Текст книги "И целой вселенной мало! 2 (СИ)"

Автор книги: Евгения Барбуца

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Я решила проигнорировать ее.

– Ина, – обратилась она ко мне. – Только слепой не заметит, как эти двое тебя глазами поедают.

– Она спорила с Лаем, – как всегда внезапно заговорил Ганзо

Слова хорога рождали в шерге тихий, но сдержанный рык.

– Змей с Римом в курсе? – смотрю на Ганзо заинтересованно.

Тот мотнул головой в жесте отрицания и принял прежнюю расслабленную позу, всем своим видом показывая, что в дальнейшем продолжении разговора не заинтересован.

– Мэла, – внимательно смотрю на бывшую соседку по комнате.

– Спорили на твой выбор. Змей или Рим. Я поставила на Рима, только он сможет тебя приструнить, – созналась Мэла.

– У нас вроде как запрет на отношения внутри команды, – попыталась я напомнить.

– Ой, я тебя умоляю, – фыркнула красноволосая наемница.

– Судя по всему ставки не в мою пользу, – погрустнела я.

– Эти двое для себя уже все решили, – серьезно кивнула Мэла. – Уже вся команда знает и только для тебя это стало неожиданностью. Ты действительно ничего не понимаешь в мужиках.

– А не подскажешь неразумной мне, с чего вдруг они активизировались-то? – еще была жива слабая надежда, на возможность решить ситуацию малой кровью.

– Что касается Рима, то он еще в академии на тебя глаз положил не только как на пилота, – открывала мне тайны вселенной Мэл. – Змей обожает загадки и неприступных девушек, ты же у нас просто воплощение его идеала.

Надежда сдохла в корчах.

– А ты мне все это говоришь..., – и я умолкла, позволяя девушке закончить фразу за меня.

– Потому, что ты вообще не парней не замечаешь, – не подвела моих ожиданий Мэл. – Очень трудно, знаешь ли, совращать объект, не понимающий, что его совращают. Никакой реакции! – обиженно всплеснула она руками.

То есть Мэла даже угрызений совести не испытывает. В принципе это нормально, не она же меня совращает.

– Значит, решили развлечься за мой счет? – задумчиво смотрю на наемницу.

– Ин, ты обиделась? – забеспокоилась я.

– Нет, – честно призналась я, а для себя решила, что теперь нет ограничений для моих шуток над командой, коих я давно не совершала.

– Ина, пойми, данная ситуация неизбежна, – спокойно начала объяснят она тем самым тоном, которым с нами говорят учителя во время занятий. Ровным, чуть равнодушным, где-то насмешливым, а главное рассудительным. – Мы в последнее время проводим слишком много времени в космосе и на заданиях. У других команд нет нашего ведущего, поэтому и работой они не так сильно завалены. Ты же должна понимать, что рано или поздно переспишь с кем-то из них, а может с обоими. По очереди или сразу решать тебе, но при нашем образе жизни это обыденность. Влюбляться нельзя, а вот все остальное очень даже можно. В нашей работе бывают моменты, когда на душе так погано, что просто необходимо отвлечься. Есть три способа: наркотики, литры самого убойного пойла, или хороший секс. Можно все сразу, но опасно для здоровья. Ты просто не попадала в ситуации в которых от тоски и отчаяния хочется сдохнуть. В такие моменты никто не поймет тебя лучше собственной команды. Ты же эмпат, должна разбираться в тонкостях эмоциональной взаимосвязи.

– Ты сейчас агитируешь меня добровольно лечь под одного из них? – спрашиваю насмешливо.

– Нет, – скалится в ответ она. – Говорю лишь, что с твоими наивными принципами тебе будет тяжело. А в команде будет назревать конфликт, на фоне психологической неустойчивости. Это чревато. Сама увидишь, стоит проанализировать ситуацию.

Мэл аналитик, ее учили предвидеть. От этого стало еще тоскливее, а желание продолжать разговор и вовсе пропало.

Над всей этой ситуацией нужно хорошенько поразмыслить. Что способствует мыслительному процессу? В первую очередь тишина, а во вторую еда. Для начала создадим тишину.

– То есть до того как появились мы с тобой, парни сами друг дружке помогали? – делаю круглые глаза.

Ганзо зашелся надрывным кашлем.

– Ну точно кирито тупая, – покачала головой Мэла. – Может тебе повзрослеть надо? – а после она ушла.

– Гааанзоо, – тоскливо позвала я, в надежде обрести в его лице поддержку и понимание. Ну и еще одну пачку крекеров, конечно.

– Кончились, – не менее печально сообщил наемник.

– Какая-то неправильная у меня судьба, – вздохнула я, в серьез задумавшись.

Значит нужно сделать выбор.

– Ганзо, – начала было я.

– Нет, – моментально отозвался он, прикрыв глаза.

– Но я же еще ничего не сказала, – обиделась я.

– В любом случае нет, – по-прежнему не глядя на меня отрезал он. – Тебе это нужно. Я почувствовал. Заодно развлечешься.

Нормально?

И этого хорога я приводила в адекватное состояние! Что ж, не хотела я по-плохому.

– Как скажешь, – пожимаю плечами, и понуро бреду к выходу.

Бросив тоскливый взгляд в сторону хорога, поняла, что жалобными глазками наемника не пронять.

Что еще остается одинокой, обездоленной девушке? Конечно же пойти поесть.

К блоку питания я неслась на крыльях голода и душевного огорчения. С одной стороны Мэл с Ганзо правы, было бы не плохо обзавестись постоянным любовником. Для здоровья полезно, причем не только для моего. С другой стороны, что-то в душе переворачивается, стоит лишь подумать об этом.

А что меня собственно держит? Верность я никому держать не обязана, а вечно холить и лелеять сладкие воспоминания той ночи попросту глупо. Это как не мыть руку долгие стандарты, только потому, что тебя в нее поцеловал твой кумир. В конце концов, прошлое осталось в прошлом. Сейчас нужно озаботиться настоящим.

Размышляя подобным образом, я добралась до заветного отсека, где жадно зарылась в храны с припасами. Чем больше ем, тем легче думать.

И так. Если упирать на логику, то пора бы уже окончательно расстаться с прошлым, и перейти наконец последнюю черту. И пусть память всегда будет со мной, рано или поздно, я найду того, кому захочу принадлежать вновь!

Наивная! – тут же усмехнулась я.

Если б все было так, то сердце не билось бы так гулко при одной только мысли о том, что ОН меня ищет. И неважно для чего, для наказания, или показательного водворения в родные пенаты, сам лишь факт уже сводит с ума.

Вот именно по этому нужно попытаться обрести свое счастье. Хоть с кем-нибудь.

Эта мысль заставила меня поморщиться. Жалко звучит. Я гордая наемница! Лучший пилот в этой части вселенной! Ну и конечно же обояшка с хорошим чувством юмора. Так что, попытки прогнуть меня плохо кончаются. И это никак не связано с уязвленной гордостью Айрый великого Вана.

И в тот самый момент, когда я составила план действий, в столовый отсек вошел Змей.

На ловца и зверь бежит – говорили древние люди. От радости созерцать чешуйчатое лицо, я даже жевать перестала.

– Тебя Лай звал, – сообщил он, недовольный ролью мальчика на посылках.

– А..., – хотела было я спросить, но меня прервали.

– Ты опять отключила коммуникатор, – пояснил он спокойно.

Мельком глянув на руку, согласно кивнула. Отключен. И когда я успела?

– Пока не доем никуда не пойду, – осталась я себе верна. Видя зарождающееся возмущение на лице дохиса, поспешила добавить: – посиди со мной.

И жалобный взгляд, тот самый, что Ганзо проигнорировал. Змей подобного явно не ожидал. Не сводя с меня ошарашенных глаз, он прошел к столу и занял место напротив.

– Хочешь? – предлагаю наемнику еще нетронутую порцию.

– Отравлено? – с подозрением посмотрел он на меня.

– Нет, – отвечаю обиженным взглядом.

Я ему вкусняшку предлагаю, а он хамит! Ну что за народ пошел, а?

– Где-то рядом родилась Черная Дыра?

Еще и тормозов не имеет. Нельзя же такое вслух в открытом космосе произносить. Мы ж пилоты жутко суеверный народ.

– Ты идиот?

– Это ты себя подозрительно ведешь, – аргументировал свое поведение Змей. – С каких это пор ты едой делишься?

– Не хочешь, так и скажи, – забираю у него, еду. – Я просто хотела наладить контакт.

– Зачем? – еще больше насторожился он.

– Мне кажется мы не с того начали, – вздохнула я, дожевывая остатки пищи.

– Я не ослышался? – прищурился дохис.

Что ж ты такой недоверчивый-то? – возмущаюсь про себя.

– Пошли к Лаю, – встаю из-за стола.

– Не уходи от разговора, – схватил он меня за запястье.

Ну что за манеры?

– И в мыслях не было, – аккуратно выдергиваю руку. – Меня беспокоит возможность твоего отказа. Как ни как ты, не жалуешь людей.

– Но ведь ты не человек, – последовал за мной Змей.

– Разве есть разница? – обвожу рукой вокруг лица.

– Ты ведь и сама знаешь, – хмыкнул дохис. – Образ мышления.

– Примерзкая черта, – согласно улыбаюсь я. – Ненавижу людей. Так может между нами не все еще потеряно? Как никак общие интересы, увлечения..., – шаг, и я нахожусь в достаточной близости от мужчины, что бы ощущать еле уловимое тепло его тела.

– Менее подозрительной от этого ты не стала, – остановился он посреди прохода.

А ведь мы уже совсем близко к медицинскому отсеку.

– Змей, это замкнутый круг, – вздохнула я, обходя его по дуге. – У всех на этом корабле есть тайны. Даже у маленькой Марии, которую мы выкрали, наделав как можно больше шуму, – и видя его расширенные зрачки, жестко усмехаюсь. – Да, да, я прекрасно понимаю, что операцию можно было провести более аккуратно. Политические игры ксерков или кто у нас там заказчик, меня не сильно волнуют.

– К чему это все? – он вновь следовал за мной.

– Давай начнем все с начала? – вхожу я в медицинский отсек.

– Долго, – вместо приветствия проворчал Лай.

Стоит ему войти в режим доктора, как балагур и шутник таинственным образом пропадает.

– Не ворчи, – отмахнулась я легкомысленно. – Зачем звал?

– На кушетку присядь, я сейчас, – метнулся оборотень в соседний блок.

– Мы недоговорили, – смотрю на Змея. – Предлагаю заключить стойкий мир, а в свидетели призвать Лая.

Сети расставлены. Еще немного и кое-кто больше мне не откажет.

– Да не смотри ты на меня так, – фыркнула я. – Лай! – крикнула в пустоту.

– Не ори, – показался он в проеме.

Ну-ну, милый мой. Если Мэл за Рима, то ты получается за Змея. Ты же не станешь мешать налаживанию наших отношений?

Интересно, а Мэла уже успела признаться, что выболтала мне суть вашего спора? Впрочем не важно. От того, что я все знаю, необходимость выбора никуда не уйдет. И двое спорщиков это прекрасно понимают. Так что, даже если оборотень в курсе моей посвященности, предпринимать что-либо он не будет.

– Я тут хочу донести до Змея простую мысль, а он понимать отказывается, – чуть дрожи в голос.

– Ого! – присвистнул доктор, подходя к нам.

Он был слегка удивлен, но больше заинтересован.

Мэла ему ничего не сказала, – поняла я.

– Предлагаю попросить друг у друга прощение, и забыть прошлые обиды, – лучистая улыбка озаряет помещение.

Сейчас главное, что бы мое спонтанное выступление не вызвало подозрений.

– Неплохая мысль, – кивает Лай, на мгновение вырубив режим доктора.

Оборотень встал рядом с дохисом, внимательно рассматривая нашу парочку. Давай, дорогой, поработай мозгами. Подумай, к чему может привести тесная дружба между мной и механиком.

– Змей, ты меня прости, я иногда палку перегибаю, – смущенно смотрю на дохиса. – А я зык вообще без костей, со страху болтаю всякую ересь. Но и ты пойми, я такого приема не заслужила. А на Копелионе вовсе нервы сдали, ты себя со стороны не видел, когда за мной гнался. Я впечатлилась.

А Змей молчал.

Бросаю жалобный взгляд в сторону медика. Лай просто обязан проникнуться всей искренностью моего желания помириться с дохисом. Ну если не добрым и светлым воцарением мира во всем мире, то хотя бы жаждой собственного выигрыша мотивироваться он должен.

– Змей, мелкая старается, – пихнул локтем его в бок Лай.

А глазки так и блестят в предвкушении. Чую не только жажда легкой наживы его так взбодрила. Это ж такой повод для подколов. Хорошо хоть сейчас молчит, понимает, что начни он по привычке острить, как наш дальний родственник летающих ящериц обидится не на шутку. И тогда плакал выигрыш скромного наемного труженика.

– И ты меня прости, – замялся дохис. – Я... переборщил.

Лай одобрительно закивал. Так и вижу, как он мысленно лапки потирает.

Финиш! Попались! Осталось только решить, устроить пафосное представление или тихо-мирно озвучить жертве мой приговор?

– Мир? – спрыгиваю с кушетки и подхожу к Змею, протягивая руку ладонью вверх.

Надо же доиграть представление до конца.

Змей вновь окинул меня взглядом наполненным сомнением. Похоже недооценивала я его. Умный, зараза. Чересчур даже. Может начал что-то подозревать?

– Мир, – схватил он меня за руку, притягивая к себе.

А должен был ударить по руке в ответ! Вместо этого, он чуть наклонился, и глядя мне прямо в глаза одарил мою конечность горячим поцелуем.

А должен был ударить по руке в ответ! Вместо этого, он чуть наклонился, и глядя мне прямо в глаза, одарил мою конечность горячим поцелуем.

Проверяет реакцию. Оттого движения столь медлительны и от того взгляд столь лукав.

Мое лицо не выражало ничего кроме доброжелательной улыбки до тех пор, пока он не лизнул чувствительную кожу на внутренней стороне запястья.

У меня в голове взорвалась сверхновая. Просто взяла и взорвалась, очищая черепную коробку от ненужных мыслей. Куда-то исчезли сомнения и метания. Пропала реальность, оставив яркие вспышки прошлого.

Огромный межгалактический дредноут – моя личная тюрьма. И чудовище, что является моим персональным надзирателем, сейчас стоит передо мной полностью обнаженный.

– Какая неожиданная встреча, – насмешливый взгляд.

Чужая насмешка в родных глазах. Это было бы больно, если бы не поглотившее меня отчаяние. Я смирилась с собственной судьбой. Вот только стоящий передо мной мужчина, еще не знает, что не он хозяин моей судьбы.

– Авель, – я склоняю голову, признавая его власть над собой. На этот раз добровольно.

Это неожиданно легко сделать. Прекрасно осознавая, что склоняюсь перед ним в последний раз, я делаю это с особым усердием. Мой способ выразить презрение, скрывая его в наклоне головы.

Чувствую, как на родном до боли лице появляется улыбка торжества, ведь я сдалась.

Ему было важно мое добровольное согласие. Ни разу за все время плена, ко мне не прикоснулся никто кроме него. Только он имел право карать и миловать. Но и тут он не выходил за грань, продолжая искать трещину в моем разуме.

Это была изощренная игра, целью которой было мое падение.

– Инари, – подошел он, не стесняясь наготы. Я бы на его месте тоже не стеснялась такого тела. – Ты пришла в мои личные покои. Чего же желает маленькая Айра?

Я смотрела на него, задрав голову, и впервые в жизни протягивала врагу руку.

– Ты знаешь, – шепчу обреченно.

– Твое недоразвитое тело не может долго без инъекций? – берет он мою маленькую ручку и разворачивает ладонью вверх.

Его слова бьют прямо в цель. Процесс изменений еще не завершен, заставляя испытывать воистину страшные муки. Приступы случаются редко, но даже в этом случае моему телу долго не продержаться.

И Авель это прекрасно понимает. На то был расчет.

– Ты желаешь уязвить его посредством моего предательства, – я наблюдаю, как он склоняется к моей руке. – Желаю свободы от оков детской формы. Я не имею стойкости, что бы вытерпеть реверсивные изменения.

Он смотрит мне прямо в глаза, желая заглянуть в самую душу. Именно глаза выдают его. Никогда ему не сравниться с тем, кого он так ненавидит.

– Я дам тебе тело, которое ты так желаешь, – целует он мою ладонь. – Открой свой разум, маленькая Инари, – его язык касается тонкой кожи на запястье. – Докажи мне свою лояльность.

Меня не передернуло только потому, что силы давно покинули это тело, оставив холодную решимость. Я согрешу. Но грех мой будет иным.

Я словно раздвоилась. Одна часть меня наблюдала картину из прошлого, а другая с холодным расчетом думала как бы поудачнее скрыть от дохиса собственную реакцию. Ведь каждый раз, когда я вспоминаю эту сцену, мое лицо искажает гримаса отвращения, а руки начинают слегка подрагивать. Попробуй, объясни потом Змею, что с таким лицом я не о нем думала.

И все что смог выдать мой гениальный мозг, это переключение внимания. Я сделала шаг, убирая свою руку, и впилась поцелуем в губы Змея.

Мне это было нужно. Все что угодно, лишь бы задушить воспоминания о том, что произошло потом.

– Пусти! – взвизгнул чей-то голос.

Не мой.

– Цыц! – шикнул Лай. – Помешаешь им, я тебя лично в открытый космос выкину. Сейчас решается судьба двадцати тысяч кредитов.

После услышанного, целоваться со Змеем как-то расхотелось. Вообще.

Глаза сами собой распахнулись, а руки уперлись в твердую грудь. Чужие объятия больше не привлекали, а попытка удержать вызвала лишь раздражение.

В это время за спиной у дохиса происходило целое сражение между оборотнем и человеческим ребенком в проходе во вторую каюту медотсека.

– Вот за это я и не люблю детей, – печально вздохнул оборотень, перехватывая маленькое тело поудобнее.

– Не смей меня трогать, грязный инопланетянин! – девочка вывернулась из рук наемника и прижалась к стене. – Мой папа придет за мной!

И куда только подевались ее любознательность и добродушие? – про себя подумала я. – Осталось в разрушенном исследовательском центре, или погибло от страха на корабле страшных наемников? – не успокаивался мой цинизм.

– Кажется, я тоже начинаю недолюбливать детей, – раздраженно вздохнул Змей, вынужденный отпустить сопротивляющуюся меня. Поскольку больше в дохисе нужды не было, то и дальнейшие объятия я считала бессмысленным занятием. Хотя, не спорю, что-то в этом было. Тепло тела? Или мужской запах?

В свою очередь я подумала о том, что чем дальше в космос, тем больше звезды. С каждым разом воспоминания становятся все ярче. Тут три варианта: либо я ностальгирую – что вряд ли, либо изменения, происходящие в моем теле, затронули психологическую сторону процесса – что вполне возможно. Либо один очень-очень древний ужас вселенной нашел свою пропажу и теперь просто издевается, медленно воздействуя на нее ментально. Что тоже маловероятно, поскольку на чем на чем, а вот на памяти у мня стоит мощнейший внешний блок. Настолько сильный, что мне приходится вариться в собственных воспоминаниях изо дня в день.

С другой стороны всегда есть возможность того, что у меня паранойя. И не ищет меня никто.

Могла бы я так сказать, если бы не знала его.

Тем временем в медотсеке события набирали оборот:

– Не реви, – рычал Лай.

– Уууууу папа, – заливался наш маленький груз.

Не то что бы я много пропустила, но момент доведения человеческого детеныша до слез прошел мимо меня.

– Заткни ее, Лай, – не оставался в стороне Змей. – Иначе это сделаю я.

Дохис был разочарован моим безразличием, и все пытался рассмотреть у меня что-то на лице. Оттого рыдания ребенка ему очень мешали и злили.

– Что здесь происходит? – появился в проходе Рим.

А вот такого поворота никто кроме меня с Лаем не ожидал.

За ним стояли Мэла, Шин и Ганзо.

– Мэла, ты не могла одна прийти?! – возмущенно спросил оборотень.

Как я и думала, он не мог не похвастаться своей предполагаемой победой в споре.

– Если хотел, что бы я пришла одна, не нужно было снимок этой парочки по общей связи посылать! – рявкнула злая шерга.

Он от радости что ли так оплошал? – удивилась я про себя.

Взглянув внимательнее на оборотня, поняла, что ничего он не напутал. Этот недоделанный шутник решил развлечься за наш счет.

– Лай, ты труп, – процедил Змей.

– И не только Лай, – вторил ему ведущий.

Намек тут только кофу не понял бы, но дохис не отступил, обратив свой тяжелый взгляд на ксерка.

– Отлично, – улыбнулась я. – Самой собирать никого не пришлось.

После моих слов наступила напряженная тишина, и все кроме Марии с подозрением покосились на меня. Как-то я не ожидала такого оглушительного успеха от пары фраз, сказанных тихим голосом.

Под взглядами команды подошла к вжавшейся в стену девочке и взяла ее на руки, игнорируя попытки вырваться.

– Мария, успокойся, – попросила я. – Тебе нечего бояться. Мы везем тебя в гости к одному знакомому твоего папы. Отец заберет тебя оттуда, – я на миг замолчала, ссаживая девочку со своих рук на кушетку давеча занимаемую мной. – Лай, ты бы запер ее.

– Зачем? – не понял оборотень.

– А зачем пленных запирают? – вопросом на вопрос ответила я.

– Ина, ей всего одиннадцать, – снисходительно посмотрел на меня оборотень.

– Когда я была такой же маленькой, как она, я впервые угнала корабль своих похитителей, – начала я. – И когда собственными руками убила виновника очередного похищения, была не многим больше.

Моя отповедь была встречена гробовым молчанием.

– А кто это был? – заинтересовано смотрит на меня Мария, вытирая ладошками слезы со щек.

– Брат самого важного для мня существа, – равнодушно бросаю я, оборачиваясь к Лаю. – Так что ребенка все же лучше запереть, если ты закончил ее обследование.

Команда наемников в полном составе продолжала молча толпиться в дверях медотсека. То, что мои слова вызвали в них реакцию, можно было понять лишь по задумчивым взглядам.

– Закончил, – мрачно кивает медик. – У нее цереплазия – деструктивный процесс спинномозговой жидкости. Я без понятия, чем ее пичкали в исследовательском центре, но только благодаря этому она до сих пор жива. Так что чем скорее мы отдадим ее на руки заказчику, тем лучше. Насколько знаю, у них есть технологии способные справиться с этой болезнью.

Теперь понятно, почему ребенка травили столь мощными препаратами. Я как-то подзабыла, что они имеют и другие свойства, помимо искусственно вызванных локальных мутаций.

– И если кое-кто хорошо попросит, то нашему грузу что-нибудь перепадет от щедрот душевных, – хмыкнула я, глядя на ведущего. – Ну а меня-то ты зачем позвал? – вновь оборачиваюсь к Лаю.

– Хотел устроить обследование. Ты первый в истории голем с развитой личностью, – словно слабоумной пояснил медик.

Обычно, в Лае невозможно распознать работника медицины, но сейчас его выдавал фанатичный блеск глаз.

– Хочешь, открою тайну? – заговорщицки смотрю на бортового медика. И тут же продолжила, не дожидаясь ответа. – Я такая не одна. Кстати, я больше не голем.

– Что?! – глаза наемников приняли неестественно круглую форму.

Они вообще как-то невозможно быстро оказались рядом, молча рассматривая необычное явление в моем лице. Уж кто-кто, а команда не ожидала подобных заявлений от меня.

– Где? – горящий взор оборотня впился в мое лицо.

Хорошо хоть на месте устоял, не хватало еще ребенка напугать. Она сейчас и так излишне нервная.

Кстати, я совершенно не переживала по поводу того, что нас слышит человеческая девчушка. В отличие от нас, у нее не было имплантата-переводчика, так что стоило нам перестать говорить на межгалактическом и человеческом, как она лишалась всякой возможности понять хоть слово.

– Лай, ты же медик на борту наемничьего судна. Как представитель теневой медицины, должен знать, что технология создания големов известна лишь людям. Големы ведь не клоны, а совершенно уникальные живые организмы со своими параметрами и характеристиками, – замолчав ненадолго, я с удобствами расположилась на кушетке, рядом с ничего не понимающей Марией. Девочка беспокойно переводила растерянный взгляд с меня на команду наемников, столпившуюся напротив нас. – Как думаешь, откуда у людей подобные знания?

Вопрос из разряда риторических, но мне нравилось издеваться над таким серьезным оборотнем.

– Насколько знаю, люди владели этой технологией еще до инцидента с колыбелью, – хмурил он брови.

Я ухмыльнулась. Всегда веселило корректное и этичное обозначение смерти миллиардов.

– Ты прав, – киваю в ответ. – А если вспомнит историю, с кем наиболее плотно они сотрудничали тогда?

– Ушедшие! – выдохнул Шин-Рен.

– Зачет по межрасовой истории! – передразнила я тана, преподававшего ее в академии. На удивление интересный предмет оказался. Всегда с удовольствием на него ходила. Словно сказку слушала.

– Тогда получается, изначально авторами технологии создания големов были каораи? – приподнял кончик мощного хвоста Рим.

– Они родимые, – киваю.

– Стоп, – еще больше нахмурился Лай. – Ты хочешь сказать, что раньше големы обладали сознанием, как и ты?

– Не совсем так, – вношу ясность. – Големы лишь одна из стадий создания более совершенного вида. Я бы назвала их сырьем.

– И что же должно получиться в итоге? – сощурился Змей.

– Айра, – прошептала Мэла.

– Хорошая память, – скривилась я. – Но в целом ты права. В итоге мы получаем Айру. Кстати вам повезло, я первая за последнюю тысячу стандартов, искусственно выведенная Айра. Дабы избежать дальнейших расспросов, поясню. Нет, Рим. Даже если заставить, люди больше не смогут повторить подобный эксперимент. Вообще. Да, Лай. Они сами не знали что создают. Я продукт случайного стечения обстоятельств. Нет, Змей, это не значит, что я в чем-то ущербна. В некотором роде, я вершина биоинженерной мысли. Лай, меня нельзя разрезать и посмотреть. Нет, Мэла, я не читаю ваши мысли. Только эмоции. Шин, не вздумай проболтаться об этом своему деду. Ганзо, не понимаю причину твоей жалости.

Наемники молчали. Долго молчали.

Обуреваемые разными эмоциями, они порывались сказать хоть что-нибудь, но лишь беззвучно стискивали зубы. Я понимала их состояние. Шок. Непонимание. Сама я была опустошена.

– О чем вы говорите? – дернула меня за рукав рабочей крутки Мария. – Я в туалет хочу.

Ее слова вывели команду из ступора.

– Зачем это древним? – задумался Лай.

Пожалуй, сделаю вид, что не расслышала.

– Почему ты рассказала нам это? – ведущий окатил меня взглядом полным подозрения.

– На это у меня множество причин. Во-первых, судя по всему, в скором времени нам придется столкнуться с наследием древних, что так активно распространяется неизвестными. Я считаю, что вам пора приобщаться к знаниям Ушедших. Начала с себя, ведь я в некотором роде тоже их наследие. Во-вторых, подобным образом, я мягко намекаю, одному не в меру любопытному бортовому медику, что не стоит доставать меня на предмет исследований. Поверьте, уж я-то знаю, как я устроена, и что за процессы происходят со мной. Пусть они и кажутся вам не нормальными. В третьих, из-за моей особенности вполне может возникнуть ситуация неопределимости биологического вида в случае серьезной проверки. Например, если мы попадем к нормам. Или ксеркам. Насколько знаю, поверки на военных кораблях этих рас проходят сразу на код ДНК. И наконец, мы же команда. Доверие и все такое.

– Что она сейчас сказала? – посмотрел почему-то на Ганзо Змей.

– А я еще не закончила, – подняла я ладонь вверх. – Теперь вы знаете, что я такое. Больше обсуждать эту тему, я не намеренна. На повестке дня стоит другой вопрос, – и только я собралась устроит разнос команде наемников, как меня вновь подергали за рукав. – Шин, своди ребенка в санитарный отсек. Только аккуратней.

– Почему я? – впервые за все его пребывание на этом корабле, перечил мне норм.

– Потому, что мне не хотелось бы втягивать тебя в разборки между мной и моим гаремом.

В полной тишине нервно дернув щекой, Шин-Ренчик подхватил Марию на руки и быстро ретировался прочь. От растерянности девочка даже пикнуть не успела.

Как только дверь за нормом закрылась с тихим шипением, я услышала зловещий скрежет. Это Змей смял рядом стоящую тумбочку. Кстати, для чего она здесь?

– Успокойся, – рыкнул вдруг Лай на буяна.

Скривившись, словно у него разом заболели все сто три зуба, дохис демонстративно вытащил руку, увенчанную острыми когтями, из груды покореженного метала.

Какие мы чувствительные.

– Гарем, значит? – задрал белую бровь ведущий.

На его лице этой брови, кстати, и не видно вовсе. По крайней мере, она выражена не в волосяном покрове, а костяном наросте. Симпотичненьком, надо признать.

– И так, – бесстрашно продолжила я, игнорируя замечание ксерка. – До прибытия на место встречи, осталось не так уж много времени. Хотелось бы разобраться с одним маленьким недоразумением. О сути дела, вы либо знаете, либо догадываетесь, так что перейдем сразу к заключительному акту.

– Я же говорил, пафос – наше все, – оборотень послал взгляд страдальца Мэле.

– Ина, – в голосе шерги явственно чувствовалась тревога. Умная, зараза. – Давай без сцен?

– Продолжим, – кашлянув, возвращаю внимание команды себе. – Поскольку многих из вас беспокоит моя личная жизнь, я решила уладить это маленькое недоразумение. Речь, как вы уже догадались, пойдет о претенденте на роль моего любовника. Ганзо.

Тишина.

– Нет, – категоричное от Ганзо.

– Какого Кхара? – злое от Змея.

– Да она издевается, – недоверчивое от Лая.

– Почему он? – прямой взгляд от Рима.

– Кормит, – пожимаю плечами.

– За еду? – округлил глаза оборотень.

– Он женат, – осторожно заметила Мэл.

– А я на его родовое имя не претендую, – парирую.

– Отказываюсь, – не поменял своего мнения хорог.

– Права не имеешь, – мерзко улыбаюсь я. – Ты проспорил. Лай подтвердит.

– Отказываюсь, – уперся претендент.

– Ина, у хорогов измена в браке карается наравне с государственной изменой, – пояснил Рим.

Ну что за темный народ? Тьфу, как не вовремя.

– Ах, как же так – заломила я руки. – И что же, не быть нам вместе? Я в печали! Ганзо, я буду ждать тебя вечно! Нет, больше!

Лицо укрыла маска отчаяния. Когда-то очень давно, я была хорошей актрисой. Очень хорошей.

– Я столько не проживу, – глухо буркнул он.

А я тем временем размышляла над дилеммой. Пустить слезу или перебьются?

– Получается, если я буду тебя кормить, ты согласишься? – озарило вдруг Змея.

– Получается, вы совсем обнаглели, друзья мои, – процедила я сквозь зубы, спрыгивая с удобной кушетки. – Скажу это всего раз, поэтому слушайте и запоминайте. Со своей личной жизнью я разберусь сама. По этому, еще раз, услышу настоятельные советы поскорее выбрать себе любовника, – злой взгляд в сторону шерги, – и советчик отправится прямиком к Кхарам.

– Но я же из благих побуждений, – растерялась красноволосая красавица.

– В Черной Дыре я видела ваши благие побуждения! – рявкнула не сдержавшись. – Со своими проблемами сначала разберись, прежде чем ко мне лезть! – била я словами наотмашь.

Шерга поменялась в лице.

– Ина, ты перегибаешь, – попытался вступиться за Мэл оборотень.

– Да что ты? – ядовито вопрошаю, глядя на Лая. – Ах, какая я плохая. Мне почти стыдно. Это же я за счет друзей развлекаюсь. Ты же любишь подобные представления? Так может, замолчишь, и начнешь получать удовольствие?

– Хватит, – оборвал меня Рим.

– Что? – удивленно округляю губы. Не так-то просто меня теперь заткнуть. – Что хватит, Рим? Ты ведь знал. Знал, что эта парочка, – кивок в сторону оборотня и шерги, – поспорила, кому из вас я буду постельной утехой. Знал, что рано или поздно, кто-то из них пойдет ко мне, открывать глаза. Думал, я выберу тебя, потому что со Змеем отношения изначально не заладились? Так у нас с тобой вообще война шла полтора стандарта.

– Ина, – спокойствию ксерка можно было позавидовать. Даже хвост замер неподвижно. – Ты слишком бурно реагируешь на невинную шутку.