Текст книги "О…"

Автор книги: Евлампия Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Когда арест закончился, Катя первым делом побежала в гости.

В дом подруги её не пустили, и играть не разрешили.

– Пошла прочь, лгунья! – крикнула баба Мара сквозь приоткрытую дверь и захлопнула её перед Катиным носом.

Весь мир вдруг сделался таким же серым, как был в тот вечер, когда Катя обнаружила, что игрушек нет. Сумерки поглотили всё – радость, общение, интересы. Теперь Кате нечем было заняться. Новые игрушки пропали, подруги не стало, родители сердились и с ней не разговаривали. Она бесцельно бродила по улице, а серый воздух давил на плечи, лишая всех чувств, кроме недоумения.

Тогда и появилось развлечение – перебегать дорогу перед мотоциклами. Это было страшно до жути! Бежать, когда завывающее железное чудище несётся прямо на тебя. Но это же было ужасно весело. Она доказывала миру что-то, но не знала что.

А ещё её необузданная храбрость вызывала восхищение у соседских пацанов. Они-то трусили! Возможно, потому что боялись родителей, а Катя ничего не страшилась. Знала, что далеко не каждый решится жаловаться её отцу на поведение дочери.

И действительно, ни один из взрослых, кто стал свидетелем Катиных «подвигов», не сказал её родителям о том, что происходит на дороге, неподалёку от их дома. Некое проклятие повисло над Катей, не позволяя ей вырваться. А потом стало поздно.

За рулём мотороллера оказался десятилетний пацан – он не сумел отвернуть и сбил Катю.

Единственное, что она ощутила – полёт. А испугалась потом, когда, лёжа на руках у матери, увидела, как отец пинает несчастного мальчишку и его мотоцикл. Выражение лица у отца было просто зверское.

Мальчишку от избиения спасли его родители, а к Кате приехала скорая.

Отец качал её на руках, а она ревела больше не от боли, а от страха.

Мальчишка сказал, что она перебегала дорогу. Отец, разумеется, не поверил, но бросился к ней за подтверждением.

Катя хотела сказать правду. Но искажённое яростью лицо отца, его рёв – он оглушил её сильнее, чем гудение мотороллера. Ужас, написанный на лице несчастного мальчишки, его родителей, на лице Катиного брата и его друзей, воспоминания о том, как её наказали за игрушки, когда она не была виновата – всё это слилось в огромный ослепляющий ком страха.

И она солгала. Впервые солгала осознанно, понимая, что делает. Страх шептал ей – нужно спасать себя. Воображение рисовало, как взбешённый отец набрасывается на неё…

Она защищалась, как могла.

– Я стояла на краю дороги, а он ехал, – лгала она, глотая слёзы.

– А как же он сбил тебя, доченька? – ласково спросил отец.

– Не знаю… Мотоцикл прыгнул и стукнул меня… – продолжила она обманывать, пока доктор осматривал её спину.

– Он просто не справился с управлением, – сделал вывод отец, – мотоцикл тяжёлый, а он сопляк совсем.

Рана оказалась страшной только на первый взгляд, доктор намазал её вонючей мазью из тёмной стеклянной баночки, приложил повязку, заклеил её пластырем и уехал.

Отец успокоился и допросил Катиного брата и его друзей. Те полностью подтвердили Катину версию. Наверное, потому что понимали, что с ними будет, если родители узнают об их совместных проделках.

Родители мальчика вначале поверили ему, но, когда услышали свидетельство пацанов, вынуждены были сдаться.

Так Катя узнала, что если соврать и настаивать на своей лжи, то люди либо поверят тебе, либо ничего не смогут сделать. Ведь и она ничего не смогла сделать, хотя совершенно точно помнила, где остались её игрушки, когда она уходила от подруги.

Против лжи ничего не мог сделать и мальчик Сашка, который сбил её. Только и смог, заехать ей по уху, когда она призналась ему, что соврала нарочно, чтобы спастись от наказания, да и то не в полную силу.

Катя тогда заплакала, но не от удара, а от того, что было обидно и за него, и за себя. Он же не понял, почему она плачет, и принялся её утешать.

После происшествия дома всё стало так, как было до скандала из-за игрушек. Она снова обрела полную свободу. И более того, у неё появилась тайна – о ней знали только она и Сашка. Он пообещал ей, что никому не расскажет правду – про то, как всё на самом деле было с мотоциклом, но взамен потребовал, чтобы она больше никогда не перебегала дорогу. И теперь он везде ходил с ней – к мотоциклу его не подпускали, – контролировал.

Однажды, когда он заболел, она снова бродила по улицам одна и скучала. Ноги сами принесли её к знакомому двору.

Они все были на улице и убирали дрова – дед Серафим, баба Марина и Лина. И Катя видела, как обрадовалась Лина, когда её увидела. Но перейти дорогу и подойти ближе не успела.

– Не подходи сюда! – крикнула баба Марина, с трудом разогнув спину.

– Почему? – удивилась Катя. Она давно позабыла о своей обиде и не думала, что у других может быть иначе.

– Нечего тебе здесь делать, обманщица! – отрезала Линина бабушка, и так резко отвернулась от Кати, что её красная юбка буквально взлетела над землёй.

– Ну, бабушка… – захныкала Лина.

– Не смей канючить! Дружить с этой вруньей ты не будешь!.. – закричала та, но договорить она не успела.

В первый раз, услышав обвинение в обмане, Катя так растерялась, что ничего не смогла ответить. Теперь же она стала совсем другим человеком.

– Я не обманщица! – возмутилась Катя, не дав старухе договорить. – Вы сами обманщица! Вы всё наврали про мои игрушки! Это вы их украли, а теперь врёте! – кричала она изо всей силы. – Я всем расскажу, что вы врёте! Вы злая, жестокая, мерзкая старуха! Баба Яга! Кикимора!

– Ах, ты!.. – крикнула баба Марина и швырнула в неё поленом, что собиралась положить в поленницу.

Катя увернулась и отбежала подальше.

– Врунья! Старая карга! Воровка! – кричала она, наслаждаясь внезапно свалившейся на голову свободой.

Ощущение было такое же, как перед мотоциклом, даже лучше.

Наслаждаясь победой, она вприпрыжку побежала к дому.

– Не приходи сюда больше! – услышала она вслед, но даже не оглянулась.

– Вот так и закончилась наша дружба. Что я делала бы, если бы не твой дед Сашка, не знаю, – горько выдохнула бабушка. – Жаль, что мы так и не поговорили ни разу с твоей второй бабушкой, когда стали взрослыми. А теперь её нет. И мне даже некому сказать, что я отдала бы все свои игрушки, лишь бы вернуть то, что мы потеряли.

Бабушка промокнула платочком покрасневшие глаза и осторожно забрала зайчика у спящей внучки. Подошла к подоконнику и усадила его. Вместе они долго смотрели на крутящиеся волчком вихри.

Об опьянении

Родители у меня атеисты.

Но когда бабушка решила нас с братом окрестить – не возражали. Нас только спросили: согласны мы или нет? Ещё бы мы не были согласны! Когда бабушка купила нам новенькие блестящие крестики и обещала пирогов с изюмом напечь в честь нашего крещения.

Церкви тогда в нашей деревне не было. Батюшка приезжал время от времени, проводил обряды и уезжал. Бывал он редко, поэтому поселковый клуб на время визита превращался в храм, а потом продолжал работать дальше.

Нас с братом это не смущало, нам всё было интересно – и тоненькие коричневые свечки, и яркие картинки, косо развешанные на стенах, и блестящая посуда…

Появления батюшки мы ждали больше всего. Как же! Мужик в платье – диковина, да ещё и волосы длинные. Батюшка оказался ростом чуть выше нашей бабушки, худенький, сильно сутулился. Самое странное – он был пьяный!

Пьяных я в ту пору на дух не выносила, осуждала всячески и за версту определяла, трезвый человек или нет. Родственники моей способностью очень гордились и даже хвастались перед сельчанами. Поэтому меня довольно часто проверяли, но ни разу я не ошиблась. Я даже могла определить, выпивал человек накануне или нет.

Поэтому, когда после обряда я объявила родне, что батюшка был пьяный – они только переглянулись, но спорить не стали, перевели разговор на другое.

Но ни компот, ни бабулины пироги, ни даже подарки не смогли отвлечь меня от недоумения, что свербело внутри и требовало выхода.

Ведь на ту пору я уже знала, что священник – это святой человек, а значит, пить ему нельзя. Его поступок вызвал у меня такое сильное возмущение, что даже родственники, мирно распивающие чаи, когда рядом происходит такое безобразие, сделались мне отвратительны.

Я отпросилась гулять.

На улице бурлила весна. Сугробы уже сменились огромными лужами. В другой день я принялась бы измерять их глубину. Но в тот не могла.

Солнечные лучи пряжей медового цвета окутывали дома, заборы, столбы, облака любовались своим отражением в лужах, ветер ластился как щенок, а я бродила по улицам, и окружающая красота возмущала меня. Никак мне не удавалось понять, почему человек лжёт самому великому и всемогущему Богу, и ничего не происходит.

А потом я снова оказалась возле клуба – батюшка стоял на улице, опираясь на забор, и выглядело это так, как будто он стоит на попавшем в шторм корабле, тогда как вокруг царил полный покой.

«Пьяница!» – закричала я, не выдержав вскипевшего во мне гнева.

Батюшка оторвал взгляд от земли и посмотрел на меня – глаза у него были совершенно белые, пустые и страшные.

«Не пил я, девочка», – проговорил он еле слышно, с силой выталкивая из себя каждый слог.

«Врёте…» – я подошла совсем близко, чтобы лучше слышать его.

«Матушка у меня умерла. Не пил я…» – сказал он так, что я сразу поверила, и пошёл в другую от меня сторону, придерживаясь за стенку клуба.

До самого заката я топталась возле клуба, в надежде снова увидеть батюшку и попросить прощения, но он больше так и не показался.

Вот так я и узнала, что люди бывают пьяными – от горя.

Об одном жалею, что так и не решилась рассказать родственникам, где гуляла допоздна и что узнала.

Об уродстве

В нашем доме собак всегда было много. Чуть больше, чем у других деревенских, потому что отец толк в лайках знал, и много лет их разводил. Но мне всегда хотелось иметь свою, чтобы она выбрала хозяйкой именно меня.

– Держи, дочь! Вот тебе пёс, – объявил отец, вытаскивая из-за пазухи серое и скулящее существо. Несколько минут я молча смотрела на маленького уродца. Первое, что бросалось в глаза – непомерно большие передние лапы, вывернутые так, что получалась буква «о». Огромная круглая голова и тревожные глаза цвета кедровых орехов – назвать это убожище щенком получалось только с большой натяжкой. Даже цвет шерсти и тот – неладный, такой же, как у свинцовых бляшек – из них мальчишки делали грузила на удочки.

Чудовище немедленно сделало жёлтую лужу размером больше себя и противно заскулило.

– Ну вот! Напрудил! – объявил отец. – Вытирай давай, и корми питомца.

Так называемый питомец не ел, а жрал – хватал суп из миски, будто его неделю не кормили. Наелся так, что пузо превратилось в уродливо раздутый бурдюк, и принялся скулить. И, прежде чем я сообразила, в чём дело – нагадил.

Так и началась моя каторга. Мне приходилось кормить его пять раз в день, а убирать ещё чаще.

– Он наполовину волк, должен жить на улице, – заявил отец, оставив без ответа мой вопрос: «Зачем мне этот кошмар на ножках?».

Чтобы его не обижали взрослые собаки, и он не замёрз – на улице стоял февраль, а февраль в Сибири лютая зима – щенка поселили на сеновале, выгородили закуток. Мне приходилось пять раз в день забираться по ледяной лестнице и кормить нежеланного питомца. Каждое утро, спросонья, на холоде и в потёмках карабкаясь наверх, я втайне надеялась, что ночью он замёрз.

Но щенок не только не умирал, но даже рос, становясь всё уродливее и уродливее, хотя мне казалось, что это невозможно.

Когда я возвращалась из школы, он уже сидел на самом краю сеновала и непрерывно скулил. Замолкал, только когда получал еду. Меня гнали к нему с кормёжкой, едва я успевала забросить портфель в дом. Как только еда в миске заканчивалась, а заканчивалась она в любом случае, потому что он ел до тех пор, пока хоть что-то было, скулёж начинался снова.

Пару раз он падал с сеновала, и с каждым падением я надеялась, что это всё…

Назло всем, кто его недолюбливал, он всё-таки вырос. Неприглядный щенок превратился в довольно безобразную собаку. Холкой ниже моего колена, но зато в груди шире отца. Лапы так и остались кривыми, хотя и не так сильно, от благородства лаек ему достались торчащие уши и хвост колечком.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "О…"