Текст книги "Не тот муж"
Автор книги: Евгения Мэйз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Евгения Мэйз
Не тот муж
Глава 1
Я улыбаюсь, дочитывая последние строчки книги. Как жаль, что Рафаэль Сабатини не увлекся модой и не написал огромную серию книг о горячо любимом капитане Бладе. Я бы, будь он нашим современником, подписалась на него и ждала-ждала-ждала новой истории, бесконечно счастливая тем обстоятельством, что он пишет и будет продолжать делать это, радуя историями о невероятном капитане, Арабелле, Неде Волверстоне и Питте.
– Ида! К тебе! – послышался с коридора голос отца. – Здравствуй, Лиза!
– Здрасьте, дядь Паш! – здоровается подружка, а потом интересуется. – А вы чего такой хмурый?
– Проснулся только что, – отвечает привычно хмурый отец. – На смену собираюсь.
– Это вам мама передала вместе с приветом, – продолжает Лиза, шурша пакетом. – А Ида дома?
– Где же ей еще быть? Спасибо.
Я вздыхаю, поспешно поднимаясь с дивана и прохожу к полке. Папа проснулся и как обычно недоволен. Сейчас причина его «не настроения» в сонливости, а потом… Он будет просто недоволен тем, как мы живем.
– Привет, Ид! – здоровается лучшая подруга, приземляясь с разбегу на мягкий диван. – Ты все читаешь?
В мебели не осталось ни одной живой пружины, потому она даже не скрипит от такого варварского отношения.
– Привет! – говорю я, поспешно убирая книгу на полку.
Насмешки Лизки давно не задевают меня. Мы дружим с ней уже тысячу лет и она знает о моей любви к этому писателю.
– Что опять капитан Блад?
– Снова, – поправляю я, притворно хмуро.
– Таких как он не бывает, понимаешь? – говорит Лизка, подхватывая недавно сшитую мной подушку. – Смотрела новости?
– Да.
– Пираты остались только возле берегов Сомали, и они мерзкие! – продолжает подружка, теперь заставляя хмуриться по-настоящему. – Ни один не похож на твоего обожаемого Блада.
В этом она права. Интернет подтверждает ее слова на все сто процентов. Ни одного красивого пирата ни в прошлом, ни в настоящем.
– Все сплошь, как один самые настоящие обезьяны!
– А ты читала и знаешь какой он? – любопытствую я, вытаскивая из шкафа видавшую лучшие времена толстовку.
Лето в этом году не задалось – холодное и ветренное.
– Конечно! – с жаром отвечает подруга. – Мы же подруги, и я должна знать, что за мужики тебя привлекают.
Я понимаю, о чем она, но молчу, собираясь в библиотеку и слушая стенания Лизы. У них через полчаса будет технический перерыв. Директриса уйдет, и Маргарита Михайловна разрешит посидеть мне в интернете. Никакого «серфинга» у меня не намечается. Я планирую заниматься разговорным английским, а завтра наступит черед испанского. И так все лето, и весь год пока не наступит пора вступительных экзаменов.
– А ты куда собираешься? – любопытствует Лизка, приближаясь к старенькому комоду.
На коричневой потертой столешнице расположены мои девчачьи богатства – косметика, доставшаяся от мамы и подаренные ею же первые духи, старенькая шкатулка с заколками, альбом с рисунками, карандаши в органайзере и тетрадка с набросками собственных историй. Как же давно я ничего не писала – стало некогда. Подготовка к экзаменам в суперпрестижный ВУЗ съедает все мое время. Одна отрада – старые, списанные с полок библиотеки книги.
– Ты знаешь куда, – отвечаю я, решая, что надеть.
Джинсы или леггинсы со звездами?
– В библиотеку заниматься.
Одежды у меня не так много, но она качественная. Мама заботилась об этом. Втихаря от папы покупала в более-менее хороших магазинах, игнорируя его слова, что нужно экономить и закупать в магазине «Всё по 50 рублей». Там все что не купи разваливается через месяц.
– Ид, мама говорит, что это блажь и ты только время теряешь, – говорит Лиза, открывая уже пустой флакончик с духами. – Ты никогда не поступишь в МГИМО, даже если твой папа продаст почку.
Я шикаю на Лизу и одними губами прошу подругу говорить тише. Мне только не хватало, чтобы папа услышал. Иначе, очередного серьезного разговора мне не избежать. Чего доброго, запрет и не пустит никуда. Он грозит пока, но я-то знаю, что он может. Он отчего-то против поступления в престижное заведение. А почему именно не говорит. Только орет, что мне не место среди мажоров.
– Я поступлю!
– Где ты видела женщин-дипломатов? – спрашивает Лиза тем же шепотом. – Посмотри в Википедии – ни одной!
– Я поступлю и буду работать при консульстве или при дипломатическом корпусе, – сержусь я и тут же сбавляю тон. – Ясно?
У Лизки мечты попроще. Она будет поступать в МИСИС, как ее папа и мама. У нее и склад ума такой – математический. У ее папы там и друг работает. Он обещал помочь с поступлением.
– Посмотрим!
– Посмотрим! – отвечаю я в том же духе.
Но подруга не просто так отговаривает меня. Я понимаю ее отчасти. Мне бы тоже хотелось учиться с ней вместе и не расставаться никогда. Но только я гуманитарий и математику тяну на одной лишь упертости, а не из-за таланта или предрасположенности. Мозгами я пошла в маму, но никак не в старшего инженера папу.
– Ты не пойдешь ни в какую библиотеку, – внезапно говорит притихшая Лизка. – А знаешь почему?
– Пой… Почему?
Кажется, что она специально дождалась момента, когда я буду при полном параде «ботанички» и преподнесла эту новость.
– В город приехал сама-знаешь-кто и ты сейчас мигом передумаешь надевать свою уродливую толстовку.
В другой раз я бы непременно обиделась бы на такую оценку моей одежки, но не сейчас. Мое сердце радостно подпрыгнуло, опустилось на место и забилось как бешеное.
– Костя? – спрашиваю я шепотом и тут же вскрикиваю, потому что подруга не отвечает. – Костя? Да? Да?! Что ты молчишь?!
– Да, – улыбается подружка, поправляя новенький топик. – Твой ненаглядный Краснов.
– Где ты видела его? – спрашиваю я, а сама бросаюсь к шкафу, распахивая его платяную часть. – Почему он не позвонил мне?!
– В соседнем дворе, – отвечает жутко довольная подруженция, хихикая над моими метаниями у гардеробной. – Не бери этот сарафан – он детский!
Я соглашаюсь с ней. Совсем немного платьев в моем гардеробе, но из большей их части я выросла. А те, что остались… В таких только на утренники ходить. Да дипломы за участие в олимпиадах получать. Как вспомню тот позор! Стыдно!
– Может, потому что у тебя телефон не работает? Я пыталась тебе дозвониться, позвать погулять и ничего не вышло.
– Да?
Я не верю подруге, бросаюсь в прихожую, чтобы проверить аппарат.
О, да! В нашем доме много допотопных вещей, а все, потому что мы живем всем самым необходимым. Я не ропщу! Я все знаю и понимаю. Но телефон? Раз мы не можем позволить себе смартфоны и даже простенькие трубки-«раскладушки», то зачем отключать этот?
Трубка молчит, отказываясь выдавать протяженные гудки и летит на рычажки.
– Пап! – кричу я в сторону кухни. – У нас телефон не работает!
– Должен! – бурчит отец и судя по голосу с бутербродом во рту.
Однако, аппарат не работает вовсе не из-за неуплаты. Кто-то взял и срезал кабель.
– Наверняка, электрики, – шепчу я, вспомнив, что соседи накануне меняли счетчики. – Задели.
– Не страшно, – отвечает папа. – Я о своих сменах знаю наперед.
– Ты знаешь, а я?! – не выдерживаю я. – Мне ведь звонили!
Что он все о себе, да о себе! А я? Совсем не считаюсь?!
– Так ведь у тебя каникулы!
– Папа мне семнадцать! – шепчу я, осознавая, что Лиза все равно все услышит. – У меня есть друзья и знакомые!
Папе ничего не страшно и беды мои ему кажутся глупыми, а мне Костя звонил. Он всегда так делает – стоит приехать в наш Зеленоанск. Мы договариваемся о занятиях и даже гуляем несколько дней, прежде чем о его приезде узнают все и переманивают его у меня.
– Ну как? – спрашиваю я, покрутившись возле зеркала.
– Джинсовку накинь, тогда норм, – комментирует подруга, подходя ко мне.
Сама знаю, что не очень, но слова-приободрения мне не помешают. Косте никогда не было важно, как я одета. Что радовало меня. Нашу семью нельзя назвать богатой и даже среднего достатка.
Я заставила улыбнуться своему отражению в зеркале.
Куда больше меня расстраивало другое – он не смотрел на меня, как на девушку. На «свою» девчонку, партнера для спаррингов, соседку по двору – да, но только заинтересованные взгляды он бросал на других. Я улыбалась и делала вид, что мы друзья, но сама жутко хотела понравиться ему.
Пока у меня ничего не выходило.
Ведь я отличалась от рано оформившихся девчонок. У них уже выросло все, что должно было вырасти и округлились все нужные места. А я так и продолжала быть худой, как спичка, с острыми коленками. До недавнего времени так выглядела и Лиза, но этой зимой все стало меняться, и она стала ловить заинтересованные взгляды парней. Мне же только и оставалось утешаться ростом, длинными ногами и гриве светлых волос. Но последнее было таким себе утешением. Я чувствовала себя невзрачной, как мышь.
– Цыпленок, – выдала я сокрушительно, посмотрев на свои угловатые коленки. – Самый настоящий цыпленок.
– Моя мама говорит, что ты красивая, – говорит Лизка, подводя блеском губы. – Как твоя мама!
Все родители так говорят. Зоя Васильевна знает меня с детства. Мы ведь с Лизкой с садика дружим, а потому и относится ко мне, как к дочери. Особенно это стало ощущаться после смерти мамы. Она то накормит меня лишний раз, то поинтересуется моими делами в школе, то проведет какую-нибудь поучительную беседу.
– Мама у меня была красавицей, а я ее тень, – отвечаю я, отворачиваясь от отражающей поверхности. – Но приятно!
Я улыбаюсь, напоминая себе о том, что надо радоваться тому, что Костя дружит вне зависимости от своей популярности и от того какой у меня размер груди.
– Пошли к моему пирату?
Подруга хмыкает сравнению.
– А как же библиотека, а Карамзина? – спрашивает Лизка, просовывая ноги в балетки. – Подготовка к экзаменам?
– Заткнись, – говорю я, стоит нам выйти в подъезд. – Это же Костя!
Глава 2
Я почти что бегу и едва не теряю балетки. Я останавливаюсь на мгновение и прошу себя не торопиться. Я ведь уже не маленькая, чтобы бежать к нему со всех ног и терять сандалики. Такого не было никогда с Костей, но было с другим мальчиком, с которым я дружила в детском саду. Его, кстати, звали Коля. У меня какая-то зависимость от буквы К.
– А вдруг он не звонил? – спрашиваю я, завидев компанию ребят издали. – А я как дура бегу к нему!
– Не дрейф! Он же всегда так делает?! – успокаивает меня не отстающая Лизка. – Просто он позвонил, и никто не взял трубку.
Всегда. Вот только я как жутко неуверенный в своей красоте (не уме!) человек сомневаюсь в том, что этот невероятно популярный и симпатичный, а еще умный и эрудированный парень может всерьез общаться со мной.
– Тогда он понял, что всё без толку.
Но вновь напоминаю себе, что дружба – это тоже серьезно. Не может быть, чтобы ему было интересно проводить время со мной только из-за фехтования. Хотя он всегда так вежлив. Ни одну девчонку словом не обидел. Каждой уделит внимание, улыбнется и поинтересуется чем-то. Вот и Лизка чувствует себя увереннее после общения с ним. Но ведь с ними он не встречается по утрам, чтобы пофехтовать на палках?
– Опять думаешь об этом? – спрашивает Лиза, угадывая мои мысли. – Что не нравишься ему?
– Это так заметно? – спрашиваю я, останавливаясь и делая размеренный вдох. – Не без этого.
– Да, ты становишься мрачная в такие моменты.
Лиза корчит рожи, показывая, как именно я выгляжу. Сначала я цокаю на нее, а потом улыбаюсь и даже смеюсь, дергая подбородком в сторону компании неподалеку.
– Пойдем! – говорю я, стараясь добавить в свой голос силу и оптимизм. – Они уже заметили нас!
– Никакие мы не ботанички, мы нормальные и целеустремленные девчонки, – говорит Лизка, поравнявшись со мной. – Правда, Ида?
Нормальные. Только на уме у нас учеба, а не гулянки. Вместо того, чтобы слоняться по городу в компании ребят, да пить пиво на детских площадках, как это делают другие мы сидим за учебниками допоздна и бежим на «допы» в соседнюю школу. Все, чтобы не огорчать родителей и поступить после школы ни куда-нибудь, а туда куда хочется. Чтобы потом работать по профессии, а не менеджерами по продажам или страховщиками, которые оббивают двери наших квартир и подъездов.
– Чего надо, малявки? – спрашивает Вика, окинув нас быстрым взглядом. – Песочница в другой стороне.
– Ха-ха-ха! Остро! Сочно! – смеется Катька, оценив шутку подружки. – Куличики и формочки во дворе за углом.
Костя оборачивается к нам. Лизка краснеет, а вместе с ней и я. Но я держусь и заставляю держать руки в карманах, а не тянуть футболку вниз, стараясь прикрыть что-то. Эта расфуфыренная кукла совсем обнаглела! Думает, если накрасилась подделками с «AliExpress», то всё – королева мира!
– Мы, между прочим, с тобой в одном классе учимся, – отвечаю я старательно спокойным голосом, а потом смотрю на Костю. – Привет!
– Правда? – тянет издевательски Вика. – Раньше я тебя не замечала.
Но я уже не слушаю ее. Если размалеванная Катька еще поворачивается к своей тонированной по всем правилам подруге, то Костя смотрит на меня и улыбается теплой улыбкой. Глядя на него и улыбаясь в ответ, я перестаю думать обо всем плохом. Лето вновь превратилось в лето.
– Привет, Ида!
– Привет, – говорю я, а у самой теплеет на душе. – Не знала, что ты приехал.
– Я звонил.
Костя дергает плечом, а я смотрю на него и в очередной раз задаюсь вопросом: как можно быть таким красивым? Кажется, сама природа помогает ему в этом, взлохмачивая волосы ветром и демонстрируя его то с одной, то с другой привлекательной стороны. Тени скачут в его голубых глазах, в которых застыло выражение улыбки.
– У нас телефон отрезали.
– А на смартфоны у вас денег нет?
Костя бросает взгляд на все никак не успокаивающуюся Вику и говорит ей короткое «перестань!» Этого достаточно, чтобы вредная девчонка замолкла и перестала лезть в наш разговор.
– Час назад снялся с поезда, провел время с родными и сразу к тебе.
Я приподнимаю брови, не понимая, что ему помешало дойти до меня. Объяснение сердит, потому что не выглядит правдоподобным. Я знаю расписание наших электричек и по всему выходит, что он в городе уже несколько часов как.
– Зацепился с девчонками, – объясняет он, смяв губы. – Узнал, чем живет наш милый город.
Меня смущает то, как он смотрит на меня – как будто знает о чем я думаю сейчас. Он всегда такой – взрослый, умный и проницательный.
– Мы ждем парней и едем на реку! – перебивает так и не успокоившаяся Вика. – Правда, Кость?
– Правда, – он переводит взгляд с меня на Лизу и обратно. – Хотите с нами?
Вика и Катя против нашей компании. Это стало понятно с самой первой секунды нашего нахождения у турника.
– Найдется местечко, но только одно, – говорит Вика в ответ на его вопросительный взгляд. – Лиз, хочешь с нами?
Я перевожу взгляд на Лизу. Подруга растерялась, не ожидав, что ее втянут в эту беседу. Но куда больше оторопела я, услышав:
– Ид, ты ведь не возражаешь?
Я еще как против. Так против, что к глазам и к горлу подступили слезы. Я совсем не ожидала предательства подруги. Они сейчас уедут и оставят меня одну. Не с кем будет поболтать о произошедшем и…
– Нет. Езжай конечно же.
– Тогда до завтра? – говорит Костя, перетягивая внимание на себя. – На нашем месте?
Я киваю и продолжаю движение дальше, хотя мне даже не нужно в ту сторону. Библиотека в другой стороне, как и моя комната, как и находящиеся в ней конспекты.
– Не знала, что ты знаком с ней! – тянет Вика, продолжая делать вид, что мы не знакомы с ней. – Она ведь мелкая!
– Да она бегает за Костей! Правда, Лиз?!
Вечная подвывала Катька портит всю Викину легенду. Я же иду, стараясь не прибавить шагу, когда как на самом деле хочется побежать и ни куда-нибудь, а домой, зарыться в подушку и зареветь.
– Они дружат, и никто ни за кем не бегает.
Я продолжаю идти, стараясь не прислушиваться к тому, что творится позади.
– Отстаньте, – отвечает Костя, смеясь при этом. – Мы с ней друзья.
– А с нами?
– И с вами, – соглашается Костя.
Это последнее, что я слышу, отпрыгнув от невесть откуда появившейся и круто взявшей «пятерки».
– Смотри куда прешь, мелкая! – кричит Артем, оглядев меня с головы до ног.
Пока я такая – тощая и немодная я всегда буду для них такой.
– Ты чего такая хмурая, а Ида? – спрашивает меня Маргарита Михайловна, проведя ладонью по волосам.
Я даже не заметила, как дошла до библиотеки, как свернула и нашла другой путь до обители знаний, минуя двор с кинувшей меня подружкой.
– Ничего, – говорю я, а сама готова разрыдаться. – Просто!..
– А вот по голосу совсем не просто, – отвечает Маргарита Михайловна мягким голосом. – Что случилось-то?
Я качаю головой, но слезы не желают расходиться, и я просто смотрю в лицо женщины, надеясь, что хоть так она поймет все. Но так не бывает. Людям нужны слова, чтобы они не придумали невесть что.
– Тебя обидел кто?
– Лизка с девчонками уехала и оставила меня одну, – выдыхаю я с прорвавшимися рыданиями.
– Фу ты! – отмирает Маргарита Михайловна. – Я думала, что что-то серьезное.
– Это серьезное, – говорю я, а сама стараюсь не разозлиться. – Мы дружим вместе с детского сада, а они ей никто!
Со взрослыми всегда так – проблемы детей не кажутся им требующими пристального внимания. А зря! Почему им так трудно понять, что наша жизнь – это параллельная реальность? Их прошлое, которое они пережили и наше настоящее-будущее одновременно?
– Она предала меня, понимаете?
– Может она пошла в разведку? – спрашивает женщина, протягивая мне платок для скатившихся слезинок. – Узнает, что и как, да почему, а потом расскажет тебе?
Я фыркаю. Да все знают, что там и как. Там даже шашлыков нет. Дешевые сосиски, пиво и жареный хлеб.
Глава 3
Я не ожидала предательства Лизки, но как казалось все худшее было впереди, а именно на следующий день после случившегося, когда я пришла на пустырь за закрывшимся кирпичным заводом.
– Привет, Ида! – здоровается Костя, поворачиваясь ко мне и улыбаясь во все свои тридцать два идеальных зуба.
Поступок подруги отошел на второй план, ведь я предвкушала, как проведу время в компании Кости – интересно, весело и вприпрыжку через многочисленные препятствия. На заброшенной территории отгрузочной площадки хлама всегда хватало, но не тут-то было!
– Привет, – отвечаю я, со стремительно покидающем меня энтузиазмом. – А они что тут делают?
Под «они» я имею в виду всю ту же Катьку, Вику и еще пятерых человек разместившихся по периметру. Две стервы в неполных шесть утра уже при полной боевой раскраске – макияж, завитые локоны и лица такие, как будто они не спали, а готовились всю ночь! С ним заспанные пацаны и одну Богу известно, что заставило их подняться в такую рань.
– Не знаю.
– Не знаешь? – переспрашиваю я, удивившись этому ответу.
Он ведь вместе с ним тусуется. Как это не знает?
– Это же не секрет? – спрашивает Костя, проводя рукой по помятому лицу. – Но, если ты думаешь, что это я им сказал, то ты ошибаешься.
Он подходит ко мне. Я ожидаю, что он вздернет мой нос. Но Костя делает это с опозданием. Сначала он смотрит на мои сиськи. Отчего я краснею. Там должна быть грудь, а не два невразумительных бугорка. Мне приятно и неприятно это внимание одновременно. С одной стороны славно, что он решил посмотреть на меня, как на девочку, а с другой стороны плохо, что он ее во мне так и не увидел.
– А кто сказал? – спрашиваю я неуверенно, глядя на него снизу-вверх.
Он жмет плечами, а я оглядываю всех присутствующих и понимаю, что не вижу Елизавету. Предательница решила не приходить и не смотреть мне в глаза. Стыдно ей, наверное.
– Может ты боишься, что я сделаю тебя? – спрашивает парень, сдергивая с прутика остатки листвы. – Потому против свидетелей нашей тренировки?
Хорошая шутка. Он еще не выигрывал никогда. В каждый свой проигрыш бурчал о том, что надо больше тренироваться, но видимо быстро забывал об этом, когда возвращался в столичную жизнь.
– Еще чего! – отвечаю я, улыбаясь. – Не в этой жизни!
Но как бы ни была я смела на словах окружение из злобных гарпий пугает меня. Они не подначивают, а проходятся по моей внешности с ног до головы. Я не испугалась насмешек и-за того, что фехтую, но сдрейфила, когда дело коснулось внешности.
– Давай уродина! – кричат знакомым голосом, но я стараюсь не смотреть в ту сторону и быть выше этих малолетних кретинов. – Это твой единственный шанс показать, что ты чего-то стоишь!
По мне проносится такой мощный озноб и чувство ярости, что я готова броситься на Катьку и надавать ей своей веточкой по лицу. Ненавижу быть подростком! Ненавижу юношеские прыщи! Ненавижу, что приходится терпеть и выслушивать дельные советы взрослых, которые работают, но отчего-то через раз.
– Давай же, Ида! – восклицает веселящийся Костя. – Не думай про них!
Легко ему говорить! Они же не его обсуждают и не над ним смеются. Не он посадил их в лужу накануне и не на нем они будут отрываться в школе.
– Никого нет! – кричит парень с горящими глазами, наступая на меня вновь и вновь. – Никого!
Его прутик то касается меня, то проходится по рукам, то колет в бок, то в бедро, то в ягодицу. Зрители ржут над этим, а я все никак не могу успокоиться и вспомнить обо всем чему учил покойный Яков Степанович.
«Голова должна быть холодной, Ида! – говорил он, глядя на мои первые броски в его сторону. – Никаких эмоций!»
Руководитель секции по фехтованию так и не доучил меня. Потренировал полгода, а потом скончался. Он был стар, а еще очень болен и, может быть, не взялся за мое обучение, если бы не попросившая его мама. Не папа. Он по неизвестной мне причине каждую ее идею воспринимал в штыки.
– Шухер! – заголосили пацаны. – Шухер-шухер-шухер!
Я не поняла, что случилось, но неожиданно крики вокруг смолкли, но я не успела обрадоваться, как и привести себя в состояние «внутреннее умиротворение». Мне обожгло щеку, а Костю приподняло в воздух. Виной тому была не магия, конечно же. А некто кто взял моего партнера за шиворот и рявкнул на него так, что заложило уши.
– Может попробуешь со мной?!
– Отпусти, с***!
Высокий мужчина встряхнул Костю еще раз, а потом отшвырнул его в сторону. Это впечатлило. Как и то, что Краснов ругнулся матом. Но если оставить это (уверена он выдал это из-за потрясения) Костя никогда не был щупленьким. Он с первого дня приезда в город отличался атлетичным телосложением. Что говорить про сейчас, когда он поступил в ВУЗ и принялся ходить в качалку.
– У нас спарринг! – крикнул «мой пират» где-то позади. – Я не сделал ничего такого!
– Спарринг?! Да на ней места живого нет!
Не видя Костю, я смотрела на великана, который застил собой все. Слава богу, кстати говоря! Мне совершенно не послышались в голосе друга трусливые нотки, и я ни в коем случае не хотела увидеть его таким. Это кто-то другой! А Костя Краснов не боится ничего!
– Ты как? – спросили у меня. – Сильно болит?
Я успела сжаться от предвкушения чего-то, хотя было абсолютно ясно что он не сделает мне нечего.
Иначе, зачем нужно было заступаться?
А потом и удивиться произошедшей метаморфозе – пылающий негодованием и, кажется, испускающий молнии титан стал обыкновенным человеком. Голос его и тот стал другим – мягким, но не с прошедшими рокочущими интонациями.
– Все нормально, – прохрипела я и утерла щеку, тут же посмотрев на свою ладонь. – Он правду сказал.
Кожа была влажной. Но только не в слезах, как показалось мне с испугу, а в крови. В крови!
– Спарринг? – уголок мужчины дернулся в сторону. – Ну-ну!
Вместо того, чтобы отойти он наклонился ко мне, поставил на ноги и оглядев меня критичным взором, снял пиджак и накинул его мне на плечи.
– Все правда хорошо, – промямлила я, схватившись за плотную ткань, чтобы она не соскользнула с меня.
Только после этого незнакомец поднял меня на руки, словно я не весила ничего.
– Отпустите меня! – потребовала я тут же, испугавшись неожиданного кульбита. – Пожалуйста!
Мужчина сделал вид, что не услышал меня, вышагивая куда-то. Так же как не было никакой возможности высвободиться из его рук. Держал он крепко и все что мне оставалось так это смотреть на него или озираться по сторонам.
Я предпочла второе. Сразу же, как только поймала его взгляд, когда остановилась на его виске с пульсирующей жилкой, смутилась и перевела его на ему на шею. Голубой цвет рубашки красиво контрастировал с его загоревшей кожей, а идеально наглаженный воротник, его прямые линии, как-то подчеркивали правильные черты его лица.
– Сбежали твои зрители, не волнуйся, – проговорили у меня над головой, кажется, с насмешкой.
Он молчал, когда я смотрела на него, но подал голос, когда я перестала делать это. Как так? Вернее… Что не так?
– Я и не переживаю, – ответила я и еще раз попросила. – Отпустите меня, пожалуйста.
– Сначала приведем тебя в порядок, а потом отпустим, – ответил мужчина, продолжая нести меня куда-то. – Не иначе.
Отчего-то это рассердило меня. Со мной никогда не происходило ничего подобного. А если я просила что-то, то люди так или иначе делали требуемое. Мама, кстати говоря, смеялась и говорила, что всему виною гены. Она тоже так могла. У нее даже «суперспособность» была – вытворять подобное без слов, а одним лишь взглядом.
– Давайте вы сначала поставите меня на землю? – предложила я, растянув губы в милой улыбке. – А потом я решу стоит ли мне идти с вами!
Он как-то по-особенному посмотрел на меня, опустил глаза и задержал взгляд на нижней части моего лица, потом усмехнулся чему-то и продолжил шествие, как ни в чем не бывало.
– Современная молодежь, никакого уважения к спасителям! – только посетовал он перед собой.
Я уже раскрыла рот, чтобы сказать ему, что его никто и ни о чем не просил, но тут же закрыла его. Я ведь так часто думала-грустила о том, что как же жаль, что ушли в прошлое хорошие манеры, мужчины с благородными порывами и дамы от одной улыбки которых теряли голову кавалеры всех королевств вместе взятых. А теперь своим поведением я рискую испортить, быть может, главное воспоминание всей моей жизни.
– Вы сказали, что поможете мне привести себя в порядок, – заметила я, закутавшись в дивно пахнущий пиджак.
Автомобиль, к которому подошел мой спаситель, был под стать ему самому – такой же огромный, как его владелец. Взгляда мельком хватило, чтобы оценить его агрессивный дизайн, а потом оказаться в салоне цвета шоколада. Банальное сравнение, но другой ассоциации у меня не нашлось.
– Все именно так, но только я не врач, юная леди, – сказал он, едва удостоив меня насмешливым взглядом, и обратился к водителю. – Дэн, отвези нас в клинику, надо, чтобы врачи осмотрели ее.
Я офигела от услышанного, но куда больше удивилась тому, что кроме нас в авто был водитель. Не успела назвать себя тупицей, как поняла, что удивилась дважды, а то и трижды. Мужчина говорил по-французски.
– В этой дыре ведь есть приличные лекари? – сказал он, поморщившись, а потом обратил внимание на меня.
Я смотрела на него во все глаза. Понимаю, что выглядела как форменная дурочка. Ну подумаешь – он говорит на французском! Если бы на латыни – другое дело. Но ничего не могла поделать со своим выражением лица.