Текст книги "Научись любить, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Евгения Ник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 26

Лара

Открыв утром глаза, я еще долго таращусь в потолок и размышляю обо всем. Как странно началось наше знакомство, а затем и общение. И как, черт возьми, все привело к тому, что я оказалась в его доме. Потом до меня начинают долетать ароматы яичницы, и я приподнимаюсь на локтях.

Получается, Миша уже не спит? Я и не слышала его.

Одеваюсь и быстренько шмыгаю в ванную. Принимаю душ, сушу феном волосы и пытаюсь соорудить подобие укладки. На ресницы наношу тушь, которую прихватила с собой.

Ну вот и готово! Отмечаю, что я вполне себе милашка-очаровашка. Подмигиваю отражению в зеркале, одеваюсь и выхожу.

– Миша, с добрым утром! – здороваюсь бодрым голосом и впечатываю свой взгляд в его совершенное тело.

В данный момент из одежды на нем только песочного цвета спортивные штаны. И я как маньячка стою, разглядывая его. А если быть точнее, пожираю глазами. Как? Как можно быть таким идеальным? Широченная грудь и узкие бедра, с задницей “орехом”, все эти кубики пресса, косые линии мышц, что уходят к паху, напоминая мне рекламную стрелку, которая будто указывает ТУДА и приглашает. "Смотри! Смотри сюда детка!" И я смотрю и да, вижу, как ткань штанов пикантно натянута в области его члена.

– С добрым! Будешь яичницу с луком, помидорами и пармезаном?

– Ты еще спрашиваешь? Конечно! – продолжаю бессовестно таращиться на него и только сейчас обращаю внимание, но татуировки, которые как бы хаотично рассыпаны по всему телу Миши. – Твои татуировки со смыслом или просто набивал понравившиеся рисунки?– Я ничего и никогда не делаю просто так. Все имеет цель и все имеет смысл.– Вау, ответил, как отрезал. Ты мощь! – говорю и для верности киваю. Тут же встаю, завариваю чай с сублимированной малиной. – Давно проснулся?

– Где-то часа полтора назад. Встал и сразу на пробежку ушел, потом в душ и завтрак готовить.

– Пробежка? Вот это у тебя сила воли, я лицо еле-еле отрываю по утрам от подушки.

– Это привычка.

– Тоже хочу так, – бубню, усаживаюсь за стол и подпираю руками подбородок.

Миша аккуратно перекладывает получившийся скрэмбл на тарелку, добавляет туда кружочки свежего огурца и листья салата, посыпает зеленью. Ставит передо мной на стол, затем передает мне тарелочку с поджаренными тостами и чайничек с ароматным малиновым чаем, который уже успел настояться.

– Миш, ты случайно, в кулинарном шоу не участвовал?

– Я отец-одиночка, волей-неволей научишься готовить. А еще и украшать блюда так, чтобы ребенку хотелось, это есть, – отбивает он, садится за стол и с аппетитом начинает уплетать завтрак. – Приятного аппетита Мурашка.

– Приятного аппетита, – улыбаюсь ему и думаю о том, что мне так приятно смотреть на то, как он ест. Что это за вид извращения такого? Еще вчера отметила этот момент про себя, когда мы ужинали.

После завтрака Миша сообщает, что отвезет меня в универ, и я с радостью соглашаюсь. Надоело выпендриваться. В дороге связываюсь с риелтором и договариваемся, что все варианты она будет скидывать мне в мессенджер. Более того, у нее уже есть несколько подходящих, которые она сразу мне отправляет. Смотрю фотографии и зачитываю описание вслух, чтобы Миша тоже слышал.

– Хм-м-м, вот эта студия ничего такая, и сумма небольшая, и ремонт чистенький, а главное, до универа всего пара остановок. Идеально! Хочу ее!

– Напиши Лене, может, сегодня сгоняете сразу на просмотр, – отвечает он, не отрываясь взглядом от дороги.

– Угу, сейчас напишу. Хочешь фотки глянуть?

– Сейчас светофор будет красный где-нибудь и покажешь.

– А, хорошо, – отвечаю и сразу утыкаюсь в телефон, чтобы набрать сообщение Елене.

Подъезжаем к месту и еще немного сидим, разглядывая оставшиеся варианты квартир. Но все-таки первая попала в самое сердечко, ее бы я и посмотрела.Отмечаю про себя, что внутри, зарождается маленькая тоска оттого, что Миша сейчас уедет. Мы выходим из машины, и он провожает меня до лестницы, ведущей к университету.

– Пока Лариса. Кстати, забыл сказать, меня сегодня не будет дома.

– Как? – выпучиваю глаза и сглатываю с трудом слюну.

– Да, я вечером после работы сразу уезжаю за Юлей. Так что квартира в твоем полном распоряжении. Не стесняйся.

– Понятно… – опускаю глаза и смотрю на его загорелые сильные руки, которые он тут же сжимает в кулаки. – Надеюсь, что та квартира окажется точь-в-точь, как в описании, и тогда я сразу уеду, чтобы не стеснять вас. Тем более будет неудобно, если ты вернешься с дочкой, а там я. Так, просто ведь и не объяснишь это ребенку. Спасибо тебе большое за все… И Глебу передай мою благодарность.

Миша слушает, не перебивая, и пронизывающе смотрит. Я это чувствую, хоть и не вижу сейчас его глаз.

Его рука дрогает и замирает, и тогда я сама тянусь к ней. Миша, делает шаг и оказывается в опасной, интимной близости ко мне, отравляя своим ароматом, обжигая теплом, которое исходит от его тела.

– Миш, насчет занятий с Юлей, тут такое дело. Мой учитель по истории открывает свою школу английского языка и приглашает меня работать. Это очень хороший опыт. Работа три дня в неделю в середине дня. Вот. Но, к счастью, учеба в универе уже заканчивается и впереди два месяца отдыха. В общем, я к чему все это, но надо будет решить по времени, когда я буду приходить к Юле.

– Давай, я вернусь, и мы состыкуем наши графики. Можно ведь и вечером заниматься с Юлей, я могу тебя потом домой отвозить, мне несложно, а дочке и вовсе будет в радость.

Поднимаю на него взгляд и тут же опускаю обратно вниз. Боже, как он смотрит на меня. Опаляюще. Так, будто хочет тысячу слов сказать, но не может. Так, будто ему безумно больно и одновременно хорошо.

– Договорились.

Его пальцы касаются моего подбородка и слегка подталкивают его вверх. Но я понимаю, что не смогу взглянуть на Мишу и потому, прикрываю глаза. Ощущаю его дыхание совсем рядом и уже понимаю, что последует дальше, но продолжаю стоять в ожидании.

Губы Миши коротко касаются моей щеки, кончика носа и… все.

Все.

Распахиваю широко глаза и смотрю на него. Тело начинает выдавать дрожь так, что даже губы подрагивают.

– Пока Ларис, – говорит он, разворачивается и идет к своей машине. А мне так хочется, чтобы сейчас он резко остановился, обернулся и бросился ко мне, как в лучших фильмах про любовь. Но он запрыгивает в свой автомобиль и сразу же уезжает, даже не посмотрев на меня…

Я остаюсь с раздробленной в щепки душой, обливаясь соусом из неоправданных ожиданий.

***

Днем я нашла историка на кафедре и сообщила о своем положительном решении работать в его школе. Вечером уже неслась на встречу с риелтором на просмотр квартиры.

– Елена здравствуйте! – подбегаю к ней запыхавшись, потому что едва не опоздала к назначенному времени.

– Добрый вечер, Лариса! – улыбается мне высокая девушка модельной внешности. У нее идеально гладкие волосы, как из рекламы шампуня, которые собраны в хвост. Строгая юбка бежевого цвета и белая рубашка. На губах красная помада, что прекрасно сочетается оттенком с ее туфлями на высокой шпильке. – Миша строго сказал подбирать для вас лучшие варианты из возможных, – говорит она и улыбается, поглядывая на меня с интересом. – Простите за мое любопытство и бестактность, вы его девушка?

– Что? Нет, мы просто… друзья. Наверное.

– Ну понятно. А я-то гадала, кто ж там украл сердце моего одноклассника. Просто он так переживал за вас, – выдерживает паузу. – Я это поняла из разговора с ним.

– Вот как… – говорю себе под нос и смущаясь, улыбаюсь.

Может, за маской грубого, своенравного и порой пугающего человека, скрывается заботливый и добрейший Миша? Если так подумать, то, каким он был в самом начале и то, каким является сейчас, это можно сказать разные люди. Кажется, что он начал открываться, поэтому и ведет себя мягче. Может он такой и есть, ведь я видела, как он общается и ведет себя с дочкой. Там сама любовь и нежность в безграничных масштабах.

Я бы и дальше блуждала в своих мыслях, но двери лифта распахиваются, и я тут же включаюсь. Елена открывает дверь, и мы проходим внутрь квартиры. Первое, что я отмечаю – свежий запах, квартира не прокурена и это уже плюсик, второе, светлый, относительно свежий ремонт и третье, из окна студии открывается просто потрясающий вид на город. Даже университет видно и парк с колесом обозрения.

– Другие варианты даже не показывайте мне. Я влюбилась в эту! – говорю, не отрываясь от пейзажа за окном.

Далее я подписываю договор и вношу арендную плату из той суммы, что Миша выдал мне заранее за репетиторство. Риелтор передает мне ключи, рассказывает еще некоторые нюансы, и мы наконец, прощаемся.

Лариса: Миша, привет, смотри где я!

Делаю селфи и отдельно несколько фото квартиры, вида из окна и отправляю в сообщении.

МиЮ: Я рад за тебя. Квартира – топ.

Лариса: Огромное тебе спасибо! Буду ждать, когда сможем согласовать график занятий с Юлей.

МиЮ: Вернемся и все сделаем, не переживай.

Хочется спросить что-нибудь еще, поговорить, но я не могу найти тему, поэтому просто прощаюсь, убираю телефон в карман и возвращаюсь в квартиру к Мише.

На следующий день просыпаюсь очень рано и первым делом собираю свои немногочисленные вещи, затем завтракаю и делаю уборку, чтобы ничего не намекало о моем присутствии в этой квартире.

Будто бы меня и вовсе здесь не было.

Распахиваю входную дверь, выхожу за порог, оборачиваюсь и вроде я знаю, что еще вернусь сюда, что буду теперь частым гостем, но, уже в другом формате. В голове проносится, моя первая ночь здесь, наша ругань наутро, наш примирительный ужин и разговоры.

Глубокий вдох, до хруста в позвоночнике и медленный выдох.

– До свидания… – говорю в пустоту и закрываю за собой дверь.

Глава 27

Миша

Проводил Ларису в универ, попрощался и двинул сразу на работу. Настроение на уровне закроватной шараги. На дне. В пыли и печали.

Я уже практически не способен себя контролировать рядом с ней. Только вижу свою Мурашку и все, пробки вышибает напрочь. Вдыхаю ее аромат – летят предохранители. Ощущаю тепло ее тела, стоит только коснуться, и по всей груди растекается густое тепло, нагревается и жгучим концентратом опускается вниз. Да она мне сниться стала на ежедневной основе, и что я с ней только не делал во сне, в каких только позах не брал… Фантазер хренов.

Вот только то, что я могу дать, ее не устроит, а меня не тянет больше на создание семьи. И как быть? Где золотая середина?

Решил устроить себе детокс и на день раньше уехать за Юлькой. И это самое верное решение, если не уеду, то кажется, я просто нападу на Лару и затащу к себе в спальню. Нет уж. У нас и так на соплях все держится. Хотя все равно считаю, что я свое прогну, но быстро с ней не выйдет. Это уже надо принять как данность. Характерная.

– Крен, в стену не войди, – хлопает меня по плечу Миронов и протягивает руку. – Здоров.

– Угу, здоров, – что-то там жую в ответ, пожимаю ему руку и продолжаю плестись к лифту.

– Как у вас?

– Ты о чем?

– О Ларисе, мать твою, дурачка-то из себя не строй.

Двери лифта раскрываются, и мы проходим внутрь. Нажимаю кнопку нужного этажа и приваливаюсь к стене.

– Никак. Просто общаемся, контакт риелтора ей дал. Сегодня вроде поедет на просмотр квартиры.

– Крен, перед тобой практически ежедневно ходит пример, как поэтапно просрать все самое ценное. Это я, если ты не догоняешь до сих пор. Так какого хрена, ты идешь по той же скользкой дорожке? Ты на черта ей риелтора подкинул? Она уже у тебя дома, уже рядом, а ты намеренно ее отдаляешь от себя.

Двери металлической коробки разъезжаются, мы выходим и тут же останавливаемся. Убираю руки в карманы, взгляд в пол. Мирон по привычке играется с зажигалкой, гоняя ее между пальцев.

– Лариса хочет серьезные отношения.

– И?

– Мне это нах не надо. Хватило.

Между нами затягивается пауза. Глеб выдыхает и что-то бубнит себе под нос, но я даже слов его разобрать не могу.

– Все, что я могу тебе сказать: Лариска классная, а главное, адекватная девочка, и давай начистоту, она охереть какая ебабельная на внешку. Просрешь из-за своих загонов, потом жалеть будешь, – зажимает в руке зажигалку и убирает обратно в карман. Это его знак, что разговор окончен.

– Мирон… – начинаю, но понимаю, насколько я сейчас пытаюсь затронуть опасную тему. – Ты не пытался искать Яну?

Он моментально напрягается всем телом, ведет головой в сторону и некоторое время смотрит в одну точку. Затем просто начинает удаляться от меня, бросая на ходу:

– Неважно. Не забивай этим голову, Мишутка, лучше разгребай свое болото.

Когда-нибудь... Когда-нибудь я обязательно попрошу у него прощения. Но не сейчас…

Убираюсь в свой кабинет и до самого вечера не высовываюсь, полностью погрузившись в рабочие бумажки. А вечером стартую к родителям. Ночка в поезде и утром буду на месте.

Я уже расположился в вагоне. Даже прилечь успел, как мне прилетает сообщение от Мурашки с фотками. Значит, выбрала ту самую квартирку… Смотрю на ее радостное личико, а у самого словно налившиеся фурункулы извергаются гноем, так меня плющит. Размазывает по койке.

– С-с-сука, – тихо цежу сквозь зубы и сейчас бы втащить кулаком в стену, но боюсь, пассажиры мне дурку вызовут, да и стеночки тут хлипкие. Зачем-то тыкаю в стенку пальцем, проверяя это, как будто реально собираюсь устроить погром. После чего подрываюсь и вываливаю в тамбур. Облокачиваюсь руками на металлическую перекладину на окне и упираюсь подбородком в сложенные друг на друга руки. Смотрю, как за окном леса плавно сменяются полями. Успокаиваю нервы природотерапией. Так себе работает.

Скорей бы ближайшая остановка. Выйти, подышать, забить никотином легкие.

Я так и не уснул, гоняя всю ночь в голове мысли о Ларисе, о том, что я вернусь с Юлей, а ее уже не будет дома. И если моя дочь ничего и не заметит, то как быть мне? В каждом уголке квартиры остался Мурашкин образ, который будет меня отравлять. Медленно и жестоко.

***

Уже на месте решаю, что задержусь в родном городе еще на пару дней, о чем сразу пишу Мирону и старику Шмелёву. Покупаю матери цветы, отцу еще из дома прихватил бутылку дорогого коньяка и вызываю такси.

– Сашка, ты посмотри, кто приехал? – кричит мама, берет в одну руку букет и сразу принимается меня обнимать. – Привет родной!

– Привет дорогая, – целую ее в ответ. – А где Юля?

– А наша внучка делает заплыв в ванной, так что даже не слышит, что папочка приехал. Давай сынок, не стой в проходе и закрывай за собой скорее дверь.

В коридоре показывается папа, весь мокрый и взъерошенный.

– Опа! Вот это неожиданность! – он открывает широко дверь ванной и бодро басит. – Маленькая фея, посмотрите, кто тут у нас!

Дочка отрывает взгляд от игрушек, и ее глаза расширяются в миллисекунду.

– Папа! Папа! – подскакивает моя малышка и вместе с ней маленькое цунами выплескивается из ванны на пол.

Отец тут же берет большое полотенце и укутывает в него выпрыгнувшую Юлю. Я сбрасываю ботинки и бегу к ней навстречу, ловлю на руки, кружусь с малышкой вокруг себя и покрываю поцелуями.

– Привет, мое солнышко, как же я соскучился!

– Привет! И я скучала, очень-очень! – эмоции переполняют, и нервная система ребенка дает сбой, результатом которого является море слез.

– Ну-ну, все хорошо, папа рядом, тш-ш-ш… – качаю ее и глажу по спинке. – Пойдем, оденем тебя! И будем чай пить. Мам поставишь?

– Уже бегу! Ну Миша, хоть бы позвонил заранее и предупредил, что приедешь!

– Сюрприз хотел сделать. Получилось?

– Не то слово, – отбивает отец и хохочет. – Так, молодежь, идите, одевайтесь, я тогда тоже переоденусь и сбегаю за тортиком.

***

Весь день мы проводим вместе, делимся новостями, шутим и даже в парочку настолок сыграли. А вечером выходим на прогулку. Родители идут под ручку впереди, а мы с дочкой за ними. Смотрю на своих и вдруг понимаю, они ведь всю жизнь вместе. Еще со школы папа бегал за мамой и даже в институт за ней следом поступил. И сколько бы я ни ломал голову, не могу откопать в своей памяти моменты, когда они бы ругались, скандалили. Нет. Всегда жили в гармонии или по крайней мере, мне показывали только белую сторону.

– Мам, бать! – окрикиваю их. – Как вы за столько лет друг другу не надоели? Вы же всегда вместе…

– Любовь, сыночек, любовь, – выдает улыбку мама.

– И главное – прислушиваться друг к другу, чувствовать партнера, уважать, – с хитрецой добавляет отец. – Ну и доверять!

Киваю в ответ и немного крепче сжимаю маленькую ручку дочери.

"Ага, доверился уже однажды" – проносится в голове.

“...научись любить, если сможешь…”,– в памяти всплывают слова Ларисы, а затем ее счастливая улыбка на фото из новой квартиры.

“... Ты на черта ей риелтора подкинул? Она уже у тебя дома, уже рядом, а ты намеренно ее отдаляешь от себя”, – тут же, словно пластами мою плоть срезают слова Миронова.

Однажды я себя уже собрал по кускам. Сам залатал, сшил толстыми нитками, а в швы залил клей. Больше рассыпаться я не планирую. Но моя дочь, совсем нежный и доверчивый человечек. Одну мать она уже потеряла, благо на тот момент была слишком мала, чтобы ощутить боль потери. Но что, если она привяжется к Ларисе, увидит в ней маму, о которой, безусловно, мечтает? Где гарантия, что Мурашка не исчезнет из нашей жизни, в один прекрасный день, как и моя бывшая жена? Где гарантия, что она не разнесет на миллионы осколков сердце моей дочери?

Во мне одновременно борются два чувства: зов сердца и опасения разума. И я подхожу к тому моменту, когда мне придется сделать выбор.

– Пап-пап! А ты знаешь, что мне сегодня приснилось?

– Что дорогая? – наклоняюсь, поднимаю дочку и усаживаю себе на плечи.

– Что ты мне братика подарил!

Ну приехали...

Глава 28

Лара

Кажется, что гудки в трубке никогда не кончатся. Я уже собираюсь сбросить звонок, как наконец-то на том конце мне отвечают.

– Мама, привет, – говорю на тяжелом выдохе. – Хочу заехать, забрать свои вещи. Скажи, Толик дома?

– Толик, – хмыкает она. – Для тебя он Анатолий. Он тебя вырастил с малых лет, а ты! Неблагодарная.

Анатолий? Да ни в жизнь. Язык не повернется так его назвать.

– Не начинай, пожалуйста. Он дома или нет?

– На работе, – совершенно безэмоционально бросает она.

– Хорошо, тогда в течение получаса я приеду.

– Свои манатки будешь забирать?

– Да, наконец-то освобожу ваше пространство от себя.

– Действительно, наконец-то. Помогать не буду.

– Если ты по поводу сбора вещей – я сама справлюсь, а если в целом, то я и не жду от тебя помощи.

– Отлично, что ты у меня такая понятливая, доченька.

Стискиваю зубы и никак не комментирую ее последние слова. Затем прощаюсь и убираю телефон в карман джинсов. Поворачиваю руки к себе ладонями вверх. Дрожат. Всегда так, когда говорю с мамой или Ана-то-ли-ем. Быстренько тру между собой ладони, затем трясу руками в воздухе и хлопаю.

– Так, ладно, все будет хорошо. Я просто соберу вещи и спокойно уеду, главное – вновь не поругаться с мамой, – даю себе установку и выхожу из своей новенькой квартиры.

В дороге звоню Женьке и предупреждаю, что примерно за полчасика, как я соберу вещи, позвоню, чтобы она со своим парнем приехали и помогли все перевезти. Как же классно, что у ее парня есть автомобиль, иначе даже не представляю, сколько ходок мне пришлось бы сделать.

Открываю дверь своим ключом и вхожу в квартиру. В нос тут же ударяет целая смесь запахов. Еда, перегар, застоявшаяся влажность и еще не пойми что. У порога стоит пакет с целой горой пустых бутылок.

Странно. Я раньше не замечала этого. Потому что привыкла или просто все стало еще хуже? Скорее второе, делаю вывод, замечая, что пол никто не мыл уже несколько дней. Да уж, золушки-уборщицы больше здесь нет. Прохожу, поворачивая по привычке голову в сторону кухни. Все стандартно. Мама восседает за столом и макает в молоко уголок земляничного печенья. По лицу вижу, вчера у них с Толиком было застолье.

– Приятного аппетита, – бросаю и сразу двигаюсь дальше. Мама ничего мне не отвечает.

Толкаю дверь в свою комнату и на некоторое время застываю в проходе. Даже не верится, что я навсегда покину это место. Что больше не вернусь в эту клетку. А я не вернусь, больше ни за что! Столько боли и унижения, как в этой квартире, я не испытывала нигде.

Думала, управлюсь быстро, но в итоге на все сборы у меня ушло порядка четырех часов. И вот, произошло то, чего я так страшилась. Дверь в квартиру хлопнула, и я сразу сжалась, а по позвоночнику побежал мороз. Толик вернулся. Мгновенно ощутила, на своем теле следы липкой грязи в тех местах, где он когда-либо меня касался. Попыталась сделать вдох, но он острым шаром из осколков стекла застрял в моем горле.

Быстро начинаю скидывать вещи в мешок и в этот момент слышу за спиной шаркающие шаги. И я знаю, кому они принадлежат.

– Явилась, не запылилась, – Толик сразу проходит в комнату и встает позади меня. Близко. Очень близко. – Сваливаешь? – касается рукой до моего плеча, затем прижимается телом. Дергаюсь и скидываю его руку. Резко встаю, делаю шаг вперед и разворачиваюсь к нему.

– Сваливаю.

– Скучать по папочке не будешь? – делает мерзкую, жалобную рожу.

– Это вряд ли.

– Ну ты забегай родню проведать. Всегда тебе рады.

– Ага, обязательно, – делаю шаг назад, чтобы быть как можно дальше от него.

Толик подходит, берет меня за руку и больно дергает на себя, отчего я буквально впечатываюсь в него всем телом, но тут же отпрыгиваю, как от пышущего костра.

– Не советую дерзить. Никогда не знаешь, что ждет тебя в будущем. Может, еще на коленях сюда приползешь и нос кривить не станешь, – сглатывает слюну и скалится. – Мелкая сучка.

– Да я скорее себе эти колени переломаю. Дядь Толь, идите к маме уже и дайте мне спокойно собрать вещи.

Он делает передо мной поклон, хихикает и молча уходит. И я только сейчас начинаю дышать, сразу достаю телефон и звоню подруге, чтобы она выезжала за мной.

– Жень, пожалуйста, прошу, приезжайте поскорее. Толик вернулся, – говорю тихо, немного прикрыв рот рукой.

– Вот черт! Поняла, скоро будем. Не разнесите там все, – говорит она и сразу отключает звонок. Оседаю на кровать и обнимаю себя за плечи. Сжимаю, больно впиваясь ногтями. Смотрю на собранные мешки и остатки вещей, которые еще не успела закинуть.

В голове проносится все мое детство. Все те дни, когда я боялась возвращаться домой из школы, потому что знала, что Толик дома, а мама еще нет. Нет, он не насиловал меня. Но делал вещи ничуть не лучше. Весь тот ужас навсегда застынет в моей памяти черно-белыми кадрами. Его лицо с “масляными”, поплывшими глазами от возбуждения, руки, похотливые, грязные касания, страх, МНОГО страха, угрозы, шантаж, боль, рукоприкладство, мой детский плач и тотальное ощущение безнадежности...

К горлу подкатывает рвотный позыв, я тут же срываюсь и бегу в туалет. Полоскает до того, пока из меня не начинают выходить уже пустые спазмы с сильной одышкой. Стою, уперевшись рукой в стену и тяжело дышу. Горло спазмировалось и болит, как если бы мне изнутри провели колючей проволокой.

В кармане оживает телефон. Скорее всего, звонит Женя сообщить, что уже на месте. Отрываю хороший кусок туалетной бумаги и с силой вытираю им лицо, смываю унитаз и чуть покачиваясь выхожу.

– Жень, я сейчас. Нет, подниматься за мной не нужно, сама все перетаскаю, – говорю подруге и плетусь в комнату.

Если ребенком я боялась и рта раскрыть, то, повзрослев, много раз пыталась открыть матери глаза на ее благоверного, но она не то что слушать не хотела, так еще и обвиняла, что я сама веду себя как доступная, распутная девка. А если мама была еще и не в настроении или подшофе, то в ход летели оплеухи и тычки.

“Спасибо мама, я хорошо усвоила твою любовь”, – проговариваю в мыслях, бросаю взгляд в сторону кухни и киваю ей. Мама, поднимает согнутую в локте руку и машет одними пальчиками.

– Давай.

– Пока, мам, – говорю осипшим голосом, но приказываю себе не реветь. – Если что, я всегда на связи.

– Ага, – бросает она и утыкается в журнал сканвордов.

Остаток дня, пребывала совершенно в разбитом состоянии, и даже вечерняя посиделка с друзьями в честь моего новоселья, не изменили внутреннего состояния.Внешне я улыбалась, а внутри рассыпалась на части.

Утром меня будит настойчивый звонок в дверь.

Кое-как отрываю лицо от подушки, все еще чувствуя, что шампанское в моей крови до конца не выветрилось. Накидываю поверх сорочки халатик и медленно плетусь в коридор. Открываю дверь и вижу на пороге Мишу.

– Привет, – говорит он, выдавая улыбку.