Текст книги "Сладостная победа"
Автор книги: Эйна Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
– Я очень огорчен, отец, – сказал Джефф.
– Но не так сильно, как я.
– Эй, шериф! – крикнул изнутри Пайк. – Нельзя ли дать мне водицы?
– Я дам ему попить, – вызвался Джефф.
– Только будь осторожен, – предупредил его Джетро. – Никому из них доверять нельзя.
Схватив ведро с водой и ковшик, Джефф направился к камерам. Пайк и Келер уже поджидали его, стоя возле решетки.
– Мне тоже хочется пить, – сказал Келер.
– Отойди назад, сперва я дам пить твоему приятелю.
Ворча, Келер отошел назад. Джефф зачерпнул ковшиком воду и начал было просовывать его сквозь прутья Пайку, как вдруг тот схватил его за кисть и резко дернул на себя так, что Джефф стукнулся лбом о решетку. Он попытался вынуть револьвер, но Пайк схватил его за горло и прижал к дверям камеры. Келер, поспешивший Пайку на помощь, протянул руки сквозь прутья и вынул револьвер из кобуры Джеффа.
По-прежнему удерживая жесткой хваткой Джеффа за горло, Пайк взял поданный ему Келлером револьвер и уперся стволом Джеффу в живот.
– Теперь позови своего папочку с ключом от камеры, иначе тебе придется долго мучиться перед тем, как умереть от выстрела в живот.
– Что случилось? – появился в дверях Джетро, услышавший шум.
– Сними пояс с револьвером и отопри эту дверь, или у твоего мальчика будет дырка в животе, чтобы ему было лучше дышать.
– Не делай мальчику ничего плохого, Пайк, – произнес Джетро, отстегивая ремень и опуская его на пол.
– Подтолкни его к другой камере, – скомандовал Пайк.
Джетро сделал, как ему было сказано, и Колби достал его револьвер сквозь прутья.
– Вы, ребята, знаете, что не успеете вы далеко уйти, как вас настигнут либо вооруженные жители города, либо военные, – сказал Джетро.
Пайк фыркнул, хотя его лицо злобно ощерилось.
– Ну, давай, не задерживайся, шериф. Открывай камеры.
Джетро подчинился. Освободившись, бандиты надели наручники за спиной на руки Джетро и заперли его в камере. Затем они вернули себе свои сапоги и пояса с револьверами. Пайк выглянул в окно.
– Пара лошадок привязана к коновязи почтовой конторы прямо через улицу. Но нам нужны еще две. Келер, возьми щенка и сходи с ним в конюшню, оседлай там двух лошадей. Бенсон, ты и Колби соберите все винтовки и все боеприпасы, какие только найдете, – приказал он, выдвигая ящики в столе. Обнаружив ящичек с деньгами, Пайк переложил деньги в свой карман. – Не забудь, – прорычал он Джеффу, – твой отец в наших руках! Малейшее движение с твоей стороны, и мы его убьем. Все понял?
– Понял, – промолвил Джефф.
Несколько человек шли по улице, видимо, по своим делам, когда Джефф и Келер, выйдя наружу, направились к конюшне. Однако Сэм и два мальчика по-прежнему играли в шарики. Когда они проходили мимо детей, Сэм подозрительно посмотрела на них обоих.
– Привет, Джефф. Ты не…
– Не приставай, Саманта, я очень занят, – резко прервал ее Джефф.
Он никогда раньше не называл ее полным именем и надеялся, что она заметит это. Сообразительности ей было не занимать.
– Ты не можешь двигаться быстрее? – повелительно буркнул Келер Джеффу, который, намеренно мешкая, седлал лошадей.
К тому времени, когда он и Келер выезжали из конюшни, детей и след простыл.
Они вернулись к тюрьме.
– Запри его, – велел Пайк, махнув в сторону Джеффа рукой. – Как жаль, что он не помощник шерифа. Ничего, я еще поквитаюсь с тем за смерть моего брата.
– Этим самым вы, несомненно, обеспечили себе виселицу, – предостерегающе заметил Джетро, в то время как они надевали наручники на Джеффа и запирали его в другую камеру.
– Ну что ж, тогда мне терять нечего, старина. – И с отвратительной ухмылкой Пайк спустил курок.
– Отец! – в ужасе закричал Джефф, видя, как его отец упал замертво на пол.
– Пайк, к нам двигаются вооруженные люди. Пора уносить отсюда ноги, – проворчал Келер.
Пайк на бегу выстрелил пару раз в Джеффа, но промахнулся. Спусковой крючок сухо щелкнул, барабан был пуст. Пайк с отвращением отшвырнул бесполезный револьвер в сторону.
Глава 11
Когда Коулт подскакал к ранчо Лейзи-Би, он нашел Кэсси на самом верху конюшни починяющей крышу. Увидев его, она нисколько не обрадовалась.
– Кэсси, что ты там делаешь?
Она ударила несколько раз молотком по гвоздю.
– Прошлой ночью шел дождь, помощник шерифа, и крыша потекла.
– Я хотел спросить, почему именно ты занимаешься этим. Разве на ранчо нет других рабочих рук, чтобы починить крышу?
– Джефф, Кэти и я – вот все рабочие руки. После того как грабители угнали наше стадо, пришлось распустить всех работавших на ранчо и перебраться в город. Сейчас мы потихоньку собираем отбившихся от стада животных и опять набираем стадо. Что тебе надо, Коулт?
– Я так понял, что ты пока не собираешься возвращаться в город. Неужели ты, в самом деле, хочешь, чтобы мы расстались не попрощавшись?
– Так и быть, прощай! Приятно было познакомиться. Если будешь проездом в наших краях, я надеюсь, ты зайдешь к нам, чтобы поздороваться. А теперь извини, мне надо работать. – И Кэсси принялась снова заколачивать гвозди.
– Нет, ты меня не проведешь! – вскрикнул Коулт. – Ты убежала сюда, потому что испугалась самой себя.
Кэсси прекратила стучать.
– Знаешь, Коулт, твое самомнение просто неподражаемо. Ни от чего и ни от кого я не убегаю, тем более от тебя. Мне известно, что ты хочешь получить от меня, и я уже тактично тебе намекала, что со мной ты напрасно теряешь время. Этому никогда не бывать, помощник Фрейзер. Лучше оставь это!
Она положила молоток и мешочек с гвоздями, затем начала перебираться к лестнице. Каблук ее правого сапога соскользнул с упора, и Кэсси, вскрикнув, поехала вниз по пологой крыше. На самом краю крыши торчал гвоздь, ремень на ее спине зацепился за его шляпку, и она повисла в воздухе, очутившись в неустойчивом и крайне опасном положении.
– Не шевелись и не двигайся, не то выскочит гвоздь, – предупредил ее Коулт.
– Что же мне тогда делать? Я ведь упаду, если мне удастся извернуться назад лицом и отцепиться от гвоздя.
Коулт установил лестницу прямо под ней и взобрался наверх.
– Я поставлю твои ноги на верхнюю ступеньку лестницы, тогда ты сможешь чуть приподняться, чтобы отцепить ремень. Я буду рядом придерживать тебя за ноги.
– Лестница не выдержит нас обоих.
– Выдержит, не бойся. Отлично, вот верхняя ступенька. Теперь приподнимайся спиной!
Поддерживаемая Коултом, Кэсси так энергично ерзала спиной вверх и вниз с целью отцепиться от гвоздя, что Коулт возбудился.
Он стиснул зубы.
– Скажите мне, мисс Брейден, вы всегда попадаете в такие нелепые ситуации, или вы это делаете сознательно с целью привлечь мое внимание?
– Вы льстите себе, помощник шерифа Фрейзер.
Кэсси наконец, освободилась и упала прямо ему в объятия. Вдруг что-то сильно треснуло, ступенька лестницы сломалась под их обоюдной тяжестью, и они свалились вниз прямо на кучу сена, лежавшую под ними, причем Кэсси оказалась внизу, а Коулт наверху. Она вся зарделась от его пристального взгляда.
– Ну вот, шлепнулись точно в кучу сена. Вы верите в судьбу, мисс Брейден?
Он ласково провел пальцем по ее щеке, затем поцеловал ее.
Мягкие вначале, вскоре его губы стали ненасытными. Сердце бешено застучало в груди у Кэсси, когда он обхватил рукой одну из ее грудей, и она слегка прогнулась под ним в сладком томлении. Большим пальцем он погладил сосок на ее груди, и она застонала – ей захотелось прижаться к нему всем телом, сорвать одежду с себя, сорвать одежду с него и… Но, испугавшись, она оттолкнула его от себя.
Они лежали в молчании. Кэсси прервала его первая:
– М-м, довольно откровенное приглашение к близости.
– Жаль, что это не привело к большему… – сказал Коулт с двусмысленной ухмылкой.
Он впился своими темными жадными глазами в ее полураскрытые влажные губы и начал ласкать их большим пальцем.
– Ты же знаешь, Кэсси, я хочу тебя. Я захотел тебя в тот самый момент, как увидел тебя в дилижансе. – Он притянул ее к себе и прошептал ей на ухо: – Мне известно, что ты тоже хочешь меня.
– Признаюсь, Коулт, что ты мне нравишься и с тобой приятно быть рядом. Но это никогда не произойдет.
– Почему? Почему ты так упорно сопротивляешься?
– Потому, что я не готова к тому, к чему ты меня призываешь, даже если бы я не была помолвлена.
Он медленно провел руками вдоль ее стройной фигуры, и она ощутила особый трепет, пробежавший по ее спине.
– Кэсси, ты уже готова, – прошептал он. – Каждый дюйм твоего тела взывает к этому.
Ей пришлось сделать над собой усилие.
– Неужели ты такой примитивный, Коулт, что тебе нужно от женщины только ее тело? Ведь так можно выиграть короткую схватку, но это временная победа. Так может продолжаться снова и снова, каждый раз с другой женщиной. И ты полагаешь, что выигрываешь при этом? А я думаю, что, боясь полюбить и угомониться, ты при этом много теряешь.
Он убрал свои руки и отстранился от нее. Кэсси поняла, что победила. Но она не испытывала радости от своей победы.
– Я согласен, что сейчас не готов остепениться, но для людей естественно соединяться вместе.
– Вероятно, это твоя жизненная философия, Коулт, но не моя. Я никогда не смогу «соединиться», как ты выразился, без любви. Это идет вразрез с моими нравственными принципами, в которых я была воспитана и с которыми я живу.
– Это романтично, Кэсси, но и только. Поверь мне, в один прекрасный день ты с удивлением обнаружишь, что не сможешь удерживать свои порывы. Ведь все это в порядке вещей и благотворно для здоровья.
Кэсси отвернулась, хотя ей трудно было бы отрицать то, как ей хотелось снова почувствовать его руки на своем теле. Они вместе с Тедом никогда не заходили дальше поцелуев и ласк. Может быть, потому, что он никогда не вызывал в ней такого физического притяжения, как Коулт.
Она задрожала, когда Коулт обхватил ее за плечи и притянул к себе; со вздохом, полным раскаяния, она невольно покорилась его мягкому и настойчивому напору. Ей было так хорошо. Он принялся ее уговаривать, шептал:
– Кэсси, всего несколько мгновений назад твое тело отозвалось на мое прикосновение. Я чувствовал это, не отпирайся. Какой смысл в такой морали – отказываться от наслаждения, даруемого Богом? Ведь это никому никогда не приносило вреда.
– Тед будет огорчен.
– Может быть, он никогда не вернется. Спустя столько времени. Как-то маловероятно, что он возвратится. Может, Кэсси, тебе стоит прекратить прикрываться им как щитом и не подавлять своих чувств?
Она посмотрела на него широко открытыми глазами, он потупился.
– Всего один поцелуй, последний.
Ее губы раздвинулись, когда он прижался к ней своими теплыми губами; восхитительное наслаждение овладело ее телом.
Она изо всех сил пыталась сдержать свои чувства, но поцелуй затянулся. Когда страсть охватила ее всю, Кэсси поняла, как сильно она хотела его. Как знать, наверное, Коулт прав: быть любимым или любимой – самая настоятельная потребность каждого из нас.
Все последние пять лет она втайне мечтала о таком моменте, и теперь он наступил; правильно это или нет – раздумывать было некогда. Жажда страсти одолевала ее.
Обвив руками его шею, она прижалась к нему плотнее. Его язык проскользнул между ее губ. От чувственного наслаждения, вызванного этим движением, Кэсси застонала, больше она уже не могла сопротивляться своему влечению.
Вряд ли она четко осознавала тот момент, когда он расстегнул на ней блузку и сдернул сорочку с ее плеч. Затем он уложил ее на сено, и тут она осознала возбуждающее ощущение его тела на своем теле. Все нарастающее наслаждение захватывало ее, он целовал ее соски, так что они затвердели, ласкал ладонями ее груди, пока глубоко внутри ее вдруг не заявила о себе ее сокровенная женская природа, дрожа и требуя тесных мужских объятий.
Но тут ее восторженное упоение пошло на убыль, потому что он внезапно прекратил ее ласкать и даже поставил на ноги.
– Кто-то быстро скачет сюда.
Увидев, что она еще не совсем пришла в себя, Коулт вышел навстречу подъезжавшему гостю.
Всадником оказался Харри Шеннон, официант из ресторана.
– Что стряслось, Харри?
– Хорошо, что я нашел вас! – закричал Харри с широко раскрытыми от страха глазами. – Шериф тяжело ранен. Где Кэсси?
Быстро застегнув на себе блузку, подошла Кэсси.
– Харри! Почему ты приехал?
– Те грабители банка вырвались из тюрьмы и ранили твоего отца, Кэсси. Он очень плох. Тебе стоит поторопиться.
– О, Боже мой! – заплакала она. Коулт, шагая в конюшню, крикнул:
– Я оседлаю твою лошадь!
Когда Кэсси и Коулт подскакали к ее дому, Кэти сидела у постели отца. Она вскочила на ноги, сестры бросились навстречу друг другу и обнялись.
– Как отец?
– Он еще жив, – ответила Кэти. – Кризис наступит в течение следующих часов. Док Уильямс сказал, если отец переживет эту ночь, тогда, скорее всего он выживет.
– А куда он ранен? – спросила Кэсси.
– Ему выстрелили в спину. Пуля застряла в легком. Док Уильямс объяснил, что тут требуется более опытный хирург, чем он, чтобы вытащить пулю. Он вызвал по телеграфу коллегу из Санта-Фе. Отец потерял много крови.
Кэсси подошла к кровати и вгляделась в лицо отца.
– Как он тихо лежит. – Она склонилась над ним и поцеловала его в щеку. – Он сражался…
Она проглотила комок в горле, не в силах говорить дальше.
Кэти обняла Кэсси за плечо, и, держась друг за друга, сестры смотрели на отца.
– Как ты думаешь, он сильно страдает? – спросила Кэсси.
– Надеюсь, не очень. Чтобы он лежал спокойно, его буквально напичкали лекарствами. Док Уильямс дал ему жаропонижающие средства вместе с настойкой опия, чтобы уменьшить жар и подавить боль.
– Кэти, ты знаешь, каким образом бандиты выскользнули на свободу? – задал вопрос Коулт.
– Немного. Когда все это произошло, в тюрьме был Джефф. Он говорит, что один из бандитов попросил напиться, а другой выхватил у него револьвер. – Кэти с мучительным недоумением в глазах взглянула на него. – Коулт, они хладнокровно выстрелили в него. Ведь руки отца были в наручниках и заведены за спину, когда Пайк стрелял в него.
Снедаемый чувством вины, Коулт вышел из комнаты. Ведь он был помощником шерифа, и пока отъявленные преступники находились за решеткой, он должен был оставаться в городе, всячески помогая Джетро. Вместо этого он обхаживал его дочь, в то время как бедного шерифа едва не застрелили.
Спустя несколько минут Кэти также покинула спальню, где лежал отец, и присоединилась к Коулту.
– Я хочу сварить кофе. Не выпьешь чашечку?
Коулт покачал головой:
– Нет, благодарю.
Она положила руку ему на плечо.
– Коулт, – ласково обратилась она к нему, – не стоит винить себя понапрасну.
Ее глаза покраснели от слез, но, несмотря на собственное горе, она, как обычно, с чуткостью отнеслась к чужим переживаниям.
– Мне надо было остаться в городе, Кэти.
– И что бы от этого изменилось? Ведь всю ночь ты дежурил в тюрьме. Когда это стряслось, ты, скорее всего, спокойно спал бы в своем номере после бессонной ночи.
– Я не могу оставаться в бездействии. Кто здесь лучший охотник и следопыт?
– Боб Каллум. Джефф и другие мужчины уже поскакали вместе с ним, пытаясь, напасть на след.
– Дьявол побери! Мне следовало быть вместе с ними.
– Пока погоня не вернется назад, бесполезно суетиться. Сейчас больше ничего не остается, как только молиться. Ты уверен, что не хочешь кофе? Нам всем сейчас не помешало бы выпить по чашечке.
Спокойствие, окружавшее Кэти, казалось, пробуждало надежду и веру во всемогущество Творца. Коулт сжал ее руку.
– Да, вы правы, мисс Кэти. Чашечка кофе не помешает.
Глава 12
Изнуренные поисками, преследователи вернулись лишь поздно ночью. Они не напали на след преступников. Кэти заставила Джеффа сесть и поесть, в то время как они с Кэсси неотлучно находились возле кровати отца. Коулт присел к Джеффу за стол. Он не чувствовал к нему никакой жалости, несмотря на его убитый горем вид.
– Думаю, что пора, Джефф, рассказать, что случилось.
– Я во всем виноват. Отец предупреждал меня, что надо быть осторожным, а я как раз им и не был. Пайк попросил напиться, я понес ему воду. Когда я подавал ему ковшик, он дернул меня за руку так, что я ударился головой о прутья, и схватил меня за горло, а Келер в этот миг достал мой револьвер. – Джефф в отчаянии обхватил голову руками. – Пайк сунул револьвер мне в живот и пригрозил, что застрелит меня, когда отец, услышав шум, пришел мне на помощь: Отец уступил и выполнил все, что они требовали. – Вдруг Джефф закричал в ярости: – Он должен был застрелить этого мерзавца! Не стоило погибать из-за такого, как я.
– Джефф, любой отец сделал бы то же самое на месте твоего отца, чтобы спасти своего сына. И не хорони его раньше времени. Твой отец гораздо крепче, чем ты думаешь.
– Всю свою жизнь я приносил ему одни лишь огорчения, – покаянно признался Джефф. – В городе может появиться приезжий вроде вас, и он с радостью встречает его как сына, которого он хотел бы видеть именно таким. Даже в моей собственной сестре он больше видит своего преемника, чем в таком сыне, как я. Кэсси может ездить верхом, бросать лассо и даже стреляет лучше меня. Револьвер, который я носил на своем поясе, был так, для вида. Но из этого самого револьвера была выпущена пуля в моего отца.
– Почему они выстрелили в него, Джефф?
– Они безжалостные, мерзкие убийцы, вот почему. Отец был совершенно беззащитным. Они сковали ему руки позади наручниками и заперли в камеру. И мерзавец все равно выстрелил в него.
– Кто из них стрелял?
– Пайк. Он и в меня выстрелил тоже. Недалек тот день, когда я крепко посчитаюсь с ним за отца.
– Как они улизнули?
– Украли пару лошадей, привязанных у столба напротив амбара, и двух еще взяли из конюшни. Сэм и братья Джеймс быстро сообразили, что здесь что-то неладно, и позвали всех на помощь.
– Эти ребята не промах.
– Точно. Но все равно это не спасло отца.
– Сколько тебе лет, Джефф?
– Скоро, в декабре, исполнится восемнадцать. – Он отодвинул стул и направился в спальню, чтобы присоединиться к своим сестрам.
Итак, Джефф был всего-навсего незрелым юнцом, который, нацепив револьвер, расхаживал с важным видом. Коулт видел таких мальчиков, даже еще более юных, чем Джефф, во время войны. Его племяннику было всего шестнадцать, когда он погиб в сражении.
Но, оглядываясь на свою жизнь, Коулт сознавал, что в свои восемнадцать он выглядел почти так же, ну разве капельку повзрослее. Однако он был, одержим идеей научиться метко, стрелять и быстро делать выводы из наблюдений. Его неуемное желание стать служителем закона плюс поддержка со стороны родителей и старших братьев принесли свои плоды. Перестав быть беспечным, он привык рассчитывать на себя. Тяготы и лишения войны так же быстро превращали мальчиков во взрослых мужчин.
В кухню вошла Кэсси и присела к столу.
– Есть какие-нибудь перемены? – спросил Коулт.
– Нет. По крайней мере, жар не усиливался. Это ведь хороший знак, да?
Он сжал ей руку.
– Это, в самом деле, хороший признак, милая.
Она попробовала улыбнуться.
– Только ты и отец называют меня милой, – сказала она. На миг печаль в ее глазах сменилась нежностью. – Отец рассказывал, что когда мы были маленькими, он не мог нас различать, поэтому он называл нас обеих милыми, не желая обижать. Он по-прежнему зовет нас так. – Она подняла на него глаза. – Тебе следует пойти поспать. Завтра утром ты вместе с другими мужчинами должен будешь отправиться на поиски. – С этими словами она встала и вышла.
Коулт собрал чашки, вымыл их и поставил полный кофейник вариться на печку. Предстояла долгая ночь, так что кофейнику не суждено было стоять без дела.
Коулт проснулся словно от толчка. Его сморил сон около полуночи, сразу после посещения раненого врачом, и он не знал, как долго он проспал. Тусклый свет керосиновой лампы освещал Кэти, спящую в стоящем неподалеку кресле, и Джеффа, вытянувшегося на диване; все дети Джетро прободрствовали почти всю ночь – либо в соседней комнате, либо в спальне отца.
Коулт подошел к дверям в спальню Джетро. Кэсси, стоя на коленях возле кровати, припала к его руке и разговаривала с отцом, бывшим все еще без сознания. Коулт понимал, что его присутствие здесь неуместно, но ноги словно приросли к полу, когда он услышал, что говорила Кэсси.
– Ты не можешь покинуть нас, отец, – шептала она. – Без тебя мы пропадем. Нам еще надо учиться жить. Особенно Джеффу и мне. Мы все трое такие разные, но одно объединяет всех нас любовь к тебе. Я знаю, ты не поверишь, но Джефф, хотя по-человечески слабый, любит тебя не меньше, чем любим тебя мы с Кэти. И я понимаю, что, несмотря на все твои нахлобучки, ты испытываешь такое же горячее чувство к нему, как и он к тебе. Но вы оба такие упрямцы.
Ах, если бы только вы поделились друг с другом тем, что лежит у вас на сердце. – Она прижалась губами к его руке. – Это было очень давно, я лишь смутно помню, как выглядела наша мама, но я хорошо запомнила ее нежность, ее добрые ласковые глаза. Кэти досталась ее нежность и доброта. И я помню, с какой любовью ты смотрел на маму. Я часто это замечаю, когда ты точно так же смотришь на Кэти. Ты любишь ее и гордишься ею, потому что она так похожа на маму. Я знаю, тебе не хватает мамы. Я знаю, отец, как сильно ты хочешь снова оказаться вместе с ней, но ты так нам нужен.
Она какое-то время молчала и нежно гладила руку отца.
– Да, я доставляю тебе столько же огорчений, сколько и Джефф, да, я своевольна и безрассудна. Но признаюсь, в глубине души мне бы так хотелось быть похожей на маму и Кэти. Жаль, что я не унаследовала маминой нежности, жаль, что во мне так мало от ее светлого облика, но у тебя есть Кэти, которая так напоминает ее. Скорее всего, я никогда не стану такой, мне так обидно. И не только потому, что этим я огорчаю тебя, но и потому, что своим поведением я невольно обижаю Джеффа.
Слезы заблестели в ее глазах.
– Ты слышишь меня, отец? Ты должен дать и Джеффу, и мне возможность примириться с тобой. Ты не можешь убить в Кэти надежду и веру. Ты по-прежнему очень нам нужен, и мы не дадим тебе уйти от нас.
По ее щекам побежали слезы, она прижалась мокрым лицом к его неподвижной руке.
– Мы не дадим тебе уйти от нас, – снова и с болью прошептала она.
Коулт повернулся и тихо отошел, чувствуя, что эти слова отнюдь не предназначались для чужих ушей. Он не хотел знать их тайн, он не имел права вмешиваться в то, что скрывалось в глубине их сердец. Не только Кэсси и Джефф горько переживали свою вину. Разве он сам не подвел Джетро? Разве сам он не уехал из города, пытаясь соблазнить Кэсси? Каким же негодным помощником он оказался!
Он считал, что поступает правильно, уезжая на Запад, но теперь его стали одолевать сомнения. Он никогда не задумывался о душевных переживаниях, сопутствующих работе служителя закона, из-за того, что людей, которых ему поручили защищать, убивали или причиняли им страдания.
Он знал, что он смело, встретится лицом к лицу с преступником, но, очевидно, эта работа требовала большего, чем быстрая сообразительность и точная стрельба. Вероятно, ему необходимо было научиться смотреть в лица честных людей, пострадавших от преступников.
Может, ему вообще не стоило становиться служителем закона.
Слезы высохли у нее на щеках, ее голова по-прежнему покоилась на руке отца, Кэсси одолевала дремота. Хотя она боролась со сном, тем не менее, она безнадежно проигрывала эту битву.
Несколько раз она с усилием разлепляла веки, когда ей чудилось легкое подергивание под ее щекой. Полусонная, она смежила глаза, но ей снова почудилось какое-то шевеление.
Думая, что это насекомое, она приподняла голову и недоуменно уставилась на руку, лежавшую поверх покрывала. Пальцы на руке слегка подрагивали, она перевела взгляд налицо отца. Глаза у него были открыты, он смотрел на нее.
– Отец! – вскрикнула она, и уже слезы радости заструились у нее по щекам.
– К чему плакать, милая? – спросил Джетро. – В последний раз я видел тебя плачущей, когда мы хоронили твою маму. Надеюсь, ты не думала о том, что я умру, или о какой-нибудь другой глупости?
Не в силах удержать захлестнувшие ее чувства, Кэсси закричала во весь голос:
– Кэти, Джефф, идите сюда! Быстрее к отцу!
Кэти и Джефф вбежали в спальню, она повернула к ним свое заплаканное, но улыбающееся лицо.
– Отец очнулся. Он пережил эту ночь. Счастливые, они все трое обнялись, целуя друг друга и открыто выказывая свою радость.
Увидев Коулта в дверях, Кэсси подошла и обняла его.
– Коулт, какая замечательная новость, не правда ли?
– Еще бы, милая, – сказал он.
– Док Уильямс говорил, если отец не умрет в первые двенадцать часов и придет в сознание, то он выживет. – Кэсси вся дрожала. – Он пришел в себя, он выживет, правда?
Коулт обнял ее, в свою очередь.
– Конечно, он поправится.
Вздохнув, Кэсси замерла в его объятиях, приникнув головой к его груди.
– Это, должно быть, самый счастливый день в моей жизни.
Он поцеловал ее в макушку и обнял покрепче. Кэсси застыла на месте, наслаждаясь покоем и счастьем настоящего момента.
К ним подошла Кэти:
– Папа снова уснул.
У Кэсси прервалось дыхание.
– Ты уверена, что он, в самом деле, спит?
– Да. Давайте уйдем отсюда и дадим ему поспать. Джефф, ты тоже выходи.
Кэти выгоняла их всех, как мать-гусыня выводит своих гусят.
– Так как помочь я ничем не могу, то пойду прилягу, надо отдохнуть, – сказал Коулт. – Джефф, мы отправляемся в погоню в шесть часов. Ты поедешь с нами?
– Конечно, – кивнул Джефф.
Коулт вышел наружу, но задержался на крыльце, глубоко вздохнув полной грудью. Посмотрев на небо, он увидел, что звезды начали тускнеть, а на востоке из-за горизонта появились первые проблески солнца. Он вспомнил, как его мать часто рассказывала своим детям, что восход солнца был своего рода символическим заветом, даваемым Богом сотворенному им миру, – обещание нового дня, новых надежд.
Он всегда верил, что все в мире предопределено. И теперь подумал, что не случайно судьба привела его в Арена-Роха. Какая цель заключалась в том, что пересеклись их жизненные пути, его и этой семьи?
– Ну что ж, несомненно, одно, Коултран Хантер Фрейзер, – пробормотал он себе под нос, – учитывая положение Джетро, у тебя столько же шансов забраться в дилижанс на этой неделе, как встретить снежный сугроб в аду.
