Текст книги "Черный браслет (СИ)"

Автор книги: Евгения Бабина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

4

Нафаня вставил ключ в скважину и попробовал его повернуть. Но, тот не двигался…

Да нет же! Просто нужно вращать его в противоположном направлении. Попробуй сообрази сходу, куда тут и что крутится, если находишься по другую сторону от замка… Ну, миленький, давай! О, прекрасное мгновение: все же открылся, родимый!

Нафаня вышел из заточения.

Он снова запер комнату, в которой столько пришлось пережить. Ему хотелось все оставить в неизменном виде… Он почти не сомневался, что бандиты, удивленные исчезновением пленника, еще не раз вернутся в подвал, специально для того, чтобы попытаться выяснить: как такое вообще могло произойти.

– Пусть поломают головы, – позлорадствовал Нафаня так, как будто все неприятности были уже позади.

Правда, предстояло еще не менее сложное дело: выйти из здания. Нафаня повесил ключ на гвоздик и стал потихоньку пробираться вверх по лестнице. Беглец шел на цыпочках и после каждого шага прислушивался. Пока все, как будто, было спокойно…

Он поднялся из подвального помещения на первый этаж и оказался в коридорчике с четырьмя дверями по бокам. Именно отсюда и проникал вниз слабый свет. Хорошо, что между этим помещением и лестницей в подвал, не было никакой двери, а лампы горели постоянно и днем, и ночью. Такое освещение оказалось просто спасительным. Иначе там, в полной темноте, Нафане никакой браслет бы не помог: ключ – то на гвоздике надо было еще как-то увидеть…

Какая из дверей вела в зал кафе, он уже и не помнил. Беднягу настолько быстро заволокли сюда утром, что теперь сориентироваться было совершенно невозможно. Кроме того, Нафаня понимал, что выход из дома, в столь позднее время, надо искать в другом месте. Центральный вход в кафе был, скорее всего, уже закрыт. Наверное, вон та дверь с занавеской, напротив него, и ведет в торговый зал. Поэтому туда-то сейчас как раз и не стоит соваться…

Нафаня, все время готовый немедленно вернуться в подвал, прислушался возле ближайшей двери. Стояла полнейшая тишина. Может быть, там никого не было, а может быть, дверь обеспечивала неплохую звукоизоляцию, и тогда…. Тогда он непременно наткнется на этих… Страшно, но что делать… Нафаня стал потихоньку открывать дверь. Раздался громкий скрип… Он замер, а затем быстро юркнул в открытую им комнату, и уже без всякой осторожности быстро закрыл дверь.

А-а-а!.. Скрипеть, так скрипеть: если кто что и слышал, то уже поздно осторожничать…

Нафаня осмотрелся. В комнате было просторно. Первое, что бросилось в глаза, это большие электронные часы, показывающие время – двадцать три часа тридцать минут.

– Ого! Почти двенадцать часов в плену. Ну, и нагорит мне дома! Мамуля– то просила придти пораньше…

Помещение напоминало гостиную, и было обставлено дорогой красивой мебелью из натурального дерева. Хрустальная люстра с множеством ламп изливала потоки яркого света. В этом было ощущение тепла и уюта. В особенности после долгого времени, проведенного в темном, страшном подвале.

Вдруг Нафаня замер в ужасе, на полу он увидел безжизненное человеческое тело. Из-под тела на линолеум, и частично на светлый ковер, вытекала темная лужица крови. Не столько сам мертвец, сколько темно-красное пятно на ковре устрашающе подействовало на мальчика. В сравнении со светлой обстановкой комнаты, в этой картине было что-то противоестественное, нереальное, а от того и еще более пугающее…

Что же здесь произошло? Разборка бандитов? А может быть, преступники убили хозяина кафе за то, что он упустил Нафаню? Из задумчивого состояния Нафаню вывели какие то звуки. В коридоре послышались голоса и шаги.

Нафаня опасливо обогнул безжизненное тело и юркнул за плотную штору у окна…

В комнату вошли. Их было несколько. Нафаня мог об этом догадываться только по разговору. Он боялся выдать себя неосторожным движением и поэтому застыл неподвижно, вжавшись в стенку возле окна. Если бы он мог, то стал бы сейчас этой стенкой.

– Вот он гад…

«Всё, это конец! Они меня увидели», – подумал Нафаня и весь сжался.

– Смотри, как напился, даже не шелохнется, еле дышит!

Послышался удар.

«Так… Похоже, увидели, но не меня», – с некоторым облегчением вздохнул Нафаня.

– Смотри – весь в винище. Узюзюкался, как свинтус, и лежит тут… Ишь, винцо красное употребляет, интеллигент поганый…

Последовал новый удар.

– Вставай!

– А… Что? – послышалось невнятное мычание.

– Ну, вот и в себя пришел! Короче! Саныч, слушай сюда! Шеф велел передать, не найдешь свидетеля – пацана этого вашего, и тебе, и Толстому хана… Понял? И то, что Крашеный гадом оказался, тоже твоя вина. Твой он человек. Умей за собой подчищать! Понял? Я тебя спрашиваю… А этот, скунс Толстый, только и делает, что все-время жрет без меры. Толку от него… Пусть тоже пошевелится, пацана этого ищет, если, конечно, жить хочет.

– Я…Я…. Я все понял!

– И не пей так. Включи мобильник. Шеф до тебя дозвониться не смог. Из-за этого нам сюда тащиться пришлось. А сейчас, когда вы развели опасных свидетелей, это вообще рискованно…

– Что же вы так-то, прямо по носу? Не надо бить, я все сделаю-ю-ю… – Саныч стонал и хныкал.

Послышались возня, ругань…

Затем все стихло.

Как будто, все ушли.

Немного подождав, Нафаня выглянул. Трупа не было. На его месте лежала бутылка с надписью «MARTINI», из которой вытекала жидкость, принятая Нафаней за кровь. Очевидно, Саныч просто свалился здесь не вполне трезвый, уронив бутылку и пролив вино… Хорошо еще, что он не проснулся, когда мимо него проходил Нафаня. Страшно подумать, чтобы было тогда…

Мальчик оглядел комнату и выглянул в окошко. На улице стояла жуткая темень, и было совершенно непонятно куда вообще выходит это окно… Он открыл створку и приготовился выпрыгнуть. Но что – то его остановило. Нафаня еще раз бросил взгляд в комнату и понял что…

На маленьком письменном столике, расположенном рядом, лежали две пухлые пачки пятитысячных купюр, пистолет, колода карт и сигареты. Тут же стоял бокал с недопитым вином.

– Нет уж! Так просто я не уйду!

Нафаня протянул правую руку, левой продолжая держаться за створку спасительного окна, схватил пистолет и пачки денег. Рассовывая их по карманам джинсов, он одновременно залез на подоконник.

«Это будет компенсацией за моральный ущерб», – думал мальчик.

– Стой! – услышал Нафаня сиплый голос.

Обернувшись, он увидел стоящего в дверях Саныча. Мальчик не стал ждать и спрыгнул вниз навстречу ночному прохладному воздуху. Он почувствовал, как одна пачка денег вылетела из кармана. Не обращая на это внимания, Нафаня побежал, по пути перепрыгнув через низенький заборчик палисадника. Он еще долго мчался по городу, петляя на разных улочках, страшась погони…

Через какое-то время, поняв, что его никто не преследует, Нафаня остановился и сориентировался, где находится. Ага – хлебный магазин, парикмахерская на углу… Место было знакомое, и недалеко от его дома. Вот что значит инстинкт самосохранения! Оказывается, хоть и окольными путями, он все же бежал в сторону дома. Нафаня с облегчением вздохнул. Он пошел быстрым шагом, дворами, придерживая карманы джинсов, и думая:

«Только бы не встретить никого по дороге. Замечательное будет зрелище, если меня увидят с торчащим из кармана оружием и пачкой денег»…

Ну, вот и родной дом. Прежде чем войти в квартиру, Нафаня вытащил пистолет и деньги. Он положил их в шкафчик на лестничной площадке, предназначенный для распределения телефонных и антенных проводов и кабелей…

– Надеюсь, до утра никто сюда не заглянет.

Дома Нафаня застал плачущую мать.

– Мамочка, все нормуль! Но, давай я тебе после все расскажу! Ладно?

– Ешь и иди, ложись, – только и сказала та, продолжая тихонечко всхлипывать.

Нафаня так устал сегодня, что заснул прямо за едой. И его, спящего на ходу, матери пришлось отвести в кровать.

5

Утром, незаметно от мамы, Нафане удалось перепрятать пистолет и деньги. Для этого он проявил необычную активность: направился на лестничную площадку, чтобы вынести мусор. Как правило, его не допросишься проделать такое, а тут вдруг на тебе – сам соизволил… Правда, несмотря на сегодняшнее столь странное поведение сына, мама ничего не заподозрила. Она приняла это неестественное прилежание Нафани как желание задобрить ее за свой поздний вчерашний приход…

Вытряхнув мусор, и положив за пазуху спрятанные в коридоре сокровища, Нафаня, крадучись, прошмыгнул к себе в комнату. Пистолет он сразу же сунул под матрас, а деньги – в папку с бумагами. Еще никогда он не чувствовал себя таким богачом. В пачке денег была сотня пятитысячных купюр. Полмиллиона! Огромное состояние для простого школьника.

Нафаня прикинул: что можно приобрести на эти деньги. Например, небольшой домик в деревне, о каком все время мечтала мама. Или поехать по путевке за границу. А можно просто купить огромное количество любых сладостей, модную одежду, мотоцикл, да мало ли что еще… Были бы деньги, а профукать их всегда можно. Этого на долго хватит…

Отца у Нафани не было. Точнее, он ничего о нем не знал. Так уж сложилось… Парень от этого страдал всю свою сознательную жизнь… И, хотя он понимал, что надо как-то бы выяснить: кто же был его папой. Тем не менее, Нафаня почему-то ни разу не затевал с матерью такого разговора. Молчала на эту тему и она. Мама работала учительницей и получала небольшую зарплату. Денег едва хватало на жизнь. Конечно, Нафаня немного завидовал тем одноклассникам, у которых были папы и относительное благополучие в семье.

Даже мечты Нафани отличались от других детей. Пока те думали о всякой ерунде, он серьезно размышлял о том, как бы быстрее вырасти и начать зарабатывать на жизнь. Нафаня, уже сейчас прекрасно понимал: чтобы когда-нибудь потом хорошо зарабатывать, нужно уже сегодня хорошо учиться…

Учеба поглощала почти все свободное время мальчика. И так уж сложилось, что у Нафани сейчас не было близких друзей. Когда-то у него был друг, живший по соседству. Но вскоре его семья переехала в другой город, и дружба потихоньку закончилась… Легко потерять старых друзей, трудно завести новых. Нафаня, оставшись один, с еще большим рвением занялся учебой.

Сегодня же, на уроках Нафаня как никогда был невнимательным… Все мысли поглощал браслет. Он начал потихоньку изучать свойства этой замечательной вещицы. На физике Нафаня представил, что его указательный палец на правой руке удлиняется и доходит до платочка, выглядывающего уголком из нагрудного кармана учителя. Он даже попытался выдвинуть платок, чтобы тот торчал еще больше.

– Молекулы начинают циркули… – на полуфразе остановился физик Юрий Васильевич и уставился на самопроизвольно выдвигающийся платок. Не веря себе, он вытащил платочек, осмотрел со всех сторон, зачем-то высморкался в него, и снова уложил в карман. Никаких веревочек, резинок или других приспособлений, которые могли приделать эти хулиганы – школьники, не было.

«Странно! Надо меньше пить! Это вредно», – грустно подумал физик. Он был уже достаточно стареньким, но любил пропустить вечерком рюмочку – другую крепкого домашнего ликера, который изготавливал по собственному рецепту на кедровых орешках. Воспоминания о ликере на некоторое время несколько смягчили порыв негодования, начинавший было овладевать учителем. Он заметно подобрел.

В это время платочек снова передвинулся. Это уже заметили и ученики с передних парт. Все несколько секунд с удивлением смотрели на карман физика. Он сделал вид, что ничего не произошло, и повернулся спиной классу, чтобы написать на доске формулу. При этом Юрий Васильевич незаметно задвинул платок на место. Он протянул руку к мелку и в ужасе отдернул ее. Мелок двигался. Живенько так двигался, как таракашка… Убегал, одним словом… За свою долгую жизнь Юрий Васильевич повидал много, но такого… Нет, это уж слишком!

– Та-а-ак… Если вы не перестанете баловаться, я вас выгоню из класса, – повернулся к ребятам учитель. Он был совершенно уверен, что это какой-то новый фокус школьников.

«Интересно! Это сейчас физик к кому обращается? Ко всем что ли?.. Вот будет весело, если он весь класс выгонит», – забавляясь, подумал Нафаня, но дразнить учителя, от греха подальше, перестал.

Он решил проводить более незаметные опыты. Первоначально проверил, как действует поле, если представлять его выходящим, например, из ног. Нафаня воображал, что поле исходит от всей поверхности стоп и при этом медленно и постепенно увеличивается в высоту. Таким образом, подошвы ног утолщались, как платформа на ботинках. Разница была только в том, что эта платформа была воображаемой, и толщина ее менялась по желанию Нафани, становясь то тонкой, то очень толстой. Чересчур толстой… В самом деле, никому же не придет в голову носить туфли с платформой высотой сантиметров двадцать-тридцать. Когда он мысленно проделывал это, ноги сами начинали отрываться от пола и медленно подниматься вверх, именно на такую высоту, какую замышлял Нафаня. Поле хорошо подчинялось его мысли, меняя свойства по желанию хозяина браслета.

– Ты чего ногами дрыгаешь? – неожиданно поинтересовался сосед Нафани по парте.

«Нет! Здесь определенно не поэкспериментируешь», – с досадой решил Нафаня.

На перемене в школьном коридоре он вообразил силовое поле вокруг себя. Нафаня представил, что поле окружает его по радиусу примерно в полметра в виде прочного цилиндра.

В это время какой-то мальчишка из первого класса намеревался прошмыгнуть рядом с Нафаней. И недоуменно почесал лоб, наткнувшись на невидимую преграду. Он осторожно дернулся снова, но Нафаня уже отключил поле, и препятствий не было…

«Действует! Действует! Действует»! – ликовал Нафаня.

Вдруг он обратил внимание, что за ним с нескрываемым любопытством наблюдает Степка, его одноклассник. Наверное, он видел всю эту сценку с первоклашкой, и она показалась ему весьма и весьма подозрительной. Тем более, после недавних происшествий на физике. Испытания пришлось временно прекратить.

На уроке математики Нафаня снял браслет и стал его рассматривать. Делать все это приходилось украдкой, чтобы не привлекать излишнего внимания. Браслет ничего необычного собой не представлял. Он был сделан из черного металла и состоял из множества звеньев-пластин, скрепленных каким-то непонятным Нафане способом. Если растянуть браслет, а затем отпустить, он легко возвращался в прежнее положение, и это обстоятельство давало возможность носить его на руке любой толщины от детской, до взрослой. На одной из пластин, с внутренней стороны, можно было увидеть четыре крошечных точки очень похожих на утопленные в корпусе кнопки. Нафаня попробовал надавить на них кончиком карандаша. Кнопочки легко нажимались, но при этом вроде бы ничего не происходило…

И тут Нафаня испугался. А вдруг браслет перестал работать после этих его манипуляций?

Для проверки он снова надел браслет на руку и решил попробовать его на Лорике. Она сидела в центральном ряду немного впереди. Нафаня представил себе, что из его правой руки вырастает нечто вроде продолжения и тянется до плеча Ларисы, так чтобы она почувствовала прикосновение.

– А? – обернулась Лариса, обращаясь одновременно и к Степану, и к Федору, сидящим за ней.

– Что, а? – ничего не понял Федор.

– Что надо?

– Шоколада, – нашелся Федор. – Или еще лучше: мороженного, орехов, слив, колы, шашлык и малюсенькую жвачку… Одну…

– А-а-а-а… – успокоилась Лариса, приняв это за обычную шутку ребят.

Федор вообще отличался косноязычием. Даже те, кто знал его давно, не могли понять, нарочно он это делает или так шутит. Иногда его высказывания вводили окружающих, мягко говоря, в недоумение… Он умудрялся, к примеру, переставлять слова в какой нибудь поговорке так, что все от смеха хватались за животы. Или, еще хлеще: Федька мог запросто смешать в одно изречение две части совершенно различных по смыслу выражений. После высказываний типа «Метать бисер, как рыба об лед», классическое Чуковское про шоколад, не произвело на Лорика абсолютно никакого впечатления…

Нафаня, исподтишка наблюдавший за всем этим, проведенным опытом остался доволен. Браслет продолжал исправно работать.

6

Последним уроком в расписании стояла физкультура. Нафаня думал о предстоящем занятии, как никогда, с удовольствием. Он решил всех удивить. Эта мысль зрела у него постепенно, в течение всего дня пока он испытывал браслет.

«Ф-ру», как сокращенно называли физкультуру школьники, Нафаня не любил. Он не мог подтянуться на турнике больше одного раза… Не мог далеко прыгнуть… Не мог прыгнуть и высоко… У него не получалось попасть мячом в баскетбольную корзину даже с пяти шагов… В общем, все, где требовались ловкость и сила, ему было не по плечу.

Конечно, это вызывало насмешки одноклассников. Давно замечено, многие подростки бывают достаточно жестоки. Они почему-то не могут снисходительно относиться к недостаткам друг друга. Ничто их так не веселит, как неудачи других… Но не бывает же людей без недостатков!..

Поначалу Нафаня старался исправить такое положение дел, как мог. Одно время он даже честно пытался делать зарядку по утрам. Правда, каких-либо результатов практически не было. Попробовал он и обливаться холодной водой, но после этого надолго заболел воспалением легких…

Таким образом, однажды. Нафаня пришел к простой и очевидной мысли: спорт не для него… Тем не менее, он всегда любил помечтать, что станет сильным. Причем, произойдет это как-то само собой, в силу необъяснимого природного феномена. Вот возьмет и попадет в легкую аварию. К примеру, его слегка собьет машина. Нет, конечно, не сильно. Так, чтобы ничего не покалечить. И в результате то ли от сотрясения какого-то нерва, то ли еще от чего-то, он проснется другим. Тогда уж никто не посмеется над ним. Может быть, после этого его одноклассники Степан, Федя и Настя с Лориком даже подружатся с Нафаней.

В школе никто уже не помнил, как давно образовалась эта дружная четверка. Всем казалось, что в одной компании они чуть ли не с первого класса.

Безусловным лидером у них был Степка. Этот шустрый симпатичный белобрысый парнишка всегда поражал всех своей начитанностью. Он без разбора читал огромное количество всякой литературы, а потому обладал просто невероятным кругозором.

Как-то Степку застали на перемене читающим книжку «Технология металлов» для студентов третьего курса машиностроительных вузов. На вопрос, зачем это ему надо, он не мог даже самому себе дать вразумительного ответа…

Больше всего на свете Степка любил командовать. Что-нибудь организовать, поруководить – всё это ему ужасно нравилось. В лице остальных членов дружной четверки, при этом, он получал благодарных исполнителей.

Федор – прямая противоположность Степану. Он огромен, силен и малоподвижен. Добряк и флегматик, наверное, нет такого человека, на которого он мог бы всерьез и надолго обидеться. Но драться Федька любил. Ох, как любил! И если ему приходилось это делать, то дрался он беззлобно, по-честному, как в спорте. Причем во время драки вся медлительность Федора куда-то исчезала. Степка беззастенчиво пользовался добродушием Федьки и постоянно подшучивал над ним. Тот не обижался и всюду, как верный надежный телохранитель, сопровождал Степку.

Настя и Лариса – сестры-двойняшки. Ларису Степан называл Лориком. Сестры любили спорить друг c другом, но всегда во всем соглашались со Степаном. Ему иногда приходилось даже прикрикивать на девчонок, когда они уж очень шумно начинали ругаться. Настя очень любила петь. Сказать, что она пела плохо, это значит не сказать ничего. Пела она, нужно признать, отвратительно. Гадко даже… Как правило, все присутствующие всегда пытались тактично отвлечь ее от этого занятия. Одна Лариса, на родственных правах, была слишком прямолинейна:

– Прекрати петь, – без всякой церемонии начинала в таких случаях заводиться Лорик.

– С какой стати? – искренне возмущалась Настя. Когда не слышишь себя со стороны, то даже собственное ужасное исполнение кажется, если и не соловьиной песней, то, по крайней мере, вполне сносным вокалом.

– А по голове… – грозит Лорик. Конечно, Лариса не стала бы драться. Все же она девочка, а не какой-нибудь хулиган. Да и как бы там ни было, она любила свою сестру…

– Очень культурно: «по голове»… – ворчала в ответ Настя.

– Всё! По углам… – командовал, как рефери на боксерском ринге, Степан, в зародыше прекращая начинающуюся склоку.

Однажды, чтобы Настя перестала петь, ей прокрутили магнитофонную запись собственного исполнения. Настя, безусловно, догадывалась, что это будет не шедевр… Но когда она услышала свой голос со стороны, действительность превзошла все ожидания… «Кто это?» – спросила удивленная Настя. Степка, присутствовавший при прослушивании записи, без всякой дипломатии тогда заявил, что это исполнение похоже на вопли дикой кошки, которой долго и методично закручивают хвост по часовой стрелке. На последовавший резонный вопрос «почему именно по часовой?», он, не моргнув, ответил, что против часовой стрелки звук был бы другим: иной тональности… Настя на Степку не обиделась, и даже некоторое время пела поменьше. Но не долго… Про саму себя плохое забывается очень быстро…

Лариса в отличие от Насти пела здорово. Даже очень здорово. Вот только занятие это она не очень-то любила… Жаль…

Нафаня завидовал дружбе неразлучной четверки. Завидовал по-доброму, без всяких черных мыслей. Он хотел, чтобы в этой компании его приняли как своего. Но как к ним подступиться?… Не придешь ведь сам по себе и не скажешь:

– Давайте дружить!

Не принято так. А зря….

Была еще одна причина, по которой Нафаня мечтал попасть в друзья к этим ребятам. И в этом он не хотел сознаться даже себе: Нафане нравилась Лариса…

Наконец, настал последний урок. Физрук построил класс и объявил о разминке. За глаза его называли Фиником. Те, кто придумали ему прозвище, уже давно окончили школу. Поэтому причина столь странного имени нынешним школьникам была неизвестна. Нафаня предполагал, что учителя физкультуры окрестили так из-за формы его головы. Действительно, эта часть тела у него была неестественно вытянутой, продолговатой, как косточка от финика…

– Бегом марш! – скомандовал физрук.

И вдруг он заметил на руке одного из учеников браслет.

– Это еще что такое? Безобразие!

Пока класс продолжал бежать по кругу, физрук продолжал нотацию:

– Сколько раз вам говорить, не носить на уроки всяких украшений, заколок, сережек…

«Наверное, он не знает, что сережки это тоже украшения», – грустно подумал Нафаня. «Если он сейчас скажет снять браслет, то всё, что я задумал, не удастся»…

Финик еще несколько минут разорялся о всяких страшенных случаях, якобы происходящих в различных школах области и страны, с теми, кто носит на физкультуру сережки с огромными шипами, браслеты с огромными выступами и огромными режущими краями и прочее, прочее… По ходу дела, он не забывал периодически командовать, то перейти на шаг гуськом, то снова на бег…

Ребята, бегая по кругу, с удовольствием слушали очередные примеры из жизни школьников… С обязательным смертельным исходом… Это была излюбленная тема Финика: пугать детей для большей убедительности. При этом он так разошелся, что забыл с чего, собственно, начал…

Финик стал рассказывать, как на физкультуре в одной из школ чуть ли не пять человек поскользнулись и одновременно нанизались на чью-то заколку. Причем все от этого померли…

Нафаня облегченно вздохнул: «Кажется, все же пронесло! Про меня он уже забыл…»

– Мальчикам сдавать зачет по лазанью на канате, девочкам – качать пресс к шведской стенке! – приказал Финик, окончательно запутавшись в своих невероятных историях.

«Эх, как неудачно», – пожалел Нафаня. Для того, что он замышлял проделать, лучше походили упражнения на перекладине или, например, прыжки в высоту.

«Хотя ладно!.. Попробуем и на канате», – успокоился он, спустя какое-то время.

– Кто долезет до середины, тому трояк! До самого верха – пять! Между этими двумя точками – четыре, – сообщил Финик.

– А кто и до середины не доползет, тому сколько? – явно намекая на Нафаню, ехидно спросил Степан.

– Нисколько, – отрезал физрук. – Жаль, что нет такого вида спорта – кто языкастее. Ты бы там, Степа, всегда занимал первые места!

Все знали, что физрук двоек не ставит, а за четверть, скрепя сердце, чтобы не портить Нафане общий балл, выведет пятерку. При этом Финик будет приговаривать: – Эх, Нафаня, не рожден ты для физической культуры, а еще отличник. Жалко! Очень жалко! Человек должен быть развит гармонично…

Когда очередь дошла до Нафани, все приготовились к веселому зрелищу. Ожидалось, что пунцовый от усердия, он будет болтаться на канате, как флаг в безветренную погоду…

Нафаня подошел к канату, взялся за него двумя руками и взглянул наверх. Высоко!

– А можно я без помощи ног, только руками? – спросил он у Финика.

Ребята начали смеяться. Они решили, что Нафаня шутит, чтобы потянуть время. Так же подумал и физрук…

– Ага! Ты еще без головы пробуй… Если без помощи ног, то тому, кто доберется до середины каната, сразу ставлю оценку в пять баллов! – все же счел своим долгом уведомить Финик.

Нафаня, перебирая одними руками, стал перемещаться по канату.

Что это?.. Невероятно!.. Вместо того чтобы висеть на месте, он достаточно легко и быстро двигался вверх.

В спортзале повисла непривычная тишина. Одноклассники смотрели на Нафаню, не веря своим глазам. Финик стоял с отвисшей от изумления челюстью и боялся шелохнуться.

«Что я делаю? Сейчас они догадаются!» – думал Нафаня, забравшись уже выше середины каната.

«А, будь что будет! Пусть что хотят, то и думают», – искушение поразить всех присутствующих взяло вверх над осторожностью, и он продолжил движение к потолку…

Нижняя челюсть у Финика от все возрастающего удивления была уже где-то в районе пола… За столько лет работы в школе такого он еще не видел! Нафаня, добравшись до самого верха, плавно соскользнул вниз. Все прошло безукоризненно. Никто даже не обратил внимания на то, что упражнение выполнено им не совсем так, как нужно.

По классическим правилам для тех, кто забирается без помощи ног, требуется, чтобы во время подъема они были согнуты под прямым углом. Нафаня же, проделал все это, не сгибая ног. Для того чтобы двигаться вверх, он представлял себе, что ступни его ног начинают утолщаться и медленно поднимают его до требуемой высоты все выше и выше. Ему только и оставалось, что перебирать руками. При этом создавалась полная иллюзия, что Нафаня подтягивается по канату самостоятельно. Ребятам даже и в голову не пришло, что все это он проделал с помощью ничем непримечательного браслета.

Финик очнулся, подошел к Нафане, потрогал у него мускулы на руке и спросил:

– Ты анаболики не принимал?

– Нет. А что это такое?

– Что-то типа допинга, – хмуро процедил всезнающий Степка. – Только не спрашивайте у меня, пожалуйста, что такое допинг…

– Странно, – только и нашел, что сказать физрук. – Хотя, если тренироваться все лето, то и не такие чудеса бывают. Вот в одной школе…

Финик даже забыл, что надо было бы обещанную оценку поставить… А Нафаня на этом и не настаивал… Он краем глаза видел сгрудившихся в кучку одноклассников. Все ошарашено примолкли. Молчали ребята и в раздевалке, где Нафаня быстро переодевался после звонка с урока. Они косились на него, как бы изучая. А тот ли это Нафаня? В один момент ему показалось, что только Степка хотел что-то спросить, но и тот вдруг передумал…

Нафаня выскочил из раздевалки и помчался домой. Выбежав из аллеи, ведущей от входного крыльца школы, он резко затормозил. На прилегающей к школе дороге стояла уже знакомая ему иномарка. Ошибка тут исключена. Эта была машина, на которой в кафе приезжал Толстяк. Подобных случайностей не бывает, значит – за ним охотятся…

Нафаня шмыгнул назад, спрятавшись за кусты. Он стал потихоньку выглядывать, стараясь остаться незамеченным.

Капот автомобиля был открыт. Возле машины стоял Толстяк и делая вид, что чинит что-то в моторе, периодически поглядывал на ворота школы. Бандит изучал проходящих мимо ребят. Успевшего молниеносно ретироваться мальчика, он, вероятно, не заметил.

Вдруг сзади на плечо Нафани легла чья-то, как ему показалось, жесткая, властная рука…