Текст книги "Смерть в квадрате"

Автор книги: Евгения Кретова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10

День выдался долгим. После дневного сна погуляли в парке, Настя освоила деревянную горку, потом играла в песочнице. Там же, едва отмыв ручки и лицо, перекусили – спасибо тому человеку, который придумал детское пюре помещать в мягкие тетрапаки, из которых содержимое можно пить, не используя ложки и не пачкаясь. Вышли к морю уже около шести вечера, когда линия горизонта окончательно смешалась с небом и серебрилась розовым.

Настя была настроена решительно – ловить «барашки», поэтому Аделия, подхватив дочь, спустилась вниз, к набережной, и прошла к береговой линии. Вечер был приятный, от моря тянуло прохладой, но вода была еще теплой, еще хранила летнее солнце, расплавленное в ее волнах. Осень до этого уголка еще не добралась, она только-только коснулась верхушек деревьев, но кипарисам это было без разницы, а потому они стояли такие же зеленые и источали тонкий хвойный аромат. Отсюда, с высокого берега, был хорошо виден отель – окруженный пальмами и розовыми кустами белоснежный комплекс в современном стиле с колоннадами, плоскими крышами и стройными балюстрадами. Почти белый ракушечник оттенял молочную белизну стен, а посыпанные белым гравием дорожки добавляли сказочности.

На открытой веранде кафе сейчас было малолюдно. У крайнего ко входу столика сидела заметная даже на таком расстоянии фигура Валентины. Вероятно, она потягивала коктейль в ожидании Аделии.

Странно, что эта активная во всех смыслах женщина снова сидела в одиночестве. Это удивило Аделию: дочь опять сбежала с новыми знакомыми, оставив не в меру удушливую мать скучать в обществе случайной знакомой? Хотя, может, с дочерью Валентина вела себя иначе. Аделии, правда, верилось в это с трудом – есть такой тип людей, которым до всего есть дело. Это не плохо, нет. Просто иногда слишком навязчиво.

Аделия вздохнула, присела на теплый еще от солнечного полдня, камень. Вытянула ноги.

Мысли возвращались к Валентине. Она так много рассказывает о своей дочери. Нелличка то, Нелличка се. Гостиная их номера завалена вещами Неллички: тут и сумочки, и туфли, исключительно новые, буквально с иголочки. Девушка представлялась купающейся в материнской любви, избалованной ею, не ценящей ее – как еще объяснить вечное отсутствие дочери?

Аделия посмотрела на свою – Настя намочила подол платья.

– Пойдем, Настюш, в номер… Боюсь, ты простынешь.

– Нет, – дочь упрямо мотнула головой.

«Интересно, когда она вырастет, она тоже будет избегать общения со мной?», – с грустью отметила Аделия и поднялась. Протянув руку Насте, она бережно сжала прохладную ладошку.

– Кто первый до во-он той пальмы? – она лукаво улыбнулась.

Дочь, конечно, с удовольствием проглотила наживку – вырвалась из рук и побежала, сверкая пятками, в сторону отеля.

У пальмы оказались одновременно. Но само собой Настя успела коснуться ее первой и визжала:

– Я первая! Я первая!

Аделия не спорила. Валентина, заметив их, махнула рукой, привстала.

– Мы сейчас переоденемся, – крикнула ей Аделия, кивнув на дочь, – и спустимся.

В самом деле, не станет же она, подобно Нелличке, прятаться от Валентины.

Минут через двадцать спустились в кафе. Настя заказала большой десерт с печеными яблоками и мармеладом, Аделия – кофе. Разглядывая пышную пенку, Аделия спросила:

– Вы сегодня не пошли на пляж? Скучаете…

– Наслаждаюсь летом, – женщина улыбнулась. Как показалось Аделии – натянуто.

– А что же Нелли?

Упоминание дочери заставило Валентину вздрогнуть и побледнеть, взгляд заледенел – на мгновение, которое, впрочем, не ускользнуло от внимательного взгляда Аделии. Все-таки читать по лицам то, что от нее хотели скрыть, было ее профессией. Принесли заказ, минутная передышка позволила Валентине вернуть самообладание.

– Так что же Нелли. Я ее никогда не вижу рядом с вами…

– Да что ей со мной сидеть, – та отмахнулась. Плечи стали напряженными. Женщина обхватила полупустой бокал махито, смотрела в пустоту за спиной Аделии.

– Вам нехорошо?

Валентина очнулась, качнула головой:

– Нет, все в порядке. Молодость так стремительна, когда-то и я предпочитала бы путешествия пляжному отдыху с матерью, – она виновато улыбнулась, будто извиняясь за такое нелепое оправдание.

– У нее здесь есть друзья?

– Нет, с чего вы взяли? – Валентина смогла, наконец, посмотреть на нее в упор.

Аделия отвлеклась на дочь – подала ей салфетку.

– Просто сегодня довольно рискованно гулять день и ночь напролет в незнакомой компании, современная молодежь довольно осмотрительна.

Валентина бросила на нее колкий взгляд:

– Хотите сказать, что моя дочь – гулящая?

Ее губы задрожали, на шее высыпали пятна. Спина выпрямилась, а ноздри хватали воздух. Аделия поторопилась ее успокоить:

– Ничего такого не имела в виду… Просто, это ведь небезопасно.

Валентина, будто воздушный шарик, в одно мгновение сдулась:

– Ох и не говорите. У меня все сердце извелось, но как я ее могу рядом с собой удержать. Ей интересна жизнь, приключения, новые места, впечатления…

– До тех пор, пока не попадет в неприятности, – пробормотала Аделия, но тут же спохватилась: – Молодость опрометчива, после того, как неприятность случается, сразу приходит на ум, что тебя предупреждали. Сама такая, – она обезоруживающе улыбнулась.

Валентина вздохнула. Она выглядела расстроенной и подавленной, и определенно волновалась за дочь.

– Но накручивать себя тоже не стоит, – отметила Аделия. – Она звонит? Звонит. Заглядывает? Заглядывает. И как я понимаю не первый день и все в одной и той же компании, значит, нормальные ребята.

– Я ее больше по соцсетям вижу, – глаза Валентины стали влажными, лицо потеряло четкость. Она моргнула, на щеках, под глазами, остались черные точки от влажной туши. – Это так тяжело… Они такие хорошенькие, когда маленькие.

Валентина умильно посмотрела на уплетающую десерт Настю. Та размазывала варенье по щекам.

Аделия улыбнулась, достала влажную салфетку из сумочки, протянула дочери.

– Да, когда дети маленькие, проблемы такие же маленькие, как они…

– И чем старше, тем больше проблемы, – продолжила за нее Валентина и, наконец, рассмеялась – да-да, слышала об этом. Маленькие детки – маленькие бедки. Но знаете, что я вам скажу, взрослые дети – это совсем не лотерея, это то, что мы с вами в них вложили в детстве.

Аделия мягко улыбнулась:

– Хотите сказать, что не дали чего-то Нелли, что она предпочитает отдыхать порознь?

– Тяготится моим обществом – вот то, что вы должны были сказать, и, безусловно, собирались это сделать…

– Вовсе нет, – Аделии стало неловко.

Валентина лишь отмахнулась:

– Ой, ну что вы. в самом деле, Адочка, я взрослая женщина, неужели вы думаете, что я настолько глупа, чтобы не заметить, как вы старательно делаете вид, что не видите меня и не слышите, когда я вас окликаю, – она горестно вздохнула и подперла щеку кулаком. – Что, думаете, я не понимаю? Я – старая скучная тетка, вам мое общество ни к чему. А мне без вас – хоть волком вой.

И она смахнула посеревшую от туши слезу. Чертыхнулась, обнаружив пятна на пальцах, полезла в сумочку, бормоча:

– Совсем раскисла, старая…

Она промокнула под глазами, шумно подула на свое лицо. Приказала строго:

– Все! Никаких слез и страданий!

Аделия наблюдала за ней, и неприязнь, перемешанная с раздражением, медленно таяла, обращаясь сочувствием. Ей в самом деле стало очень жаль эту растерянную женщину, которая проводит дни в ожидании возвращения своей дочери.

– Простите меня, – она протянула руку и положила ее поверх руки Валентины.

Та отмахнулась, положила другую руку поверх ладони Аделии:

– Да что там, кто помянет, тому глаз – вон, как говорится, – она шумно шмыгнула носом. – Что там ваш супруг, возвращается?

И вот теперь заплакать оказалось впору Аделии.

– Нет, задерживается…

Но, вопреки ожиданиям, Валентина не стала комментировать его задержку. Отметила:

– Ну, ничего, приедет, куда он денется… А что у него за работа?

У Аделии сжался внутри огненный комочек – обещание никому не говорить о работе Макса.

– Он следователь, – доверительный разговор сделал свое дело.

Огненный комочек внутри насторожился, наблюдая за реакцией Валентины. Ничего особенного. Женщина внимательно оглядела Аделию, бросила взгляд на Настю и пробормотала «Как хорошо». Что именно «хорошо», Валентина не пояснила, но выглядела так, будто именно этого ответа и ожидала. Аделия ловко заполнила затянувшуюся паузу, спросив:

– Покажете вашу дочь?

Валентина, чуть помедлив, вытянула из сумочки мобильный и нашла в соцсети страничку дочери. На Аделию смотрела ухоженная брюнетка, точно знающая себе цену и неуловимо похожая на кого-то.

Глава 11

Челябинск встретил его проливным дождем. Город, расчерченный ровными квадратиками, будто бы подобрался в ожидании зимы, и теперь поглядывал на вечернее небо, мрачнея с каждой минутой. Густо-серые тучи громоздились над ним, расправляли массивные плечи, а сквозь редкие проблески просвечивало стальное небо. Суровый от природы, город не слишком баловал своих гостей разноцветьем: свои уже давно привыкли к его сдержанной красоте, а перед чужими он не стал бы расшаркиваться. Багрово-желтые островки парков стояли, присмирев, ожидая обещанных к ночи заморозков.

А на фасаде здания аэропорта искрились, отражаясь в дождевых лужах, новогодние гирлянды.

Макс замер на верхней ступени трапа – промозглый ветер немедленно забрался за шиворот и всплакнул. Макс поднял воротник и спрятал руки в карманах легкой куртки – он пожалел, что не заехал домой и не взял с собой свитер.

Что ж, в здании аэропорта должно быть теплее. Он поторопился к автобусу.

В прежние времена ему бы пришлось плутать по просторному зданию прежде, чем он бы нашел нужное, сейчас же удобная система навигации делала путешествие в любой уголок страны делом приятным и беззаботным. Он как раз шел по стрелочкам в сторону отдела полиции, поглядывая на украшенные к Новому году елочки, свисающие с потолка массивно-серебристые снежинки, когда ему навстречу вышел худощавый брюнет и протянул руку:

– Максим Иванович Александров? Капитан юстиции Федорченко, Глеб Игоревич. Можно просто Глеб… – он обезоруживающе открыто улыбнулся. – Меня предупредили, что вы приедете, обещал помочь.

Макс был впечатлен:

– Помочь? Ничего себе, это Бочкин так расстарался?

– Бочкин? – челябинский следователь был, кажется, удивлен. – Нет, ваше руководство решило посодействовать. Говорят, от отпуска вас отвлекают…

И он понимающе улыбнулся.

Решили перейти на «ты». Они шли в сторону линейного отдела полиции, Глеб предложил зайти в кафетерий, выпить по чашечке кофе.

– С утра на ногах, не завтракал еще даже, – он виновато пожал плечами, жестом пригласив в уютное и неожиданно немноголюдное кафе с пока еще осенним меню: тыквенный раф, яблочный штрудель…

Глеб сел у стены, устроившись за круглым столиком лицом ко входу. Максу не очень хотелось располагаться спиной ко входу – как ни говори, но годы службы кричали об осторожности и о том, что всегда стоит знать, кто подбирается к тебе со спины. Сел рядом.

– Здесь сносное латте, – без удивления в голосе отозвался Федорченко.

К ним подошла официантка, записала нехитрый заказ. Макс задумался, хочет ли он перекусить чем-нибудь более существенным, чем сносный кофе. Прислушавшись к себе, понял, что от усталости кусок в горло не лезет. Отрицательно качнул головой.

Когда девушка вернулась к барной стойке, Глеб уточнил:

– Ну, рассказывай, – он заговорщицки улыбнулся.

Макс положил локти на стол, насупился. Он понимал, к чему клонил капитан Федорченко.

– Хочешь понять, из-за чего сыр-бор? – Глеб кивнул. Им принесли кофе, он развернул к себе чашку и сделал небольшой глоток, поглядывая на Макса из-за ободка с лукавой усмешкой. – Да я сам, честно говоря, в шоке… Мы с женой отправились в отпуск, ее чемодан потеряли, а когда нашли, внутри оказались чужие вещи…

– Все-все?

– Нет, частично чужие, у супруги вытащили косметичку…

– Гады какие…

Макс усмехнулся, кивнул:

– …Однозначно… А вместо них подкинули сверток с окровавленной одеждой. Криминалисты обнаружили фрагменты тканей, считают, что с таким ранением жертва не выжила. И теперь, значится, ищем мы этот труп. В Москве вроде все чисто, трупов с искомыми травмами не обнаруживали.

– Так в Челябинске тоже. Мы отвечали на запрос из Сочи, – Глеб сделал еще один глоток и поставил чашку на стол, взял в руки салфетки и принялся ее рассеянно скручивать трубочкой.

Макс кивнул. К своему кофе он так и не притронулся, продолжая неторопливо поглаживать теплый глянцевый бок и разглядывал золотистую, уложенную затейливым узором пенку:

– Знаю, но версию-то надо отработать. Подходящего трупа нет, а следы могут остаться.

– Ты ищешь того, кто подкинул вещи, – Глеб понимающе кивнул. – А чего Москва суетится? Ну сколько таких дел…

Он внимательно посмотрел на Макса. Тот молчал.

– А я скажу тебе… Твое начальство считает, что окровавленные вещи оказались в чемодане твоей жены не случайно, – он снова отпил кофе, на этот раз избегая взгляда капитана Александрова.

Макс не выдержал:

– Ты продолжать собираешься или что?

Глеб вернул кружку на стул, на дне осталась темно-коричневая густая, будто трясина, жижа.

– Ты в самом деле не понимаешь? – он посмотрел на Макса. – Твое руководство считает, что окровавленные вещи оказались в твоем чемодане не случайно.

– Не в моем, а в чемодане жены, – автоматически поправил Макс.

– Тем более.

Глеб позволил Максу пропустить новую информацию через себя и осознать.

– Да не…

Макс попытался отшатнуться, но смолк на полуслове: в его чемодан вещи не могли подкинуть, потому что не было его чемодана, он летел с рюкзаком, который он забрал как ручную кладь в салон самолета. Как и сумку Насти.

«Получается, они следили за нами?», – тревожно ёкнуло под сердцем. Оно замерло на мгновение, ударившись больно о грудную клетку.

– Да это чушь какая-то, – продолжал он упираться вслух.

Глеб скрестил руки на столе, оперся на него и подался чуть вперед, оказавшись прямо перед лицом Макса и заглянув в глаза:

– В самом деле?

Макс уже припоминал последние дела: те из них, за исход по которым ему могли мстить осужденные, их родственники или их подельники. От пристального взгляда своего нового знакомого он увернулся. Откинулся на спинку кресла. Вещи, оставленные в чемодане, принадлежали женщине. Если за ними стоит угроза ему, капитану юстиции Максу Александрову, то угроза вполне красноречивая, как он мог ее не заметить? «Вот, смотри, следак, твоя женщина не в безопасности», – вот, что хотел сказать преступник.

От этой мысли вспотела спина. Бисеринки пота выступили на висках. Аделия там одна…

Он встретился взглядом с Глебом, тот выдохнул с облегчением:

– Тихо-тихо, – он положил ладонь поверх ледяной от пота ладони Макса. – За ней Бочкин приглядывает.

– Бочкин? Так он в курсе? – злость на однокашника поднялась мутной волной, высушила пот со лба, заставила биться сердце.

– Теперь – в курсе. – Глеб обхватил чашку, принялся крутить ее по часовой стрелке. – Расклад такой. Ты вспоминаешь все дела, по которым тебе могло «прилететь», мы пробиваем твоих сидельцев…

– «Мы», – Макс изогнул бровь. – Ты не из Челябинска, верно?

– Почему… когда-то был, – Глеб улыбнулся и достал из кармана удостоверение, которое Макс по рассеянности не спросил. Развернул и позволил его прочитать.

Макс чертыхнулся – новый знакомый почти ни в чем не соврал, он был, действительно, капитаном юстиции, только служил в ФСБ. Федорченко отметил:

– Размяк ты, Максим Иванович, а ведь я мог бы тебя уже где-то под клумбой прикапывать… – но тут же примирительно рассмеялся: – Это отпуск на тебя так влияет, уверен. Поэтому нашего брата так редко и отпускают в отпуска…

Глава 12

Поужинали все вместе: Валентина, Аделия и Настя. Устроились за угловым столом, Настя, справившись с тушеным картофелем и салатом, пила компот и раскрашивала принцесс. Аделия и Валентина могли спокойно общаться.

– У вас на редкость спокойный ребенок, – отметила Валентина.

Аделия усмехнулась:

– Боюсь, это временное. Или демонстрация лучшей версии себя.

Она покосилась на дочь – та, безусловно, услышав комментарий Валентины и поняв его, не повела даже бровью, только штрих на платье принцессы стал ложиться еще аккуратнее и плотнее.

– Верится с трудом, – Валентина поймала покатившийся по столу фломастер и вернула его на место, удобно расположив перед девочкой. – Хотя Нелличка тоже на публике вела себя гораздо спокойнее, чем дома. Мне даже иногда казалось, что она это делала специально…

– Чтобы позлить?

Валентина пожала плечами:

– Внимание посторонних – сложный допинг: без него становится скучно, а с ним иной раз творишь такое, за что после бывает стыдно.

Она рассмеялась – звонко, словно рассыпалась горсть хрустальных колокольчиков.

– Помнится, к мужу пришли гости… Кто-то важный. Ну, знаете, эти мужские посиделки – кто кого круче? Дорогой коньяк, закуски, сигары и понты-понты-понты…

– Ваш муж был бизнесменом?

– Больше того, чиновником, – у Валентины загорелись глаза. – И вот в самый разгар вечера, Нелличка входит в кабинет к Вадиму Андреевичу, молча пересекает его, берет за руку и выводит из кабинета со словами: «С вами папа и так уже долго, теперь моя очередь».

Валентина рассмеялась. Она откинулась назад, запрокинула голову и расхохоталась, умиленная проделкой дочери.

– Это сколько ей тогда было? – спросила Аделия, с опаской взглянув на дочь – как бы та не взяла на вооружение подобный план действий.

– Да большая уже, лет двенадцать-тринадцать…

А вот это было удивительно – Аделия легко могла бы представить такую «выходку» со стороны трех-пятилетнего ребенка, и совсем иначе поступок воспринимался в исполнении подростка. Аделия воздержалась от комментариев. А Валентина, прекратив смеяться, начала сыпать историями: как Нелличка отстала от экскурсионной группы и за ней пришлось отправлять машину и поисковую команду, как Нелличка, тоже будучи подростком, исписала все отцовские документы, и перепачкала искусственной кровью все материнские платья. Нелличке, судя по рассказам Валентины, катастрофически не хватало внимания и дисциплины. Аделине, чем больше она слышала, тем интереснее становилось познакомиться с Нелличкой. Она представлялась неунывающей неформалкой, не сдерживающей себя приличиями, условностями и чьими-то предпочтениями. Она жила для себя каждый день – как последний, и этим утомляла не только своих близких, но и изрядно портила себе жизнь.

Перед сном, поглядывая на сладко спящую Настю, Аделия упала поперек кровати, перевернулась на живот и, набрав номер Макса, слышала: «Аппарат абонента вне зоны действия сети». Тогда она открыла свою страничку в популярной соцсети, разместила фото красивого парка. Подумав, набрала в поисковике аккаунт дочери Валентины. «ТаСамаяНелли» нашелся довольно быстро. На аватарке – оранжевый закат и силуэт стройной девушки. В описании профиля многообещающе значилось «Нелли Догма, коуч и просто счастливый человек. Хочешь, научу тебя жить?». У канала восемь тысяч подписчиков.

Аделия пролистала страничку, отметив, что аудитория была довольно активная – под фото собиралось от сорока до двухсот комментариев. И опыт Аделии подсказывал, что большинство из них – не боты, а вполне живые и лояльные читатели. Канал подходил одновременно и под категорию лайфстайл, и путешествия: немного красивых видов, панорамы отелей, ресторанчиков, привлекательная и необычная подача блюд, капелька мыслей о бренности бытия и общее ощущение беспечной созерцательности, которую могут позволить себе отпрыски обеспеченных родителей.

Она увеличила одно из последних фото: девушка стояла на набережной, спиной к зрителю. На ней было бирюзовое платье. Темные волосы Нелли закрывали почти всю спину, но Аделия была уверена – на ней точно такое же платье, какое подарила ей Валентина.

Сердце на миг остановилось, душа рухнула в пятки и забилась там закованной в лед птицей: Валентина отдала ей одежду своей дочери? Или купила точно такую же? Но зачем…

Мысли путались, роились и жалили – Аделия не знала, что подумать, но нечто нездоровое в этом открытии ощущалось.

Девушка села на кровати, подобрала ноги и стала просматривать другие фотографии Нелли, сделанные за последние несколько дней. Девушка, в самом деле, на месте не сидела: за это время она успела побывать в Новороссийске, Темрюке, залезть в горы, покататься на канатной дороге и пособирать травы на хребте Аибга и заодно сделать парочку фото потрясающих видов, от которых захватывало дух. Она не уставала удивляться, когда обнаружила Нелли в знакомой обстановке: кафетерий в холле отеля. На фотографии Нелли была рядом с Валентиной, обнимала ее и делала селфи фронтальной камерой. И девушка, и Валентина улыбались.

Аделия увеличила снимок: Нелли изрядно обработала снимок, кожа стала будто фарфоровая, взгляд – неестественно яркий. Свою мать она даже меньше ретушировала, Валентина выглядела почти так же, как в жизни. Пластиковое, неживое лицо рядом с цветущей женщиной, не скрывающей своих недостатков, коробило. «Да что эта «Нелличка» о себе возомнила?», – Аделия отбросила мобильный, будто ядовитую змею. Неприятное, гадостное ощущение разрасталось.

Хотелось искать ответы, но просмотр канала Нелли Догматовой только вносил смуту.

«Утром прямо спрошу», – решила Аделия, укладываясь в постель.

Но утром ей оказалось не до этого: Настя проснулась с плачем и температурой 38,7 градусов.