Текст книги "Любовь не картошка!"

Автор книги: Евгения Изюмова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

И я бросилась к Илье, моему другу и следователю прокуратуры…

– Илюшенька, – рыдала я. – Найди его! Пропал человек, и никаких следов! А я люблю его!

Илья, сурово хмурясь, пыхтел-пыхтел и вымолвил:

– Ох, Жанна, твоё любвеобилие меня скоро с ума сведет! В кого ты на сей раз втюрилась? – и прикрикнул. – Ну, хватит рыдать-то! Лучше рассказывай всё по порядку.

И я рассказала Илье всё. Без утайки. А кому ещё рассказывать-то? Он у меня – самый терпеливый друг, моя своеобразная подушка, которой женщины доверяют свои тайны, ведь не зря говорят: доверяй подушке, а не подружке. Уж сколько натерпелся он от моего непостоянства – уму непостижимо. Хотя нет, неверно я выразилась – мы с ним никогда не были близки, ничего ему не обещала, но Илья почему-то упорно считал, что я наставляю ему рога с каждым встречным. И даже в голову мужику не приходило, что я, может, самая верная на свете женщина, ибо никогда не имела двух любовников сразу. Пока влюблена в кого-нибудь, вокруг меня пусть хоть целые армии красавцев и прочих мужчин с другими достоинствами вертятся – ни на кого внимания не обращу. Другой вопрос, что в своём любовном трансе упускаю выгодную партию, а пассия моя в то время может и не взглянуть на меня. Ну что тут поделаешь? Такая вот я странная.

Илья попыхтел, поотдувался – на улице июль, а у Илюшки довольно тучная фигура. И высказался:

– А на основании чего я буду искать этого самого… твоего хахаля? – он презрительно фыркнул. – На основании твоих умозаключений и рыданий? Так их к делу не пришьёшь, да и никто не заявлял об его исчезновении. Ты-то чего печёшься?

Я разозлилась:

– Не хочешь помочь? Ну, так сама буду его искать! Пусть даже меня задушат медным проводом!

– Каким ещё проводом? – сумрачно поинтересовался Илья, и я взахлёб выложила ему своё дачное приключение.

– Ну-ка, ну-ка… – Илья заинтересовался этим приключением намного сильнее, чем исчезновением Юрия. Оно и понятно – из ревности.

Однако я мысленно себя утешила, что если возьмётся Илья распутывать дачное дело, то неминуемо выйдет на Юрия из-за Швабры и будет просто обязан заниматься его розысками. Что, собственно, мне и надо.

Однако ждать у моря погоды мне было несвойственно, и я решила подключить к делу своих подружек, которые тоже изнывали в тоскливом одиночестве – сорокалетние мужики, знаете, на тротуарах не валяются, а подружки мои как раз были в этом возрасте. Так что все согласились помогать мне – всё же хоть какое-то развлечение. Мы разделили светлое время суток на равные части, договорились, кому, когда дежурить. И великая слежка началась!

Мы обменивались новостями каждый вечер. Я ещё пару раз видела Швабру возле дома Юрия, а Гелька даже сфотографировала её.

Ангелина у нас помешана на фотографии с детских пор. Мы с ней учились вместе, и в её школьной сумке всегда лежал фотоаппарат «Смена», потом она заменила его «Зенитом». Сейчас Гелька не расставалась с «Практикой», снабжённой вспышкой и автонаводкой. Она схватывала на пленку такие моменты, что мы только ахали. Особенно мы гордились тем, что Гелька несколько раз побеждала на всяких фотоконкурсах. Вот она, дежуря возле дома Юрия, от нечего делать и щёлкала на пленку всех, кто входил или выходил из дома. На одном из снимков я опознала Швабру.

– Может, она живет в том доме? – предположила Валентина, самая разумная из нас.

– Ага, как же – живёт! – фыркнула Гелька. – Где это ты видала жильцов, чтобы входили в дом и тут же выходили? Но Юрки твоего, – это уже ко мне, – и в самом деле дома нет, вишь, его тоже ищут, глянь, какая у Швабры морда злая.

Мы подумали и дружно решили: Швабра – мафия, и, значит, дело принимает скверный оборот.

Наладив дежурство, я взяла на работе отпуск и поехала в город, где, как рассказывал Юрий, жила его мать. Он, помнится, говорил, что у них там собственный дом. Иных сведений я не имела, ну разве что фамилию старушки знала. Но ничего. В справочное бюро обращусь, может, повезёт. И мне, в самом деле, повезло, ибо получила только три адреса старушек с нужной мне фамилией.

К первой я заявилась под видом студентки-заочницы, которой нужно где-то пережить сессию.

– Знаете, ваш сын Юрий сказал, что вы сдаете комнату студентам, – с разбегу выдала я.

– Милушка, комнату я и в самом деле сдаю, только сына моего зовут Иваном.

Я заглянула в свою записную книжку и притворно заахала:

– Ой, я же адрес перепутала, мне другая улица нужна, извините.

Старушка извинила, и я направилась по второму адресу, но в дом даже и не зашла, потому что он был многоэтажный, а мать Юрия жила в собственном доме. Так и оказалось, когда я наведалась по третьему адресу. И ей я тоже сплела байку насчёт квартиры.

– Как же, как же, пожалуйста, живите, – заворковала приятного вида кругленькая старушка, речь которой текла словно ручеёк, – ой, да что же это Юра не написал мне о вас? – и я поняла, что моего Скорпиона здесь нет.

– А давно вам от него писем нет? – поинтересовалась я. – Может, не дошло письмо ещё?

– Да уж почитай полгода – ни строчки, – сокрушенно покачала головой старушка.

Мы заговорили о Юрии, ведь обеим нам тема была очень близкой, и я сказала, что, если не будет места у моей прежней хозяйки – там, дескать, ближе к институту, тогда обоснуюсь у матери Юрия. И мы расстались весьма довольные друг другом.

Вернулась я домой расстроенная. В самом деле, где же мой Скорпион? Я стала всерьёз беспокоиться.

Дома меня ожидал сюрприз: Гелька влюбилась. И когда узнала, в кого, то буквально онемела – в рациовладельца с моей дачной улицы.

– Понимаешь, – отчитывалась Гелька, – Стас, – так звали её возлюбленного, – тоже знает Юрия, и тоже ищет его.

Я только ресницами схлопала – это ужас какой-то, все прямо-таки с ума сходили в поисках Юрия, словно он какой-то криминальный гений! Правда, потом успокоилась, потому что выяснилось, что Стас живёт одновременно и в нашем городе, и в Воркуте. Он бизнесмен, ворочает миллионами, а с Юрием – одноклассники, и Стас хотел помочь ему создать студию звукозаписи. Стасу пора уезжать, а Юрия он так и не видел. Стас несколько раз наведывался к другу, но безуспешно, зато заметил однажды странную девицу, которая бродила вокруг дома с отрешённым видом и постоянно щёлкала фотоаппаратом. И у него, как у истинного бизнесмена, сразу возникла мысль создать небольшое фотоателье. Он даже смотался в ближайший пункт «Кодак», прикинул расходы и доходы, и решил, что мысль его – верная. И потому, вновь заметив возле дома Юрия девицу с фотоаппаратом, он просто вылез из своего «Мерседеса» и ошарашил Ангелину:

– Меня зовут Стас. А тебя как?

– Ангелина, – пролепетала моя подруга, сраженная его непосредственностью и накаченной фигурой, потому, не колеблясь, села в автомобиль, повинуясь жесту его руки.

Потом оказалось, что Стас – Овен, а такой мужчина на любовные игры и ухаживания не тратит времени. Он идёт напролом, и реакция Гельки, как она объяснила нам, была совершенна естественной, поскольку… И далее шла полная характеристика мужчины-овна.

С появлением Стаса расписание наших дежурств изменилось. Гелька теперь охотно подменяла нас, уже весьма утомлённых слежкой. Мы две недели околачивались возле дома Юрия, но так и не увидели его. Зато я чуть не напоролась на неприятность во время своего очередного дежурства – входя в подъезд, который стал мне знаком до последней надписи на стенах, столкнулась носом к носу со Шваброй. Она так опешила при виде меня, что затормозила на полном ходу. Я же спокойно промаршировала мимо, словно сто лет в этом доме живу. Сердце у меня сначала затрепетало осиновым листом на ветру, а потом застучало по ребрам, словно по наковальне. Я отважилась выбраться из подъезда спустя полчаса и, находясь в большой прострации, даже не обратила внимания на обшарпанный голубой «жигулёнок», из которого следили за мной три пары злых глаз. Правда, до меня дошло, что Швабра, если узнала меня, должна оставить где-то поблизости своего «филера», потому часа два колесила по городу из магазина в магазин, пытаясь сбить со следа предполагаемый хвост. Не знаю, удалось ли мне это, но нервы тому «хвосту» я, наверное, помотала достаточно – нет ничего хуже, когда женщина бесцельно бродит по магазинам, торча по часу возле каждой витрины и прилавка, изучая выставленное на обозрение. Так что я вскоре благополучно забыла о возможной слежке, искренне наслаждалась своей магазинной экскурсией – уж если купить не на что, так хоть поглазеть.

А время, между тем, летело вперёд с курьерской скоростью. Результатов мы никаких не достигли, зато Гелька пребывала на вершине блаженства – Стас жил в городе уже месяц и никуда, совершенно очарованный, не собирался уезжать. Неведомо, как Стас объяснился с Гелькой – оба были на редкость молчаливыми. Правда, Стас по своей рации с одолевавшими его компаньонами разговаривал очень красноречиво. И все же он кому-то до зарезу понадобился, если собрался уезжать, и по этому поводу организовал пирушку.

Он привёз нас, то есть меня, Ангелину и Валентину, к себе на дачу, и я с трепетом переступила порог дачного дворца, на который завистливо глядела уже не один год.

Стас бросил на середине холла объёмистую сумку, которую вытащил из багажника, и буркнул:

– Командуйте, – и удалился по лестнице на второй этаж.

Пока я и Валентина осматривались, Ангелина принялась деловито сервировать стол – видно, не раз уже здесь бывала. Вскоре на журнальном овальном столике, видимо, служившем Стасу и обеденным, громоздились тарелки с яствами, от которых у нас с Валькой слюнки потекли – салями, крабовый салат, всякие там заморские лобстеры, южные фрукты. В центре стола горделиво высились стройная бутылка французского коньяка и похожая на пузатенький графинчик бутылка токайского. Всё, что не поместилось на столике, Гелька поставила на широкую каминную полку. Камин был всамделишный, облицованный глазурованными изразцами, с настоящей чугунной решёткой, за которой виднелись совсем не бутафорские угли, присыпанные пеплом. И вообще, всё в доме Стаса было натуральное, не из пластика, а из светлого, тёплого на ощупь дерева.

– Н-да… – окинула Гелька столик хозяйским взглядом, – зелени нет. Давай-ка, Жанна, дуй к себе и принеси чего-нибудь.

Я сбегала на свой участок, и, несмотря на удачную планировку сада, которой я страшно гордилась, он показался мне убогим, словно нищенка. Наполнив щедро помидорами, огурцами и всякой зеленью ведро, я поволокла его к Стасу. Войдя в дом, гордо вывалила дары своего огорода прямо на пол, и Стас, который, переодевшись в майку и шорты, уже спустился вниз, заключил:

– Бллинн! Надо будет на следующий год тоже это посадить, а то всё с базара вожу, – у Стаса был хороший ухоженный сад, за которым приглядывали соседи, а вот огорода не было.

Магазинные деликатесы в придачу с моими огородными дарами исчезали со стола с невероятной быстротой, мы даже не заметили, что опустошили уже третью бутылку токайского, и, конечно же, поздно заметили, что за окном темно.

– Ой, – опомнилась я. – Нам пора уходить, – и ткнула Вальку в бок, которая держала в руке тарелку с крабовым салатом, уплетала его за обе щеки, явно не желая покидать столь обильное застолье.

Гелька вздохнула притворно:

– Уже? Посидите ещё.

Но я-то понимала, что Стас отвезти нас в город не сможет – выпивши, а нам с Валькой в этом роскошно обставленном просторном доме делать нечего – в нём найдётся место лишь для двоих: Стаса и Ангелины.

– Нет, – ответила я. – Мы пойдём ко мне. Стас, соедини-ка меня с домом, я ребятам позвоню.

Стас послушно вышел во двор к машине, соединился с диспетчером, и вскоре передал мне трубку:

– Говори.

Я сообщила сыновьям, что приеду завтра к вечеру – надо же хоть в воскресенье уделить внимание своей многострадальной даче, и мы с Валентиной побрели к моей «нищенке».

Когда я отмыкала калитку, в кустах смородины послышался шорох. Подумав, что там шастает соседская кошка, я сказала:

– Муська, приходи завтра.

Мы с Валентиной зажгли керосиновую лампу – у меня не было электропроводки – разделись и улеглись на деревянную лежанку. Каждое лето я набивала скошенной травой большой мешок, и ложе наше было мягким и пахучим. Мы поболтали немного, обсуждая Гелькину счастливую звезду, которая так неожиданно вспыхнула на её горизонте, и безмятежно заснули, так и не услышав осторожные шаги и скрип калиточной петли.

На следующий день мы с Валентиной от души поработали на моём участке, а вечером Стас развёз нас по домам. Ближе всех жила я, потому и высадили меня раньше всех, и пока я расцеловывала своих подруг, во двор тихо въехал голубой «жигулёнок», на который никто не обратил внимания. «Жигулёнок» проследовал мимо нас и укатил восвояси. А я вслед за Стасом, который подхватил мои сумищи, вошла в подъезд, радуясь дармовой рабочей силе. Стас знал о моих дачных бегах, потому подождал, пока откроется дверь, вручил свою ношу моим сыновьям, коротко, прощаясь, кивнул и сбежал вниз – удивительно легко и бесшумно, хотя габариты имел внушительные.

Мне редко удается пробежаться по магазинам, но если уж выпадала такая возможность, то способна от магазина к магазину прошагать полгорода, тем более что рыночная экономика позволила на каждом углу открыть торговые павильоны, а существующие магазины превратились в пародию на супер-маркеты, где продовольственные товары зачастую вперемешку с промышленными.

Я совершала экскурсию по магазинам не из простого любопытства, прицениваясь к тому-сему-этому: через неделю нам обещали выдать зарплату. Составив мысленный список, что необходимо приобрести в первую очередь, затем – во вторую, я сокрушенно вздохнула (зарплаты не хватит даже на первую очередь) и решила прекратить самоистязание.

Выйдя из магазина, я честно зашагала к автобусной остановке, даже не глянув на вставший на пути очередной киоск. Услышав знакомый сигнал клаксона, посмотрела в ту сторону, откуда он раздался, и увидела на другой стороне улицы чёрный «мерс» Стаса. Он высунул голову из машины и призывно махнул рукой, дескать, садись, подвезу. Я собралась уже с тротуара шагнуть на дорогу, но тут прямо передо мной притормозил голубой «жигулёнок». Дверцы машины разом распахнулись, чуть не ударив меня по коленям. С первого сидения вывалился мужик, и я, конечно, гневно воззрилась на него. В это же время из задней дверцы высунулись две руки, и не успела я моргнуть и глазом, как эти руки грубо втащили меня в салон машины. Другие руки ещё более грубо пихнули в спину, так что я уткнулась головой в чьи-то колени, ударившись пребольно плечом о спинку переднего сиденья, и машина тотчас рванула с места.

– Блин! – рявкнул всё видевший Стас, и, нажав на газ, развернул свою респектабельную тачку под носом у какой-то встречной отечественной колымаги, которая жутко завизжала тормозами, и ринулся следом за похитителями.

Правда, я того не видела, потому что мою голову безжалостно прижали к вонючим джинсовым коленям и не давали даже шелохнуться.

Я запаниковала: Боже, что это со мной сотворилось? Кто меня опять похитил? Новые тупоголовые горе-бандиты, у которых ума не хватило разработать преступление?

А в чёрном «мерсе» Гелька тормошила Стаса:

– Ну, скорее, скорей! Уйдут ведь!

– Не уйдут! – скрипнул зубами Стас. – Чтоб я не смог догнать такую развалюху? Надо просто их выследить.

А Гелька вся испереживалась за меня, задергала Стаса за руку, которая намертво приросла к рычагу скоростей, и он рявкнул:

– Отцепись!

Гелька замолчала, уставилась обескураженно на своего кумира и сложила руки на коленях как послушная ученица.

«Жигулёнок» мчался на окраину города в самый препротивный криминогенный район. Стас держался от него на приличном расстоянии, но из виду не выпускал. А Гелька вновь обрела голос и запричитала:

– Ох, если бы знать телефон Ильи-следователя! Он за Жанкой пятый год таскается, он за неё любому башку оторвёт.

Стас дергал желваками, но больше не обрывал свою богиню на полуслове. Понял – это бесполезно. Гелька, конечно, была весьма молчаливой особой, однако в минуты волнения у неё начинался словесный понос. Мы-то, её подруги, это знали, а Стасу было в диковинку.

«Жигулёнок» свернул с основной улицы на боковую и медленно покатил вдоль неё. Стас опять ругнулся и затормозил на повороте – ехать дальше было опасно, как бы не заподозрили слежку.

Гелька сразу завопила:

– Ну, чего ты встал? Уйдут же! Может, сейчас Жанку там убивают, а ты застрял на месте! Ну, поехали же! – Стас промолчал, и Гелька переключилась на другое: – Господи, и почему я не спросила у Жанки телефон Ильи!

Однако Стас оказался и здесь на высоте. Распахнул бардачок и выхватил оттуда бинокль. Он смотрел некоторое время вслед «жигулёнку», потом, удовлетворённо кивнув, тронул машину с места.

Гелька на некоторое время умолкла, Стас же и так хранил невозмутимое молчание. Он свернул в положенном месте, которое определил с помощью бинокля, и вскоре в конце узкой улочки замаячило голубое пятно. Но Стас не стал приближаться. Он свернул с улочки в какой-то проулок, чертыхнулся, увидев впереди тупик, а развернуться не было возможности да и времени – тоже.

– Сиди здесь! – приказал Стас Гельке и начал выбираться из машины.

– Ты куда? – заголосила Гелька, вцепившись в Стаса.

– Куда надо. А ты сиди здесь, – повторил он и осторожно двинулся по улочке.

Машина остановилась, и меня выпихнули из неё столь же грубо, как и запихнули. Правда, кто-то из похитителей предложил:

– Может, глаза ей завяжем?

– Зачем? – откликнулся другой. – Всё равно обратно не повезем. Га-га! – он загоготал, довольный, непонятно, почему.

У меня сразу ёкнуло и замерло сердце, словно его выключили. Не повезут обратно? Пешком, что ли, отправят или… Это «или» грохнуло меня по мозгам, как молотом: а вдруг убьют?!

И все-таки, оказавшись на воле, я вздохнула с большим облегчением – посидишь без движения, скрючившись, час, и нюхая замызганные джинсы, так, небось, ох, с каким облегчением вздохнёшь! Разглядев своих похитителей, я зябко передернула плечами – это были те самые двое верзил, от которых уже однажды сбежала. Так они, мерзавцы, захватили меня врасплох. «Ну, погодите!» – пригрозила я мысленно им, но даже не представляла, каким образом смогла бы отомстить – одна против трёх, включая водителя, мужиков самого отвратного вида, которым свернуть мне шею – раз плюнуть. Так что решила сначала оценить обстановку, а потом уж придумать, как отомстить.

– Топай! – толкнул меня в спину один из дуболомов. Я шагнула вперед к дверям приземистого, неказистого здания, которое стояло в конце неизвестной мне улицы. Место глухое и мрачное от наступавшей темноты. Я осматривалась, стараясь запомнить всё, за что получила новый тычок в спину:

– Эй, хватит лукаться! А то по тыкве схлопочешь.

Я не сообразила, что мне сказали, но на всякий случай перестала вертеть головой, то есть тыквой – это я поняла, но увиденное прочно запечатлелось в голове – зрительная память у меня хорошая.

Мы поднялись по скрипучим ступенькам крыльца, вошли в здание, но, вопреки моим ожиданиям, не пошли по коридору, а спустились в подвал.

В комнате, куда меня втолкнули, было дли, было душно – одушке, а не подружкея не увидела окон, лишь в одной из стен была вентиляционная решётка. Под потолком ярко светились две люминосцентных лампы, и я вновь стала с любопытством обозревать место моего заточения. И оно было не столь роскошное, в котором держал меня Николай, бандит-неудачник, однажды похитивший меня, чтобы я разработала план очередного преступления. Но Николай и моя охрана вели себя корректно, несмотря на мои зловредные выкрутасы, а эти – настоящие придурки, грубияны, совсем незнакомые с этикетом. И подвал – не просторная светлая комната, и мебель, надо признать, странная – пара верстаков, на которых навалены слесарные и прочие инструменты, жёлтые часовые корпуса, мотки медной проволоки, какие-то непонятные мне приспособления. В углу, откуда к вентиляционной решётке тянулась коленчатая жестяная труба, стояло нечто вроде небольшого горна.

И дёрнул меня чёрт писать детективы! Вот, видать, опять кому-то понадобилось моё умение выдумывать всякую детективную чепуху.

Но нет! Тут дело, кажется, вовсе не в моих дурацких детективах! Тут дело покруче. Я ведь застукала этих идиотов на месте преступления. И занимаются они какими-то странными делами, устроив в подвале сталелитейню. Я невольно фыркнула, вспомнив, как прочла однажды, что в Китае одно время призывали в каждом дворе строить маленькие домны, чтобы переплюнуть по выпуску стали и чугуна заграницу. Мою ухмылку заметил один из дуболомов, тоже усмехнулся:

– Лыбишься? – и пригрозил. – Сейчас не залыбишься!

Я не обратила внимания на его угрозу, думая уже о Швабре. Где, интересно, их лохматая предводительница?

Швабра не заставила себя долго ждать, явилась-не запылилась.

– Привезли? – спросила она своих подручных, будто сама не видела, что я нахожусь в комнате.

– Привезли, – подтвердил один из них и опять ткнул меня в спину.

Я не выдержала, оглянулась и разозлённо прошипела:

– Ну, ты! Осторожно!

Дуболом осклабился и вновь ткнул меня, дескать, не вякай.

Швабра уселась на стул, бросила ногу на ногу и закурила.

– Ну, – процедила она между первыми затяжками. – Где дружок твой – Юрочка?

– Какой Юрочка? – не поняла я сначала, а потом дошло – да ведь она же про моего Скорпиона спрашивает! И во мне зашевелилась ревность, а потом стало смешно, что Юрий мог полюбить такую лахудру – лохматую, с ногами, похожими на спички, у которой вместо грудей – шарики для пинг-понга, даже меньше – прыщики. Я даже окинула себя взглядом – у меня-то всё при мне: и грудь, и ноги. Талия, правда, стала толстовата, но это из серии «есть за что подержаться». И машинально в недоумении пожала плечами, видя предмет увлечения своего Скорпиона – ну совсем нет никакого вкуса у мужика.

Швабра восприняла мое шевеление плечами как отрицание, и ухмыльнулась насмешливо:

– Да ладно, лохушкой-то не притворяйся! Я же видела, что ты к нему шастаешь. Так, где он?

– Откуда мне знать? – ответила я совершенно искренне: и в самом деле не ведала, где Юрий.

Моя паника уже улеглась, и я решила вести себя как можно нахальнее, потому взяла стул, стоявший у одного из верстаков, уселась напротив Швабры, дерзко глядя ей в глаза. Та никак не отреагировала на мою наглость, продолжая выспрашивать, где Юрий, пока я не разозлилась:

– Да отстань ты, не знаю я, где он! Сама его разыскиваю!

– А чё, он тебя тоже наколол? – поинтересовалась Швабра. И я почувствовала новый укол ревности – значит, угадала… Однако сделала непонятливое лицо:

– Не поняла. Чем наколол?

– Ну, свистнул чё или лапшу на уши навешал?

Я пожала плечами, дескать, ни то, ни другое.

– Да врет она! – подал голос один из дуболомов. – Знает, где он. Да это все фуфло. Главное, слышь, она видела нас с проводами, заложит.

– Ага, – поддакнул его приятель, тот, который все время пихал меня в спину. – Заложит, и – хана всему делу.

– Не заложит, – снисходительно усмехнулась Швабра, пуская кольца сигаретного дыма к потолку.

Я возмутилась – говорят обо мне, будто за тридевять земель нахожусь, а не в этой комнате. Но главное, чего это так мерзко ухмыляется Швабра?

– Эй, вам от меня чего надо? – вторглась я в их разговор. – Где Юрий, не знаю. А насчет проводов, так сами дураки – днем по дачам лазаете. Это ещё хорошо, что я вас увидела, а не мужик какой. Он бы вам накостылял точно!

– Заткнись! – рыкнул нервный дуболом, возмущённый, видимо, что кто-то может ему накостылять, но не ткнул меня в спину, а смазал по физиономии.

От удара я чуть не упала со стулом на пол, успела вовремя вскочить на ноги. В голове заметались мысли. Броситься на этих гадов, пусть забивают до смерти? Вцепиться в Швабру? Пока меня от неё оттягивают, я этой мочалке хоть космы немного «причешу» да морду поцарапаю. Тот и другой вариант меня не устраивали – вдруг и впрямь ухлопают, а как дети?

– Кузя, погоди, это ещё успеется, – остановила помощника Швабра, который опять замахнулся на меня. – Не надо при мне грубостей.

И в этот момент кто-то вломился в комнату. Стоявший у косяка страж буквально был впечатан в стену распахнутой дверью. У Швабры глаза полезли на лоб, а нервный придурок рухнул у моих ног словно подкошенный. К человеку, который так лихо расправился с двумя бандитами, метнулся третий Швабрин приятель, водитель «жигулёнка», но тут же распластался рядом с Кузей, потому что был встречен сильным ударом в скулу. Впрочем, как он падал, я не видела – закрыла от неожиданности глаза, а как раскрыла, то узнала в таинственном герое Стаса.

– Мамочка моя! – восторженно завопила я и опрометчиво повисла на шее у своего избавителя, забыв, что в комнате находилась ещё и Швабра. Зато та не забыла, зачем приволокли меня в этот мерзопакостный подвал, да ещё, выходит, за мной и «хвост» увязался. И Швабра, вскочив со стула, с диким визгом вцепилась сзади в голову Стаса, правда, пальцы её соскользнули с жёсткой короткой щетины, однако Швабра повисла на его плечах. Мужик сначала опешил, потом отмахнулся от Швабры как от назойливой мухи, но удар не рассчитал, и та грохнулась на пол.

– Ей-богу, я нечаянно, – растерянно пробормотал Стас, глядя на Швабру, но тут же решительно заявил: – Ну ладно, пошли, нечего тут делать, – он схватил меня за руку и выволок на свет Божий, где, оказывается, было уже совсем темно.

– А эти как? – мотнула я головой на дом. – Вдруг кинутся следом, у них, может, и оружие есть?

– Может, и есть, – равнодушно отозвался Стас, – да только как очухаются, им будет не до нас. Ты что? Не поняла? Это же подпольная мастерская по подделке золота. Не видела что ли корпуса от часов да медный провод?

Я остолбенела не столько от сногсшибательной новости, сколько от наблюдательности Стаса (ведь всего пару минут был в подвале, а всё заметил) и от его необычного красноречия. А тот дёрнул меня за руку и повёл прочь. Мы уже миновали «жигулёнок», как Стас спохватился, вернулся к машине, открыл капот и что-то там сделал, только тогда мы побежали по улице. Вернее, бежал Стас и тащил меня за собой. Но куда – я ничего не соображала, зато прекрасно соображал Стас, и вскоре мы оказались в его машине.

– Жанка! – заревела Гелька, обнимая и целуя меня. – Во что ты опять ввязалась? Что это за бандиты, зачем они к тебе прицепились?

– Откуда я знаю? Они тоже ищут Юрия, а ещё это те самые придурки, которые у нас в обществе воруют цветной металл. Помнишь, я рассказывала, что видела их, они ещё хотели тогда меня пристукнуть, да я сбежала. А тут ихняя Швабра меня узнала возле дома Юрия, вот и решила, что я знаю, где он.

– А где он? – спросила Гелька.

– Да откуда я знаю? И ты туда же! – возмутилась я. – Не знаю, где он, не знаю! – заорала я раздражённо. – Чёрт возьми, я и сама это хочу знать!

– А чего им от Юрки надо? – допытывалась подруга.

– Тоже не знаю. Но зачем-то нужен.

– А вот это пусть у них твой Илья спросит, – подала разумное предложение Гелька, и Стас кивнул согласно головой, а я фыркнула – ишь, спелись, голубки.

– Да ведь поздно уже, – засомневалась я в её совете. – Давайте завтра позвоним.

– Ага – завтра! – вспылила Гелька. – Эти паразиты очухаются и разбегутся. Будут они тебе ждать! Да ещё где-нибудь тебя подкараулят да стукнут чем-нибудь по башке.

– Ну, я думаю, часа два-три они не очухаются, – подал Стас голос, и теперь я согласно кивнула – видела, как он орудует кулаками, которые у него словно кувалды. Как стукнет, небось не то что звон в голове пойдёт, а мозги набекрень съедут.

– Да ведь его, наверное, уже и на работе нет! – попробовала я отвертеться от звонка к Илье.

– Ну и что? – возразила Гелька. – Ты его домашний телефон знаешь?

Я вынуждена была сознаться, что знаю, и Стас быстро соединил меня с Ильей.

– Илюшенька, – запела я сладко в трубку, – ты прости, что так поздно звоню, наверное, разбудила, но я страшно хочу тебя видеть…

Илья молчал, и я живо представила, как он весь покраснел от пяток до макушки, воспрянув духом – наконец я захотела увидеть его ночью!

– Ты не пудри мужику мозги, – решительно пресекла мои излияния подруга. – Говори сразу, что ему делать, а то раззадоришь зря, он вообще соображать перестанет, – Ангелина, как и все мои приятельницы, знала, что Илья неравнодушен ко мне. – Дай, я лучше сама ему все скажу, – и Гелька под одобрительный кивок Стаса затараторила в трубку:

– Илья! Мы тут банду накрыли, ты бы прислал своих ребят, пока банда не очухалась. А то, может, у них там и сотрясение мозга имеется, так что захвати ещё и медика, – Стас при этом самодовольно усмехнулся. – Адрес? Да это на Сосновом острове, ну ты приезжай, мы тебя за мостом встретим. У нас чёрный «Мерседес». С Жанной? Все в порядке с твоей Жанной, не беспокойся. Да никто её не обидел! – вспылила Гелька. – Ты лучше милиционеров своих присылай. Там четверо бандюг валяется.

Минут через двадцать на мосту засверкала голубая милицейская мигалка, мы просигналили фарами, и возле нашей машины лихо затормозили два «уазика». Из переднего выкатился Илья, уселся рядом со Стасом, сунул, здороваясь, руку и скомандовал:

– Вперёд! – лишь потом обернулся ко мне, спросил сурово. – Что ты опять натворила?

– Да ничего, – беспечно пожала я плечами словно и не находилась полчаса назад в опасности. Ведь и в самом деле – ничего. – Просто меня похитили, а Стас вызволил. Голыми руками. Правда, стукнул их немного, так ведь только кулаком и за дело.

Илья уважительно покосился на могучие, заросшие рыжей шерстью руки, понял, видимо, что такими ручищами и впрямь можно сотрясение мозга сделать, и больше ни о чём не спрашивал.

Наша колонна приблизилась к дому похитителей очень осторожно. Но мы опасались зря – Стасовы кулаки поработали на славу, все четверо до сих пор благополучно пребывали в отключке. Хладные их полутрупы милиционеры сволокли в машину к медикам, в доме оставили двоих в засаде: вдруг ещё кто явится, и мы уехали.

Илья вымотал мне все нервы. Сколько я ни приставала к нему с вопросами, почему Швабра со своими амбалами прицепилась ко мне, а главное – к Юрию, Илья только зловредно усмехался. Мстил, зараза, что я опять влюбилась, и опять – не в него. Сам виноват, что не распознал сразу мой былой интерес к себе. А я при чём, если мое сердце иной раз влюбляется с первого взгляда, а со второго или третьего разочаровывается? Потому-то до сих пор и живу одна с сыновьями, что мужики замечают лишь мой третий влюблённый взгляд, когда я уже способна соображать и замечать все изъяны нового визави. А Илья дольше других приглядывался ко мне – старый холостяк, что с него возьмёшь? – ну и охладела я к нему.