Текст книги "Искушение для искусителя (СИ)"

Автор книги: Евгения Телицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Удерживая мой взгляд, Асмодей снова переместился. Наклонившись, он медленно провел языком между моих ног. А потом его губы накрыли самое чувствительное место моего тела. Я застонала от наслаждения.

Ласки Асмодея походили на изощренную пытку. И он пытал меня до тех пор, пока я не начала умолять его о большем.

Растворившись в ощущениях, я кричала. Просила. Молила. И он, наконец, сжалился надо мной. Быстро стащив брюки, он лег на меня и поцеловал. А потом резко вошел одним яростным толчком.

Я закричала в голос, вцепившись ногтями в его спину. Выгнулась, желая чувствовать его каждой клеткой своего тела.

– Ника, – прохрипел Верховный, ускоряясь.

– Ас… – простонала я, когда волна сильнейшего в жизни оргазма почти лишила меня чувств…

[1] Асмодей

[2] У чертей острый слух и превосходное зрение. В силу природных особенностей, при необходимости, они фокусируются и могут видеть очень далеко, и слышать нужные звуки через приличные расстояния.

Лекция четвертая: план индивидуальных занятий

Я резко села на кровати. Одеяло собралось в ногах… Майка мокрая от пота...

Сон. Это всего лишь сон!

Я рухнула на подушку и прикрыла глаза рукой. Испытать оргазм во сне… С Верховным… Докатилась…

Я снова встала и на нетвердых ногах поплелась в ванную.

Скинув одежду, зашла в недавно установленную душевую кабину и блаженно прикрыла глаза, когда тугая струя воды ударила по загривку.

С этим надо что-то делать. Мы не виделись неделю, но я все равно постоянно думала о Верховном. И далеко не как о преподавателе.

А теперь еще и этот сон! И когда! За несколько часов до нашего с ним первого индивидуального занятия…

Я простояла в душе не меньше часа. Но обычный способ успокоиться и расслабиться на этот раз меня подвел.

Демоны, надеюсь, я справлюсь…

В маленькой аудитории, в которую мне велели явиться, было тихо. И довольно-таки пусто. Только столы да стулья. И ничего больше. Даже портреты на стены поленились повесить.

Я немного нервничала перед первым занятием с Асмодеем. Хотя «немного» – неправильное слово. А кошмар как нервничала! И, наверное, поэтому споткнулась и только чудом не упала между рядами.

Решив не искушать судьбу, я села на вторую парту второго ряда (из трех возможных) и стала ждать.

Верховный пожаловал минут через пять. Увидел меня, довольно хмыкнул и сел на стул перед моим столом.

– Добрый день, наставник, – неуверенно поздоровалась я.

– Привет, Ника, – рассматривая меня, откликнулся он. – Вытяни руки на стол.

Побоявшись разозлить Асмодея глупыми вопросами, я, молча, выполнила указания.

– Хорошо. А теперь давай вспомним все, что наболтал вам Люцифер. Пересказывай.

– Все? – спросила и получила в ответ недовольный взгляд. – Да, наставник, – исправилась и начала: – Главные грехи. Термин, которым в католическом богословии называют основные пороки, лежащие в основе множества других грехов: гордыня, алчность, зависть, гнев, похоть, чревоугодие, лень или уныние. В восточной христианской традиции их принято называть семью смертными грехами. В православной аскетике им соответствуют восемь главных греховных страстей: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость…

Пока я говорила, Асмодей начал поглаживать мою руку. Усилием воли я заставила себя не обращать на это внимание.

Верховный довольно улыбнулся и поднял мою ладонь. После чего, не разрывая зрительного контакта, поцеловал запястье. Я замерла.

– Ника, продолжай рассказывать, – велел он, потеревшись о мою руку, словно сытый кот.

– Что… Что вы делаете? – запинаясь, спросила я.

– Ты должна уметь игнорировать свои чувства и желания. Должна уметь не реагировать на чужие провокации. И этому мы и будем учиться. Будем учить тебя не реагировать на таких, как я, – он поцеловал мою ладонь. – Я жду продолжение лекции.

Огромных усилий мне стоило начать говорить. Мысли разбегались и единственное, о чем я могла думать, это прикосновения Асмодея.

Верховный явно издевался. Он ласкал каждый пальчик моей руки. Прикусывал подушечку, а потом мягко ее посасывал. И каждое его прикосновение посылало разряды по моему телу.

Демоны, да я бы и подумать не могла, что такие прикосновения могут дарить такие ощущения.

Внизу живота появилась тяжесть, дыхание перехватило. Я сжала бедра, пытаясь контролировать разгулявшееся желание.

Получалось плохо. И Верховный это видел. Он снова вернулся к запястью, и я не выдержала. Одернув руку, прошептала:

– Прекратите…

– Ника, ты должна научиться контролировать себя, – невозмутимо ответил он, откидываясь на спинку стула.

– Это… слишком.

– О, до «слишком» еще очень далеко, – он хищно улыбнулся.

Кажется, я выбрала не того наставника.

– Мы закончили на сегодня? – все еще пытаясь успокоиться, спросила я.

– На сегодня да. И, Ника, ты выбрала меня. Помни об этом.

И, поднявшись со стула с гипнотизирующей грацией хищника, Асмодей ушел.

На этот раз во дворе университета меня ждала мама. И в отличие от Оливера эта умная женщина стояла прямо у учебного корпуса чертей.

– Привет, что ты тут делаешь? – я чмокнула ее в щеку.

В конце концов, есть мааааленькая доля вероятности, что она пришла не ко мне.

– Жду тебя.

– Мам, ну мы же все уже выяснили. Поздно отступать, – тут же ощетинилась я.

– Дочь, хочешь учиться – да пожалуйста. Я даже рада, что на тебе печать именно Асмодея, – мама бросила взгляд на мой левый бок, и у меня отвисла челюсть. – Думала, я не узнаю?.. С этим вредителем ты хотя бы поймешь, что все это – не безудержное веселье. А теперь идем.

– Куда?

– Для начала в костюмерную. А потом я покажу тебе похоть во всей красе.

И мама первой двинулась в сторону ворот университета.

Я никогда не была у людей. Да я даже в костюмерной никогда не была! И поэтому ужасно нервничала сейчас. А вот маман выглядела совершенно спокойной. И даже не убила меня, узнав про печать…

Поплутав по узким улочкам города, мы вышли к огромному зданию, напоминающему ангар.

– Знакомься, главный вещевой склад Ада, – мама улыбнулась.

Внутри костюмерная оказалась разделена на зоны по векам. В каждой такой зоне было несколько помещений: комнаты с бесчисленными стойками с костюмами и аксессуарами, примерочные и места для макияжа.

– Я только одного не могу понять. Зачем нам костюмерные, если мы можем сами менять свой облик при помощи наруча, – высказала я мысль, давно не дававшую мне покоя.

– И чему вас сейчас только учат? – мама закатила глаза. – Дочь, во-первых, это очень энергозатратно. Наруч не всесилен. Да и твой резерв ограничен. То есть создать что-то мелкое проблемы нет. А вот полный комплект доспехов рыцаря средних веков… Можешь потом сутки проспать восстанавливаясь. И не спрашивай почему. Сомневаюсь, что даже Ас сможет объяснить, как устроены нарукавники.

– Я все же спрошу у него.

– Спроси. Ему полезно напрячь мозги… Но есть еще и во-вторых. Что гораздо важнее. Историческая точность. Костюмерши специализируются на определенной эпохе. И иногда даже стране. И создают твой образ так, чтобы никому и в голову не пришло, что ты не человек. Представь, сколько времени уходило бы на подготовку к таким заданиям, если бы черти сами выискивали описание костюма, прически и прочего?

– Я вообще не очень понимаю, зачем нужно это погружение в эпоху, – призналась я.

– Задания бывают разные. Иногда черт отправляется на вызов. Ну, знаешь, когда человек чертит пентаграмму, расставляет свечи и ждет, – я кивнула. – А иногда Ад посылает нас за… хм… В общем подтолкнуть человека к сделке. Мы с твоим отцом как-то были во Франции. Нам поручили подписать договор с ведьмой. Мы сначала ее искали, а потом твой отец в лоб сообщил ей кто он такой и что предлагает.

Мама редко рассказывала мне о своих первых месяцах в Аду. Я знала историю отношений родителей, но в сокращенной версии. Когда я подросла, Люцифер, конечно, раскрыл некоторые моменты, о которых мама умолчала. Но я подозревала, что не все.

И про задание во Франции я никогда не слышала, поэтому спросила:

– И чем все закончилось?

– Договор мы подписали, – мама отвела взгляд, но я заметила промелькнувшую в ее глазах боль. Ясно, значит, есть в этой истории еще что-то, о чем мне никто не скажет.

Какое-то время мы шли по коридору молча. Их вреднеишество моя маман Ева сосредоточенно высматривала нужную ей табличку. А я старалась сосредоточиться.

– Вот, – воскликнула мама. – Двадцать первый век. Вторая половина. Идем, Айви наверняка уже заждалась.

Мы вошли в выбранную мамой зону. Сразу же навстречу нам выскочила миниатюрная рыжая чертовка с огромными зелеными глазами.

– Ева! Я успела соскучиться!

– Привет, Айви, – женщины обнялись. – Знакомься, моя дочь Ника.

– Привет, Ника, – костюмерша улыбнулась.

– Привет, – неуверенно откликнулась я.

– Ева, что нужно подобрать?

– О, я уже сама все подобрала, – мама хитро улыбнулась. – Осталось найти это на складе…

Час спустя я была готова. И была в ужасе от своего вида! Узкое серебряное платье, облегающее словно вторая кожа, больше напоминало тунику. Я постоянно одергивала его вниз, при этом придерживая на груди.

Бубня ругательства, я вышла из примерочной.

– Мама! А меня нельзя было так же одеть?!

На моей родительнице сейчас красовался черный комплект – водолазка с рукавом три четверти и узкие штаны, заправленные в ботфорты на высокой шпильке. Волосы ей сделали на косой пробор, начесав с одной стороны, и заплетя в тонкие косички с другой. Черные тени, алая помада… Мама выглядела шикарно!

– Нельзя, – усмехнулась она. – Потому что я хочу показать тебе две разных грани одного безобразия. И не мамкай! Там мы будем просто подругами.

На самом деле не знающий человек и так решил бы что мы подруги. Черти стареют медленно. И в определенный период жизни словно замирают. Так что сейчас мама выглядела максимум лет на пять старше меня.

Костюмерша принесла нам по короткой шубке и маленькой сумочке.

– Спасибо, Айви. Мы ушли, – мама взяла меня за руку.

– И что…

Нас резко накрыла темнота. А потом так же резко отступила, сменившись блеском тысячи огней.

– …теперь?

– А теперь Россия, год две тысячи пятьдесят какой-то… а может и шестьдесят какой-то. У меня проблемы с точностью. Провинциальная столица. Ночной клуб.

Упомянутое заведение сверкало огнями на противоположной стороне улицы. Прожектора, яркая вывеска, грохот музыки… И длинная очередь на вход.

– Я надеюсь, мы не будем стоять в этой толпе?

– Естественно.

Взяв меня под руку, мама спокойно перешла дорогу, а потом с истинно царской грацией продефилировала мимо очереди ко входу.

Обворожительно улыбнувшись, она кивнула охраннику на дверь. Огромный мужик, из тех, о ком говорят «косая сажень в плечах», тут же смущенно кивнул и отодвинул бархатную ленту ограждения.

– Что это было? – шепнула я, пока мы сдавали шубки в гардероб.

– Природное очарование, – хихикнула мама.

Я промолчала.

Быстро преодолев длинный узкий коридор, мы вышли в танцевальную зону. Огромное помещение было освещено только огнями софитов и подвесных мигающих разными цветами прожекторов. Уверена, у всего этого есть какие-то другие названия. Но я о них ничего не знаю.

Музыка грохотала так, что пол и стены вибрировали.

Схватив меня за руку, мама уверенно протолкалась в центр толпы и начала танцевать.

Я пожала плечами и решила расслабиться. Женщина, подарившая мне жизнь, никогда ничего не делает просто так. И раз сейчас она танцует, значит и мне следует заняться тем же.

Двигаясь под зажигательный ритм какого-то американского (а может и не американского, кто их разберет…) певца, я краем глаза наблюдала за людьми. Окружающие не столько танцевали, сколько пили и целовались прямо на танцполе. Совершенно не стесняясь, парочки страстно льнули друг к другу. И это вызывало легкое недоумение.

Вскоре к нам с мамой подошли двое парней. Один из них, не тратя время на разговоры, сразу приобнял меня за талию.

Я покосилась на «подружку». Та спокойно танцевала в объятьях второго подошедшего, изредка кивая в ответ на его вопросы.

Неожиданный партнер обнял меня покрепче, вынуждая двигаться синхронно с ним. Беседа его по-прежнему не интересовала. Он лишь буркнул свое имя и поинтересовался моим. А после нескольких минут совместного молчаливого танца, и вовсе начал лапать мою грудь. Я аккуратно вернула назойливую руку на талию. Но это его не остановило.

Мое терпение лопнуло после попытки залезть под юбку. И вежливо, но настойчиво попросила оставить меня в покое.

Удивительно, но парень тут же отстал и ушел.

Вскоре ситуация повторилась. Я отшила еще трех парней, пока мама танцевала с одним. И не только танцевала. Парень вовсю целовал мою «подружку» в шею, кусал за мочку ушка и поглаживал по животу.

Ко мне же подплыл очередной кавалер.

– Потанцуем? – в отличие от прошлых этот начал с вопроса.

Я кивнула.

Новый партнер аккуратно обнял меня и прижал к себе.

– Выглядишь расстроенной, – шепнул, хотя в таком грохоте правильнее сказать – проорал, он мне на ухо.

Я действительно расстроилась, внезапно осознав, как это все происходит на деле. Отец дома. А мама здесь и сейчас ластиться к постороннему мужику, чтобы получить его душу.

Мы – черти – полигамные существа. В большинстве своем. Но нашедшие родственную душу совсем не такие. Им не нужен никто кроме любимого.

Но раз за разом смотреть, как твоя половинка работает. Бррр…

Но не расскажу же я это своему партнеру по танцу.

– Ногу, кажется, натерла.

– Тогда, может, перейдем в другой зал и присядем?

– Я должна сказать подруге…

– Вон той очаровательной женщине-вамп? – он кивнул в сторону мамы. – Ставлю сотню на то, что они с ее парнем собираются туда же.

Он угадал. Мама жестом позвала следовать за ними. А я начала подозревать, что увиденное мне не понравится.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. И оказались перед большой стеклянной дверью. Мужчины галантно пропустили нас с мамой вперед.

Или это не галантность, а гарантия того, что мы не сбежим…

Потому что то, что я увидела, заставило меня начать испуганно пятиться к двери.

В бледно-фиолетовом свете потолочных ламп на расставленных по кругу кроватях занимались сексом пары. Они…

Они меняли позы. Меняли партнеров. Демоны, да они даже не заморачивались по поводу пола очередного партнера!

– Хм, почти как у Уэльбека, – пробормотала мама. – Не думала, что когда-нибудь своими глазами увижу ожившую сцену из «Элементарных частиц».

– Ева, что это за место? – шепнула я.

– Да можешь не шептать, они нас все равно не слышат, – откликнулся сопровождавший ее парень странно знакомым голосом.

Я обернулась и в очередной раз опешила. На месте наших кавалеров стояли мой отец и Люцифер.

– Смотри, милая, похоть без прикрас.

А я стояла и смотрела. На извивающиеся на кроватях тела. На скользящих по залу полуголых людей. На пары, тройки, даже пятерки мужчин и женщин, трахавшихся, по другому и не скажешь, в этом зале. И думала о том, что урока нагляднее просто невозможно было придумать…

Вот только неужели они решили, что без их визуализации я бы не разобралась что к чему?

– Спасибо за дополнительную лекцию, – холодно сказала я и повернулась к Феру. –  Мы можем отправиться домой?

– Ника…

– Асмодей и сам бы мне все это показал. И объяснил. Не нужно думать о нем настолько плохо.

Не знаю, откуда во мне была эта уверенность. Но я нутром чуяла, что он действительно бы сам мне все показал. Он не стал бы идеализировать свой грех. Наоборот, он из тех, кто с радостью обнажает всю грязь.

– Ника, – мама взяла меня за руку. – Моей целью было не только показать тебе вот это, – она махнула в сторону людей. – Но и дать прочувствовать само задание. То, что иногда нам приходится делать.

– Я все поняла. И по-прежнему хочу домой.

– Как скажешь.

Темнота и мы в зоне между. В другое время я бы с удовольствием все здесь осмотрела. Но сейчас мне было не до этого. Я размышляла обо всем, что произошло.

Так что едва мы вошли в город, я сбежала домой. А там еще долго стояла в душе, пытаясь смыть с себя грязь человеческого мира.

Из дневников Асмодея

– Хар!!! Да о чем эта бывшая душонка только думает?!

В стену полетела пепельница. Удар. И работа одного известного человеческого мастера осыпалась на ковер горсткой стекла.

Нет, ну ладно Ева! Ее я могу понять. Она до сих пор видит меня похотливым мужиком, пожелавшим затащить ее в постель. Но эти-то двое куда смотрели?!

К пепельнице присоединилась коньячка.

Хорошо, согласен, Иерону я тоже не очень нравлюсь. Мне бы, наверное, тоже не нравился мужчина, пытавшийся в свое время увести мою женщину. Но справедливости ради: эта конкретная женщина, перевернувшая жизнь в Аду с ног на голову, тысячелетиями была моей. Так что технически пострадавшая сторона тут я.

Но, Высшее им на задний двор, почему Люцифер их не остановил?! Ведь он прекрасно знает, что я никогда не идеализировал грех. НИКОГДА!!! Я всегда показывал студентам все грани похоти. Честно и открыто. Но только тогда, когда они становились готовы эти грани принять.

А эти… Ну сколько дури должно быть в голове, чтобы отправить Нику смотреть на такое? Нику, которую Ева воспитывала как человека! Нику, которой чуждо многое из нашей жизни.

Хорошо хотя бы то, что они додумались мне рассказать. Час назад.

И знаете, почему вообще рассказали? Потому что злая на весь мир Ника третий день сидит дома и игнорирует родных!

Но нет, ребята, я не буду облегчать вам жизнь. За что боролись…

Я не подойду к Нике до нашего следующего занятия. Даже к дому близко не подойду… Слишком боюсь узнать, что она передумала… И слишком боюсь не сдержать эмоций…

Нужно срочно отвлечься!

Подхватив пиджак, я сделал шаг вперед и оказался перед домом Сатаны. Хотя размерами эти хоромы больше напоминали замок. Огромный трехэтажный домина, сложенный из камня, возвышался над соседями, как в древности возвышались дворцы над халупами простых людей.

Взбежав по ступеням на широкое… кхм… крыльцо, я ударил дверным молотком и стал ждать.

Пока дворецкий дополз до входа в обитель гнева, я успел в мельчайших деталях рассмотреть этот древний дверной звонок, выполненный в виде головы минотавра. Да и сами тяжелые створки. И потемневшие от времени каменные стены.

Когда я уже был готов наплевать на вежливость, дверь открылась. Немолодой бес пропустил меня в холл.

– Здравствуйте, Верховный, – он замер в низком поклоне.

– Сатана дома?

– Да, Верховный. Он в кабинете. Если позволите, я вас провожу.

– Веди.

Мы пересекли холл, поднялись по широкой парадной лестнице на галерею второго этажа, и спустя пару минут остановились перед двустворчатой дверью.

Слуга доложил обо мне, и я вошел. Сатана сидел в глубоком кресле с высокой спинкой и сосредоточенно перебирал документы, разбросанные по длинной столешнице красного дерева.

– Привет, брат.

– Здравствуй, Асмодей. Будь любезен, присядь и подожди пару минут.

Я послушно уселся в гостевое кресло и начал осматриваться. В последний раз я был в этом кабинете лет сто назад. Но тут почти ничего не изменилось. Все стены, кроме той, что за спиной Сата, закрыты стеллажами, заставленными книгами, свитками и артефактами. Справа от меня – второй стол, на котором кучей свалены человеческие карты. Вот и все убранство.

– С чем пожаловал? – голос Сатаны отвлек меня от изучения корешков книг, стоявших на ближайшей полке.

– Я выполнил твою просьбу. Поспрашивал. Послал пару доверенных лиц в народ. Все тихо.

– Это странно.

Сатана встал и выудил из спрятанного в стене бара бутылку. Дождался моего одобрительного кивка и разлил янтарную жидкость по стаканам. Протянул один мне и только после этого продолжил:

– Я выловил одного… хулигана. И в ходе профилактической беседы он поведал, что готовится переворот.

Знаю я его профилактические беседы. Чудом будет, если к финалу такого «диалога» хотя бы одна кость «хулигана» останется целой. Недаром Сатана управляет гневом.

– Уверен, он готов был рассказать все, что угодно, лишь бы ты закончил.

– Я не думаю, что он соврал.

– А я не думаю, что кто-то рискнет…

– Но ведь такое уже бывало. Вспомни, в последний раз… Тысячу, ну может полторы, человеческих лет назад. Когда появилась последняя диахар. Хотя правильнее сказать: предпоследняя.

Я поморщился.

– И тогда заговорщики крупно просчитались. Потому что не учли, что к моменту ее похищения, мы уже поговорили. И…

Я не договорил. После истории с Евой мы вспомнили всех прошлых диахар. И, видит Высшее, я жалею о том, что не могу снова все забыть.

– И тем не менее.

– Сат, разве есть среди Верховных хоть один, кто имел глупость показать свою пассию высшему свету?

На ум пришла Ника. Но я тут же отогнал эти мысли. Между нами ничего нет и быть не может.

– Среди Верховных нет. А как насчет Евы? – Сатана повторно наполнил стаканы.

– Брось. После того, как Иерон бросился на ангела, ни один черт в здравом уме не рискнет с ним связываться. Все прекрасно знают, что Глава найдет и уничтожит любого, кто хоть пальцем ее тронет.

– Не аргумент.

– Не соглашусь. Но продолжу искать.

– Продолжи. И предупреди Иерона. Лишним это не будет.

– Как скажешь брат.

Я залпом допил коньяк и вышел из кабинета.

Лекция пятая: несостоявшаяся

Неделю я просидела дома. Не выходила вообще никуда. Просто сидела, читала и думала обо всем, что увидела. Точнее отчаянно пыталась не думать.

Хар, это было мерзко. И я понимаю, почему мама не хочет, чтобы я имела к этому отношение. Но ведь я никому ничего не должна. Я могу выбирать. А сейчас, леший всех забери, я просто учусь!

И если учесть то, как ведет себя Верховный… Не хочу загадывать. Слишком боюсь ошибиться…

Сегодня мне пришлось выползти из дома. Занятие с наставником никто не отменял. Правда после всей этой истории я панически боялась на него идти…

Удивительно, но Асмодей меня уже ждал. Усевшись на стол, он листал какую-то тетрадь.

– Доброе утро, – я замерла в дверях.

– Доброе. Садись. Поговорим.

И без того напуганная, я запаниковала. Он знает. Он точно знает, что показали мне родители. И наверняка сейчас откажется от меня. Правильно, зачем ему такой геморрой…

– Ника, сядь, пожалуйста.

Верховный спрыгнул со стола и замер у первой парты.

Я обреченно прошла за любимую вторую.

– Наставник, что бы вы не подумали, – едва слышно прошептала, – я все равно хочу у вас учиться. И прошу прощения за поведение мамы…

Асмодей как-то странно на меня посмотрел, а потом выдохнул:

– Ясно…

Выдернув меня из-за стола, Верховный стремительно двинулся вон из аудитории.

Коридор. Лестница. Еще одна. Новый коридор. И он завел меня в небольшой пыльный кабинет.

Толкнул в кресло с высокой спинкой и пододвинул стол.

Испуганно вжавшись в красную обивку, я огляделась. Витражные окна, книжные полки от пола до потолка, низкий стол и еще одно кресло.

Кабинет был мрачным. Темным, пыльным. Необитаемым.

Но Асмодея это не смутило.

Он сотворил чайник, две огромные кружки и вазу с печеньем.

– Ты решила, что после этой истории я откажусь от тебя? – спросил только когда убедился, что я пригубила ароматный зеленый чай.

– Угу.

– Размечталась, – фыркнул он. – Давай лучше извлечем из сумасбродства твоей мамы пользу. Расскажи мне, что ты видела и свои ощущения.

Я подавилась.

– Что?

Нет, вопрос я расслышала. Но не знала, что сказать. Что сказать, чтобы через секунду не вылететь отсюда…

– Ника, – он сел на подлокотник кресла и взял меня за руку, – я не собираюсь отказываться от тебя. Я просто пытаюсь понять, насколько ты оказалась не готова к тому, что тебе показали.

– И вас не смущает, что мне было противно?

Он начал поглаживать мои пальцы.

– Нет. Потому что я знаю причины такой реакции, – Верховный поцеловал мое запястье. – Просто расскажи.

И я рассказала. Абсолютно все о своих ощущениях во время короткого путешествия к людям. Выдала все максимально откровенно. Потому что поняла, что, не смотря на странное поведение, Асмодей желает мне добра.

На протяжении всего рассказа, он продолжал ласкать мою руку. Но меня это уже не волновало. Прошлое занятие дало о себе знать и сегодня прикосновения Верховного не возбуждали, а просто... были приятны.

– Послушай, твоя реакция абсолютно нормальна, – Асмодей встал и долил мне чая. – Все Верховные вводят молодых чертей в свою специфику постепенно. От безобидно-приятного до откровенно-мерзкого.

– Почему?

– Потому что мы не монстры. Мы в чем-то такие же как люди. Мы не абсолютное зло. И мы умеем чувствовать, – он снова сел рядом. – А ты, милая моя, потомок человека. Поэтому мы с тобой начали не то, чтобы издалека. А вообще с другого края света, – он хмыкнул. – Я хочу, чтобы прежде чем научится владеть похотью, ты научилась ей противостоять.

Я кивнула, размышляя над его словами. Асмодей вел себя странно. Отчаянно недоговаривал. Резко менялся. Но я была права – он делал это, потому что точно знал, как обращаться с молодыми чертями.

Стоит сказать маме спасибо. Благодаря ее экспериментам, мы с наставником впервые открыто поговорили. И его мотивы стали мне понятны.

– Не сердись на Еву. Она просто слишком любит тебя, – Верховный аккуратно поцеловал меня в макушку. – И будь добра к следующему индивидуальному заданию выучить материал общей лекции.

И попрощавшись, он оставил меня одну. А вот я покидать кабинет не торопилась. Допила чай, разглядывая цветной узор витража, вольготно расположившийся на темном паркете. А потом осмотрела полки.

Судя по названиям томов, это явно рабочий кабинет Асмодея в университете. На досках красного дерева выстроились в ряд древние копии трактатов об искусстве любви. Именно о них говорил Верховный.

Общую лекцию я прогуляла. Но знала от подруг, что мой наставник в красках расписывал им эти книги. «Искусство спальни», «Наука любви», «Благоуханный сад», «Ветви персика», «Камасутра»… Человечество с нашей помощью создало массу интересных рукописей. И мне предстояло с ними познакомиться.

Что ж время у меня есть. Думаю, Верховный не будет возражать, если я позанимаюсь в его кабинете.

Очнулась я, когда за окном уже стемнело. М-да… Увлекательное чтиво… Что-то в трактатах заставило меня улыбнуться, что-то вызвало здоровое недоумение, а что-то показалось полным бредом. Но в целом получилось довольно познавательно.

Листая гравюры с акробатическими этюдами на тему секса, я то и дело уходила мыслями в запретную сторону. Уходила. Отвешивала себя мысленный подзатыльник. И возвращалась обратно.

А потом недоумевала, как вообще в моей голове могли появиться ТАКИЕ мысли. Тем более что рисунки выглядели дико!

Нет, я не ханжа. Чертовка по определению ханжой быть не может. Просто скрючивший такой вот буквой зю, я буду думать о том, как не рухнуть со сломанной шеей, а не об удовольствие партнера. Да и сомневаюсь, что балансирующий партнер будет переживать хорошо ли мне.

Правда, мое богатое воображение, леший его забери, охотно подкидывало картины результата… Где все получается вместе с одним симпатичным Верховным чертом… Ррр, опять!!!

Вот после таких мыслей я поняла, что мне нужно отвлечься. Немедленно. А то следующее занятие может плохо кончиться!

Так что, связавшись с помощью наруча с сокурсницами, я отправилась в «В гостях у Вели»…

– Ладно, хватит трепаться о ерунде, расскажите о своих наставниках! – потребовала Ромула.

В трактире сегодня было шумно, чертно и демно. Мы устроились за столиком в углу у стены и планомерно уничтожали запасы алкоголя Ортоса. Естественно, после третьего бокала разговоры сами собой перетекли на откровенные темы. А после пятого – сошлись на Верховных.

Семерка – это главная тема девичьих посиделок столько, сколько я себя помню. А как иначе. Верховные черти Ада. До умопомрачения красивые. Властные. Сильные. Как тут не пофантазировать, попутно не поделившись слухами?

Вот и сейчас Афина и Ромула свернули на любимую дорожку. Но я не возражала. Самой было интересно послушать, как проходят их практики.

– У меня Люцифер, – начала Афи, тряхнув светловолосой головой. – Девочки… Это что-то невозможное! Гордыня – не самый веселый грех. А Люцифер – самый дотошный учитель. Но даже нотации его голосом звучат так, что я растекаюсь, как мороженное на солнцепеке. Кажется, он скоро меня убьет за рассеянность.

Я хмыкнула, пригубив из бокала.

– Чего смеешься? – надула воспитанница Фера пухлые губки.

– Да просто я не понимаю этого ажиотажа. Когда я была совсем маленькая, Люцифера представили мне как дедушку. И я к нему привыкла. Поэтому мне смешно наблюдать за вашими восхищениями.

– Дедушку? – недоуменно переспросила Ромула.

– Мама из его ветви. Ну и чтобы я не задавала лишних вопросов, они ограничились дедушкой. Это сейчас называть его так по меньшей мере смешно. Но я привыкла.

Девчонки пьяно захихикали, видимо представив как я бегу к серебряноволосому Верховному с воплем «дедушка Фееер».

– Ну а ты, – Афина повернулась к нашей черноволосой красавице, – как тебе Сатана?

– Как мне Сатана… – протянула Ромула, мечтательно уставившись вдаль. – Девочки, гнев – очень эмоциональный грех. Занятия с Сатаной похожи… ммм… на схватку… Такие страстные. Горячие. Как и он сам.

– Ты сейчас пол закапаешь, – хихикнула Афи. – Я так понимаю, в постель ты его уже затащила?

Я опешила от вопроса подруги, а Ромула довольно рассмеялась.

– Серьезно? – пораженно уточнила я.

– Ну, кто кого еще затащил… Сат дает много практических занятий по разным видам боевых искусств… И мы немножко увлеклись…

Подруга выглядела, как переевшая сметаны и ошалевшая от такого счастья кошка. А я просто дар речи потеряла.

– Ник, ты с какой луны свалилась? – Афина попыталась наполнить мой бокал, но по большей части расплескала вино на стол. – Об отношениях с кем-то из Семерки каждая мечтает с детства. А тут такая возможность…

– И ты с Фером?.. – я не закончила. Честно говоря, я и ответ-то знать не хотела.

– Нет. Но даже не думай, что я откажусь, если он предложит.

– И правильно, – поддержала ее Ромула.

А потом голубые и карие глаза подруг сфокусировались на мне.

– Вы чего? – насторожилась я.

– Никуля, а как проходят твои занятия с Асмодеем? – ехидно спросила блондинка.

Я задумалась. Рассказывать о том, что творилось на индивидуальных мне не хотелось совершенно. Это казалось слишком личным. Но если промолчать… То две ненормальные чертовки быстро додумают все сами. И потом не докажешь, что ничего не было. И, не дай Высшее, эти слухи дойдут до Асмодея… С его фантазией мне будет проще сразу пойти и повеситься.

– Чего молчим? – Роми вопросительно изогнула тонкую бровку.

– Размышляю, что сделает со мной Ас, если я вам что-то расскажу, – выкрутилась я.

– А что он может сделать? – не унималась она.

Ладно, попробуем свести все к шутке.

– Ой, тут как пойдет. Может просто отшлепать. Может на дыбе растянуть. К потолку привязать. Плеткой отходить… Ой и мое любимое наказание – легкое удушение.