Текст книги "Научись любить, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Евгения Ник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 17

Лара

Увы, но тех денег, которые мне удаётся заработать в месяц, совершенно не хватит на аренду жилья, а ведь надо и себя как-то прокормить, одеть и обуть.

По сути, то, что я сейчас зарабатываю, уходит на еду и какую-никакую одежду, мелкие расходы по учёбе, да проезды. Да, для кого-то это покажется дикостью, но как только мне исполнилось восемнадцать лет, мать жёстко сказала, что Толик из квартиры меня, конечно, не выкинет по доброте душевной, но обеспечивать, я теперь должна себя сама. В принципе, я была не удивлена. Проблема была лишь в том, что поступила я на очное отделение и найти более менее подходящую подработку оказалось не так уж и просто. Но я не жалуюсь, потому что в принципе у меня получалось себя обеспечивать, но, конечно, позволить себе аренду, я не смогу. Пробовала пробиться в наше университетское общежитие, но потерпела фиаско. Не положено. На комнату может претендовать только иногородний студент. У меня же, прописка городская. То чувство, когда я впервые пожалела, что не приехала из посёлка.

Так и живу.

Радует одно – учусь на бюджете.

***

Весь день я безвылазно сижу в своей комнате и только вечером решаюсь выйти, чтобы добежать до магазина за гречкой и сосисками. Не сидеть же голодом. Настроение всё ещё на уровне затонувшего Титаника, покрытого слоем склизкого ила и водорослями.

Одеваюсь и тихо выплываю в коридор, чтобы прокрасться незамеченной. И мне это почти удаётся. Я уже беру в руки свою обувь, подаренную, кстати говоря, Мишей, как из ванной, так не вовремя, выходит Толик.

– Стоять! – командует он, и я понимаю, этот урод уже навеселе. – Разговор есть Лорик.

– Ну? Говори чего хотел? – складываю на груди руки и впиваюсь в него взглядом.

Отчим подходит и, обнажая свои полупрогнившие зубы, говорит:

– Куколка моя, мы тут с твоей матерью посоветовались и решили, что пора бы тебе уже и за квартплату свою долю вносить, а то привыкла к халяве.

– Что? – распахиваю на максимум свои глаза и не верю в услышанное. – Да, вы издеваетесь надо мной?

– Если тебя что-то не устраивает, то никто тут не держит. Шлёпай туда, на чьей “шишке” теплее. Пусть там тебя и приютят, как дворняжку. Или засунь свои претензии в сраку и живи на наших условиях. Кстати, квартплату надо внести до двадцать пятого числа, так что двадцать четвёртого буду ждать твою половину, – Делает ко мне ещё шаг, тянется рукой, но я не успеваю среагировать, и он шлёпает меня по ягодицам, а затем прижимается всем телом и целует в шею, оставляя мокрые следы. Пошло, грязно, отвратительно. – Ну, давай, беги, деточка!

Стыдно признаться, но я впала в ступор. Вжалась в несчастную дверь и не могла пошевелиться, словно меня парализовало. Овощ, подвергшийся шоковой заморозке. И только когда Толик, мне подмигнул и ушёл по своим делам вглубь квартиры, я смогла двигаться. Выскочила за дверь и быстро припустила по лесенкам вниз.

Да. Увы, такое бывает. Каждый раз моя реакция на его домогательства разная. Иногда это вспышка ярости, и в такие моменты я готова разорвать отчима как дикая кошка, а иногда впадаю в состояние каменной статуи не в силах пошевелиться и защитить себя.

В супермаркете проторчала не меньше часа. Бесцельно бродила между рядов и разглядывала товары. Потом всё же поняла, что выгляжу подозрительно, и пошла на кассу.

Но и покинув магазин, домой я не торопилась. Домой… Смешно даже.

Медленно шаркая ногами, бреду в сторону парка. Нахожу свободную лавочку, плюхаюсь на неё. И как по заказу в этот момент оживает мой телефон. Открываю наш чатик с подругами и читаю сообщения.

Женька: Есть, кто живой? Я только очухалась.

Улыбаюсь и быстро бегаю пальчиками по экрану, набирая сообщение.

Лариса: Жива и бодра! Вы вчера ещё долго тусили?

Женька: До закрытия, потом с этими парнями пошли рассвет встречать. Зря ты не осталась.

Алиночка: Я ещё дышу или уже! Настюха то наша, похоже, урвала кусочек счастья. Настя, ау? Рассказывай, как оно прошло? Был у вас «КЕКС»?

Ничего себе, какие у них приключения были. И снова набираю сообщение.

Лариса: Оу, а что было? Можно конкретнее?

Алиночка: Хах, а что тут рассказывать. Настюшка наша всё-таки свалила к тому чёрненькому другу твоего громилы. Артур, кажется. А кстати, ты нам, случайно, не заливаешь в уши? Потому что, после того как ты упархала, твой Михаил Громилович тоже куда-то испарился.

Лариса: Понятия не имею. И он не мой!

Алиночка: Да-да, конечно. Чую, в будущем на вашей свадьбе будем отплясывать.

Женька: Ха-ха или на свадьбе Насти и Артура.

Алиночка: Я офигею, если ей реально удастся его заарканить. Принц голубых кровей снизойдёт до простой девушки.

Лариса: Чувствую себя так, будто я год вашей жизни пропустила.

Женька: А вот, будешь знать, как сваливать в самый разгар.

Лариса: Эх, Настю, видимо, мы сегодня не дождёмся.

Алиночка: З-зависть.

Улыбаюсь, прощаюсь со всеми и закрываю наш чат. Рада за девчонок, что хорошо провели время. Это только у меня всё через заднее место полетело. Но тут я могу сказать одно: сама виновата. Не надо было вообще Мишу к себе подпускать. Громко выражаюсь в стиле махрового сапожника, вздыхаю и с тоской смотрю на розоватый пакет-маечку, в котором болтается пачка гречки и четыре сосиски “Баварские”.

В желудке тут же заурчало, и я всерьёз начала раздумывать над тем, чтобы открыть сосиску и съесть её, но так и не решилась. Нарезала по парку не меньше трёх кругов , размышляя над тем, что делать дальше.После того, что выкинул Толик перед моим уходом, я просто не могу туда вернуться. Внутри буквально всё кричит и протестует, а кишки сводит до тошнотного состояния. Это далеко не первое его домогательство. Всё началось очень давно, и хоть ему ни разу не удавалось переступить грань, но легче мне от этого не становилось. Наверное, оттого, до Миши ни одного мужчину я к себе и близко не подпускала. Все они у меня вызывали некую брезгливость, а ещё я попросту боялась. Какой же Толик – всё-таки урод! А я полная идиотка, если до сих пор не накатала на него заяву. Всё жалею его и мать, которая может остаться на улице, если отчима посадят за домогательства. Хотя посадят ли? Тоже спорно, это ж ещё доказать надо...

На улице уже давно стемнело, и я, как зяблик, сижу, нахохлившись от холода. Зубы начинают отбивать чечётку. Решаю, что лучше идти, неважно куда, главное – двигаться. Так будет теплее.

Навстречу мне бежит молодой мужчина, который, судя по его одежде, вышел на вечернюю пробежку. И когда он равняется со мной, я вдруг узнаю его – это тот самый мужчина с работы Миши. Глеб, кажется. Он тоже меня узнает, кивает и пробегает мимо. А я оборачиваюсь и смотрю ему вслед.

– Надо же, какая встреча, – тихо бормочу себе под нос, отворачиваюсь и иду дальше.

Вскоре выхожу из парка и топаю вдоль проспекта, решив, что тут, по крайней мере, даже в поздний час относительно светло и многолюдно.

– Не поздно для прогулок? – слышу за спиной. Оборачиваюсь и вновь вижу Глеба. – Я уже потренироваться успел, а ты всё тут. Одна?

– Здравствуйте. Да, я одна. Э-э-эм, до магазина ходила и решила прогуляться, – приподнимаю свой пакет и демонстрирую покупки.

Он сканирует меня своими тёмными глазами, а потом выдаёт то, чего я никак не ожидаю.

– Давай провожу. Ты недалеко отсюда живёшь?

– Ну, не то чтобы совсем недалеко. Минут двадцать пешком.

– Ну, пойдём, буду твоим сопровождающим, – пожимает он плечами. – Напомни своё имя?

– Лариса, – отвечаю и периодически кошусь на него. – Пробежками занимаетесь?

– Да, бывает. Для здоровья полезно и так, голову проветрить помогает.

– Ну, да, – киваю и замолкаю, потому что больше не знаю, что ещё могу спросить и о чём разговаривать. Не о погоде же. Снова поглядываю на него украдкой и отмечаю, что он очень красив. Не смотря на свою холодную внешность, есть в нём что-то такое, что цепляет и притягивает взгляд.

Глеб спрашивает ещё парочку вопросов, чисто для поддержания беседы, но в целом мы идём молча, каждый в своих мыслях. И мне от этого вполне комфортно.

Наконец, подходим к дому, и я притормаживаю.

– Это дом, в котором я живу. Спасибо за то, что проводили.

– Да не за что, – отвечает Глеб.

– Всего вам доброго.

– Ага, пока Лариса, – кивает мне и продолжает стоять на месте.

Я тоже стою, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании, когда же он уйдёт.

– Что-то не так? – спрашивает он. – Иди домой, я посмотрю, чтобы за тобой никто не увязался в подъезд.

– А? Хорошо… спасибо, – отвечаю и на деревянных ногах шагаю в подъезд, ныряю в его темноту, но дальше первого этажа не поднимаюсь.

Спустя пять минут, выхожу обратно и какого моё удивление, когда на лавочке я застаю всё того же человека.

– Так, я и думал, – Глеб встаёт и отряхивает с колен невидимые соринки. – Тебе некуда пойти?

Первая мысль, наврать ему с три короба. Но потом я понимаю, что, стоя перед ним с тем же пакетом, из которого виднеется мой будущий ужин или завтрак, я буду выглядеть глупо.

– Что-то типа того, – выдаю скромную улыбку и ощущаю, как меня засасывает в чёртову воронку, внутри которой нет никакого просвета. Меня просто расплющит в ней.

– И что мне с тобой делать? – Глеб запускает в волосы пальцы и треплет их, создавая на своей голове полный кавардак. – Так, ну ладно, что тут стоять. Идём тогда ко мне? – внезапно бодрым голосом говорит он и тянется к моему пакету, чтобы забрать. – Ужин на тебе, окей?

Стою и оторопело смотрю на него. Затем поворачиваюсь в сторону наших окон. Никого. Конечно, а чего я ожидаю? Они только рады будут, если я исчезну. Даже если меня продадут в рабство или на органы, никто и не заметит. Такая вот у меня родня. Вновь смотрю на Глеба и коротко киваю.

– Идём!

Глава 18

Лара

– Лариса, можешь сама побродить тут и посмотреть, где и что. Квартира новая, поэтому ещё пустовато, кое-где до сих пор коробки не разобранные стоят.

– Угу, понятно… – скромно топчусь на месте и думаю о том, как я вообще согласилась пойти в квартиру, по сути, к незнакомому человеку.

– Моя спальня в самом конце коридора, а твоя комната на сегодня… – тянет он, махая мне рукой, очевидно, чтобы я шла за ним. – твоя будет вот тут, потому что в той ещё срач. – он приоткрывает дверь комнаты, в которой, по его словам, “срач” и я вижу, что в ней куча каких-то коробок, но в целом чистая и прекрасная спальня. – Ну, ладно, тут смотреть нечего, давай покажу твою.

Мы проходим в “мою” комнату. Она выполнена в мрачно-серых тонах, с чёрными элементами декора. Здесь огромное окно, которое сейчас до половины прикрыто чёрными шторами блэкаут, посередине большая серая кровать с мягкими бортами. Постельное бельё тоже серого оттенка. По бокам прикроватные столики угловатой асимметричной формы, а над ними с потолка свисают чёрные лампы-светильники, которые по стилю напоминают прожектора. На противоположной от кровати стене, навесная полка с книгами и телевизор. Гардероб встроен так, что я и вовсе не сразу его заметила. Общее впечатление от комнаты – дерзкая, мальчишеская, но какая же она стильная.

– Мне очень нравится! – не могу скрыть своего восхищения.

Глеб, коротко кивает и молча удаляется, оставив меня одну. Отчего мне сразу становится неуютно и некомфортно. Да уж, он совсем немногословен. Прохожу и сажусь на самый краешек кровати. Мягкая. Кошусь в сторону двери и откидываюсь спиной на постель. Если рай и существует, то он точно заключён в этой кровати. Даже не верю, что сегодня я буду здесь ночевать.

Немного отдохнув, встаю и подхожу к окну. Из него открывается просто потрясающий вид на реку и ночной город, который тонет в ярких огоньках от проезжающих машин, уличных фонарей, вывесок заведений и окон жилых домов. Мне кажется, что в этом красочном и прекрасном городе, лишь я одна сегодня несчастна. Смотрю на свои ледяные дрожащие ладони и так паршиво на душе. Я просто не знаю, что мне делать дальше. Ну, проведу я сегодня здесь ночь, а завтра что? Завтра снова, тот “клоповник”, как сказал Миша, ненавидящая меня мать и похотливый Толик. Да, я могу пожить пару дней у одной, пару дней у другой подруги, но дальше то… тёмная безнадёга.

Через пять минут я решаюсь выползти и осмотреть жилище Глеба. В конце концов, он сам разрешил осмотреться. В целом, вся квартира в единой стиле. В спальню хозяина заглядывать не стала. Глеба я застаю на кухне, он стоит около кофемашины и засыпает в неё зёрна.

– Гречку будем? – скромно улыбаюсь я.

– Отчего бы и не поесть на ночь глядя, – соглашается он. – Кухня в полном твоём распоряжении. Кастрюли и сковородки тут, – открывает нижний шкафчик и демонстрирует мне посуду для готовки. – Если что-то надо из продуктов, глянь в холодильнике. Там не густо, но вдруг найдёшь что-то съедобное.

– Глеб, можно вас спросить?

– Можно, только давай без “вы”.

– Хорошо, – с лёгкостью соглашаюсь. – Скажи, ты один тут живёшь? А то, вдруг я окажусь очень нежеланным гостем, – стою и от повышенной тревожности заламываю пальцы на руках.

– Понял, о чём ты. Да, у меня есть женщина, – говорит он с абсолютным холодом, и это так странно. – Она тут бывает, но вместе мы не живём.

– А, понятно. Хорошо. В смысле… я имела в виду, что я не поставлю тебя в неловкое положение, – тараторю всякую чепуху, от которой самой же стыдно.

– Хах, меня, в неловкое положение? Ларис, не парься, реально всё ок, – выдаёт он улыбку. – Кофе или чай?

– Мне чай, пожалуйста, – отвечаю и принимаюсь за готовку позднего, ночного ужина.

Минут через сорок, ужин был готов. Гречневая каша с кусочком сливочного масла, поджаренные на гриле сосиски и салат из свежих овощей, которые я обнаружила в холодильнике.

– Приятного аппетита! – говорю и с довольной мордочкой начинаю уплетать еду.

Божечки, какая же я голодная!

– Приятного, – отбивает Глеб. – Лариса, у тебя что-то случилось? – всё-таки переходит он к допросу.

– С чего ты это взял? – спрашиваю, стараясь звучать непринуждённо, а у самой в горле ком собирается.

– Это же, очевидно, – спокойно выдаёт и делает глоток кофе. – Сегодня ты останешься у меня дома, а завтра куда пойдёшь? – смотрит на меня в упор и будто всю душу выворачивает наизнанку.

– А завтра, я что-нибудь придумаю, – не выдерживаю и опускаю взгляд в стол.

Между нами растягивается пауза. Безумно мучительная и давящая на мою голову, словно тиски.

– Я завтра улетаю в Италию, меня не будет два дня, – наконец, говорит он и замолкает, будто не закончив свою мысль.

Поднимаю на Глеба взгляд, и из глаз вдруг стекает слеза. Я вновь утыкаюсь в стол и размазываю её рукой.

– Кренц в курсе твоих проблем? – спрашивает и как бы невзначай пододвигает мне салфетницу. – Миша.

– У меня нет особо проблем, – слишком тихо выдаю ответ.

– Ну да, я так и понял. Ладно, Лариса, не буду тебя мучать, вижу, что тема тебе неприятна. Ты можешь остаться в этой квартире ещё на два дня, а дальше, если у тебя на самом деле проблемы, предлагаю тебе поделиться с Мишей.

– Не понимаю, почему я вообще должна ему что-то говорить о себе.

– А разве между вами ничего нет?

– Абсолютно.

– Интересно, я думал обратное. Видимо, не так понял.

– Видимо, Глеб, – отвечаю и продолжаю жевать гречку.

Утром Глеб вызвался отвезти меня в универ, а также выдал ключи от своей квартиры. К учебному заведению мы подъехали с запасом, и я успела забежать в канцелярский, чтобы купить пару тетрадей, поскольку все мои вещи лежат в квартире Толика.

Перед последней парой, преподаватель по истории английского языка попросил меня задержаться, чтобы я помогла ему собрать все тестовые работы и отнести их на кафедру.

Быстро собираю листы с тестами в одну стопку, выхожу из аудитории, и вдруг меня окликает одногруппник – Артём Дорош.

– Лариса, там тебя какой-то мужик спрашивал.

По спине пробегает холодок от острого и неприятного предчувствия. Крепче прижимаю к груди тесты и начинаю оглядываться.

– А как он выглядел?

– Ну, здоровый такой. Лет тридцать где-то. Брюнет. Знаешь такого?

– Знаю, но хотела бы не знать. Тёма, будь лапочкой, занеси это на кафедру и положи на стол нашему историку, – пихаю ему стопку с тестами и иду в сторону столовой, там есть выход во внутренний дворик, из которого также можно уйти.

Спокойно покидаю универ незамеченной и еду домой за своими тетрадями и учебниками. Хотя называть это домом ошибочно.Как только захожу в квартиру, сразу направляюсь в свою комнату. Быстро собираю кое-какие вещи, учебные принадлежности и выхожу.

– Ну и где ты шлялась всю ночь? – спрашивает мать, сидя на кухне за столом и щёлкая семечки. – Кого на этот раз охомутала? Кто он, тот мужик, которого ты сюда притащила?

– А тебе не плевать, мам? – спрашиваю железным тоном, но под шкурой так горит и болит, что я еле стою на ногах.

“Как же так, мамочка? За что ты так меня ненавидишь?”, – проносится в миллиардный раз в голове.

– Мне? Плевать, просто смеюсь над тобой. Думаешь, ты нужна такому? Он тебя потрахает, а потом на свалку, как ненужный мусор, и ты снова к нам притащишься, а мне оно надо? Бесполезная идиотка. Разуй глаза, где ты и где тот мужик! Найди себе, по своей породе и не рыпайся. Выше головы не прыгнешь, Лорик. Проще надо быть, приземистее.

– Ага, мама, я так и делаю. Всё приземляюсь и приземляюсь, скоро уже до ядра Земли приземлюсь. Спасибо тебе, родная моя!

– Огрызаешься? Ну давай, давай! Толику надоест тебя жалеть и окажешься ты на улице. Посмотрю я на тебя, когда лысой мандой торговать будешь у дороги. Всё, пошла к чёрту отсюда! – переходит она на крик и запускает в меня металлической миской, полной шелухи от семечек.

– Пока, мам, – давясь всхлипами говорю ей и плетусь на выход из места, где я всегда была лишь обузой.

Глава 19

Миша

От Мурашки сваливал в таком раздолбанном состоянии, что до самого вечера в себя не мог прийти. Я догадывался, что у неё с финансами проблемы. Это как бы видно, но блять, чтобы настолько! Ночью и подбуханным, я как-то не сильно словил весь антураж нищеты, а вот утром… Честно? Охренел.

И это совершенно не вязалось у меня с образом этой девушки. Она же не такая. Не её это всё и не место ей в этом гадюшнике. Тут, некстати, вспомнил этого Толика – алкоголика и аж зубы свело. Мерзкая личность.

И какого лешего она там торчит?

Казалось бы, задал логичный вопрос, а она ощетинилась и в обиженку улетела. Типикал бабская тема. Ещё и херню, про папика давай задвигать, – меня аж подбросило.

От одной только мысли, что она может с кем-то… Поджог всех фитилей, петарды улетают и взрыв.

Реально готова продаться? Не верю! А если готова, так давай куплю.

Но, Мурашка и слова не дала вставить, сразу на выход пригласила. Ну, охренеть. Понял. Собираюсь и бодро пиздохаю из этого “дворца”, но уже в коридоре, вся моя злость утихает, и я реально хочу повторно ей предложить репетиторство с моей Юлькой. С нормальной оплатой, чтобы Лара поскорее, оттуда свалила. Но она меня чуть с лестницы не спустила и дверь перед носом захлопнула. Тут-то по моей гордости и рубануло.

“Иди ты англичаночка куда подальше!”, – решил я, вызвал такси и стартанул домой отсыпаться.

Вот только и дома, вместо сна, без остановки крутил в голове всё произошедшее. Начиная от клуба и заканчивая закрытой перед носом дверью.

Сам себя понять не мог. Зачем, оно мне сдалось? Что у меня баб для секса нет? Или мне сильно скучно жить, что я такую проблемную дамочку захотел? Да вроде, нет. Тогда, что я вытворяю?

Подрываюсь в кровати, хватаю подушку и несколько раз херачу по ней кулаком. Выпустил пар. Как дурак какой-то. Кидаю подушку обратно и заваливаюсь.

– Завтра заберу тебя, хочешь ты этого или нет! – говорю вслух и понимаю, что я окончательно словил шизу.

Подкидываюсь с кровати, топаю к бару, достаю бутылочку "успокоительного". Бокал, виски, лёд. И я вываливаюсь на балкон. Плюхаюсь в кресло-мешок, который так любит моя дочь, делаю глоток и откидываю назад голову, прикрыв веки.

Из этого состояния релакса меня выдёргивает уведомление о сообщении. Нахер. Завтра прочту.

***

Утром продираю глаза, выполняю рутинные действия. Еду на работу. Мирона два дня не будет. И это даже радует. Этот ненормальный, вконец ударился в работу, что порой вздохнуть спокойно не даёт, а так, хоть булки немного расслабим без него.

Сажусь за стол, собираюсь составить план по закупкам нового тренировочного оборудования, как телефон оживает. Смотрю на экран. Кто ж ещё, Миронов. Вспомнил на свою голову.

– Да, Глеб. Здоров! – бодро говорю.

– Привет. Слушай, я тут в последний момент вспомнил, что у меня на столе документы не подписанные лежат, а там сроки. В общем, Шмелеву их подсунь, старик поворчит, но подпишет, я-то его знаю.

– Конечно, только ворчать он будет на меня.

– Затычки себе в уши поставь и иди к нему, – прикалывается он.

– Боюсь, Николай Антоныч эти затычки мне потом в другое место вставит.

– Тоже возможно. Ладно, давай там не подведи. Через два дня вернусь, с меня пенное.

– Я ж запомню.

– Так и я не шучу. Всё, давай! – говорит он и отключает звонок.

Хитрожопый, скинул на меня свою работу и был таков. Кручу в задумчивости телефон и вспоминаю, что у меня висит непрочитанное сообщение. От Глеба. Ну да, от кого ж ещё. Наверное, ещё вчера хотел мне сообщить о документах.

Мирон: Твоя?

И ниже фото Мурашки. Со спины и её лицо полубоком. Фото снято в тёмное время суток и не очень чёткое, но я сразу её узнаю. Из миллиарда. За рёбрами моментально что-то хрустит и тут же ломается, крошится, словно старый сухарь. Сглатываю слюну и бегу глазами дальше по сообщениям ниже.

Мирон: Обрати внимание на время, когда я тебе фото скинул. Не поздновато девочка гуляет?

Мирон: В общем, разведка в моём лице доносит – у девочки явно проблемы или она ушла из дома, или её выгнали.

Сижу, как полоумный и таращусь в одну точку стеклянными глазами. Минутная стрелка часов медленно двигается. В состоянии зомби сворачиваю все рабочие окна, отправляю компьютер в сон, тащусь в кабинет Мирона, забираю чёртовы документы и иду к Шмелеву. Всё на автопилоте.

– Николай Антонович, добрый день, на подпись от Миронова, – бросаю бумажки на стол, разворачиваюсь и на выход.

– Кренц, я не понял? – доносится до меня, но я уже не слушаю, лечу по коридору. Игнорируя лифт, несусь по лестницам. Вылетаю из офиса и прыгаю в свою тачку.

Так, стоп!

А дальше что? Где мне её искать? Набираю Мурашку по телефону, но слушаю одни лишь гудки. Смотрю в приложении, откуда я вызывал такси, когда уезжал от неё и еду туда. Подъезд и квартиру, надеюсь, вспомню на месте.

Либо ломился я не в ту дверь, либо дома никого не было, но никто мне так и не открыл. Вышел из дома, сел в машину, руки до хруста в суставах сжали оплётку руля. Я впервые за долгое время нахожусь в полной растерянности и не знаю, что делать. А в голове между тем пульсирует: “Надо её найти. Надо её найти…”.

Сука! Какого… я вчера сразу не открыл сообщения от Мирона. Я бы сказал, чтобы он придержал Мурёнка, не оставлял одну. В голосину выдаю звериный рык и завожу двигатель. Тут же достаю телефон и звоню Дамиру.

– Вал, здоров. Слушай, ты или Арт случайно, не брали у тех девчонок в клубе контакты?

– Привет. Я нет, насчёт Бессонова не в теме. А чё такое? – давит он, и я чувствую в его интонации улыбку.

– Да неважно, – бросаю в ответ и скидываю звонок.

Тут же набираю Артуру.

– Арт, здоров. Ты в клубе не брал номера телефонов у тех девочек? Ну мало ли, может, обменялись с кем-то…

– Привет, Миш, – сонным и зевающим голосом еле шевелит языком Бессонов.

И для него это нормально, он может ночами работать, а днём хрен разбудишь. Типичный айтишник.

– Не-а. Хотя погоди… Настя, или как там её, свой телефон потеряла и с моего номера дозвон себе делала, чтобы найти.

– Глянь и скинь мне.

– А зачем? – постепенно оживает Арт, и в его голосе появляются весёлые нотки.

– А затем Артурчик, давай быстрее, мне срочно.

– Ща, – говорит он и скидывает звонок. Через минуту присылает мне номер телефона.

Сразу набираю его и мысленно прошу небеса, чтобы подружка Мурашки ответила.

– Да? – доносится в трубке женский голос.

– Настя, привет. Это Михал, знакомый Мура… Ларисы. Я не знаю, помнишь ли ты меня, мы в клубе с вами сидели…

– Конечно, помню. Привет, – отвечает с недоумением в голосе. – Откуда вы мой номер узнали и для чего самое главное?

– У Артура. Послушай, ты давно общалась с Ларисой? Пытаюсь до неё дозвониться, но трубку не берёт. Дома тоже никого, судя по всему.

– Ну, Лорик сейчас в универе должна быть. А почему на звонки не отвечает не знаю. Может, на беззвучку поставила… Что-то случилось?

– Да нет, просто не могу её найти, – отмахиваюсь, чтобы подружка там себе не накрутила всякого. – Можешь мне сказать, в каком она универе учится и её группу?

После того как я взял у Насти, всю необходимую мне информацию, сразу полетел искать Мурашку. И только на месте понял, какой же я осел. Поднял всех на уши, потратил столько времени, на поиски, хотя мог тупо открыть её страничку в соцсети и посмотреть название университета. Более того, у меня до сих пор сохранена её анкета репетитора. Что тут скажешь. Дурак, дураком. Не знаю, почему она так действует на меня, что я в момент тупею.

Вваливаюсь в ВУЗ, прогоняю какую-то пургу с важным видом охраннику, и тот спокойно меня пропускает. Нахожу расписание, смотрю какие у нее сейчас пары и двигаюсь в нужное мне крыло. Заглядываю в аудиторию, но Лары там нет, зато я выцепляю, какого-то парнишу.

– Мурашкина с тобой учится?

– Вы про Ларису? – недоверчиво и напугано смотрит парень. – Д-да.

– Она сегодня была на парах?

– Да, конечно. Она, тут где-то ходит.

Отпускаю бедолагу, пока он в обморок окончательно не свалился или не уссался от страха. Остаюсь ждать. Но вот, звенит звонок, а её всё нет. Торчу за каким-то хреном ещё полчаса и понимаю: Лара не появится. И в этот момент на меня накатывает такая ярость, что попадись мне сейчас кто-то под руку, порвал бы в клочья.

Оператор связи, наверное, подумал, что я ненормальный. Потому что всю дорогу до дома Мурашки, я без остановки набираю её номер и слушаю бесконечные гудки.

Залетаю на этаж и высаживаю кнопку звонка.

И, о чудо! Дверной замок поворачивается, и дверь этой злосчастной квартиры открывается…