Текст книги "Злодей не моего романа"
Автор книги: Евгения Чепенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Давай же, милый, докажи мне, что ты здесь главный. Рик, пожалуйста. Черт! Как она его обволакивала? Говорила, что любит, что он единственный? Да, так вернее всего. Обнять нельзя – поймет как жалость, сказать ничего нельзя – определит как ложь.
Он шевельнулся. Я поймала ледяной взгляд серо-желтых глаз. Исчез. Услышала, как закрылась дверь библиотеки. Тяжело протяжно вздохнула. Эх! А еще собака комнатная, называется! Даже успокоить не могу. Мелькнула мысль. Не стала уточнять ее верность или разумность, уповая на везение.
Подошла к двери, за которой скрылся мой Бес, внимательно оглядела пол. Да. После такого внешность точно не улучшится. Жизнь моя жестянка, к пиявкам ее в болото! Фигуристая Марианна еще ответит за то, что я вынуждена делать по ее милости! Села, опершись о стену рядом с косяком. Придется подождать. Дрема опустилась незаметно.
Почувствовала прохладное дуновение. Теплые сильные руки бережно подняли меня с жесткого пола. Эти нежные прикосновения могли принадлежать только одному мужчине, наверное поэтому я не спешила проснуться. Тела коснулось нечто мягкое. Болезненно застонала и вытянулась во весь рост. Все ныло. Бес гладил меня по голове, спине, потом начал осторожно разминать затекшие мышцы. Ничего более приятного в жизни не ощущала.
– Ри-ик, – простонала я, отгоняя сон. Приоткрыла веки. В серо-желтых глазах светилась решимость. Я порадовалась. Не знаю, к чему этот взгляд, но все лучше арктического льда. Склонился.
– Я передумал. Даже если найдешь способ вернуться, живой ты от меня не уйдешь.
Подавила усталый стон. Час от часу не легче! Это уже переходит разумные пределы.
– Рик, я не принадлежу тебе.
Он зарычал.
– Ошибаешься.
Я повернулась на живот и уткнулась носом в диван. Соображать, как доказать обратное, не причинив боли, не было сил. Он лег рядом, теплое дыхание коснулось затылка.
– Ты – моя.
Прижался щекой к волосам. Ладони прошлись по спине и бедрам, забрались под его же собственную майку. Я ощутила поднимающуюся волну желания. Пальцы коснулись живота, груди. Глубоко задышала. Бес очертил языком контур уха.
– Ты не будешь кричать чужое имя. Никто другой не коснется тебя.
Его ладонь спустилась в джинсы...
– Убью всякого, кто подойдет к тебе.
...Еще немного ниже, проникая между бедер. Я выгнулась дугой и застонала.
– Ри-ик!
– Только мое имя. Ты – моя.
Вторая рука приподняла меня и накрыла грудь. То, что этот мужчина мог делать, нужно было записывать и продавать как наркотик. Раздел меня, затем услышала шуршание одежды за спиной. Позвоночника коснулись нежные влажные поцелуи. Я попыталась развернуться. Не позволил.
– Ри-ик! – снова застонала я, когда ощутила внутри.
– Да.
Зубами прикусил мочку уха, тут же лизнул, продолжая двигаться во мне. Я выгнулась, вцепившись ногтями в мягкую обивку.
– Никто другой не окажется на моем месте.
– Ри-ик! – теперь это был крик. Казалось, мир взорвался разноцветными точками и блестками. И он прав намного больше, чем думает. Никто никогда не окажется на его месте. Невольно буду сравнивать, а такого сравнения ни один мужчина просто не выдержит.
Я вытянулась на диване, тело блаженно ломило. Он лежал позади, прижимаясь ко мне, лаская спину. Щеки коснулось горячее дыхание.
– Ты не уйдешь.
Я протяжно вздохнула и сдалась. К чему притворяться? И перед собой, и перед ним. Я и сама прекрасно знала свое решение:
– Не уйду.
Блаженная. И путь мне в психушку заказан. Он довольно заурчал, наслаждаясь своей победой. Это уже не проигранный во имя стратегических целей бой. Это, Леночка, проигранная война. Поражение, полное и безоговорочное.
На полу в джинсах задребезжал телефон. Рик дотянулся, молча выслушал, поднялся. Я развернулась и испуганно села. Серо-желтые глаза оказались напротив моих.
– Сиди тут. Никуда не выходи. Я вернусь.
– Ты куда? – прошептала я. В душе липким комком свернулся страх, страх за него.
– Стая жаждет мести.
– Что, уже? А как же... Никто не знает же...
– С чего ты взяла? Пора. Мне вступать первым.
– А с тобой нельзя? – глупый вопрос, я и сама это понимала, но знать, что придется сидеть и ждать неизвестно чего... Это ужасало.
Он отрицательно покачал головой.
– А меня из твоих сородичей никто не достанет?
– Не смогут. Объединиться для защиты – закон, неизменный для всех. Там наказывать буду не я.
– А кто?
Рик не ответил. Потянула его на себя, поцеловала. Исчез. Я осталась одна, огляделась. Прошло всего двое суток. За это время жизнь сотворила крутое пике, двигатель отказал, и я рухнула вниз. Боюсь, мягкой посадки не получится. Разобьюсь о землю, как только достигну ее, а произойдет это очень скоро.
В углу бесформенной кучей были свалены знакомые пакеты из торгового центра. Я улыбнулась, надеть же предпочла все то, что было на мне прежде, включая майку Рика. Особенно майку Рика.
Глава 13
Бродила по небольшому дому из угла в угол, не зная, чем занять себя, как унять дико стучащее сердце и мысли, обрушивающие на нервы новую и новую волну вероятных событий, происходящих где-то там. Черт! И ведь даже не спросила, где и как? Просто отпустила – и все!
Остановилась у окна, в очередной раз вглядываясь в окружающий лес. Затылок разрезала сильная боль, свет померк, я провалилась во мрак.
Сознание медленно болезненно возвратилось. Попыталась пошевелиться. Не вышло. С трудом открыла глаза.
– Привет, – на меня смотрел молодой красивый парень. Его лицо неуловимо мелькнуло в памяти.
– Ну, привет, – просипела я срывающимся голосом. – И чем обязана?
Я сидела на стуле, руки-ноги слеплены скотчем.
– Не боишься?
– Не решила еще.
Он улыбнулся.
– Ты мне нравишься.
– Прости, дружок, не взаимно.
Он снова улыбнулся. Эта улыбка пугала. Улыбка человека, который давно потерялся в закутках своего рассудка, иначе говоря, сошел с ума.
Я, наконец, сообразила.
– Ты – тот самый полицейский.
– Вспомнила? Мило, правда? Наблюдать, как люди суетятся и пытаются найти тебя, а ты рядом, за спиной у каждого...
– Так чем обязана? – прервала я вдохновенную речь. Голова раскалывалась от боли. Парню не понравился мой тон.
– Будь повежливее. Ты подстилка того, кто мне нужен. Он лишил мою сестру жизни, а я лишу жизни тебя и буду наблюдать за его реакцией, когда он обнаружит твой изуродованный труп.
Радужная перспектива! Мальчик, ты ведь одинок. Не хочешь побеседовать? Давай поговорим! Давай тебя заболтаем. Как же раскалывается голова!
– Это ты стоял у входа в скорую?
– Я, – он гордо выпрямился и закинул ногу на ногу. Я попыталась осмотреться. Все, что смогла понять – сижу в темной сырой маленькой подвальной комнатушке.
– Ты убил девушку-оборотня.
– Я. И посмотри, какая реакция! Нужно было сразу так поступить! Но я так увлекся изучением повадок этих уродов, что выпустил из виду некоторые детали о собаках.
– Ты сказал, у тебя была сестра...
– Да, – красивое лицо исказила ярость, граничащая с безумием. – Я ее любил, заботился о ней...
– Младшая? – прервала я его.
Он кивнул.
– Она была чудесным, добрым созданием. Но появился Георг, и я потерял ее. Она ходила за ним словно привязанная, говорила то, что он ей велел, делала, что он приказывал...
Присвистнула. Гришаня, оказывается, не гнушается гипнозом. Тоже мне герой-любовник!
– Я тогда еще не знал, – продолжал горе-мальчик, – о том, что она не делала ничего по собственной воле. Он вынуждал ее, заставлял. А потом явился Эрик и убил ее, убил мою девочку!
Прикусила губу. Знала, что злодей, но слышать все равно было больно. Меня ведь ждала та же участь, если бы по воле случая не пробудила интерес.
– Я не мог помочь. Я шел за ней поговорить, – в голосе звучала дикая противоестественная боль. – Он просто возник из ниоткуда, прямо у подъезда, сломал ей шею и исчез.
Я тихо выдохнула. Похититель вдруг вскочил с места.
– А ты, шлюха, по собственной воле...
Ему не хватило слов. Он с размаху обрушил на мою скулу кулак, я вновь провалилась в темноту.
В сознание меня вернула боль, невозможная, разрывающая на части. Я завизжала, открыла глаза.
– Доброе утро, подстилка. Не нравится? Мне тоже. А куда деваться?
Он оставил алую борозду на плече ножом. Я дернулась. Застонала. Освободиться не вышло.
– Не шевелись. Я хочу, чтобы ее имя вышло красиво. Я вырежу его по всему твоему телу и по лицу. Он запомнит его до конца дней своих.
Я завизжала от нового приступа боли. Майка Рика валялась рядом, точнее то, что от нее осталось. Дальнейшее плыло в тумане. Боль убивала, вытягивая сознание из тела и возвращая его обратно. Я безрезультатно дергалась, пытаясь вырваться. Происходящее казалось кошмарным противоестественным сном, который никак не хотел заканчиваться. Раздался грохот, где-то завыли многочисленные сирены. Меня оторвали от земли вместе со стулом, я завизжала, каждое движение тревожило раны, сознание окончательно уплыло. Я с облегчением погрузилась в спасительную темноту.
Теплые руки осторожно придерживали меня, боли почти не было. Стиснула зубы, с трудом разлепила тяжелые веки. Рик сидел на земле, я лежала на его коленях. Широкая ладонь бережно поддерживала мою голову. Он склонился к моему животу и зализывал все то, что так долго и мучительно тщательно вырезал безумец.
– Рик, – прошептала я и блаженно закрыла глаза. Он не ответил.
– Эрик, ты уверен, что девушке не нужна скорая? – обеспокоенный голос Кларка звучал откуда-то сверху.
– Мне не нужна скорая, – выдавила я.
– Ты уже пришла в себя? Замечательно.
Я не стала отвечать. Просто доверилась знакомым нежным рукам. Закончив, Рик встал и понес меня. Куда, я не смотрела. Привычно прижалась щекой к его груди, поджала ноги и обняла.
– Рик, что со стаей?
– Мы договорились.
– Правда? То есть никто не пострадал?
– Почти.
– Значит, они все-таки напали? – из-за пережитого я говорила невнятно, но он понимал меня и так.
– Само собой. Оборотни, – я снова услышала интонацию, которая говорила, что одно это слово все объясняет. Засмеялась.
– Лена...
Мне понравилась тревога в его голосе.
– Со мной все хорошо. Лучше не бывает. Правда. Как меня нашли?
Рик помолчал.
– Кларк позвонил. Он выяснил имя убийцы.
– А как...
– Позже.
– Как скажешь, – вздохнула я. Дома во время чтения мне иногда казалось, что вот стань я главной героиней очередного детектива, обязательно бы умно распутывала клубок преступлений, отыскала бы убийцу... А что в итоге? В итоге я оказалась безликим случайным свидетелем, да еще и почти итоговой жертвой, которая даже сама выбраться из лап маньяка не смогла. Тоже мне, книжное царство!
Неожиданно Рик остановился. Я услышала знакомый приятный женский голос.
– Ну что, Леночка, тебе понравилось путешествие?
Рик зарычал. В этом рыке слились гнев, ненависть и страх. Я во все глаза смотрела на розовую даму во все той же огромной шляпе. Собака в ее руках визгливо тявкнула.
– Я знала, что тебе понравилось. Мы с Аполлоном часто так делаем, но ты первая кинулась под поезд. Мы создали этот мир. Нравится?
Так он реальный?
– Такой же реальный, как и твой, – улыбнулась эксцентричная особа на мой невысказанный вслух вопрос. Рик сжал объятия сильнее и отступил на несколько шагов.
– Стой, мальчик. Ты не спрячешь ее от меня.
Бес как-то отчаянно дернулся, продолжая скалиться.
– И убить меня ты не в силах, – засмеялась дама. – Ой, не глупи, мальчик, – я по возмущенной интонации примерно догадалась, о чем подумал мой злодей. Сказал же, живой не уйду.
А как же Пыжикова и ее сказки?
– Я взяла за основу ее книги, имена, названия, общие идеи, но в мире больше нюансов, чем способна вообразить автор сентиментальных романов. Мир не стоял на месте, пока она писала, он развивался, совершенствовался, менялся.
Женщина начала растворяться в воздухе.
– Пора возвращаться, Леночка!
Я испуганно уставилась на Рика. Серо-желтые глаза горели отчаяньем.
Я хочу остаться с ним! Хочу быть с ним! Я даже готова Марианну терпеть! И Гришу вкупе, только бы быть рядом! Деревья над головой качнулись, лесную тишину сменил шум ночного Питера.
Глава 14
Холодный влажный воздух сразу же пробрал до костей. Я съежилась. Рик прижал меня к себе, настороженно оглядываясь по сторонам. Я всхлипнула и уткнулась в его обнаженную грудь.
– Ри-ик! Я думала, что тебя не увижу-у-у! – снова завывала я, как в первый день нашего знакомства.
– Молодые люди, вам помочь?
Я обернулась. Рядом стоял пухлый полицейский и подозрительно оглядывал незабываемую пару. – Пройдемте.
Пискнула. Паспорта нет ни у меня, ни у Рика. Видон у обоих непрезентабелен и ненадежен, у меня так вообще, как после встречи с катком. Еще и в одном лифчике, это ранней весной-то!
– Рик, – мягко шепнула я.
– Что?
– Бежим!
Недолго думая, он сорвался с места. Вокруг все замелькало, я зажмурилась. Через пару минут он остановился.
– Твой мир. Твой город. Смотри. Куда сейчас?
Я огляделась. Благо розовая тетя зашвырнула в родной район, иначе б, кто его знает, Питер-то большой!
– Туда, – ткнула я пальчиком. Рик побежал медленнее. Я указывала путь. Прохожие шарахались от нас. Благочестивого вида женщина в платочке с ужасом перекрестилась. До квартиры добрались почти благополучно. Почему почти? Потому что в подъезде я осознала, что ключи были в пальто, а пальто – у панка дома.
– Потрясно! – психанула я и скрестила руки на груди. Рик догадался, вышел на улицу.
– Какой этаж?
– Шестой, – ляпнула я. – А что?
– Балкон есть?
– Вон та лоджия, – наивно указала я пальчиком.
– Где створка открыта?
– Ну да. А зачем тебе?
Он кивнул, присел и прыгнул.
– Ри-и-ик, – завизжала я. Он поставил меня на ноги и похлопал себя по правому уху.
– Не кричи, пожалуйста, так больше.
– Прости, – прошептала я, села на пол и прижалась спиной к стене. Смотреть вниз вдруг стало страшно. Никогда не боялась высоты. Теперь, кажется, начала. Он резко толкнул дверь лоджии, придерживая стекло. Хрустнул косяк, пропуская через себя запор. Я вползла в свою родную теплую квартирку и блаженно растянулась на полу посреди зала, закрыв глаза. Шевелиться выходило с трудом. Несмотря на тот факт, что обнаружили меня быстро, и много вырезать псих не смог, кровь не восстанавливается так скоро. Услышала, как Бес закрыл окно на лоджии и прижал стулом выломанную дверь. Я приоткрыла веки.
Рик с неподдельным интересом изучал мое гнездо, прошелся по залу, заглянул в шкафы, исчез на кухне, потом в ванной.
– А спальня где?
– Прямо здесь. Квартира однокомнатная. Диван раскладывается.
– Диван надо заменить на кровать.
Бес белый! Вот как он это умудряется? Всего полчаса в чужом мире, а уже распоряжается. Я застонала.
– Как скажешь.
Заиграл знакомой мелодией мобильный. Я подскочила, как ошпаренная, и бегом понеслась на звук. Ведь и вправду. Два дня назад дома забыла, когда на работу собиралась.
– Да?
– Еле-ена-а Ва-але-ерье-евна-а! – оглушающе пролаял знакомый голос.
Я отодвинула трубку от уха. Рик с интересом наблюдал за мной.
– Да, мамочка? – как можно более невинно пропела я.
– Где ты была? Почему не отвечала? Квартира пуста! Мы в полицию ходили! Мы...
Я отодвинула трубку еще дальше, мысленно досчитала до десяти, приложила обратно.
– Да, мамочка.
– Что «да, мамочка»? Ты хоть представляешь...
Проделала тот же фокус, только теперь считала до трех.
– Мам, со мной все хорошо.
– Где ты?
– Дома.
– Я еду!
– Не-ет, – завизжала я. – Я сама.
– Завтра с утра чтоб как штык! – раздались короткие гудки. С утра... С утра... А с утра суббота. Я пискнула, вытаращилась на Рика и набрала номер Людмилы.
– Ленок? Ты где была?
– Люд, меня уволили, да?
– Прости, солнышко, тебя два дня не было. Невыполнение контракта. Сама знаешь, уговорила подождать, чтоб ты по собственному написала. В понедельник как?
Я бессильно опустилась на пол.
– Давай. В обед.
– У тебя все нормально?
– Все отлично.
Отключилась, уткнулась подбородком в правый кулак. Постучала ногтями по колену. Оглядела ободранный маникюр. Вздохнула. Рик присел передо мной.
– Меня уволили, – зачем-то сказала я. – Паспорта нет. Карточек нет.
Он встал.
– Ты куда? – удивилась я. Он не ответил, вышел на лоджию, открыл створку и выпрыгнул. Я выглянула, но внизу его уже не было.
Бес вернулся в десять утра, а точнее – в девять часов пятьдесят восемь минут (секунды мой телефон не показывал) он позвонил в дверь. До этого момента я успела: найти запасную связку ключей в инструментах, помыться два раза, перекрасить ногти, вытащить старую косметику, воспользоваться ей, подобрать одежду, закрывающую синяки, и оставшиеся восемь часов проходить из угла в угол в зале. Бес, как ни в чем не бывало, зашел внутрь. Я вцепилась в него прямо на пороге и повисла, уткнувшись носом в новую белую майку, виднеющуюся в расстегнутом замке черной кожаной куртки. Дальше – лучше. Обнял, закрыл за собой дверь, достал из заднего кармана новенький паспорт и протянул мне.
– А-а... – сказала я.
– Не волнуйся, настоящий.
– А-а... – не восстанавливалась речь.
– Помолчи.
– Как скажешь.
С сомнением покосилась на его одежду, в голову залезли паршивые мысли. Серо-желтые глаза блеснули холодом, он отрицательно покачал головой. Я поняла, что ошиблась и засунула свои глупые догадки куда подальше.
– Ты готова?
– К чему? – соображалка, проведя бессонную ночь, совсем отказала.
– Ехать. К родителям.
Я энергично закивала.
– Как скажешь.
Накинула легкую джинсовую куртку, намотала на горло шарф и вышла за дверь.
В метро и автобусе мы выяснили, что платит Рик, когда я, по личному идиотизму (иначе не скажешь), забыв об особенностях панковского характера, попыталась пройти к кассе. Чем ближе мы приближались к дому, тем дурнее возникали в душе предчувствия. И дело было не только в Бесе. Моя семья... моя семья – своеобразна.
Калитка распахнулась еще до того, как мы подошли. В проеме стояла низенькая суровая женщина и хмурила брови.
– Привет, мамочка, – улыбнулась я.
Мы прошли во двор.
– Мамочка, это Рик.
Женщина строго оглядела гостя с ног до головы.
– В каких отношениях Вы с моей дочерью?
Я сдержала стон. Ну, вот... Хана всем отношениям! Ну почему бы ей вежливо не поинтересоваться, скажем, происхождением столь странного имени?
– В близких, – невозмутимо изрек Бес. Она прищурилась.
– Доброе утро, Рик. Татьяна Игоревна, можно просто «мама».
Он кивнул.
Я облегченно выдохнула и тут же снова напряглась. С лестницы, гремя цепями и вообще всяческим железом, сверкая выбритыми висками, на всех парах летело создание крайне не нежное.
– Ленуха! Ну, ты дала! – Катерина резко затормозила рядом с новым лицом. Оглядела его с ног до головы.
– Крутые бутсы. Ты кто?
– Катенька, это Рик. Рик, это моя младшая сестренка...
– Катюха! – протянуло создание ладонь с коротко стриженными темно-синими ногтями.
Мой панк молча кивнул, проигнорировав столь фамильярный жест.
– Пойдемте в дом.
Я осторожно взяла Рика за руку и потянула вслед за мамой. В гостиной на диване сидел папа и внимательно изучал очередной талмуд по истории.
– Здравствуй, папочка.
– Здравствуй, солнышко, – папа взглянул из-под очков на моего спутника. – Здравствуйте, молодой человек.
Рик кивнул.
– Папочка, это Эрик.
– Вы из России?
– Да, – опередила ответ Беса я.
– Очень приятно.
– А теперь все за стол! – бесцеремонно скомандовала моя мама. – Эрик, Вам к мясу салатик положить?
Глава 15
– Я не ем, – отчеканил он. У меня свело челюсть в жутком предчувствии.
– Почему? – удивилась мама, до сего момента не ведавшая отказов.
– Мне не нужно есть, – последовало равнодушное объяснение.
– Мамочка, – начала я. – Ма-ам...
– Так не бывает. Каждому человеку нужно кушать, – возмутилась женщина, не подозревая о том, какая ей честь уже оказана, ибо мой панк никогда не считает необходимым что-либо объяснять.
– Я не человек.
В комнате повисла тишина, даже Катеринка оторвалась от перебирания многочисленных серег в правом ухе. Папа отложил книгу в сторону.
– А кто же Вы?
Я прикусила нижнюю губу.
– Вампир, – пожал плечами Рик.
– Молодой человек, – начала мама, скептически поглядывая в мою сторону. – Вы уж меня, старую, простите, но...
Она не договорила. Рик молча подошел к Катеринке, достал из ее заднего кармана складной нож, разложил, скинул куртку с левой руки и полосонул по ней от запястья до локтя. По коже потекли струйки алой крови, он поднес руку ко рту и провел языком по ране. Кровь остановилась, рана на глазах затянулась.
– Да твою же… – всхлипнула сестренка.
– Не поминай мать всуе!
– Как скажешь, мамочка!
Рик спокойно слизал остатки крови, надел куртку обратно. Я с тревогой наблюдала за мамой.
– Ага, – сказала растерянная женщина. Помолчала. – Ага, – снова помолчала. – Ага...
– Мамочка, ты уже это говорила... – осторожно начала я.
– Не перебивай мать! Ну, так. Все идут есть. Катерина! Если ты распустишь свой дырявый язык, я оторву тебе твои дырявые уши и выкину всю одежду! А Вы, молодой человек, посидите за компанию. Заодно расскажите, куда Вы увозили мою дочь. Чувствую, по Вашей милости она пропадала почти трое суток.
Рик не ответил. Он перевел взгляд на отца, невозмутимо изучающего необычного гостя.
– Интересно, – глубокомысленно изрек папа, поднялся и пошел на кухню. Я поймала чуть удивленный взгляд серо-желтых глаз.
– Нас трое, папа один, он привык относиться к жизни философски, – пояснила я.
– Это ты, типа, Ленухой питаешься? – встряла подошедшая сестренка. – Нож отдай!
– Да, – Бес протянул Катеринкино сокровище обратно. Она вытерла лезвие о джинсы, сложила и убрала в задний карман.
– А в книжках пишут, что вы скрываете от людей свою сущность, – еле слышно шепнула я.
– Не от твоей семьи, – спокойно произнес Рик.
– Как...
– ... скажу.
– Да.
Я что, стала часто это повторять?
Послезавтрак и недообед прошел, в общем и целом, намного проще, чем я ожидала. Пришлось долго разъяснять цепь произошедших с момента моего исчезновения событий, благоразумно опуская трупы и общение с маньяком, причем мама во время моих излияний упорно пыталась разговорить Рика, однако, как и следовало ожидать, совершенно безуспешно. После многочисленных тщетных попыток до мамочки наконец дошло, что задавать моему злодею вопросы, на кои о он не намерен, – пустая трата времени и сил. Зато у папы с панком нашлась масса тем для беседы. Хищника живо интересовали все исторические события и географические нюансы. Катеринку интересовало исключительно, каково это – быть чьей-то едой, о чем она и пыталась выведать каждые пять минут, склоняясь к моему уху, пока я зло не пообещала скормить ее Рику. Он услышал мое шипение, улыбнулся, повернулся к потенциальной пище и оскалился. Катька икнула и больше вопросов не задавала.
– А хотите увидеть Леночкину комнату? Я там со студенчества не меняла ничего, – ни с того ни с сего решила проявить доверие к гостю мама.
Гость кивнул.
– Второй этаж. Первая дверь справа, – без зазрения совести сдала с потрохами дочку.
Бес встал и потянул меня за собой. Я взмолилась, чтобы мы с комнатой уцелели, если вдруг обнаружится нечто неподходящее.
Поднялись, зашли в небольшое помещение с двумя окнами (родители при строительстве закладывали побольше света). Все здесь действительно осталось по-старому, будто и не съезжала никогда молодая хозяйка.
– Ну, собственно, вот... – неопределенно произнесла я. – Пошли обратно?
Рик прищурился, поднял меня и усадил на кровать, обошел комнату по кругу, оглядывая плакаты, залез в стол. С интересом осмотрел стопки лекций. Много времени на то, чтоб найти ненужное, у него не ушло. Я палкой выпрямилась на кровати. Вообще говоря, ничего страшного там не было, но это для тех, у кого уровень ревности не зашкаливает до фразы: «Ты – моя». Рик сжал челюсти. Я приготовилась к буре.
– Это Антон?
Он перевернул фотографию так, чтоб я увидела. С карточки улыбалась моя смущенная физиономия, а рядом, обнимая за талию хозяйским жестом, стоял симпатичный худенький парнишка. Я кивнула.
Рик пролистал стопку почти до конца. Облегченно выдохнула. Все, память вроде не подводила. Кроме Антона там только подружки, корпуса изнутри, в общем, ерунда разная. Не должно быть ничего предосудительного... Рано обрадовалась. На предпоследней фотографии раздался рык. В мгновение Бес навис надо мной.
– Кто это?
Я застонала. На предательской карточке была изображена я в короткой юбке на безумного вида каблуках. Ярко окрашенные стены, барная стойка и танцпол на заднем плане выдавали ночной клуб, меня держал на руках накачанный парень, а я... а я через голову смачно в губы целовала другого. Когда-то Иринка в шутку сделала эту фотку и дразнила меня ею.
– Не знаю, – пискнула я. Рик зарычал над самым ухом, опрокинул на спину.
– Ты врала!
– Нет, – я возмутилась. – Это просто конкурс! Студенты же. Я никогда не говорила, что была правильной и прилежной девочкой.
Он отшвырнул карточку в сторону и напряженно рассматривал меня. Минуту спустя я почти физически ощутила перемену в его настроении, поняла, что комната уцелеет, а вот мне придется ответить за свое прошлое сполна. Бес целовал так, словно желал искоренить из меня этот юношеский поцелуй с другим.
– Рик, там мама, п... – попыталась прошептать я в перерыве на вдох. Не дал договорить, стянув с меня джинсы.
– Рик, – попыталась я снова. Накрыл губы поцелуем, на этот раз нежным, ласкал грудь через тонкую ткань водолазки. Я снова ощутила себя карамельной лужей. И почему с ним вот так? Сопротивляться нет никакого желания, только позволять ему все, что он хочет. Я прикладывала огромные усилия, сдерживая крик, однако сделать это было невероятно сложно. Мозг элементарно отказывался работать.
– Ри... – застонала я.
Принялся целовать, не давая словам срываться с языка…
Уставшая и счастливая, я обвила руками его грудь и уткнулась носом в шею над вырезом майки.
– Есть еще что-то, что ты мне не рассказывала?
Я вздохнула.
– На подружкино восемнадцатилетие целовалась с каким-то ее знакомым на спор.
– Что еще?
– Не помню. Честно. Я про карточку-то эту не помнила и про конкурс, пока ты не показал.
– Не смей мне врать! Никогда!
– Я тебе не врала.
Вот же беда-то!
В дверь постучали.
– Эй, вы чем там заняты! – гавкнула Катерина. – Меня послали вас спустить. Считаю до трех и захожу. Один...
Рик натянул джинсы, распахнул дверь и зарычал. Сестренка испуганно отпрянула, потом нахмурилась.
– Мужик, ты в курсе, что у тебя правый клык короче левого?
Дверь захлопнулась. Я взглянула в серо-желтые глаза, искрящиеся... весельем?
– Язык – это у нас семейное. Не злишься?
Он отрицательно покачал головой. Бережно одел меня, поцеловал и, холодно взглянув на фотографии, убрал их в стол.
Выходя на свет божий, то есть к родителям в зал, я имела лицо розового оттенка и слегка рассеянно заикалась. Постаралась ускорить прощание, чем вызвала волну насмешек со стороны своего не нежного младшего сородича.
Мы доехали до подземки, спустились, заскочили в поезд. Рик прижимал меня к себе ближе, чем требовалось. Вообще, в Питере в метро можно встретить и более экстравагантных и запоминающихся людей, чем мой белый хищник, но это не мешало молодым женщинам бросать жадные взгляды в его сторону. Я прижималась щекой к его груди и старалась не смотреть по сторонам, потом решила проверить паспортные данные, которые вписали мне благодаря Бесу. Залезла в карман куртки, достала красную книжицу, открыла вторую страницу и уставилась на фотографию. Точно такие же у меня остались в ящике с документами дома после получения прошлого паспорта.
– Рик, а где ты эту фотографию взял?
– В документах, пока ты купалась.
– Так ты возвращался?
– Да.
– Я... ты не говорил.
– Зачем? Я быстро.
Вздохнула.
– Я волновалась. Ты ушел и ничего не объяснил. Знаю, не любишь говорить, но все равно... – невнятно пробубнила я ему в майку. Ладонь коснулась затылка, нежно помассировала кожу, я еще раз протяжно вздохнула, обратилась к паспорту, прочла данные, нахмурилась, еще раз прочла.
– Рик, – позвала я, когда поезд снова снизил скорость, и стало можно говорить. – Ты перепутал.
– Что? – он удивленно взглянул на меня.
– Фамилию.
Рик заглянул в паспорт и отрицательно покачал головой.
– Нет. Все верно.
– Но это... – я осеклась. Догадка пришла сама собой. – Рик, чья это фамилия?
– Моя, – спокойно произнес он. Сердце вместе с мозгом провалились в живот. Весь словарный запас вылетел в уши. Я молча пролистала, нашла штамп вчерашним числом.
