Текст книги "В плену страсти"

Автор книги: Эйлин Драйер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7

Саре понадобилось часа два, чтобы незаметно ускользнуть из дома. Ведущая в подвал дверь оказалась именно там, где сказал Джордж. Кусты так удачно прикрывали ее, что со стороны было и не разглядеть впадину в крутом утесе. Сара поверить не могла, что все это не осело за последние десять лет.

Чувствуя себя невыносимо измотанной событиями прошедшего дня, Сара, проходя мимо беседки Босуэлла, вдруг поняла, что ее терзают противоречивые и отвратительные чувства, начиная от неуместного нетерпеливого ожидания и вполне понятного страха и заканчивая слишком хорошо знакомым ей чувством вины. Саре так и хотелось оглянуться назад, когда она отворяла дверь рукой, как будто она ждала, что Босуэлл вот-вот схватит ее за нетерпеливое ожидание встречи с Йеном. Потом она прошла на два фута в тоннель, где взор заслоняла абсолютно непроницаемая паутина.

Сара продолжала торопливо разглаживать волосы, когда ноги принесли ее в основную часть подвалов.

– Четыре года я живу в этом доме, – пробормотала она, спотыкаясь о выпирающий из земли камень. – Четыре года я понятия не имела, что здесь такое! Нет! Босуэлл ничего не сказал мне. Его мать ничего не сказала мне. Старый Джордж ничего не сказал мне. – Сара поежилась. – Ненавижу пауков!

Тут из темноты раздался голос Йена:

– Моя бесстрашная Сара боится представителей класса паукообразных?

– Именно так… Боже! – воскликнула она, наконец осознав, что адская тьма не просто контрастировала с сияющим снаружи солнцем. – Неужели Джордж не оставил вам лампы?

– Ничего, кроме грошовой свечи. – Йен промолвил таким несчастным тоном, что Сара едва не улыбнулась. – Она горела не больше часа.

Он стоял, прислонившись спиной к стене, поняла Сара. Странно, подумалось ей, полковник не двигается, но ей не нужен свет, чтобы отыскать его. Ей даже не нужно было слышать его голос, который эхом разносился по подвалу, как срикошетившая пуля. Она чувствовала его присутствие, его физическую силу. Жар, жизнь, мощь. Солнечный свет перед глазами слепой женщины.

Это чувство настолько смутило Сару, что она едва не пропустила щелчок, издаваемый оружием, когда его ставят на предохранитель.

– Это пистолет? – спросила она, всматриваясь в непроглядную тьму.

Сара услышала, как Фергусон шаркнул ногами.

– Джордж оставил мне свой пистолет, – сказал он. – Мы ведь не знали, кто может заявиться сюда с визитом, не так ли?

– Что ж, я привела с собой только мерзкую паутину, так что вы можете сесть, – вымолвила Сара.

Услышав, как он сполз по стене на пол, Сара направилась в этом направлении. Если не считать ничтожно малого количества света от ее фонаря, здесь царила кромешная тьма.

– Судя по тому, что ты вернулась, с солдатами все обошлось благополучно? – спросил Йен.

Сара опять почувствовала себя виноватой. Его вопрос был бесцеремонным. Но его тон – нет.

– О да, – ответила Сара. – Думаю, сейчас они наслаждаются выпивкой в «Трех бочках».

Разглядев на полу кучу из одеял, она опустила на пол свои вещи.

– Поверить не могу, что Джордж оставил вас в темноте.

– Он сказал, что здесь нет светильников.

– Джордж солгал. Если все эти свертки и бочонки – то, за что я их принимаю, он бы уж постарался, чтобы здесь было достаточно света. Вы просто ему не понравились.

– Я это понял. Как раз в то мгновение, когда он пообещал оставить без потомства род Фергусонов, если я причиню тебе вред. – Судя по голосу Йена, он улыбался.

Вынув трутницу и принявшись за дело, Сара вздохнула:

– Джордж испытывает необходимость защищать меня, пока Босуэлл не вернулся.

– Понятно. – И сейчас по тону Йена можно было угадать его настроение.

– Ничего вам не понятно, – возразила Сара. – Джордж – брат Босуэлла. – Наклонив голову, она усмехнулась. – Похоже, в Дорсете полно незаконнорожденных детей. К счастью для Джорджа, никто против этого не возражает.

– Ну да, особенно если учесть, что он снабжает потенциальных противников бренди.

Сара засмеялась.

– Вы начинаете мыслить, как житель Дорсета, полковник, – заметила она.

– Йен, – поправил ее Фергусон.

Наконец Саре удалось высечь огонь, и она принялась зажигать фонари.

Оставив один из них на полу, она подняла другой, чтобы осветить эту часть подвала. Каменные стены помещений со сводчатыми потолками источали влагу. Ровные и грязные деревянные полы расходились отсюда во всех направлениях. Сара обошла ближайшие углы, чтобы сориентироваться, и насчитала по меньшей мере дюжину фонарей, свисавших с привинченных к кирпичам крюков.

Зайдя уже далеко во тьму, Сара споткнулась обо что-то. Опустив фонарь, она заметила на полу какую-то неровность. Сердце замерло у нее в груди. На куске породы, приподнимавшемся из земли, Сара увидела следы присутствия человека – еще несколько одеял, оловянную кружку и тарелку. Неряшливую кучу старых носков, словно кто-то прятался тут в темноте. Она была шокирована увиденным.

О, промелькнуло у нее в голове, а ее сердце наполнилось знакомой мучительной болью. Так вот где он скрывался…

– Сара! – оторвал ее от размышлений крик Йена.

Закрыв на мгновение глаза, Сара отвернулась от много говорящего маленького укрытия и направилась назад тем же путем, каким пришла сюда. Повесив фонарь на крюк, она остановилась на мгновение, думая о том, что еще может происходить в подвале. Упаковочные ящики делили пространство с целой горой бочонков, вокруг которых они были аккуратно расставлены для дополнительной поддержки.

– Мне следует собрать все это в одну кучу и сжечь, – подбоченясь, проговорила Сара.

Йен усмехнулся:

– Но тебе стоило бы вспомнить, что эти бочата полны бренди.

– Да уж, Джорджу повезло, – бросила она, начиная разжигать остальные фонари. – Я бы не хотела рисковать домом.

– Да и мне повезло, – признался Йен. – Я сейчас не слишком-то проворен.

– Даже не знаю… Совсем недавно вы довольно быстро двигались. Полагаю, вы стоили Джорджу года жизни.

На его губах промелькнула слегка безумная улыбка.

– Не стоит недооценивать фактора внезапности, детка.

Сара опять заулыбалась, в ее груди поднималось странное волнение.

– Но вы на самом деле удивили меня, – заметила она. – Я не помню, чтобы кто-то разозлил Джорджа.

Йен фыркнул:

– Ни один матрос не должен выступать против горца.

Закрыв дверцу последнего фонаря, Сара задула лучину и отвернулась.

– Если вы поделились своими мыслями на этот счет с Джорджем, неудивительно, что ваша постель находится на полу.

– Да мне все равно, – заявил Йен. – Я и раньше спал на земле.

– Думаю, так оно и есть. – Взявшись за свое ведро, она начала хлопотать вокруг Йена. – Я сделала еще одно снадобье для вашего бока, – сказала Сара, вынимая из ведра закрытую банку. – Ваша инфекция меня беспокоит. Как вы себя чувствуете?

– Как будто меня привязали к концу двенадцатифутовой пушки.

– Но вам стало хоть немного лучше? – Она впервые внимательно посмотрела на него. – Боже, вы весь мокрый! Вы что, купались?

Конечно, у него совсем жалкий вид, когда он сидит в углу на гнезде, которое соорудил из одеял. Сердце Сары абсолютно бесполезно сжалось при виде его бледного, измученного лица. Но кудри Йена, перепутавшиеся во влажном беспорядке у его шеи, придавали ему пиратский облик, особенно в сочетании со следами грязи на лице. Как такой больной человек может выглядеть так мужественно?

Его губы сложились в кривую улыбку, отчего у Сары перехватило дыхание.

– Джордж сказал, что не позволит мне переодеться в его хорошие вещи, пока я не перестану смердеть, как протухшая неделю назад рыба. В этой впадине, не доходя до двери в подвал, есть ручей.

– Да, я его видела. – У нее были мокрые сапоги. – Итак… – пробормотала Сара, стараясь найти полотенце. – Вытрите волосы.

Она пожалела, что у мягкой хлопковой рубашки Йена нет воротника. И так уж получилось, что она снова смогла увидеть его грудь и интригующую ямочку у основания его шеи. Почему-то при одном взгляде на нее пульс Сары участился. Было в этой ямочке нечто столь эротичное, столь интимное, будто она существовала для того, чтобы кто-то провел по ней языком.

Сара оцепенела. Святые небеса, откуда только такая мысль могла прийти ей в голову? Наверное, это сам Господь устроил тут полумрак, потому что Саре показалось, что она покраснела до кончиков пальцев на ногах.

Опустив голову, она откашлялась.

– Спрошу еще раз, – сказала Сара. – Вам стало получше?

На лице Фергусона заиграла ослепительная улыбка, несмотря на то что он был обессилен.

– Да, теперь, когда я могу тебя видеть.

Сара нетерпеливо задышала, чтобы Йен не понял, как подействовали на нее эти слова.

– Что ж, по крайней мере у вас все еще хорошо подвешен язык.

Внезапно Сара занервничала. И заробела, как будто никогда раньше не ухаживала за мужчиной, не видела нагой мужской груди и не прикасалась к голой коже. Было все-таки что-то непривычное в этом человеке. Сила жизни, которая так и влекла ее к Фергусону, первозданная сила, одновременно притягательная и тревожная. Его обезоруживающая полуулыбка, от которой у нее подгибались колени. Саре очень хотелось, чтобы ее так не тянуло к Йену. Чтобы ее беспокоило только его состояние.

Если бы только от него до сих пор исходило зловоние! Но нет! Он благоухал щелочным мылом и табаком. Вот бы он был таким же худым и отталкивающим, как Стрикер. Как – помоги ей, Господи! – Босуэлл. Но нет. Йен Фергусон был широким, твердым и мускулистым. Этот человек способен переживать падения, терпеть боль и обеспечивать защитой.

У него было все, о чем у нее никогда не хватало отваги мечтать.

– Сара!

Голос Йена озадачил ее. От его прикосновения по ее телу пробежала электрическая искра. Он поднял руку, чтобы убрать прядь волос с ее лба. У Сары было такое ощущение, будто ее ударила молния. Подняв глаза, она поняла, что он поражен не меньше ее. Его рука на дюйм отодвинулась от ее лица.

Сара отпрянула назад.

– Ох, простите! Что-то я замечталась. Мне нужно сменить вашу повязку. Можете приподнять… – Она молча кивнула на его рубашку и едва не покачала головой – в такую ярость привели ее собственные чувства. Ей нужно прогнать этого человека отсюда, пока он не нарушил спокойное течение ее жизни. Не всколыхнул отупляющую скуку, одиночество, рутину.

– Так подойдет? – спросил Йен.

Собрав ткань руками, он приподнял край рубашки.

Быстро кивнув, Сара нагнулась, чтобы снять старую повязку.

– Хорошо бы краснота хоть немного опала.

Приподняв повязку, Сара наклонилась поближе к ране и чихнула. Инфекция под слоем чеснока стала еще сильнее. Рана гноилась и, как Саре показалось, припухла еще сильнее, что могло означать, что чеснок действует. Но при слабом свете трудно было понять это наверняка. Без сомнения, его кожа стала еще горячее. Он так и пылал пульсирующим жаром. Взяв нож, Сара снова наложила на рану толстый слой мелко нарубленного чеснока.

– Опять чеснок? – спросил Йен, все еще поднимая руками край рубашки. – Ты лечишь пулевое ранение или подаешь мне помидоры с сосисками?

Сара усмехнулась.

– Чеснок отлично справляется с инфекцией, – сказала она. – Попробуем лечить им вашу рану два дня. Если состояние не улучшится, можем попробовать что-нибудь другое. Например, хлеб, молоко и глину. Мед.

– Нет уж, иначе я превращусь в угощение к чаю.

– Сейчас будет очень больно, – сказала Сара и почувствовала, как Йен весь сжался.

Она приложила повязку к ране. Он присвистнул.

Сара принялась бинтовать рану, изо всех сил стараясь не замечать пьянящую близость его тела. Он этого не замечал. Глаза Фергусона закрылись от мучившей его боли.

– Расскажи мне о солдатах, – шепотом попросил он. – Они провели обыск?

– Да, очень тщательный. Но лишь до возвращения леди Кларк, которая разогнала их своими нюхательными солями, напугавшими даже овец на четырех ближайших фермах.

Йен усмехнулся.

– Так вот что это был за шум, – заметил он. – А я-то подумал, что это банши явилась сообщить о моей смерти.

– Вы шотландец, полковник, – напомнила ему Сара, чувствуя, что глупое подшучивание вспенивает ей кровь в жилах. – Не забывайте об этом!

Он помнил.

– А банши интересуются только ирландцами.

Глаза Йена раскрылись, они были чистыми и голубыми, как морская вода, а еще они смеялись.

– Моя прабабушка носила фамилию O’Ханлон, – сказал он. – А всем известно, что банши преследуют клан O’Ханлон.

– Хорошо, – согласилась Сара. – Тогда я смогу не тратить время, ухаживая здесь за вами. Я просто подожду, пока она мне все расскажет.

Фергусон усмехнулся.

– Вы холодная женщина, Сара Кларк, – заявил он.

Сара замерла и вопросительно посмотрела на него.

– Я же сказала вам…

– Я тебя игнорирую, детка. Да и вообще, как это может женщина, перед которой мужчина обнажил свою грудь, так официально обращаться к нему?

Сара не могла сказать «нет» – это она понимала. Вместо этого она продолжила бинтовать рану, чтобы можно было поскорее отодвинуться от него на безопасное расстояние.

– Ваш мистер Стрикер оказался именно таким, как вы говорили, – промолвила Сара, кляня себя за то, что слегка задыхается. – Никак не могу понять, как кто-то поверил его наговорам на вас.

– Стрикер – виконтово отродье.

– Как и вы.

Йен покачал головой:

– А еще я шотландец, который ничем не замарал свою преданность. Шотландцев ценят за то, что они готовы идти против пушек. Больше их особо ценить не за что. Не думаю, что ты понимаешь.

Сара хмыкнула:

– Постарайтесь не говорить ерунды. Разумеется, я понимаю. Общество считает, что бастардов должны топить, как ненужных котят. Ни к кому не относятся более пренебрежительно.

Он нахмурился:

– Но твой муж тебя захотел…

– Он хотел мое наследство, – с улыбкой проговорила Сара. – Мой отец был человеком с глубокими карманами и еще более глубоким океаном вины. Это и привело меня сюда.

«Глупая девчонка, – хмурясь, подумала она. – Ведешь себя, как капризный ребенок».

Сара уже хотела было отвернуться, стыдясь своей ошибки, но тут Йен взял ее за руку. Ее голова приподнялась, она посмотрела на него. Не следовало этого делать. Его взор вдруг стал таким нежным. Таким теплым, манящим ее за собой. У него была сильная рука, которая могла защитить ее.

– Фиона и Мейрид ничего не получили от дружбы с тобой, – сказал Йен, – но, думаю, они вырвут у меня печень и легкие, если я причиню тебе вред. Может, здесь и нет никого, кто мог бы замолвить за меня словечко, но, детка, поверь, я тоже буду тебе другом.

Сара не могла дышать. Не могла шевельнуться. Ей хотелось расплакаться, и это было непростительно. И в то же время она не могла вырвать у него свою руку, которой вдруг стало так тепло в его руке. Она была не в состоянии перекрыть то странное течение, что соединяло их.

– Сейчас вы готовы сказать все, что угодно, – промолвила Сара, отчаянно пытаясь говорить веселым голосом. – Но вас еще надо покормить.

Йен заговорщически улыбнулся:

– Ох, судя по тому, что ты говорила, лакомством это не будет.

Сара улыбнулась ему в ответ, ее глаза вспыхнули. Она не могла избавиться от этого ужасного чувства, этого безымянного, безликого желания. Нет, она лжет самой себе! У него есть лицо, и от этого ей еще больнее.

– Я хочу быть твоим другом, Йен Фергусон, – прошептала она, и ее слова прозвучали как клятва. – Если ты, бесполезный шотландец, станешь моим.

А потом он сделал самую глупую вещь, какую она когда-либо видела. Йен взял ее руку и, не сводя с Сары глаз, поцеловал ее. Сара покраснела с головы до пят. Как только она пережила это?! У нее было такое чувство, будто ее раздавливают.

– Ну и наделала же ты дел, детка! – сказал Йен, присвистнув, и Саре показалось, что он и сам отчасти чувствует себя не своей тарелке. – Ты отдалась во власть безумных Фергусонов.

Сара была вынуждена отвернуться.

– Не так уж велика их власть, – заметила она, возвращаясь к своему делу. – Это ведь вы сидите передо мной на полу.

Усмехнувшись, Йен вздрогнул, заставив Сару вновь обратить внимание на его рану. На его торс. На ее руку, которую она в конце концов высвободила из его руки, чтобы расправить повязку, что ничуть не помогло ей справиться со смятением. Да что там – оно стало еще сильнее!

Сара что было сил пыталась не замечать бугры мускулов и костей, выпиравшие из его мощной груди, и его твердого плоского живота под ее пальцами. Как же он мужествен! Упругий, мускулистый, с манящими мягкими рыжими волосами, покрывающими его грудь и спускавшимися вниз, к животу. Ей так и хотелось поиграть с ними, оценить ширину его груди, обхватить эти плечи. Прикоснуться пальцами к каждому порезу и шраму, как будто она могла уменьшить его боль.

– У тебя тут целая дорожная карта войны, – проговорила Сара, замечая, что ее голос непростительно дрожит.

Йен не отвел от нее глаза.

– Еще бы, целых десять лет, – сказал он. – Трудно промахнуться мимо цели моего размера.

– Откуда это? – спросила она, притрагиваясь к звездообразному шраму почти у него под мышкой.

Фергусон вздрогнул, когда она убрала руку.

– Это след от шрапнели, доставшей меня через стену в испанском Бадахосе.

– А это? – Она указала на длинный сморщенный порез прямо над его животом. Дюймом выше или ниже – и он бы наверняка погиб.

– Это когда я служил в Королевском драгунском гвардейском полку в Буссако. Хотя нет… в Вимейро. Стычка там была нешуточная.

Сара поморщилась, думая о том, как часто он бывал близок к смерти.

– Вы – хороший солдат, – промолвила она, не зная, как еще похвалить его стойкость, силу и отвагу.

Фергусон пожал плечами:

– Лишь так я мог помочь девочкам.

Подняв голову, Сара приметила промелькнувшие в его глазах тени. Это задело ее до глубины души.

– Наверняка можно было заработать каким-то более простым способом, – сказала она.

– Только не бастарду с улиц Эдинбурга, – отозвался Йен.

Сара покачала головой, думая о том, сколько всего вынесли дети из семьи Фергусон.

– Жаль, что маркиз не разыскал вас раньше, – прошептала она. – Это избавило бы вас от многих бед.

Если бы только их отец не был таким монстром, от которого матери приходилось прятаться всю жизнь!

– Я бы все равно пошел на войну, – сказал Йен. – Единственным, что он смог изменить, было мое положение в обществе. Но об этом размышлять бессмысленно. Старый негодяй не счел нужным даже приехать и посмотреть на нас, пока девочки почти не выросли. Мать к тому времени давно умерла. Так что от дедушки мы получили кукиш с маслом.

– Нет, он помогал вам, – настаивала Сара. – И вы помогали. Фиона и Мейрид теперь в безопасности. У них высокое общественное положение, здоровье и семья, а ведь до появления деда в их жизни у них были только вы.

– И мне было нечем похвастаться.

– Не говорите так! – Сара и сама удивлялась тому, что защищает его. До сих пор она с презрением относилась к месту Йена в жизни сестер. Но одного взгляда на все его шрамы оказалось достаточно для того, чтобы она поняла, скольким он пожертвовал ради них. Ей стало больно за него. Внезапно ей захотелось защитить Фергусона. Не только от физических повреждений, но и от тех, кто растерзал его душу.

– Раньше я ошибалась, – заявила Сара, сжимая руки. – Я не должна была говорить вам такое. Вы делали все, что могли, чтобы поддержать сестер… до тех пор, пока у них не появился шанс получить больше.

Йен покачал головой:

– А ты знаешь, в каком состоянии я их нашел, когда у меня наконец появилась возможность приехать к ним после смерти матери? Знаешь, где я их нашел?

– Конечно, знаю, – ответила Сара. – Фиона мне говорила об этом. Они жили под Саут-бридж.

– А тебе известно, каково там, под этим мостом, Сара? Там темнее, чем в этом подвале. Ни света, ни воздуха, ни надежды. Никакой помощи от кого-либо. Там только всякий сброд собирается. Вот где я их оставил.

Лицо полковника потемнело от боли. Это было невыносимо!

– Нет, это не так! – воскликнула она, хватая его за руку. – Вы оставили их в недорогой квартире на Грей-Клоуз-стрит. Фиона должна была сказать вам, что все деньги, которые вы присылали, ушли на лечение вашей матери. Она во всем мне призналась, когда рассказывала, какой у нее замечательный брат.

Сара была не в состоянии отвести взор от бездонной боли, наполнившей его глаза. Ей стоило огромных усилий не обнять Йена и не прижать к себе, как ребенка.

Она сделала лучшее, что могла: подняла руку и приложила ладонь к его небритой щеке.

– Вы десять лет рисковали жизнью, чтобы им не пришлось рисковать своими жизнями. Вы отправили их в школу мисс Чейз. Знаете, что бы я отдала хотя бы за одного человека, который так меня любит?

– Я бы не прочь узнать, – сказал он. – Но это не я отвел девочек в школу, – вымолвил Йен. – Я был причиной, заставившей их туда пойти.

Чуть отодвинувшись, Сара положила руки на колени. Он несколько долгих мгновений вопросительно смотрел на нее.

– Ты знаешь, почему ты сама там оказалась?

– Я ведь уже говорила вам: я была невыносима, – нахмурившись, сказала Сара.

Йен уже закачал головой.

– Нет, это не так, – заявил он. – Была лишь одна причина отправить тебя туда. Тебе известно, кто был твоим отцом, детка?

– Моим отцом? – переспросила Сара. У нее появилось ощущение, будто ее уносит какое-то течение. – Какое вы имеете к этому отношение?

– Так известно или нет?

Она отвернулась.

– Вообще-то да. Когда я была совсем маленькая, приемные родители в день моего рождения затолкнули меня в боковую дверь его дома, чтобы я выразила ему почтение. Его жена оказалась куда добрее, чем можно было предположить. И уж, конечно, она была гораздо добрее, чем он.

Сара вспомнила улыбавшуюся, стоявшую в солнечных лучах женщину с тихим голосом и неподвижными руками. Она также припомнила, что слишком долго мечтала о том, чтобы эта женщина оказалась ее матерью. Но эти старые раны не смогли вызвать острую боль. Уже долгое время они лишь ныли, как перетруженные мышцы.

– Ты скажешь мне, кто он? – спросил Йен.

– Нет. – Сара уверенно встретила его взгляд. – Не скажу. Мой отец умер. Долгое время меня не желали видеть в его доме. К тому же я и представить себе не могу, что бы он со всем этим делал.

Фергусон провел рукой по своим взъерошенным волосам. Вдруг Сара заметила, что он дрожит.

– Боже мой! – воскликнула она, роняя в ведро ножницы. – Вы же мерзнете! Позвольте мне накрыть и накормить вас. И тогда у вас будет время удовлетворить мое любопытство.

В ответ он улыбнулся ей многообещающей улыбкой. Немного грустной, но облегченной. И более теплой, чем нужно было в такое мгновение. Лишь при одном виде этой улыбки Саре захотелось ощутить такое же тепло, получить то, что ей не принадлежит. Сара отогнала эти желания, как всегда отгоняла все мысли о том, о чем мечтала, и занялась приготовлением Йену еды. А потом, когда он набросился на еду с таким видом, будто голодал с неделю, она почувствовала себя еще хуже. Он даже не заметил, что суп Пег был студенистым, а с помощью ее волшебных печеньиц можно было бы охотиться на мелких птичек. Йен лишь благодарно вздохнул и выпил остатки чая.

– В следующий раз, – сказала Сара, – я просто зарежу Уиллоби и приволоку его сюда, чтобы вы смогли насладиться едой на досуге.

Фергусон довольно улыбнулся.

– Нет, детка, ты этого не сделаешь, – сказал он. – Ты не смогла бы убить этого зверя, даже если бы голодала и сама смерть остановилась бы у твоей двери.

Сара поежилась.

– Не следовало мне давать ему имя, – заметила она.

– Но ты ведь живешь не только на тот доход, что он тебе дает, не так ли?

– Нет. У нас есть овцы, несколько молочных коров и козы, из молока которых мы делаем сыр. У нас целые поля, на которых растет пшеница. И вы познакомились с нашими курами.

– Звучит недурно, похоже, вы процветаете.

– Это ненадолго, – проговорила Сара, усаживаясь на одеяло рядом с Йеном. – Ну вот. Теперь вы согрелись, я вас перевязала, накормила, и вы в безопасности. У меня есть целых десять минут, но потом придется возвращаться в дом. Думаю, я могу рассчитывать на ваш рассказ.

Не стоило Саре настаивать на этом. Она видела, что Фергусон истощен. Однако близился вечер, его лихорадка явно усиливалась, и было у миссис Кларк неприятное подозрение, что у нее осталась последняя возможность выведать у полковника что-то, пока его рассудок не помутился от жара.

Наконец Йен пожал плечами.

– Вообще-то это справедливо, детка, – произнес он. – Но я не могу рассказать все. Слишком много человеческих жизней стоит на кону. И в особенности – твоя жизнь.

Сара почему-то почувствовала себя преданной.

– Вы считаете, что я расскажу что-то дамам за болтовней в гостиной?

– Мне кажется, что, если на тебя будут оказывать давление, лучше, чтобы ты ничего не знала.

Сара склонила голову набок:

– А это касается ваших сестер и школы?

И опять Йен помедлил с ответом.

– Я не имею права называть людей, которые имеют к этому отношение, – начал объяснять Фергусон, как будто читал ее мысли. – На это у меня не больше прав, чем на то, чтобы каким-то образом навредить тебе. Люди, которых мы ищем, ни на секунду не задумавшись, сделают с тобой что-нибудь плохое, чтобы получить какие-то сведения.

В конце концов Саре осталось только кивнуть и робко спросить:

– Но вы расскажете мне то, что можно?

Йен печально улыбнулся:

– Вообще-то все довольно просто. Все ученицы в академии – родственники джентльменов, состоящих на службе правительства. Эти мужчины могут быть весьма уязвимы в своей профессиональной деятельности. Например, какой-то из министров понял, что семья одного человека, особенно его уязвимые сестры и дочери, могут сделать уязвимым его самого. К нападению или шантажу, – пояснил он. – Тогда было решено, что лучше всего им будет за стенами академии.

Сара только ахнула.

– Выходит, заведение миссис Чейз было безопасным убежищем?

Йен улыбнулся:

– Именно так.

Эта мысль была настолько нелепа, что Сара едва не расхохоталась.

– И кто именно это придумал? – спросила она.

– Я хочу быть уверен, что разговор об этом останется между нами, – заметил он.

Пока Сара не встретит того болвана, который вообразил, будто мисс Чейз может защитить невинных девочек.

– Его имя – барон Триск, – сказал Йен. – Он кузен мисс Чейз. Я был уверен, что для девочек нет более безопасного места, чем в этой академии. С тех пор как Триск начал направлять их в академию, не было ни единого случая похищения девочки или угроз ей.

Только вместо мужчин за это платили сами ученицы. Но Сара не могла сказать этого Йену. Не надо ему знать, каким адом была академия, пока в ее дела не вмешался Алекс Найт, заменивший мисс Чейз сугубо деловым директором мисс Барбарой Шредер.

Алекс.

Сара заморгала.

– Но не хотите же вы мне сказать, что Алекс Найт занимает уязвимую должность? Господи, да у него и должности-то никакой нет! – Она улыбнулась. – Если только не считать членство в обществе «Рейкс Дрейкс».

– Тебе известно о «Рейкс Дрейкс»?

Сара улыбнулась еще шире.

– О да! Мы изучали их подвиги в светской хронике. Признаюсь, я даже немного завидовала, ведь они, похоже, получали огромное удовольствие от того, что делали.

Что-то во внезапной оцепенелости Йена насторожило ее.

– Но что Алекс вообще мог делать?

– Ты даже представить себе не можешь, какую информацию можно собирать в бальных залах и гостиных, детка.

Сара ошеломленно уставилась на него.

– Так он шпион? Алекс Найт?

– Скажем, он добывает информацию. Но он не должен ни с кем ею делиться, даже с сестрой. Однако, судя по тому, что мне известно об этой малышке, она знает больше, чем Алексу хотелось бы думать.

– Она никогда мне ничего не говорила. – Сара продолжала моргать, словно это могло помочь ей понять происходящее. – А вы? – спросила она наконец. – Шотландские солдаты тоже имеют уязвимую работу?

Кажется, вопрос Сары смутил Фергусона.

– Да, бывает, если они иногда выполняют дополнительную работу для правительства.

– Например, пытаются защитить Веллингтона?

– Что-то вроде этого. Или выполняют другие мелкие поручения.

Сара не поверила ему, особенно в части, касающейся мелких поручений. У нее было такое чувство, что Йен Фергусон бывал в худших военных переделках, как бы легкомысленно он ни относился к своей роли.

– И вы считали, что Фионе и Мейрид могут угрожать?

Он грустно улыбнулся и вздохнул.

– Не совсем, – ответил Йен. – Но школа все же лучше, чем жизнь под мостом.

Сара посмотрела в темноту. Что должен был сделать ее отец, чтобы добиться приема дочери в школу? Он был сумасшедший. По крайней мере она об этом слышала.

– Ну хорошо, – кивнув, быстро сказала Сара, решив не тревожить эти старые воспоминания. – Но какое все это имеет отношение к нынешней ситуации? Люди хотят трона и Веллингтона…

– Есть люди, которые считают, что будут лучше управлять страной, чем нынешний король, – ответил Фергусон. – Думаю, реформисты изводят их почти так же сильно, как сумасшедший король. Чего они бы хотели, так это посадить на трон вместо него принцессу Шарлотту под их эгидой.

– И они опасаются, что герцог Веллингтон их остановит?

– А ты можешь себе представить, что герцог позволит этим людям расчистить дорогу принцессе Шарлотте к королевскому трону?

– Но… – Внутри у Сары все оборвалось. – Господи! Она не сможет сесть на трон, пока король и принц-регент…

– Не умрут, – договорил за нее Йен. – Теперь ты понимаешь, почему я не могу ждать? Если они доберутся до Веллингтона, то заставят замолчать самого яростного защитника короны. А если они все повернут так, будто за убийством стоит группа радикальных реформаторов, то люди побегут за ними, как утята за уткой. – Он помолчал, его глаза потемнели. – И ты можешь понять, почему мне нужна твоя помощь…

Саре вдруг стало трудно дышать.

– Но я не хочу оказаться вовлеченной в заговоры, направленные против трона, – сказала она. – Мне нужно собирать сено и защищать моего борова.

Йен пожал плечами:

– Никто не хочет. Ты только представь мое недоумение из-за того, что я пытаюсь спасти британского короля. Да поколения назад меня бы за такое изгнали из клана.

Сара покачала головой:

– Клан? Что за ерунда! Вы – британский виконт, который однажды станет маркизом. И ваша обязанность – защищать трон.

Ну и пусть Йен недовольно гримасничает.

– Ах, ну разве это не злая усмешка судьбы?

Сара не сдержалась и усмехнулась:

– Да, я помню, в каком восторге была Фиона, когда узнала, что она не шотландская мятежница, а какая-то британская мисс. Ее письма могли бы вспыхнуть от такого произвола.

– Похоже, она была счастлива, не так ли? – спросил Фергусон.

Сара остановилась, потеряв равновесие из-за неожиданной смены темы разговора. Что-то в выражении лица Йена сообщило ей, что она больше ничего не узнает о заговорах и предателях. И он нарочно сменил тему разговора.

– Со своим дедушкой, – уточнил он.

– С вашим дедушкой, – непроизвольно поправила она его.

Сара не понимала, почему его вопрос сбил ее с толку. Но он стал таким встревоженным, таким неуверенным.