Текст книги "Терновая ведьма. Изольда"
Автор книги: Евгения Спащенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Ей следовало признать, что работала девушка отменно. Еще и полночи не прошло, как она закончила с пряжей и принялась за накидку госпожи метели.
– Видно, сегодня останусь голодной, – вздохнула восьмилапая ткачиха, ворочаясь с боку на бок в своем гнезде. – Недаром у золотоволосой нахалки все лицо измалевано. Чары это! Ну ничего, завтра намеренно изорву мантию Хаар Силлиэ в клочья. Пусть-ка попробует к утру залатать.
И она задрожала от нетерпения, предвкушая сытный обед.
А Изольда тем временем сматывала готовую нить в белый тугой клубок. Звезды тускло мерцали сквозь ледяную крышу погреба. Хотелось поскорее выбраться из стылой ямы. Но на стене чернела прорехами накидка хозяйки метели. Пора приниматься за штопку, чтобы поспеть починить все до восхода солнца.
«Эх, в замке Северин в это время сладко спят, – вздохнула пряха мечтательно. – В каминах пляшут ласковые красноватые язычки, при одном взгляде на которые теплеет на душе. Интересно, что сейчас поделывает Стефан? Видит сны или, может быть, вглядывается в темную стену леса, гадая, куда судьба забросила его непутевую сестру?..»
– Что, если он забыл меня? – разминая негнущиеся пальцы, прошептала девушка. – Объявил придворным, будто принцесса пропала, и вздохнул с облегчением?
И тут же замотала головой, гоня мрачные мысли прочь.
– Нет, брат не такой! Наверняка он ищет меня, так же как я ищу Таальвена Валишера… – Изольда понурилась и на мгновение закрыла глаза. – Где ты, мой верный волк? Носишься над миром в упряжке Хаар Силлиэ? И все по моей вине.
Внезапно ей показалось, что вместо каменных стен подземелья вокруг чернеет предрассветное небо. Далеко под ногами колючим ковром стелются ели да сосны. В ушах свистит пронзительный северный ветер… Ох уж этот Хёльмвинд, стоило бы хорошенько рассердиться на гордеца и заколдовать, да разве поймаешь его в небесной дали?
Постепенно мысли Изольды начали путаться. Морозные огни померкли, небо опрокинулось; чудилось уже, будто сама она отталкивается прямо от воздуха сильными волчьими лапами и летит свободно навстречу солнцу…
Измученная девушка привалилась спиной к стене и сладко засопела. Ее губы посинели от холода, колдовское пламя разукрасило бледную кожу. Но вот терновые побеги на лице и руках налились чернотой. Колючки зашевелились и словно бы проросли. Из чернильных шипастые браслеты превратились в настоящие, расцарапали нежные запястья в кровь.
– Ой! – вздрогнула от боли принцесса. Мгновенно она очнулась от грез и уставилась на руки, но не обнаружила ничего необычного. Только пара чернильных капель упала в снег, испортив пряжу.
– Что же это? – Девушка потерла запястья.
Она готова была поклясться, что еще секунду назад их украшали колючки. Но наваждение исчезло вместе со сном. Кроме чернильных разводов, на коже не осталось ни ранки, ни царапины.
Бледный розоватый свет непрошеным гостем заполз в погреб. Сквозь крышу он пятнами растекся по холодным стенам, вырвал Изольду из размышлений.
– Неужели светает?! – воскликнула она с ужасом и подскочила к мантии Хаар Силлиэ.
Подол все еще зиял дырами, словно решето, а времени почти не осталось. У принцессы похолодело внутри, но страх не сковал ловких пальцев. Девушка принялась за накидку, проворно сплетая морозные нити и завершила дело до того, как первый солнечный луч коснулся ее головы.
– А вот и рассвет, – разминая закостеневшие со сна лапы, проворковала Пайян-Жен. – Ну-ка, помощница, покажи работу.
В этот самый миг принцесса как раз заправила последний узелок и отступила, чтобы оценить свой труд. Каким-то чудом ей удалось закончить в считаные минуты. Видно, не обошлось без тернового колдовства.
– Посторонись! – Паучиха отодвинула девушку в сторону и вспрыгнула на стену. Пядь за пядью, она придирчиво оглядела накидку. Цепкие лапы щупали ткань, вертели так и эдак, но изъянов не обнаружилось.
Принцесса стояла в стороне, покусывая губы от волнения.
Наконец ткачиха скатала мантию в тонкий невесомый сверток и с ним опустилась на пол.
– Скажи, не помогал ли тебе кто этой ночью? – Она уставилась на прислужницу четырьмя парами влажных близоруких глаз. – За такую хорошую работу надо бы отблагодарить.
– Я трудилась одна, потому и чествовать больше некого, – скромно отвечала Изольда. – А лучшая благодарность для меня – ваша похвала.
Она едва держалась на ногах от усталости, но говорить старалась как можно более беззаботно.
– Что ж, – раздраженно кивнула паучиха. – Можешь отдохнуть пару часов. Я позову, когда снова понадобишься.
И засеменила по коридору у самого потолка. У Изольды от этой картины закружилась голова. Чтобы унять дурноту, девушка постояла немного, придерживаясь за мерзлые камни, а затем двинулась в глубь погреба в поисках каморки, которую Пайян-Жен отвела ей накануне.
Коридор убегал в темноту, постепенно сужаясь. Из глубины пахло затхлостью и гнилью. Крошечная дверца – в половину человеческого роста – утопала в нише за поворотом. Чтобы протиснуться в нее, принцессе пришлось согнуться вдвое. Зато паучихе вход внутрь был заказан. Вечером девушка видела, как она уползла в этот лаз, а значит, ее логово скрыто во мраке. Такое соседство совсем не радовало юную служанку.
Она постаралась поскорее спрятаться в своей комнатушке, заперла дверцу на засов изнутри и огляделась. Окон в спальне не было, как, к счастью, и печки с голубым огнем. Зато имелась лежанка из опилок и хвойных иголок.
– Пожалуй, даже Давен Сверр встречал меня радушнее, – прошептала измученно девушка.
И, завернувшись с головой в мягкий невидимый плащ, повалилась на подстилку без сил.
Когда в дверь забарабанили, принцессе показалось, что проспала она не больше минуты.
– Подъем, ленивица! Ишь, разоспалась. Солнце в самом зените. Принеси-ка мне свежего снега, да поживее!
– Иду, – простонала из-под плаща девушка. Тело ломило, щеки горели, как в лихорадке, а пальцев она не чувствовала совсем.
– Семь ночей, – стиснула кулаки Изольда и, покачиваясь, уселась на постели. В голове стоял звон.
Но было радостно покинуть тесную каморку. Когда она выбралась из подземелья на свет, холодный ветер показался свежим и ласковым. Он растрепал волосы, вытряхнув из них остатки иголок и колючего инея. Слабые солнечные лучи лизнули кудри, позолотив их, прошлись по бледным щекам.
– Как же хочется есть. – Девушка охнула, заслышав урчание, издавать которое желудку принцессы не подобало по этикету. – Раздобуду себе обед. Помнится, Пайян-Жен говорила о старом сарае…
И она двинулась по дворам Ледяной усадьбы, не слишком торопясь выполнить поручение ткачихи. День выдался погожий, мороз потрескивал в вышине, пугая окрестных птиц. И только угрюмые вороны застыли неподвижно на верхушках сосен. Их зоркие черные глазки так и шныряли по округе, высматривая чужаков. Задержались недобрые взгляды и на Изольде, но шуметь сторожевые птицы не стали.
«Видно, знают уже, что я в подмастерьях у Пайян-Жен, – догадалась девушка. – Иначе давно бы подняли тревогу».
Она улыбнулась, задумавшись над тем, что после всех событий ей пришлось поработать еще и служанкой.
Изольда брела, стараясь держаться подальше от мрачного дома, кругом которого стеной стояла морозная тьма. За каменной часовней неподалеку девушка уловила какое-то движение, но оказалось, это рыжая белка перескочила с разрушенной стены на ветку. Она деловито махнула пушистым хвостом и отправилась восвояси. Но принцесса подметила, что в лапах зверек нес добычу – сморщенное маленькое яблочко.
– Должно быть, нашла амбар с припасами, – обрадовалась Изольда и припустила за часовню.
И верно: сбоку к обвалившейся стене жался небольшой сарай. Дубовые двери были заперты на замок, зато под самой крышей виднелся лаз, сквозь который легко могла бы протиснуться небольшая фигурка.
Сбегав за обрубком коряги, который она увидела еще раньше в поленнице, девушка подкатила пенек к стене и забралась на него. Пришлось встать на цыпочки, но принцесса смогла-таки заглянуть в старый амбар. Среди пыли и ветоши во мраке виднелись разорванные мешки с орехами и еще каким-то добром. Пахло внутри так же, как в замковых закромах, в которых хранят сладкие зимние яблоки и большие тыквы к праздничному столу.
– М-м-м, – облизнулась Изольда. – Устрою настоящий пир.
Она попыталась вскарабкаться по стене, подтянувшись на руках. В замке Северин принцессе не раз приходилось забираться в каморки и укромные места, так что лазать она умела. И стена сарая не была непреодолимой преградой для девушки.
Спустя минуту проныра уже спрыгнула на пол в тесной каморке и принялась ощупывать истлевшие мешки в поисках съестного. Первыми под руку попались медовые яблоки. Принцесса уплела целых пять, прежде чем решила поискать что-нибудь еще. Очень кстати пришлись кедровые орешки. Тут же стояла корзина, полная груш. Некоторые давно пора было выбросить, но нашлись среди них и вполне съедобные, чуть вялые от мороза.
Утолив голод, пряха вспомнила наконец, за чем ее послали, и стала думать, как выбраться. Но в ушах вдруг раздалось пение охотничьего рожка. Звук этот девушка запомнила на всю жизнь и мигом прильнула к большой щели в двери, чтобы поглядеть на Хаар Силлиэ.
Та катилась на своих санях, горделиво подняв точеную голову. Волки в упряжке плавно кружили, спускаясь с небес ниже. Вот полозья коснулись земли и заскользили по двору, приминая снег.
Принцесса зорко следила за хозяйкой метели, боясь ненароком задержать взгляд по упряжке. Что, если их с Таальвеном глаза встретятся? Неужели он не узнает ее?
Но Изольда страшилась напрасно. Волк смотрел вперед и не видел ничего, кроме дороги. Очи его, казалось, заволокло туманом. Он шел во главе семерки методично, без лишних движений, и походил на ожившего истукана с той лишь разницей, что должен был дышать. Облака пара вырывались из его пасти всякий раз, когда Таальвен выдыхал, усердно работая лапами.
– О, волк, – пригорюнилась Изольда.
Сердце ее заныло. Захотелось распахнуть двери сарая и броситься наперерез карете. Но девушка помнила о предостережениях Северного ветра, потому осталась в укрытии.
Сани плавно остановились, и хрупкая, как стекло, хозяйка метели спрыгнула на снег. Очарование дивной красой враз развеялось, когда она, неуклюже перебирая птичьими лапами, запрыгала к дому, отстегнув на ходу полупрозрачную длинную мантию от платья.
Внезапно из-под сугробов возникла долговязая меховая фигура. Была она такой жуткой, что мороз пошел у Изольды по коже. Невиданный зверь покрутился у саней, освобождая волков от ремешков и упряжи. Ходил он на двух тощих черных ногах. Тонкими, как веточки, руками легко развязывал узлы, распутывал кожаные ремни. Тело чудовища целиком покрывал белый густой мех. А на голове виднелись длинные оленьи рога.
Когда он повернулся мордой к девушке, она в страхе отпрянула от двери и зажала рот ладошкой. На плечах у помощника Хаар Силлиэ была костяная лошадиная голова с пустыми глазницами.
Еще несколько минут принцесса сидела в темноте чуть дыша, а когда набралась храбрости и подкралась к двери, страшного чудища уже и след простыл. Волки тоже исчезли. На спинке саней едва покачивалась от ветерка тончайшая мантия Метели.
Кто знает, надолго ли она заехала в Ледяную усадьбу? Пора было возвращаться в погреб. Выбравшись из сарая и рассовав по карманам яблоки и орехи, принцесса быстро пересекла широкий двор и двинулась прямиком к колодцу. Из головы не шло мохнатое чудище. Ростом оно, похоже, чуть ли не на аршин превосходило Изольду. Хорошо бы не попадаться такому на глаза.
Девушка оглянулась опасливо и ухватилась за кадку. Пока она таскала снег, все думала, сколько еще страшных слуг имеется у госпожи метели. Что, если она встретит их поздней ночью в глубине сумеречного погреба? Куда укрыться, когда голодные химеры протянут свои сучковатые лапы?
С этими мыслями принцесса спустилась под землю.
– Негодница! – заслышав ее шаги, завопила Пайян-Жен. – Где тебя носило два-то часа?
Паучиха нависла над хрупкой фигуркой и защелкала жвалами. Но Изольда отвечала, упрямо вздернув подбородок:
– Только я приблизилась к колодцу, во двор прикатила карета Хаар Силлиэ. Пришлось спрятаться в сарай. Ты ведь сама велела не попадаться ей под руку.
– Вздор! – фыркнула пряха, но все же отползла в сторону. – Только за лихом тебя посылать.
– А вот и снег, – бережно вытряхивая драгоценную ношу, пропела принцесса.
Завидев пряжу, Пайян-Жен тут же принялась за работу.
– Поправь огонь в печах, – ворчливо прикрикнула она.
И юная прислужница спокойно взялась за громадные щипцы. Прежде чем приблизиться к пламени, она плотнее запахнула плащ, подышала на ладони. А затем принялась переворачивать искрящиеся голубые камушки в каминах, едва ли походящие на угольки. Пламя шипело и плевалось, словно живое. Ресницы девушки побелели. Но она не выпустила из рук тяжелый инструмент, пока не закончила.
– Что стоишь без дела? – не дала передохнуть и минуту злобная паучиха. – Займись распутыванием пряжи, я сложила обрезки в углу. Эти узелки да колтуны только колдовством и распустишь. Но ты вроде знакома с чарами не понаслышке – справишься.
Восьмилапая прыснула со смеху, оплевав все вокруг паутиной.
– С таким пустяком я быстро слажу, – кивнула добродушно Изольда. А про себя подумала: – «Придет время, ответишь за все бесчинства, злыдня».
Усевшись на камень, принцесса принялась за испорченную пряжу. И хоть прежде ей не приходилось этим заниматься, дело двинулось споро.
– А есть ли другие слуги у Хаар Силлиэ? – будто невзначай спросила она.
– О ком ты говоришь? – Пайян-Жен сучила шелковую нить.
– Может, в Ледяной усадьбе живет еще кто-нибудь, приближенный к хозяйке метели?
– Нет у нее слуг ближе и умнее меня, – хвастливо ответствовала ткачиха. – Одни улеб-хёсты у ног крутятся.
– Я так и думала, что госпожа ценит тебя больше других, – не выказав интереса, подхватила прислужница.
Хитрость ее заключалась в том, чтобы выспросить у паучихи как можно больше, используя любовь той к лести и самовосхвалению.
– Еще бы! – разошлась Пайян-Жен. – Я и тку, и пряду и за порядком приглядываю. А со снеговых химер что возьмешь, если у них пустая черепушка вместо головы.
– Значит, они бесполезны? – наматывая пряжу на колышки, поинтересовалась девушка.
– Не то чтобы совсем… Сани почистят, волков запрягут, частокол поставят, если надо, и чужаков изловят… Но соображают туго.
– Так эти улеб-хёсты стерегут границы усадьбы?
– С горем пополам, – махнула лапой паучиха. – Если б не вороны, остались бы мы без стражи. Птицы-то зоркие и смекалистые, ничто от их глаз не укроется. Все, что видели-слышали, донесут хозяйке. Говорят, некоторые из них и мысли читать умеют…
«Как же», – хмыкнула в уме Изольда. И спросила невинно:
– А что едят снеговые химеры?
Восьмиглазая глянула на нее, сощурившись.
– Уж больно ты любопытна сегодня. Боишься стать их добычей?
Девушка пожала плечами.
– Напрасно, – скрестила лапы Пайян-Жен. – Улеб-хёсты питаются снегом из Костяного колодца. Так что о них можешь не тревожиться.
Глазки ее влажно блеснули.
– Ну а как же волки? – умело сменила тему разговора терновая ведьма.
– А что с ними? – оглядывая огромную прореху в ткани накидки, переспросила паучиха.
– Они ведь тоже слуги госпожи…
Ткачиха даже развеселилась от таких слов.
– Волки не в счет… Они, считай, мертвые.
– Как? – Принцесса остолбенела.
– Все до одного – бездумные истуканы. – Пайян-Жен, по счастью, ничего не заметила. – Пока ходят в упряжке, готовы тужиться изо всех сил. Отбегают свое и издохнут. Только на моем веку Хаар Силлиэ сменила не один десяток зверей…
Пальцы Изольды продолжали свое дело, но нити в ее руках больше не распускались, а спутывались в клубки.
– До тебя зубастым дела нет, – неверно истолковав причину девичьего беспокойства, щелкнула жвалами Пайян-Жен. – Пройдешь мимо – даже не заметят.
Тут она потянула слишком резко, и нить оборвалась. Раздалось сердитое шипение:
– Всю работу мне испоганила. Хватит болтать! Иди лучше наверх, расчисти лед над погребом. А то снегом замело.
И Изольда послушно направилась в сторону выхода.
«Значит, волки трудятся, не жалея себя. А Таальвен к тому же выполняет самую сложную часть работы… Что, если через шесть ночей будет слишком поздно освобождать его? – Она закусила губу. – Нет-нет, волк крепкий, выносливый… У него хватило бы сил одному год возить проклятые сани!»
Изольда принялась яростно мести землю большой сосновой веткой. Снег совсем завалил окошки, и солнечный свет не проникал в подземелье. Через минуту девушка запыхалась и с досадой прикрикнула сама на себя:
– А кто говорил, что быть терновой ведьмой легко? Заледеневшие статуи наблюдали с любопытством.
«Все напрасно, – сообщали их скорбные лица. – Никому не покинуть это стылое место, как ни старайся».
– Ну уж нет! – пригрозила пальцем сгорбленным фигурам принцесса. – Я не стану вашей соседкой в каменном саду. Слишком многое нам с Таальвеном предстоит сделать.
Изваяния пристыженно опускали глаза, не в силах смотреть в прекрасное, пылающее решимостью и терновыми колючками лицо.
* * *
Потекли дни. С вечера до раннего утра Изольда трудилась: пряла прочную нить и заново ткала износившуюся накидку Хаар Силлиэ. Чтобы не уснуть, сочиняла за работой заклинания, которые, по ее мнению, должны были помочь от самых разных бед. Так, принцесса придумала колдовство, чтобы всегда выглядеть свежей и отдохнувшей, чары для сияющих глаз и ворожбу, благодаря которой одежду не пришлось бы стирать и штопать.
К сожалению, заклинания больше походили на дурашливые стишки и забавные песенки, да и проверить их на практике девушка не могла. Зато сочинительство чудесно спасало от дремы и оцепенения.
С каждым днем Пайян-Жен становилась угрюмее. Ей не нравилось, что помощница так ладно справляется с задачами, да еще успевает подсобить ей в дневных делах. Потому грымза заваливала юную пряху работой. В ее обязанности теперь входило добывать снег для пряжи, чистить печи и поддерживать в них огонь, бегать в сараи и амбары за какими-то вещицами, ни с того ни с сего понадобившимися паучихе. Изольда также подметала пол в погребе, топила снег со двора над маленьким костерком и до блеска отмывала стены и пол. Нужно ли говорить, как тяжело пришлось непривычной к работе принцессе. Но она выполняла все поручения безропотно, подшучивая в ответ, что в Ледяной усадьбе не служба, а сплошной отдых.
От таких слов восьмилапая скрипела жвалами и бесилась от ярости. Но сделать ничего не могла. Не раз она кралась в синем полумраке ночного коридора, высматривая, не спит ли ее неутомимая помощница. И, заслышав звонкую песенку, бессильно плевалась паутиной. Пайян-Жен не удалось подстеречь Изольду, а срок ее службы между тем подходил к концу.
И вот, к вечеру шестого дня, паучиха ласково заговорила с девушкой:
– Вижу, вертишься ты, как мушка, и порядком утомилась.
Накануне ядовитая бестия так загоняла прислужницу, что поспать ей удалось всего час-два.
– Вовсе нет, – зевая украдкой, заявила принцесса. – Я бодра, а пальцы уже соскучились по ниткам.
– Хе-хе, – потерла лапы ткачиха. – На сегодня у меня для тебя другое задание.
– Разве не нужно прясть? – удивилась Изольда.
– Еще как нужно, – вздохнула горестно Пайян-Жен. – Только голубой хрусталь для печей у нас закончился. Последние камушки я подбросила нынче утром.
– Что же делать? – принцесса решила подыграть.
– Придется тебе сходить на Вьюжное поле в дальней части усадьбы и добыть немного, чтобы до утра хватило. А позже я снаряжу улеб-хёстов. Я бы и сейчас их попросила, да мозгов у химер мало. Боюсь, и к обеду не воротятся.
– Ясно, – заключила Изольда как ни в чем не бывало.
– Вот и славно! – Восьмилапая подпрыгнула на месте. – А я пока за тебя попряду – насучу нитей… Вернешься, и вдвоем закончим к рассвету.
Девушка согласно кивнула, раздумывая, какие опасности таит в себе задание хозяйки погреба.
Паучиха протянула ей старую корзину и засеменила вокруг.
– Как выберешься из-под земли, ступай прямо к разваленной часовне. Да смотри не приближайся к дому, даже в окна заглядывать не вздумай. Обойдешь его с левой стороны, перелезешь через плетеный забор, пересечешь огород. За ним течет мелкая речушка, она промерзла до самого дна, так что ступай по льду смело. А уж за рекой до Вьюжного поля рукой подать.
– На улице темнеет, – подметила невзначай девушка. – Как я разгляжу голубой хрусталь?
– Это несложно, – с готовностью ответила ткачиха. – Камушки сияют и переливаются. Недаром в нашей печи они так славно горят. Только в руки не бери, а то сила хрусталя пропадет, и он обратится в обычную льдинку… Как наполнишь корзину, возвращайся назад, я буду ждать тебя.
Больше она не сказала ни слова, деловито принявшись за снежный плащ, словно Изольды не было в комнате. Так что принцессе пришлось отправляться.
«Наверняка это задание придумано, чтобы погубить меня», – гадала она, пока брела через знакомую часть двора.
Веяло холодом. Поравнявшись с Костяным колодцем, принцесса заметила, что он открыт и изрыгает облака морозного воздуха, от которого все вокруг посинело и прихватилось ледяной коркой.
– Вумм-вумм! – слышались мерные удары откуда-то из глубины.
Что-то подсказало юной пряхе, что задерживаться здесь не стоит, и она свернула за угол усадьбы, стараясь не подходить к дому слишком близко. Конечно, любопытство увещевало узнать, что таится в его темных недрах, но мрак, заслонивший окна изнутри, был уж очень густым. И при взгляде на ветхий терем даже колючки на руках девушки вставали дыбом.
Ветер гнал по меркнущему небу рваные облака, пытаясь освободить место для тонкого серпика месяца. Только его стыдливый свет то и дело путался в ветвях, не долетая до земли.
– Ох, не нравится мне эта ночь, – поглядев вверх, проронила Изольда. И улыбнулась сама себе. – Говорю, как Таальвен Валишер.
Она спрятала руки в невидимые рукава и зашагала быстрее.
– Самое время сочинить заклинание, которое позволит видеть в темноте…
Девушка принялась бормотать себе под нос:
– В ночь гляди,
сквозь морок тени,
пусть во мглу отступит темень…
Но слова звучали как-то жутко. И спустя мгновение принцесса различила высокие мохнатые тени, выросшие будто из-под земли. Надеясь, что ей только померещилось, Изольда глянула назад и побелела от ужаса. Медленно раскачиваясь, за ней следовали две темные фигуры. На их плечах в обманчивом свете месяца белели кости, ветвились колючие рога, а глазницы поблескивали холодным голубоватым огнем.
– Улеб-хёсты… – задохнувшись от страха, зашептала она. – Что им нужно от меня?
Часовня впереди оскалилась проломленной стеной, и девушка прибавила шагу. Снеговые химеры не слишком спешили, но и не отставали.
Набравшись храбрости, принцесса снова оглянулась. Ей показалось, что чудовищ прибавилось и уже четверо из них преследуют ее.
«Только бы не бежать», – уговаривала себя Изольда. Как не хватало ей грозного Таальвена, который бы встал за ее спиной, защищая от бед и опасностей. Но волк мчался сейчас где-то под тонкой луной, задевая хвостом ее серебряные рожки. А принцессу ждали корявые рога голодных улеб-хёстов.
– Клац-клац, – вдруг услышала она мерзкий звук. Это черепа на головах химер противно защелкали.
Должно быть, так немые создания общались между собой. Костяной оглушающий перезвон мигом заполнил темную ночь. Этого не смогла вынести даже стойкая принцесса. Мгновенно сорвавшись с места, она бросилась бежать в сторону плетеного забора. А вслед несся странный шум, похожий на скрип леса.
Сердце Изольды билось как сумасшедшее, руки и лицо закололо. Словно кролик, она перескочила через ограду и угодила прямо в руки к врагу…
– Прочь! – Девушка завопила, как безумная, и принялась царапаться и брыкаться, не слишком веря в то, что это причинит вред снеговому чудовищу.
Но внезапно над ухом зазвенел знакомый рассерженный голос:
– Хватит!
Только теперь принцесса заметила, что руки химеры совсем не походят на узловатые ветви, а тело не покрывает мех. Вместо черных глазниц на нее смотрели горящие льдом глаза.
Видя, что девушка поутихла, Хёльмвинд приподнял ее над землей и хорошенько встряхнул.
– Ты ведешь себя словно дикарка, всякий раз, как встречаешь меня…
– Там… улеб-хёсты, – пролепетала Изольда.
– Они не настолько смышленые, чтобы преодолеть созданную тобой преграду, – возразил Северный ветер, развернув беглянку лицом к усадьбе.
За полверсты от них высился настоящий лес из колючей сливы. Шипастые кусты прочно пустили корни, словно росли здесь веками, ветви сцепились накрепко, перекрыв дорогу снеговым чудовищам. Вот что шумело вслед девушке.
– Эт-то я сделала? – все еще заикаясь, изумилась она.
– Даже не сомневайся. Я видел собственными глазами.
Наконец мысли Изольды начали проясняться.
– Ты наблюдал, как я улепетываю со всех ног, и ничего не сделал? Эти чудовища могли сожрать меня!
– Вряд ли, – пожал плечами ветер и добавил хладнокровно: – Думаю, они были посланы, чтобы приглядеть за тобой.
– Как же! – Возмущению девушки не было предела. – В этом заклятом уголке все только и ждут, чтобы заморозить гостей насмерть.
– Я предупреждал, что Ледяная усадьба – опасное место. – Он поднял легкий вихрь, взмахнув рукой.
– И мы с волком угодили в нее из-за тебя! А ты и пальцем о палец не ударишь, чтобы помочь.
– Ну, полно, – картинно закатил глаза Северный ветер. – Я все это время присматривал за тобой. Хотя терновая ведьма должна бы уметь сама за себя постоять.
Голубые глаза принцессы гневно сверкнули. Но когда она вгляделась внимательнее в красивое лицо собеседника, то вдруг захихикала.
– Похоже, ты не ошибся. Я действительно неплохо защищалась.
На щеке верховного ветра четырьмя полосами проступили глубокие царапины.
Хёльм вздохнул с досадой и утерся краем рукава. На волшебной голубоватой ткани остались капельки.
– Значит, у ветров тоже есть кровь? – Любопытная принцесса подступила ближе.
– Не сомневайся.
– Можно посмотреть? – Изольда подкралась вплотную и встала на цыпочки.
– После этого обещаешь наконец выслушать меня? – Северному ветру пришлось чуть наклониться, чтобы дать разглядеть пострадавшую щеку.
– Она ведь голубая! – не скрывая восхищения, выдохнула девушка. – У тебя голубая кровь.
– И что? – Хёльмвинд провел пальцем по скуле, ранки стали незаметно затягиваться.
– У людей это значило бы, что ты вроде как король.
Ветер фыркнул.
– Вроде как? Я, между прочим, старший среди северных ветров!
– Верно. – Принцесса загадочно улыбнулась. – Прости, я не хотела тебя царапать.
Только сейчас она поняла, как счастлива встретить кого-то знакомого, не желающего ей зла.
– На самом деле россказни про голубую кровь среди человеческих властителей – выдумки. – Она оперлась на хлипкий плетень. – У меня вот она обыкновенная, хоть я и принцесса.
«Ошибаешься, маленькая ведьма», – возразил мысленно ветер, но объяснять не стал.
– У меня мало времени. – Он поманил ее за собой. – Пойдем.
И, царственно ступая по воздуху в вершке от земли, направился через огород.
Девушке не оставалось ничего, кроме как повиноваться.
– Тебе велено добыть хрусталь для печей, верно?
– Полную корзину.
– Вряд ли кому-то из людей удастся это сделать. Вьюжное поле с виду гладкое и спокойное… Но стоит забрести на его окраину…
Хёльм поднял с земли небольшой камешек и зашвырнул вперед. Тот легко перелетел через мерзлый ручей и приземлился так далеко, что не разглядеть. Но как только камень коснулся земли, на пустоши поднялась страшная метель. Снег вихрился, колючий буран хлестал пустоту.
– Что это? – Изольда опасливо отступила на шаг.
– Заклятье, – привычно пояснил Северный ветер. – Ловушка от воров.
– Кто позарится на волшебные ледышки, когда рядом бродят страшные улеб-хёсты? – вздрогнула принцесса.
– Да что ты к ним прицепилась? Хаар Силлиэ намного опаснее.
– У нее же нет рогов на лошадиной башке…
– Ох. – Хёльмвинд страдальчески взялся за голову. – Я пытаюсь втолковать, что ты не выберешься, если сунешься за пределы реки. Это намного хуже, чем попасть в лапы к снеговым химерам.
– Но голубой хрусталь нужен мне для работы. – Принцесса заломила руки. – Ты и сам знаешь, я должна выполнять все поручения Пайян-Жен, иначе она выгонит меня. До конца услужения осталась всего одна ночь. Нельзя сейчас отступить.
– Ни капли благоразумия… – Северный ветер сокрушенно вздохнул. – Давай мне свою корзину.
– Зачем? – не вполне понимая, что он задумал, спросила девушка.
– Отнесу ее в Железный дом и поставлю на пьедестал.
Она глянула на него подозрительно и крепче сжала ветхую плетенку.
– О, Ейалэ тебя унеси! – бросил в сердцах верховный ветер. – Наберу для тебя ледышек на пустоши, что же еще? Нужно спешить, пока госпожа метели не вернулась.
– С какой стати ты ругаешься именем Восточного ветра? – Принцесса протянула ему лукошко.
– Мне так хочется! Ему все равно нет никакого дела… Не ходи за мной.
Он тут же растворился в воздухе, возникая в полутора верстах от девушки, далеко за рекой. Длинные волосы отливали в лунных всполохах серебром, прозрачные кристаллы в ушах сверкали. Северный ветер походил на чудесного духа, бесирикаянно плывущего над землей. Нынешний его плащ казался тонким, как лист, ткань повторяла все изгибы тела и тихо позвякивала.
«Наверное, этот материал тоже волшебный», – решила Изольда.
Как ни силилась она разглядеть, чем занимается ее друг за рекой, замечала только белое мельтешение. Жаль, чары, позволяющие видеть в темноте, так и не были сочинены до конца.
Вьюжное поле оставалось безмятежно пустынным все время, пока Хёльм летал над ним. Время от времени он склонялся к земле, и тогда его удивительные волосы волной ложились на снег.
Но буря не начиналась.
«Не такой уж он эгоист», – рассудила принцесса. Ей было приятно, что ветер помогает.
Хёльмвинд же бродил по пустырю, без труда выискивая синие кристаллики льда, и наполнял ими корзину.
«Хоть бы никто из младших ветров этого не видел, – вздрагивали величественные плечи. – Шуток не оберешься. Неужели маленькая ведьма заставила меня копаться в снегу? Никак не могу от нее отвязаться».
Очень быстро он набрал полное лукошко горящих холодным светом хрустальных побрякушек и полетел за реку.
Изольда стояла поодаль, чуть сгорбившись. Северный ветер видел, как осунулось ее лицо: под глазами залегли темные полосы, щеки ввалились. И при взгляде на измученную работой фигурку в его холодном сердце что-то шевельнулось.
– Полночь еще не наступила. – Он протянул улов девушке. – Можешь немного поспать, прежде чем отправляться к паучихе.
– Здесь? – Принцесса озадаченно оглядела пустырь.
– Времени мало, но я могу постеречь тебя и проследить, чтобы было не слишком холодно…
Изольда переступила с ноги на ногу. Ее плечи и руки будто окаменели сто лет назад. Хотелось улечься на мягкую, укрытую снегом землю, свернуться калачиком и уснуть навсегда. Но где-то в небесах не покладая лап тащит сани Таальвен Валишер, Ему еще тяжелее.
