Текст книги "Проклятье красавицы. Я четвертая"

Автор книги: Евгения Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– С удовольствием.

Чмокаю мать в макушку и иду в коридор.

В клубе тишина. Тетя Зоя, старенькая уборщица, моет полы и бубнит себе под нос. Здороваюсь. Она отвечает что-то невнятное, не прекращая движения тряпки. Характер у нее жуткий, но убирает она на совесть несмотря на свой возраст, а это главное. Я ценю в людях профессионализм, а характер – дело второстепенное.

При мысли о профессионализме, мой взгляд падает на приближающегося ко мне Марата.

– Добрый день, Белла Юрьевна, – деловито говорит он, – вас уже ждут.

Быстро смотрю на часы. До встречи еще пятнадцать минут.

– Кто ждет?

– Юная блондинка, – не сдерживает улыбки парень.

Презрительно фыркаю. Блондинка. И это мой помощник?

– Что за блондинка и чего она хочет? – хмурюсь я.

Марат тут же сникает.

– Не знаю. Она вас спросила. Я ей сказал, что вы скоро будете.

А спросить кто такая и чего хочет?

Тупица.

Быстро иду в сторону своего кабинета.

– Пригласи ее ко мне, – кидаю я через плечо, захлопывая дверь перед носом Марата.

Ставлю на столик у кожаного дивана пластиковый контейнер с маминым печеньем. Кидаю сумку на рабочее кресло у стола. И подхожу к шкафу, чтобы убрать в него шубу и перчатки.

В дверь стучат.

– Войдите, – громко произношу я.

В небольшую щель просовывается голова Марата.

– Можно? – нерешительно спрашивает парень.

Киваю.

Он распахивает дверь и на пороге появляется миниатюрная невозможно миленькая блондинка неопределенного возраста. На ней длинная темная юбка и короткий кашемировый свитер цвета спелой вишни. На плече болтается маленькая сумочка. В руках она держит увесистую дубленку. Мой помощник даже не предложил ей повесить ее.

– Здравствуйте, – тоненьким голосом говорит она, – мы с вами договаривались на час, но я приехала немного раньше. Пробки, я боялась опоздать.

Смотрю на нее. Она и есть тот менеджер? Или может певица Мара?

– Я Ольга, – отвечает блондинка на мои мысли.

– Очень приятно, – вежливо говорю я, – проходите. Марат, возьми, наконец, у гостьи дубленку и отнеси в гардероб.

Марат краснеет, поняв какую оплошность совершил, подходит к блондинке, и та отдает ему свою ношу.

– Спасибо, – слегка улыбается девушка.

Марат выходит.

– Присаживайтесь, – указываю на диван, – может кофе?

– Нет, – отчего-то пугается блондинка, – я не буду.

– Итак, – начинаю я, усаживаясь напротив нее, – вы представитель Мары? Я правильно произношу?

– Правильно, – кивает девушка, – я ее … менеджер.

– Сразу же признаюсь вам, что впервые слышу о такой исполнительнице, – мягко, но уверенно говорю я.

– Мара только начинает, – смущенно объясняет девушка, – у нее было всего несколько выступлений.

– Ее кто-нибудь продвигал до вас? – спрашиваю я, начиная жалеть, что согласилась на встречу. В моем клубе выступают только готовые исполнители с уже имеющейся аудиторией. Я не сдаю помещений под обычные встречи, для этого есть другие заведения.

– Да, – неожиданно уверенно говорит блондинка, кажется, преодолев первоначальное смущение.

А малышка, похоже, не из робкого десятка.

– Раньше ей помогала с выступлениями Лиза Малинина.

– Лиза Малинина? – удивляюсь я. – Она несколько раз выступала у нас. И каждый раз сто процентная заполненность зала. Я и сейчас не прочь заполучить ее.

Внезапно в моем сознании всплывает выступление той самой Лизы. Кажется, первый сольник после ухода из группы. Переполненный зал, и сканирующая перед входом толпа. Улыбаюсь, вспоминая, как эта девчонка пошла беседовать с теми, кому не досталось билетов, потом раздавала автографы, фотографировалась, пока губы не посинели. А как я испугалась, когда на нее стала наступать толпа! Как схватила громкоговоритель… Ужас! Но прибыль была большая. Перед ее выступлением Олег уверил меня, что теперь в мой клуб будут рваться многие, и был прав. Влюбленный Олег Орлов. Забавно было наблюдать, как он прячется от этой Лизы, боясь попасться ей на глаза, как послал охрану, когда она решила «мило побеседовать» со своими фанатами, и как сказал, что ее после этого надо отпаивать ромашковым чаем и коньяком, что он всегда так делал, пока они были в группе, и всегда помогало, а потом напился до без сознания и рыдал на моем плече. Для Олега Лиза особенная, как похоже и для миллионов других.

Ладно, раз Лиза решила, что у этой мамзель со странным именем Мара есть перспектива, то я рискну. Наверняка многие поклонники ассоциируют ее с Малининой.

– Поэтому я и пришла к вам, – голос Ольги.

Интересно, сколько ей лет?

– А почему Лиза больше не занимается Марой?

Блондинка на мгновение замолкает, а потом решительно заявляет.

– Лиза больше не интересуется музыкой, она теперь снимается в кино, так что…

– Ясно, – перебиваю я, поняв, что правды мне не узнать, – хорошо, а демо вашего артиста я могу услышать?

– Да, конечно.

Блондинка открывает свою небольшую сумочку и начинает что-то искать. У нее дрожат пальцы.

– Вот.

Она протягивает мне золотистую флешку.

Беру.

– Я послушаю, и свяжусь с вами в ближайшие дни. Ну или мой помощник Марат, вы его видели.

Блондинка слабо кивает. Наверняка думает, что так я решила ее отфутболить.

– И когда бы вы хотели, чтобы ваш артист выступил? – спрашиваю я.

Встаю. Подхожу к кофе-машине.

– Летом, – снова голос блондинки.

– Летом? – в изумлении поворачиваюсь к ней.

– Да, – улыбается девушка, – у Мары День рождение, и мы хотели приурочить выступление к этому дню.

Закладываю брикет с американо и нажимаю кнопку.

– Ну ведь до этого еще полгода, – говорю я, усаживаясь обратно на кресло, – мы ведь не кремлевский зал, чтобы на год вперед концерты расписывать.

– Я не подумала, – смущается блондинка, – просто хотела наверняка.

Машина пищит. По кабинету разливается аромат свежесваренного кофе.

– Какой предпочитаете? – спрашиваю я.

Достаю свою чашку, и ставлю на стол.

– Капучино, – отвечает Ольга.

Снова закладываю в кофе-машину брикет.

– Давайте с вами договоримся так, – уверенно, но мягко говорю я, – я слушаю вашу Мару, принимаю решение и связываюсь с вами. И если все положительно, то весной мы назначаем дату выступления. Так вас устроит?

– Да, – радостно говорит Ольга.

– То есть вы уверенны, что ваш исполнитель мне понравится? – иронично улыбаюсь

– Уверенна.

Смело.

– Музыка Мары просто не может не понравится.

Снова пищит кофе-машина.

– Вот и отлично. А сейчас будем пить кофе с печеньем моей мамы.

Музыка и крики безумных поклонниц совсем оглушили меня, и я прячусь за массивной дверью своего кабинета. Харитонова никак не отпускают со сцены, хотя время, на которое был договор с музыкантом уже закончилось, и сейчас посетителей клуба должен развлекать наш штатный диджей.

Опускаюсь на диван и включаю кондиционер на полную мощность. Мне необходимо охладиться. Впрочем, как и сотне разгоряченных девиц в зале, которые стягивают с себя футболки и в одних лифчиках пытаются залезть на сцену.

Как же меня бесит это!

Беру со стола пачку сигарет с запахом вишни и прикуриваю одну. Легче не становится. Я выключаю бесполезный кондишион и подхожу к окну. Распахиваю. Мороз. Совсем скоро Новый год, а я так и не решила, как буду встречать его. В клубе?

Делаю еще пару затяжек и тушу сигарету в пепельнице.

Надо бросать это скверное дело. Вот наступит Новый год и сразу брошу. Ну, в конце концов, миллионы людей начинают новую жизнь с нового года. Вот и я попробую. Наверное.

За окном темно. Уже ночь. Клуб на пустынной улице. Так проще. Нет недовольных гремящей ночь на пролет музыкой. Да и парковочных мест предостаточно.

Делаю еще пару глубоких вдохов и закрываю окно.

Пора домой.

В дверь стучатся.

– Открыто, – громко говорю я.

– Ты еще не уехала?

Олег Орлов.

– Собираюсь, – устало сообщаю я.

– Может тебя подвести?

– Спасибо, Олежа, я на машине.

Олег усаживается на диван.

– Ну как тебе мой Тони? – улыбается мужчина.

Пожимаю плечами.

– Не плохо.

– Наш музыкальный лейбл хочет заключить с ним контракт. Как думаешь, это прибыльный проект? – серьезно спрашивает Орлов.

– Думаю, что вы поднимите на нем ни один миллион, – честно отвечаю я, – парень действительно хорош.

– Я тоже так считаю. Это выступление было лишь пробой пера, как говорится, но я не сомневался в успехе.

Не хочу больше говорить о Максе Харитонове!

– Знаешь, мне тут одну исполнительницу продвигают для выступления в клубе.

– Кого? Известная?

Качаю головой.

– Ты же только топов берешь, – удивляется Олег, – ну или по знакомству, как с Максом. Что, кто-то из нашей тусовки попросил за нее?

И снова отрицательное движение головой.

– Я сначала хотела отказать, но уж больно менеджер у нее настойчивая. А вчера я ее демо послушала. По-моему, у девочки есть будущее. Включить?

– Интересно.

Усаживаюсь за стол к своему рабочему компьютеру. Ищу нужный файл. Play.

– Кстати, знаешь, кто ее до этой Ольги продвигал? Ну не продвигал, а рекомендовал, скажем так.

– Кто? – Олег с интересом смотрит на меня.

– Лиза Малинина.

Орлов вздрагивает.

– Ладно-ладно, молчу, – виновато говорю я.

Друг страдает по ней и по сей день. И, кстати, умело скрывает этот факт ото всех, кроме меня.

– Музыка и вправду стоящая, – переводит тему Орлов.

– А я что тебе говорила! Присмотрись к этой самой Маре, по-моему, она клад.

– Ты же знаешь, Белла, что мы пока больше не берем исполнителем. Теперь Максом вплотную буду заниматься.

– Как хочешь, – фыркаю я, – мое дело предложить, а там сам смотри.

– То есть ты ей площадку дашь?

Киваю.

– Конечно, на иных условиях, чем другим, но…

– Можешь мне ее демо скинуть? – перебивает мужчина.

– А что так? Передумал?

– Да нет, – пожимает плечами Орлов, – просто интересно, что так могло понравиться Лизе, раз она ее рекомендовала.

Грустно улыбаюсь. Бедняга. Страдать ему по этой Малининой до смерти.

– Хорошо, завтра отправлю.

– Кстати, – вспоминает Олег, – я что зашел-то. Макс хотел с тобой поговорить после выступления.

– Не получится, – резко отвечаю я, и направляюсь к шкафу с шубой, – я устала и прямо сейчас уезжаю домой.

– Что, умудрился уже достать? – шутливо спрашивает Орлов.

– Типа того.

– Ясно. Тогда поторопись, он заканчивает, последнюю песню исполняет. А Макс парень настойчивый, по себе знаю.

– Меня уже нет, – дежурно улыбаюсь я.

Орлов помогает мне надеть шубу. Беру сумочку, и мы вместе выходим из кабинета.

– Как вы себя чувствуете, Белла, после нашего последнего сеанса? – спрашивает доктор Алла, когда я уже удобно расположилась в кресле пациента. – Панические атаки еще повторялись?

– Сама не знаю, – признаюсь я, – первую ночь крепко спала, да и сегодня вроде ничего. А до этого…

– Ну уже не плохо. Главное, что вам не стало хуже.

– А могло? – изумляюсь я.

– Сколько бы мы не стремились познать все тайны психики человека, все равно остается маленький процент непредсказуемой реакции, – отвечает доктор Алла.

– Особенно в моем случаи, – усмехаюсь я.

– И в вашем случаи в том числе.

Молчим.

Доктор Алла открывает свой неизменный ежедневник. Листает. Наконец, находит, что искала и одобрительно кивает. Снимает очки. Кладет их на стол и пересаживается на стул рядом с креслом пациента.

– Ну, Белла, вы готовы продолжить?

Киваю.

Яркий свет…

Я стаю посреди крошечного коридорчика и смотрюсь в настенное зеркало. Алое платье, едва прикрывающее попу, туфли на высоких каблуках, длинные в цвет платью ногти. Глаза подведены черной подводкой, ресницы густо накрашены тушью, я подвожу свои и без того пухлые губы бордовым карандашом. Волосы убраны в высокий хвост на макушке.

– А когда ты вернешься? – мужской голос.

Поворачиваю голову. Борис.

– Тебе то какая разница? – грубо отвечаю я.

– Я беспокоюсь, уже поздно, – говорит Борис.

– Меня привезут, так что ложись спать, если для тебя десять вечера поздно. И вообще, – поворачиваюсь к нему, – хватит меня контролировать, ты мне не отец!

– Но я муж…

– Объелся груш!

Смеюсь.

Борис опускает глаза и трет уставшие руки.

– Не парься, Борюся, – чмокаю я мужчину в щеку, – я немного потусуюсь с друзьями на дискаче и вернусь к тебе.

– Правда? – с надеждой спрашивает он.

Хмурюсь и шумно выдыхаю воздух из легкий.

– Какой же ты зануда!

Беру блестящий клатч и выхожу.

Борис.

– Вы говорили, Белла, что Борис был вашим вторым мужем, – напоминает мне доктор Алла.

Киваю.

Я совсем не ожидала, что в моем сознании всплывет именно его образ.

– Да, мы с ним поженились, когда я еще училась в университете. Впрочем, он тоже.

– Вы любили своего второго мужа?

– Ни одного дня, – честно отвечаю я, уже начиная приходить в себя после транса.

Привычно закуриваю сигарету. Пара затяжек и тушу ее в пепельнице. Закрываю глаза.

– И Боря всегда знал это.

– Расскажите мне о вашей жизни с этим человеком, Белла, – просит доктор Алла.

Пожимаю плечами.

– Мы поженились с Борисом Юдиным, в год моего развода с Сашей и смерти Дани. Знаете, он был таким типичным ботаником. Очки с толстыми линзами, вечно взлохмаченные волосы, рубашка, заправленная в штаны с выглаженными стрелочками.

Улыбаюсь своему воспоминанию. Оказывается, вспоминать о Борисе Юдине мне даже приятно.

– Так вот, – продолжаю я, – он учился на курс старше, и, как и большинство мальчиков был влюблен в меня. Постоянно ходил следом. Мы с Ленкой все время смеялись над ним, подшучивали, мол, тебе то куда, когда за мной такие красавцы бегают. Даже преподаватель один пытался ухаживать.

– А почему вы выбрали Бориса? – спрашивает доктор Алла.

– Мне с ним было спокойно. Я в каком-то смысле была в полной безопасности, и не боялась влюбиться, потерять голову. Кроме того, – усмехаюсь я, – Борис был самым перспективным студентом на курсе, и ему пророчили будущее большого ученого. Вот я и решила выбрать странного ботаника.

– И как долго вы были его женой?

– Семь лет.

Доктор Алла открывает рот от изумления.

– Это долго, – наконец, выдавливает она, – учитывая то, что вы не любили этого мужчину.

– Долго, – эхом повторяю я, – думаю, что он со мной как срок отсидел, – зло шучу я.

Борис Юдин – парень, рано лишившийся отца, надежда и опора матери и младшего брата, потерял от меня голову с первого взгляда, как он говорил всегда. Любил и даже надеяться не смел, что я когда-нибудь хотя бы посмотрю в его сторону. А я посмотрела, на его же погибель.

Жизнь с родителями начала напрягать, после вольницы дома Саши, а потом и Дани. Мать стала меня контролировать еще пуще прежнего. Деньги приходилось выпрашивать у отца. И мне надоело. А тут Борис со своей хоть крошечной, но собственной квартирой, стипендией отличника и окладом помощника на кафедре. Не густо, но все лучше, чем под родительской опекой.

– Никогда не поверю, – вступает доктор Алла, когда я замолкаю, – что у вас не было других предложений о замужестве, но вы выбрали скромного, как вы выразились, ботаника. Все-таки почему, Белла? Говорите, что чувствовали себя в безопасности, что с ним вам не грозило влюбиться, а с другими, разве, была такая сильная угроза?

Задумываюсь. И, вправду, почему?

– Вы правы, – снова начинаю я, – в тот период несколько мужчин были готовы на мне жениться, а кто-то хотел сделать любовницей, но… Я не хотела в золотую клетку. Кроме того, от Бориса я могла в любой момент уйти, когда бы не захотела, а вот от других…

– И что было дальше, когда вы поженились?

– Был ад. Сначала для мужа, а после и для меня.

Днем Борис учился, помогал на кафедре, а потом возвращался домой, чтобы купить и приготовить еду, убрать квартиру, а вечером шел разгружать фуры в большом продуктовом магазине, чтобы его красавица жена могла хорошо одеваться, ездить отдыхать к морю, одна, без него, и не в чем себе не отказывать. А я… Когда он уставший возвращался домой, я одевалась и упархивала на очередную тусовку. Борис тогда сильно раздражал меня, но уходить от него я не собиралась. Я как пиявка присосалась к этому несчастному и жила припеваючи.

– И он отпускал вас одну? – удивляется доктор Алла. – Не пытался остановить?

Отрицательно качаю головой.

– Это слабость, Белла, слабость, в которой нет вашей вины.

– Думаете? А мне всегда казалось, что именно я сделала его таким слабым и ничтожным, каким он стал за годы нашего брака.

Борис с красным дипломом закончил университет и ему предложили остаться работать на кафедре и писать кандидатскую диссертацию, но он отказался.

– Почему?

– Сколько тогда мог заработать аспирант на кафедре университета?

– Думаю, что немного, – отвечает доктор Алла.

– Гроши! И Борис пошел делать евроремонты, так модные в середине двухтысячных. Его знакомый организовал бригаду и позвал его к себе.

– Это было его решением.

– Он бы никогда не принял его, Алла Дмитриевна, если бы не был женат на мне.

– Вы просили мужа уйти с кафедры?

– Нет.

– Не перекладывайте на себя ответственность. Ваш муж осознанно принял решение и выбрал свой путь.

Удивленно смотрю на своего доктора.

– А как же рассуждения о том, что красивая женщина способна погубить?

– Вы хотели погубить своего второго мужа?

– Нет, конечно, я никогда не желала ему ничего плохого!

– Тогда подумайте о другом утверждении, что ради красивой женщины мужчина может совершить подвиг, не прося ничего взамен. Но для каждого подвиг свой. Может для вашего второго мужа это был его предел? Может это и был тот самый подвиг, на который он был способен?

Молчу. Я никогда не думала о жизни с Борисом с такой стороны.

– И когда все изменилось, Белла?

– Я не могу назвать какой-то конкретный день. Наверное, все началось меняться, когда я закончила университет и устроилась на первую в своей жизни работу. Администратором в ресторан. Я стала сама зарабатывать деньги и все реже брать их у Бориса. И мне понравилось это! Я, наконец, осознала, как круто не зависеть ни от кого!

– Борис понял вас?

– Думаю, что нет.

Где-то чрез год, после моего устройства на работу, команде мужа заказали большой проект. Ремонт в загородном доме какого-то нового русского, как тогда говорили. И Борис сильно травмировался там. Он месяц провалялся в больнице и столько же дома. Я ухаживала за ним.

– Почему? Вы ведь были равнодушны к мужу?

– Равнодушна – это не совсем правильное определение. Я не относилась к Боре как к мужу, но полюбила его как брата, которого никогда у меня не было. Знаете, за время его отсутствия сначала на работе, а потом в больнице, я поняла, что совсем не могу без него спать. У меня снова начались кошмары.

– То есть, все время вашего совместного проживания до момента несчастья вы не видели тех самых снов? – воодушевленно спрашивает доктор Алла.

– Да, – просто отвечаю я, – прапрабабка не приснилась мне ни разу. Только тогда я восприняла это как должное. Подумала, что вылечилась. А тут Борис уехал и все началось снова. Я совсем перестала спать, и с нетерпением ждала возвращения мужа.

– И что произошло, когда он вернулся? Сны снова исчезли?

– Нет. Прапрабабка стала частой гостьей в моей голове. ОНА ругалась, кричала и даже била меня по лицу. Пыталась сорвать с меня крест во сне, но я не дала. Мои ноги снова стали леденеть, даже в дикую жару. ОНА шипела, что я сама во всем виновата, что я помешала ее освобождению, что искупление было уже совсем близко.

– Искупление?

– ЕЕ искупление, которое ОНА желает получить через меня.

Я начинаю задыхаться, как это происходит всегда, когда я говорю о НЕЙ, и доктор Алла просит меня глубоко дышать. Она встает, что-то капает в стакан, добавляет воды и протягивает его мне.

– Выпейте, – говорит она.

Послушно выпиваю сладковатую жидкость и откидываюсь на спинку кресла.

Даже мысли о НЕЙ заставляют меня снова и снова дрожать.

Мне становится легче, и я сама прошу продолжить.

– Я изменила Борису, – тихо говорю я, – это было всего один раз, по глупости еще до его отъезда на тот злополучный объект. Я не собиралась повторять своей ошибки, и была уверенна, что Борис ничего не узнает.

– Он узнал?

– Наверное, по крайней мере, он не упрекнул меня в этом ни разу. Только после этого и произошел тот несчастный случай и снова начались мои сны.

Замираю.

– А может прапрабабка ругала меня именно за измену, которая перечеркнула, что-то, одной ЕЙ ведомое?

Доктор Алла молчит и смотрит. Она не верит мне. Для нее мои сны лишь игра сознательного с бессознательным и необходимо найти причину этого дисбаланса и устранить.

– После больницы домой вернулся совсем не мой муж, – продолжаю я, – озлобленный, грубый, ненавидящий.

Он кидался на меня с кулаками, но не мог даже прикоснуться. Потом падал на колени, моля о прощении. Он кричал на меня, обзывал последними словами, а потом пытался убить себя.

Борис начал сильно пить. И наша жизнь окончательно превратилась в ад. Я хотела уйти, как делала это всегда и со всеми, но мне снова приснилась ОНА.

Он проклят.

Эти слова прапрабабки до сих пор звучат во мне.

– Белла, ЕЕ не существует и все, что ОНА говорит вам во сне, лишь игра вашего подсознания. Вы просто хотели объяснить себе изменения так резко произошедшие с вашим мужем. И ваше подсознание выдало вам информацию о проклятье.

Смотрю на доктора Аллу. Мне хочется ей верить, но я не могу. По крайней мере, пока не могу.

– И что вы сделали после этого сна? – спрашивает она.

– Я уговорила Бориса пойти к бабке, которая занималась снятием этих самых проклятий. Мне ее одна женщина порекомендовала.

– И что сказала вам эта бабка? – слегка кривит губы доктор Алла. Похоже, что в знахарок она тоже не верит.

– Что я ведьма!

Смеюсь.

– И что, если я не оставлю Бориса, то он погибнет окончательно. Можете себе представить? А проклятье… Его пыталась приворожить какая-то дама, и что теперь он со мной быть не может, но и уйти не в состоянии, ведь я ведьма. Она что-то делала, читала над ним молитвы. И так раз пять, по-моему, мы приезжали.

– Помогло? – скептически спрашивает Алла Дмитриевна.

– На какое-то время…

Около года мы жили неплохо, и даже пытались зачать ребенка. Но ничего не вышло. Он здоров, я здорова, а малыша нет. Доктор сказал тогда, что так бывает. И Борис снова запил.

Четыре года качелей, слез, просьб, врачей, а однажды я проснулась утром и поняла, что это конец, что больше я не могу и не хочу бороться за этого уже ставшего чужим человека. И я ушла. Просто собрала все свои вещи, сняла квартиру и подала на развод.

Нас развели быстро. Детей нет, на имущество я не претендовала, а Борис совсем опустился, и для судьи не было поводов нас не развести.

– Что сейчас с Борисом вы знаете?

– Нет, – пожимаю плечами, – мы не встречались после развода ни разу. Я свиданий с ним не искала, а он… Ленка как-то сказала мне, что встретила его на улице, и едва смогла узнать, так он опустился. Не знаю жив ли он сейчас.

– А хотели бы знать? – спрашивает доктор Алла.

На несколько секунд задумываюсь и утвердительно киваю.

– Хотела бы.

– Так узнайте.

Утро.

Привычные наушники в ушах, в которых еще вчера вечером звучал его голос. Голос Макса Харитонова. Каждая его нотка, теперь для меня как мантра.

Недавно я заметила интересную закономерность, что если перед тем, как уснуть я слушаю песни Макса, то мне не снится плохих, тревожных, пугающих снов. И я слушаю.

Сладко потягиваюсь. Пора вставать.

Да, сегодня надо не забыть позвонить Ольге и сказать, что мы готовы предложить им площадку для выступления. Номер телефона записан в ежедневнике, который лежит на столе в кабинете. Сегодня я не останусь там на вечер и ночь, только сделаю дела и к Ленке, отмечать их годовщину.

Холодный душ. Чашка свежесваренного кофе с кусочком сыра и сигарета.

Открываю шкаф и достаю самый светлый из всех моих костюмов. Любимые часы. Мамины жемчужные бусы и бриллиантовые капли в ушах. Волосы решаю заплести в колосок, прихватив их черной резинкой у самого затылка, так, чтобы пряди свободно спускались по спине. Аккуратно подвожу веки черным карандашом, немного туши и румян. Перламутровый блеск со вкусом карамели на губы. Любимый аромат на ложбинку между грудей, запястья и шею.

Готова.

На часах без двух минут полдень. Пора выезжать.

Решаю надеть темную норковую шубу с объемным капюшоном и светлые сапожки на квадратном каблучке. На улице метель.

Я оставила машину на подземной стоянке нашего жилого комплекса, так что мокнуть под снегом мне не придется, зато езды на лифте теперь не избежать.

– Что это? – спрашиваю я Марата, когда тот появляется на пороге моего кабинета.

– Букет, – растерянно отвечает он.

– Я вижу, что это букет. Откуда он? – начинаю злиться.

– Сегодня оставили у входа в клуб, – немного заикается парень.

– А с чего вы решили, что это мне?

– Денис, там, кажется, карточку видел, – неуверенно сообщает мой помощник, – вот я и решил принести букет вам в кабинет.

– Я же сто раз говорила всем сотрудником, что цветы, которые присылают гости клуба мы ставим в барную зону. Лично подарков и цветов я не принимаю.

– Но это не гости, – нерешительно говорит Марат, – это Максим.

– Какой еще Максим? – спрашиваю я, уже точно зная ответ.

– Харитонов, он у нас недавно выступал.

– Хорошо, Марат, можешь вернуться к своим делам.

Парень ощутимо вздрагивает. Так происходит каждый раз, когда я произношу его имя. Дурдом какой-то.

Уходит.

Я смотрю на огромный букет разноцветных альстрёмерий. Блаженная улыбка скользит по моему лицу. И как он узнал, что я обожаю эти крошечные лилии?

Кажется, где-то должна быть карточка. Начинаю осторожно перебирать листья. Наконец, небольшой конвертик падает мне в руки.

Открываю.

«Самой восхитительной из всех живущих на Земле. Макс.»

Пафосно, но мило.

Я наклоняюсь к цветам и вдыхаю их еле слышный аромат. Жаль, что я не смогу сегодня забрать букет домой.

Ладно, надо сосредоточится и немного поработать, а праздновать будем потом.

– Опаздываешь, – хмурится Ленка, но тут же расплывается в улыбке и крепко обнимает меня, принимая букет из двадцати белых и одной алой розы, – как мило.

– Белые розы – это количество лет, проведенных вместе с Васей, а алая роза – это ваша прекрасная дочь и моя крестница по совместительству.

Стягиваю мокрую от снега шубу.

– Привет директрисам!

Василий появляется вовремя, чтобы принять у меня шубу. Легко чмокает. Шутливо изумляется букету, и заявляет, что мне придется их догонять, потому что они произнесли уже ни один, и даже не пять тостов.

– Оно и видно, – фыркает Ленка.

– Что это там видно моей любимой жене? – доноситься из гардеробной голос мужчины.

– Все видно по твоей смешной улыбке.

Он появляется, чмокает Ленку в нос и тащит нас в гостиную.

– Минутку, – сопротивляюсь я.

– Дай человеку хоть умыться с дороги, медведь! – не зло ругается подруга.

– Пардон, дамы. Тогда мы все в нетерпении.

Беру с пола большой ярко-синий пакет, украшенный белой лентой.

– С годовщиной, родная, – снова обнимаю подругу.

Ленка улыбается.

– Откроешь?

Подруга быстро развязывает ленточки на пакете и достает картину, на которой изображено несколько сцен из жизни моих друзей. В левом верхнем углу еще совсем юные Ленка и Вася на выпускном вечере. В центре жених с невестой, кружатся в свадебном танце. В нижнем левом углу молодые родители с младенцем на руках. Правый верх картины занимает изображение Маруси на ее шестнадцатилетие, а вот внизу – любимая дача семейства Хромовых с цветущим яблоневым садом.

– Это…

Ленка прикрывает рот ладонью от изумления, и я вижу, что ее глаза наполняются слезами.

Действительно стоило так заморачиваться с этой картиной, чтобы увидеть вот такую реакцию лучшей подруги.

– …это необыкновенно! – наконец выдыхает Ленка. – Это такая память!

Подруга кидается мне на шею и крепко обнимает.

– Спасибо, тебе, Беллусик, – шепчет она.

Затем резко отстраняется и кричит.

– Вася, Вася! Ты только посмотри, что подарила нам наша красавица!

Она тащит картину в гостиную, и я следую за ней.

Кружится голова. Похоже, что я выпила слишком много. Порой от Василия отделаться не легко. Мы только за мой подарок пили три раза и все до дна. Похоже, что придется оставлять машину на стоянке у Ленкиного дома и вызывать такси. Ленка в очередной раз предлагает мне остаться, а я в очередной раз отказываюсь, ссылаясь на то, что не могу спать вне дома. На самом же деле я просто боюсь. Вдруг у меня начнутся кошмары, и друзья узнают, что я кричу и бьюсь во сне, потею и леденею одновременно. Они станут меня жалеть и выспрашивать. А я не хочу, чтобы кто-либо знал об этом. Только доктор Алла.

Я собираюсь вызвать такси, но Ай-фон в моей руке оживает. Незнакомый номер.

– Алло, – отвечаю я.

– Привет, красавица, – мужской голос в трубке.

– Кто это? – спрашиваю я, заплетающимся языком.

– О, похоже, что кому-то сегодня было весело.

– Макс? Ты что ли? – вырывается у меня.

– Красавица узнает мой голос? – легкое удивление.

– Я же просила не называть меня так, – проговариваю я каждое слово, – кстати, откуда у тебя мой номер?

Несколько секунд тишины.

– Украл, – отвечает Максим Харитонов. И тут же смеется в трубку.

– Как это украл? У кого?

Мне пора домой, что-то мозги совсем расползлись по черепной коробке и не желают собираться в кучу.

– У Орлова.

– Это плохо, – тяжело вздыхаю, вести диалог мне тяжело, – слушай, Макс, ты не вовремя позвонил, мне пора вызывать такси, так что я кладу трубку.

– Постой! – вскрикивает мужчина в трубку, боясь, что я и вправду отключусь. – Давай я сам тебя отвезу.

– Куда? – не понимаю я.

– Куда скажешь, любимая.

Мне кажется, что он улыбается в трубку.

– Не называй меня любимой.

Присаживаюсь на стул, ноги меня совсем не держат. Ну и получит же у меня Василий завтра! Что за вино он мне такое наливал, что я с трудом говорю и стою? А еще сказал, что домашнее, что сам делал из вишни, которую собирали на их даче. Ноу хао понимаете!

– А как мне тебя называть?

И правда, как ему меня называть? Надо подумать. Несколько секунд молчу, пока Макс не начинает звать меня в трубку по имени.

– Белла, – отвечаю я, – называй меня просто Белла.

– Хорошо, – соглашается молодой человек, – Белла мне нравится. Ну так, что, Белла, куда мне за тобой заехать?

Автоматически называю Ленкин адрес. Ой! Если он заберет меня от Ленки, то мне придется называть еще и свой адрес.

Хочу отказаться, сказать, чтобы он не приезжал, но в трубке уже короткие гудки.

Ладно, все равно он украдет адрес у Орлова, – думаю я.

Открывается входная дверь и на пороге родительской квартиры появляется Маруся.

– Тетя Белла! – ахает она.

– Привет, крестница, – говорю я.

– Ты такая… смешная, – девушка улыбается и присаживается передо мной на корточки, – вы что папино вишневое вино пили?

– Ага. Оно такое пьяное.

– Погоди, я сейчас тебе кофе сварю и станет легче, – говорит Маруся, и берет меня под руки, – пошли.

Крестница ведет меня на кухню. Усаживает на стул у стены и широко распахивает форточку.

– Завтра, как только я буду в состоянии, то убью твоего отца, – тихо говорю я.

Маруся опять смеется. Насыпает в турку черный кофе, корицу, наливает воду и ставит на огонь. По кухне тут же ползет изумительный кофейный дух.