Текст книги "В первый раз"
Автор книги: Эйми Карсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Annotation
Серьезный, ответственный Блейк Беннингтон не может смириться с тем, что жизнь свела его со взбалмошной девицей – Жаклин Ли. Он вынужден не только защищать юную кокетку в суде, но и терпеть ее проказы у себя дома. Жаклин – невинна, прекрасна и ужасно навязчива. Там, где она появляется, царят хаос и веселье; Блейк понимает, что такая женщина ему не подходит, но противоположности, как известно, притягиваются…
Эйми Карсон
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Эйми Карсон
В первый раз
Глава 1
Надев солнцезащитные очки, Блейк Беннингтон вышел из здания суда, размышляя, стоит ли перед возвращением в офис пригласить Сару на свидание. Хотя не важно, что он решит. Поработать сегодня все равно не получится: вечером еще предстоит появиться на благотворительном празднике «Луна над Майами». Так что придется сменить галстук на бабочку. Но ради сестры Никки стоило немного помучиться в удавке. Она помогла организовать вечер. Теперь у нее по крайней мере есть занятие, которое отвлечет ее от создания проблем.
Блейк решил не думать о неприятном и мысленно поблагодарил Сару за вовремя добытые сведения.
Сара, сногсшибательная брюнетка в деловом костюме, послала Блейку соблазнительную улыбку, подсластив ее тонким возбуждающим ароматом. Несколько лет назад они занимались делом о распространении наркотиков в Южной Флориде, после чего его интерес к ней пропал.
– Если Менендеса признают виновным, тебя, скорее всего, повысят, – сказала она. – Надеюсь, файл поможет.
– Сейчас любая информация пригодится. – Блейк посмотрел на Сару. – Спасибо, что потратила свое время.
– Я всегда доступна, ты же знаешь, – ответила Сара и коснулась его руки.
Блейк едва удержался от улыбки: жест выглядел совсем невинным, но он знал, что Сара ничего не делает просто так.
Она была красивой, уверенной в себе и чертовски умной. Настоящая акула в зале суда, Сара славилась невероятной преданностью работе и могла соперничать в этом даже с Блейком. Именно с такими женщинами он должен был встречаться. Именно с такими он и встречался. Они уважали его приверженность карьере и знали цену времени.
Так почему сейчас он колеблется?
Пока Блейк предавался размышлениям, Сару отвлек проходивший мимо коллега. Блейк понимал, что поступает глупо, игнорируя предложение, открыто читавшееся в ее глазах. Конечно, сейчас у него трудный период. Никки отнимала намного больше времени, чем обычно нужно на воспитание младшей сестры, да еще и это громкое дело требовало его внимания, но все же Блейк был мужчиной из плоти и крови и, как и любой нормальный парень, хотел насладиться сексом. Несмотря на несомненный успех у слабого пола, прошло уже полгода с тех пор, как Блейк последний раз укладывал женщину в постель. Полгода с тех пор, как он следовал своим желаниям.
В чем же дело?
Пока Блейк размышлял, кто-то наступил ему на ногу. Это оказалась совсем молодая девушка – едва ли доросла до права голосовать, – сосредоточенно копавшаяся в телефоне. Схватив ее за руки, он оценивающе оглядел ее медовые волосы, футболку с «Битлз» и джинсовые обтягивающие шорты с низкой посадкой – недостаточно низкой, чтобы открыть нижнее белье, но все же вызывавшей нескромный интерес. Блейк тут же забыл о своих проблемах в сексуальной жизни и принялся гадать, что могло скрываться под джинсой – кружевные стринги или танга. А еще эти соблазнительные ковбойские сапоги…
Черт, ему нужно взять себя в руки!
Его привлекательная обидчица сунула телефон в карман и убрала ногу с ноги Блейка.
– Прости, Костюмчик, – протянула она.
Блейк удивленно приподнял брови, услышав странное прозвище.
– Я очень опаздываю, но это, конечно, не повод врезаться в тебя.
– Смотрите, куда идете, – посоветовал он и красноречиво посмотрел на ее обувь, породившую столько фантазий в его голове. – Этими сапогами можно кого-нибудь убить.
– Не парься. Можешь подать на меня в суд за то, что я скрылась с места преступления. – В ее глазах не было заметно и намека на обольщение, они светились озорными искорками.
– Но вы не скрылись, – возразил Блейк, тщетно пытаясь сохранить серьезное выражение. – И технически у меня не будет повода заводить на вас дело, если вы назовете свое имя.
– Ну, раз ты так говоришь… – Она вытащила руку из кармана, и Блейк заметил маленькую татуировку на внутренней стороне запястья. – Жаклин Ли. Но на случай, если решишь пригласить меня на свидание, – все зовут меня Жак.
Блейк понял, что его слова были восприняты как намек, и скептически усмехнулся:
– Я не встречаюсь с малолетками.
– Мне двадцать три. Я взрослая и разумом, и телом, – сказала она.
Блейк не знал Жаклин достаточно хорошо, чтобы оценить состояние ее ума, но уж тело-то ее точно было взрослым.
Она склонила голову:
– Подойдет?
Он изумленно выгнул бровь:
– Подошло бы, но я не встречаюсь с женщинами с мужскими именами.
Она очаровательно улыбнулась, услышав о его фальшивых – и глупых – принципах.
– Ужасно много правил. – Она развернулась, собираясь уйти, и озорно посмотрела на Блейка через плечо. – Позвони, если решишься нарушить одно из них.
Он наблюдал, как она удаляется, легко ступая по газону перед зданием суда, и усмешка больше не кривила его губы. Когда он в последний раз позволял себе невинный флирт? Видимо, слишком давно. Наверное, надо снова начать встречаться с женщинами, раз уж он начал западать даже на несносных девчонок в ковбойских сапогах. Вряд ли ему нужна такая.
Из «фольксвагена-жука», припаркованного у здания суда, грянула громкая музыка. Только что соблазнительная обидчица шла по газону, и вот, мгновение спустя, уже исполняет какой-то танец. Замерев от изумления, Блейк пытался постичь смысл ее действий, а тем временем к ней присоединялись все новые молодые парни и девушки. Вскоре их собралось около дюжины – впору клип снимать.
– Ох, ради бога! Флешмоб! – сказала Сара, подойдя в Блейку. Ее возглас звучал неодобрительно. – Неужели подросткам в наше время больше нечем заняться?
Блейк молча наблюдал за группой, а точнее – за лидером. Каждое ее движение сочилось страстью. Шутливый тон Жаклин нельзя было воспринимать всерьез, но сейчас ее лицо светилось таким энтузиазмом, что почти гипнотизировало.
– Они просто развлекаются, Сара, – произнес Блейк.
Было время, когда и он любил поразвлечься, но потом ему пришлось столкнуться с суровой реальностью. Отец рано умер, и ответственность за сумасбродную семейку пала на плечи Блейка. Но это не значило, что все двадцатилетние заслужили пройти подобное испытание.
– Они не причиняют никакого вреда, – добавил он.
Однако вред был: эта кареглазая девочка-женщина будто нарочно соблазняла Блейка своими резкими движениями. Она кружилась, вращалась и прыгала под латиноамериканский хип-хоп, который никак не сочетался с ковбойскими сапогами. Ее тело с податливой изящностью принимало немыслимые позиции. Танец Жаклин подстегнул воображение Блейка, воспламенил его кровь.
– Никакого вреда? Скажи это полицейским. Что-то они не слишком довольны, – заметила Сара. Кажется, они их сейчас арестуют.
С трудом оторвав взгляд от бешеной пляски, Блейк посмотрел на двух мрачных копов, направлявшихся к группе танцоров. Воображение тут же услужливо нарисовало образ его коварной злоумышленницы в наручниках.
Какого черта с ним происходит?
Блейк наблюдал, как один из полицейских обратился к участникам танцевального шоу, совершавшим волнообразные движения, в то время как другой направлялся к «жуку», из которого орала музыка. И тут Блейк заметил ногу в гипсе, торчавшую из открытой пассажирской дверцы автомобиля.
Он разочарованно застонал – не было никаких сомнений, кому принадлежит эта часть тела, потому что вряд ли во всем Майами найдется второй гипс с нарисованным во всю его длину красным драконом. Гипсовое тату – так назвала эту красотищу сестра.
Положив руку на капот «жука», полицейский наклонился, чтобы поговорить с хозяйкой загипсованной ноги. Этот гипс, точно якорь, должен был удерживать Никки от неприятностей – таких, как, например, тюрьма. По крайней мере до тех пор, пока Блейк не разберется с текущим делом.
Шесть часов спустя
– Мисс Ли, я приехал по просьбе моей сестры, чтобы вытащить вас из тюрьмы, – произнес Блейк, и Жак вздрогнула, мысленно поблагодарив небеса за то, что арестовали только ее.
Черный лимузин и темные волосы адвоката резко контрастировали с его холодными серыми глазами.
– Обсуждение достоинств полицейского управления Майами в сделку не входило.
Жак расположилась рядом с Блейком на шикарном кожаном сиденье.
Попросить помощи у новой подруги, Никки, оказалось хорошей идеей. Когда студентка юридического факультета сказала, что ее брат был в ярости из-за их маленькой авантюры, Жак подумала, что плевала она на мнение какого-то напыщенного болвана. Но ее отношение резко изменилось, когда она узнала, что брат Никки пропустил благотворительное мероприятие ради того, чтобы вытащить ее, Жак, из тюрьмы. Ожидая прокурора, она поклялась держать язык на привязи и по возможности пытаться сохранять спокойствие.
Но спокойствие все же было нарушено. По телу пробегали мурашки при взгляде на мужчину, ставшего жертвой ее невнимательности, который вдруг превратился в спасителя. Казалось, после нескольких часов, проведенных в заточении, Жак уже не должна была ничего чувствовать, однако не каждый день тебя вытаскивает из-за решетки парень в смокинге, более шикарный, чем сам Джеймс Бонд…
– А я и не обсуждаю достоинства полицейского управления, – произнесла она примирительно. – Я просто… – Жак заставила себя встретить его пристальный взгляд, который тут же вызвал уже знакомую дрожь в ее теле.
Он был непозволительно привлекателен, особенно сейчас, когда от него так и веяло недовольством. Держать свое мнение при себе оказалось намного сложнее, чем думала Жак.
Она почесала подбородок, желая положить конец их спору.
– Я просто подвергла сомнению правомочность их действий.
– Уверен, полиция бы с удовольствием оставила вас в покое, – мягко произнес он. – Но они обязаны выполнять свою работу и следовать букве закона. А нарушение общественного спокойствия – это как раз незаконно, – саркастично закончил он.
Жак открыла рот, но тут же прикусила язык, вспомнив про Никки. «Думай о Никки», – сказала она себе.
Когда они столкнулись на улице, Блейк показался таким спокойным, расслабленным, но потом – в тюрьме – его ледяной профессионализм раскрылся во всей красе. Несмотря на случившееся, он оставался невероятно хладнокровным и равнодушным. И сейчас Блейк был прав, черт бы его побрал.
– Но я не хотела нарушать закон.
Блейк, словно приготовился слушать интересную историю, расслабленно откинулся на сиденье: ноги скрещены, рука лежит рядом с Жак, вызывающий взгляд устремлен на нее, поощряя удивить его очередной байкой.
– Тогда каковы были ваши намерения?
– Я – музыкальный терапевт в детском клубе «Соуф-глейд». Власти перестали его финансировать…
Ее сердце учащенно забилось, страх сжал грудь. Клуб был безопасной гаванью, где дети могли проявить себя; чувствовать себя комфортно. Жак едва ли пережила бы школьные годы без него. Она переезжала из одной семьи в другую, и только клуб всегда был постоянен. Только его она считала своим домом. Она не могла потерять его сейчас.
Пытаясь успокоиться, Жак погладила татуировку, которая скрывала шрамы на запястье. Она называла их воинскими ранами. Символы прошлого. Они служили напоминанием о том, кем она была раньше. И как далеко она была готова зайти.
Жак расправила плечи, поборов волнение.
– Поэтому я хотела привлечь внимание общественности к нашей проблеме.
– Угодив в тюрьму?
Он что, дразнит ее?
Жак вздохнула:
– Так Никки и оказалась в этом замешана: наш общий друг спросил у нее, как провести акцию и при этом не нарушить закон.
Блейка, казалось, ее рассказ не впечатлил.
– Ну, согласно отчету полиции, музыка, раздававшаяся из вашей машины, была достаточно громкой, чтобы нарушить спокойствие окружающих.
Жак вздрогнула и попыталась защититься:
– Я говорила Никки, что не очень-то легко попадать в такт, если ты даже толком не слышишь музыку…
Блейк продолжил, не обратив внимания на ее жалкие оправдания.
– Не считая того, что вы помешали прохожим, когда дотанцевались до пешеходного перехода, где затем, – тут он потянулся за рапортом и быстро пролистал страницы, – цитирую: «Отказались исполнить требование полиции и освободить переход». Конец цитаты.
Его взгляд снова уткнулся в нее, лицо Жак раскраснелось, а ведь она так не хотела показывать свое волнение. Поэтому она просто опустила голову и принялась сосредоточенно очищать шорты от песка, оставшегося после лежания на полу.
– Я не расслышала приказ полиции из-за громкой музыки, – пробормотала она.
– Вот именно, – холодно произнес он.
Жак посмотрела на прокурора, надеясь, что он не заметит выражение ее глаз, скрытых ресницами, и, немного осмелев, проговорила:
– Я не хотела заходить на переход. Я просто делала «червя», и меня потянуло немного не в ту сторону…
– Полагаю, сейчас вы имеете в виду то движение, когда вы волной распластались на животе, прямо на земле.
Блейк положил отчет между ними и снова сделал вид, что ждет не дождется продолжения ее истории.
– Это очень сложное движение…
– Это выглядело ужасающе.
Жак продолжила, не обратив внимания на его комментарий:
– И я нечаянно оказалась немного не там… и не заметила, что это слишком близко от перехода.
– Это стало роковой ошибкой, – сухо произнес он.
Сарказм прокурора уже серьезно действовал ей на нервы.
– У меня не было времени, чтобы отработать! – взорвалась Жак. – Нужно было срочно решить проблему с бюджетом, пока еще новость о сокращении свежа.
Он поудобнее устроился на сиденье:
– Поэтому притащить детей, за которых на вас лежит ответственность, на флешмоб и подвергнуться риску попасть в тюрьму показалось вам хорошей возможностью выказать свое недовольство.
– Я же сказала, я не пыталась нарушить закон.
Лицо Блейка – такое идеальное, смуглое и прекрасное – приняло странное выражение, и Жак вдруг поняла, что его забавляет все случившееся, хоть он и не одобряет ее действий.
Она прищурилась и внимательно посмотрела на прокурора:
– На самом деле вас это веселит, да?
– Только та часть, где ваш идеально спланированный танец пострадал из-за одного неверного движения. – Его губы дернулись, словно он пытался подавить усмешку. – В следующий раз тренируйтесь усерднее.
Его ирония раздражала Жак, и она сказала:
– В следующий раз офицеру Брауну стоит проще относиться к подобным вещам.
Блейк приподнял брови, его серые глаза потемнели. Он наклонился вперед, не позволив ей отвести взгляд.
– Уверяю вас, мисс Ли, когда дело касается человека, нарушившего закон, – его голос был обманчиво мягким, а красота лица – почти невероятной, – и я, и офицер Браун серьезно относимся к работе.
Жак чувствовала себя пойманной в ловушку его манящим взором, сердце бешено билось, отдаваясь в ребрах легкой болью. С трудом вырвавшись из пут его взгляда, Жак посмотрела на губы Блейка.
Замечательно. Его губы были именно такими, как ей нравилось. Полными. Чувственными. Их поцелуй мог бы довести девушку до безумия, заставить забыть о том, кто она такая.
Но этот супермен с глазами цвета стали определенно не подходил ей.
Пока они продолжали переглядываться, лицо Жак постепенно наливалось краской, но она как могла боролась со смущением.
– Вы что, читаете мне нотации? – невинно поинтересовалась она. – Это звучит как нотация.
Его губы тронула слабая улыбка.
– Ни в коем случае. Но поскольку против вас выдвинуто обвинение, вам придется прислушаться к моим словам.
Сжав губы, Жак отвернулась к окну и провела пальцами по кожаному сиденью. Снова посмотрела на Блейка. Смокинг, обтягивавший его широкие плечи, напомнил ей, что прокурор пожертвовал своим вечером ради нее, а она сидит здесь и бессовестно спорит по всяким пустякам. Жак сжала руку в кулак.
Чувство вины… только этого не хватало.
Она вздохнула:
– Послушайте, я знаю, у вас были планы. Мне жаль, что испортила вам вечер.
Он одарил ее ничего не выражавшим взглядом:
– Ну, это еще спорно.
– Спорно то, что мне жаль, или то, что испортила вечер?
На его лбу выступили морщинки.
– Я никак не могу оценить вашу способность к раскаянию. Но уверяю вас, – он сделал паузу, лоб разгладился, – я рад тому, что пропустил этот ужин.
– А зачем вы тогда туда вообще собирались?
– Обязанности, мисс Ли, – ответил он, немного удивленный ее вопросом.
Заинтригованная, Жак все же промолчала. Заработал кондиционер, и потянуло прохладой. В топе и шортах, которые как нельзя лучше подходили для танцев под жарким солнцем Флориды, Жак почувствовала себя обнаженной. По сравнению с этим непозволительно сексуальным прокурором при смокинге и лимузине она выглядела неряхой. Она попыталась прикрыться, потянув вниз край топа, но ее усилия были тщетны, поэтому она оставила ткань в покое и принялась потирать руки, желая согреться.
Блейк, заметив это, выключил кондиционер, и стало немного теплее.
– В следующий раз, когда соберетесь попасть в тюрьму, хотя бы оденьтесь подобающим образом.
Жак протяжно застонала:
– Мы можем просто сойтись на том, что я облажалась, и отставить уже эту тему?
– Так как я не знаю вас, мне придется взять с вас слово. – Его взгляд скользнул по ее груди, и атмосфера вокруг них взорвалась тысячами искр, словно небо от фейерверков в канун Рождества.
Сердце Жак бешено забилось, и она мысленно взмолилась, чтобы тело ненароком не выдало себя.
Блейк указал на ее топ:
– И у вас все еще грязь – вот здесь, на лице Пола Маккартни.
Удивленная, Жак опустила взгляд: уродливое коричневое пятно расползлось по изображению «великолепной четверки». Лоб Пола, прикрывавший ее левую грудь, стал коричнево-золотистым.
Смутившись, Жак принялась изо всех сил тереть пятно дрожащими пальцами, браслеты позвякивали. Она знала, что Блейк наблюдает за ней, и напряжение еще сильнее стянуло низ живота. Соски напряглись, выдавая ее с потрохами.
– Боюсь, вы делаете только хуже, – хрипло произнес он.
Жак стиснула зубы и еще усерднее стала скрести пятно – браслеты продолжали звонко наигрывать беспорядочную мелодию. Только бы он говорил о грязи, с которой она в данный момент боролась, а не о чем-то ином…
Блейк снял пиджак, тугие мускулы напряглись под тонкой тканью рубашки, и это окончательно лишило Жак возможности соображать. Только поэтому она безропотно позволила прокурору накинуть пиджак ей на плечи.
Он был теплым, тяжелым, от него веяло бризом; окутал ее, словно сильные руки…
О, черт подери, только не это!
– Большое спасибо, но я в полном порядке, – сказала Жак и подняла руки, чтобы снять пиджак.
Его пальцы сомкнулись на ее запястьях, при прикосновении к его кожи щеки Жак опалило огнем.
– Не упрямьтесь. – Серые глаза Блейка потемнели, голос стал ниже. – Вы же замерзли. Не снимайте.
Ее тело продолжало дрожать, пока прокурор не отпустил ее, чтобы расстегнуть манжеты и закатать рукава рубашки. Этим движением он как будто поставил точку в их маленьком споре.
Брат он ее новой подруга или не брат, но подобного отношения Жак стерпеть не могла.
– Послушайте, – произнесла она как можно спокойнее, – знаю, я не похожа на тех женщин, с которыми вы привыкли иметь дело, но…
– Вы не знаете меня достаточно хорошо, чтобы судить о том, с какими женщинами я привык иметь дело, – резко оборвал ее Блейк, даже не взглянув в ее сторону.
Жак хмыкнула.
– У меня было достаточно времени понять главное, – пробормотала она.
Он наконец соизволил посмотреть на нее:
– Маловероятно.
Ее тело напряглось – опять этот самонадеянный, я-повелеваю-всем-миром взгляд! В этот момент Жак поняла, что дальше сохранять перемирие не удастся.
– Сказать, что я думаю?
Откинувшись на сиденье, Блейк внимательно изучал ее.
– Кажется, вы прямо жаждете делиться каждой своей мыслью, – иронично произнес он. – Что ж, валяйте.
Его тон окончательно взбесил Жак. Будь что будет, но она разберется с этим типом, страдающим комплексом Бога.
Вздохнув, она наклонилась, чтобы оказаться ближе к нему.
– Вы одеваетесь так, чтобы впечатлить окружающих людей. – Она на мгновение замолкла, затем продолжила: – И не потому, что они вам нравятся, а просто чтобы показать, насколько вы успешны; убедить их, что вы отличный… – Она нахмурилась. – Кстати, а чем именно вы занимаетесь?
– Я прокурор.
– Впечатляет. – Жак избегала холодного внимательного взгляда Блейка. – Ваши волосы консервативно коротки, но на макушке вы оставляете их немного длинными, чтобы не выглядеть чересчур агрессивно. – Она хотела запустить пальцы в его волосы, провести по ним – интересно, что он тогда сделает? – Сколько вам? Тридцать? Тридцать один?
– Тридцать два.
Значит, их разделяют целых девять лет, они находятся на разных ступенях налоговой шкалы и вообще живут в непохожих реальностях…
Жак бросила короткий взгляд на сильные руки Блейка, испещренные сухожилиями, немного раздраженная собственной чувствительностью к подобным деталям. Она старалась избегать высоких, темноволосых и волнующе соблазнительных типов, но этот человек воспламенял ее, заставляя плавиться, словно масло в лампе. А хорошее чувство юмора делало его еще более привлекательным.
– Готова поспорить на кругленькую сумму, что эти мышцы появились благодаря тренажерам в домашнем спортзале, а не из любви к спорту как таковому. – Посмотрев в его лицо, Жак поняла, что права. – Красивое тело для вас – просто часть имиджа. Самодисциплина и все такое… – сказала она, взмахнув руками, – браслеты снова зазвенели.
– Искусство, которое вы, очевидно, так и не познали, – вставил он, прожигая ее взглядом.
– Отношения вы предпочитаете заводить С женщинами, похожими на вас, с улыбкой продолжала она, проигнорировав его рык. – Правило номер один и два: они должны быть благоразумны и практичны.
– Неправильно. – Блейк подался вперед, его серые глаза завораживали; дыхание Жак сперло, голова закружилась. – Это второе и третье правило, а номер один гласит: они должны быть законопослушными.
Пригвожденная к месту его взглядом, Жак почувствовала острую необходимость пошевелиться: она закинула ногу на ногу.
Блейк был намного выше ее, и, несмотря на непринужденный тон и безобидные поддразнивания, он был опасен; он был напряжен, словно туго скрученная пружина.
«Он сильнее тебя, Жак. Просто держи язык на привязи», – мысленно посоветовал внутренний голос. Но она конечно же не послушалась. Не зря друзья постоянно твердили, что у нее душа нараспашку, а все приемные родители считали ее не по годам заумной задавакой. Жак верила, что правда где-то посередине.
Сейчас же ей жутко хотелось спровоцировать Блейка.
Она вызывающе покачала ножкой и состроила невинные глазки:
– Я все еще не знаю самого главного. Извечный вопрос: боксеры или брифы?
– Я бы не стал считать это извечным вопросом. – Он улыбнулся, и его колючий взгляд смягчился.
Моргнув, Жак уставилась на Блейка. Она думала, что ошиблась, но ее первая догадка попала в точку: когда смеялся, он был еще более соблазнительным.
Обрадовавшись своему открытию, Жак продолжила:
– Конечно извечный. Это же из разряда вопросов о курице и яйце. – Над бровью она заметила маленький шрам, посмевший нарушить совершенство его лица. – Побеждает фактор, оказавший наибольшее влияние, – природа или воспитание.
В его глазах мелькнула искра любопытства.
– Не думал, что на формирование личность наряду с генами и окружающей средой влияет еще и нижнее белье.
– В определенных кругах – да, – подтвердила Жак.
Блейк скептически нахмурился:
– Но не в тех, где вращаюсь я.
– Это еще ни о чем не говорит. И поскольку ДНК и окружающая среда отвечают за… – Лицо Жак смягчилось – перед глазами вдруг всплыл образ бабушки, поющей кантри. – Я всегда верила, что в нас одно гармонично сочетается с другим.
Скривив губы, Блейк задумчиво произнес:
– А я всегда верил, что можно преодолеть влияние и того и другого.
Интересный ответ. Очень интересный.
Жак смотрела на шрам, размышляя о его происхождении.
– Поэтому вы носите костюм? Пытаетесь совладать с собственной ДНК?
В уголках глаз Блейка появились морщинки.
– А мне интересно другое: вы считаете необходимым провести психоанализ на основании данных о моем нижнем белье?
Удивленная, Жак убрала за уши волосы и ответила:
– Нет. Но любой выбор, который вы делаете, открывает какую-то грань вашего характера. Например, сегодняшние события показали, что я руководствуюсь голосом сердца. – Жак посмотрела на его длинные ноги в идеально отглаженных брюках и кивнула. – Вы точно носите брифы. Вам нравится все аккуратное… – Она подняла взгляд. – Сдерживающее.
Дьявольская усмешка, мелькнувшая на губах Блейка, обратила его сногсшибательную красоту в усталость и опустошение, и, испытав минутный порыв удовлетворения, Жак тут же заскучала по его улыбке. Обеспокоенная этим, она послала ему резкий взгляд и произнесла уже без иронии:
– Это касается и ваших чувств.
Шрам у брови растянулся – на лице Блейка отразилось удивление. Жак почти устыдилась собственного самодовольства. Она сбила-таки с него спесь.
Очевидно, Блейк был иного мнения.
– Пожалуй, я оставлю без комментариев ваш намек на связь моего внутреннего мира с нижним бельем, – наконец произнес он и слабо улыбнулся. – Тем более сделка с моей сестрой включает дальнейшее сотрудничество с вами.
Смущенная и встревоженная, Жак нахмурилась:
– Что вы имеете в виду?
– Разве она не посвятила вас в детали? – Судя по тону, Блейк не был удивлен нежеланием Никки откровенничать. – В обмен на помощь вам сестра обещала позволить мне нанять кого-нибудь, кто поселился бы с нами и помог с домашними делами, пока она не встанет на ноги.
– И это касается меня, потому что?..
Блейк откинулся на сиденье и растянул губы в я-владею-всем-миром улыбке:
– Этим человеком будете вы.
Глава 2
Жак сидела неподвижно.
– Нет. – Ошеломленная, она замерла еще на несколько мгновений и продолжила: – Подождите, позвольте мне высказаться яснее, – произнесла она, наклонившись вперед и обдав Блейка запахом лимонного шампуня и влажной земли. – Ни за что, черт возьми!
– Очень красноречиво, – улыбнулся Блейк.
– И честно.
– Почему вы так решительно отказываетесь? Никки сказала, что из-за сокращения бюджета клуб был вынужден закрыть несколько программ, в том числе и вашу. Поэтому очевидно, что вы в поиске места.
– Нет, я в поиске возможности вновь запустить программы. – Она нахмурилась. – Без обид, Костюмчик, – нарочито примирительно произнесла Жак, но у Блейка сложилось ощущение, что она хотела его задеть. – Но я не в таком уж бедственном положении, чтобы браться за работу, из-за которой должна буду жить в вашем доме.
Слова повисли в воздухе, Блейк пристально посмотрел на нее. Оба тяжело дышали, чувствовалось напряжение. Затем Жак отвернулась, сведя на нет драматичный момент.
В глубине души Блейк разделял нежелание Жак жить бок о бок, но Никки уже успела уволить троих найденных людей и даже отказалась от услуг водителя. Блейк почти вышел из себя, когда узнал, что сестра, направляясь на флешмоб, сама села за руль.
С гипсом на Ноге!
Это был такой же необдуманный поступок, как и тот трюк, который она проделала и в результате сломала ногу. Счастье, что она вообще осталась жива. Если Блейк не сможет найти сестре кого-нибудь в помощь, то однажды она разобьется в аварии, как отец.
Нахлынули мрачные воспоминания, стало тяжело дышать, грудь сдавило. Блейк потер лоб, желая ослабить напряжение, и посмотрел в тонированное окно. Мимо проносились пальмы, точно стражи, высившиеся вдоль скоростного шоссе.
Сестра, наверное, решила свести его с ума. Прошедшие два года были тяжелыми, они ругались почти постоянно. А теперь Никки, казалось, делала все возможное, чтобы досадить брату.
И как он мог сосредоточиться на важнейшем за всю его карьеру деле, если жизнь походила на пробежку по минному полю и за любым шагом мог последовать взрыв – очередная сестрина проделка? Нужно было как-то помочь Никки, а она принимала помощь только от этой озорницы в сапогах.
Блейк посмотрел на «озорницу». К сожалению, первое впечатление о ней оказалось верным – Жак Ли была проблемой невероятных размеров. Импульсивной. Упрямой. И с соответствующей остротой языка.
Но еще хуже было то, что она пленила его. Золотистые волосы, непослушные и растрепанные, копной ложились на плечи, а маленькая татуировка на правом запястье придавала Жак еще более дикий вид. И – словно этого недостаточно для того, чтобы утратить покой, – ее длинные ноги едва прикрывались этими джинсовыми лоскутками; ее черные ковбойские сапоги украшала красная лента, которая, обвивая лодыжку, поднималась по голой ноге, будто стремясь прикрыть наготу.
Блейк мог сдерживать безумные порывы только до тех пор, пока крик тела перебивался слабым голоском разума; острый ум и интеллект имели собственные потребности, которые он не мог игнорировать. К сожалению, интеллект и здравый смысл – разные вещи.
Жак была нахальней, чем все его предыдущие подруги, а своей бесшабашностью она бросала ему вызов.
Вызов, который он не мог не принять.
Отбросив сомнения, Блейк расслабился и залюбовался ее соблазнительно покачивающейся ножкой, обутой в сапог. Очевидно, она просто не могла усидеть на одном месте. И держать свое мнением при себе.
– Что может повлиять на ваше решение? – спросил Блейк. – Деньги?
Жак закатила глаза, словно его попытка уговорить ее показалась ей слишком жалкой.
– Не важно, какой была недельная зарплата – я утрою ее, – продолжал прокурор.
– Нет, спасибо, – спокойно ответила она. – Уверена, вы сможете найти кого-нибудь другого.
– Никки не хочет никого нанимать. А единственный, кто у нас остался, – это мама, но именно она подговорила Никки сесть за руль.
Заметив любопытство во взгляде Жак, Блейк почувствовал себя обязанным объяснить поступок Абигейл Беннингтон, что оказалось весьма не просто.
– Моя мать не признает никаких границ.
И все было хорошо, пока с ними был отец. После его смерти Блейк был вынужден продолжить его дело, и, помимо этого, бороться с твердолобой двенадцатилетней Никки и помогать ей целой и невредимой дожить хотя бы до совершеннолетия. А это не так уж и легко.
Он покачал головой:
– Кстати, вы бы с моей мамой поладили. Она тоже считает, что надо следовать зову сердца.
Жак улыбнулась:
– Умная женщина.
– Да, но она также верит в любовные зелья, карты Таро и увлекается спиритизмом.
Она улыбнулась шире:
– Кажется, ваша мать – прекрасная женщина.
Абигейл Беннингтон постоянно расстраивала его, раздражала, рушила его планы. Блейк очень любил свою мать, заботился о ней, но совладать с ней было нелегко. Она была очень милой – на свой манер. Непредсказуемой – так же как и красавица с татуировкой. Сейчас рука Жак покоилась на колене, и Блейк попытался рассмотреть изображение на запястье. Но ему удалось насладиться только видом оголенного загорелого бедра.
