило провели в кафе час, после чего пани поручник посмотрела на часы и предложила:

– Посидим еще пятнадцать минут и пойдем в «Шлёнск».

Зигмунт скривился:

– Далась тебе эта забегаловка. Если хочешь есть, приглашаю в «Каролинку». Потанцуем.

Однако уговоры не помогли, Шливиньска не дала себя переубедить.

Когда они вошли в пивную, веселье было в полном разгаре. Наверняка половина присутствующих в «Шлёнске» не сдали бы экзамен на хождение по одной половице. Все столики были заняты. На каждом стояла или батарея пивных бутылок, или по крайней мере одна поллитровка. Зато на закуске явно экономили. Лишь кое-где остатки еды на тарелках свидетельствовали о том, что там были какие-то горячие блюда. Преобладала селедка или колбаса с огурцами.

При виде двух человек из милиции в зале на мгновение воцарилась тишина. Там и тут стали просить счет. Навстречу прибывшим поспешил пан Стасё, который в «Шлёнске» выполнял целых три функции: заведующего залом, гардеробщика, а при необходимости и вышибалы. Для последнего хорошо сложенный, рослый бывший боксер особенно годился.

– Пан капитан у нас? По службе?

– Ну что вы, – рассмеялась Шливиньска. – Мы просто заскочили сюда поужинать. Жаль, что нет ни одного свободного столика.

Пан Стасё не проявил удивления, ни единым движением мышц лица не показал, что не поверил им. «Шлёнск» не то заведение, куда сотрудники милиции заходят лишь с целью подкрепиться. А ведь сейчас заявились сразу два офицера из милиции.

– Для таких дорогих гостей столик должен найтись.

Где вам больше нравится? Может, у окна?

Заведующий залом подошел к столику у окна и обменялся несколькими словами с сидящей за ним компанией из шести выпивох. Пьяницы закивали и без малейших возражений пересели к ближайшим соседям, расположившимся за тремя сдвинутыми столами.

Официантка мгновенно убрала полчища пустых бутылок, стаканов и полные окурков пепельницы, а потом принесла скатерть.

– Прошу вас, – гордо заявил пан Стасё. – Столик ждет.

– Можем сделать натуральные шницели, – предложила официантка. – Есть свежая телятина.

– Пусть будут шницели, – согласился капитан.

– Но сначала, – попросила девушка, – сельдь в сметане и бутылку водки. Если бы еще вареный картофель…

– К сожалению… В это время? – удивилась официантка.

– Ну тогда хлеб с маслом. И две бутылки воды.

– Сейчас подам. – Официантка признательно посмотрела на пани поручника.

– Женщина, что ты делаешь? – Зигмунт был весел и немного испуган. – Завтра весь город будет говорить о том, как милиция пила в «Шлёнске».

– Пусть говорят. Это даже интересно.

– Ты все еще на службе?

– А как ты себе это представляешь?

– Так хорошо было в «Звездочке»!

– Ой Зигмунт, Зигмунт. – Девушка погрозила ему пальцем. – Жена через три дня возвращается из отпуска, а ты все еще хочешь об этом забыть.

– Я думал…

– Думал, что твое личное очарование так действует на меня? – Шливиньска смеялась над коллегой. – Дай сигарету.

– Черт возьми, забыл в «Звездочке». Сейчас принесу.

Офицер не успел подняться из-за столика, а внимательный ко всему пан Стасё уже стоял рядом.

– Пан капитан забыл сигареты? Сейчас принесу. «Пясты»? Спички есть?

– Да, благодарю.

Когда заведующий направился к буфету, Зигмунт заметил:

– В этой дыре знают даже, кто из милиционеров что курит.

– Точно. Но если столько знают о милиции, то об интересующих нас людях – еще больше.

Официантка принесла столовые приборы и через минуту опять вернулась с заказанными закусками. Наполнила стаканы содовой водой и разлила водку по рюмкам. Как в самом шикарном ресторане категории «люкс».

– Приятного аппетита, – пожелала она.

– Пани Ядзя, – Шливиньска задержала ее. – Мы, собственно, уже знакомы, правда? С тех пор как приехала в Забегово, я ем у вас ежедневно.

– Надеюсь, пани поручнику нравится наша кухня.

– Конечно. Но сегодня я хотела бы выпить с вами. Есть повод, у меня день рождения.

Капитан с удивлением смотрел на коллегу, но не произнес ни слова.

– Нам нельзя пить с гостями.

– Только рюмочку. В честь моего праздника. Очень прошу. Принесите еще одну рюмку.

– Если заведующий увидит, то надерет мне уши, – защищалась официантка.

– Как-нибудь уладим, – вмешался в разговор Зигмунт. – Ведь пан Стасё мой старый приятель.

– Ну разве так. Очень вам благодарна, бегу за рюмкой.

Естественно, что в такой забегаловке, как «Шлёнск», не было рюмок меньше, чем стограммовые. Капитан недоверчиво наблюдал, как Барбара, не моргнув глазом, выпила всю рюмку до последней капли. Официантка, которая сначала только помочила губы, последовала примеру «виновницы торжества» и теперь с уважением смотрела на этого удивительного поручника в юбке. Ничто в Польше так не нравится людям, как умение выпить.

– Закусите. – Барбара пододвинула официантке свою тарелку.

– Благодарю вас. Действительно не могу. Должна бежать к посетителям. Заведующий уже видел. Ой, даст он мне, даст! Еще раз всего наилучшего по случаю дня рождения.

Официантка пошла на кухню.

– Баська, что ты вытворяешь?

– Как что? Забавляюсь.

– Хорошенькая забава. Заказываешь пол-литра водки, потом спаиваешь персонал государственного предприятия общественного питания. Хороший пример подает милиция рядовым гражданам. – Капитан говорил полушутя-полусерьезно.

– Не волнуйся, дорогой. – Девушка потянулась к бутылке и снова наполнила рюмки. – За скорое возвращение твоей жены с курорта.

Весь зал наблюдал за этой парой. Факт распития водки с официанткой, естественно, был оценен весьма положительно. А когда Барбара так же легко опрокинула вторую стограммовку, пани поручник приняли в «Шлёнске» безоговорочно, и постепенно все перестали интересоваться гостями. Пришли к выводу, что милиционер тоже человек и иногда может позволить себе «трахнуть» несколько граммов водки.

Официантка принесла заказанные шницели. Шливиньска предложила ей еще рюмку, но она отказалась. Ей предстояло еще несколько часов работы, выписка и сдача оплаченных счетов.

– Эти шницели действительно вкусно приготовлены, – подтвердил капитан. – А сельдь была превосходной.

– Ничего удивительного. В таких шалманах чаще всего кухня бывает хорошей. Умеют должным образом оценить клиента, который пришел не только выпить, но и поесть. Я ведь обедаю здесь уже несколько дней. В обеденное время очень прилично. Но, сам понимаешь, я хотела посмотреть, как это заведение выглядит вечером, и воспользоваться твоей милой компанией.

– А собственно, что ты тут хотела увидеть?

– Скажи мне, здесь, в зале, есть «коллеги» Адамяка?

– Скорее дружки, – поправил капитан. – Конечно, есть. Хоть вон там, за столиком у стены. Тот, который спит, опустив голову на стол, – Богдан Палюх. Теперь наверняка стал главарем банды.

– Очень мутят воду?

– Может, и не очень, но, несомненно, это обуза для города и для нас. В пьяном виде скандалят, дерутся, пристают к людям. Словом, хулиганят. Но на чем-нибудь серьезном – так, чтобы можно было прикрыть всю компанию, – их пока не взяли. Хотя они частые гости нашей КПЗ, а также частые «герои» административных коллегий. Каждый из них уже должен тысячи по две злотых разных штрафов. Не платят, но часто и не работают, поэтому получить с них штрафы трудно. Кстати, ты сама должна это знать – наверное, то же самое и в Ченстохове.

– Разумеется. Мы имеем хлопоты с некоторыми веселыми ребятами. Однако я хотела бы узнать, как эта проблема решается в маленьком городе.

– Пожалуй, хуже, чем в большом.

– Зато серьезное преступление здесь труднее совершить безнаказанно.

– Разве что убить четверых, – мрачно пошутил капитан. – Впрочем, должен признать, что после смерти Адамяка городские хулиганы притихли. Наверное, расценили это как предупреждение и успокоились.

– Вот видишь, – улыбнулась Барбара, – даже ты обладаешь ценной информацией, которая может мне пригодиться в процессе следствия.

– Я?!

– Ну да. Ты подтвердил, что банда Адамяка расценила смерть своего вожака как предупреждение. Боятся, что после Адамяка придет очередь других. Видимо, у них есть основания для беспокойства, причем что-то более важное, чем обычные дебоши у ларька с пивом.

– С ненормальными никогда ничего не известно.

– Опять ты возвращаешься к вашей любимой версии о сумасшедшем. Я думаю, что дружки Адамяка лучше ориентируются в этом деле, чем комендатура милиции. Ладно, закажи кофе и попроси счет. Естественно, оплатим его вместе.

– На это я не могу согласиться.

– И все-таки согласишься, – сказала девушка. – Не хочу быть никому обязанной. Ни тебе, ни кому-либо еще.

Зигмунт Полещук не протестовал. Понимал: это ни к чему не приведет, а девушка хорошо знает, что делает и к чему стремится. Даже те пол-литра, которые несколько минут назад они выпили, не поколебали ее намерений.

На следующий день Барбара Шливиньска появилась в «Шлёнске» раньше, чем обычно, – в 12.30. Рассчитала, что в это время заведение будет пустым и она спокойно поболтает с официанткой. Ее приветствовали как старую хорошую знакомую.

– Как вам у нас вчера понравилось? – спросила пани Ядзя, одновременно информируя о том, что сегодня предлагает кухня.

– Спасибо, понравилось.

– Я удивляюсь, что вы пришли к нам, а не в «Каролинку».

– Хотелось посмотреть, как в «Шлёнске» вечером.

– Вчера было спокойно. Может, благодаря вам. Люди видели, что в зале сотрудники милиции, и вели себя осторожно. Кроме того, стало немного спокойнее с тех пор, как убрали Адамяка.

– Вы его знали?

– Даже слишком хорошо знаю всю эту банду. Сколько раз ругалась тут с ними.

– Как вы думаете, кто его убил?

– Да тот же «алфавитный убийца».

– Не могу поверить, что это работа сумасшедшего.

– Может, он и не сумасшедший, – согласилась официантка. – А что касается Адамяка… Наверняка есть такие, кто желал ему смерти.

– Почему?

– Это был отъявленный хулиган. Но ему удивительно везло, поэтому он никогда долго не сидел.

– Насколько я знаю, на Адамяка не было ни одной серьезной жалобы. Как и на его дружков. Какие-то там мелкие скандалы и драки в пьяном виде.

– Но люди их боялись. И прежде всего девушки.

– Девушки?

– В таком маленьком городке девушке нелегко пожаловаться в милицию или прокурору. Сгорит со стыда навеки. Ничего не останется, кроме как уехать. Любой будет над ней насмехаться. Ни один парень на ней не только не женится, но и на улицу с ней не выйдет. Лучше стиснуть зубы и молчать.

– Вы считаете, что за Адамяком были и такие дела?

– За ним и его бандой. Они еще хвастались этим и смеялись над девушками – мол, какие глупые.

– Невероятно! Зачем им было рисковать? Ведь суд за это дает до двенадцати лет. От кого вы об этом узнали?

– Сама слышала. Здесь, в этой забегаловке. Вицек сидел за столиком, там, слева от буфета. Вместе с несколькими дружками. Прилично тогда выпили, и Адамяк хвастался, как они вчетвером обработали какую-то девушку из Ковалево. Затащили ее в лес у дороги и там сделали свое дело по очереди.

– Ковалево?

– Это деревня у шоссе в сторону Ополья. Каких-нибудь четыре километра от Забегово. Оттуда много людей приезжает на работу в город. Наверное, и та девушка так же приехала.

– Вы давно слышали этот разговор?

– Недели за две до того, как его убили.

– К нам не поступали заявления об изнасиловании.

– Я ведь сказала вам, что у нас ни одна не отважится идти в милицию, даже замужняя. А тем более такая, из деревни. Отец бы избил ее до потери сознания, если вообще не выгнал бы из дома.

– Как это? Разве девушка виновата в том, что ее изнасиловали?

– Тут каждый скажет: если бы сама не захотела, до этого бы не дошло.

– Ужасно!

– Может, в этих словах доля правды и есть. Тогда Адамяк хвастался, что они встретили девушку в городе, пошли с ней в «Звездочку», потом купили «фруктовки», выпили в парке, и девушка согласилась на то, чтобы они вчетвером проводили ее пешком в Ковалево. Через лес. Может, она догадывалась о том, что ее ожидает? Есть такие любительницы…

– Что вы говорите!

– Пани поручник, если работаешь в закусочной, то не только видишь, но и слышишь. Разное в жизни бывает, и люди разные, в том числе женщины. Я ведь не говорю, что так оно и было. Деваха глупая, могла и не отдавать себе отчета в том, чем грозит ей такая прогулка, вот и доигралась. Естественно, потом рта не раскрыла, и, если бы похабники не трепались, никто бы ничего не узнал. Но они должны были похвастаться, какие они герои.

– Хотелось бы поговорить с той девушкой.

– Я ничего о ней не знаю. Слышала только похвальбу Адамяка.

– А где можно что-нибудь узнать?

– Думаю, Вицек и его дружки везде разболтали об этом деле, так что сплетни наверняка дошли до Ковалево. Попробуйте узнать что-нибудь там.

Шливиньска не показала виду, как важна для нее эта информация. Причиной убийства Адамяка могла быть месть за изнасилование дочери, сестры или невесты. Становилось также понятно, почему дружки убитого постарались изменить свой образ жизни и больше не мозолить никому глаза.

Но была ли это та пресловутая нить, потянув за которую можно распутать весь клубок?

Поручник пани Шливиньска приняла решение проверить эту версию.

Стилет

Несмотря на нехватку офицерских кадров, майор Зайончковский каждое утро собирал их на планерку, чтобы заслушать отчеты о проделанной работе и распределить задания на текущий день. Все отделы засучили рукава, каждый работал на полную мощность, делал все, что было необходимо.

Когда поручник Шливиньска поделилась с коллегами результатами своего расследования в «Шлёнске», даже комендант вынужден был признать, что девушка проявила себя великолепно. Но не преминул, однако, добавить:

– Мы не на Сицилии. В Польше нет традиций кровной мести. Кроме того, я не вижу причины, по которой мститель за поругание чести девушки выбрал именно Адамяка, а не Палюха, к примеру.

– Но Адамяк первым начал хвастаться, к тому же он был инициатором насилия. Могло также сыграть роль то обстоятельство, что его фамилия на «А», это обеспечивало убийце хороший камуфляж.

– Я не ставлю под сомнение заслугу нашей молодой коллеги в том, что следствие сдвинулось с места, но сомневаюсь, что новая версия приведет нас к поимке четырехкратного убийцы. Сомневаюсь также в мести со стороны родных или близких девушки. Скорее всего, преступление Адамяка и его банды побудило нашего маньяка к действию. А когда он расправился с Адамяком, тяга к убийству овладела им. Они все всегда объясняют такие дела непреодолимой силой, которая якобы приказывала им совершать новые убийства. – Майор упрямо возвращался к версии о сумасшедшем.

«До чего толстокожий, – размышляла Шливиньска, – ну прямо тупица». Но, конечно, не сказала ни слова.

– Тем не менее необходимо проверить информацию. – Капитан Полещук поспешил девушке на помощь.

– Верное замечание, – признал «старый». – И поэтому я предоставляю поручнику Шливиньской полную свободу действий. Что касается помощи, то, к сожалению, кроме патрульной милицейской машины, которая отвезет ее в Ковалево, мало что могу предложить. Она и сама знает, какая у нас ситуация.

– Благодарю, но машина мне не понадобится. Ковалево имеет хорошую автобусную связь с Забегово. Я хочу, чтобы мое появление там не вызвало сенсации.

– Понимаю, – согласился майор. – Я тоже считаю, что так будет лучше.

– Бась, я тебе рекомендую, – вмешался поручник Стефаньский, – найти Яна Копыта. Он солтыс[9]9
  Сельский староста.


[Закрыть] в Ковалево. Мудрый мужик. Великолепно знает свою территорию. Если нужно, сможет держать язык за зубами. На него можно рассчитывать, он не раз помогал нам в разных делах. Что касается самой деревни, то люди в ней живут самые разные. Как это часто бывает у нас в Силезии. Порядочно здесь крестьян-работяг, которые имеют небольшие наделы земли, но выезжают на работу в город. Много также крепких крупных хозяйств, потому что земля там хорошая. Сеют пшеницу, выращивают много сахарной свеклы по договорам. Некоторые разводят свиней. Богатое село, пожалуй, самое богатое во всей округе.

В тот же день Шливиньска поехала в Ковалево. В конце августа дни становятся короче, и девушка выбрала такой автобус, чтобы появиться в деревне, как только начнет смеркаться. Она заранее подробно выспросила у поручника Стефаньского, где находится дом солтыса и как к нему пройти от автобусной станции. Сейчас она сразу направилась к этому дому.

Ян Копыт только что вернулся с поля и заканчивал ужин. Девушка подождала на лавочке перед домом, а когда он освободился, попросила его поговорить с ней с глазу на глаз.

Весь двор свидетельствовал о зажиточности его хозяина. Большой кирпичный коровник, рядом только что построенный свинарник, обширный сеновал. Деревянный дом недавно был капитально отремонтирован. Насколько можно было видеть с улицы, в доме на первом этаже располагались кухня и три комнаты, на втором – еще два жилых помещения. Копыт провел девушку в одну из комнат, которая служила ему мастерской и канцелярией солтыса одновременно.

– По какому делу? – спросил он официальным тоном.

Шливиньска достала служебное удостоверение.

– Я из милиции. Из городской комендатуры в Забегово, – объяснила она.

Хозяин внимательно изучил документ.

– Правильно, – сказал он, – но вы, наверное, новенькая… Я знаю там всех вместе с комендантом, майором Зайончковским.

– Вы правы. Меня командировали неделю назад из Ченстоховы.

– Наверное, по делу «алфавитного убийцы», – догадался солтыс. – Интересно, сколько он еще человек прикончит, прежде чем его поймаете…

– Надеемся, что больше нисколько. – Шливиньска не хотела распространяться на эту тему.

– А к нам вы по какому делу?

– Может быть, вы слышали, пан Копыт, что одну девушку из вашей деревни изнасиловали несколько хулиганов, когда она возвращалась с работы домой.

– Да, есть такие сплетни. – Солтыс был осторожен.

– Я хотела что-нибудь узнать об этой девушке.

– Люди разное болтали, а девушка все отрицала. Я ничего не знаю. Мало ли что в деревне болтают.

– Поручник Стефаньский сказал мне, что с вами можно говорить откровенно и что за эти стены ничего не выйдет. Жаль, что вы мне не доверяете. Тут речь даже не об Адамяке. Мы хорошо знаем, что это был за тип. Но погибли и другие люди. Любой, даже самый незначительный факт по этому делу имеет огромное значение для следствия.

– Я понимаю, пани поручник. Но как же быть? Эта девушка и так хлебнула. Все в деревне над ней смеются. А сейчас, когда разговоры немного утихли, вы начнете таскать ее по судам…

– Вы же хорошо знаете, что дело об изнасиловании возбуждается лишь в том случае, если сама потерпевшая подаст заявление о преступлении. Раз она не заявила, то и дела быть не может. Я только хотела узнать имя и фамилию той девушки и поговорить с ней наедине. Без свидетелей. Жаль, что вы не хотите мне в этом помочь.

Мужчина почесал затылок:

– Потом будут говорить, что Копыт донес в милицию.

– Никто не скажет, потому что никто ничего не узнает. Даже о том, что я была в Ковалево и разговаривала с местным солтысом. Все останется в тайне. А каждый гражданин обязан помогать милиции в раскрытии убийства, тем более что сейчас речь идет о четырех убийствах.

– Я понимаю…

– Даю вам слово, что мне самой, как и вам, нужна полная тайна.

– Я правда мало знаю. Однажды вся деревня начала болтать, что Ганну Низёлек, когда она пешком возвращалась из Забегово, четыре парня обработали в лесу у дороги. Вроде она была такая пьяная, что ели ноги доволокла до дома. Девка все отрицала, но сплетня разрасталась, добавлялось много разных подробностей. Старый Низёлек, когда узнал об этом, так отлупцевал доченьку, что она четыре дня двигаться не могла. Предупредил, что, если она еще раз появится в Забегово, он ее убьет.

– Разве она виновата?

– Пани поручник, – Копыт разделял мнение всей деревни, – недаром существует поговорка: если сучка не захочет, кобель не вскочит. Когда она шла в лес с парнями, она что, ничего не понимала?

– Она не шла в лес. Ее туда затащили силой.

– Не знаю, сама она пошла или нет, но чего ради она вечером шляется с такими хулиганами? Уже за одно это Низёлек правильно отделал ее. А Витек Гробельный добавил.

– Кто это – Гробельный?

– Местный парень. Хотел на ней жениться.

– Жених?

– Гулял с ней, но и она, и ее родичи носом крутили. Известно, Низёлек один из самых богатых хозяев во всей деревне, а у старого Гробельного только три гектара, но зато пять ртов в доме. Не по вкусу Низёлеку такой зять. Но ничего лучше под рукой не было, поэтому его не гнали, хотя о свадьбе и не говорили.

– Теперь этот Витек наверняка передумал?

– А чего ему передумывать? У Низёлека двенадцать гектаров, земля как масло. Двое сыновей уехали из деревни. Им, видите ли, навозом очень воняло. Один работает шахтером в Бытоме, второй на металлургическом заводе в Баилдоне. Ни один сюда уже не вернется, и Гробельный вместе с девкой захапает все хозяйство.

– Девушка ведь тоже работала не здесь, а в Забегово.

– Да. Сейчас у молодых все в головах перевернулось. Ищут легкий хлеб в городах, а в деревне некому работать. Старый Низёлек, может, в душе даже доволен случившимся с дочкой, так как теперь ее работа в городе закончилась. Гробельный тоже должен иметь от этого выгоду, потому что Низёлеку теперь труднее воротить нос и ждать принца из сказки. Слышал, что на осень назначено объявление о помолвке с амвона, а свадьба будет на Рождество.

– А девушка как к этому относится?

– А разве у нее есть какой-нибудь выбор? Тут над ней и впредь будут смеяться. Другое дело, когда объявят помолвку или сыграют свадьбу… Тогда уж никто не отважится задевать Низёлка или Гробельного. Рот не откроют. А потом люди забудут. Если бы она уехала в город, сплетни бы и туда дошли. Да она и не такая красавица, чтобы перебирать женихов. Витек же парень что надо. Статный, хозяйственный, против него ничего не могу сказать.

– Итак, пан солтыс, по вашему мнению, все в порядке? – Барбара не могла примириться с этой своеобразной философией.

– Да, выходит, что в порядке. Конечно, девушка много пережила, но нужно быть осторожней.

– Вы не допускаете, что Низёлек или Гробельный разделались с этим Адамяком? Ведь он был главным исполнителем преступления.

– Он сам этим хвастался. Нашим ребятам, работающим в Забегово.

– Адамяка знали в вашей деревне?

– Он тут родился. Его мать из семьи Паческих, дочка старого Паческого, который умер пять или шесть лет назад. Она жила с мужем и детьми у своего отца. Пожалуй, где-то лет десять назад начала торговать зеленью, переехала в город, потому что так ей было выгодней, а Паческий поссорился с зятем и грозился выгнать их всех из дома…

– Я хотела бы поговорить с Ганной. Но так, чтобы об этом никто не знал.

– Это можно устроить. Пошлю кого-нибудь к Низёлеку, передам, чтобы он немедленно принес анкету по вопросу контрактации. Это такая бумага для статистики. Он давно уже должен ее вернуть. Скажу, что приехал инструктор из повята и собирает эти бумажки.

– Но я не хочу говорить с Низёлеком.

– Не беспокойтесь, – усмехнулся солтыс. – Я ведь его знаю. Он не двинется с места. Устал, вкалывал целый день, а еще полно работы по хозяйству. Он ни за что не выйдет из хаты и пришлет с этим вопросником дочку.

Сейчас выйду на улицу и поймаю кого-нибудь, кто идет в ту сторону.

Ян Копыт быстро вернулся и объявил, что Низёлека известили. Барбара Шливиньска на всякий случай решила сыграть роль повятового инспектора, если бы сам хозяин пришел к солтысу. Однако не прошло и четверти часа, как в дверях появилась молодая девушка. Она не была красивой. Низкая, коренастая, крепкого сложения. Круглое лицо, немного вздернутый нос, темно-русые волосы, гладко зачесанные вверх.

– Действительно, – подумала Барбара, – у нее не может быть особого выбора. Но на что соблазнились эти парни?

– Добрый вечер. Тятенька просил вам отдать. – Ганна держала в руке листок бумаги.

– Спасибо, пани Ганя. Вот тут наш инспектор хотел с вами поговорить. – Солтыс вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

– Со мной? – удивилась девушка. – По какому делу?

– Я офицер милиции. – Шливиньска вторично использовала свое служебное удостоверение. – Прошу вас, садитесь.

Низёлкова сначала побледнела, а через минуту ее смуглое лицо покрылось темным румянцем.

– Вы, наверное, догадываетесь, о чем я буду с вами говорить?

– Оставьте меня наконец в покое. Я ничего не знаю. Это все глупые сплетни. – Ганна чуть не плакала.

– Прошу вас, успокойтесь, – мягко произнесла Барбара. – Я хорошо знаю, что это, к сожалению, не сплетни. Но сюда я приехала не для того, чтобы вести следствие по вашему делу. Вы сами наверняка знаете, что без вашего заявления возбудить уголовное дело против насильников невозможно. Меня интересует другое. Я хотела бы поговорить с вами не как милиционер, а как женщина с женщиной, точнее, как старшая подруга. Адамяк убит.

– Хорошо, что этого хулигана прикончили, причем его собственным ножом. Мне его пожалеть?

– Вы знали его раньше?

– Он же из нашей деревни. Я в школу с ним ходила, в один класс.

– Я веду следствие по делу об убийстве Адамяка и еще троих человек. Каждый, даже самый мелкий факт может иметь значение.

– Я его не убивала.

– Я в этом абсолютно уверена. Но откуда вы знаете, что его убили собственным ножом?

– Ну… – девушка запнулась.

– Ясно, – улыбнулась Шливиньска, – тем ножом он вам грозил тогда, в лесу.

Низёлкова молчала.

– Можете мне доверять, хотя бы немного. Неужели вы не понимаете, что об изнасиловании в милиции известно? Напрашивается логический вывод: Адамяка убили в связи с этим преступлением. Кто – я не знаю. Может быть, ваш отец, может, Витольд Гробельный отомстил за ваше бесчестие.

– Ни тятенька, ни Витек его не убивали. Они были в Ковалево. Весь день.

– Лучше, если все это выяснится без шума, без сенсации, чтобы не ворошить неприятные для вас воспоминания. Ведь так?

– Так, – согласилась девушка.

– Вы видели нож?

– Адамяк показывал его.

– В лесу?

– Нет. Когда мы пили вино в парке. Хвалился, что купил у немца из ФРГ, за две сотни.

– Что из себя представлял этот нож?

– Ну такой… Как нажмешь кнопку, из ручки выскакивает длинное тонкое лезвие.

– У других не было похожего?

– Нет. Палюх хотел купить нож у Вицека. Обещал дать за него «грязнуху».[10]10
  Купюра в 1000 злотых (жарг.).


[Закрыть]

– Договорились?

– Нет. Адамяк не хотел продавать.

– Вы только тогда видели тот нож?

– Нет, – девушка покраснела. – Потом, в лесу. Адамяк грозил, что полоснет меня по лицу лезвием, если быстро не соглашусь…

– Так, понятно. Но прошу вас, пани Ганна, объясните мне, как получилось, что вы решились пойти с теми четырьмя парнями вечером через лес?

– С одним бы не пошла. Побоялась бы. Но их было четверо, тем более я всех хорошо знала. С одним из них как-то вместе работала. А с Вицеком бегала в школу. Теперь понимаю, что была дура.

– Адамяка убили 25 июня. Откуда вы знаете, что отец и Гробельный находились тогда в Ковалево? Трудно вспомнить, что делалось неделю назад, а прошло два месяца.

– Я узнала о смерти Адамяка на следующий день, это была среда, 26 июня. И сразу подумала, не тятенька ли с ним разделался. Но я помню, что накануне, во вторник, мы целый день перебирали и пропалывали свеклу – тятенька, Витек, я и две соседки, нанятые для этой работы. А когда стемнело, к нам пришел Ян Копыт и вместе с нашими мужчинами полночи ремонтировал трактор. Солтыс наверняка об этом также помнит.