Текст книги "Сотый Богомир (СИ)"

Автор книги: Евгений Погонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Сослуживцы не любили, за то же самое, из-за меня им приходилось то отжиматься, то совершать марш-броски в полной экипировке. Что никак не способствовало дружеским отношениям. Один раз даже пытались приструнить, но после того как я 'наковылял' десятерым дембелям, смирились.

Больше всех, меня не любил старшина роты, мичман Шубодеров. Как то, во время выдачи сигарет, а тем, кто не курит, сахара, я отказался от своего сахара, по той причине, что хранить его негде.

В прикроватной тумбочки, нельзя хранить съестные продукты, там должны находиться только письменные принадлежности с письмами и 'мыльно-рыльное': зубная щетка, паста, бритва и т. п.

Шубодерову не понравилось, что я отказался от пайка, так как, из-за этого, ему пришлось-бы заниматься бумажной волокитой. И после того, как я стал настаивать на своем, мичман попытался ударить меня в лицо. Я легко уклонился от удара и подтолкнул старшину в спину, придавая ему ускорение. Мичман с силой врезался в стену и разбил нос.

Если бы я тогда знал, к чему это приведет, я бы ни за что не отказался от сахара.

На девятом месяце службы, когда я бегал на плацу, по разрешению командира роты, с вещь мешком набитым песком, я услышал звук приближающегося, со спины, УАЗа. Но не придал этому значения, по плацу периодически кто-то проезжал в сторону КПП и обратно.

Я слышал, как звук нарастал и думал, что водитель просто спешит. И только, когда звук стал совсем близко, я повернулся, но было поздно.

Мне ампутировали левые руку и ногу, удалили часть левого легкого. На правой руке осталось только три пальца: большой, указательный и средний и все это, не считая мелких травм, порезов и ушибов, из-за сахара. Из-за него случился конфликт с мичманом, который не выдержал насмешек за своей спиной. Из-за него мичман напился и решил отомстить срочнику, который его унизил. Из-за него я стал инвалидом, и все мои мысли стали сводится к тому, как покончить собой, так как теперь, я сам даже по нужде сходить не могу.

Но осенью, все изменилось, и у меня появилась надежда, на нормальную, полноценную жизнь.

Самый длинный день.

Я лежал в Московском военном госпитале, на третьем этаже, в отдельной палате с телевизором и тревожной кнопкой.

Лежа на кровати и, так как больше нечего не мог, а телевизор вызывал у меня раздражение, смотрел в окно. За окном шел первый снег и обычно люди радуются этому, но не я. Я вообще не замечал снега, я продумывал, как добраться до окна, разбить его и сбросится в низ. Но моим мыслям помешали крики за дверью, один из голосов принадлежал врачу, а второй, до боли знакомый, из моей прошлой, полноценной жизни.

– Я тебе бумажку дал, чего тебе еще надо – вещал знакомый голос, на все отделение.

– Но так нельзя, ведь человек живой – вторил ему голос врача.

Потом голоса стихли, по-видимому, говорившие зашли в кабинет и через минуту продолжились на тех же повышенных тонах.

– Лечить надо уметь, а не ждать пока парень наложит на себя руки – говорил первый.

– Ты меня еще поучи... – начал было второй, но его перебил первый.

– Надо будет и поучу. Все, харе лясы точить.

И тут врач закричал.

– Не пускайте его в палату, вызовите охрану.

– Бойцы, – заорал первый, прямо возле двери моей палаты.

Я не мог не узнать этот голос, но господи, как же я не хочу, чтобы мой наставник видел меня в таком виде. Ведь он меня учил для чего-то большего, а теперь, увидев меня, он поймет, что все его усилия пропали даром.

– К бою – продолжал кричать мой бывший наставник – никого к двери не подпускать.

Услышав звук передергивания нескольких затворов, мне стало не по себе. Неужели мой наставник настолько отмороженный, что отдаст приказ стрелять по медперсоналу? А его бойцы, они что, больные на голову, чтобы выполнить такой приказ?

Дверь в палату открылась, и в нее вошел, все такой же смуглый и здоровый как гора, дагестанец, по фамилии Мамедов.

– Здорова лежебока – радостно сказал он.

– Здравия желаю, товарищ полковник – попытался я изобразить улыбку.

В руке полковник держал большую клетчатую сумку, чем-то набитую настолько, что она напоминала большой мяч с гранями.

– Обижаешь – Мамедов кивнул на свои погоны, на которых сияли генеральские звезды. – Не устал здесь отдыхать? – спросил он, ставя сумку на пол.

Я не успел ему ничего ответить. За дверью началась, какая то суета и полковник... то есть уже генерал-майор начал спешно извлекать из сумки теплые вещи, бушлат, ватные штаны, вязаную шапочку и один ботинок.

– А можно узнать, что происходит?

– По ходу дела все узнаешь – ответил Мамедов и принялся меня одевать.

– Мне кажется я слишком тепло одет, для этого времени года – сказал я, после того как Мамедов меня одел – сейчас идет только первый снег и больших морозов не предвидится.

– Там, куда мы направляемся, уже далеко не первый снег – ответил он и взял меня на руки, как жених невесту.

– А куда мы направляемся? – снова спросил я.

– Мы – на его лице появилась довольная гримаса – отправляемся на тот свет.

Я и так ничего не понимаю, а теперь вообще склонен считать, что мой бывший наставник сбрендил. Я, конечно, помню, что говорил отец, о том кому из наставников я могу доверять как ему. Это гусар Матвеевич и вояка Мамедов. Но после того, как последний вынес меня в коридор, мои сомнения, на счет его умственных способностей, усилились.

В коридоре стояло четыре бойца, в полной экипировки спецназа, с Калашниковыми и держали под прицелом, лежащий на полу, медперсонал.

– Вы не террористы?

Мамедов посмотрел на меня так, как смотрят на дебилов.

– Охренел, что ли – говорил он, спускаясь со мной по лестнице, впереди своих бойцов – этот придурок, главврач, не хотел тебя отпускать. Даже после того как я показал ему свидетельство о твоей смерти.

Вот это новость, прямо камень с плеч. Так глядишь, точно, на тот свет попрем, всем скопом, вместе с Мамедовым и его шизанутыми бойцами. Что вообще происходит, что, мать вашу, за ересь несет этот смуглый увалень.

На первом этаже ситуация была примерно такая же как и на третьем, за исключением того, что бойцов было больше и медперсонал не лежал, а стоял с поднятыми руками.

У входа в госпиталь стояло четыре бронеавтомобиля 'тигр'. Два из которых, первый и последний, с пулеметными турелями, в которых сидело по бойцу.

Выйдя из госпиталя, Мамедов подошел к задней двери второго 'тигра', один из бойцов открыл дверь, и он меня усадил на заднее сидение. Рядом сидел еще один инвалид, но у него не было лишь правой ноги, по колено. Этот парень помог мне пристегнуться ремнем безопасности.

– По коням – крикнул Мамедов.

Бойцы погрузились в остальные машины, сам Мамедов сел за руль 'тигра', в котором сидел я и парень без ноги, и колонна тронулась.

– Тебя так же забирали? – поинтересовался я у парня, надеясь, что у него с головой все в порядке.

Парень был невысокого роста, от силы метр шестьдесят, темные волосы, голубые глаза – что редкость – ровный нос, худощавого телосложения. И еще, у него не было правой ноги.

– Нет, меня дядька из дома забрал – ответил парень, кивая в сторону Мамедова.

Странно, Мамедов вроде смуглый представитель гор, а этот, хоть и брюнет, но все-ж-таки, представитель белой расы. Ну, может они родня через третье колено и мама белокожая, волосы все-таки черные.

– Кстати, Николай Курохтин бывший лейтенант спецназа, а ныне, двадцати пяти летний инвалид, – он показал на остатки своей ноги – характер вспыльчивый, но быстро отходчивый, всегда говорю то, что думаю. Ногу потерял при охране особо важной персоны, – вот так коротко и емко представился парень.

– Олег Серов бывший сержант роты ДШБ, девятнадцать лет, попал под колеса пьяного мичмана на УАЗике. Характер спокойный, рассудительный не вспыльчивый – в ответ, также коротко, представился я.

– Вот падла – выразился Николай.

– Кто? – не понял я.

– Да тот 'сундук', что на тебя наехал, все беды в армии от них – Николай хлопнул себя ладонью по здоровой ноге.

Что не говори, а он в чем-то прав, но отчасти. Прапорщики действительно считаются, в некоторой степени, вредителями, с их постоянным воровством и пьянством, а что вы хотели, ведь прапорщиками становятся бывшие срочники. Но все забывают о той полезности, которую они приносят, взять хотя бы должность начальника склада, будь то продуктовый или вещевой. Если бы не было прапорщиков, то кого ставить на эту должность, офицера? Нет, слишком накладно получится. И не надо думать, что все подряд такие, есть механики, старшины, да, в конце концов, тот же российский спецназ, на десять процентов, состоит из прапорщиков. Так что я склонен считать, что мне просто не повезло. А то, что прапорщики постоянно попадаются на косяках, так попадаются и офицеры, но это замалчивается по той причине, что в их обучение вложено слишком много сил, времени и денег.

– Кстати Олег, – заговорил Мамедов – это сын твоего крестного.

Я был крещен в раннем детстве и не мог помнить этот процесс. Про крестного, вообще нечего не знаю и отец, как-то, об этом не говорил. Да и сам я никогда не задавался таким вопросом, не до этого мне было.

– А кто мой крестный? – Спросил я у глаз Мамедова, в зеркале заднего вида.

– А ты догадайся, – шутливо заговорил генерал – невысокого роста, на коне, убийца 'зеленного змея'?

Тоже мне вопрос, да после таких подсказок, я бы не догадался только, если-бы у меня отшибло память.

– Ты сын Степана Матвеевича? – я посмотрел на Николая.

Тот кивнул, а генерал добавил.

– Ты учти Олег – говорил он, не отрывая взгляда от дороги – характер у моего крестника, не такой, как и у его отца. Палец в рот не клади, откусит.

– Я думал, товарищ генерал-майор, что Николай ваш племянник? – и ведь действительно так думал.

– Так – в голосе Мамедова появилась жесткость и нотки раздражения – перестань меня звать по званию. Зови дядя Руслан или дядя Русик – и уже спокойно – не чужие, твой отец, всё-таки, крестил моего сына.

Да ладно, у меня есть родственники, не по крови, но все же и отец это скрывал. Зачем??? Для чего???

Блин, голова начинает болеть, от всяких догадок. Кстати, что с отцом, где он? Ведь его, когда меня сбил Шубодеров, так и не нашли. Мало того, на том месте, где стоял наш дом, остался только фундамент. Все исчезло и даже 'дружбаны', не знали, кто и когда разобрал и вывез, в неизвестном направлении, все наше подворье.

Когда мне об этом сообщили, я думал, что остался один в этом мире. Тогда-то я и решил, что не хочу доживать свою жизнь инвалидом и покончу собой, при первой же возможности. А оказалось, что у меня есть семья, которая, все это время, была рядом со мной.

– Вы не знаете, что с моим отцом? – спросил я, конкретно не к кому не обращаясь.

– Не переживай братан, с ним все в порядке, он уже на том свете – говоря это Николай улыбался.

Господи, какой же сволочью нужно быть, чтобы с таким довольным видом, сообщать такие вещи. Я, конечно, предполагал, что с отцом могло, что-то подобное случиться и морально готовился к этому, но услышать, что это действительно так, оказалось тяжело.

Мой изможденный, морально и физически, организм не выдержал.

– Ты что несешь, дубина – услышал я крик Мамедова, перед тем как потерять сознание – он же ничего не знает.

Очнулся я от того, что Николай хлестал меня по щекам, как рыбина хвостом, по морде нерадивого рыбака.

– Откуда я знал, надо было предупредить – увидев, что я пришел в себя, Николай перестал 'угощать' меня рыбой и сказал – жив твой отец, слышишь меня, жив.

– Ты же сказал что он на том свете? – кое-как оклемавшись, спросил я.

– Да это место такое, так мы его называем – кричал Мамедов с водительского места.

Проводя по лицу единственной ладонью с тремя пальцами, я уставился на нее. – 'Зачем все это, для чего я им такой? Когда был здоровый и сильный, родня скрывалась, а отец не спешил мне о ней рассказывать. Теперь же, когда меня, и за человека принять сложно, они зачем-то за мной пришли и говорят, что есть место под названием 'тот свет', где находится отец, куда мы направляемся и где, судя по моей одежде, довольно холодно'.

Николай рассудил мое молчание и разглядывание руки, по-своему.

– Ты это брось – сказал он – даже не думай о своих увечьях, – он кивнул на мою руку и показал на свою ногу, точнее ее отсутствие – это все излечимо.

Хм, как же излечимо, наука пока не дошла до такого, чтобы сделать возможным регенерацию рук и ног. Про пересадку и говорить нечего, тут такой же непролазный лес, как и с регенерацией.

– Ты имеешь в виду протезы?

Николай широко улыбнулся, хлопнул меня по плечу и приобнял, как 'закадычного корешка'.

– Нет. Я имею в виду, что к нам вернутся наши конечности, на том свете – Николай ткнул пальцем в крышу машины.

После этих слов и указания Николаем правильного направления того места, о котором он говорил, я стал подозревать, что мои похитители, а по совместительству родичи, сумасшедшие или массовые самоубийцы. Что не мешает им быть и теми и другими одновременно. И лишь один аргумент мешал мне быть уверенным в этом на сто процентов, это заявление Николая, что отец жив и находится именно там, куда он показывал. Не представляю, как это возможно, но, думаю, когда доберемся туда, все может оказаться гораздо проще, чем я предполагаю.

– Батя, – в 'тигре', неожиданно ожил динамик рации – у нас компания, три полицейских 'бибики'.

– Придерживаемся плана, – отвечал Мамедов – головной машине сменить маршрут, остальные за ней.

Через несколько секунд до меня дошел вой сирены и голос из громкоговорителя, но разобрать слова, под броней армейского внедорожника, не получалось.

– Четвертый, что они там 'чирикают' – спросил Мамедов в микрофон рации.

– Требуют, чтобы мы остановились или откроют огонь – ответил тот же голос.

– Отправь их сходить по большому – без раздумий велел Мамедов.

В динамике послышался смех, а через пару секунд звук сирены резко начал отдалятся, и вовсе пропал, а Николай пояснил. Что выражение, отправить 'полисменов' по с..ть, значить припугнуть. А чем военный может напугать полицейского, правильно, более мощным вооружение. Короче говоря, четвертый, навел на них пулемет, установленный в турели.

Вот уж действительно, отправил по большому, да только все это лишь усугубит положение нашей колонны. Так просто от нас не отстанут.

– А нужно ли было, так, забирать меня из госпиталя?

Я уже смирился с тем, что мои похитители немного 'того' и не стал их расспрашивать о том месте, куда они меня везут, и которое называлось 'тот свет'. Но мне не понятно, зачем было поднимать столько шума. Мамедов профессионал и мог бы сделать все тихо, без лишнего шума.

– Я только два дня как узнал о произошедшем с тобой несчастье – Мамедов вытащил из своего внутреннего кармана сложенный лист бумаги и протянул его мне. Николай перехватил лист и развернул его так чтобы я смог его прочитать. Это было свидетельство о смерти, на мое имя. Причем, дата смерти была указана та, когда меня сбил Шубодеров – на дату смерти не смотри, ее сегодня, по просьбе рода, подкорректировали. – Говорил генерал, посылая машину влево, вслед за первым 'тигром' – а два дня назад я отправил Евсеева в госпиталь с многочисленными переломами лицевых костей, за то, что не сообщил мне сразу о произошедшем с тобой.

Нормально, единственный в части, кто ко мне относился хорошо, из-за меня же и пострадал.

– А насчет твоего вопроса, – продолжал Мамедов – я боялся, что могу не успеть и ты, наложишь на себя руки. У меня не так много полномочий как у твоего отца и тем более деда, а связываться с ними – он ткнул пальцем в потолок – и ждать ответа, это не так быстро.

– Что? – Я офигел от такой новости.

– Я говорю, быстро связаться не получится...

– Да мне по барабану на связь – на нервах крикнул я – ты говорил про моего деда, у меня что, есть еще родственники?

Но Мамедов не стал ничего объяснять, вместо него это сделал Николай и начал не из далека, а ... как из далека.

Несколько тысяч лет назад, на планете земля открылось несколько ковчегов.

Принято считать, что ковчег был один и это был корабль, которым управлял Ной, загрузив в него всей твари по паре. Но, как оказалось, это не так.

Ковчег, не корабль, а нечто вроде портала в другой мир или на другую планету с похожей атмосферой. И он был не один, а несколько и каждым из них управлял свой оператор из числа посвящённых, в эту тайну, людей. И животных было не по паре, а тысячи или даже миллионы. Приходя на землю, из другого мира, люди переправляли сюда и животных, и растения. Через ковчег могла пройти только живая материя, или, как говорят ученные, био-материя, а также золото с серебром. Люди попадали на землю абсолютно голыми, без какой либо одежды. В обмен, на золото и серебро, ковчег давал все необходимое: одежду, оружие, различные материалы и т.п.

Люди, прибывшие на землю, и привыкшие к другим законам физики, не могли получать из ковчегов все что хотели, а только то, что могло хоть как то функционировать в новом, для них, мире. Им пришлось заново учиться жить на Земле и бороться за свое существование.

Через несколько лет, люди выяснили, что, в ковчеге, можно получать товары басплатно, путем уничтожения других ковчегов. Начались войны, по всей планете, и они длились веками, так как, ни одна нация не хотела потерять свой ковчеги, но хотела уничтожить чужой.

За первые несколько лет, через ковчеги прошло все население людей, с другой планеты. И пока длились войны, умерли те, кто помнил о том, кем были люди и какими знаниями они обладали. А новое поколение, интересовала только война. Они забыли про все законы предков и чтили лишь один закон. 'ЗАКОН СТАЛИ'. Наступила новая эра, сильных и слабых, воинов и смердов, крови и насилия.

Заслушавшись Николая, я даже не заметил, как колонна выехала из города и, над ней, появились военные вертолеты и только голос из динамика, вернул меня в реальность.

– Внимание – донеслось из динамика рации – говорит полковник Шульгин, остановитесь или будете уничтожены.

Ну вот и доигрались теперь точно кирдык. Сейчас Мамедов пошлет Шульгина, куда по дальше, и вертушки надают нам на орехи, по самое не балуй. Но нет, кирдык не произошел.

– Здорова Шуль – отвечал Мамедов – это Мамедов Руслан.

Воцарилось тишина, видимо Шульгин вспоминал кто такой Мамедов и только спустя пару десятков секунд, из динамиков снова зазвучал его голос.

– Батя, ты что ли?

Я тихо поинтересовался у Николая, почему Мамедова называют Батя. На что тот ответил, что за всю его карьеру, у него не было ни одного двухсотого, за это и прозвали Батей.

– Я Шуль, я – отвечал Мамедов в микрофон.

– Ты чего творишь генерал, на хрена ты похитил пациента из госпиталя? – довольно спокойно спросил Шульгин.

– Так этот – было понятно, что Мамедов хочет выразиться не очень хорошим словом, но сдержался – врач, не хотел отдавать мне бойца.

В динамике опять появилась тишина, и было от чего. Не каждый день нападают на госпиталь, по причине, что кому то не отдали бойца.

– Слушай генерал – миролюбиво заговорил Шульгин – стрелять в тебя я не буду, по той простой причине, что меня потом самого твои бойцы за яйца подвесят. Но я тебя прошу, давай остановимся и поговорим.

– Нет Шуль – отвечал ему Мамедов – я спешу.

– Куда Батя – чуть ли не умоляюще говорил голос из динамика – куда ты спешишь, сам ведь знаешь убежать, не выйдет.

– Выйдет, еще как выйдет.

В динамике снова тишина.

– А куда ты спешишь? – донеслось из динамика через минуту.

– Туда – ответил Мамедов.

– Ты имеешь в виду...

– Да Шуль, я имею в виду на тот свет, можешь сделать запрос и тебе, подтвердят мои полномочия.

После этих слов наступила продолжительная пауза, Шульгин проверял полученную информацию. И, после ее подтверждения, ему было дано указание, сопровождать колонну до военного аэродрома и в случаи, если на нее попытаются напасть, использовать для ее защиты все доступные средства.

Ненужно быть великим стратегом, чтобы понять, что что-то не так. Не может быть такого, чтобы кому то простили нападение на госпиталь и угрозы в адрес полицейских. А нас не только простили, но и предоставили довольно сильную охрану в лице полковника Шульгина, командовавшим двумя боевыми вертолетами. И есть лишь один способ узнать, что происходит, это дослушать рассказ Николая до конца.

Довольно быстро, люди уничтожили ковчеги по всей планете и через пару сотен лет, ничего не напоминало о той высокоразвитой цивилизации, которой они когда то были. Помнили лишь потомки тех, кто, когда то, управлял этими ковчегами, и они передавали эту память из поколения в поколения. Как и ненависть, друг к другу.

– Что-то я не пойму, причем здесь я? – я не мог понять, почему к моей персоне такое внимание и какая связь между мной и рассказом Николая

– Слушай дальше – сказал Мамедов.

Ковчег мог уничтожить лишь оператор другого ковчега или его потомки, но только по мужской линии. Уничтожался он просто, оператору или его потомку нужно только капнуть каплю своей крови внутрь ковчега и все, его больше нет.

– Все равно не догоняю, я то здесь каким боком.

– Одним из операторов был некто Богомир и было у него трое детей – терпеливо пояснял Николай – две дочери и один сын. Я – он показал на себя – потомок одной из его дочерей.

– Мой сын – продолжил Мамедов – потомок другой дочери.

Они замолчали и уставились на меня, Николай воочию, а Мамедов, в зеркало заднего вида.

А поскольку я не считаю себя идиотом, мне не составляло труда, чтобы понять, к чему они клонят.

– Да ладно, очень смешно, это наверно программа розыгрыш?

Не, ну кто, скажите мне, выросший в двадцать первом веке, способен поверить в подобную чушь. Я, не то что, не верю в свою наследственность, а вообще не могу принять взаправду весь рассказ Николая. По мне, так все это сон. Но, довольно хороший, с приключениями и погоней, когда еще такой может присниться, так что, думаю, просыпаться еще рано.

– А как ты объяснишь то, что тебя так усердно тренировали тому, что в этом – Николай кивнул за окно автомобиля – мире бесполезно? Так что не заставляй тебя убеждать в том, что ты, твой отец и дед единственные, из ныне живущих, потомки Богомира по мужской линии.

Вот уж чего-чего, а мне не хотелось быть, ни спасителем русской цивилизации, ни, тем более, уничтожителем других наций, путем закрытия ковчегов. И тут я уловил нестыковку, в рассказе Николая.

– Как я понял, ковчегов на земле не осталось, их все уничтожили.

– Ага – усмехнулся Николай – и оружие с транспортом не работают? – и, сделав серьезное лицо, добавил. – Я тебе рассказал легенду, которая прошла через тысячелетия и до двухтысячного года, ее нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть.

В двухтысячном году ковчеги снова появились и в каждой стране. И на каждом был циферблат, который отсчитывал обратный отсчет. Исходя из него, люди определили, что он обнулиться двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года. Так же на каждом было написано имя оператора, в России им был мой дед и только он мог управлять им.

То, что ковчег, в обмен на драг-метал, выдает все необходимое, кроме провианта и живности, это правда. А насчет древности товаров, это неправда. То, что в новом мире не работают все достижения человеческой цивилизации на земле, вроде-бы – Мамедов и Николай точно не знали – тоже, правда. То же самое и с производителем товара. Каждый ковчег выдавал только то, что было произведено в той стране, в которой он находился.

Пройти через ковчег можно только в одну сторону, туда, назад хода нет. Но при этом у этого действия, есть один полезный эффект, это полное исцеление человека от любых недугов и увечий.

– То есть, у меня отрастут новые рука и нога?

Я никак не хотел принимать эту сказку за правду. Но уверенность Николая и редкие реплики Мамедова, говорили об обратном.

– Нет – ответил Николай – у тебя, да и у меня тоже – он помахал своей культей – не отрастут новые конечности, к нам вернутся, наши родненькие части тела и мы сможем бегать как раньше.

Мечта человечества, придумать эликсир от всех болезней, а тут возьми и появись портал с действием такого эликсира, но с одним недостатком. Ради здоровья, человеку нужно переселится из своего привычного мира и отправится в новый, неизведанный. В принципе плата приемлемая, ради здоровья многие, а особенно прикованные к постели и инвалидному креслу, пойдут не только в новый мир, но и к черту на кулички. Плюс к этому можно взять с собой золото или серебро и приобрести в том же ковчеге все, что тебе нужно для проживания. Ну и что, что все приобретаемое не отвечает современным требованиям человека, в древности люди тоже жили, без электричества, топлива и пороха, и ничего. Есть еще искатели приключений, особенно среди молодежи, которые ради новых ощущений отправятся куда угодно, хоть в космос, без ракеты и скафандра. Да и государство с военными в стороне по любому стоять не будут. В общем, недостатка в людском ресурсе, в новом мире не будет.

Снова меня, из своих мыслей, вывела рация. Мамедов, с ее помощью, поблагодарил Шульгина за охрану и дал ему отбой. Колонна въезжала на территорию аэродрома и, не снижая скорости, двинулась к стоящему на ВПП (Взлетно Посадочная Полоса) ИЛ-76 с открытым грузовым люком. 'Тигры' подъехали к люку вплотную, Мамедов вышел из машины, подошел к задней двери, открыл ее и, отстегнув ремень безопасности, взял меня на руки. Когда он, со мной на руках, уже подымался по грузовому трапу, послышались крики Николая.

– Убери руки сука, пока я об тебя костыль не сломал.

Он стоял на одной ноге, левой рукой держался за открытую дверь 'тигра', а правой, в которой был костыль, размахивал перед двумя бойцами Мамедова.

– Да мы помочь хотели – оправдываться один из бойцов, но Николай перебил его.

– Я те ща сам помогу, стать инвалидом – и махнул перед лицом бойца костылем.

Я посмотрел на Мамедова, тот отреагировал лишь улыбкой.

– Привыкай к его выходкам – говорил он про Николая – тебе с ним работать.

Мамедов пронес меня мимо двух закрепленных контейнеров и усадил в одно из кресел находящихся ближе к носу самолета. После чего, подозвал трех бойцов и молча кивнул в сторону кабины пилотов. Бойцы кивнули в ответ и с криками, 'руки в гору, а то башку снесу', ворвались в кабину.

– Вы точно не террористы? – снова спросил я у Мамедова – а то манеры у вас, под стать им.

Тот усмехнулся и заверил, что нет, а парни, просто 'шерстят' кабину на предмет оружия.

После обыска кабины пилотов, где нашли лишь один дежурный пистолет Макарова, бойцы принялись сбивать дверь в нее.

– А это зачем?

– На всякий случай – ответил мне, плюхнувшийся в соседнее кресло, Николай – как говорится, от греха подальше – он положил костыль под ногу и принялся пристегиваться – кто его знает, что у них на уме.

Теперь мне кажется, что те, кто приехал со мной, не только террористы, но и параноики.

Из кабины вышел командир экипажа и начал возмущаться, действиями бойцов.

Мамедов вытащил из кармана куртки пистолет Сердюкова и навел его летчику между глаз.

– Как думаешь, второй пилот сможет управлять самолетом без тебя? – спросил он у пилота.

С капитана мгновенно потек пот, и он шумно сглотнул не в состоянии ответить.

– Меня кличут Батей – спокойно говорил Мамедов – можешь связаться со 'своими' и описать меня, тебе подтвердят мои полномочия – он убрал пистолет обратно в карман – а сейчас закрывай люк и взлетай.

– Какой курс? – только и смог спросить капитан.

– Летим туда, куда тебе велело начальство – ответил пилоту Мамедов, и того, как ветром сдуло.

Бойцы быстро отогнали 'тигров' в сторону, чтобы те не мешали взлету самолета и быстро забежали в него. Дверь выломать не получилось, и бойцы просто сломали замок. Все сели в кресла и пристегнулись, кроме одного. Тот скинул с себя всю амуницию, оставив лишь пистолет, в нагрудной кобуре и отправился в кабину пилотов. Через минуту от туда вышел второй пилот и сел на свободное кресло. Люк самолета закрылся и он взлетел.

– Небось, думаешь, что мы параноики? – заговорил, сидевший слева, Мамедов, когда самолет набрал положенную высоту.

– Не в бровь, а в глаз – подтвердил я его слова.

– Зря – сказал, сидевший справа, Николай, который сменил свой костыль на автомат бойца, который отправился в кабину пилота.

– Я думаю, я не тот, кто вам нужен, – я действительно так думаю и на это была причина – я не родной сын Сергея Валентиновича Серова, он меня усыновил.

И Николай, и Мамедов опустив головы, разом вздохнули. Что наводило на мысль, что мои спутники знают то, чего не знаю я.

– Олег – заговорил Мамедов – мне нужно тебе рассказать не очень приятные вещи, но мне придется это сделать.

Я молча ждал продолжения, ожидая очередной порции фантастики.

– Ведь ты видел спину своего Отца? – спросил Мамедов.

Я кивнул. Я видел спину отца и видел то, на что она похожа. Спина отца представляла собой один большой и ужасный шрам. Я не однократно спрашивал о его происхождении, но отец постоянно уходил от ответа, говоря, что это плата за утрату бдительности. И когда я осознал, что у меня нет руки, ноги, части легкого и двух пальцев на единственной руке, то понял, что значит это выражение.

– Так вот – продолжал Мамедов – твой отец получил свои шрамы, когда забирал тебя и твою мать из роддома. Он успел отъехать от него всего несколько метров и машина взорвалась. Это было взрывное устройство с дистанционным взрывателем, заложенным в спинку заднего сиденья. Твоя мать сидела, в аккурат, прикрывая его спиной, держа тебя на руках.

От такой новости у меня перехватило дыхание, я даже не знал, как на это реагировать. Отец говорил, что он усыновил меня в детском доме и о настоящих родителях, ничего не знает, а получается, что очень даже знает, тем более он сам был одним из них.

– Всю силу взрыва, на себя приняла твоя мать, твой отец получил сильнейшие ожоги, а на тебе, ни царапинки. Твой дед тогда сделал все, что бы тебя считали погибшим, а через пару дней и твоего отца.

Я слушал молча, и меня разбирала злость. Но не от того, что кто-то убил мою мать, а от того, что от меня скрывали правду, всю мою жизнь. Нет, я должен поговорить с отцом, мне нужны ответы на вопросы и он мне их даст.

Мамедов видел мою злость, но рассказа не прервал.

– Я тогда уже был капитаном и только-только приехал из командировки в Чечню. Дед, через два дня после случившегося, пришел ко мне и сказал, – 'можешь землю рыть, можешь объявить войну любой стране, можешь убивать кого хочешь, но выясни, кто стоит за этим' – бросил на пол сумку с тремя миллионами 'зеленых' и ушел.

Мамедов сделал глубокий вдох и продолжил.

– Через два года, я вышел на заказчиков в Америке и сообщил об этом твоему деду. Еще через месяц, мы – я, отец Николая и твой дед – выкрали заказчика из его особняка вблизи Нью-Йорка и допросили. Я не буду вдаваться в подробности допроса, а перейду сразу к результату. А результат оказался таким. Заказчиком оказался потомок Ноя. – И Мамедов посмотрел на меня.