Текст книги "Измена. Сбежать от любви (СИ)"

Автор книги: Евгения Ник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 13

Яна

Водитель: Яна Викторовна, добрый день! Завтра в девять часов утра сменю Михаила. Если что-то требуется привезти из дома, пишите, я возьму с собой.

Читаю первое сообщение и по непонятной причине злюсь на Глеба. Снова эта вежливая манера. Закусываю губу и думаю: что, если Миронов откажется помогать мне? И дальше будет душить своими подробнейшими отчётами мужу. Мысленно нецензурно выражаюсь и пишу короткий ответ.

Яна Белова: Ок

Отправляю сообщение, закрываю переписку и открываю другое сообщение. Оно оказывается, от брата моего супруга – Саши Белова.

С/Б: Янчик, привет, дорогая. Мне тут соловьи напели, что ты от моего братишки свинтила. Случилось что? Я надеюсь, этот поскрёбыш ничего тебе не сделал?

Яна Белова: Привет. Да, я уехала, мне нужно готовиться к дипломной работе, подумала, что у родителей будет спокойнее. Спасибо за беспокойство, но всё хорошо.

С/Б: Передо мной можешь снять свою маску хорошей жёнушки. Яна, я же вижу, ты не такая замороженная. И между вами происходит какой-то треш. И да, мне не плевать, что этот долбоящер вытворяет. Значит так, на днях поеду мимо твоего городишки, предлагаю встретиться, выпить кофе, поговорить о погоде.

Яна Белова: Ты же в курсе, что я тут с водителем. Это тебе соловьи, надеюсь, тоже поведали? И, зная вашу взаимную нелюбовь, как думаешь, через сколько минут после нашей встречи, Алексей об этом узнает? Нет, Саша, плохая идея.

С/Б: А я-то думал, ты более смелая. Охранник с тобой живёт круглые сутки? Сомневаюсь. Было бы желание, а придумать что-то всегда можно.

Ну вот и зачем он так? Это же грязная игра. Как красной тряпкой перед быком помахал. Мой внутренний бунтарь теперь бьёт кулачками и требует действий.

Яна Белова: Саша – ты провокатор!

С/Б: Ох, милая, и не только это. Встречаемся?

Яна Белова: Да, я что-нибудь придумаю.

С/Б: Вот и умница! Я точно не знаю, в какой день. Напишу тебе.

Яна Белова: Ок.

Честно говоря, по отношению к Саше, всё равно присутствует некий барьер. Зная их негласную войну с Алексеем, мне не хочется быть потенциальной причиной ещё большего конфликта.

Возвращаюсь к переписке с Глебом. Пусто. Моё сообщение прочитано, но он больше ничего не писал. Не очень-то и хотелось. Хмыкаю и убираю телефон.

Утром просыпаюсь от вкуснейшего аромата маминых блинчиков. Голодный спазм поднимает меня с постели и заставляет выйти из комнаты.

– Ма, с добрым утром! – стою в дверях кухни и наблюдаю, как она колдует вокруг плиты.

Ощущаю себя снова восьмилетней девочкой. Вот сейчас мы всей семьёй позавтракаем, а потом родители поведут нас с Пашкой в парк. Почему-то именно это воспоминание всплыло сейчас в памяти.

– С добрым дочунь! – отвечает мама, стоя с лопаткой в руке. – Глянь, как там отец.

Иду в комнату и аккуратно заглядываю. Папа сидит в кресле и смотрит телевизор.

– Пап, доброе утро! Всё хорошо? Тебе что-нибудь нужно?

Отец кивает и показывает на свою кружку. После черепно-мозговой травмы у папы проблемы с речью. Он практически не говорит. Но, к счастью, в последнее время пошла динамика, и его словарный запас чуть расширился.

– Воды? Чай? – задаю наводящий вопрос.

– В-во-д-ды, – слово даётся ему с трудом.

– Поняла, секунду! – улыбаюсь, а у самой в сердце щемит. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что папа такой.

Приношу воду. Сажусь рядом с папой на диван, а потом и вовсе кладу голову на его колени, и он начинает гладить меня по волосам. Прикрываю глаза, тем самым сдерживая подступающие слёзы. Как же так могло произойти? Почему именно с моим папочкой? За что? Поднимаюсь и целую отца в щеку и отхожу к окну, рассматривая наш двор. Пытаюсь отвлечься и думать о посторонних вещах. Но получается слабо. В этот момент мой телефон издаёт звук сообщения.

Водитель: Здравствуйте. Я в городе. Если планируете куда-то ехать, сообщите, я подъеду к вашему дому. Если пока не нужен, то поеду заселяться в квартиру, она в соседнем доме.

Яна Белова: Привет. Заселяйся.

Водитель: Понял.

Понял ты. Да что ты там понял вообще? В досаде думаю и тяжко вздыхаю. Чуть позже надо будет дёрнуть его и закончить начатый разговор. Но это всё позже.

После завтрака пришла соседка, чтобы посидеть с папой, а мы с мамой могли погулять и пройтись по магазинам. На улице стоит солнечная, но прохладная погода, поэтому я надела нежно-голубое лёгкое трикотажное платье под горло, которое выигрышно подчёркивает достоинства моей фигуры, и белые кроссовки. Мы прогулялись до парка, где всё осталось также, как в моей памяти. Разве что лавочки покрасили в зелёный цвет. Раньше они были серые. И вот, появился ещё милый ярко-жёлтый фургончик с кофе навынос. Мы взяли по стакану и устроились на лавочке. Хорошо так. Парочки гуляют. Мамочки с детишками: кто пешком, кто на самокате, кто на велосипеде. Пожилые люди прогуливаются. От такого непроизвольно ловишь умиротворение.

– Дочунь, как у тебя дипломная продвигается?

– Всё хорошо! Осталось только подготовиться и защититься.

– Я так горжусь тобой! Всё переживала, вдруг вы с Лёшей малыша решите рожать, и ты бросишь институт, – с нотками тревоги говорит мама.

– Ну уж нет! Я столько сил приложила для поступления. Ни за что бы не бросила, – улыбаюсь и подмигиваю маме. Хотя тема детей, каждый раз отзывается во мне болью. – А как у Пашки дела?

– Всё прекрасно! Он очень старается. Понимает, какая на нём ответственность лежит, всё-таки Алексей помогает с оплатой обучения. – говорит мама и теребит в руках стакан с кофе. – Паша сказал, обязательно заработает потом деньги и всё вернёт Алексею. Ещё и с процентами.

Невесело улыбаюсь и киваю в ответ. Всё таким же правильным остался брат, и упрямым. Надо будет обязательно ему написать и поболтать.

Немного отдохнув, решаем совершить набег на магазины. В итоге набираем просто немыслимое количество продуктов, но понимаем мы это, только стоя на кассе. Да уж, на себе точно не дотащим до дома. Думаю позвонить Глебу, но отметаю эту мысль. Я наконец-то дорвалась до свободы, и хочется насладиться этим. Открываю приложение такси и оставляю заявку.

Через пару минут мы уже садимся в машину и с ветерком летим в сторону дома. Водитель всю дорогу тараторит, а мы смеёмся над его историями. Так и доезжаем до дома. Выхожу из машины, быстро огибаю её и помогаю выйти маме. Разворачиваюсь и практически врезаюсь носом в чью-то грудь.

– Я не понял, – давит голосом Миронов. – Кажется, я написал тебе, что, если буду нужен: написать мне или позвонить. – в глазах полыхает гнев.

– Ух ты! Так мы всё-таки на ты! – улыбаюсь самой очаровательной улыбкой, но которую только способна, но внутри всё вибрирует от разыгравшихся нервов.

– Ваши вещи девочки! – радостно извещает голосом таксист и подаёт из багажника пакеты.

Глеб окидывает оценивающим взглядом водителя такси. Сжимает челюсть и с шумом втягивает воздух носом. Переводит взгляд на пакеты, поднимает брови и забирает наши покупки из рук таксиста.

– Поездка оплачена? – спрашивает мужчину.

– Да, всё оплачено через приложение, – дополнительно кивает тот в ответ.

– Спасибо, – бросает Глеб, разворачивается к нам и спрашивает. – Куда нести? – буквально морозит холодом в голосе.

Мама переводит удивлённый взгляд с него на меня и совершенно ничего не понимает.

– Доча, а это… – начинает она.

– Это мой водитель. И охрана, – поясняю, чтобы мама не волновалась. – Это Глеб, он будет здесь всё время, пока я у вас в гостях.

– Так, а как же… А где вы будете жить, Глеб? – совершенно теряется мама и быстро добавляет, – Я Тамара Игоревна. Очень приятно!

– Приятно познакомиться, Тамара Игоревна. Не беспокойтесь, я снял квартиру в этом доме, – показывает пятиэтажку напротив нашей.

– Понятно, – отвечает мама. – Ну тогда всё отлично, я уже думала, куда вас положить на ночь, – смеётся мама. – В принципе можно в детскую Яны и Павлика, на его кровать. Паша всё равно сейчас в городе живёт и учится в университете, – поясняет Глебу, – Яна Вам не говорила? Он у нас врачом будет! – с гордостью заявляет и открывает дверь подъезда.

Мне от этой беседы становится так не комфортно, что я краснею как помидор.

– Ма! Ну, хватит уже! Какая детская, ты о чём вообще? – кошу глаза на Глеба и замечаю, что на его щеках тоже появился небольшой румянец.

Родители живут в типовой панельной пятиэтажке на четвёртом этаже. И, поднимаясь сейчас на этаж, я даже радуюсь встрече с Мироновым. Не представляю, как бы мы тащили все эти пакеты вдвоём с мамой. А ему нормально, идёт бодро, хоть бы дыхание сбилось. Заносит пакеты в квартиру и спрашивает:

– Куда отнести?

– Можете на кухню, Глеб, – добродушно отвечает мама и уходит в комнату, чтобы поблагодарить и отпустить соседку.

Он уносит продукты и сразу же возвращается в прихожую. Смотрим друг на друга. Точнее, будет сказать, испепеляем взглядом. Но я первая разрываю тишину:

– Спасибо за помощь, можешь идти. Я сегодня больше никуда не собираюсь.

– Нам надо поговорить, – твёрдо заявляет и складывает руки на груди.

Хочу уже как-то грубо выпроводить его, как выходит мама с соседкой. Последняя уходит, а вторая поворачивается к моему водителю и говорит:

– Глеб, а давайте чай? Я утром блинов напекла! Вкусные такие! Посидим, поговорим, что ж вы приехали и всё время в квартире будете сидеть?

Мгновенно бросаю на Миронова враждебный взгляд, который можно прочитать как: “Только попробуй, гад, согласиться и тебе не жить!”. Но Глеб лишь улыбается и отвечает:

– А давайте!

Глава 14

Яна

Глеб сидит за круглым столом на кухне и с блуждающей улыбкой рассматривает то узор на скатерти, то обои на стене. Мама бегает вокруг него, как наседка, и всячески старается угодить. Тут ему и варенье, и сгущёнка, и растопленное сливочное масло, и даже за сметаной хватилась, но Миронов, к счастью, её остановил.

– Глеб, а сколько вам лет? – смотрит с улыбкой и разливает по чашкам чай.

– Двадцать восемь, – макает блинчик в топлёное масло и определяет себе в рот.

– А нашей Яночке двадцать два, – улыбается и достаёт баночку с орешками и цукатами, которую ставит на стол. – Вы кушайте, не стесняйтесь!

Вот и зачем Глебу эта информация? Видимо, мама, просто пытается хоть чем-то заполнить пространство.

– Спасибо, всё, правда, очень вкусно, – теперь блинчик опускает в сгущёнку и закидывает в себя. – Честно говоря, я был ужасно голодным. Собирался сходить в магазин за продуктами, а тут вы появились, – на последних словах: усиливает давление, переводит взор на меня и мечет молнии. – На будущее так лучше не делать, говорите, куда, и я вас отвезу.

– Глеб, ты поел? – не выдерживаю, приподнимаю брови и глазами утыкаюсь в его блюдечко. – Тогда…

– На самом деле я бы ещё парочку съел, – скалит зубы этот гад. – Тамара Игоревна, Вы просто волшебница! Блины вне всяких похвал!

Мама в одно мгновение оказывается рядом с ним и подкладывает ещё блинов.

Боже. Серьёзно? За время, что он работает на нашу семью, я ни разу не слышала таких красноречивых фраз. А тут, заливается райской птицей, и моя добрейшая мамочка, конечно же, поплыла от таких комплиментов.

– Глеб, так может, вы не будете сами готовить, просто приходите к нам на завтрак, обед и ужин, – вытирает руки о полотенце и мило улыбается.

– Мама! Не ставь его в положение, когда неудобно отказаться, – выпаливаю и делаю глоток чая.

– На самом деле, я был бы только рад. Не скажу, что хорош в готовке, так что… – с усмешкой поглядывает на меня.

– Вот и договорились! Завтра ждём вас на завтрак, – мама светится счастьем и негромко ударяет в ладоши.

Ёрзаю на стуле, сдерживая в себе желание треснуть Миронова ложкой в лоб. Какой наглец! У меня слов нет цензурных. Втёрся в доверие к моей матери и всё для чего? Чтобы торчать около меня. Я поняла: это такая маленькая месть за то, что сегодня не позвонила ему, а вызвала такси.

Допиваю залпом чай и встаю из-за стола.

– Спасибо, мам, – целую её в щеку. – Всё, я пошла заниматься, – скольжу взглядом по Глебу. – Ты можешь быть свободен. – показываю всем своим видом, что мне некогда рассиживаться.

– Конечно. Продуктивного вечера, – Миронов тоже встаёт, берёт чашку, блюдце и сам относит их в раковину.

– Ой, Глеб, ну что же вы делаете? Оставьте всё, я сама уберу, – впопыхах подскакивает мама.

– Пойдём, я провожу тебя, – киваю в сторону прихожей.

Жду, пока он обуется, чтобы закрыть дверь. Но Миронов будто испытывает моё терпение на прочность, такой медлительный. Наконец, он встаёт и замирает передо мной. Стоим очень близко друг к другу. Ощущаю, как его дыхание немного сбилось. Поднимаю голову, чтобы заглянуть ему глаза, а в них кромешная тьма. От Глеба исходит какая-то опасность, ощущаю это каждым волоском, который сейчас встал дыбом от пробежавших мурашек.

– Мы не закончили разговор… – опускаю взгляд и тяну вверх ворот платья. – Но сегодня я устала. Мне, правда, нужно готовиться, поэтому давай завтра всё обсудим? Хорошо? – смотрю исподлобья.

Глеб ничего не отвечает, пристально изучая меня. Отступаю на шаг назад и упираюсь в стену узкой прихожей. Внутри начинает всё заходиться в нервной пляске. Ну вот, что он так смотрит? Отворачиваю голову в сторону и смотрю в направлении кухни, где слышен звук воды и побрякивания посуды.

– Яна… – Миронов запускает руку мне в волосы и этим движением заставляет меня вздрогнуть и повернуться в его сторону. – Опять? – кивает и взглядом упирается в мою скулу, где под толщей косметики синяк.

Ведёт рукой ближе к лицу и очень нежно поглаживает большим пальцем то самое место. Я свожу брови к переносице, в горле застревает ком. Пытаюсь опустить голову ниже, но он не позволяет этого. Двигается ладонью дальше, скользя по шее. Поддевает ворот платья и тянет его вниз, оголяя уже светлеющие кровоподтёки. Вдох. Выдох. Шумно. Глубоко. И резко прижимает меня к себе.

Он что, меня жалеть вздумал?

– Глеб… – пытаюсь просунуть между нами руки и оттолкнуть его. – Ты что делаешь? Эй!

– Блять! – тихо ругается и разжимает руки. – Поговорим, конечно. И только попробуй ещё хоть раз свалить одна! Мне Белов шею свернёт, если что-то будет не так. – криво усмехается. – Интересный он, конечно, мужик. Трясётся за тебя, как ненормальный, но сам с лёгкостью тебе навешивает. – накидывает кожаную куртку, берёт с полочки свои ключи. – До завтра. А, да! По поводу отчёта – я возил вас по магазинам сегодня.

– Спасибо, – шёпотом говорю и открываю дверь. – До завтра.

Глеб уходит, а я так и стою с открытой дверью, слушаю его постепенно удаляющиеся шаги. Сердце отбивает ритм и, кажется, не собирается успокаиваться. Когда слышу, как на первом этаже хлопает дверь в подъезд, закрываю свою и несусь к окну. Наблюдаю, как Миронов быстрым шагом идёт к противоположному дому, встаёт под козырёк подъезда и прикуривает сигарету. Начинает накрапывать дождь, небо бесконечно серое. Видимо, надолго зарядит. Ещё с какое-то время наблюдаю за Мироновым и потом ухожу. Переступаю порог своей комнаты, как телефон оповещает весёлым “тунц”.

Водитель: Насмотрелась?

Яна Белова: Дурак.

Водитель: Во сколько в вашей семье завтрак?

Непроизвольно улыбаюсь от этого сообщения.

Яна Белова: Не наглей!

Водитель: ???

Яна Белова: Приходи в девять. Маме подарок купи, халявщик!

Яна Белова: Ей будет приятно.

Весь вечер сижу за учёбой. Но периодически мысли о водителе накрывают, отчего подвисаю с придурковатой улыбкой. “Но он мне не нравится!” – говорю себе мысленно и хихикаю.

В народе говорят, что после смеха, плакать придётся.

Почему-то именно с этой невесёлой мыслью ложусь спать, а ночью папе становится плохо.

Глава 15

Яна

Примерно в два часа ночи папе стало плохо. Мама услышала, что он странно хрипит и ёрзает в постели. Смерила давление. Высокое. В итоге мы вызвали скорую. Мама поехала с папой на машине скорой помощи. Я следом на такси. Честно говоря, даже не подумала о том, чтобы позвонить Миронову. Не до того было.

Еду в такси, захожусь слезами и мелкой дрожью. Только бы всё хорошо было. Только бы… Таксист периодически поглядывает на меня, но задавать вопросы не решается. Довозит до больницы. Выскакиваю из автомобиля и быстрым шагом врываюсь в здание. Моментально накатывают воспоминания. Папа уже лежал здесь… Наизусть знаю каждый закуток, каждую плиточку на полу в форме ромбиков. Сколько часов когда-то я провела, просто изучая этот пол. Нахожу маму. Она сидит, опустив плечи и прижимая ко рту сжатую в кулак салфетку.

– Ма… – хрипом начинаю, подходя к ней. Встаю сбоку и глажу по плечу. – Его забрали в палату? Что врачи говорят?

– Угу, дочь забрали… – совершенно отрешённо бормочет в салфетку. – Говорят инсульт. Но вроде вовремя успели… Не знаю, ничего не знаю… – всхлипывает и заходится в плаче. – А ведь мы только радовались улучшениям, и вот.

– Мам… т-ш-ш… – прижимаюсь носом к её макушке. – Всё будет хорошо, – достаю телефон и пишу брату сообщение в мессенджер.

Яна Белова: Паша, прости, если разбудила. Я сейчас у родителей в гостях. Сегодня ночью папе стало хуже. Кажется, инсульт. Мы в больнице. Позвони, как сможешь.

Отправляю сообщение и убираю сотовый в карман. Сидим в холодном коридоре всю ночь. Продрогла до костей, но сейчас на это как-то пофиг. Мимо периодически проходят медсёстры. По обыкновению, изучаю несовершенства плиточной кладки на полу. Трещинки. Сколы. А вон там, ближе к кабинету, выпал красный ромбик. Видимо, такого же по цвету не нашлось, и дырку заделали ромбиком бежевого цвета. Просто боль для перфекционистов… На потолке монотонно гудит и моргает лампа. В углу стоит явно сломанная каталка. От этой атмосферы накатывает лишь безнадёжность.

“Только бы. Только бы всё было хорошо” – говорю себе в мыслях.

Наступает утро. Вместе с ним в больнице становится шумно. Постоянно прибывают новые люди. Каталки то и дело громыхают туда-сюда. А мы все ждём.

После обхода больных к нам, наконец-то, подходит врач. Высокий, худощавый мужчина лет сорока пяти, с сединой на висках и уставшим взглядом.

– Добрый день! У Виктора Ивановича случился ишемический инсульт. Сейчас он в стабильном состоянии, – очень быстро говорит, глядя на планшетку с медицинскими документами. – Не переживайте, с ним всё хорошо. Пока что пациент будет в стационаре. Сейчас он спит, поэтому я бы посоветовал вам тоже отдохнуть, – мажет по нам оценивающим взглядом. – На приём сможете подойти позже. – опускает руку с документами и смотрит на нас в ожидании вопросов.

– Спасибо большое, доктор! – голос мамы дрожит, вот-вот и снова потекут слёзы.

– Если у вас нет ко мне вопросов, то я вынужден вас оставить, – бегло говорит мужчина. – Отдохните сами. Всего доброго. – разворачивается и уходит по коридору вглубь, под больничный гул и свет моргающей лампы.

– Ну вот, хорошо! Успели вовремя, – пытаюсь подбодрить маму. – Надо ехать домой и выспаться. – достаю телефон, чтобы посмотреть время.

Шестнадцать пропущенных звонков от Пашки. Восемь от Глеба. Время: девять сорок семь утра. Мой телефон был на беззвучном режиме. Вашу ж мать!

Включаю звук и набираю Пашу.

– Алло, Яна, что с папой? – кричит в трубку брат. – какого ты чёрта трубку не брала, я чуть с ума не сошёл!

– Привет. Прости, трубка на беззвучке была, – оправдываюсь и показываю маме глазами в сторону выхода. – Мы с мамой только из больницы выходим. У папы случился ночью инсульт. Но доктор заверил, что всё обошлось. Сейчас он стабилен и отдыхает. Больше новостей нет.

– Я скоро выезжаю к вам, буду ближе к вечеру.

– Стой, Паша! Всё в порядке, не надо никуда выезжать. Папа стабилен. Занимайся учёбой, а то нахватаешь пропусков.

– Ты чё, совсем уже? В смысле, не приезжай? Я приеду к отцу! – гневно чеканит каждое слово. – Это не обсуждается, вечером буду!

– Поняла. Прости, просто все мысли в кашу сегодня, – бормочу устало. – Маму дать? Она свой телефон дома забыла.

– Да, давай.

Передаю трубку маме. Медленно выходим на улицу. Дождь так и накрапывает, небо цвета асфальта. Ветер треплет мои волосы и заставляет ёжиться даже в плаще. Но от этого теплее не становится. Хочется добраться до тёплой ванны и хорошо разогреть тело, а потом провалиться в сон. Плетёмся до остановки и садимся в подошедший старенький автобус. Мама завершает разговор с Пашей и возвращает мне телефон. Который тут же начинает звонить вновь. Но это не мой брат и не Миронов.

– Доброе утро, Лёша, – приветствую мужа потухшим голосом.

– С кем говорила так долго? Я дважды звонил, – муж полон недовольства. – И что с голосом?

– Я Паше звонила, потом мама с ним разговаривала, – достаю кошелёк, чтобы оплатить за проезд. – Папу в больницу положили. Инсульт.

В трубке повисает пауза.

– Мне приехать?

– Нет, не надо. Сегодня врач сказал, что всё под контролем. Отец стабилен. Других новостей больше нет. Паша ещё сказал, что приедет вечером. Так что…

– Что-то нужно? – перебивает, не давая договорить. – Смотри, сколько надо, бери и снимай с карты. Окей? – слышу, как Белов стучит ручкой о какую-то поверхность. – Глеб там помогает, надеюсь?

– Да, конечно, – по спине бежит холодок от осознания того, что придётся ещё и с ним разговаривать.

– Ну хорошо. Целую тебя, Ян! – на выдохе говорит Алексей. – Маме привет. Отцу здоровья!

– Угу. До свидания. – отключаю звонок и прислоняюсь головой к окну автобуса. Подгружает.

Через пятнадцать минут выходим на нашей остановке и медленно волочим ноги в сторону дома. Молчим. Обе устали, измотаны, без сил.

Около подъезда вижу знакомый белый Мерседес. Лицо искажает мученическая гримаса и становится ещё холоднее. Губы синие и дрожат, промокшие волосы висят сосульками. Мы с мамой сейчас выглядим хуже некуда. Хочется отдохнуть, но я уже понимаю, что сейчас мне предстоит испытание Глебом. Когда до подъезда остаётся порядка десяти шагов, дверь машины открывается и из неё выходит разъярённый Миронов.

– Ты. Больше. Не останешься. Одна. Ни на минуту! – вбивает в меня каждое слово, как гвоздь в стену.

Переводит взгляд на маму и несколько осаждает свой пыл. Сжимает челюсти до скрипа зубов.

– Простите… – обращается к ней. – Вы идите домой. Мне нужно поговорить с Яной, – делает паузу. – По работе.

Мама находится в такой прострации, что даже на ответ, сейчас у неё нет сил. Молча кивает и скрывается за дверью подъезда. Глеб, проводив её взглядом, пинает под ногами случайный камушек. Выбивает из пачки сигарету. Берёт её, но тут же ломает пополам и выбрасывает себе под ноги.

– Готовься! Тебе, блять, конец, Яна Викторовна!

Грубо хватает моё запястье и тащит за собой в сторону съёмной квартиры.