Текст книги "Чуть-чуть родственники (СИ)"
Автор книги: Евгения Чепенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Доброй ночи.
– Привет, Стас. Мне дочь моя нужна.
– Она спит, – зачем соврал и сам толком не понял, но подпускать к девчонке мужика, который вот так запросто продал ее, не было никакого желания.
– Плевать! – терпение было сегодня очевидно у Виктора не в чести. Он попытался отодвинуть меня в сторону. И совершенно напрасно, мне такого обращения не надо. Юля, думаю, простит – она сестренку двоюродную любит. Еще на свадьбе приметил, что Виктор с Лилей у Юльчи не в чести, значит и возражений не последует.
Катерина не глухая: раз не выходит, значит не желает с батей общаться.
– Пошел вон, – тихо сказал я и сам искренне поразился проявленному идиотизму. Выльется эта х**** боком. В героя решил поиграть, кретин. – Чтоб рядом с ней больше не появлялся.
Выражение лица мужика сменилось с каменного на недоуменное. Я оттолкнул массивную тушу Виктора в подъезд, пока он не успел оправиться от столь очевидного хамства, захлопнул дверь, отключил звонок и отправился дорабатывать приложения к дипломной.
На тишину, как я и предполагал, надеяться не пришлось. В дверь двинули ногой пару раз, а затем в соседней комнате знакомой мелодией заиграл Катькин мобильный. Я поднялся из кресла, в пару шагов преодолел расстояние до ее спальни, зашел и забрал у девчонки из рук трубку. Теперь уже злился не на шутку. Появилось желание разнести что-нибудь бьющееся, желательно голову ее папаши. Без зазрений совести отключил телефон и унес с собой, чтоб у Катьки не появилось соблазна ответить или уж тем более пообщаться. Ни х** папаня ей не сделает – девятнадцать лет, живет со мной, зарабатывает давно сама. Так что катится пусть мужик подальше и с ускорением.
Вернулся к прерванному занятию, трубку положил рядом с монитором. Почему-то казалось, что она вот-вот забежит и, пробулькав что-нибудь матом, потребует не лезть в ее жизнь. И будет абсолютно права. Так как я не поступают, только кретин полный станет вмешиваться в чужую ссору и в чужие проблемы. Но ничего похожего не произошло ни через минуту, ни через пять, ни через час... Она не появлялась, даже из комнаты своей не вышла – тишина в квартире позволила бы легко определить ее передвижения.
Я разлепил глаза уже засветло. Бледный пасмурный свет пробивался сквозь щель между штор и падал на письменный стол. Я потер лицо ладонью, сгоняя остатки сна. Память воскресила события ушедшей ночи. Приподнял голову и внимательно оглядел тот угол, куда бросил ее мобильный. Телефона не было, зато по квартире волнами разливался неповторимый запах свежесваренного кофе и ванильных блинов. От неожиданности пропустил любимый момент, когда можно просто вытянуться на матрасе и тупо порассматривать потолок, планируя предстоящий выходной день, вскочил, спешно натянул джинсы и отправился на кухню.
Обоняние не подвело. У плиты и в самом деле примостился троглодит, а на столе уже стояла тарелка с приличным количеством блинов. На плите остывал ароматный напиток, что Катерина за все время совместного существования не готовила при мне. Почувствовав чужое присутствие в комнате, она повернулась и как-то криво смущенно улыбнулась. Явно понятия не имея что сказать, девчонка кивком указала мне на стол и вновь отвернулась. Растерянный не меньше нее самой, я опустился на ближайший стул. Через минуту передо мной оказалась чашка, тарелка, варенье... Полноценный завтрак в исполнении самого мелочного и противного создания на этой планете выглядел и странно и привлекательно одновременно, помимо прочего еще и вкусно. Последнее я уяснил, осторожно попробовав угощение. Очень надеялся, что никакой отравы не подсунула, впрочем, если выяснится что подобное, разгон будет неслабый. Она в курсе последствий. Плавала – знает.
Вид у троглодита был и смущенный, и перепуганный одновременно. Никогда ее такой не видел. Да, признаться, я и сам чувствовал себя немного не в своей тарелке. Как-то странно было вдруг резко вот так выехать из удобной накатанной колеи привычных взаимоотношений. Меня в общем и целом все вполне устраивало, ее, полагаю, – тоже. Впрочем, виноват сам, не стоило разыгрывать из себя бэтмена, последствия не заставили ожидать.
В полной тишине Катерина доделала завтрак, не поднимая глаз, села напротив и принялась за еду. Начать какой-либо диалог не решались мы оба. Я наблюдал, как несколько раз она набирала в грудь побольше воздуха и немного поднимала голову и готовился быть крайне внимательным и вежливым в своих ответах, но не сложилось. Уже секунду спустя, она вдруг опускала взгляд на свою тарелку или чашку, так и не нарушив тишины. У меня в голове и вовсе отсутствовали любые складные предложения, все больше напряжение и неудовольствие от собственного поведения.
Позавтракав, я сказал тихое: "спасибо, все очень вкусно". В ответ она, глядя в стол, еле заметно кивнула, только покидая кухню каким-то неведомым образом понял, что глаза она все же подняла и пристально смотрела мне вслед. Не знаю, что у нее там в голове, но определенно не все в норме. Ни друзей толком, ни подруг. Комфортная среда – враждебный окружающий мир. Огрызаться, драться, защищаться она умеет, но когда речь заходит об элементарной теплой вежливости – это не про нее, язык проглатывает, ни единого слова из себя выдавить не в состоянии. Спасибо большое ее папаше за такой расклад.
В голове вдруг зародилась странноватая, местами идиотская, но на тот момент показавшаяся мне гениальной мысль: а не исправить ли мне ситуацию. В том плане, что друзей у меня до черта и друзей хороших, подруг в том числе. Моему нелюдимому троглодиту явно не хватает женского общения. Погодок подходящих не знаю, с малышней не ношусь, но вот со Светкой и Маринкой познакомить стоит. Маринка – генератор дебильных идей и непревзойденное трепло по теме и без, на первом они сойдутся, а второму Катерина обучится. Светик – умная, рассудительная и добрая стормозит обеих от общественно вредной деятельности. План был блестящим, идеальным и обещал решить все мои проблемы, связанные с синим чудовищем, поэтому я со спокойной совестью наметил первые шаги его реализации и отправился покорять женский коллектив туристического, где обучалась Аленка. Женский коллектив там доминировал в количественном плане, а посему покорялся без труда и даже без слов.
4
Я честно топала за Стасом следом. Последнее время оно кругом стало таскать меня с собой, еще и за руку к тому же. И у меня совести сопротивляться не хватало, в том смысле что благодарной я быть все-таки умела. Понятия не имею, начерта он тогда ночью отшил батю и в общем толком почти ничего не слышала, больно тихо Стас говорил у двери, но эффект его слова и последующие действия возымели. Отец исчез из моей жизни, причем напрочь. Лиля звонила еще пару раз сутки спустя, трубку я не брала, и запал мачехи быстро иссяк. Вот так скоро и странно я осталась без жалких остатков семьи. Уже вторую неделю от ближайшей родни не было ни слуху, ни духу. Не знаю, сколько продлится сие благословенное затишье, но наслаждалась им от души и, наверное, именно поэтому сейчас позволяла Стасу увлекать себя на встречу с его друзьями.
Благотворительностью заняться решил, гений. Ну и ладно, молча посижу с кирпичной моськой, попугаю горячую брюнетистую красотку Алену и тихо-мирно за неподобающее поведение буду удалена заниматься своими делами, своими парами и вообще, чтоб под ногами больше не путалась.
– Каспер, земля вызывает! Вернись в бренное тело.
– Не хочу, – тихо пробормотала я, немного обидевшись на такое обращение. Ничего нового в его интонациях не было, в построении фраз тоже, просто мое личное восприятие в последнее время резко изменилось. Без моего, кстати, на то особого желания. С удовольствием бы вернулась к прежней демонстрации несгибаемого свирепого нрава маршала времен освоения западных земель в Штатах, но, увы и ах, сделать этого никак не могла. Разве что конфисковать где-нибудь виски и напиться.
– Молодец, будешь великой Нехочухой, – процитировал старый советский мультик Стас. – Топай, топай. Пропустишь пару – мне достанется отдуваться за тебя.
– А ты-то тут при чем? И я не пропустила бы!
– Пропустить может и не пропустила бы, но опоздала бы, как пить дать, а отдуваться перед Хисматом после официального признания тебя своей ближайшей родственницей теперь приходится мне. Так что не ропщи, халоп, и топай.
Я протяжно уныло вздохнула. Именно для того чтоб Катенька не опоздала, нужно было вытаскивать ее из дому на полтора часа раньше. Как же, как же. Мстит, небось, за что-нибудь. Я с печалью взглянула на черную кованную решетку забора, отделяющего университетский городок от внешнего мира.
– И куда я иду?
– Кушать. Будешь? – со смехом спросило оно, окончательно обидев меня.
– Нет, – почему-то захотелось выпрямиться, стать выше и взрослее. Стас, ожидавший очевидно иной реакции, ошарашенно взглянул на меня, хотел что-то произнести, но не успел.
– Стас, – этот голос я узнала, он принадлежал одному из его давних друзей и одногруппников – Киру. – Привет.
Я оглянулась на окрик. Парень был не один. Невысокая русая девушка с преобладающим зеленым цветом в одежде шла рядом с ним. Хотя "шла" – сильно сказано, скорее равномерно подпрыгивала, то и дело дергая Кира за руку, рукав или карман брюк. В метре от нас она подобрала с тротуара палочку и зачем-то постучала ею по забору.
Марина. Видела ее всего пару раз, но запомнила хорошо. Поди не запомни. Удивляло меня в этой паре всегда одно: чего такой как Кир нашел вот в ней? Как эти двое вообще умудрялись слаженно сосуществовать вместе? Он – целенаправленный, самоуверенный, спокойный и она – непонятно как умудрялась не падать, не опаздывать, не попадать в неприятности до него. Я – раздолбайка, но чтоб так как Марина – это надо умудряться.
– Привет! – счастливо крикнула девушка и, споткнувшись, едва не рухнула на меня, благо Кир вовремя среагировал и поймал ее в полете.
– Привет, – кивнула я. – Летаешь? – вопрос сорвался сам собой.
– Пытаюсь, – не расстроилась моему хамству Марина и кивком указала на своего парня. – Только он все время мешает.
– Трагедия! – подытожила я.
– А то! – согласилась девушка.
– А теперь нам срочно нужен Светик, – изрек как-то немного потерянно Кир.
– Аналогично, – это уже выдало мое оно.
– Зачем? – вопрос у нас с Мариной получилось озвучить синхронно. Странное ощущение, но удивительно приятное. Такое будто я встретила родную понимающую душу.
– Как день прошел? – я поперхнулась сыром, который с голодухи запихивала в рот в ускоренном темпе. Сонный взлохмаченный Стас стоял в проеме двери и рассматривал меня.
– Намальна, – с набитым ртом пробормотала я, понимая, что опять выгляжу глупо со стороны.
– Ясно.
Совсем не собиралась его будить, и вроде была тише мыши. Вроде... Вечером, когда Катенька вернулась после загула с двумя замечательными девушками, ставшими за удивительно короткий срок настоящими подругами, ее родственник усердно занимался и дабы не стать помехой столь очевидному учебному рвению, благодарная сестренка отправилась по своим делам в свою комнату. Свои дела совершенно незаметно переросли в крепкий сон. Короче, проснулась я от дикого голода в четвертом часу утра. Терпения не было никакого – собственно голод и привел меня на кухню к сыру, а Стаса видимо привела на кухню голодная я. Темнота, холодильник и сыр в зубах. Как мышь подпольная, честное слово. Вылезла из норы, блин.
Эх, достанется сейчас Катеньке за что-нибудь.
Неизвестно откуда появилось детское ощущение вины за содеянное. Еще и обидно почему-то стало.
– Чай хочешь? – неожиданно спросило мое оно. Я растерялась и молча уставилась на Стаса, не зная как реагировать на мягкий, спокойный тон, коим был задан вопрос. – Садись, – он кивнул на стул. Отказываться или протестовать совершенно не хотелось.
У меня забрали сыр из рук и принялись готовить ранний завтрак. Я завороженно следила за своим родственником. Как-то... Не знаю... Но, почему-то вдруг показалось, что он красивый... Очень красивый... Вроде бы... Я поспешно отвела взгляд на столешницу.
Своих мыслей и сама толком не поняла. С чего это вдруг? Такое происходило впервые. То есть я ж и раньше видела Стаса не раз, но ни разу раньше у меня сердце не начинало из-за него подпрыгивать. Еще раз подняла глаза на обнаженную спину, на затылок с короткими светлыми волосами. Задумалась. В душе вновь перевернулось что-то не то. А дальше...
Дальше он совершенно неожиданно развернулся, поймал мой взгляд, и я напрочь забыла как дышать. Все эмоции, которые когда-либо испытывала за жизнь, показались тусклыми и незначительными в сравнении с тем, что творилось во мне сейчас. Казалось, кровь вскипела и резко застыла, породив обжигающий холод, пробежавший по спине и шее. За доли секунды я ощутила сильное, невозможное желание, словно током пробило. Перепугавшись самой себя и того, что наверняка сейчас отражалось на моем лице, я спешно отвела глаза.
– Кофе или чай? – спросило оно.
Не в силах выдавить ни слова, я согласно кивнула.
– Э-э-э, – озадаченно изрек Стас. – Ты уверена?
Я снова закивала и заулыбалась против воли. Ситуация опять складывалась странная у нас и опять причина во мне.
– Ну, смотри, – рассмеялся он в голос и снова отвернулся. Я краем глаза наблюдала за каждым его движением и продолжала улыбаться. Глупо, конечно, но и правда смешно. Не быть мне никогда стильной, нежной и опрятной...
– ... Так и буду всю жизнь клоуном работать, – допивая коктейль, откровенно рассказывала я Марине. То ли алкоголь так подействовал, то ли накипело, а подруг толком никогда не было, в общем, взяла я и все выложила как на духу. На беду ли, на счастье, бог его знает.
– Ясно, – Марина почесала затылок. – А он на тебя как смотрел?
– Понятия не имею. Я в жизни такого никогда не чувствовала. Испугалась, а потом так вниз и глядела, не на него.
– А ты не влюбилась часом?
Я удивленно вытаращилась на подругу.
– С дуба рухнула?! Не-е-ет, – вот уж в чем, а в этом была абсолютно уверена. Я и в Стаса? Да ни в жизнь.
– Секса с ним хочешь?
– Марин, блин! – возмутилась я.
– Чего? – не поняла девушка.
– У тебя вопросы...
– Нормальные вопросы. Так хочешь?
– Хочу, – кивнула я, неожиданно сообразив, что и правда хочу.
– Ну-у, – протянула подруга. – А чего возмущалась? Я ж не праздного любопытства ради. Я ж так сказать, стратегию вырабатываю, – деловито закончила она. – Пошли.
– Куда? – не сориентировалась я.
– Как куда? В магазин. Будем искать чего-нибудь очень короткое, очень обтягивающее и возможно блестящее.
– Может не надо.
– Надо, – уверенно кивнула Марина и почти силком поволокла меня в одной ей известном направлении.
– Мамочки, – пробормотала я. Короткое и обтягивающее я еще переживу, но вот насчет блестящего – не уверена.
5
Я как можно тише прикрыла дверь и, наконец, выбравшись из ярко-синих туфлей на высоких каблуках, облегченно вздохнула. День выдался тот еще. Быть стажером оказалось на деле намного сложнее, чем представлялось несколько недель назад, и мой новый образ, с коим я в общем-то уже сжилась, не облегчал жизнь, одаривая хозяйку многочасовыми марш-бросками с полной женской амуницией на цыпочках. Задача из разряда техники выживания. Хорошо пятница и рабочая неделя позади. Я размяла уставшие ступни, оттолкнулась попой от двери и, мягко ступая, отправилась в свою комнату.
Месяца два назад Маринка начала осуществление своей стратегии. По ее гениальным расчетам Берлин должен был пасть сходу, максимум через неделю. Но Берлин не сдался в первый же вечер, только удивленно уставился на мои ноги в короткой юбке. Не помню, чтоб когда-либо чувствовала себя ужаснее, чем в тот момент когда Стас улыбаясь спросил, чего это я вдруг решила непонятное сотворить опять. Обиделась тогда на него начисто и из вредности решила, что секс получу, не от него, но от кого-нибудь симпатичного точно. Больно сдался, умник.
Светик, наутро узрев труды Марины на мне, нервно хихикнула и взяла командование операцией на себя, еще и с бабулей своей познакомила. Шикарная, надо признать, тетенька, в жизни не забудешь, даже если очень приспичит. Их трудами, да моими сбережениями вышло нечто, что сейчас кралось мимо Стасовой комнаты по коридору.
Дверь была открыта, и я не удержалась бросить единственный взгляд на его приватную территорию, и тут же была поймана с поличным. Внимательные зеленые глаза равнодушно смотрели на меня.
– Привет, – неуверенно промямлила я.
Он кивнул и вернулся к прерванному телефонному диалогу. Я ускорила шаги и почти бегом влетела в свою дверь. С Аленочкой сюсюкает небось. Почему-то ненавидела эту девицу, но еще больше в последние дни ненавидела Стаса – казалось, с каждым прожитым часом он по одному ему известной причине становился все отстраненнее и холоднее, третьи сутки со мной не здоровается даже. И я совершенно не понимала причин такого его поведения. Скорее уж наоборот он должен был вздохнуть с облегчением: никаких неприятностей больше не приносила, вредить не вредила, завтрак готовила, а он вместо приветливости только косится равнодушно и односложно отвечает на вопросы, сам без необходимости особой и вовсе не заговаривает. Наверное, ему было удобнее иметь под боком мелкую дурочку, или может с Аленой этой жить хочет, а меня сбагрить некуда. Жалеет, что с родичем моим стычку устроил.
Я добрела до шкафа и открыла дверь. Зеркало отразило меня в черной юбке-карандаш с завышенной талией и белой едва заметно прозрачной блузке. Я и волосы укладывать научилась. Света взяла в подмастерья Маринку и они совместными трудами занялись единичной парикмахерской практикой. Результат понравился всем... Ну, кроме Стаса конечно. Он и не заметил перемены. Не ожидала, что меня его отношение заденет настолько, только слов из песни не выкинешь – обидно было безумно, и я честно беззвучно прохлюпала полночи в подушку после его равнодушного взгляда в сторону моей внешности в тот день. Вот такая вот дура. К глазам опять подступили слезы. Так и не прошло до сих пор. Оно еще и не здоровается как назло. Хоть бы с неделю подождал со своим презрительным отношением, я бы может посильнее была.
Разделась, чувствуя, как по щекам беззвучно катятся предательские капли. Все же разревелась, идиотка. Не утерпела. Есть не хотелось, да и делать особо ничего тоже. Я забралась под одеяло с головой, обняла подушку и зажмурилась. Слезы продолжали скатываться, впитываясь в прохладную ткань. Эдак и потонуть в жалости к себе недолго. Я вздохнула в энный раз и, немного полежав в своем коконе, провалилась в тяжелую дрему.
Странное состояние: вроде и не в отключке, все понимаю и слышу, сознание вполне ясное, но сны вижу. Яркие такие сны, мрачные и всепоглощающе грустные. В какой-то момент поймала себя на мысли, что плачу навзрыд.
– Эх, ты чудо, – с удивлением узнала голос Стаса над собой. – Я думал, мы с этим закончили, – он снял с меня одеяло, подвинул проблемную сестренку к дальнему краю кровати вместе с подушкой и укутал обратно. От неожиданности я перестала всхлипывать, но из дебрей сна выбраться пока не получалось. Сознание не желало выплывать, теряясь в делении происходящего на реальное и нереальное.
С моих щек стерли влагу, кровать тяжело скрипнула под весом еще одного тела. Вот теперь, кажется, уже выходило понимать, что есть сновидение, а что нет, и Стас определенно входил в разряд не сновидений. Мою голову осторожно приподняли, а затем, подержав немного, снова опустили на подушку. С еще большим удивлением поняла, что он ее перевернул, так что моя щека больше не лежала на промокшей ткани.
Не желая больше быть невольной обманщицей, я открыла глаза и растерянно взглянула на своего родственника. В первое мгновение он продолжал с каким-то привычным спокойствием и сосредоточенностью вытягивать из-под меня сбившуюся простыню и лишь доли секунды спустя, почувствовав мой взгляд, замер. Немая сцена вышла весьма красноречивой... и недолгой.
– В общем, не реви, – бодро выдал Стас, соскочил с моей постели и почти бегом покинул комнату, а я так и осталась лежать, перепугано глядя на закрывшуюся за ним дверь. В сознании крутилась единственная яркая мысль: чего это было?
Я влетел на кухню и остановился по центру, понятия не имея зачем сюда прибежал. Она ж никогда не просыпалась. Первый раз за все время. Так и знал, что не нужно было туда идти, ведь была же здравая мысль. Нет, поперся. Ничего бы с ней не случилось. Уже месяц снов о матери не было, тихо посапывала себе и тут вдруг снова ревет, еще и вечером.
Провел рукой по затылку, соображая, как быть. Хотя, собственно, ничего ж такого. Ну, подумаешь, пришел к девчонке, так ревела же, аж за стенкой слышно. Что прислушивался нарочно не узнает. Несмотря на подобные рассуждения, покоя на душе все еще не было. Хотелось скрыться куда-нибудь из квартиры. Ее чертовы духи новые здесь кругом, вроде и не резкий запах, так, еле заметный, а находиться не могу.
Она изменилась до невозможного. Юбки до колена. Ноги ее в туфлях... И наверняка чулки носит. Бл***! Я даже умудряюсь угадывать чулки или колготки она носит. И все новые кофты и блузки, бл***, обязательно полупрозрачные. Какого х*** вообще?
Стоять стало сложно. Нужно было двигаться. За неимением иного пространства, принялся ходить по кухне.
Повзрослела резко. Если раньше то и дело, глупости говорила или делала, теперь черта с два. Только голос остался прежним, с теми же наивными интонациями. Смеха ее не слышал уже давно. Сам шутить перестал, и она прекратила тихо по мальчишески угорать надо мной или в телефонных разговорах, по крайней мере при мне точно.
Пространство кухни было слишком давящим, узким. Нужно было пройтись на воздухе, проветрить мозги. Вышел в коридор, обулся и распахнул входную дверь. С порога на меня взглянул мелкий парнишка, лет девятнадцати. Он видимо имел намерение позвонить, но не успел, так и замер с протянутой к звонку рукой.
– Привет, – подозрительно сощурившись изрекла мелочь. – Катю могу увидеть?
– А ты кто? – сквозь зубы выдавил я.
– Тот же вопрос, – спокойно отреагировал он.
– Пошел нах** отсюда, – не дожидаясь ответа, я захлопнул дверь, отключил звонок, разулся и направился в ее комнату. На полпути остановился, сообразив, что веду себя неверно. Неверно – мягко сказано. Странно как минимум точно. Это ведь там явно парнишка к ней не просто так пришел, а свидание или может встречается она с ним. Последняя мысль взбесила. Возвращаться и извиняться перед посланным на х** героем ее мечтаний не хотелось однозначно. С восхитительным наслаждением представил, как они ссорятся после моей выходки.
Снова проматерился. Это уже ни в какие ворота. Решительно дошел до ее комнаты, распахнул дверь и, не глядя внутрь, выпалил:
– Там к тебе какой-то... В общем за дверью стоит, – сказал и скрылся у себя. Достало.
Сел за комп, одел наушники и погрузился в чтение. Музыка немного унимала злобу. Всего пару минут спустя Катя появилась на пороге. Сделал вид, что не замечаю ее присутствия в комнате. Время шло, а она продолжала тихонько стоять, не меняя позы, в ожидании. Злость в душе разгорелась с новой силой. Я снял наушники.
– Ты что-то хотела?
Она, кажется, испугалась моего голоса. Взглянуть в ее сторону и убедиться твердо отчего-то не мог, просто был не в состоянии смотреть на нее прямо. Услышал, как она тихо вдохнула, решаясь на реплику или, может, ответ на мой вопрос, точнее, на мой грубый вопрос.
Встала в дверях в свою эту одеялку завернутая, бледная и остатки косметики под глазами. Я себя ублюдком почувствовал или благодаря ей правда им стал.
– Там одногруппник мой. Я его не звала. Пару дней назад случайно столкнулись и все. Понятия не имею где он адрес взял, – каждое слово давалось ей с трудом.
Сбивчивое объяснение совершенно не успокоило. И с чего она вдруг решила, что обязана мне что-то объяснять? Ее личная жизнь никого кроме нее не касается.
– Мне какое-то дело должно быть?
Я окончательно растерялась от этого вопроса. Он не говорил, он цедил сквозь зубы. В жизни не видела Стаса настолько взбешенным, а главное, я ничерта не понимала почему он такой. То есть в голове вертелись какие-то смутные догадки, но понять их и уложить в единый строй никак не выходило.
В данный момент я и боялась его безумно и почему-то одновременно хотела ласкаться к нему, заглаживая неведомую мне вину. Опустошающее ощущение. Поборов на мгновение страх, я шагнула чуть ближе.
– Чего надо? – тут же огрызнулся Стас.
– Я тебя обидела, да?
– Нет, – злость резко ушла из его интонации, но дикое напряжение осталось. И он по-прежнему упрямо смотрел в монитор. – Я никогда не обижаюсь.
– Мне съехать? – выдала я свое второе предположение.
– А это ты, бл***, с чего придумала?! – вот теперь он повернулся, и я тут же пожалела о своем желании видеть его взгляд. Глаза были черными от ярости.
Я поспешно взялась рассматривать свои босые ступни.
– Не знаю, – слов не вышло, получился просто всхлип.
– Уйди.
В мгновение ретировалась в коридор, всхлипнула еще раз, закрыла рот ладонью и разревелась. Сил прятаться в своей комнате или пытаться хоть как-то сдержать слезы не оставалось. Услышит и услышит, наплевать.
Он подошел совершенно неожиданно и незаметно, развернул к себе лицом и обнял. Так я и проплакала с полчаса, стоя в теплых объятиях и чувствуя себя полной, законченной дурой, слабачкой к тому же. Только он почему-то не возражал, только прижимался щекой к моему лбу и молчал.
Постепенно я успокоилась, перестала вздрагивать и шмыгать, несмотря на это Стас все удерживал меня, не давая сменить позу или разжать объятие, да я, признаться, и не хотела. Сердце прыгало в груди, а в душе носился смерч от соприкосновения его тела с моим. Сумасшедшее ощущение и ужасно глупое в моем-то положении приживалки и нахлебницы.
– Вкусно пахнешь, – пробормотал он.
– Что? – от неожиданности я откинула голову и озадаченно посмотрела в знакомое, ставшее самым родным лицо. На этот раз взгляд его был совсем другим. Все такие же почерневшие глаза, но почерневшие по совершенно другой причине. Парней у меня может и не было, но понять от каких мыслей так смотрят сможет любая. У меня с перепугу ноги подкосились, а потом Стас просто наклонился и поцеловал, а я нет бы как по науке глаза закрыть и ответить. Нет, по науке Катенька не умеет! Вместо этого еще сильнее вытаращилась на него и застыла столбом... дура.
Стас отстранился, внимательно глядя на меня. Кажется, он что-то силился понять в моих эмоциях, отражающихся на лице. С еще большим испугом поняла, что он там видит отражение себя, как страшного дракона, решившего совратить охраняемую принцессу до появления принца. Это надо же какое сравнение романтичное сочинила. Потом обдумаю, а то дракон и вправду подумает, что принцев жду, а они, принцы, мне нужны как собаке пятая.
Решительно прекратила изображать тормоз и, встав на цыпочки, попыталась срочно исправить сложившуюся ситуацию, то бишь поцеловать Стаса сама, но, как и стоило ожидать учитывая мое исключительное везение, не попала. Вместо этого с размаха разбила несчастному подбородком губу.
– Ой, – это единственное что пришло мне в голову в качестве объяснения сотворенного.
Стас как-то устало застонал, прикрыв глаза, слизнул кровь с нижней губы и снова взял инициативу на себя. Вот теперь я честно постаралась быть сообразительной девочкой. Вышло... Вроде...
Никогда не думала, что испытаю столько эмоций за раз. И обнимает, и язык его у меня во рту. Словами напишешь и глупость глупостью, а чувствовать такое в реальности умопомрачительно и восхитительно, и вообще, эпитетов не хватит. А еще солоноватый привкус крови завораживал, не знаю, одну меня или его тоже, но прерывать поцелуй Стас не спешил. Я не сопротивлялась, хотя чуточку воздуха хватать перестало. Ну и ладно. Задохнусь и пофиг, но зато как задохнусь!
Он вдруг засмеялся мне в губы.
– Дыши.
– С чего ты решил, что я об этом думаю, – вдыхая полной грудью, промямлила я.
Смех только усилился. Почему-то стало немного обидно, но обижаться было страшно, вдруг больше не поцелует, поэтому, особо не задумываясь, я отомстила единственным доступным мне способом – укусила его в плечо.
– Ай! Катя.
От звука своего имени я замерла и со смешанными чувствами подняла взгляд к его лицу.
– Ты меня так никогда не называл.
В ответном взгляде мне почудилась вина, разглядеть точнее не смогла, меня вновь поцеловали, только теперь мягче, осторожнее, нежнее...
Свет уличных фонарей проникал сквозь не зашторенное окно. Если верить наручным часам, рассвет не за горами. Я немного сменил позу. От моих движений ровное дыхание чуть сбилось – сегодня она явно намерена просыпаться, когда ее тревожат. Поерзала и прижалась ко мне теплой спиной. Я улыбнулся и облизал чуть припухшую губу, а еще за плечо цапнула, не слабо так цапнула, – достойная плата за пару поцелуев. А если я что больше захочу? Тем более уже хочу.
Катя, как назло, поерзала еще немного, стараясь прижаться ко мне сильнее. Я обнял ее и с силой притянул ближе. Она довольно вздохнула и затихла. Но то она, а вот меня вариант затихнуть и попытаться заснуть устраивать перестал совершенно. Сместил ладонь на ее грудь, обтянутую тонкой тканью майки. Проснуться она не проснулась, но едва заметно выгнула спину – движение вышло замечательным, мне понравилось безумно. Я склонился и провел кончиком языка по мочке ее уха и осторожно прикусил, верной реакции с ее стороны, само собой, ожидать не пришлось. Она хихикнула и приподняла одно плечо, закрываясь от моей ласки. Ни капли не удивился. Так и думал ведь, что презервативы в помойке показные, из чистейшей детской вредности.
Оперся виском о кулак и принялся рассматривать свое сокровище. Давно этого не делал. Поначалу, обнимая ее во время ее кошмаров, ничего такого и не думал вытворять, просто отключался рядом или с телефона что читал. Потом как-то так само собой стало получаться, что начал бросать взгляды на нее, спящую рядом, особенно, если она еле слышно вела диалоги с матерью. Я серьезно старался отвечать на заданные вопросы или говорить нечто мягкое, успокаивающее. Выходило неплохо, рассказав свои беды, Катя тихо проваливалась в сон до утра, а я, понаблюдав за ней немного, уходил к себе.
Катя...
Я ж и в самом деле никогда ее так не называл вслух, зато Аленку назвал. Задумался, называется. В первый раз она честно поверила, что случайность, во второй – нет. Да я, правда, сам понимал, что не случайность. Мне Катин запах если на улице чудился, или если издалека похожую девушку видел, дергаться начинал. Я ж ее везде искать начал, даже там где ее быть просто не могло, как параноик. Приходил домой и кругом натыкался на ее присутствие в моей жизни зримое и незримое.
