Текст книги "В плену страсти"
Автор книги: Эйлин Драйер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Сара с усмешкой повернулась к коню. Сунув руку в карман фартука, она вынула оттуда раздавленный кусок печенья.
– Если захотите добиться его расположения, – сказала Сара, с улыбкой наблюдая, как конь изящно собирает губами крошки с ее ладони, – имейте в виду, что он просто обожает печенье, приготовленное моей кухаркой. Думаю, дело в том, что он – единственный, чьи зубы способны разгрызть его.
Последний раз погладив закивавшего коня, Сара взяла два одеяла и понесла их Йену.
– Вот, – сказала она, быстро накрывая ими его. – Этого вам хватит до тех пор, пока я не выведу вас отсюда. У старого Джорджа, возможно, найдется одежда, которая вам подойдет.
– В таком случае он должен быть очень большого размера, этот ваш Джордж, – заметил Йен, кутаясь в колючую, пахнущую лошадьми шерсть.
Сара выпрямилась.
– Это надо запомнить, – сказала она. – А теперь я должна заняться своими делами, чтобы мое поведение не вызвало подозрений. После завтрака я займусь вашим боком и принесу еды. Если только вы не предпочитаете сено.
– Спасибо, нет. От отбивной я не откажусь.
Сара нахмурилась.
– Вы не откажетесь от каши, – бросила она. – У нас на завтрак каша. Обычно мы едим яйца, но кто-то их уже съел.
Йен постарался улыбнуться приветливее:
– Предлагать кашу шотландцу? Детка, клянусь, я влюбился.
Сара, сжав губы, посмотрела на него.
– Сдается мне, ваш акцент капризен так же, как мой боров, – заметила она.
Йен почувствовал, что у него в груди закипает радость.
– Он служит своей цели, – отозвался он.
– Что ж, может и так, если вы хотите быть недооцененным.
На губах Сары промелькнула мимолетная улыбка, и у него подвело живот. У нее белые зубы, и это можно разглядеть даже в полумраке конюшни.
– Держитесь подальше от моих кур, – весело проговорила Сара, направляясь к вилам. – У меня только одно объяснение столь длительного отсутствия яиц. И, пожалуйста, оставайтесь в одном месте, чтобы я могла вас найти. А когда я приведу в порядок дополнительное стойло, вы сможете спрятаться там.
– Позволь мне помочь тебе, – быстро предложил Йен. Он просто видеть не мог вилы в ее руках. – Я могу чистить стойла лучше всех на свете.
– Благодарю вас, нет. – Сара покачала головой. – Я не хочу, чтобы вы делали что-то, что может задержать ваш отъезд или напугать моих животных.
Сара вернулась к своей работе, при этом унылое коричневое платье на мгновение мягко закружилось вокруг ее фигуры. Йен не мог оторвать от нее глаз. Наверное, все дело в его плохом самочувствии, сказал он себе. Он не способен, как обычно, защищаться. Но внезапно ему стала невыносима мысль о том, что после всего этого он никогда больше не увидит эту добрую женщину.
Когда она вошла в пустое стойло, Йен заметил, что дверь покосилась. По сути, покосилась бо́льшая часть маленького поместья. Покосилась, осыпалась и увяла.
– Насколько я понимаю, – заговорил он, – ты нуждаешься в этой награде.
Сара продолжала заниматься своими делами.
– Вы просите меня выдать вас, чтобы вас повесили? – уточнила она.
– Пожалуй, я спрашиваю, почему ты этого не делаешь?
Несколько долгих мгновений Сара продолжала наклоняться и выпрямляться, полностью сосредоточившись на перебрасывании сена. Йен увидел ее руки и внезапно ощутил злость. Они у нее такие изящные, тонкие, с длинными пальцами. Они нуждаются в уходе, а мозоли на них могут появляться только от игры на фортепьяно. Вместо этого у нее короткие кривые ногти, а на костяшках пальцев Йен приметил шрамы, словно это Сара Кларк была воином, а не он.
– Я не выдаю вас, – наконец вымолвила она, поворачиваясь к нему и обводя его мрачным взглядом, – поскольку, что бы вы ни сделали, ваши сестры вас любят, как это ни странно.
Услышав ее ответ, Йен почувствовал себя еще хуже. Конечно, она права.
– А ты им верна, – заметил он.
– Они – лучшие из друзей.
– Даже Мейрид? – уточнил Йен, сожалея о том, что на его лице появилась улыбка.
Сара тут же рассвирепела.
– Не смейте пренебрежительно говорить о Мейрид! – воскликнула она, ткнув в его сторону пальцем. – И только из-за того, что она не такая разряженная и хорошенькая мисс, как все остальные, нет причины относиться к ней несерьезно. Мейрид… особенная. И ей повезло, что у нее есть сестра-близнец, которая столь многим пожертвовала, чтобы приглядывать за ней. Потому что ее брат этого не делает!
Йен поднял обе руки.
– Сдаюсь! – сказал он. – Он виновен и об этом знает.
Не выйдет ничего хорошего, если он в конце концов начет объяснять, почему все эти годы не был рядом и не помогал девочкам. Ни одна женщина не захочет слышать про то, что он был вынужден беречь каждый пенни, что ему приходилось переживать большие и маленькие сражения, отвратительные перестрелки и еще более неприятный шпионаж – все для того, чтобы иметь возможность отправлять сестрам чуть больше денег на еду. А еще он добровольно брался за исполнение любого дела, которое могло принести хоть какой-то доход. Он вечно терпел неудачи, сколько бы ни старался. Йен был так далеко, когда умерла их мать, что к тому времени, когда он добрался домой, его сестры жили в неописуемых условиях.
И все же он со всем справился. Это он нашел организацию «Рейкс Дрейкс» – джентльменов, которые тайком помогали правительству в разных ситуациях, и именно они привели его в академию мисс Чейз для девочек, где его сестры должны были почувствовать себя в безопасности, быть счастливыми и беззаботными, где каждое их желание должно было исполняться.
Вот только все получилось не совсем так, верно?
– Конечно, ты права, детка, – признался Йен. – Я был плохим братом. И все-таки поверь мне, прошу тебя. Дело не в том, что я не пытался помочь им.
Больше он не допустил бы такого промаха в отношении сестер. В отношении кого угодно. И если он не дал этой клятвы своему деду, то он даст ее хотя бы тут.
Сара Кларк несколько мгновений молча смотрела на него, сжимая рукой черенок вил, а лицо ее при этом становилось все краснее.
– Боюсь, полковник, – наконец сдавленным голосом промолвила она, – что я вам не верю. – Сара покачала головой. – Три года! Будь вы моим братом, я бы вас больше на порог не пустила.
Да уж, суровый критик!
– М-да, но не забывай, что шла война, – напомнил он.
– У войны был перерыв длиной в год, если память мне не изменяет. Год, в течение которого вы нашли малость времени на то, чтобы побеспокоиться о наследии своего деда, переходящем вам.
– Это было в Вене, – сказал Йен. – Мы оба приехали туда на конгресс. И я не… – Он уже хотел было сказать, что не собирался возвращаться в Англию, но, разумеется, это было бы неправдой.
– Вы не возвращались в Англию? – докончила за него Сара. – Ерунда! Фиона говорила, что встречала ваше имя в светской хронике. Погодите-ка! Писали, что «…этот бесчестный неуемный шотландец умудрился прошлым вечером доставить большое удовольствие леди А.Л., мечтающей о замужестве».
– Ты запомнила наизусть вырезку из газеты?
– Я всегда запоминаю, когда кто-то обижает мою подругу. Фиона отчаянно хотела увидеться с вами тем летом, но ваш дедушка не позволил ей уехать из Йоркшира, а вы отказались ехать так далеко. Вам больше по вкусу был Лондон.
Йену хотелось встряхнуть ее, сказать, как она далека от реальности. Чтобы она поняла, как много ему пришлось трудиться последние два года, чтобы смириться с мыслью о том, что у него впереди новое будущее – будущее наследника титула британского маркиза. Ему приходилось работать и с дедом, и с джентльменами из «Рейкс Дрейкс», чтобы упрочить свои позиции и чтобы больше никогда не чувствовать себя беспомощным при необходимости встать на защиту того, кто от него зависит. Но, к собственному стыду, Йен был так поглощен мыслями о поддержке близких, что неправильно истолковал их понимание счастья.
– Обещаю, – снова заговорил Йен, – что, когда все это кончится, я первым делом повидаюсь с сестрами, чтобы попросить у них прощения. И объяснить им, кто такая леди Арден Лэнгстром. – Очередная вспышка чувства вины, незнакомое желание оправдаться. – Дедушка представил меня леди Арден в Вене. Следующим летом мы должны пожениться.
Разумная леди с разумным желанием выйти замуж. Куда более красивая, чем Сара Кларк. Безупречная жена для будущего маркиза, имеющего большие планы, хотя он ни разу не реагировал на нее так, как недавно отреагировал на Сару.
– Мои сестры еще не знают об этом, – сказал он. – Леди Арден была в трауре, поэтому мы не давали официального объявления.
Йен не был уверен – в амбаре царил полумрак, – но ему показалось, что Сара Кларк неожиданно побледнела. Она открыла рот. Покачала головой. Но вместо того чтобы сказать что-нибудь, принялась с фанатичной решимостью перебрасывать сено. У нее было крепкое тело, а на тонких руках проступали мускулы, развившиеся за то время, что она защищала маленькое поместье на краю света.
Каким-то образом своим молчанием и трудолюбием Сара заставила Йена чувствовать себя еще хуже.
Глава 5
К тому времени, когда Сара вернулась в конюшню, неся с собой бережно собранную провизию, спрятанную в корзине, солнце поднялось высоко в небе. Она сделала уже две попытки вернуться туда, но каждый раз смелость покидала ее. Это могло случиться и теперь, когда она в нерешительности остановилась сбоку от каменной стены конюшни.
Еще вчера вечером все было так понятно! Из-за своей дружбы с Фионой и Мейрид Фергусон Сара решила помочь их брату попасть в Лондон. Вот и все.
Она оставалась спокойна даже утром, когда пришла в конюшню и, к собственному изумлению, увидела там в лучах солнца Йена Фергусона, который сидел, прислонившись к каменной стене, вытянув перед собой ноги и сжимая в руке эту нелепую яичную скорлупу. Да, увидев его, она удивилась, но это не выбило ее из состояния равновесия. Ее больше беспокоило его напряженное, побледневшее лицо, чем рыже-русые волосы, казавшиеся огненными там, где они локонами завивались у шеи. Разумеется, она не пропустила мимо внимания его тело – мощное, как каменный замок, защищающий гору, его квадратное лицо, высеченное из того же гранита. Но разглядела она его лишь для того, чтобы оценить вес Йена Фергусона и понять, как ей лучше ему помочь. Сара была готова в этом поклясться.
Но потом он улыбнулся, и все переменилось. Святые небеса, эта улыбка должна быть нарисована в каждой Библии королевства как знак против греха. Полудьявольская-полумальчишеская, она лишала сил колени Сары и требовала ответной улыбки. Эта улыбка заставляла Сару признать, что ее чувства к нему куда более сложные, чем примитивные гнев или ревность.
Да, она гневалась. Да, ревновала. Но его улыбка сделала кое-что и похуже. Она возродила к жизни чувства, которые – в этом Сара была уверена – она спрятала так далеко, что их никто не должен был найти. Несформированные желания юной девушки.
Когда Сара впервые услышала от Фионы о ее брате, пользующемся дурной славой, ей было всего двенадцать лет. Ее только что сослали в холодные каменные стены «Последнего шанса», и она до боли жаждала заботы. Когда сообщали о доставке почты, Сара чувствовала себя еще более одинокой. Похоже, она была единственной, кто не получал ни писем, ни посылок. Сара не признавалась в этом, но ей хотелось оттуда убежать.
Пиппа остановила Сару, когда та положила руку на дверь.
– Пойдем-ка, – сказала она, подталкивая Сару к своей кровати. – Лиззи прислали печенье.
Так оно и было. Живущие в комнате девочки собрались на кровати Пиппы и стали показывать свои сокровища. Лавандовое мыло, которое Пиппе прислала сестра. Сара до сих пор улыбалась, вспоминая его аромат. Она помнила, с каким наслаждением вдыхала его и как при этом грубое шерстяное одеяло царапало ей под коленками, когда она сидела, съежившись, рядом с Пип, помнила острый вкус имбирного печенья на своем языке. Помнила хрустящий шелест бумаги, раздавшийся, когда Фиона развернула письмо, которое прислал ей брат.
Сара запомнила это письмо – каждое его слово.
«Дорогая Шалунья!
Мы приехали в Бомбей. Что я могу сказать об Индии? Это какофония звуков, ярких цветов и запахов. Изобильный, дымящийся, крутящийся вихрем сумасшедший дом – такая тут жизнь. Думаю, мне тут понравится…»
С тех самых пор Сара мечтала о другой жизни. Мечтала о приключениях, путешествиях, испытаниях. Ей грезилось, как она переходит вброд реки, сталкиваясь с неумолимыми врагами, как открывает новые миры. И все это в своих мечтаниях Сара делала вместе с Йеном Фергусоном. Она верила: Йен научит ее смеяться, а она создаст для него дом.
Это были всего лишь грезы одинокой девочки, ничего больше, спрятанные подальше вместе со школьной формой и учебником французского, которые годились лишь для того, чтобы оценивать границы ее тюрьмы. И вот сейчас улыбка Йена возродила их. Хуже того, она окрасила их в разные цвета.
Почему он должен быть таким чертовски привлекательным? Настолько полным жизни, что даже болезнь и рана не мешали этому? Неужели он должен быть еще более чудесным, чем тайком рисовало ее детское воображение в той холодной спальне?
И снова взор Сары устремился к беседке Босуэлла – то ли для извинения, то ли для разрешения, она еще не поняла. Она становится неверной. Хуже того, она становится непорядочной. Бедный Босуэлл! Да как вообще можно сравнивать его с Йеном Фергусоном? Как Босуэлл ни старался, он оставался маленьким мягким человеком, который не научился себя ценить. У Сары было чувство, что даже находящийся в лихорадке, дрожащий Йен Фергусон точно знал, кто он такой.
Вряд ли все было бы иначе, будь брак Сары иным. Если бы ее не навязали Босуэллу так же, как его навязали ей, ее все равно ожидало бы мрачное будущее. Точнее, их обоих. Она принесла Босуэллу деньги, а он ей – благоприличие. Только Босуэлл растратил ее деньги ни на что, а она так и осталась незаконнорожденной. И как они ни старались, им обоим было невдомек, как сдержать свое возмущение.
Сара бросила последний взгляд на беседку, где она снова высадила розовые кусты. Она так и видела, как Босуэлл стоит там в тот день, когда он ушел на войну, – щуплый и бледный человек, одетый в отлично сшитую форму, на которую потратил отложенные на семена деньги, а золотые нашивки на ней блестят так же сильно, как и новенькая шпага, оседлавшая его узкие бедра. Золото и алый цвет Двадцать пятого полка казались на Босуэлле совершенно неуместными, потому что он вечно ходил в растоптанных сапогах и черном суконном платье. Он оделся не как человек, имеющий в жизни какую-то цель, а как мальчик, играющий в переодевание и надеющийся на то, что его последний костюм хорошо на нем сидит. Саре очень хотелось, чтобы ради него – ради них обоих – так оно и было.
Эти мысли быстро погасили ее ярость, остались лишь горькое сожаление и печаль, с которыми она каждую ночь ложилась в постель. Они оба очень старались. Но лишь один из них делал то, что хотел.
Здесь она больше не найдет ответов. Подняв ведро, Сара продолжила обход конюшни. Но едва подошла к двери, как до нее донеслось шуршание шагов по дорожке.
– Миледи!
Испугавшись, Сара оглянулась и увидела Старого Джорджа, который направлялся к ней со свертком под мышкой.
Заставив себя улыбнуться, она вышла ему навстречу.
– Доброе утро, Джордж! – поздоровалась Сара.
Оказавшийся даже выше и шире Йена Фергусона, Старый Джордж стянул с головы мятую шляпу с опущенными полями, открывая красивое лицо и густые кудрявые волосы, заставлявшие всех местных девушек вздыхать по нему. Старый Джордж был всего на несколько лет старше Сары, однако держался он довольно странно – официально и с достоинством. На Джордже была его городская одежда из черного сукна и тяжелые башмаки.
– Вы просили это, – сказал он, протягивая Саре сверток. – Вы говорили, что сойдут и старые вещи.
Сара протянула свободную руку за свертком.
– Спасибо тебе, Джордж, – ответила Сара. – Я в долгу перед тобой.
Вручив ей сверток, Джордж усмехнулся, показывая ряд белоснежных зубов.
– Нет, это ни чему, – заявил он. – Сдается мне, это я перед вами в большом долгу, не так ли?
По правде говоря, так оно и было. Старый Джордж был земельным агентом, имевшим дело с местными контрабандистами. Именно Джордж безлунными ночами объезжал на вьючных пони самые удаленные уголки Фэрборна, иногда пользуясь местными хозяйственными постройками, когда власти подбирались слишком близко.
Старый Джордж знал, что сама Сара не могла активно участвовать в контрабанде. Босуэлл не поддержал бы этого, война все-таки. Но Сара не могла выступить и против соседей, которые так давно зависели от джентльменов, помогавших им выжить. Так что когда Сара видела тонкую белую ленту, привязанную к старому дубу около амбара, она держалась в стороне от тропы, проходящей через дальний лес.
Это была одна из причин ее доверия к Джорджу, который станет помалкивать о том, что она попросила у него старую одежду.
– Есть ли какие-то известия из Бельгии? – спросил Джордж, как делал всякий раз, когда заходил.
Сара покачала головой, сожалея о том, что не может дать положительный ответ на его вопрос.
– Никаких, – сказала она.
Джордж рассеянно взглянул на нее.
– Кое-какие мои… друзья бывают там. Я попросил их разузнать что-нибудь. Но они тоже ничего не слыхали. Как будто Босуэлл просто исчез.
– Здесь все еще так неспокойно, – отводя взгляд, заметила Сара. – Мы найдем его.
Джордж слегка кивнул:
– Да-а, уж лучше бы его найти. Сдается мне, Мартин Кларк не расположен ждать слишком долго.
На это Саре было нечего ответить.
– Если хотите, о нем можно позаботиться, – безразличным тоном произнес Джордж, придвигаясь к ней. – Возможно, это даже нужно сделать. В последнее время Старому Джорджу что-то не нравится Мартин Кларк.
Сара коротко хохотнула.
– Ох, Джордж, не соблазняй меня! Но все равно спасибо тебе. Надеюсь, я придумаю какой-нибудь способ заставить его держаться подальше.
На этот раз Джордж посмотрел ей прямо в глаза.
– Если не получится, позовите Джорджа, – проговорил он отчетливо. – Поняли?
Сара этого не сделает. Слишком много людей зависело от Джорджа, чтобы она заставила его рисковать. Впрочем, ей ничего не стоило кивнуть.
Джордж еще раз быстро качнул головой – это был его особенный кивок.
– Есть кое-что еще, – промолвил он. – Кое-что подозрительное.
По ее спине поползла дрожь. Дурное предчувствие охватило Сару. Джордж начал похлопывать шляпой по бедру – верный признак того, что он собирается сказать ей что-то плохое.
– Что же это, Джордж? – спросила Сара.
– Мартин Кларк, – ответил Джордж, глядя на нее сверху вниз. – Кто же еще! Он был здесь?
– Да, – кивнула Сара. – Вчера.
Еще один кивок.
– С ним был кто-то? Солдаты или кто-то вроде них?
– Солдаты и сквайр, – ответила Сара, которой уже не терпелось, чтобы Джордж перешел ближе к делу. – Они искали бродягу, которого видели в наших местах. А почему ты спрашиваешь?
Джордж опять кивнул.
– Говорят, он охотится за солдатом, который по воде добрался до Эксетера, – пояснил он. – Того, который пытался убить герцога Веллингтона. Но он обыскивает не воду и не берег – только фермы за утесами.
Сара пожала плечами.
– Они говорили об этом, – вымолвила она. – Но меня это не тревожит.
– Он также разговаривал со всеми мужчинами, которые работают со мной ночами. Хотел убедиться в том, что они знают, что он его ищет.
Сара нахмурилась:
– А ты-то какое отношение можешь иметь к этому?
– Мы могли бы стать козлами отпущения, – ответил Джордж. – Не секрет, что Мартин Кларк получает свою долю от торговли кружевами и бренди. Говорят, он задумал разжиться нашей территорией. – Он продолжал вертеть в руках шляпу.
Господи, еще один камень вдобавок к грузу, висящему у нее на душе.
– Хотелось бы мне возразить тебе, – задумчиво промолвила Сара. – Но у меня такое чувство, что у Мартина есть причина так отчаянно желать земли Босуэлла. Его поместье гораздо лучше. Но оно не граничит с побережьем.
Джордж фыркнул:
– Возможно, настало время забеспокоиться. Особенно если он приведет помощь.
Сара нетерпеливо задышала.
– Господи, да эта ободранная компания не смогла найти и цыплят в курятнике!
– Да, только вот вчера он приводил сюда не всех, – заметил Джордж. – Тут были его постоянные войска. Вся армия получает приказы от Кларка и какого-то слабонервного мелкого щеголя по имени Стрикер. Тот появился только сегодня утром.
Джордж прав. Все это действительно подозрительно.
– А ты абсолютно уверен в том, что они искали мертвого человека?
– Я слыхал, что они ходили из дома в дом от Эксмута до Дартмута, предлагая награду за живого или мертвого шотландца. И мне кажется, они не расположены выслушивать отказ в своей просьбе.
Саре пришло в голову, что Джордж слышит чудовищный грохот ее сердцебиения.
– Не думаю, что они ездят всей компанией сразу.
– Так, может, их удастся как-то обойти?
– Нет, они рассредоточиваются, как стадо овец на сильном ветру. Если вы меня спросите, я скажу, что это весьма удобная штука.
– Неужели все их усилия направлены лишь на то, чтобы найти труп?
– Думаю, они не так уж уверены, что он мертв. И я готов поклясться, что Кларк надеется разыскать его с помощью одного из моих людей, просто указав на него рукой. Стоит только арестовать кого-то, и станет совсем просто избавиться от нас, получить все побережье.
У Сары подвело живот.
– Но это будет ужасно, – прошептала она.
– Вы еще не все знаете, мэм. Мартин Кларк связался с нехорошими людьми. Дурная молва идет о них из Торки. Они принуждают людей работать на них, угрожают им, устраивают пожары, свидетели исчезают. Сущее зло!
Сара на миг прикрыла глаза.
– Не могу в это поверить, – прошептала она.
– Хитер этот ваш кузен!
Сара не смогла сдержать улыбку.
– Он не мой кузен, Джордж.
Он должен был бы больше удивиться ее словам. Но Джордж всего лишь устремил взгляд на Сару, а в его мягких карих глазах вспыхнула тревога.
– Нам надо бы убедиться в том, что у него нет причин беспокоиться, миледи. Как вы думаете? Я бы опечалился, узнав, что он захватил одного из нас.
Слова Джорджа едва окончательно не вывели Сару из состояния равновесия.
Не было у Джорджа другого аргумента, который мог бы привести ее в такое же смятение.
«Из нас…»
Он включил в число «нас» и ее, и это была величайшая честь, которой Сару мог удостоить любой житель Дорсета. Особенно если учесть, что она не из здешних мест.
«Расскажи ему о Йене Фергусоне. Пусть он разделит с тобой это бремя. А еще лучше, если ты позволишь ему забрать его у тебя».
Но Саре было достаточно одного взгляда на Джорджа, чтобы понять, что она этого не сделает. Если Джорджа поймают с Йеном Фергусоном, то слишком многие люди могут пострадать. Не просто несколько бедных джентльменов, которых могли простить за ошибку. Целые семьи. Деревни. Мартин использует все способы, чтобы уничтожить каждого, кто принимал участие в этой торговле, и захватит все, что они оставили после себя.
– Было бы неплохо убедиться, что им нечего искать, – мягко проговорил Джордж, глядя на одежду. – Старина Джордж не имеет дела с предателями.
Саре понадобилась вся ее воля, чтобы не вздрогнуть. Если она не сможет уговорить Джорджа не вмешиваться, чтобы все не испортить, они оба окажутся в затруднительном положении. Сара молила бога, чтобы Джордж не увидел, как она дрожит.
– Я тоже не имею дела с предателями, Джордж, – промолвила Сара, встречаясь с ним глазами. – И прежде у тебя никогда не было причин сомневаться в моих словах. Надеюсь, ничего не изменилось.
И снова Джордж слишком долго тянул с ответом, молчание нарушалось лишь мычанием коров да птичьим щебетом в роще. Но как раз в тот момент, когда Сара распрощалась с последней надеждой, он улыбнулся. И это была не та широкая улыбка, которой он награждал официанток в таверне «Три бочки». Нет, на его лице появилась мимолетная, понимающая и многозначительная улыбка.
Нацепив шляпу на голову, Джордж кивнул:
– Что ж, пойду-ка я, пожалуй, поищу еще что-нибудь иллюзорное. Вернусь во вторник, чтобы закинуть наверх это сено.
– Спасибо тебе, Джордж, – сказала Сара. – Спасибо за все.
Помахав Саре рукой, Джордж направился в сторону дороги. Сара осталась стоять на месте, прижимая к груди старые вещи Джорджа с таким видом, словно они могли помочь ей обрести отвагу.
Йен не хотел ее пугать. Просто с тех пор, как он видел ее, прошло три часа, и его постепенно охватывало беспокойство. Когда его терпение окончательно иссякло, он дополз до двери конюшни и, рискуя жизнью, выглянул наружу.
Йен приблизился к двери как раз в то мгновение, когда огромное чудище направилось к ней со свертком в руках. Чудище, которое держалось с ней слишком фамильярно, на взгляд Йена, особенно если учесть, что на вид это был первоклассный повеса. Черные волосы, темные глаза и улыбка, в которой Йен сразу признал опасное оружие. Святой Иисус, у этого мерзавца даже ямочка на подбородке была!
– Это и есть Старый Джордж? – спросил он, едва Сара вошла в дверь.
Взвизгнув, Сара отскочила назад, ее ведро с грохотом упало на землю, и из него выпали пластыри, флакончики и ножницы.
– Черт, что вы тут делаете?
– Тебя защищаю, само собой. Не хочешь же ты сказать, что доверяешь этому увальню.
Сара смотрела на него, прижимая руку к груди, словно пыталась удержать рвущееся оттуда сердце, и внезапно Йен ощутил беспричинное желание поцеловать ее. Это было бы совсем просто. Сара стояла всего в нескольких футах от него, ее голова была откинута назад, чтобы обрушиться на него с руганью, ее губы приоткрылись. Йен был готов поклясться, что может испробовать их на вкус – пухлые, сладкие, как клубника. Он так и представлял, как чудесно было бы держать ее в объятиях.
– Прошу прощения? – переспросила Сара, разрушая нарисованную его воображением картину.
Йен едва не засмеялся. Сара нарочно повернулась и принялась собирать свои вещи.
Йен понимал, что ведет себя не по-джентльменски, но он был не в состоянии сдержать себя и не наблюдать за тем, как платье обтягивало ее ягодицы, когда она нагибалась. Его тело вполне предсказуемо отреагировало на эту картину – напряглось и согрелось.
– Ты не ответила, – напомнил он. – Это и был Старый Джордж?
– Да.
– Но сколько же тогда лет Молодому Джорджу?
Сара усмехнулась, оглянувшись на него через плечо.
– Четыре, – ответила она.
– Ты намеренно поддразниваешь меня и хочешь, чтоб я поверил, что этот человек был… был…
– Достаточно стар, чтобы иметь маленького ребенка? – выпрямляясь, сказала Сара. – Да, так и есть. Имена выбирал Молодой Джордж. А теперь пойдем, – проговорила она, вставая рядом с Йеном, чтобы обхватить его за талию. – Вам надо сесть, пока вы чего-нибудь не сломали. Мне уже кажется, что я навечно связана с вами.
Она права. Голова его закружилась. Грудь Сары прижималась к его груди, он ощутил аромат лавандового мыла на ее волосах, отчего голова стала кружиться еще сильнее. Внезапно у Йена перехватило дыхание, его тело стало не просто теплым. Каждый его дюйм, который прикасался к Саре, горел. Он обвил руку вокруг нее и был готов поклясться, что она дрожит.
Йен не мог не заметить того странного, лишающего его воли жара, который пылал между ними. Можно не сомневаться – ее ноздри трепещут, пусть и совсем слабо. Йен был уверен: Сара спотыкается – совсем чуть-чуть. Но достаточно для того, чтобы они крепче держались друг за друга.
В конце Йен уже не был вполне уверен в том, кто кого довел до маленькой скамеечки для доярки, стоящей у стены.
– Пустите меня, – сказала Сара, усадив его.
Казалось, у нее сбилось дыхание, когда она склонилась над ним, все еще находясь в его объятиях. Ее тело было твердым, словно накрахмаленным. Йен был уверен, что Саре тяжело говорить, потому что ее сердце бьется так же быстро, как и его.
– Стало быть, ты чувствуешь то же самое, – пробормотал он, водя носом по ее горлу. – Я так и думал.
– Полковник…
– Йен, – поправил он, почти касаясь губами нежной кожи на ее шее. – Называй меня Йеном.
Сара опустилась на колени и завела руки назад, чтобы отцепить его пальцы от своей шеи.
– Я буду называть вас беззубым, если вы не прекратите.
Йен понимал, что должен отпустить ее, но это было для него невыносимо. У него появилось такое чувство, будто он впервые в жизни нашел что-то настоящее. Как будто аромат мыла был наградой за отвагу.
– Пустите! Меня! – скомандовала Сара. Ее голос прозвучал в опасной близости к его уху.
Йен послушается. Со временем. Но в это долгое мгновение, когда у него замирало сердце, он держался за эту нежную, благоухающую, сильную женщину и спрашивал себя: а что, может, именно так умирают мужчины?
– Полковник!
Йен наконец выпустил Сару, и его тут же закачало снова, он почти потерял равновесие. На самом деле он этого не хотел. Но каким-то образом, когда она пыталась удержать его, их губы встретились. Реакция Йена была инстинктивной: обхватив Сару руками, он замер.
Святой Иисус, он умирает! Йен не мог припомнить столь сладкого поцелуя. Такого мягкого, нежного, восхитительного.
У нее был вкус кофе с корицей. А его язык, казалось, прикасался к шелку. Ему хотелось съесть Сару. Через непростительно долгое мгновение ему пришло в голову, что она была поражена так же, как и он. Прижавшись к нему, Сара приоткрыла губы и отвечала на его поцелуй. Он чувствовал бешеное биение ее сердца и проглотил ее изумленный вскрик. Йену безумно хотелось обвести рукой контуры ее тела, однако у него хватило разума стоять спокойно. Он не хотел, чтобы это мгновение заканчивалось, но этого удивительного, горячего, жадного знакомства не должно было случиться.
Сара первая отпрянула назад. Ее взгляд был суров, она явно испытывала смятение. Ее рот был приоткрыт, будто она не могла найти слов, чтобы выразить свой гнев.
Впрочем, Йен был почти уверен, что Сара и не думает сердиться. Однако она явно была задета, а ему не хотелось ее обижать.
– Прости меня, детка, – извинился Йен, испытывая чувство стыда за то, что ему ничуть не стыдно. – Я не хотел…
– Думаю, вам будет лучше на земле. – Ее голос, как ни странно, зазвучал очень оживленно, кроме того, такими же были ее движения, и он вновь окунулся в исходящий от нее аромат, когда Сара стянула его со скамеечки и уложила на твердую землю.
Йен все еще не мог перевести дыхание. В его груди появилось что-то сдавленное, рвущееся наружу, словно он балансировал на краю пропасти и смотрел вниз.
– Не отпускай меня, – услышал Йен и не мог поверить, что это его собственный голос.
Боль в груди стала еще острее. Что он делает? Он же не так глуп. Уже давным-давно он научился ни к кому не привязываться, даже к собственным сестрам. Люди уходят. Они умирают или исчезают, и сердцу всего этого не выдержать.
Но ему захотелось привязаться к Саре Кларк. Хотелось до такой степени, что ему не хватало дыхания, у него перехватывало горло. Интересно, она ошеломлена так же, как и он?
