Текст книги "Любовь не картошка!"

Автор книги: Евгения Изюмова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Сидя в парикмахерском кресле, я пребывала в радужном настроении. Руки мастера, колдовавшие над моей головой, словно загипнотизировали меня, и я решила заодно привести в порядок и лицо, и руки. А время, между прочим, бежало…

К Юрию пришли несколько его друзей, и все сидели за столом, ожидая меня. Они знали о моем существовании, правда, никогда не видели, зато сейчас мысленно ругали меня на все лады – проголодались мужики, хотели выпить, а Юрий удерживал руки приятелей над столом, развлекая их игрой на рояле.

О, этот рояль! Юрий рассказывал, что для того, чтобы рояль поднять на второй этаж в его квартиру, пришлось раскурочить балконное окно, установить кран-балки, отвинтить ножки у рояля, и лишь тогда удалось рояль втащить в комнату. Рояль и сам по себе был самой ценной вещью в квартире Юрия, к тому же являлся ещё и старинным фамильным инструментом, который достался ему от музыканта-дедушки, так что новый владелец сдувал с него пылинки.

Прошло два часа голодного клацанья зубами, но я не появлялась. И вдруг – звонок!

Один из гостей пошёл открывать дверь, и пока другие спешно рассаживались за столом, он заскочил на кухню, мгновенно, по-солдатски, разделся, оставшись в одних плавках, и распахнул дверь.

За дверями стояла я. Мы изумленно уставились друг на друга. Я-то понятно, почему: пребывая в самом мечтательном состоянии от предстоящей встречи с Юрием, никак не предполагала увидеть на пороге незнакомого почти голого мужика, а он – от естественной реакции смущения: одно дело задумать шутку, другое – осуществить её, увидев на пороге «всю из себя» незнакомку. Но хочу заметить, что, несмотря на изумление, всё-таки обозрела статную подтянутую загорелую фигуру, тонкую в талии, широкие плечи, бугристые мускулы. И в первый миг, не успев ещё испугаться, подумала: «А мужичок – ничего».

Первым пришел в себя голый незнакомец – он-то был подготовлен морально к встрече, и потому широко улыбнулся всеми великолепными зубами:

– О! Прекрасная незнакомка, – такое обращение мне понравилось, но дальнейшие слова обескуражили. – Заходите, заходите, прошу вас! У нас тут собралась тёплая компашка – пятеро красивых мужчин, и ни одной женщины, так что милости прошу, заходите, – и он, слегка поклонился, сделав широкий жест вглубь квартиры.

Тут мои нервы не выдержали. Но не зря меня иные поклонники за твердокаменность (никогда не имела дела с теми, кто мне не нравился) называли странной женщиной. Я и тут поступила странно. Вместо того чтобы сбежать вниз, рванула вверх по лестнице. Почему так сделала?.. До сих пор не понимаю.

Я неслась вверх, перепрыгивая через две ступеньки, путаясь в полах шубы, а незнакомец топал за мной и уговаривал:

– Да куда вы? Мы ничего вам не сделаем, мы – интеллигентные люди, просто музычку послушаем.

Но я не слышала его. В голове металась паническая мысль: чего ему надо, этому маньяку, чего прицепился ко мне? Я взлетела на верхнюю площадку и уперлась в дверь. А маньяк между тем неспешно поднимался вверх и бубнил:

– Девушка, я пошутил, заходите, честное слово, мы ничего вам не сделаем.

Я нажала на кнопку звонка двери, в которую уперлась, но никто дверь не открыл, и, обезумев, взмахнула сумкой над головой:

– Вот как тресну сейчас по башке, – в сумке был заграничный коньяк в толстой фирменной бутылке, и уж здоровенная шишка от удара сумкой маньяку была обеспечена.

Маньяк неожиданно расхохотался и побежал вниз, а я, чтобы не грохнуться в обморок, ухватилась за перила площадки. Вот вляпалась в историю, так вляпалась! Дом что ли перепутала? Вроде бы нет, я же была уже здесь несколько раз.

Тут на меня напал настоящий страх, как всегда бывало после какого-либо головокружительного приключения. В момент опасности я никогда не ощущала страха, даже закричать не могла себя заставить, зато потом страх наваливался на меня такой тяжеленной глыбой, что не могла двинуть ни рукой, ни ногой, а каждая клеточка немела.

Вот и сейчас я оцепенела, но потом пробила такая дрожь, что вцепилась в перила обеими руками, чтобы не упасть. Но соображать уже начала, потому первая моя мысль была: «Не могла я ошибиться, дом тот, и квартира – та, но в квартире Юрия какие-то подонки засели, и вдруг режут сейчас моего миленького на кусочки?»

Пока приходила в себя, услышала внизу шаги – кто-то поднимался торопливо вверх. Я приготовилась к отпору, злясь на себя, что прилипла к перилам вместо того, чтобы сигануть вниз по лестнице следом за маньяком и прорваться таким образом на улицу. И вот дождалась: сейчас, наверное, вверх мчится уже целая толпа маньяков.

На лестничном марше показался мужчина – одет прилично, волна дезодоранта, бежавшая впереди него, шибанула мне в нос. «Хороший дезодорант, «Деним», кажется», – некстати подумалось мне.

– Не подходи, в то врежу по башке, – заявила я и воинственно взмахнула над головой сумкой, по-прежнему цепляясь за перила. И хотела бы отцепиться, да не могла – рука от страха затекла до такой степени, что пальцы, словно судорогой, свело. И потому добавила: – Или спрыгну вниз!

И тут услышала голос, от которого млела уже несколько месяцев, и который проник всё же в мозг, несмотря на страх, овладевший мной:

– Жанна Константиновна, да это же я!

Я распахнула до невозможной широты глаза и уставилась на маньяка, говорившего голосом Юрия, пока не осознала: и впрямь – Юрий! Собственной персоной, живой и здоровый, даже не поцарапанный.

Юрий подошел ко мне, и я уткнулась в его плечо, заливаясь слезами и смывая всю красоту макияжа, которую мне сотворили в косметическом салоне. Но мне было ничуть не жаль, ведь я рыдала на плече любимого мужчины.

А с шутником потом я помирилась. Он оказался художником и вполне хорошим парнем, но любил похохмить. Что тут поделаешь?

Наши отношения с Юрием оставались на прежнем температурном уровне – 36 и семь десятых, нормальная температура, без всяких отклонений. Я никак не могла пробиться сквозь его обожание и официальность. Голова моя пухла от дум и ревности – неужели у него кто-то есть? Я влюблялась в него все больше и больше. Меня прямо-таки захлёстывала волна нежности, когда наблюдала за ним во время работы. Ох, до чего же он красиво работал, как легко порхали его пальцы над клавиатурой синтезатора, а лицо было до необыкновенности вдохновенное. Я даже не обижалась на него, когда он, сдерживая себя, сквозь зубы выговаривал мне за вокальные промахи во время работы над очередной песней – надо признать, что за дело выговаривал.

И вдруг Юрий пропал! Не звонил, не заходил – полнейшая тишина.

Впрочем, что можно ожидать от мужчины, рождённого под знаком Скорпиона? Уж такой это чарующий и одновременно зловредный тип.

О зловредности Скорпионов мне поведала одна из моих подруг – Ангелина, свято верившая в предсказания, гадания, приметы и прочую астрологическую дребедень. К тому же она была единственной подругой, не знакомой с Юрием, так что я не могла заподозрить её в тайной мысли разрушить отношения, которых и так не было.

– А кто твой Юрка? – спросила как-то Ангелина.

Слова «твой Юрка» легли на душу целебным бальзамом, но сути вопроса я не поняла:

– Как – кто?

– Ну, под каким знаком зодиака он рождён? Вот, например, ты – Близнец. А он?

Я вспомнила, что день рождения Юрия совпал с днём рождения одного из моих сыновей, и назвала дату.

– Ага, Скорпион, значит, – и тут я узнала, что представляют из себя мужчины, рожденные под этим знаком.

Оказывается, любовь к Скорпиону – это тот же наркотик: и приятно, и вредно для здоровья. Уж что вредно, так я на себе испытала – совсем нервы стали никуда не годные.

– Скорпион, – вещала Гелька как по писаному, – это – дьявол во плоти. Ты забудешь о покое, полюбив Скорпиона. Он любит провоцировать драматические и трагикомические ситуации. Козни, интриги – его родная стихия…

Я ошарашенно слушала подругу, и в уме вырисовывался жуткий образ ненасытного вампира, который пьёт кровь женщин, ими же и закусывает. Чтобы отвязаться от этого, я энергично тряхнула отрицательно головой – нет, мой Юрий не такой.

– Ну, а если ты от него желаешь избавиться, то всякий раз, когда он приблизится к твоей постели, начинай жаловаться и стонать, вопить, что у тебя болит голова, – заведённо бубнила Гелька, и я с ужасом – уж не чокнулась ли моя обычно молчаливая подружка? – спросила:

– Какой постели? Мы даже не целовались ни разу.

– Отстань, – отмахнулась от меня Ангелина, продолжая рассказывать, что за личность – Скорпион, и что я должна делать, чтобы удержать его рядом.

Я слушала Гельку, и моя рука сама собой потянулась к телефону, чтобы набрать «03» – «неотложку». Но тут кто-то, не иначе как Бог, меня надоумил спросить:

– Откуда ты всё это взяла?

– Как откуда? – удивилась Гелька. – Да из книги Джоанны Кей «Как завоевать мужчину». Ты что? Уже раздумала очаровать своего Юрку?

Тут мне стала понятна эта необычная словоохотливость Гельки – подруженька моя верная, видя, что изнываю от безответной любви, пыталась мне помочь. У меня отлегло от сердца – слава Богу, Гелька умом не тронулась. Однако одну мысль из её монолога я решила взять на вооружение – а именно: честно и прямо всё сказать Юрию. Правда, не знала, как это сделать, потому что мужчины обычно первыми говорили мне о своих чувствах, а не я.

И тут меня осенило: поскольку никогда не осмелюсь признаться в этом вслух, то следует о том написать – уж в этом-то я мастак. Я писала целую неделю, но не признание выходило – словесный понос. В конце концов, я просто пригласила Юрия к себе, и это приглашение уместилось в одну строчку. А повод к приглашению был – лучше не надо: всемирный день всеобщего однодневного женского блаженства и триумфа – 8 марта, когда наше милое слабое племя вертело мужиками, как того желало.

Отослав приглашение, я начала готовиться к торжественному приёму Юрия, удалив предусмотрительно сыновей на праздничные дни к своим родственникам.

Господи, как я готовилась к будущему свиданию! Я буквально светилась от счастья накануне того дня, и все мужики в нашей конторе с изумлённой влюблённостью глазели на меня до самого моего исчезновения домой. В тот день я могла очаровать любого и даже привязать его к себе словно канатом, но не захотела – на уме был только мой Скорпион и предстоящее свидание с ним. Я устроила настоящий набег на продуктовые магазины, желая встретить милого не только во всей своей женской красе, но и великолепным столом. Пусть, дескать, хоть один денек, да порадуется моим кулинарным способностям, в другие, не праздничные дни, я свою кухню почти игнорирую, поскольку готовить не люблю. И будь я одна, без сыновей, обходилась бы чаем да покупными пирожками.

Приготовив всё по высшему классу, я уселась напротив телевизора в ожидании Юрия. Промелькнул назначенный час, его опоздание стало равняться уже не минутам, а часам, пока я не поняла, что этот чёртов Скорпион сыграл со мной жестокую шутку – не соизволил явиться, не позвонил даже, что не может прийти.

Сначала я переживала, почему милый не явился. Потом рассвирепела – ни один мужик на свете не оставил бы без ответа моё приглашение, независимо от того, влюблён он в меня или нет. Порода у мужиков такая – позови только, и каждый прибежит на зов, задрав хвост, даже самый верный муж. Уж мой бывшенький какой, вроде, верный был да положительный, а ведь помчался на подобный зов, сломя голову, и кто знает, позови на сей раз я, может, и ко мне обратно бы прискакал, правда, суть была в том, что я уже не хотела его звать.

Словом, захандрила я…

Мои подруженьки, увидев, что я в совершенно растрёпанных чувствах, собрались на консилиум. Все они уже расстались давно со своими одноразовыми любовниками, и теперь искренне переживали за меня. Именно тогда я и узнала, что в тот самый злополучный вечер первого знакомства Юрий просто развёз моих подружек по домам, потому-то все они и злились, не зная, с кем он провел ночь. А тут выяснилось, что ни с кем. У меня, конечно, потеплело немного на сердце, однако не надолго – ведь он и ко мне не приехал, и сейчас неизвестно где болтается.

– Да не убивайся ты из-за него, – заявила самая дородная из нас – Анна. – В нем и вида никакого, тощий, как гороховый стручок.

Я мысленно огрызнулась: «Тощий, а чего ты тогда мячиком прыгала перед ним?»

– И ростом с вершок, мне всего до плеча, – добавила Валентина, вторая подруга – худая и длинная женщина почти двухметрового роста.

«Ничего, для меня – в самый раз», – опять мысленно отпарировала я, тем более что Юрий был вровень с Валентиной, а может, и выше её.

– Да он и двух слов связать не может, – прощебетала Светочка, самая говорливая и тощенькая, которая и до смерти останется Светочкой, про таких в народе говорят, что маленькая собачка до старости – щенок.

«Да уж, – подумала я, – ты небось так трещала, что он и словечко вставить не мог».

Так и шёл разговор – подружки вели его вслух, а я отвечала мысленно. И хоть успокоения он мне не принёс, все же я была благодарна подружкам и простила их за легкомысленное поведение и намерение «закадрить» моего Скорпиона.

Только Ангелина словечка не проронила, меланхолично тасуя карты, с которыми никогда не расставалась. Она то рассыпала их веером, то раскладывала что-то вроде пасьянса и вдруг провозгласила басом:

– Юрке твоему дорога дальняя выпадает. Вертится возле него какая-то бубновая дама, но на сердце он тебя держит. Видишь, как легла дама червей? А вообще, он – живой и здоровый, не волнуйся, – и опять замолчала, по-прежнему перебирая карты.

Мы допили бутылку вина, которую я выставила на стол в честь визита подруг, и они ушли. Но тут же заявилась Алька, тоже моя приятельница, только, как говорится, из другой оперы. Эта приволокла вино с собой и с ходу начала жаловаться, что её разлюбезный смотался неизвестно куда, даже не предупредив об отступлении с её, Алькиного, любовного фронта. Я посочувствовала ей, не уведомив, что и сама оказалась в подобной ситуации.

Алька поскулила с полчаса и принялась мечтать:

– Вот бы хахаля такого завести – с машиной, красавца… Вот у соседки моей мужик – любо-дорого посмотреть. Она – чувырла чувырлой, перекиси, наверное, на свою башку целую цистерну перевела, а он – кра-са-а-вец-мужчина, синеглазый брюнет.

Я насторожилась. Мой исчезнувший Скорпион – тоже брюнет синеглазый, к тому же Гелька нагадала, что возле него бубновая дама вертится. Крашеная – бубновая масть. Однако я тут же отогнала прочь вредную мысль. Мало ли брюнетистых мужиков и блондинистых баб?

– Подка– а-тит на машине, вы-ы-йдет – кожаное пальто нараспашку, в руках – цветы и преогромная коробка конфет!.. – Алька вещала, закатив глаза.

– А какая машина-то? – не удержалась и спросила я.

– Какая-какая? Машина, и все! – Алька не могла отличить горбатый «Запорожец» от иномарки.

Алька умелась домой уже заполночь, а меня словно чёрт какой под бок пихал: «А вдруг это Юрий там нарисовался? Вон сколько примет – брюнет, за блондинкой ухлёстывает, а Гелька говорила, что возле Юрия какая-то бубновая вертится, да ещё и машина». Правда, не знала, имеет ли Юрий кожаное пальто, я же в его шкаф не заглядывала.

Болтушка Алевтина даже расписание появления брюнета знала, и я, подталкиваемая тем же чёртом, на следующий день отправилась к Алькиному дому на разведку. Покружила вокруг него и выследила-таки брюнета. Увидев его, вздохнула с большим облегчением – не Юрий. Но Боже, до чего же симпатяга тот чужой брюнет, и как умеет красиво ухаживать, если без конфет и цветов к женщине своей не приезжает!..

А мой Скорпион всё не появлялся.

Но мои переживания вскоре отступили перед переживаниями Анны из-за дочери её, Галочки, которая вдруг «зафанатела» – влюбилась сразу в троих «Иванушек». Ладно бы в одного, так сразу – в трех! И мало того, что обклеила стены своей комнаты их фотографиями, мало того, что почтовый ящик был ежедневно забит письмами, таких же чокнутых, как она, фанаток, так Галочке вздумалось ещё ехать в Москву на встречу со своими кумирами.

– Ой, дура малохольная! – выла моя подруга.

– Ну, почему дура? – флегматично изрекла Гелька, тасуя по своему обыкновению карты. – Любовь – не картошка, не выбросишь в окошко.

– Какая любовь?! – взвилась Анна. – Какая любовь может быть у соплячки четырнадцатилетней?

– Любви все возрасты покорны, – изрекла философски Гелька. – Сами что ли не знаете?

Да… Уж мы-то все знали, что такое – любовь.

– Ой, – вспомнила вдруг Светочка, – да ведь «Иванушки» эти скоро к нам в город приезжают, так что Галке не надо ехать в Москву. Я читала в газете объявление.

Мы тут же проверили информацию, переворошив с десяток газет, и сразу же сообщили по телефону Галке радостную весть, и та столь бурно возликовала, что даже нам было слышно, как она заорала:

– Оуа!

«Иванушки» приехали через неделю, и Анна прилетела ко мне с другой заботой: какой-то великовозрастный болван очаровал доченьку тем, что пообещал после концерта познакомить с«Иванушками».

– Ой, дура малохольная! – причитала и хваталась за голову Анна. – Да они, говорят, такие хулиганы! Да и фанаты их не лучше. Ну, с «Иванушками» она встретится или нет, это ещё не ясно, а вот этот козёл Галке всё время названивает! Кто он? Ты не знаешь? Говорит, он – музыкант. Как бы его найти? – прицепилась она ко мне, потому что в своей среде из-за знакомства с Юрием я прослыла знатоком местной музыкальной братии.

Фамилию соблазнителя Анна знала, и мы вскоре вычислили, где он работает и даже где живет. Мужик, и правда, был музыкантом, но и «козлом» – тоже: у него на физиономии так и светится «полтинник», а он до сих пор, понимаете ли, за молоденькими девчонками бегает, охмурить их старается. Уж, по крайней мере, Галке он проходу не давал, а та прямо-таки таяла от его россказней об «Иванушках».

Узнав адрес «козла», мы, то есть я, Анна и Валентина, отправились к нему. Дверь нам открыл потасканный мужичонка ростом со Светочку, конечно, такой сразу рот разинул от Галкиных «метр восемьдесят».

Мужичок сначала радостно осклабился, увидев нашу троицу:

– О, какие милые женщины! Проходите, проходите, мы сейчас музычку включим, потанцуем.

Мы, плечо к плечу, шагнули в квартиру, и только тут он заметил наши свирепые физиономии и всполошился:

– Ой, дамочки, вы чего?

Мы молча пёрли на него грудями, пока не загнали в угол.

Мужичок перепугался не на шутку:

– Эй, эй! Я ни в чём не виноват! Кто вы такие, зачем ворвались ко мне! Я милицию вызову! – и схватился за телефон, однако Анна дернула за провод и, конечно, победила.

– Ты, козёл-маломерок! – грянула она. – Мы тебе сейчас обрезание будем делать!

Мужик побледнел, машинально прикрыл место своего «мужского достоинства» и грохнулся на колени:

– Вы что?! За что?!!

– За то! Чтобы за молоденькими девчонками не таскался! – и мощной рукой двинула мужика по шее, а мы были начеку – быстренько скрутили его и бросили на тахту пятой точкой вверх. Мужик был буквально парализован таким бесцеремонным обращением и лежал тихонечко, надеясь, наверное, обмануть нашу бдительность симуляцией потери сознания. Но не на тех напал.

Мы с Валентиной ухватились за тощие конечности, Анна вытащила из сумки припасенный собачий сыромятный поводок и со всей силой вытянула «козла» по заду. Тот взвизгнул, обнаружив свою хитрость, задергался в наших руках, и Анна с особым наслаждением хлестанула «козла» опять.

В общем, думаю, вылечили мы его от пристрастия к молоденьким девушкам – уж Галку он точно будет за версту обходить.

Таким же манером пришлось «лечить» и Галку, хоть и непедагогичный это метод, но иногда приходится его применять. Однако Галка, несмотря на запрет, сбежала-таки на концерт «Иванушек». Взбешенная Анна хотела повторить экзекуцию, но кумиры на экране телека и кумиры на сцене перед сотнями орущих в экстазе девчонок – не одно и тоже. И как вели себя на сцене кумиры, Галке совсем не понравилось. Так что вернулась она домой разочарованная и клятвенно пообещала матери, что никогда-никогда ни в кого не влюбится.

Наша компания облегченно вздохнула, хотя мы понимали, что Галка, придет время, опять влюбится, уж мы-то прекрасно знали, что такое – женское сердце, независимо, сколько женщине лет…

Все эти события благотворно сказались на моей нервной системе, расшатанной собственными любовными переживаниями. А тут подошло и время дачных работ. И я, настроенная совершенно благодушно, отправилась на свою дачу. Но едва шагнула на территорию участка, как моё благодушие тут же испарилось.

Кто-то наведался в сарай, который мы называли громко летним домиком, перековеркал всю мебель, сорвав дверцы с посудного шкафчика, украл алюминиевые ложки и вилки. Ох, и злилась я, ругаясь на чём свет стоит. Вообще, я – человек спокойный и уравновешенный, но терпеть не могу людской непорядочности, а ворам, дай мне волю, вообще руки бы оторвала. Но нет худа без добра – я совсем перестала думать о своём исчезнувшем Скорпионе, сожалея лишь о том, что не успела завершить работу с аранжировкой своих песен.

Промелькнула весна, а Скорпион так и не появился, и мои переживания плавно перешли в раздражение – такого, чтобы мужчина от меня прятался, доселе не было. И хорошо, что не появился он в то время в поле моего зрения.

Однажды я приехала на свою дачу среди недели.

Зашла в домик, переоделась, не спеша побродила среди клумб и грядок, прикидывая, что необходимо сделать. Добралась, наконец, до кустов малины и крыжовника, чтобы оценить спелость ягод, и…

И увидела на соседнем участке двух молодчиков, которые деловито откручивали латунные краны с водополивной системы. Поодаль стояла и курила девица с головой, похожей на швабру – пережженные перекисью волосы торчали в разные стороны.

Я уставилась на воров, не зная, что предпринять: их ведь трое – двое здоровенных дуболомов и девица-швабра. А просто спрятаться мне даже в голову не пришло. Так и стояла, размышляя, не они ли стибрили мои алюминиевые ложки. Девица неожиданно оглянулась и завизжала на весь дачный массив – так мне, по крайней мере, показалось:

– Она всё видела! Взять её!

Дуболомы бросили своё занятие и рванули на мой участок прямо через забор. Приземлились, конечно, на кусты крыжовника. Пока они завывали и матерились, выбираясь из колючего крыжовника, я, выйдя из столбняка, вылетела на улицу. Я бежала по улице, кожей ощущая свирепые взгляды погони, а на шее, мне казалось, уже сомкнулись чужие, стальные пальцы. Вот схватят, придушат, кинут тело в реку – и поминай, как звали. И дёрнул же меня леший приехать на дачу среди недели – стало, видите ли, жалко, что помидоры сохнут без воды. Трудоголичка несчастная! И почему я не взяла с собой Джину, нашу собаку-овчарку?! Она бы им точно кое-что откусила, не подпустив ко мне. Но я знала, куда бежала, а преследователи – нет. А бежала я на дачу своей приятельницы Альки в надежде, что и она, как я, сошла с ума и явилась на дачу сегодня, может быть, даже с новым хахалем.

Альке участок достался от кого-то по наследству и выходил «парадной» калиткой к реке. С улицы же был сплошной забор, но в том заборе одна доска когда-то была оторвана, видно, мальчишки лазали на дачу, и теперь доска болталась на одном гвозде. Альке было недосуг закрепить её, ибо на даче она, бывая со своими приятелями, занималась совсем не благоустройством дачи. Этой лазейкой, бывало, и я пользовалась. Врезавшись в забор, я откинула доску, протолкнулась в лазейку, оцарапав сильно плечо – улепетывала от преследователей в одном купальнике.

Дуболомы, конечно, видели, что я нырнула в забор, но пока подбежали да начали ломиться следом, я выскочила с участка через калитку и кубарем скатилась под откос – уж там, в кустах, меня ни один чёрт не найдет, если успею забиться в нору, которую проделали мальчишки в глиняном откосе, играя в войну: нору закрывали плети дикого винограда. И вот когда там оказалась, меня всю заколотило – впуталась опять в непонятную историю! Ведь надо же было именно мне напороться на этих самых воров цветных металлов, которые всю нашу дачную улицу «прошерстили»!

«Вот свернули бы головенку, как цыпленку, то-то была бы потеха! Нет, чтобы спрятаться, так выставилась на показ, героиня несчастная», – ругала я себя, клацая зубами от страха.

Часа через два я решилась выползти наружу. Никого. Выбравшись на обрыв, осмотрелась – никого. Прошлась вдоль берега, готовая в любой момент сигануть вниз. Никого. Тогда осмелилась вернуться на свой участок. Пройдя параллельной улицей, сторожко озираясь по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, я ступила на свою территорию с громко бьющимся сердцем. И вновь пожалела, что не было со мной Джины, уж она-то бы злоумышленников учуяла сразу. Калитку я не закрыла: вдруг придётся опять убегать. Шаг за шагом придвигалась к домику, чутко вслушиваясь в звуки, но ничего, кроме стрекота разозлённого скворца, не нарушало тишину. Да ещё кузнечики трещали в траве.

Скворец селился у нас в скворечнике как раз над домиком и был страшно сварливым. Он без конца верещал, едва мы входили в домик. Успокаивался только спустя час-полтора – у него, видимо, была такая программа: орать на людей, чтобы они поняли, кто истинный хозяин участка. Сейчас наш скворец буквально исходил от злости – метался возле скворечника, присаживался на забор и безостановочно скрипел и щёлкал клювом. Я притормозила. Да не в доме ли незваные гости? Но нет, подумалось, если бы сидели в засаде, давно уж не выдержали да выскочили – тоже, наверное, злы на меня. Прошло немало времени, прежде чем я осмелилась войти в домик.

И, в отличие от скворца, обомлевшая, даже не нашла слов от возмущения, увидев внутри величайший разгром – посуда побита, постель изодрана в клочья, часы мои валяются на полу, раздавленные, видимо, каблуком. А вот одежды моей нигде не было. Свою одежду, вернее, остатки её, я обнаружила в дымящемся костре. Сумку с деньгами и проездным билетом они либо сожгли, либо прихватили с собой.

Матерь Божья, да чтоб вам на голову все несчастья обрушились, чтоб у вас руки-ноги поотлетали!.. Я разразилась такими страшными проклятиями в адрес бандитов, что скворец тут же смолк и повернув голову на бок глазеем меня одним глазом. Однако и утешилась немного: в сумочке не было документов, так что бандиты не расшифруют, кто я такая и где живу.

Охо-хо!

Огородные работы мне в голову больше не шли. Надо было придумать, как выбраться в город. Не топать же в одном купальнике до города десять километров по пустынной дороге. Люди наверняка за сумасшедшую примут, ещё, упаси, Боже, в психушку сдадут. Тут я вспомнила, что на одном из участков видела хозяина – здоровенного бритоголового мужичину из «новых русских». Дом его – самый роскошный на улице, и среди прочих хибар выглядел принцем. Машина у него тоже не чета прочим – новый чёрный «Мерседес», в просторечьи – «мерин». Наверняка у него есть и мобильный телефон.

И я потопала к соседу, которого в лицо-то не всегда узнавала.

Сосед, и впрямь, был у себя. Я объяснила ему, что необходимо срочно позвонить домой, осведомилась, нет ли у него такой возможности.

Мужик сначала окинул меня оценивающим взглядом, и я в свою очередь сделала то же самое. Мужик толстоват – молодой, а пузо уже лезет на нос, как на девятом месяце беременности. Да к тому же, наверное, рыжий, если щетина на голове отливает медью. Возможно, и он был обо мне невысокого мнения, однако пробурчал:

– У меня рация в машине.

Я вообще-то плохо представляла, как можно по рации связаться с домом, однако состроила умное лицо и уважительно протянула:

– О-о! – и добавила. – А у меня пока рации нет.

– Ну, телефон-то хоть есть? – осведомился холодно рациовладелец.

И получил положительный ответ.

– Какой номер, щас вызову…

Я удивилась ещё больше и назвала номер, потешаясь мысленно над бестолковым мужиком – как это он по рации меня с домом соединит? Но бестолочью оказалась я. Через некоторое время я уже говорила с сыновьями, так и не сообразив, как это удалось ему по рации дозвониться до моего дома – я же не знала, что существует радиотелефонная система «Алтай».

Мужик отошёл деликатно в сторону от машины, и я быстро поведала сыновьям о своей беде и велела привезти одежду и взять с собой Джину.

Поговорив с сыновьями, я поблагодарила рациовладельца за помощь.

– Ничтяк, – отозвался мужик. – Всегда пожалуйста. Если домой собираетесь, могу подвезти.

Я отказалась вежливо от предложения и ушла. Была бы ещё та картинка – мчится «мерин» по городу, а в салоне – голая мадам!

Дети приехали часа через два, и я всё это время тряслась как осиновый лист – смеркалось, а я – беззащитная, почти голая, до сих пор торчу на безлюдной дачной улице в кустах малины в самом дальнем углу дачного участка.

Джина быстро обежала наши владения, заворчала сердито, учуяв чужих, и как по линейке повела нас к «пятачку», где обычно разворачивались машины дачников. Видимо, злоумышленники уехали в машине, ну, а на какой, об этом Джина, конечно, сказать не могла.

Дачные приключения временно меня отвлекли от Юрия. Однако вскоре вновь стала думать о нём – не звонит, не заходит, и в студии звукозаписи, где он работал, тоже никто ничего не знал. Как в воду канул человек! И я решила сама наведаться к нему.

День или два преодолевала в себе стеснительность – ведь без приглашения собираюсь заявиться. Наконец преодолела и пошла.

Шагала тихонько по улице, воображая всякие соблазнительные картинки нашей встречи, но чем ближе подходила к дому своего возлюбленного (правда, он об этом и не подозревал!), тем чаще спотыкалась – ноги заплетались одна за другую. И вот осталось завернуть за угол, зайти в подъезд, подняться на второй этаж, и…

Я не сделала ни того, ни другого, ни третьего, потому что из подъезда вышла дачная Швабра! Я чуть не присела от неожиданности и не воскликнула «Ку!» как герои фильма «Кин-дза-дза!», который как раз недавно прошёл в кинотеатрах.

Мгновенно выхватив из сумочки записную книжку, я сделала вид, что сравниваю адрес с записью. Девица продефилировала мимо к голубому «жигулёнку», уселась в него и укатила. Я успела заметить, что в машине сидели двое парней. Уж не те ли дуболомы, которые гнались за мной?!

Уф! Я перевела дух и бросилась в подъезд уже без всякого душевного смущения и трепета – инстинктивно искала защитника и видела его в своём Скорпионе. Но, увы, Юрия не оказалось дома. И тогда в голове у меня прозвенел первый тревожный звонок: «Да уж всё ли в порядке с Юрием? Почему никто не знает, где он?» И его непонятное исчезновение, и Швабра эта, и те двое дуболомов – как-то всё сразу связалось в единое целое. Жуткое подозрение, что Юрий связан с криминальными элементами – а дачные воры именно такие и есть – меня кинуло в дрожь.