Текст книги "Постель не повод для знакомства (СИ)"
Автор книги: Евгения Халь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Ты это… – кривится Кинг Конгыч, – чё так вырядилась, как на праздник?
Кто-то другой, наверное, растерялся бы. Но бойкая Зина качнулась на "шпильках" черных туфель-лодочек, переминаясь с ноги на ногу, и ответила:
– Так я ж пример подаю. Отель экстра-класса. Здесь все должно гореть, блестеть и переливаться, включая персонал. На работу, как на праздник – это наше жизненное кредо!
– Молодца! – расплывается в довольной ухмылке шеф. – Складно звонишь. С горничными мне как раз вот такую языкатую и надо. А то сожрут. Они у меня тут все из "понаехало". У них одна мысль: как к богатому мужику в постель залезть.
– Все пресеку недрогнувшей рукой. – Зина сжимает кулак, на котором блестит перстень с черным камнем.
– Ну иди пресекай. Зина – какое имя хорошее. А то сейчас все Анжелики и Жанны. А тут наша родная и понятная Зина, – он снова расплывается в улыбке, и мне становится не по себе.
Когда Кинг Конгыч вот в таком благодушном настроении – жди беды. Это он так усыпляет бдительность перед тем, как жахнуть неприятной новостью.
– Зина с магазина, Зина с магазина, Зина с магазина, наливай! – глухим басом фальшиво рокочет шеф.
Вот бог голоса не дал! И, как все безголосые люди, шеф наш обожает петь.
– Ох, ё! – Кинг Конгыч хватается за голову и страдальчески кривится.
– Вот жалко, что я не знала про ваше похмелье, – Зина прижимает руки к груди, и взгляд шефа моментально прилипает к тому месту, где ее пальцы ложатся на большую и пышную грудь. – У меня дома такие огурцы хорошие! Сама закрывала. А рассол какой! На опохмел самое оно.
– Завтра принеси, – оживляется шеф. – В холодильник поставлю. Пусть стоит лекарство. Ну ладно. Иди работай.
Зина выходит.
– Так, Вика, а чего я хотел вообще? – спрашивают шеф.
– Вы сказали, что с утра сегодня состоится важный разговор, – деликатно напоминаю я.
Хотя мне хочется крикнуть:
– Шеф, ну не томите! Дайте уже должность официально!
– Аааа… ну да, насчет должности…
У меня сердце падает в пятки. Вот этот долгожданный момент! Сейчас он назначит меня управляющей. На глаза невольно наворачиваются слезы. Я ведь столько этого ждала!
– Сейчас как раз еще два кандидата на эту должность подойдут. Так что посиди пока, отдохни.
Что? Какие еще, к черту, кандидаты? Пытаюсь удержать лицо, но получается явно плохо.
Шеф замечает мое настроение и примирительно говорит:
– Ну чего с лица сбледнула? Сейчас вон заревешь. Да знаю я, что ты спишь и видишь, как бы стать главной по буфету. Я тебе давно говорил, что у нас тут гостей богатых полно. Могла свою жизнь устроить, а ты все вламываешь. О карьере думаешь. Дура! Фигура у тебя модная. Ноги тонкие и длинные, как у цапли. Попа красивая, но мелкая. Не в моем вкусе. Я ж не гондурас! Но многие сейчас таких, как ты, любят. Чтобы сиськи, понимаешь… – он скрутил две дули на уровне груди, – вот такие вот. Не, ну я ж люблю, когда у женщины фигура такая… – он, раскинув руки, очерчивает волны, – аэродинамическая. Под крылом самолета па-па-па-па-пам, – фальшиво выводит он, но, натолкнувшись на мой затравленный взгляд, смущается. – Извини, отвлекся. – Так вот, я тебя в Европу-то и послал потому. Они ж там любят энергосберегающих женщин.
– Это как? Энергосберегающими бывают лампочки, шеф.
– И женщины их тоже. Все бабы у них такие маленькие, худенькие. Такие, как ты, бледненькие. Чтобы место мало занимали, энергию берегли, кислород экономили. Природу-мать нашу, женщину. Не в обиду, Вика, ну вот ты и твое поколение мне напоминаете порции в их европейских ресторанах: малюсенький кусочек мяса, вокруг загогулины из соуса и веточка зелени. И название забубённое. Типа "Паштет Шепс-плюм-пимпиннэлла" в соусе "Бламанже, пожри и сдохни уже".
– Спасибо, шеф, за вашу доброту, – с чувством прижимаю руки к своей энергосберегающей груди.
– Не, ну ты не обижайся. Тебе ж за меня замуж не идти. Но сердце за тебя болит. Потому я и послал тебя в Европу. Чего впахивать, когда природа-мать не обделила? Была б ты страшная, я бы еще понял бы. А ты не страшная, и потому дура.
– Дура, – покорно киваю я. – Не хочу богатого. Хочу всего сама добиться.
– Так и я об этом. Я тебя зачем в Швейцарию на стажировку послал? Чтобы ты мелким задом своим крутанула и за богатого сынка замуж вышла. Они там в бизнес-школах табунами ходят. А ты чего? Диплом отличницы привезла. И все. Дура и есть! Ну теперь вот на себя и пеняй. На меня не надо! – он деликатно отворачивается, видя, что я лезу в карман за бумажным платком.
Слезы уже на подходе. Поэтому тихо шмыгаю носом и зажимаю его платком.
– Извините, шеф, аллергия! – оправдываюсь я.
– Ну я так и понял, – бурчит Кинг Конгыч, рассматривая что-то за окном. – Кстати, забыл сказать. У нас в ресторане новый су-шеф. Вернее, су-шефиня.
– Шеф-повар привел? Гаспар? Его протеже?
– Мое протеже, – Кин Конгыч отходит от окна и садится за стол. – Невеста сынка моего. Как и наш шеф-повар Гаспар тоже во Франциях училась лягушек жарить в какой-то там супер-харчевне. Мой сын попросил ее пристроить в наш ресторан, опыта набраться. Ну я к Гаспару девочку и отправил. Добрый потому что. Я, в смысле, не Гаспар. Хоть и на лицо Бармалей. Им же, детям моим, как чего нужно – так сразу к папе. А как не нужно, так папа хоть помирай.
Мне сейчас его семейные дела до лампочки. Но нужно изображать сочувствие. Хотя больше всего хочется забиться к себе в кабинет, запереть дверь и всласть порыдать. Потому что не везет мне. А когда не везет, так будь ты хоть три тысячи раз умная, работящая и расторопная. Но на тебе черная метка стоит: "В счастье не пущать!" Прям на лбу и выжжено каленым железом!
Надо бы что-то сказать. Не важно что. Лишь бы не молчать. Я открываю рот, но в этот момент дверь распахивается, и в кабинет заходит тот самый насильник, который затащил меня вчера в номере под кровать. А вместе с ним блондин-красавчик, что клеился ко мне возле лифта.
Молча смотрю на вчерашнего моего героя-недолюбовника. А он в не меньшем шоке смотрит на меня.
– Вот, сынки мои. Артем, – Кинг Конгыч кивает в сторону блондина, – и Марк, – он хлопает по плечу того, с кем мне вчера изменило тело. – А это Вика. Моя правая рука пока еще. Вернее, не моя, а бывшего управляющего, которого мы проводили на заслуженный отдых.
Выйдя из ступора, вежливо киваю.
– Да вы садитесь. Чего застыли все втроем?
Блондин Артем тут же пересекает комнату и садится в кресло Сан Саныча. Марк, бросив на меня украдкой взгляд, отодвигает от стола шефа кресло и садится с другой стороны. Я обхожу круглый стол и специально сажусь как можно дальше от него.
– Кресло не очень удобное, – Артем ерзает в кресле Сан Саныча. – Не мог ортопедик из Италии заказать?
– А ну брысь с царского трона! – рявкает Кинг Конгыч, полностью оправдывая свою кличку. – Папа еще живой!
Настоящий Кинг-Конг! Даже глаза горят красным. Но на Артема его рык не производит ни малейшего впечатления. Нагло улыбаясь, он сдувает со лба светлую прядь, упавшую на глаза, берет стул, придвигает вплотную к моему стулу и садится рядом, закинув ногу на ногу.
– Кстати, об отдыхе, – шеф берет в руки золотую ручку "Паркер", что обычно означает крайнюю степень сосредоточенности. – Хочу, как наш генеральный менеджер, тоже уйти на покой. Устал я с 90-х махаться без продыху. Зачем тогда все это, если пожить не успею? А бросать вот так просто всё тоже жалко. Я же этот отель с нуля построил. По ночам с фонарём здесь бегал, проверял: как закладывают фундамент. На меня с неба ничего не упало. Сам из низов пробился.
– Ну сейчас начнутся мемуары до утра, – шепчет Артем мне в ухо. – Как закалялась сталь, начало.
Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Даже на сердце как-то легче становится. и слезы обиды отступают.
– Ты там не шурши! – Кинг Конгыч хлопает ладонью по столу. – Ты слушай, когда батя говорит. Это тебе все на тарелочке с голубой каемочкой преподнесли. А я, знаешь, как начинал? Шоферил у одного авторитета. Потом он меня в охрану взял. И полюбил меня, как сына. У него ж своего не было. Одни девки в доме! А я всегда рядом был. По-человечески к нему тянулся. И он меня потому уважил: денег дал на бизнес. И мне этот отель потому как родной. Прям в кровь мою он врос. И не могу я просто так его вам отдать, потому что вы мои сыновья.
– Я не понимаю: как это не можешь? – перебивает его Марк. – Ты вызвал нас, чтобы сказать, что лишаешь наследства?
– А ты дослушай сперва! – шеф снова начинает закипать.
Я его знаю. У него уже уши покраснели. Первый признак сильного гнева. Забавно, как быстро его детям удалось довести его до кондиции. Нашему персоналу приходится долго и активно филонить, ошибаться и бесить гостей отеля. А тут – раз! И Кинг Конгыч уже кипит, как чайник.
– Я вас растил. Вы оба мои сыновья, хоть и от разных жен. Но кровь моя родная. Денег я вам давал, сколько нужно было. Вон каких красавцев выкормил! Глянь, Вика, – натужно улыбается шеф.
Да, я уже ночью почувствовала, что у одного из них точно все выросло, кроме мозга. Овощебаза ходячая. В огороде все так и прет!
– Горько мне, что между вами, Марк и Артем, всю жизнь соперничество. Как кошка с собакой деретесь. Все чего-то доказываете друг другу.
– Отец, я не думаю, что наша семейная история кому-то интересна, кроме нас, – узкие губы Марка кривятся в презрительной усмешке.
А ты поменьше думай! Я столько лет работала с Кинг Конгычем и ни разу не видела его сыновей. Только слышала краем уха, что они с ним не ладят. Оба в обиде, что шеф их матерей бросил. И тем более не знала, что между ними такая вражда. Тогда они не станут объединяться против меня.
– Почему же? – едко улыбаюсь в ответ. – Интересно! Даже очень.
– Понял, Марк? – оживляется Сан Саныч. – Вот как надо с людями разговаривать. Учись, сын! Так вот, отель просто так я вам не оставлю. Я долго думал и решил, что унаследует гостиницу тот, кто докажет, что он лучший управляющий. Вас трое. Вот и покажите мне, на что вы способны.
– Не понял: почему трое? – брови Марка удивленно поднимаются.
– Да, папа, у нас что родился еще и Иван-дурак? Как в сказке: и было у отца три сына. Только нас-то с Мариком двое, – Артем поднимает руку, показывая отцу два пальца, сложенные латинской буквой "V".
– Не называй меня Мариком! – с угрозой рычит мой вчерашний недолюбовник. – Я этого терпеть не могу, и ты это прекрасно знаешь!
– А мне как-то одновалентно, что ты любишь, а что нет, – огрызается Артем.
– Хватит! Десять минут спокойно посидеть не можете? – одергивает их шеф. – Два мужика здоровых, а подколки, как в детстве! Так вот, я сказал: трое, потому что Вика тоже претендует на долю в отеле. Она мне как дочь. И я хочу дать ей шанс. Мне же в свое время шанс дали. Вот я и отработаю карму. Может, мне за это в аду котел подгонят со всеми удобствами? – Кинг Конгыч довольно смеется, подмигивая мне.
– Долгих вам лет, Александр Александрович! – совершенно искренне говорю я.
Доля в отеле? О таком я и мечтать не могла! Такая новость немного сгладила горечь от утраты должности. Вот только конкуренты. А может быть, Кинг Конгыч заранее знает, что я проиграю в борьбе, и таким образом хочет не меня поощрить, а двух своих избалованных сынков подстегнуть начать все-таки двигать попой? Реально ли мне их обыграть? Особенно Марка? Артем как-то мягче и… глупее.
А Марк себе на уме. Сразу видно, что жесткий и упрямый. А еще надменный. Смотрит на всех так, словно он царь, а мы его челядь. Сидит на стуле как-то неестественно выпрямившись. Словно швабру проглотил. Светло-бежевый легкий костюм идеально облегает фигуру. Рубашка на тон светлее пиджака. Мягкие туфли цвета молочного шоколада явно стоят целое состояние. А глаза у него ярко-синие. Хотя там, в темноте полулюкса мне показалось, что они голубые. И руки такие холеные, с длинными пальцами. Их нежную силу я почувствовала сегодня ночью. Стоп! Остановись, Вика! Вернись к мыслям о работе.
– А черта с два тебе! – немедленно отзывается мое тело. – Лично мне плевать на твою карьеру. Я мужика хочу! Этого! Он мне идеально подходит.
– Заткнись, скотина! Предатель! Или предательница!
– Предательницо! – язвит наглая тушка. – Я среднего рода, двоечница! И как бы ты не кочевряжилась, мне этот мужик нравится.
– Не слушай эту дуру! – наконец-то мой мозг проснулся.
Аллилуйя!
– Марк нам враг! Он пришел забрать наши бабки.
– А тебе бы все о материальном, – огрызается мое тело.
– Да кто бы говорил! Ты забыло, как зимой в осенних сапогах ходило, когда только в Москву приехало? Тебе тогда сильно не до мужиков было. Все хотело то жрать, то в тепло. А теперь забурело и охамело? – не сдается мозг.
– Заткнитесь оба! – мысленно рявкаю я.
И только тогда обращаю внимание, что все трое: и шеф, и его сыновья, выжидательно смотрят на меня.
– Але, там, на барже, лом не проплывал? – Кинг Конгыч щелкает пальцами, привлекая мое внимание. – Ты вообще с нами? Кто-то дома есть?
– Извините, пожалуйста, шеф! Задумалась. Ночью плохо спала, – оправдываюсь я.
– И что же помешало прекрасной леди заснуть? – язвительно спрашивает Марк. – Девичьи мечты о прекрасном принце?
И глаза у него с таким хитрым прищуром. Вот гад! Ну я тебе сейчас корону с головы собью.
– Разочарование, – мягко и нежно произношу я.
И глаза опускаю. Скромненько так. Нет, этого недостаточно. Нужно еще плеснуть яду.
– Понимаете, Марк, когда реальность раз в десять хуже ожиданий, то разочарование не дает заснуть всю ночь. Во сне думаешь, что принц, а там… принцесса на горошине.
Бинго! Марк бледнеет от злости и поджимает и без того узкие губы.
– Это вы сейчас о чем? – озадаченно спрашивает шеф.
– Да так, о жизни, – отвечаю я.
– Так, соберитесь, ребята! – Кинг Конгыч начинает терять терпение и хлопает ладонью по столу. – Отелю требуются инвестиции. Причем срочно! Я могу, конечно, пошуршать и привлечь серьезных людей. Но не хочу. Потому что если вы хотите управлять таким бизнесом, то должны сами учиться находить инвесторов. Они нужны всегда! Сегодня бизнес приходится непрерывно расширять, потому что слишком большая конкуренция в условиях кризиса. Это раньше я был кум-королем, и мой отель был первым и единственным в Москве люксовым отелем. А сейчас развелось конкурентов, включая жирные и богатые сети из-за бугра. Они на шее сидят, – Кинг Конгыч звонко хлопает себя по мощному загривку. – Каждый свой кусок урвать хочет. Вот я, не ровен час, помру, и вы здесь все перегрызетесь. И мое детище адвокатам достанется, пока вы по своим кнопочками в этих ваших гаджетах тыкать будете. А так я заранее посмотрю на вас в реальном деле, и решу кого казнить, а кого миловать. Так что прямо с этой минуты объявляю между вами соревнование на лучшего управляющего.
– Я все же задам тебе, папа, наболевший в ходе твоей пламенной речи вопрос: при чем тут Виктория? Она же не дочь тебе и не член семьи, – не сдается Марк.
Я буравлю его яростным взглядом. А он специально на меня не смотрит, хотя всё чувствует. У него уже пиджак дымится от этого взгляда. Мало того, что он меня лапал, так еще и пытается с работы выгнать!
– А она мне нравится, – хмыкает шеф. – Порода у нее такая пробивная, упрямая, – он сжимает кулак и машет им в воздухе. – Не сегодняшняя порода. Девки нынешние все на готовенькое хотят. А Вика у нас все сама. Уважаю я таких! У меня дочери не было, а я очень хотел. И если бы была, то вот такая бы и родилась, – он с улыбкой смотрит на меня. – Поэтому я ее воспринимаю, как члена семьи.
Краска заливает мои щеки. Приятно, когда тебя хвалят. Но спасибо вселенной, что шеф не мой папа. В одном он прав: мы похожи. Потому в одной семье не ужились бы.
– Да, папа, – Артем вытягивает ноги и разваливается на стуле полулежа. – Хороший ты нам сюрприз приготовил. Прямо шведская семейка!
Ну спасибо, что как дочь. А не как всегда! Обычно ты к молодым и красивым женщинам испытываешь совсем другие чувства.
– Ты за языком следи! – благодушие вмиг слетает с Кинг Конгыча и глаза начинают метать молнии. – Пока вы там по Европам-опам катались, Вика тут махалась. От портье до управляющей доросла. Языки учила. Ночами не спала. От гостей наших терпела много чего. У них же тараканы в башке стадами ходят! Мне в свое время хороший человек шанс дал. А я ей дам. А без шанса я бы так водилой у братков и остался. Не то, что вы: с рождения сразу в подгузники "Версаче" зады паковали. Так что не жужжите! Вот такой я с бабами: или девушку станцую, или одарю. Добрый я сильно!
– А главное: скромный, – ехидно замечает Артем.
– Правильно говоришь, сын. Скромняга я и симпатяга, – довольно рокочет Кинг Конг. – Короче, к делу: сегодня приезжает крупный инвестор. Я когда узнал, во сколько оценивается его капитал, мне в первый раз в жизни захотелось сменить пол и выйти за него замуж. Вам его нужно облизать с ног до головы, чтобы он вложился в отель. Так что сегодня и посмотрим, как справитесь. Ну чего сидим? Встали и пошли работать! Дети мои, об одном прошу: не облажайтесь! Папе на старости лет очень нужна вкусная кашка!
– Да ладно вам, – возражаю я. – Какая кашка? Вам всего пятьдесят пять вчера стукнуло. Вы еще жениться можете.
– Тьфу на тебя, тьфу! – Кинг Конгыч испуганно стучит по деревянному столу. – Осень наступила, отцвела капуста. У меня пропали половые чуйства. Теперь только бизнес, и больше ничего!
– Поняла вас, шеф, – я активно тру нос, пытаясь сдержать улыбку, потому что вижу, что Кинг Конгыч не шутит, хоть и отвечает в привычной ернической манере.
При упоминании женитьбы у него сразу весь румянец с лица сошел. Что вполне понятно, если учесть, сколько денег и нервов ему стоили предыдущие разводы, о чем он мне неоднократно говорил.
– Я просто хотела спросить, кто этот инвестор.
– Очень известный израильский бизнесмен Эйтан Шор, – охотно поясняет шеф. – Из наших бывших. Ребенком его в Святую Землю увезли. Кое-что ему там снизу, конечно, обрезали, – Сан Саныч складывает пальцы ножницами и чикает себя в районе живота. – Зато, в качестве компенсации, кое-что сверху пришили. Это я сейчас про кошелек. По-нашему он болтает, как мы с тобой. Мужик по натуре строгий, но справедливый. Любит, чтобы все как швейцарские часы, понимаешь, работало. Тип-топ и чики-пуки! И не скупой, кстати. Так что если вложится в отель, то всем будет хорошо.
Глава 3. Здравствуйте, барин!
Иду к выходу из кабинета шефа и сталкиваюсь с Марком, который стоит у двери, озабоченно листая что-то в телефоне. Пытаюсь проскользнуть мимо и ненароком бросаю взгляд на экран его телефона. А там заставка с приветствием: «Здравствуйте, барин! Чего изволите?»
Что? Барин? Да он на всю голову больной! Невольно замираю на месте в растерянности, а Марк, не глядя на дверь, внезапно делает шаг, и толкает меня. Я с размаху лечу прямо на дверной косяк и даже не успеваю испугаться. Потому что между мной и косяком оказывается Артем. Утыкаюсь лицом в его широкую грудь, в тонкую шелковую белую футболку под молочного оттенка пиджаком. Меня окутывает запах очень дорогого одеколона. А губы припечатываются к упругим мышцам груди.
Артем то ли машинально, то ли пользуясь случаем, обнимает меня, прижимая к себе.
– Вот нам везет второй день подряд! – оживляется моя тушка. – Жизнь налаживается!
– Может, ты хотя бы попытаешься выскользнуть из его объятий! – недовольно бурчит мозг.
– Да мы уже почти. Все равно там не так интересно, как у старшего брата. Скажем интеллигентно: это не тот урожай! Хотя грудь мне понравилась. Уютненько мы там полежали, – тело включает, наконец, мышцы.
– Пошлячка, – ворчит мозг.
– Не пошлячка, а юная натуралистка и знатный овощевод. Можно сказать: ученица Мичурина. Он вон пытался арбузы на березе вырастить. А я хочу женское счастье вырастить на безрыбье, в условиях современной жизни, когда мужика нормального с микроскопом не найдешь. Вот это, доложу я вам, селекция!
Бормоча благодарности, отстраняюсь от спасителя.
– Извините меня, Вика. Вы в порядке? – Марк бросается ко мне.
– Естественно, она в порядке, – улыбается Артем. – Ведь у нее есть я!
– Извините, я, кажется, запачкала вам футболку помадой, – смущенно шепчу я.
– Ты смотри, а они уже спелись. Прямо с утра в диафрагму целуются, – довольно потирает руки Кинг Конгыч.
– Не запачкали, а повесили на грудь медаль, – смеется Артем. – Я теперь посвящен в рыцари Ордена Виктории! – он гордо распахивает пиджак, демонстрируя окружающим отпечаток моей розовой помады, который красуется прямо в центре его груди. – День начался замечательно! Может, кофе выпьем? Спасителю полагаются плюшки?
– Обязательно. Только чуть позже. У меня неотложные дела, – быстро выбегаю в коридор и спешу к лифту. – Отблагодарю через пару часов.
– Буду ждать вас в баре ресторана и надеяться на лучшее. В конце концов, награда просто обязана найти своего героя, – кричит вдогонку Артем.
Нужно будет выпить с ним кофе. Если бы не Артем, я бы нос сломала, как минимум, из-за этого бегемота Марка. Едва успеваю нажать кнопку вызова лифта, как меня догоняет Марк. Легок на помине!
– Вика, вы не ушиблись? Извините меня! Я не хотел. Правда. Не подумайте, что это специально! Просто не вписался в поворот, – шепчет Марк, наклоняясь ко мне.
Мимо нас проходит горничная, толкая перед собой тележку с моющими средствами. Увидев Марка, она замедляет шаг, наклоняется, оттопырив попу в узком черном платьице, и принимается озабоченно рыться в тележке, при этом внимательно прислушиваясь к нашему разговору. Странно, что она одна. У нас в отеле слухи расходятся быстрее, чем в интернете. Так что здесь уже должны были собраться, как минимум, пять-шесть горничных, развесив уши и изображая активную трудовую деятельность.
– А я уже обратила внимание, что вы в них никогда не вписываетесь, – раздраженно отвечаю я едва слышным шепотом. – У вас вообще с меткостью большие проблемы. Думала, что это только с кроватями беда, а теперь поняла, что и с дверьми не лучше.
Он заливается краской и парирует:
– Да вы тоже, знаете ли, не образец грации!
– Что? Это вы меня сейчас коровой назвали?
– Я не то имел в виду! Что вы все время придираетесь к словам?
– Я придираюсь? Вы меня ночью чуть не задушили, а только что чуть лицо не разбили!
– Я же извинился!
– Это вас не оправдывает! Под ноги нужно смотреть, а не в телефонах шариться! Чем это вы, интересно, так там увлеклись? Наверное, искали кого бы затащить под кровать, пока невеста не видит?
– А вам какая разница, что я искал? Вы уже пытаетесь меня контролировать?
– Очень нужно! Да я бы и не посмотрела на вас, если бы шеф не велел нам вместе работать. Интересно, а ваш отец знает, что вы насильник?
– Что вы бред несете? Я вас не насиловал!
– Еще чего не хватало! Вы могли только мечтать! Извращенец!
– Истеричка!
– Подкроватный маньяк!
– Стерва бешеная!
– Идите вы к… инвестору! – влетаю в лифт и быстро нажимаю на кнопку, пока Марк стоит весь красный и пытается придумать, как бы мне ответить.
Последнее, что вижу: это вытянувшееся от изумления лицо горничной.
Вот черт! Совсем забыла, что она здесь. Ну все. Сама же дала жирную причину для слухов. Теперь начнется. Что-то я второй день сама не своя. Никогда себе не позволяю такой несдержанности. А тут прямо как подменили. Нужно немедленно успокоиться. Возьми себя в руки, Вика. Работа – вот что сейчас главное. Речь идет о твоем благополучии. Неужели ты отдашь этому избалованному эгоисту свой отель? Да черта с два! Я его отсюда выживу и вытолкну. Отель будет мой! И должность главного менеджера, и доля от доходов. В конце концов, это все, что у меня есть. А вдвоём с Марком мы здесь не поместимся. Правда, есть еще Артем. Но, судя по всему, его вообще бизнес не волнует. Интересно только: что он здесь делает тогда? Ладно, не все сразу. И это выясним. А пока нужно навести справки об инвесторе.
Набираю в поиске браузера на телефоне: Эйтан Шор. Внимательно читаю ворох публикаций. Боже, храни интернет и сайты сплетен! Это же неиссякаемый кладезь информации. Разведки всего мира просто нервно курят в углу. Инвестору пятьдесят лет. Он – известный израильский бизнесмен и очень верующий. В кипе на голове. Родился в Москве, но его в возрасте года привезли в Израиль. Видимо, там на Святой Земле у него крышу и снесло. Мало того, что он крайне религиозный и властный, так еще и дикий поборник морали, оказывается. Разведен. Один растит троих детей. Жена изменила ему, он ее вычеркнул из своей жизни и стал женоненавистником. Ну прекрасно! Схватка за отель только началась, а я уже потеряла несколько баллов. Легко догадаться, что инвестор предпочтёт управляющего-мужика. И почему все богачи всегда с прибабахами? Или удача любит только психов? Вот таких, как Марк, например?
У этого подкроватного маньяка на лице написано, что он неадекват. Властный, эгоистичный, помешанный на контроле. Брутальный, сексуальный фермер с кабачком… стоп! Выбрось его из головы, Вика! Он там со вчерашнего дня поселился. Поэтому проведи-ка генеральную уборку мозга!
– Мне на тебя наплевать, наплевать, наплевать! – шепчу я, одновременно набирая текст эсэмески для всего старшего менеджмента с просьбой немедленно прибыть в мой кабинет.
Отправляю сообщение и спешу к себе.
Видимо, грозовые вибрации и напряжение витают в воздухе, потому что все прибывают на планерку без опозданий. Чего не случалось вообще никогда. Даже главный инженер гостиницы Леня Шивенберг по кличке Шива сидит на своем месте за длинным столом для совещаний, придвинутым впритык к моему письменному столу, и с мрачным лицом потягивает минералку.
Прозвище Шива Леня присвоил себе сам, не просто сократив непроизносимую фамилию до удобного варианта, но рассказывая всем, что он – многорукий бог Шива. Руки у него, действительно, золотые. И голова светлая. Но пьет он по-черному. Вообще по специальности Леня – физик. В 90-х даже успел после физического факультета МГУ поработать в каком-то НИИ. Но быстро понял, что на зарплату ученого в 90-е не протянешь. Поэтому ушел к бандюкам и там познакомился с нашим шефом Кинг Конгычем. Сначала Леня чинил тачки браткам в гараже. Потом помогал Сан Санычу строить отель. Поэтому шеф, в очередной раз впадая в депрессию, первым делом зовет Леню к себе на "совещание", которое проходит при закрытых дверях. Но зато с селедкой на газете, картошкой в мундирах, которую по такому случаю варит Гаспар, тихонько проклиная варварскую кухню, и под громкие песни 90-х. У нас все, без исключения, работники отеля знают, что если в кабинете шефа гремит на весь этаж песня группы "Кар-мэн" "В Багдаде все спокойно", любимый хит всех братков 90-х, то входить к Кинг Конгычу нельзя ни при каких обстоятельствах. Лучше сразу спрыгнуть с крыши. Это будет быстрая и безболезненная смерть в отличие от долгой и мучительной казни в кабинете Сан Саныча под завывания:
В Багдаде все спокойно,
В Багдаде все спокойно,
И только недоволен судьбою падишах.
Хотя некоторые старожилы отеля утверждают, что Багдад – это еще цветочки. А вот что по-настоящему страшно, так это "Дым сигарет с ментолом" группы "Нэнси" – лырыческая страдательная песнь реальных пацанов в спортивках "Адидас" и золотых велосипедных цепях на шее, которую они слушали между захватом киосков и отжимом заводов в 1992 году. Правда, я ее слышала только пару раз за все время работы в отеле. Но никогда не забуду, как отреагировал Леня, услышав завывания:
Дым сигарет с ментолом пьяный угар качает,
В глаза ты смотришь другому, который тебя ласкает.
Леня несся по коридору в кабинет шефа, шипя на ходу горничным:
– Всем залечь в окопы, закрыть голову руками и не отсвечивать! У кого есть каски – надевайте! Вот он и пришел, Армагеддец!
Я тогда сразу не сориентировалась, и, улыбнувшись, сказала Шиве:
– Курить вредно! Что с ментолом, что без. Так шефу и передайте.
Леня в ответ взял меня за плечи, погладил по волосам и проникновенно сказал:
– Беги, девочка! Изо всех сил беги! Так, как никогда не бегала! А я приму удар на себя! Если что – матери сообщите, что я ее любил. И всем пяти сотням женщин из моей телефонной книжки, – молодецки расправив плечи, Леня решительно распахнул дверь кабинета шефа и исчез на три дня.
– Доброе утро, Виктория Алексеевна, – раздается нестройный хор голосов, когда я вхожу в кабинет.
– Если вам, конечно, на нас не наплевать, – со скорбным лицом добавляет Леня, – о чем вы, сударыня, недвусмысленно дали понять в сообщении.
– О чем вы? – обвожу взглядом всех присутствующих.
– Да о вашей эсэмеске, мадемуазель, – обиженно хмурится шеф-повар гостиничного ресторана Гаспар. – Я как-то не привыкаль, чтобы с утра на меня плевать, даже если это делает аншанте… эээ…
– Очаровательная по-русски, – негромко подсказывает Леня.
– Благодарю, месье, очаровательная девушка, – Гаспар разворачивает на ладони свой телефон и показывает мне.
Мои щеки заливает краска, а в голове взрывается горячий пульс. В сообщении написано: "Через десять минут планерка в моем кабинете. Мне на тебя наплевать, наплевать, наплевать!"
Никогда в жизни я не совершала таких ошибок на работе. Не понимаю, что со мной. Это я о Марке думала. Гипнотизировала саму себя. Но чтобы так проколоться?
– Простите меня, пожалуйста, это было не вам всем. Это другому человеку. Не понимаю, как это могло произойти вообще!
– Я ему не завидоваль, этому другому человеку, – скорбно поджимает губы Гаспар.
Я тоже. Но шеф-повару об этом знать необязательно.
– Ой, да тебе какая разница? Чего ты лезешь, куда не просят? – Зина, которая сидит рядом с Гаспаром, бросается на мою защиту.
Она поворачивается лицом к Гаспару, приподнимается, и ее огромная грудь воинственно нависает над ним.
– Не завидоваль он. Вы подумайте, какая цаца! Разобиделся! Сказано же тебе: человек задумался, ошибся и извиняется.
Под натиском грозного орудия Зины, зачехленного в лифчик непроизносимого размера, Гаспар съеживается и что-то лепечет по-французски.
– Охолони чутка, Зинуля, – миролюбиво замечает Леня. – Кутузов уже французов когда-то научил уму-разуму. Теперь они наши друзья. Давайте заканчивать эту свару с утра. Мир, дружба, фестиваль, жвачка. Виктория Алексеевна, огласите уже повестку планерки, пока русская баба не пошла с вилами на иноземных захватчиков.
Леня прав. Мудрый он мужик. Нужно срочно перейти к делу, и тогда моя чудовищная оплошность будет похоронена под текучкой.
– У меня для вас важное известие: к нам едет инвестор. Вот он, – поворачиваю телефон экраном к ним, показывая всем Эйтана Шора. – Мужик, судя по всему, очень въедливый и неприлично богатый. Поэтому все должно работать, как часы. Александр Александрович лично просил не облажа… извините, не ударить лицом в грязь. Зина, проверьте, чтобы горничные все выскребли особенно тщательно. Леонид Аркадьевич, я вас прошу: проверьте канализацию, кондиционеры, электричество.
