Текст книги "Роман с квотербеком (ЛП)"

Автор книги: Эви Лондон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

7

Палмер

Я бы прошел мимо домика лыжного патруля, если бы не увидел его по пути сюда. За то короткое время, что мы шли по тропе, выпало достаточно снега, чтобы полностью покрыть крышу. Если бы со мной не было Мины, я бы, наверное, уже добрался до домика, но я ни за что на свете не оставил бы ее.

– Вот он. Подожди секунду, пока я попытаюсь открыть дверь.

Убедившись, что она достаточно близко, чтобы прислониться к стене здания, я отпустил ее и сосредоточил свое внимание на двери. Из-за ветра и сильного снегопада дверь была наполовину закрыта снежным завалом.

Я постарался сдвинуть его как можно дальше, чтобы он не упал внутрь, как только я открою дверь. Потребовалось три попытки, чтобы открыть дверь, одна из которых, вероятно, оставила синяк на моем плече. Я жестом велел Мине войти внутрь и последовал за ней, закрыв за нами дверь.

– Спасибо, – Мина стряхнула снег со своей куртки. – Приятно оказаться на природе.

Я топал ногами и пытался стряхнуть с себя как можно больше снега, прежде чем войти в крошечный однокомнатный домик. В нем не было ничего особенного, но на первое время сойдет. Вдоль двух стен стояли деревянные скамейки, а у третьей стояла большая резиновая сумка. Если нам повезет, в ней могла оказаться пара одеял и, может быть, даже несколько бутылок воды.

– Почему бы тебе не отдохнуть несколько минут? Если ты присядешь вон там, то сможешь положить ногу на скамейку.

Я направился к сумке, чтобы посмотреть, что там можно найти.

Свет в домике был слишком тусклым, чтобы многое увидеть, но я не хотел тратить батарею телефона, используя фонарик. Когда глаза привыкли к темноте, я проверил, есть ли сигнал. По-прежнему ничего не было.

Мина опустилась на скамейку. Она совсем не жаловалась, пока мы с трудом добирались до хижины, но я видел, что ей больно.

– Может, тебе дать ибупрофен или что-нибудь еще?

Я снял с плеч рюкзак, который всегда носил с собой, когда отправлялся в одиночку. В нем лежала базовая аптечка, которой мне приходилось пользоваться всего пару раз.

– Конечно. Спасибо, – она протянула дрожащую руку, чтобы взять упаковку таблеток и бутылку с водой, которые я ей передал.

– Не за что. Похоже, здесь есть печка. Я собираюсь осмотреть все снаружи, чтобы понять, есть ли поблизости куча дров.

Она схватила меня за руку, когда я повернулся, чтобы уйти.

– Пожалуйста, возвращайся.

Язвительность и сарказм исчезли из ее голоса, и я подумал, что она просто притворяется, чтобы держать людей в узде. Я, как никто другой, знал, как трудно бывает впускать людей в свою жизнь. Может быть, мы не такие уж разные, как казалось вначале.

– Я обещаю, что вернусь, – сжав ее руку, я наклонился и убрал волосы с ее лица. – Все будет хорошо, Мина.

Ее взгляд встретился с моим.

– Я очень хочу тебе верить.

– Эй, – я присел рядом с ней, все еще держа ее руку в перчатке, – такие бури здесь случаются постоянно. Завтра утром будет светить солнце, и кто-нибудь будет чистить тропу.

– Завтра утром? – ее глаза расширились. – Хочешь сказать, что нам придется провести здесь ночь?

– Разве провести ночь со мной – это худшее, что ты можешь себе представить? – пошутил я, пытаясь разрядить обстановку. Я не мог позволить себе, чтобы она сходила с ума.

Она закатила глаза.

– Рада, что ты находишь это таким забавным.

– Вообще-то, ничего смешного в этом нет. Если мы не разведем костер, то можем замерзнуть до смерти, так что…

– Иди, – она убрала руку и обхватила себя за талию.

– Скоро вернусь.

Хижина, должно быть, регулярно посещается лыжным патрулем, поскольку окрестности были недавно расчищены. Хотя, судя по тому, как быстро падал снег, уже накопилось несколько дюймов. Я обошел хижину снаружи, ища под снежным покровом хоть что-то, напоминающее дровяник. Вокруг бушевала метель, снизив видимость до трех футов во всех направлениях.

Я держал хижину в поле зрения слева от себя и обходил ее, с каждым разом расширяя круг, пока не нашел то, что искал. Кто-то сложил целый стеллаж с бревнами и накрыл брезентом. Я схватил столько, сколько смог унести, и потащил их в дом.

Мина держалась позади меня и протягивала свой телефон, чтобы я мог видеть, как разжигаю огонь. Благодаря хворосту и зажигательной смеси, которую я нашел в резиновой сумке, в древней дровяной печке за несколько минут разгорелся небольшой огонь.

Первоочередной задачей было нагреть помещение. Позаботившись об этом, пора было выяснить, насколько серьезно пострадала Мина.

– Наверное, стоит осмотреть твою лодыжку.

– Все в порядке. Я же сказала, что просто немного подвернула ее.

– Возможно, завтра утром тебе придется уехать отсюда на лыжах. Позволь мне убедиться, что она не опухла. Если нужно приложить лед, у нас есть средства, чтобы позаботиться об этом, – я сел рядом с ней и потянулся к ее ноге.

– Хорошо.

Я снял перчатки и принялся за шнурки ее ботинка. Двойной узел замерз, и развязать его было невозможно. По ее остекленевшему взгляду я понял, что лодыжка ее беспокоит. Чем быстрее я сниму с нее ботинок, тем быстрее смогу приложить к нему немного снега, чтобы снять отек.

Хотя мои пальцы были ледяными, я продолжал нажимать и тянуть за шнурки, пока они наконец не поддались. Затем я снял ботинок с ее ноги.

Мина вздрогнула.

– Прости меня. Не хотел причинить тебе боль.

Я много раз подворачивал лодыжку, играя в мяч, поэтому мог понять, что она чувствует.

– Все в порядке, просто немного болит.

Ее ботинок со стуком упал на землю, и я положил ее ногу себе на колени. На ней были никудышные носки. Казалось, они сделаны из хлопка и насквозь промокли от снега.

– Тебе следовало надеть шерстяные носки, если ты собиралась кататься на лыжах. Чтобы отводить влагу.

Я не хотел показаться придурком, но пальцы ее ног были ледяными.

– Я приехала писать, а не бродить по лесу, – она попыталась отдернуть ногу, но я ухватился за ее ступню.

– Нам нужно согреть твои ноги. Дай мне другую ногу, – я протянул руку, ожидая, пока она поднимет ногу, чтобы я мог снять с нее второй ботинок.

– Ты всегда такой властный? – она поджала губы, привлекая мое внимание к ее рту.

Я заметил ее идеальную мордашку вчера вечером, но старался не думать об этом. Каждый раз, когда я это делал, то представлял, как она обхватывает определенную часть моей анатомии, а я не хотел, чтобы у меня был чертовски твердый член, пока я держу ее ноги у себя на коленях.

Я пожал плечами, потянувшись к другой ее ноге.

– Некоторые говорят, что это мое самое очаровательное качество.

– Если это так, надеюсь, я никогда не узнаю, что ты считаешь своим худшим качеством.

Ее поведение заставило меня улыбнуться. Большинство женщин были слишком скованы, чтобы говорить со мной, не говоря уже о том, чтобы нахамить. Мина напомнила мне мою приемную мать. Маму Мэй ничто не пугало, даже то дерьмо, через которое мы, мальчишки, заставляли ее проходить на протяжении многих лет.

Впервые за долгое время я почувствовал, что меня тянет к женщине. Может быть, ночевка в деревенской, отдаленной хижине окажется не таким уж и неудобным делом.

8

Мина

Я шумно выдохнула и наблюдала, как пар растворяется в воздухе. Даже при наличии костра мне никогда не было так холодно. Зря я сегодня отправилась кататься на беговых лыжах. Зря пыталась заняться спортом.

Джеймс снял с меня второй ботинок и носок. Его прикосновения были уверенными и нежными, несмотря на огромные руки. Мои ноги вспотели от лыжных ботинок и, наверное, отвратительно пахли, но я не могла этого понять. Внутренняя часть моего носа все еще была заморожена. В любом случае, похоже, его это ничуть не беспокоило. Если мне повезло, у него, вероятно, был какой-то тайный фут-фетиш, и он получал удовольствие, лаская мои замерзшие ноги.

– Чему ты улыбаешься? – он засунул мою неповрежденную ногу под низ своей куртки, пока ощупывал мою больную лодыжку.

– Ничему, – я предпочитала держать свои мысли при себе, особенно рядом с таким мужчиной, как он.

Его пальцы прошлись по моей ноге, отчего по позвоночнику побежали мурашки.

– Думаю, ты права. Скорее всего, просто растяжение или ушиб. Я даже не думаю, что нужно прикладывать лед, если только тебя это не беспокоит.

Я покачала головой. Набивать снег вокруг голой лодыжки звучало хуже, чем провести с ним ночь в хижине лыжного патруля.

– Я же говорила, что все не так плохо.

– А вот ноги у тебя замерзли, – он засунул мою вторую ногу под куртку. – Давай я их согрею, а потом ты сможешь взять мою запасную пару носков.

– Ты что, бойскаут? – я посмотрела на рюкзак, который он поставил на землю, гадая, что еще он там припрятал.

– Нет. Я, наверное, самый далекий от бойскаута человек.

Волосы на моем затылке встали дыбом. Это прозвучало как тонко завуалированное предупреждение. Я попыталась совместить тихий звон колокола в моей голове с той добротой, которую он проявлял ко мне до сих пор.

Он прислонился к спинке скамьи и провел длинными пальцами по моим ногам.

– Я вырос в деревне. Моя приемная мама следила за тем, чтобы в машине всегда был аварийный набор, когда мы ездили в город и обратно. Наверное, я привык к этому, и урок закрепился в памяти.

Я прикусила губу, чтобы не застонать. Может, этот мужчина и был совершенно не в себе, но нельзя было отрицать магию его рук. Я поняла, почему он получил прозвище Палмер.

– Ну вот, опять, – сказал он.

– Что? – я моргнула и посмотрела на него.

– Эта улыбка. Что творится в голове у автора романов?

Я пошевелила пальцами ног, чтобы ускорить процесс оттаивания, притворно сомкнула губы и перебросила ключ через плечо.

– Я могла бы рассказать тебе, но…

– Но тебе пришлось бы убить меня? – спросил он.

– Нет, пришлось бы вписать тебя в одну из своих книг, а я не пишу о футболистах.

Его большой палец надавил на мой свод стопы. Боже мой, как же это приятно. Слишком хорошо.

– Почему нет? Что плохого в футболистах?

– С чего ты хочешь, чтобы я начала?

– Ой. Не все мы высокомерные засранцы, знаешь ли, – его пальцы остановились на моей ноге.

– Что у тебя за история? Как парень, только что выигравший самый желанный кубок в футболе, оказался на курорте в полном одиночестве?

Меня не очень волновали подробности, но мы должны были найти способ скоротать время. Было едва ли три часа дня, хотя на улице уже достаточно стемнело, чтобы я подумала, будто мы приближаемся к полуночи. Если нам действительно придется провести ночь вместе, в моих интересах попытаться найти общий язык.

– Я отвечу на твой вопрос, если ответишь на мой.

– Конечно. Не то чтобы у меня было лучшее предложение, – я глотнула из бутылки с водой, которую он дал мне ранее, и вернула ее ему. – Итак, почему ты в Тахо? Не похоже, что ты празднуешь победу.

– А на что же тогда похоже то, что я делаю?

Я подняла одно плечо, наполовину пожав плечами.

– Похоже, ты прячешься.

Мышцы на его челюсти дрогнули, и он опустил взгляд на свои руки.

– Может, я просто не создан для того, чтобы быть в центре внимания.

– Я на это не куплюсь.

Он поднял голову, в его глазах отражалось пламя разгорающегося костра.

– Почему?

– Потому что каждый, кто идет в профессиональный футбол, знает, что придется иметь дело с всеобщим вниманием.

– Может, это уже слишком. После всей подготовки и стресса, связанного с сезоном, мне нужен был перерыв. Мой приятель Слейт живет неподалеку и пригласил приехать сюда и отдохнуть несколько дней.

– Это тот парень, с которым ты был вчера вечером?

Он кивнул.

– И сегодня утром. Они с женой живут на северо-западной стороне озера, в Рай-Крике. Мы вместе играли в футбол, но сейчас он на пенсии.

Еще один футболист. Я никак не могла от них отделаться.

– А ты?

– А что насчет меня?

Не похоже, что он рассказал всю правду о том, почему он здесь, но я пока оставила это. Впереди было достаточно времени, чтобы вытянуть из него правду, если мы действительно застрянем здесь на ночь.

– Ты на писательском съезде?

– Да. На этой неделе у меня есть шанс встретиться с подругами и, надеюсь, закончить рукопись, над которой я работаю.

– О чем твоя книга?

Я улыбнулась, представив, как он держит в руках экземпляр моего последнего издания – с обнаженным мужским достоинством на обложке.

– Не думаю, что она тебе понравится.

– Потому что качки не читают? – он изогнул бровь так, будто не был уверен, стоит ли обижаться.

– Нет, потому что ты не похож на парня, который сидит и читает про любовь и счастливые судьбы.

Он резко рассмеялся.

– Ты абсолютно права. Хотя я предполагаю, что люди так и делают.

Я кивнула.

– Романтика – самый продаваемый жанр.

– Правда?

– Да.

Я гордилась книгами, которые писала, даже несмотря на то, что многие люди, особенно мужчины, склонны были воспринимать их не более чем порнушку для мамочек.

– Романтика уравнивает шансы. В реальной жизни такая девушка, как я, никогда бы не встретилась с таким парнем, как ты, но на страницах книги все возможно.

Он придвинулся ближе, его пальцы как по волшебству впились в мои пятки.

– Почему такой девушке, как ты, не найти такого парня, как я?

– Серьезно?

Ему не нужно было, чтобы я объясняла это. Любой мог бы сказать, просто взглянув на нас, насколько мы друг другу не подходим.

– Серьезно.

Вот и все его попытки убедить меня, что он не тупой качок.

– Мне нужно напомнить тебе о правилах старшей школы? Ты собираешься заставить меня сказать это?

Он нахмурил брови, и смятение затуманило его глаза.

– Что сказать, Мина?

Моя грудь сжалась, но я заставила себя произнести слова:

– Качки не встречаются с толстыми девушками.

Вот. Это было открыто. Не знаю, какой реакции я ожидала, но он ничего не ответил. Он просто сидел и смотрел на меня, прищурившись, с морщинами на лбу.

Мои щеки залило жаром.

Затем он поднялся, положил руку мне на шею и притянул к себе. Его взгляд метался от моих глаз к моему рту и обратно. Я сидела, совершенно парализованная. Затем его губы коснулись моих. Мой пульс за считанные секунды перешел от равномерного биения, как у тягловой лошади, к учащенному, как у скаковой.

Его язык прижался к моему рту, требуя входа. Я позволила ему войти. Так близко его запах проникал в мой нос. От его большого тела исходило тепло. Я боролась с желанием потерять себя в его поцелуе.

Он не хотел этого.

С колотящимся в груди сердцем я отстранилась.

– Что это было, черт возьми?

9

Палмер

Я прикоснулся ладонью к ее щеке. Боль в ее глазах поразила меня.

– Прости, не хотел тебя злить.

– Тебе не нужно этого делать, – ее рот сжался в твердую линию.

– Что делать?

– Пытаться загладить вину перед каждым горячим парнем, который когда-либо называл меня толстой.

Ее нижняя губа задрожала, и мне захотелось заключить ее в объятия. Она держалась так уверенно, но я мог сказать, что кто-то причинил ей боль. Мои пальцы подергивались от желания найти того жалкого ублюдка, который затушил свет этой женщины, и преподать ему урок с помощью кулаков.

– Я думаю, ты красивая, – я положил палец ей под подбородок и поднял ее голову вверх, чтобы она могла увидеть правду в моих глазах. – То, как ты выглядела в этом платье прошлой ночью, – я выпустил рваный вздох, – и то, что ты надела под халат. Черт возьми, женщина, я представлял, как провожу руками по твоим изгибам с тех пор, как увидел тебя.

Мина отвела взгляд, но не раньше, чем я увидел на ее нижнем веке слезы.

– Прекрати.

– Что прекратить? Я понимаю, мы не очень хорошо знаем друг друга, но я тебя не обманываю.

Если бы у меня было сердце, оно бы болело за эту великолепную женщину, сидящую передо мной. Вместо этого, видя, какую боль она несет в себе, я пришел в ярость. Как кто-то посмел украсть ее уверенность в себе.

– Если тебе нужен только секс, я уверена, что на курорте найдутся десятки женщин, которые будут рады…

– Мне не нужны десятки других женщин. Я хочу тебя.

Она открыла рот, но я остановил ее слова еще одним поцелуем. Ей нужно было знать, какую власть она имеет надо мной. И дело было не только в том, как она выглядит. Меня привлекало не только ее тело, но и ее позиция «бери или уходи». В моем понимании Мина была полным комплектом. Такая женщина, за которую парень должен держаться и никогда не отпускать.

Ее язык скользнул по моему, и я почувствовал, как ее стены рухнули вокруг нас. Она обхватила меня руками за шею и потянула вниз, чтобы я лег на одеяло рядом с ней. Даже сквозь толщу наших курток и множество слоев одежды я чувствовал ее изгибы. От предвкушения того, что мои руки окажутся на ее обнаженной коже, мой пульс участился, а сердце заколотилось в груди.

Я перевернул ее на спину и оперся на одну руку, чтобы как следует рассмотреть ее. Каждая частичка меня требовала, чтобы я присвоил эту женщину себе. Но это было бы несправедливо по отношению к ней.

Мина заслуживала мужчину, который мог бы дать ей все. Я мог дать ей солнце, луну и все звезды на небе, но я не мог дать ей единственное, чего она заслуживала. Я не мог отдать ей свое сердце. Оно было разбито много лет назад людьми, которые должны были защищать меня.

Но я мог показать ей, как следует обращаться с такой женщиной, как она.

Она подняла на меня глаза цвета ирисок, полные надежды.

– Ты ведь это серьезно, правда?

Я кивнул, прижимаясь подбородком к нежной коже ее горла. Ее запах сводил меня с ума. Я хотел зарыться в нее и никогда не отпускать.

– Огонь уже сильный. Думаю, я достаточно согрелась, – ее пальцы обхватили молнию, и она потянула ее вниз. – Может быть, ты поможешь мне снять несколько слоев, пока я не зажарилась?

Нахальная Мина вернулась.

– Если я начну помогать тебе снимать одежду, то, возможно, не захочу останавливаться, – предупредил я.

Она закусила нижнюю губу, поймала ее зубами и втянула в рот.

– Я тоже могу не захотеть, чтобы ты останавливался.

Я взял себя в руки и потянул молнию до конца вниз, чтобы она могла освободить руки от куртки. Под ней была толстовка с сердечками. Я прочитал слова, нацарапанные на ее груди, и рассмеялся.

– Читатели романов никогда не ложатся спать одни?

– Именно так, – она потянулась к моей молнии, чтобы освободить уже меня от куртки.

– Мне стоит ревновать? – пошутил я, снимая куртку и отбрасывая ее в сторону.

– Ты ревнивый тип, Джеймс? – ее глаза сверкнули.

Я видел, как влюбляюсь в эту женщину. Черт, я уже был на полпути к этому. Она сделала для моего душевного равновесия больше, чем все сеансы психотерапии, на которые мама Мэй таскала меня в подростковом возрасте.

– Я никогда не считал себя ревнивым человеком, – до тех пор, пока не встретил Мину. Теперь мысль о том, что другой парень смотрит на нее или, черт возьми, прикасается к ней, наполняла меня мрачной, опасной болью. – Но с тобой, думаю, мне придется быть таким.

Ее пальцы легли на пояс моих брюк.

– Почему?

Потому что ты слишком чертовски хороша для меня. Потому что ты ангел, и любой парень сойдет с ума, отказавшись от тебя. Потому что от одной мысли о том, что кто-то другой может приникнуть к твоим губам, запутаться пальцами в твоих волосах или провести языком по любому участку твоей кожи, мне хочется кого-нибудь убить.

Я не стал озвучивать свои мысли, потому что не хотел отпугнуть ее. Не тогда, когда я чувствовал ее жар сквозь ткань леггинсов. Не тогда, когда в ее глазах ярко горела потребность.

– Уверена, что хочешь этого?

Я все еще находился на той стадии, когда мог прекратить все, если бы понадобилось.

В ответ она скользнула рукой за пояс и провела по увеличивающемуся члену.

– Последний шанс, Мина. Если будешь продолжать в том же духе, то узнаешь, что именно я представлял, думая о тебе.

Ее глаза расширились, а губы растянулись в улыбке.

– Покажи мне, Джеймс.

Я задрал рубашку на ее животе и наклонился, чтобы прижаться губами к ее коже. Она была мягкой и теплой, полная противоположность той жесткой холодности, которой обладал я. Мои руки потянулись к ней. Первая двинулась вверх, скользя по ее ребрам. Другая опустилась вниз, начав с колена и пройдя по бедру.

Мои губы коснулись ее губ, и я вдохнул ее сладкий аромат. Я мог потерять себя в этой женщине. Я хотел этого. Хотел этого больше всего на свете. Больше, чем получить награду MVP (прим. пер. – титул, ежегодно присуждаемый самому ценному игроку по итогам регулярного сезона), больше, чем привести свою команду к цели – победе в сезоне.

Огонь потрескивал, пока мы сбрасывали с себя одежду. Я накладывал одну вещь на другую, создавая мягкий настил, на котором мы растянулись перед огнем.

Наконец, освободившись от всего, кроме лифчика и трусиков, Мина растянулась передо мной. Ее волосы разметались вокруг лица. Она взглянула на меня, и в ее глазах отразилась уязвимость, которой раньше не было. Затем она протянула руки.

Я опустился в них и прижал свое большое тело к ней.