Текст книги "Покушение Аллисы (СИ)"
Автор книги: Евгений Захаров
Соавторы: Светлана Захарова,Евгений Захаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 7. Рыночные отношения
Все коллекционеры, да и просто любители необычных тварей, первым делом летят за ними – куда бы вы думали? – в ближайший зоомагазин. Потом, если их там нет, организуют всевозможные сафари и туры по отлову диких существ. Ну, а если денег очень много, а приобрести хочется не просто мамая губастого, филифьонку разномастную или фраера ушастого, но зверя куда более экзотического – к примеру, двугорбого козла или уткохвоста, нет места лучше, чем рынок на Плантагенете.
На этом рынке всего-навсего восемьдесят лотков. Но зато на них можно обрести такие удивительные и редкие экземпляры животного мира, что коллекционеры рвут друг у друга волосы от досады: дело в том что на Плантагенету пускают всего по три разумных существа от каждой планетной расы в год. Три счастливчика-делегата от Земли каждый раз приезжают с полными трепыхающимися сумками и диким блеском в глазах. Как правило, двоих из них пристреливают еще в аэропорту, а третьего стараются уложить в течение следующей недели. Так что, сами понимаете, риск отовариться на Плантагенетском рынке был довольно высоким. Однако я не боялся. Почему, спросит меня любопытствующий книгочей? Потому что в случае чего я всегда могу сказать, что на рынке были капитан, кок и механик, а следовательно, я тут вовсе ни при чем.
Правда, до сих пор мне не доводилось бывать на Плантагенете. Поэтому я с опаской изучал вид космопорта из иллюминатора, и только потом вышел наружу, ведя перед собой упирающуюся и огрызающуюся Аллису. За мной следовал механик Голубой. Кока брать с собой я не рискнул – он всех зверей, редких и не очень, расценивал исключительно с питательных позиций. Капитан же не пошел из принципа: у него скрутило живот.
Как только мы сошли с трапа, в нас тут же вцепились охранники: здоровенные мордастые типы с тремя парами весьма неприятных глаз и отвислыми носами.
– Почему? Зачем? Кто пропустил? Какого вообще? Кто виноват? Что делать? Всех перережем!
– Всем кровь пущу! – надрывался самый маленький – видимо, комплекс неполнорослости давал о себе знать.
– В чем дело, граждане носатые? – сурово спросил я. – Мы – известные биологи, прибыли к вам изучать редких. А вы чините препятствия?
– Уже были! – рявкнул старший охранник (могу сказать с уверенностью, что это был именно старший охранник, потому что на груди его висел бэджик, на котором так и было написано: «Старший охранник»). – Были уже земляне! Так что па-апрашу!
– Это кто это был? – поинтересовался механик. – Мы за два года забивали! Никого тут быть не должно! Не, надо реально разобраться, пацаны, по понятиям!
– Понятие «были» означает «только что ушли», – пояснил главный носач. – Точнее, ушел. Он один был.
– Значит, все просто, – я повернулся к Голубому. – Механик, пройдите на корабль, и все будет улажено. Как раз трое получается.
– А, ну если так, – механик пожал плечами и, развернувшись, тихо удалился. Сгорбившаяся спина и обвисшие плечи Голубого, видимо, расчувствовали Аллису, потому что она сказала:
– Эх, вы, а еще форму надели! Так обидеть человека! Ну-ка немедленно извинитесь!
– Просим прощения! – бросились к механику охранники. – Скажите, что вы не обиделись! Ну скажите!
– Дочь моя, – торжественно изрек я, – это был самый благородный…
– Подожди, пап, – Аллиса метнулась к транспорту, оставленному охранниками, просколькнула внутрь, двигатель взревел, и дочка вихрем подлетела ко мне.
– Ныряй! – прокричала она.
Долго упрашивать профессора Зелезнева не удавалось еще никому – я либо сразу выполняю просьбу, либо посылаю всех и вся на Хубор губочек давить. Я вскочил в транспорт, который представлял из себя что-то вроде джипа на воздушной подушке, и мы дунули со всей мочи по направлению к главной площади. Вы спросите, как же нам удалось определить направление, если мы были первый раз на Плантагенете? Очень просто: по всему космопорту были расставлены транспаранты, растяжки и рекламные щиты со стрелками и подписями: «До самой известного во вселенной рынка редких зверей – 30 крмсб.». Оставалось только надеяться, что таинственный «крмсб» – хотя бы отдаленно напоминает наш километр.
Вопящие охранники бросились в погоню. Преследовали они нас странно: отставляли носы и с шумом выпускали из них струи ужасной слизи, слизь капала им под ноги, а на ногах у охранников были надеты какие-то штуковины типа роликовых коньков. По носовой слизи охрана разгонялась до невероятной скорости, но все же до нас им было далеко. Вскоре преследователи скрылись из зеркала заднего вида. Я выдохнул и откинулся на сиденье.
– Пристегнись, – бросила мне дочь.
– Ты еще и правила дорожного движения соблюдать решила? – я решительно не узнавал мою Аллису.
– Я собираюсь газануть, – и дочка вдавила в пол пару педалей и дернула за несколько рычагов. «Джип» истошно заорал, и мы, цепляясь за углы, понеслись на всех парах к рынку. Из-под колес выскакивали очумелые местные жители, тряся огромными носами, брызгались слизью, которая оставляла на бортах «джипа» дымящиеся следы, но, судя по тому, что вы читаете эти строки, серьезно мы не пострадали. А шишка, которую я набил, когда мы на всем скаку врубились в щит с надписью: «Добро пожаловать на Плантагенетский рынок редких зверей!!!», прошла довольно быстро.
На входе нас тут же взяли, и под белы рученьки и препроводили в кабинет управляющего. Высокий сердитый носач в тщательно измятом костюме поднялся из-за стола.
– Вам перечислить все нарушения, которые вы совершили за время пребывания на нашей планете? – строго спросил он.
– Спасибо, – вежливо сказал я. – Не стоит.
– Вы понимаете, что мы обязаны немедленно отправить вас обратно на корабль, предварительно содрав с вас немалый штраф?
– Ну разумеется, – кивнула Аллиса.
– И, конечно, мне не придется вам говорить, что для вашей планеты посещение Плантагенеты будет запрещено на ближайшие десять лет?
– Само собой, само собой, – хором сказали мы.
– Тогда я не понимаю, – от неимоверного напряжения директор капнул пятнышком слизи на борт пиджака, где тут же образовалась внушительная дырища, – почему вы так спокойны? Абсолютно не нервничаете! В чем секрет?
– В ней, – сказал я, показав пальцем на Аллису.
– В нем, – мгновенно отозвалась моя дочь, указав на меня.
– Ничего не понимаю, – застонал большой начальник. В сердцах он утер нос и застонал еще громче. Еще пару минут понадобилось на то, чтобы прибежать секретарше и забинтовать шефу обожженную ладонь.
– А все просто, – сказал я. – Эта девочка – мина замедленного действия. Вы не успеете глазом моргнуть, как она возьмет вас в заложники, перестреляет всех женщин-сотрудниц, а вашу служебную собаку-убийцу, если она, конечно, у вас есть, разорвет и сожрет.
– А еще, – мило улыбаясь, сказала девочка, – у моего папы внутри настоящая мина замедленного действия. И если вы нас не отпустите подобру-поздорову, я включу детонатор. Он разнесет ваш рынок в клочья, и потом Плантагенету вообще закроют для посещений.
– Это еще почему? – просипел полузадохшийся директор – видимо, слизь из носа ударила ему в голову.
– Потому что кто же зимой в гости ездит? – пожала плечами Аллиса.
– Какой зимой?
= Ядерной, ясное дело. Мина-то у папки внутрях с ядерной боеголовкой. Радиации будет ну просто завались!
– Доча, – слабо сказал я. – Откуда у меня внутри бомба?
– Ну я же тебе говорила, что я заминировала наш корабль, – нежно произнесла Аллиса.
– Так то корабль! – я почувствовал, что тоже скоро буду исходить ядовитой слизью.
– Но, согласись, так даже лучше!
Из нашего диалога директор рынка понял, что ни о каком блефе не может быть и речи. Он выскочил из-за стола и самолично открыл перед нами двери.
– Всегда рады мы вам к нам скорейшего к нам вам, – заикаясь, говорил он.
– Как скажете, – Аллиса снисходительно похлопала начальника рынка по щеке. – Как только, так сразу.
– Туда вам вот, пожалуйте, – показал направление к рынку директор. – Набирайте там всего, чего надо. Только, уж пожалуйста, улетайте поскорее! Если вас не затруднит!
– Ни в коем случае, – и дочка захлопнула дверь, и, не обращая внимания на взвывшего с той стороны директора, двинулась в указанную сторону. Мне ничего не оставалось… Хотя я мог бы сейчас стукнуть Аллису по затылку, а затем, потерявшую сознание, засунуть в анабиозную камеру на вечную заморозку, и тогда больше никто, слышите, никто не смог бы отравлять жизнь почтенному космобиологу. Ха! Ха!! Ха!!!
Но, с другой стороны, оставалась еще угроза штрафа, да и редкими зверями вряд ли бы удалось пробавиться. Да и с бомбой наверняка дочка…
– Пап, спорим, что ты сейчас идешь и думаешь, есть ли внутри тебя инородное тело? – сказал вдруг Аллиса.
– Ни в коем случае, я просто задумался о том, куда мы будем селить добытых здесь редких зверей. А о бомбе я и не думал думать!
– Зря, – и дочка прибавила шагу.
А еще говорят, что взрослые всегда могут понять своих детей! А вот вам! Видели? И нечего говорить, что я неуравновешен и холеричен! Сами бы как выглядели с такой дочурой и с бомбой в животе!
В полном душевном смятении я шел за Аллисой, пока нам не открылось чудесное зрелище! Поликлиника, а в ней – дверь с надписью «Рентген»!
– Папа, и не мечтай, – процедила дочка. – Мы пришли сюда не за этим!
Я тяжело вздохнул, и мы, пройдя мимо поликлиники и завернув за угол, погрузились в мир чистогана и наживы на братьях наших меньших.
Кстати сказать, редкие звери – не всегда меньшего размера, чем мы. Да и умом они часто не обделены. Как-то на Мнемозине меня на трех языках обложил маленький замызганный зверек, рывшийся на помойке. Причем обложил мысленно. Это потом уже я узнал, что это был самый низший представитель разума на планете, да еще с этаким гадким названием – пиндюр. Так вот, к чему я веду? Вы представляте, что могли бы сотворить с нашими мозгами высшие существа Мнемозины, если их самый завалящий пиндюр мог протянуть меня мысленно на русском языке на все тридцать три оборота с загибом у копчика?!!
Но это скорее исключения. Обычно редкие звери – это существа, обладающие разумом на примитивном уровне: поспали, теперь можно и поесть, поели, теперь можно и поспать. Именно таких особей мы и решили поднабрать для последующего изучения. Но сначала следовало пробиться через толпу: даже при условии о трех посетителях с каждой планеты раз в год, на рынке было не протолкнуться. Я ужасно хотел как бы случайно затеряться в толпе, чтобы по быстрому сгонять на рентген, но подлая дщерь втихомолку сковала наши запястья наручниками. Теперь оставалось только расслабиться и постараться получить удовольствие.
Рынок представлял собой обычные загончики, вокруг которых клубились покупатели. Из загончиков нестерпимо несло. Ароматы из клеток соединялись вместе, отчего иногда в воздухе происходили невообразимые химические реакции, и на посетителей мог неожиданно полить дождик – и хорошо, если из обычной воды. И еще лучше, если просто дождик.
Часто сами торговцы были не в курсе физических особенностей и условий содержания собственного товара. К примеру, подойдя к одной из безымянных клеток, я попросил продавца описать мне сидящее в ней существо. Тут зверь, похожий на помесь обезьяны с плоскомордой плиточницей, тряхнул мордой, и внезапно его физиономия превратилась в точную копию моего лица!
– Как он это делает? – вскричал пораженно я.
– Мак мом бета блендамед? – передразнило существо.
– Просто чудо какое-то! – продолжал восхищаться я.
– Косто будо фарфора-то! – сказал живой раритет.
Затем произошло более удивительное превращение: неизвестный редкий зверек развернулся, и – о! – я узрел свое лицо уже на другой поверхности, такой же плоской, как морда, но не такой приятной на вид!
– Скажи что-нибудь! – попросил я.
Ей-Богу, то, что «сказал» моим лицом уникальный зверек, вряд ли можно было назвать чем-то похожим на речь! Я еле успел отскочить и бросился прочь, волоча за собой хохочущую Аллису… Продавец тащился за нами два ряда, умоляя купить это животное! Он стоит с ним уже две недели, и никто не может отважиться приобрести его!
– А если его стукнуть, он не будет так делать? – спросила дочка.
– Если его стукнуть, – сказал продавец, – он станет фиолетовым в крапинку.
– И что?
– И все. Просто станет фиолетовым. В крапинку.
– У, – Аллиса разочарованно вздохнула, но тут же снова оживилась. – Пап, а что, давай купим! Ты его будешь на ревизоров натравливать!
Почуяв манящие перспективы, я согласился, и вскоре документы на зверя (про себя я дал ему название «янус полуэктович непереносимый») были у нас, а неимоверно счастливый торговец пообещал подвезти покупку к «Беллерофонту» немедленно.
Глава 8. Папа, купим эту тварь?
И тут же к нам подошел некто желтолицый в китайском халате с цветочками и огромным, ужасно безвкусным фиолетовым драконом, вышитым на спине.
– Здляздляйтя, – явно не зная, как обращаться с земным языком, сказал он. – Плювет волку!
– Что, простите? – спросил я, прислонив ладонь к уху. – Простите, что?
– Ето, в смысле, – существо пыталось соображать, – в смысле, ето.
– Содержательная беседа, – заметила Аллиса. – Лаконичная. Вы из какой клетки сбежали, товарищ?
– Товалиса, товалиса, – закивал пришлый. – Осень дазе холосая.
– Вы из Японии? – уточнил я.
– Я из гостинисы, – не на шутку обиделся незнакомец. – Она тама, – и он указал на ряды клеток и загончиков.
– Понятно, – и Аллиса умоляюще посмотрела на меня. – Папа, купим эту тварь? Ее можно научить ругаться и пить водку! Знаешь, как здорово будет?
– Ага, а если оно ручное? – прошептал в ответ я, косясь на терпеливо ждущего ответа незнакомца. – Нам междупланетный конфликт не нужен!
– Сосю песенья! – сказал пришелец из таинственной Гостинисы.
– Нету, – я в подтверждение своих слов похлопал себя по карманам.
– Я говою – пьосю пьюсенья! – вызверилось создание. – Я не пьодаюсь!
– Похвально, – сказала Аллиса. – Но все имеет цену. Где ваш хозяин?
– Я сама свая хазяина! – заверещал пришелец.
– Тогда зачем вы нам навязываетесь? Можзет быть, вы зверь, редкий чрезвычайно?
– Нет! Я не звей! Я хаосий майсик!
Я скептически оглядел «майсика», который выглядел как боевой гном без бороды.
– И что такому хаосему надо от двух почтенных землян? – спросила Аллиса.
– Вы видь покупаити массу звеиков?
– Покупаем.
– У меня есть звеик.
– Это приятно.
– Осинь добйий и йаскавый.
– Алмазная черепашка? – фыркнул я.
– Нет, аймазную чиипаску пусть вам какой дьюгой козей даит… Сто такое? – вдруг рассердился пришелец. – Не сбивайте меня! Ньет! У меня есть Тьендун! И я с удовойствием подаю вам его!
– Спасибо, конечно, – осторожно сказал я. – Только подарки нам не нужны. Мы их боимся. Знаете пословицу?
– Нет. А сьто? Хаосий тьендун, пьявда! Даю!
– Что-то тут не так, – сказал Аллиса. – Может, скрутим его, пап? А скажем – скажем! – что их было четверо. Мы от троих отбились, а четвертого взяли в плен. И он так хотел к нам в плен, что даже сам полез в клетку.
– Какую?
– С борловом, – и Аллиса указала на загон, в котором сидел на редкость угрюмый и мрачный человек с поросячьей мордой.
– А-га, – протянул я. – Нет, подожди. Товарищ! Товарищ! С драконом на спине! А почему вы решили сделать нам подарок?
– Патаму сьто так мне сказай один чиавек, катоый вас осень кьепко юбит! Вот он какой!
И гражданин с детским акцентом показал нам фото нашего давнего знакомца.
– Да это же доцент Ползучий! – вскричал я. – Но как?!!
– Пьосто. Он знай, сьто вы итите за звеиками и попьесил меня подбьесить вам чьезвычайно едкого тьендуна. Я и бьесил.
– А где же он?
– Досент? А тута, недаеко…
В этот момент прилетевший откуда-то камень больно стукнул нашего собеседника по спине.
– Яй-я-яй! – взвыл человек в халате. – Бойно! То ись он, конесьно зе, на своей пьанете! Я зе только сто оттуда!
– Да нет же, какой ты глупый! – засмеялась Аллиса. – Где Трендун?
– В яссицьке, – указал Драконий Халат. – Я на нем сизу.
Он встал и – о чудо! – оказалось, что он действительно сидел на ящике. Правда, в росте он от этого не прибавил. Зато из ящика мгновенно понеслись звуки, говорящие о том, что некто, в ящике сидевший, чуть не задохнулся во время нашего непродолжительного диалога. Потому что желтолицый сидел как раз на проделанных в крышке дырочках.
– Можно нам поглядеть? – поинтересовался я.
– Нейзя! Уетит, – наотрез отказался пришелец.
– Знаете, нам надоело уже мысленно звать вас пришельцем, желтолицым и человеком в драконьем халате, – без обиняков заявила Аллиса. – Как вас зовут? Случайно, не Бонд, Джеймс Бонд?
– Ньет, непьявильно, – не понял шутки желтолицый пришелец в драконьем халате. – Меня завут Весейчак Юй Хай Сан Хоп Сан!
– Мы будем звать вас короче – Мамочка, – сказала Аллиса.
– Ютьсе просто Весейчак! – замахал просторными рукавами Юй.
– Нет. Вы слишком похожи на мою мамочку. Правда, пап?
– Ну… – пользуясь тем, что жены рядом не было, мне можно было немного расслабиться. – Скажем так, отдаленно.
– А я сситал, сто на Земье все Мамоськи – одногьязые и игьяют на баяяйках! – резонно заметил Хоп Сан.
– Это можно устроить, – и Аллиса ловко ткнула пальцем в глаз Юю. Тот взвыл и заплясал на одном месте.
– А балалайку сам купишь, – цинично сказала доченька. – За трендуна благодарим покорно.
– Не зя сьто! – прохныкал Мамочка, потирая пострадавший орган зрения.
– Бывайте, – попрощался и я, после чего мы с дочкой, ухватив ящик, водрузили его на тележку, которую толкал за нами робот-носильщик… Как а я разве не сказал, что за нами шел робот носильщик, толкая тележку? Так вот, сзади, в двух шагах от нас, двигался робот-носильщик, который толкал тележку для наших будущих покупок. Теперь, надеюсь, все разъяснилось?
Мы потолкались на рынке еще какое-то время, за которое я успел приобрести – сравнительно дешево – несколько разнообразных и достаточно редких зверьков. К примеру, трубкоянга, который представлял собой лохматого, с выбритыми ногами гоминоида, у которого вместо рта была труба, похожая на вантуз. Продавец, мощный мужик в кепке, специально устраивал в стоящей рядом раковине засоры, чтобы трубкоянг мог показать свое искусство. Тот засовывал свой «вантуз» в трубу и начинал совершать головой поступательные движения, в результате чего весь мусор оказывался на морде умного зверька. Самое вкусное трубкоянг немедленно сьедал, остальное с омерзением выплевывал в толпу. Наверное, именно поэтому его никто не хотел покупать. Зная специфику собственного зоопарка, я немедленно рассчитался – может, хоть теперь посетители перестанут кормить зверей? А кому понравится, когда в тебя плюют гадостью всякой? Говорят, был когда-то такой зверь, как верблюд, тоже грешивший подобной забавой… Интересно, где-то во вселенной остались такие?
Еще я могу по праву гордиться таким приобретением, как гэндальф карманный. С виду он напоминает игрушечного деда Мороза, каких принято ставить под елку на Новый год. Но никаких подарков он не приносит, только сидит в углу и постоянно курит. Однако и польза от него есть: если просунуть в клетку палку и хорошенько ткнуть его в бок, он раздражается и машет в твою сторону своим… как бы помягче выразиться… словом, своим нефритовым посохом, из которого мгновенно вырываются крохотные язычки пламени. Этакая декоративная зажигалка. Я решил оставить его себе – буду веселить друзей по клубу звероловов.
Довольно трудно было остановить свой выбор на каком-то из выставленных на продажу экземпляров – глаза просто разбегались. Аллиса, впрочем, довольно быстро истратила свой лимит карманных денег, которые я ей выделил из корабельного фонда, накупив всякой всячины вроде говорящих клопов, черных ящиков и тюбика какой-то чудодейственной мази для хвоста ящерки Гайдна. А как же те деньги, что были выручены ею с продажи черной икры, спросит меня любознательный книгочей? Да и после матча на Луне ей кое-что досталось… Согласен, убираю руки. Все до единой монетки были вложены дочкой в акции прибыльной кинокомпании «Зах и Мат», производящей на Земле самые кассовые блокбастеры. Так что себе Аллиса оставила только те деньги, что были у меня. Р-родственница, понимаешь…
– Пап!
Легка на помине!
– Папка! Знаешь, что продает вон тот корявый старикашка?
– Ума не приложу.
– Сапоги-скороходы! Купи!!!
– Сказки, – проворчал я.
– Сказки? Все так говорят, – скорбно ответствовал «корявый старикашка». – Но это на самом деле сапоги-скороходы. Только не верит никто. Говорят – «надоело пенсионеру свои опорки носить, продать решил».
– Пап, они правда волшебные! – сказала дочка. – Я пробовала!
В доказательство она напялила на ноги ужасные, с треснувшей кожей и лопнувшей подметкой сапожищи, и встала в позу низкого старта.
– Внимание! – скомандовал старик. – Марш!
Дочка молниеносно исчезла из поля нашего зрения. Только дорожка огня протянулась за ней в сторону высокого строения метрах в пятистах от нас.
– А что там? – спросил я старикашку.
– Первый национальный… – начал было тот, но в следующее мгновение дочка возникла рядом с нами, держа в руках два объемистых мешка.
– Банк, – договорил старик. Аллиса весело кивнула и вновь испарилась. Тут же взвыла сирена, а появившаяся спустя десять секунд дочка отрапортовала:
– Деньги уже на «Беллерофонте». Возьмите, дедушка!
Получив толстенную пачку ассигнаций, старик рассыпался в любезностях и бочком удалился.
– Знаешь, как это называется? – прошипел я. – Сейчас начнут обыскивать все корабли!
– Не начнут, – подмигнула дочка. – Я оставила там маячок!
Я вздрогнул, вспомнив, какие «маячки» оставляла дочурка во время поджога родной школы…
– Не те же самые, но почти, – угадав мои мысли, сказала Аллиса.
И ровно через пять минут по рядам побежали полицейские, тряся носами с льющейся из них слизью, а еще через три они уже тащили куда-то корявенького старичка, который вырывался, что-то вопил и показывал в нашу сторону. Аллиса весело помахала ему вслед.
Тут я почувствовал, что кто-то осторожно трогает меня за штанину. Подчинясь рефлексам, я взбрыкнул ногой, и этот кто-то, подвывая, отлетел на пару метров. Приглядевшись, я обнаружил, что это – щупленький носатый плантагенетец.
– Будешь знать, презренный карманник! – процедил я.
– Я не карманник! – пропищал он.
– А кто же? – схватила его за шкирку Аллиса.
– Я пы… пы… продавец я, вот кто!
– И что же мы продаем? Стулья, потроха, коробочки от ваксы?
– Не только! Я могу достать вам настоящего трендуна!
– С-с-с, – посмеялся я. – Очень трудно!
– Трудно! Очень. Их практически нет! Всех истребили! Остался один – у меня!
– А мы-то тут причем?
– Просто вы мне понравились, – кротко сказал плантан… в общем, носатый коротыш.
– Да ну? Это становится забавным!
– Пап, – Аллиса вдруг подергала меня за рукав. – Похоже, у нас проблема!
– Не говори штампами, доченька, ты уже вполне взрослый и образованный человек, – сказал я.
– Взрослый, говоришь? – хмыкнула Аллиса. – Но проблем, шнурец, нам пора ухлопывать нах отсюда и как можно быстрее!
– Почему?
Но я уже и сам видел, почему. Пока мы разбирались с носачом, к нам со всех сторон потихоньку подбирались. Подбирались к нам плантагенетцы. В ассортименте. Все, как один, с дырявыми ящиками. У каждого в глазах плескалось немое отчаяние и дикая просьба. Которую все они, как один, хором озвучивали:
– Вам не нужен трендун? Я слышал, нужен! Их осталось немного! Совсем чуть-чуть! Возьмите его у меня, пожалуйста-а-а!!!
