Текст книги "Жнец (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– То-то вы с нашими железками все бегаете! – рассердился я – А чего же не как раньше, с копьями? Зачем берете сделанные у нас вещи?

– А почему бы и нет? – пожала плечами старуха – если вещь полезная. Но вы все равно дураки. Куда-то все бежите, торопитесь…глупые, глупые люди. От того, что вы куда-то успеете ничего ведь не изменится!

– А правда, что вы из покойников жир вытапливаете и мажетесь им? – не унимался я.

– Хе хе хе… – снова захихикала старуха – Да смысл какой, столько труда? Что нам, намазаться нечем? Эти сказки придумывают для вас, белых. Пляшут для вас, наряжаются. А мы, в нашем селении, живем так, как жили мы сотни и тысячи лет назад. Мы храним традиции. Не то что ряженые из того селения, куда мы тебя отведем.

Глава 4

Охх! Жуткая штука! Да, я читал о ней, но никогда не думал, что попробую такое. Только представить: кофе, сваренное не из зерен кофе, а из шелухи от этих зерен. И в него накидали соли, перца, и еще стопятьсот каких-то трав, прожигающих пищевод и вышибающих из тебя пот ручьем!

Я посмотрел на ехидно улыбающуюся колдунью, и она поощряюще закивала головой:

– Пей, пей, фаранджи! Хороший шошоро! Вкусный! Мы, народ мун, всегда его пьем! Он и вкусный, и помогает от болезней!

– Мун? Почему – мун? Вы же мурси!

– Это нас так другие называют – скривилась старуха – Теперь иногда мы и сами себя так называем. Но на самом деле – мы народ мун! Самый могучий! Самый сильный народ! Был…

– Почему – был? – заинтересовался я, сделав хороший глоток шошоро. Дрянь, конечно, но после поганой невкусной каши – и это сойдет. Пить-то что-то надо?

– Потому, что мы, народ мун, истребили сами себя. А те, кто остался, выродились, а жалких попрошаек, выпрашивающих деньги и вещи у фаранджи. Никто не придерживается законов предков, никто не хочет жить, как положено народу мун! Все кланы передрались, каждая деревня воюет со всеми остальными за пастбища. Думаешь почему все наши мужчины ходят с оружием? Если не автомат, так обязательно боевая палка! Мы постоянно теряем наших людей. И враги теряют людей. А те, что остаются – слабые, жалкие существа!

Старуха помолчала, и ее губы, не испорченные «пирсингом», скривились в горькой улыбке:

– Когда-то мы приносили много жертв! Когда-то наш народ властвовал по всей земле, которую сейчас называют Эфиопия! Никто не смел сказать нам что-то против! Но потом все изменилось. Мы начали делить территории, начали из-за них воевать. Народ сури отошел от нас, и стал жить своей головой. Они не хотели воевать. Мы приносили жертвы Богине Смерти и Демону Смерти! И у нас все было хорошо. Мы жили охотой, рыбалкой, набегами на глупых и мягких соседей. А потом все изменилось. Из охотников и воинов мы превратились в скотоводов. Тучные стада! Мы теперь никогда не голодаем. Но это и стало причиной нашего вырождения. Войны за пастбища, войны за скот. Нет общего вождя! Каждая деревня сама по себе. Попрошайки начали носить одежду, сделанную фаранджи! Они перестали поклоняться старым богам! Настанет время, когда народ мун совсем исчезнет. Мы станет хуже сури, хуже тех, с кем извечно воевали и кого приносили в жертву!

– А что вы делали с жертвами? – осторожно спросил я – Ну…как это вообще происходило?

– Ты правда хочешь знать? – старуха раздвинула толстые губы, обнажив довольно-таки крепкие и белые зубы – А выдержишь? Вы, фаранджи, такие слабые! Вы от крови бледнее и падаете в обоморок! Ну ладно, слушай…

Зря я ее попросил рассказать. Ну что у меня за неуемное любопытство, толкающее действия, которые обязательно приведут к неприятностям? Ну вот зачем, зачем мне знать все эти особо изощренные методы пыток и умерщвлений? А потом – гастрономические способы приготовления мертвецов? Откровения, что с такой вот травкой мясо человека становится вкуснее, особенно если его как следует отбить – оно мне зачем?

– А говорила, вы человеческим жиром не мажетесь! – хрипло буркнул я, преодолевая тошноту.

– Не мажемся! – легко согласилась старуха – Теперь у нас есть зебу. Хотя я вот за старые обычаи – человеческий жир против насекомых и демонов само верное дело! Опять же – он входит в некоторые снадобья – например, против болотной лихорадки. И геморрой лечит – если добавить в него еще кое-что и поглубже засунуть снадобье в зад.

В животе у меня забурлило, шошоро попросился наружу. После таких откровений…

– А куда вы ходите по нужде? – спросил я, автоматически оглядываясь по сторонам.

– Выходи из хижины, иди направо. На краю деревни увидишь хижину с такими же стенами, как здесь. Туда ходишь по-большому. Мы потом яму закрываем, и переносим сортир в другое место. А дерьмо на маисовое поле, для удобрения.

Я почувствовал, что маисовая каша зашевелилась у меня в животе. Нет, я бы не смог жить в Африке! Хотя в удобрении человеческим дерьмом нет ничего удивительного. То же самое делают на востоке, в Туркмении или Узбекистане. Чем удобрять скудную почву? Где взять удобрения? Там даже считается хорошим тоном, чтобы гость опростался в вашу яму. Как знак вежливости! Нечего уносить с собой, надо и людям что-нибудь дать! А если поймают вора с ведрами у закрытой ямы – бьют смертным боем. Не твое дерьмо! Не бери!

– А если по-маленькой – выходи из хижины и к ограде. И делай все там! – закончила инструктаж старуха.

Я кивнул, поднялся и пошел делать маленькие дела. И сделал, стараясь не обращать внимания на стайку девиц, мальчишек и двух парней, которые с интересом смотрели на то, как я все это произвожу. Интерес у них был очень живой, они заглядывали, хихикали и шептались, как посетители зоопарка, наблюдающие за жизнью белых медведей. В конце концов я вспомнил, что умею говорить на языке мурси и нарочито грозно прикрикнул:

– Ну-ка, пошли отсюда! А то сейчас заколдую – у мужчин член отвалится, а у девок дырки зарастут!

Эффект был просто потрясающим – наблюдатели разбежались с таким визгом, вытаращив глаза и высунув от ужаса языки, что можно было подумать будто я только что жахнул у них над головами из танковой пушки. Уважают здесь колдунов, точно! А тем более таинственных, ужасных, могучих белых колдунов! Представителем расы, которых сейчас являюсь именно я, Великий и Ужасный. Интересно только – что они ожидали увидеть во время моего мочеиспускания? Думали, я струей огня это делаю? Или настолько ядовит, что трава, обильно мной политая, сразу почернеет и умрет, разлагаясь у них на глазах? Мда…вот оно, столкновение цивилизаций!

Мне постелили спать тут же, в хижине колдуньи. Хотя «постелили» в данном случае слишком громкое слово. На землю, на которой были уложены тростниковые маты положили яркое зеленое грязноватое одеяло, второе одеяло выдали мне – чтобы накрыться. Вот и вся постель. Нет, не вся! Еще – чурбачок под голову. Отполированный такой! Интересно, сколько поколений мурси полировали его своими затылками?

Колдунья предложила мне снять одежду и спать как все нормальные люди голышом, но я отказался раздеваться, решив, что лучше между мной и подозрительной соломенной подстилкой будет еще один барьер кроме грязного одеяла. Может мне привиделось, а может и в самом деле так было – но только мне показалось, что в стеблях сухого тростника что-то шевелится. Что-то такое мелкое и не очень быстрое.

Как ни странно, уснул я быстро, почти мгновенно – стоило только лишь приложил голову к чурбачку. Может в нем заключена сонная магия? Лег – и сразу провалился в сон! А может просто я ужасно устал, переполнен впечатлениями и переживаниями, и мне хотелось поскорей отключиться.

Разбудила меня агрессия. На ночь я раздеваться не стал, но ослабил ремень штанов, чтобы не сжимал дыхалку. И проснулся я от того, что нечто длинное, горячее, извивающееся проникло мне в штаны и уцепило за самое святое мужское! Я взревел, взлетел над своей лежанкой, выдергивая змею из своих штанов, и только тогда в свете луны заметил, что повергнутая мной змея совсем не змея, а хнычущая и качающая свою руку молоденькая девчонка – абсолютно голая, блестящая в лунных лучах.

– Чего ты напугался? – скрипучим голосом из темноты осведомилась колдунья – Это моя Ифе (Любовь, в переводе. Любка, значит!). Я ее послала к тебе, чтобы она тебя возбудила и оседлала. Ты стонал во сне и называл какое-то имя…Вар…Варъя.

– Варя – угрюмо подтвердил я.

– Это твоя женщина? – с интересом осведомилась колдунья, и тут же прикрикнула на плачущую девицу – Хватит ныть! Заживет!

– Что с ней? – запоздало осведомился я.

– Ты ей руку сломал – безмятежно информировала колдунья – Ничего особенного. Сейчас я привяжу к ее руке палки, и…все заживет. Через месяц. Я к тебе сейчас другую девку пришлю, пусть она тебя ублажит. Если понесет – у нас будет колдун! Это мои ученицы. Самую лучшую я оставлю вместо себя.

– А остальных учениц?

– А остальных…замуж выдам – хмыкнула старуха – Вставят в губу тыби, и будут ходить как все. Колдуньи тыби не вставляют. И замуж не выходят. Но детей мы тоже рожаем, и мужчин берем себе каких захотим. Любого! Хоть десять мужчин, если есть настроение! И обрезание колдуньи не делают – это только для простых женщин. Ифе, иди сюда, я вправлю тебе кости. Сейчас, только огонь разожгу!

– Давай я разожгу – ухмыльнулся я – Долго будет гореть!

– Нуу…давай! – заинтересовалась колдунья, как и все профессионалы не прочь увидеть работу чужого профи.

Я достал пузырек со снадобьем, осторожно капнул в центр очага одну капельку жидкости, и закупорив пробкой емкость с опасным веществом, отошел подальше к стене. И прежде, чем зажечь, предложил и колдунье:

– Отползи подальше…на всякий случай.

Колдунья, с любопытством и сомнением (ведь это фаранджи, что он может?!) следившая за моими манипуляциями, все-таки послушалась и тоже сдвинулась подальше от очага. И тогда я активировал заклинание.

Пламя вспыхнуло так ярко, что это было похоже на элктросварку! Бах! И вот уже в очаге пылает маленькое солнце! Хорошо, что зная о том, что сейчас произойдет я отвернул лицо в сторону и закрыл глаза – но даже так это было слишком ярко, и еще минуты три у меня перед глазами крутились огненные круги.

– Отличное колдовство! – выдохнула колдунья – ты меня должен ему научить! А я тебе за него дам…три…нет…пять! Заклинаний! Семь! Семь заклинаний! Огонь – это самое важное в мире! Сколько так будет гореть?

– Пять часов. Самое меньшее – пять! – с ноткой гордости ответил я – И кстати, прожигает все на свете. Металл, кожу, дерево, камни! Пока сам не догорит – не потушишь. Или пока не скажешь контрзаклинание.

– Это замечательно! – выдохнула колдунья, и скривилась, глянув на оцепеневшую от ужаса девчонку. Кстати, вполне симпатичная девица! Грудь торчком! Ноги, задница – все на месте! И никаких тебе тарелок в подбородке. Вот если бы от нее еще и не воняло…мда…несло от нее, я даже не знаю – с чем сравнить. Как от бомжа, не мывшегося уже года два. Мне надо очень много выпить, чтобы захотеть такую вонючку. Но и то – сильно сомневаюсь в своем таком патологическом желании.

– Иди сюда, Ифе! – скомандовала колдунья, встала на колени и ее выкрашенные белым мешочки-груди заколыхались, как две тряпочки – да быстрее ты!

Колдунья схватила девчонку руками за голову (Видимо что-то сделала. Обезболила?), потом уцепилась за торчавшую почти по девяносто градусов сломанную выше запястья руку девушки (А нефиг хватать за мошонку спящего человека! Скажи спасибо – башку не отвернул! Мне приснилось – удав вцепился, я чуть не обделался от страха!)

Щелк! И кости встали на место. Только опухоль указывала на то, что в этом самом месте совсем не все в порядке. Я видел ауру над местом перелома как черно-красное облачко. Черное – это видимо болезнь. Красное – это боль.

Ну что же…возьмусь и я за дело. Наложил руки на опухоль, сосредоточился… Десять минут мне понадобилось, чтобы срастить кости и устранить опухоль. Как говорится – есть порох в пороховницах!

– Ты очень сильный колдун! – с уважением заметила старуха – Я хорошо насылаю проклятья, но лечу очень плохо. Только обычными травами, да снадобьями. А ты и черную магию применяешь, и белую! Как так может быть?

– Ты служишь только Демону Смерти – заметил я небрежно – И еще его жене, Богине смерти. А я служу им обоим, да еще и Богу всего сущего – который одновременно и Демон Смерти, и Богиня Смерти, и Создатель. Понимаешь?

– Понимаю – старуха мелко закивала головой – Не стыдно такому колдуну и покориться! Конечно, сила у тебя больше, ведь ты служишь сразу трем богам!

Глянула на очаг и с благоговением в голосе добавила:

– Огонь все горит…все горит!

Да, в хижине было светло от огонька, который, кстати, уже не был огоньком. Он проел в глиняном полу хижины дыру размером с кулак, и эта дыра потихоньку продолжала расширяться. Такими темпами через пять часов на месте хижины останется только кратер с оплавленными краями! И у меня кольнуло сердце – а что же тогда осталось на Рублевке?! Что я там сотворил?! Ведь целый пузырек вылил – типа с запасом! Ой-ей…

– Ну, так что, мужчине нужна женщина! Пусть Ифе тебя оседлает! А ты отдыхай! Понесет – твой сын станет у нас великим колдуном! Я буду умирать – ему силу передам! Что мне прок от этих девок? Белый колдун! Вот кто нам нужен!

Я глянул на Ифе, которая уже встала на четвереньки и с готовностью задрала округлый, соблазнительный зад, и с некоторым сожалением помотал головой:

– Нет, не надо. Отдыхать буду. Огонь погасить? Боюсь – сожрет за ночь хижину, и нас вместе с ней. Да и спать в темноте удобнее.

– Погаси – с сожалением вздохнула колдунья – А может тебе Ифе не нравится? Я другую позову? Ифе худовата, да…у меня есть толстая девка! Хорошая! Зад еле обхватишь!

– Нет, не нужно! – отрезал я и погасил огонь контрзаклинанием. А потом лег на свое месте и накрылся одеялом. Тут дело даже не в вони, и даже не в том, что Африка на девяносто процентов заражена ВИЧ. Меня ВИЧ не возьмет, а вонь…можно нос и заткнуть. Или заставить девку помыться. Девка так-то соблазнительная, и ничуть вообще не худая – очень даже фигуристая и сиськи – просто отпад! Нет, дело не в том. Я как представлю, что эта девка от меня понесла, и мой сын воспитывается в скотских условиях…мой сын, Васьки Каганова! У меня просто все в душе переворачивается. Нет, не могу! Спать. Спать! А не представлять Ифе с задранной кверху гладкой задницей…

И снова я уснул, как провалился. Вот только ненадолго…увы. Я будто привлекаю несчастья! Где ни появлюсь – обязательно что-то случается!

Проснулся от грохота выстрелов и воплей. Таких диких воплей, что просто мороз по коже! Лупили и очередями, и одиночными, и кто в кого лупил – было совершенно неясно.

Старуха уже не спала. Она всматривалась в серый сумрак за стенами хижины, а через минуту констатировала с невероятной прозорливостью:

– На нас напали! Хотят всех убить! И забрать зебу. У нас много зебу, но мало мужчин. И это проблема!

Согласен. Когда у тебя много денег и все про это вокруг знают, а ты идешь пьяный темной ночью в криминальном районе – немудрено, что кто-то пожелает избавить тебя от тяжкого груза и от тяжелой жизни. Это нормально. Но ведь надо и соображать! Рожайте побольше мальчиков, которые потом вырастут воинами, или договаривайтесь с теми, кто сильнее! Отберут ведь ваши капиталы, да и вся недолга!

– Сейчас я им покажу, как нападать на наш клан! Сейчас я им задам, эти худородным!

Колдунья кряхтя поднялась со своего места, поправила кучу амулетов, висящих на шее, подумала, и добавила еще две связки чего-то мелкого и белого, при ближайшем рассмотрении очень напоминавшего костяшки фаланг человеческих пальцев. Брр…нет, она точно не преувеличивала, когда рассказывала о жертвоприношениях и каннибализме. Сто процентов!

Я пошел следом за старухой – а почему бы и нет? Хоть я в их разборках участвовать и не собираюсь, но все-таки будет невежливо оставить ту же колдунью без помощи. Вдруг ее каким-то образом поранят? Я смогу ей помочь. Меня ранить эти придурки не смогут – амулет физической защиты работает просто на-ура.

Как выяснилось, враги подкрались в предрассветной темноте, когда все еще спят и видят самый сладкий сон. Этот фокус используют все армии мира во все времена – вспомнить только, в какое время фашисты начали свою агрессию против СССР. Вот и здесь – коварный враг подкрался в самое что ни на есть сонное время. Они влезли в одну из хижин, и видимо попытались вырезать ее обитателей, не поднимая шума. А потом потихоньку перерезать и остальных, прибрав себе тучные стада и пажити. Пастбища, в общем. Земли. Одним кланом стало бы на свете поменьше.

Но увы, на их несчастье в предрассветной тьме обитатель хижины по имени Тафари («Внушающий страх»! вот как переводится имя!), дрючил свою жену по имени Нкирука («Лучшее еще впереди»). Вернее – это жена его дрючила, сидя на нем верхом. И когда враг ворвался в жилище, он был тут же обнаружен и обстрелян, ибо Тафари даже во время секса в собственном доме держал свой автомат под рукой. Он открыл огонь, завидев рожу не в родной раскраске и с неприятным острым копьем в руках. Одного нападавшего Тафари завалил, но был обстрелян, и несчастливая Нкирука отправилась на тот свет, не оправдав высокого своего имени. Увы, Тафари тоже досталось – ему прострелили ляжку, но он сумел отогнать противника и теперь сидел, привалившись спиной к хижине, и активно истекал кровью.

Я остановил кровь и за считанные минуты залечил рану, благо что пуля прошла мимо кости. Тафари, как оказалось, был здесь чем-то вроде военного вождя, так что ему и предстояло решать, как обустраивать оборону деревни.

А ситуация похоже на то была очень и очень непростой. Через десяток минут вялой перестрелки из кустов за деревней в нашу сторону выдвинулся человек, размахивая руками и вопя: «Разговаривать будем! Разговаривать!».

Хреновый разговор всегда лучше бодрого мордобоя – как мне это думается, потому я даже обрадовался. Вот сейчас переговорят, возможно – нападавшие откупятся за смерть Нкируке, и все закончится мирно и хорошо. Мне ведь вообще-то идти надо по своим делам! А кто меня проводит, если такая началась заваруха?

С той стороны пришли два мужика с автоматами, кстати – не голые, а в подобие набедренной повязки, и…колдун! Самый настоящий колдун – весь в амулетах и сияющий аурой почище нашей колдуньи! Кстати, так и не спросил ее имя, а она сама не спешила его сообщать. Может какое-то поверье? Типа нельзя сообщать свое имя, а то схватит за него и утащит? Не знаю. Тут черт ногу сломит! Я и в своих-то колдунах не очень и разбираюсь, а здесь – африканские верования, да такие, что просто за голову хватаешься.

С нашей стороны присутствовал вылеченный мной Тафари, колдунья, ну и…я, фаранджи-колдун.

– Кто будет говорить от вашей деревни? – спросил чужой абориген с новеньким «калашом» на коленях – Я Думиса, вождь.

– Я буду говорить! Я Тафари, вождь!

– Тафари, а зачем здесь фаранджи? Зачем вы привели этого белого червяка? – абориген презрительно скривился.

– За «червяка» я тебя сейчас самого превращу в червяка! – пообещал я, и Думиса вздрогнул, поглядев мне в глаза:

– Ты знаешь язык мун?!

– Я много чего знаю – грозно ответил я – Не трепи языком как баба, говори по делу!

– Да! Говори по делу! – вмешался Тафари – Зачем пришли сюда? Зачем напали и убили мою женщину?

– Вы напали на нас пять семидневок назад и забрали у нас двадцать зебу. Теперь мы пришли за нашими зебу и хотим забрать у вас наших зебу и еще сорок зебу, чтобы покрыть наши убытки.

– Какие убытки? – фыркнул Тафари – Вы пасли скот на наших пастбищах, и мы забрали ваших зебу. Потому что это наша земля, и все, что на нашей земле – наше!

– И вы убили пастуха и забрали его автомат. Он сейчас у тебя на коленях (показал на «калаш» тафари). Я знаю этот автомат, у него метки на прикладе. Это был мой племянник, вы его убили.

– Он зашел на нашу землю, воровал нашу траву – мы его убили и забрали зебу. Разве вы не так бы поступили, если бы мы забрались на вашу землю? Так почему же ты говоришь, что мы виноваты! Разве мы не исполняем закон, данный нам предками?

Я слушал эту латату и тосковал. Ну зачем я слушаю эту хрень? Почему не иду сейчас туда, где бывают белые туристы, и не прошу меня отвезти в город?! Зачем мне эти разборки, эти переговоры?

И тут я заметил взгляд чужого колдуна. Он смотрел на меня пристально, оценивающе, с прищуром, и в глазах его была…ненависть?! Интересно…и за что он меня так ненавидит? Я просто-таки чувствую исходящие от него неприязнь и желание меня искоренить. Почему? Потому что я белый? Хмм…а может быть. Черный расизм ничуть не слабее белого расизма.

– Что вытаращился? – неожиданно для самого себя спросил я – не нравлюсь? Хочется вытопить из меня жир? Скорее это я тебя принесу в жертву Богине Смерти!

Все сразу замолчали, а чужой колдун, шипя и почему-то присвистывая (видимо так ему казалось будет страшнее), ответил:

– Хочу вытопить из тебя жир, фаранджи и намазать свое тело! А твою силу забрать себе! Она слабая, твоя сила, жалкая – как и все вы, фаранджи, но пригодится! Вы все сдохнете! И ты, фаранджи, первым!

Честно сказать, я что-то такое и ждал, и потому был наготове. И когда в Тафари ударила очередь из автомата – его на месте уже не было. Я его толкнул изо всей силы, и он покатился по земле. Почему я это сделал – и сам не знаю. Ну кто мне этот самый Тафари? Только вот не люблю я, когда бьют в спину. Если вы пришли на переговоры – какого черта палите из калаша?

В меня разрядили два магазина – эти ублюдки как с ума сошли – палили и вопили, палили, и вопили! И кстати – почему только в меня?

Когда затворы щелкнули, эти два урода застыли на месте, глядя то на меня, то на свои волшебные палки, вдруг переставшие грохотать, а я не стал терять времени и крикнул, указывая на врага пальцем:

– Сдохни, тварь!

И на второго:

– Сдохни!

И совершенно автоматически добавил:

– Эта жертва тебе, Морана!

Убийцы упали на спину, будто я врезал им по сусалам и лежа на утоптанной, пыльной земле задергались, заизвивались, как два здоровенных черно-белых червяка. Из глаз, из ушей у них потекла кровь, тела выкручивало, ломало так, что слышался треск костей. Уж не знаю, что такое с ними происходило и что именно я активировал, но этих парней перемалывало, как в мясорубке. Только мясорубка эта находилась где-то внутри них.

А потом меня охватил восторг – невероятный, сладкий вкус чужой души, улетающей в далекую Навь! Этот поток энергии, этот оргазм от выпивания чужой жизненной энергии – с ним не сравниться даже секс!

И только одна мелькнула мысль: «Как бы мне маньяком не заделаться, с такими-то делами!»

Нет, мне очень не хочется получать оргазм от убийства человека. Но я ничего не мог с собой поделать – это было выше меня. Я наслаждался тем, что выпивал души убитых мной врагов!

А еще подумалось: «Семь. Еще троих!»

А потом мне некогда стало считать. Из кустов как муравьи повалили чернокожие, вымазанные белой краской. Прямо как в дурном голливудском боевике. Они вопили, размахивали копьями, мачете и автоматами Калашникова, и бежали, бежали, бежали…

В голове мелькнула мысль, что если они добегут и навалятся толпой, то вполне смогут отпилить мне голову, и никакое колдовство несчастному фаранджи не поможет. И тогда я взревел, аки дикий зверь, и собрав всю Силу, что у меня была, крикнул:

– Сдохните, твари! Сдохните!

Меня аж зашатало. Никогда в своей жизни я не выпускал такой заряд Силы. У меня даже из носа закапала кровь, что-то я слишком уж бурно взялся колдовать – не по моим силам и умениям. И кстати – если бы не накопитель у меня на шее, я бы разрядился уже на первой парочке, досуха.

– Тебе жертва, Морана! – крикнул я следом, и когда толпа человек в пятьдесят начала падать – один за другим, один за другим – бессильно уселся прямо в закапанную моей кровью желтую глину. Вот это я Жнец! Вот это я…

Додумать не успел. Меня начало колбасить, да так, что я потерял сознание. Меня накрыло такой волной наслаждения, такой волной счастья от того, что я отправил Моране несколько десятков человеческих душ, что…

Когда пришел в себя, оказалось, что лежу связанным, и мало того связанным – руки мои как-то прикрутили к телу, ноги тоже были связаны, а на теле, я это чувствовал – ни клочка материи. Во рту – какая-то тряпка, и этот кляп удерживала веревка, завязанная у меня на затылке. И самое хреновое, что со мной могло случиться – это на шее отсутствовали цепочки с амулетами защиты и накопителем. Теперь я был практически беззащитен перед врагами, и со мной можно делать все, что я захочу.

– Ну что, фаранджи, тебе конец! – радостно констатировал факт проклятый вражеский колдун. И вот на что я обратил внимание – колдунов было два. Один – тот, что сидел у костра, другого я не видел, скорее всего он прятался в кустах.

Скосив глаза, обнаружил лежащую рядом старуху-колдунью, имени которой я так и не узнал. Она тоже была связана, и рот у нее так же был заткнут – видимо для того, чтобы не пробовали колдовать. Старуха была жива, хотя и крепко побита – один глаз у нее заплыл, на скуле зиял довольно-таки глубокий порез. Похоже, что она не так просто далась своим обидчикам.

Но это ничего не значило. Мы попали. Я слышал автоматные очереди, крики, а еще – мычание зебу. Похоже, что готовятся к перегону скота.

Очереди и одиночные выстрелы стихли, и примерно через полчаса после этого нас со старухой бесцеремонно и довольно-таки жестко загрузили на спину зебу, который служил тут еще и чем-то вроде грузового транспорта, и повезли в неизвестное будущее.

Это было плохое путешествие. Зебу шли медленно и вразвалку, острые кости позвоночника скотины врезались мне в ребра, а если я пробовал пошевелиться, чтобы как-то получше устроить свое многострадальное тело, шедший рядом молодой абориген больно бил меня по спине палкой так, что слезы лились из глаз от боли.

Я был пуст. Почти пуст. Моей магии хватило бы максимум для того, чтобы разжечь магический огонь, но чтобы убить человека проклятьем – точно моих сил не хватит. Я уже и забыл, как это – не иметь магической силы для своих колдовских деяний. Мощнейший бриллиантовый накопитель позволял мне творить все, что угодно, не боясь, что мой естественный внутренний накопитель будет исчерпан до самого донышка.

Итак, пока меня везут, как мешок с картошкой, нужно сообразить – а что вообще произошло? Почему я потерял сознание? Почему я вдруг оказался опустошен? И как вообще оказался в таком унизительном и опасном положении?

Я впервые использовал массовое проклятье, и переоценил своих силы? Да, я убил несколько десятков человек, но в результате перетрудился и мой мозг попросту отключился. Это главная версия.

Вторая версия: поток жизненной энергии от нескольких десятков истекающих из тел душ был настолько могуч, что мой мозг выключился, как если бы у него сработали предохранители. Если бы мои бесы были со мной, они бы взяли часть энергии на себя и не дали бы мне вырубиться. И тогда – все было бы в порядке. Ну а теперь…теперь все плохо.

Ладно, хватит ныть! Нужно еще вот о чем подумать: почему все-таки я опустошен? Где моя магическая энергия? Итак, я делаю выброс энергии. Очень объемный выброс, таких у меня еще не было. Энергия вначале уходит из моего внутреннего хранилища – так следует из записей старого колдуна. То есть – вначале я опустошаю себя, и только потом через налаженный мной канал тяну энергию из накопителя. Накопитель тоже хорошенько опустошил, но чтобы разрядить его до конца, мне надо очень и очень постараться. Например – убить не пятьдесят, а пять тысяч аборигенов. И то…не знаю, разрядится ли он до конца. Пока амулет был на мне, находился в Месте Силы, он усиленно впитывал магическую энергию – спал ли я, или бодрствовал – без разницы.

Но почему амулет меня не подзарядил? Наверное – не успел Эти гады успели снять с меня накопитель. Он им не поможет, для них он – просто красивое украшение, драгоценность, ведь амулет настроен на меня. Никто не сможет использовать его как амулет…пока не снимет с него мое заклятие. Но чтобы снять его – надо очень сильно постараться. Очень.

Почему я сейчас не подзарядился? Да просто потому, что магической энергии в мире очень мало. Не зря старый колдун устроил свой дом на Месте Силы – то есть там, где имеется источник этой самой Силы, место, где она истекает из земной поверхности. Это похоже на нефтяной фонтан, или на родник с бьющей из него ключевой водой. Или на исходящий в атмосферу газ. Наверное – все-таки с газом самое лучшее сравнение, потому что магическая энергия из таких вот Мест Силы рассеивается по всей Земле. Чтобы постепенно истекать с нее в космическое пространство, наполняя магией всю Вселенную. И этот процесс бесконечен.

Итак, что делать? Рот мне заткнули для того, чтобы я не мог колдовать, то есть – выкрикивать заклинания. Они и не подозревают, что колдовать можно и мысленно. Я вот спокойно могу произносить заклинания мысленно – и ничего, получается ничуть не хуже, чем если бы я завывал и всячески изображал черный рэп. Как это делают колдуны мун.

Кстати, а каким образом они взяли в полон старуху? Впрочем – и это не секрет. Когда я вырубился, два колдуна насели на старушенцию, и она ничего не смогла с ними сделать. Старуха так-то совсем не слабая колдунья, но сразу против двух колдунов…не знаю, возможно я и сам бы с ними не сладил. Я и с одним-то некогда не сладил, от того и все мои беды, а тут сразу два!

Интересно, куда они нас везут? И вообще – почему сразу не убили? Ответ есть, но этот ответ мне ужасно не нравится. Нас везут, чтобы прилюдно, в торжественной обстановке лишить жизни. Выпотрошить, содрать кожу, и потом поджарить на медленном огне. И все это во славу моего же патрона – Чернобога!

Ну не ирония ли – это судьбы?! Черт подери, я же ему и служу! Неужели же Чернобогу все равно, что из его адепта вытапливают жир?! Я определенно разочарован моим руководителем!

Ох! Черт…как больно-то! Проклятый зебу споткнулся, и его хребет особо злостно вонзился мне под ребра! Эх…Прошка ты Прошка…и Минька…где вы сейчас? Неужто вас угнали в Навь? Неужели не вернетесь? Я так к вам уже привык! Как-то и мысли не было, что могу вас лишиться!

Ладно. Нефиг раньше времени стенать. Я пока жив, и почти здоров. Когда привезут на место…посмотрим, из кого жир топить будем! Мне бы только подзарядиться! Мне бы только до Места Силы добраться! Эх, мне бы мой накопитель…уж я бы тогда всех вас приголубил! Жнец я в конце концов, или не Жнец?!

До места добрались по моим прикидкам уже вечером. За это время меня ни разу не снимали с зебу, не поили и не кормили. Только били. Спина – горела и ее ломило. Если бы на моем месте был обычный человек – он бы уже давно помер.