Текст книги "Грифон"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Дай магзеркало, – решившись, попросил я.

Василиса достала зеркало, передала мне, и я, сказав слово вызова, представил себе лицо Игоря Михайловича. Секунда – и в светлом круге перед нами появилось лицо начальника охраны. Его лицо было нахмурено, решительно, и глаза смотрели жестко и пристально:

– Наконец-то! Вы куда пропали? Мы с ног сбились, вас разыскивая! Вы в курсе?

– Мы в курсе. Василиса в порядке, нас преследовали, пытались убить. Мы скрылись. Что нам делать?

– Где вы сейчас?

– Сидим в машине-такси, припаркованной возле обочины дороги, возле магазина «Руслан», улица Симоновская. Номер дома сказать не могу – не знаю. Номер машины тоже не знаю – желтая «Тойота» двадцатилетнего возраста. Она тут одна припаркована. Вся информация.

– Ждите, скоро к вам подъедут и отвезут домой. Мы вас ждем. Держитесь.

Игорь Михайлович ободряюще улыбнулся и отвернул лицо, отдавая распоряжения, потом отключился.

Я облегченно вздохнул – всегда легче, когда кто-то берет на себя решения, касающиеся твоей жизни. Не думать, принимать так, как есть. Я закрыл глаза, расслабился и покрепче обнял Василису. Она уже перестала дрожать и сопела мне в плечо, горячей струйкой воздуха пробивая до самого тела. Было щекотно и одновременно приятно, казалось, что ко мне прижался огромный котенок, ищущий защиты у своей мамки-кошки. Это сравнение заставило меня улыбнуться, и я блаженно замер в ожидании спасителей.

Шли минуты – с момента разговора прошло минут двадцать, когда я увидел через лобовое стекло два больших темных автомобиля, несущихся с огромной скоростью прямо на нас. В голове что-то екнуло – что происходит? И тут же мне рассказали, что происходит. Автомобили развернулись, не доезжая до нас, стекла опустились, и оттуда высунулись стволы автоматов. Очереди пронзили тело старенькой «Тойоты», и если бы не движок, принявший на себя основной удар, и если бы не то, что нападавшие стреляли из автоматов 5,45, нам бы пришел конец.

Они допустили ошибку – надо было подъехать в упор и расстрелять нас сбоку, через стекла и двери, а они встали впереди и стреляли оттуда. Мы же полулежали, частично прикрытые двигателем как броней, и при первой же опасности я автоматически сбросил девушку на пол, бросившись на нее сверху. Если бы злодеи применили старые автоматы калибра 7,62 – нам бы хана.

Некогда я очень сильно интересовался стрелковым оружием. Это и немудрено – ведь я собирался идти в ментовку, потому интерес был обоснованным. А может, и без обоснования – просто нравились всякие стреляющие штучки, начиная от трубок с горохом и заканчивая главным калибром линкоров прошлого века. Так вот, пять – сорок пять имеют одну особенность: встретив перед собой препятствие, они нормально рикошетируют, пробивная сила у них, как у рогатки или пращи (утрирую, конечно, но примерно так). А вот старый добрый семь – шестьдесят два – это страшная, бронебойная штука. Пули со стальными сердечниками запросто прострелят рельс. Или двигатель старенькой «Тойоты».

Думал я всего секунду:

– Духи, ко мне! – мысленно крикнул в магическое пространство, и салон автомобиля заполнился всевозможными нежитями.

Их было очень много – наверное, сотни. Когда-то на месте магазина «Руслан» было старое кладбище, снесенное еще в советское время. Недаром этот район в просторечии называли «Живые и мертвые», и квартиры в домах, стоящих на костях, стоили дешевле, чем в других местах. Поговаривали, что в этих домах увеличенное количество суицидов, а также заболеваний раком. Не знаю, правда ли это, но… почему и нет? Духи злопамятны, и как я убедился – вполне могут взаимодействовать с миром живых.

Я быстро объяснил духам, что надо сделать, они исчезли, и тут же стрельба внезапно, как и началась, прекратилась.

Глянув через пространство между передними сиденьями, через проем лобового стекла, украшенный блестящими осколками, сверкающими под лучами фонарей, как алмазы, я увидел поднимающиеся в воздух автомобили злодеев. Мне было видно, как сонм призраков облепил черные тачки, будто рой пчел. Люди в машинах кричали, не понимая, что происходит, выглядывали из окон, но машины медленно и верно поднимались и поднимались ввысь.

Автомобили разошлись в стороны, на расстояние метров ста, и с огромной скоростью начали приближаться друг к другу. Из одной выпали два человека – видимо, они пытались как-то уберечься от неминуемой гибели – глупцы – высота была не меньше, чем высота пятиэтажного дома, а скорость движения машин, похоже, достигла двухсот километров в час. Духи разогнали их от души.

Фигурки людей, похожие издалека на маленьких куколок, пролетели по широким дугам и, упав на землю, прокатились по ней еще несколько десятков метров, будто игрушки, брошенные злым мальчишкой-великаном.

Судьба машин была гораздо более страшной. Суммарная скорость составила километров четыреста, а может, и больше. Нужно только представить машину, разогнавшуюся до четырехсот километров в час и въехавшую в бетонную стену. Что с ней будет? Явно – ничего хорошего, доброго и вечного. Вот и с этими супостатскими агрегатами ничего хорошего не получилось. Кроме лепешки, начиненной кашеобразными останками агрессоров. Полетели брызги стекла, мелкие осколки пластика и металла, но в общем и целом лепеха получилась качественная, плотненькая, что-то вроде металлического лаваша.

Эта лепешка после большого «бума» упала вертикально вниз, грохнувшись возле нашего автомобиля.

Не дожидаясь, когда кто-то заинтересуется происшедшим, я подхватил Василису и потащил из разбитой машины наружу. Она безвольно подчинилась, тащась позади, как вагончик за паровозом. Я ускорил шаг, потом побежал, Василиса спотыкалась в своих клоунских башмаках, так что пришлось снова замедлить шаг.

Забежав в темную подворотню, мы отдышались, прижавшись друг к другу, а я снова достал из сумочки девушки магзеркало и вызвал Игоря Михайловича. Мужчина смотрел на меня из магического круга и молчал.

Тишину нарушил я:

– Это все вы. Зачем?

– Деньги, конечно, – нахмурился начальник охраны. – Я работаю на нового хозяина. Против тебя ничего не имею, но девчонка мешает. Так что извини – ей придется умереть. И тебе тоже. Ты взаправду считаешь, что если каким-то чудом сумел уйти три раза, то уйдешь и в четвертый раз? Тебе сказочно везет, парень. И ты не уйдешь. Сдайся – девчонка умрет, но тебе сохранят жизнь, ты даже получишь кругленькую сумму, какую не сможешь заработать за всю свою жизнь, работая в ментовке. Сдавайся, тебе некуда деваться. Ты же все-таки какой-никакой, а опер – мы обложили весь город – гостиницы, сауны, частные квартиры, сдающиеся внаем, все забегаловки, где можно пристроиться. Прикрыли все адреса, где ты можешь появиться вместе с девчонкой, – родителей, любовницу, деда с бабкой, всех друзей. При достаточной квалификации, финансовых средствах и желании можно поймать любого, ты же знаешь! Отдаю тебе должное – ты сумел уйти даже от боевого мага высшей квалификации. Я обязательно предложу тебе работать у нас, будешь моим заместителем – если захочешь, если наскучит тратить те деньги, которые тебе дадут. Сдавайся, Вася! Вы же обречены – а ты еще можешь выжить. Девка-покойник, только об этом еще не знает, а вот ты очень даже можешь пожить. Кстати, а почему тебя не волнует судьба твоих родителей? Если на свою жизнь тебе наплевать?

– Ты не будешь их трогать, – серьезно сказал я.

– И почему же? – с интересом осведомился предатель.

– Потому что если ты тронешь моих родителей, я найду и убью твоих родственников. Всех. Ты еще многого не знаешь, я смогу. Поэтому не стоит вмешивать в наше противостояние родню.

– Хмм… ну это я так сказал, на всякий случай. Мы же не мафия какая-то, зачем нам трогать мирных людей? И вешать на себя лишние трупы, – усмехнулся начальник охраны. – Знаешь, а ведь ты в розыске. Ты вместе с дочерью убитого олигарха занимался развратом в гостиничном номере, убил доставщика еды, а также случайного знакомого, пришедшего к вам в номер, чтобы вместе с тобой, извращенцем, пользовать развратную девку. А еще – убил и ограбил дежурную администраторшу. Тебя разыскивает вся полиция города. Ты преступник! И девка-преступница! Вы кровавые маньяки, извращенцы и подонки! Так что вам не уйти.

– Что-то вы противоречите сам себе, – усмехнулся я, – то вдруг: «Сдайся, и все будет зашибись!», а то: «Ты преступник, и тебя разыскивают!». Не бьется как-то. Что это у вас с носом, Игорь Михайлович? Что такое?! – Я вытаращил глаза и показал пальцем на предателя, непроизвольно дернувшегося и коснувшегося кончика носа пальцем, – у вас нос растет! Точно, растет! От брехни. Сука ты, тварь продажная, Игорек. Доберусь до тебя, мразь! А тебе меня не взять, даже если ты сейчас пустишься вприсядку, пальцы веером, сопли пузырем, гнида! Попробуй, возьми меня!

– Возьму… – зло ощерился начальник охраны. – И скоро. И тогда молись – ты будешь умирать долго и трудно!

– Сериалов пиндосских насмотрелся, что ли? – хохотнул я радостно. – Да ты просто дурак, оказывается! Жди, и я приду, козел!

– У тебя еще есть возможность сдаться, и мы все уладим! – внезапно переменил тон Игорь Михайлович. – Мы сделаем так, что будет отказное, никаких убийств не было, все состряпаем в лучшем виде! Будешь чист, как горлица!

– Скажи своему козлу, что сидит рядом с тобой, – напрасно он со мной связался. Очень напрасно. Он – труп. Как и ты. И разговаривать с трупами мне не о чем!

На этой пафосной ноте я гордо закончил разговор, отключив зеркало, и схватился за голову – а ведь нам и вправду пришел большой белый полярный лис!

В таком дерьме я еще ни разу не был.

Глава 7

В глазах потемнело, и я несколько секунд ничего не мог сообразить, пока голос Василисы не вырвал меня из ступора:

– Вась, а что нам делать-то? Они нас хотят убить, да? Что делать будем?

– Вызови брата.

Василиса кивнула головой, и через три секунды перед нами повисло изображение Вадима, паренька двадцати лет, выглядевшего постарше меня – лет на двадцать пять. Он поднял глаза на Василису и облегченно сказал:

– Васька! Наконец-то! Ты где?

– Я не знаю… – растерянно сказала Василиса. – Мы бежали, бежали… куда-то прибежали. Не знаю – куда.

– Так вы в том же районе, где на вас напали последний раз? У «Руслана»? – переспросил Вадим. – Выйдите к дороге, сейчас я за вами приеду. Только никуда не уходите! – парень бросил быстрый взгляд куда-то в сторону и отключился.

– Бежим! Скорее! – Я схватил Василису за руку и помчался вперед. Она почти не могла бежать, ноги спотыкались, заплетались и путались в больших башмаках.

– Зачем? – жалобно спросила она, поспевая за мной. – Вадим же сказал, что сейчас за нами приедет! Зачем мы убегаем?

– Твой Вадим или сам все это закрутил, или под контролем у тех, кто это все сделал, – пояснил я сквозь зубы. – Откуда он знает, где на нас было совершено последнее нападение? Бежать надо! Потом все обсудим, а пока на всякий случай свалим подальше.

«Подальше? – пришла мне в голову чумная мысль. – Ага, подальше. Вот только как? На машине, как еще-то. На такси. Как и планировал. Правда, до этого я планировал хоть и далеко, но гораздо ближе – например, к бабульке с дедулькой, но теперь – только вырываться из города, и никак иначе».

– Стой! Сюда! – приказал я и рванул Василису в сторону, прижимая к газетному ларьку. Сам осторожно выглянул – попались! Похоже, что попались.

– Что, Вась? – спросила Василиса, тяжело дыша и повиснув на меня, как мост на мостовой опоре.

– ОМОН. Они вызвали ОМОН и оцепляют район, – ответил я, с тоской разглядывая здоровенные автобусы, из которых выскакивали мужики в бронежилетах и касках. – Машина исключена – не выпустят. Сейчас закроют дороги, устроят повальный шмон. Вот что деньги животворящие делают!

– Вась, нас убьют? – с тоской и обреченностью в голосе спросила девушка, как будто смирившаяся со своей участью.

– Хрен им. Партизаны не сдаются! – с убежденностью в голосе ответил я. Таковой убежденности у меня не было, но что может сказать нормальный мужчина, когда на него смотрит влюбленная женщина? Ну – девушка. Пока. Впрочем, не имеет значения. Надо предоставить ей возможность стать женщиной, а для того…

– Духи, ко мне! – осенила меня мысль. – Василиса, запрыгивай ко мне на спину, цепляйся руками и ногами и ни в коем случае не отпускай. И не удивляйся! Все будет в порядке! Поехали!

Я не почувствовал того, как облепившие меня духи вцепились в одежду, уперлись в тело. Все, что ощутил, – это то, что земля медленно уходит из-под ног. Скорость подъема возрастала, возрастала, возрастала, и вот мы уже на высоте двухсот метров, потерялись в ночной мгле. Впрочем, не такой уж и ночной – восток серел, скоро утро. Мы бегаем по городу почти всю ночь.

Подъем прекратился, и движение перешло в горизонтальную плоскость. Я не стал слишком сильно разгоняться, ограничился скоростью около шестидесяти километров в час. Сзади висела Василиса, повизгивая от страха, и вся эта картина напоминала «Вечера на хуторе близ Диканьки», где я выступаю в роли черта. А что – луна есть, полет есть, вот только снега не хватает. Впрочем, отдельные кучи между домами еще оставались, источая вонь кошатины и потоки грязи.

Внизу проплыли машины с ОМОНом – забавно было смотреть сверху, как маленькие, будто муравьи, люди бегают, растягиваясь цепью, суетятся. Меня поразил масштаб происходящего – для двух несчастных людишек развернуть такую крупномасштабную операцию! Не пожалели ни сил, ни денег. Ставка, видимо, очень велика. Конечно, я себе льщу – не для двух людишек, а для одной людишки, что сейчас тихо повизгивает у меня за спиной, вцепившись, как обезьянка в свою мать. Это ради нее, принцессы, наследницы капитала, начали эту операцию. А я – просто палка в колесе смертоносной машины, и эту палку все время стараются или вынуть, или сломать.

Кстати, я ни на секунду не поверил в то, что буду жить припеваючи, если сдамся этим злодеям. Если рассудить по логике – зачем я им нужен? Только затем, чтобы доставить «живую покойницу» пред черные очи супостатов. Ее убивают, а следом, само собой, меня. Сплошная экономия, два в одном – шампунь и кондиционер: денег платить не надо, кроме того, устраняется опасность разглашения тайны. Нет Васи – нет проблемы. Впрочем, я ни на долю секунды даже и не подумал о том, а не стоит ли сдать Василису и выжить самому? Как-то не по-русски это. «Русские своих на войне не бросают!» – вспомнился мне чеканный афоризм из культового фильма двадцатого века. А что с тех пор изменилось? Ничего. Если человек скот – он во все времена скот. А если человек – он Человек. Даже если бы я не был влюблен в Василису – смог бы я бросить ее, убежать, оставив на растерзание врагам? Нет, не смог бы. Погиб бы с ней вместе, но не бросил. Вот такой дурак я. Таким уродился.

Неожиданно я заметил, что призраков вокруг меня стало гораздо меньше. Они дружно начали исчезать, и я с досадой понял – вышли из ареала обитания. Призвал новых, «местных», и тут же толпа серых сущностей стала побольше. Облегченно вздохнул – эдак можно было грохнуться о землю с высоты двухсот метров. Надо следить за такими делами…

Несмотря на то, что полет проходил нормально, в заданных параметрах, нашему смешанному космическому экипажу стоило подумать о приземлении – холодновато, однако! Рубашка, что я снял с покойного киллера, продувалась ледяным ветром, как бумажная, меня трясло от холода, и такими темпами я скоро превращусь в кусок мороженого мяса.

Выбрав нужное место, даю приказ призракам спускать меня на землю. Через минуту спуска мы с моей всадницей стоим на земле.

– Замерзла? – спросил я, клацая зубами так, как будто работал отбойный молоток.

– Есть немного, – виновато ответила Василиса, – но ты больше, как я вижу. А что это было, Вась? Как ты так летал?

– Когда-нибудь расскажу, – буркнул я, похрюкивая и дрожа. – Бежим к стоянке такси, потом поговорим!

Мы помчались к стоянке, видневшейся в пятидесяти метрах от нас. Я нарочно спустился к темной подворотне, чтобы не привлекать внимания. Впрочем, вокруг и не было никого – по ощущениям пятый час утра, самое глухое время – все ночные уже ложатся спать, а дневные еще не проснулись. В это время так сладко вытянуться в теплой постели и храпеть, прижимая к себе теплое, упругое тело… стоп! Не о том мысли! Бррррр… как зубы клацают!

Выбрав здоровенную «Тойоту» посвежее, я постучал в окно, и дверь машины тут же распахнулась. Голос машины спросил:

– Куда поедем?

– Далеко! За город ездишь?

– Да куда угодно езжу, хоть на Луну! – радостно крикнула машина и замигала подфарниками. – Прыгайте, сейчас помчимся!

– Эй-эй, без фанатизма! – с опаской предупредил я. – Знаю ваши шалости! Сейчас только одну вашу коллегу гаишник развоплотил за нарушения! Так что без особых безобразий, ладно?

– Да это Бюргер, знаю, – хмыкнул автомобиль. – Он вообще с придурью был. Его купили где-то в Германии, перетащили сюда, а хозяин дурковатый был, вот и машина такая же. Он вечно нарывался. Говорил я ему – аккуратнее, аккуратнее, не надо гаишникам хамить, они тоже делают свою работу, к ним надо находить подход! А он – булленшвайн, и все тут. Типа – «полицейская свинья». Вот и нарвался.

– Интересно, а откуда ты знаешь, что его развоплотили? – удивился я. – Вы что, общаетесь между собой на расстоянии?

– Гаишник сказал одному, тот другому, и вся стоянка уже знает. А завтра будет знать весь город. Ну, так что, куда едем?

– Сейчас поедем прямо, вдоль проспекта, выходишь за город, на объездную, разворачиваешься на юг и едешь в Сочи.

– Ух ты! Решили поехать отдохнуть? Только у нас правило: если едем на дальняк – нужно сунуть денег километров на пятьсот – сами понимаете… мало ли какие проблемы бывают…

– Я могу сунуть тебе денег на всю дорогу, но если ты обманешь, я найду тебя и развоплощу. Понятно?

– Чего уж тут не понять. Нет, на всю дорогу не надо, тысяч пять суньте – и вам легче. И мне. Как закончатся, я вам скажу добавить. Если устраивает – суйте, и поехали.

Скормив таксометру пять тысяч одной купюрой и дождавшись, когда машина тронется с места, я откинулся на спинку сиденья, достал из карманов добычу, взятую мной в гостинице, и стал рассматривать, насколько я увеличил наш капитал. Ну что же – результат был и не шибко веселым, и не так уж удручающим – две пачки с тысячными купюрами, и тоненькая пачка пятитысячных – штук двадцать. То есть тысяч триста. На какое-то время хватит пожить, и вполне так приятно пожить, ну а потом уже будем думать, что делать.

– Вась, а чего мы в Сочи? – очнулась от раздумий Василиса. – Нам обязательно туда?

– Нам нужно вырваться из города. Куда угодно. А Сочи… ну что Сочи – там сейчас тепло, под тридцать градусов. Там опасность лишь в том, что ты можешь сгореть на солнце – ты же рыжая. А тут у нас под ногами земля горит. Так что бежать нужно куда глаза глядят. Они ведь как сейчас рассуждают: мы будем прятаться в городе и искать справедливости. Все ходы нам перекрыли – ваш Игорь Михайлович настоящий профи и все предусмотрел. Даже, уверен, мое обращение к коллегам по работе. Нам нужно отсидеться месяц-два, потом потихоньку вернуться… и вот тогда раздать всем сестрам по серьгам. Ты пойми – уже подключились официальные власти, и стоит нам убить кого-нибудь из полицейских – мы тут же становимся преступниками во всех отношениях. И доказывай потом, что мы спасали свою жизнь, бла, бла, бла… Ведь по закону что нужно – сдаться и потом в суде доказывать, что ты не верблюд. Если до него, до суда, доживешь, конечно. А вот с этим проблема. При желании и достаточном количестве денег можно войти куда угодно и сделать что угодно. Хоть с самим президентом. История это уже доказала.

– А я почти не сгораю, – грустно сказала Василиса. – Я какая-то нестандартная рыжая. Так, слегка прижариваюсь, а потом ничего, загар нормально ложится. Только я не понимаю, как мы будем жить – без документов, без денег. Вечно в розыске…

– Не вечно! – бодренько заявил я, несмотря на то, что на душе у меня скребли не просто кошки, а целая наполеоновская армия кошек, да еще и гадила при этом. – Отсидимся, погреемся на солнышке, и вперед, на врага. Мы обязательно вернемся и всем негодяям отомстим. Веришь мне?

– Верю… – прошептала девушка и положила голову мне на плечо. Я вздохнул и замолчал – будущее было туманно и неясно, как при хождении по минному полю.

Да, нашей ахиллесовой пятой было отсутствие документов, и, что с этим делать, я пока не знал. Предстояло в ближайшее время решить две проблемы: перво-наперво что-то сделать с волосами Василисы. После того как я освободил ее из багажника автомобиля неделю назад, ей пришлось постричься очень коротко, практически чуть не налысо. Сзади, там, где был выстрижен клок до головы, затылок был почти лысым, выше начинались волосы, увеличиваясь в длине. Получилось что-то такое мальчишеское и очень соблазнительное, да. НО! – волосы-то растут, и в таких коротких прическах надо или краситься каждые два дня, чтобы не было видно вылезающих рыжих волос, либо… вернуться к натуральному цвету. И она вернулась к натуральному цвету. Волосы были огненно-рыжими, практически красными. Ее было видно за километр, как фонарь, как пламя костра. И с этим надо что-то делать…

Второй вопрос – одежда. Если я еще как-то мог сойти за обычного путешественника, то девушка в кисее, через которую, как сквозь стекло, просматривались узкие трусики и голая грудь, тут же привлекла бы внимание. Да еще когда она бродит в огромных кроссовках, снятых с киллера. Так что эти вопросы нужно было решать срочно, безотлагательно.

Откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза и задумался – а смог бы я сейчас противостоять в открытой борьбе? Предположим, гипотетически, я начал открытую борьбу с государством.

Ну вот ОМОН, к примеру. Выпустить на него армию духов. Они их всех покрошат в капусты. Омоновцев этих. А дальше что? Духи привязаны к определенному району обитания. Значит, каждый раз надо вызывать новых духов. Ну ладно, вызвал, они взрывают танки, уничтожают орудия, которые против меня выставили. Я сижу в постоянной осаде. Затем мне перерезали коммуникации, лишили еды и воды. Улететь? Вокруг барражируют вертолеты, сидят снайперы. Расстреляют прямо в воздухе. Убить меня и Василису раз плюнуть, и никакие способности не помогут, поработить весь мир я точно не смогу.

Усмехнулся – тоже мне, Черный Властелин! Я и пользоваться-то способностями некроманта как следует не могу. И еще – а кто сказал, что эти способности вечны? Я думаю – да, вечны. Но может – нет? Ведь слышал я что-то про колдовские обряды чернокнижников, увеличивающие способности магов на какое-то время. Будем надеяться – на долгое время… иначе нам с Василиской худо придется.

Я должен смотреть вперед, на месяцы и годы. Никакого противостояния с властью, иначе из этой страны только бежать. Не желаю делать пластические операции, чтобы меня не нашли.

И опять – надо разобраться со своими способностями. Когда мы приедем в тихое, пока еще не загаженное отдыхающими место вроде Имеретинской бухты.

Мелькали дома, мелькали вывески, машины, встречающие по пути. Автомобилей стало на дороге уже больше – за окном занимался тусклый рассвет, знаменующий окончание этой страшной ночи.

Через час мы выскочили из города, проехав мимо поста ГАИ, возле которого дремали две машины с потушенными огнями. Гаишникам лень было выходить – кроме того, я знал, что машины такси останавливают ночами гораздо меньше, чем обычные автомобили. Их работа такая – носиться ночами, а вот одинокая машина, крадущаяся в ночи, вызывает гораздо большее и закономерное подозрение – не тати ли какие задумали воплотить в жизнь свои намеченные преступления?

На объездной дороге, как обычно, было оживленное движение – узкая полоса, всего на две машины, заполнена фурами, медленно тянущими свои раздутые от груза туши в неизвестном направлении. Много машин было с южными номерами – видимо, с югов они волокут на север фрукты, а туда – лес, ну и всякое другое, чего они возят в сторону Кавказа. Я не особенно разбираюсь в этих грузоперемещениях, мне как-то это до лампочки.

Василиса спала, вытянувшись на сиденье и положив голову мне на бедро. Я старался поменьше двигаться, чтобы не побеспокоить девушку. В кармане что-то мешало, я пошевелился, и Василиса открыла глаза, потом села и глубоко вздохнула:

– Не могу. Слегка задремала, потом как приснилось, что отец и мать живы, и я проснулась. Вась, ну как же так? – Девушка заплакала, и слезы покатились по ее лицу, как дождевые капли. Я пожал плечами – ну что было говорить? Что я сочувствую, соболезную? Банально. И родителей это не вернет. Так зачем говорить пустые слова? Ей нужно время, чтобы осознать, чтобы выйти из шокового состояния. Чем я мог ей помочь? Если только этим… – сунул руку в карман – вспомнил, что мне мешало. Я ведь вместе с едой заказывал и виски, а когда мы бежали, виски уже лежало у меня в кармане – положил автоматически. Бутылочка плоская, удобная, как-то и не замечал ее, пока не уселся в машину.

Я открутил крышечку у бутылки и предложил:

– Давай помянем твоих родителей?

– Вась, я виски не пила никогда, – смущенно сказала Василиса и нерешительно взяла бутылочку в руки.

– Что, вообще никогда спиртного не пила? – не поверил я.

– Нет – ну пила: легкое красное вино, сладкое там всякое, шампанское, а виски, водку и коньяк никогда не пила, – пожала плечами девушка, – ты что думаешь, раз я дочь олигарха, так сразу разврат, пьянка и наркотики? Чушь это все. Как и у всех – одни пьют, другие не пьют. Какие родители, такие и дети. Папа у меня не пьет! Не пил… – поправилась она и снова заплакала, потом подняла бутылку, поднесла к губам и стала судорожно заглатывать коричневую жидкость. Я отнял у нее бутылочку, когда в ней осталось от силы на треть. Василиса выпила граммов двести, не меньше.

Поболтав содержимое, я допил остальное, передернувшись и выдохнув. Все-таки, как ни странно, виски пить легче, чем какой-нибудь коньяк. От коньяка у меня сразу рвотный позыв. Водку – ту вообще не могу пить. Отец всегда смеялся, мол, не пролетарского я происхождения, раз водку не могу пить. И при этом поглядывал на мать, как будто подозревая, что она согрешила с заезжим профессором литературы на симпозиуме пушкинистов. Вот, кстати, бесполезная профессия – пушкинисты! Всю жизнь разбирать, что сказал Пушкин, куда поехал и зачем. Ну на кой черт нам знать, что ему сказал царь и чего Пушкин хотел сказать декабристам? Нет, согласен, один раз прочитать даже интересно, но всю жизнь в этом копаться? Это же просто ненормально, на мой взгляд. А вот если я погибну – будут разбирать мою жизнь по минуткам? Мол, вот он сидел в желтом такси, вот взял на колени голову в хлам пьяной Василисы, вот она радостно промычала что-то вроде Выыыасенька… любиииыыммыыый… и задрыхла. Стоит это увековечивания в анналах истории? Может, я вообще-то для мира больше значу, чем опальный поэт, убитый круглой пулей, завернутой в нестерильную тряпку?

По недолгом размышлении решил: я гораздо главнее всех Пушкиных и Лермонтовых и заслуживаю увековечивания в аналах. Или в Анналах? М-дя. Как-то нехорошо звучит… ой, мля, я, похоже, тоже поплыл. Такую хрень несу… Василиска так совсем вырубилась. Ну и хорошо – немного отойдет от стресса. Как лекарство этот вискарь. И теплее стало. Тоже надо поспать – эта ночка была злооостной… Меня накрыла теплая волна сна, и скоро машина превратилась в передвижную желтую спальню.

Мне снились сны о том, что я сижу на яхте, здоровый, богатый, рядом со мной Василиса, а вокруг никого, кроме моря и солнца… штиль, тишина, и только голос с небес: «Ты заслужил, о, праведник! Наслаждайся райской жизнью и ни о чем не беспокойся!»

Я проснулся от чувства глубокого удовлетворения, а еще от того, что бился головой о стекло автомобиля.

Дорога в этом месте была ужасной – в весенней дороге образовались дыры, на которых машина подпрыгивала, громыхала и грозила развалиться. Я посмотрел на Василису – она все еще спала, а вокруг нас, за окнами, расстилались поля, блестевшие под солнцем лужами воды и остатками нерастаявшего снега. Это в городе весна пришла уже давно, а за городом она только начала свою битву с холодом.

В машине было тепло, уютно, поигрывала тихая музыка – интересно, подумалось мне, для кого машина ее играет, если мы спим? Для себя? Неужели одушевленные машины имеют понятие об искусстве, музыке… Вообще – что мы знаем об одушевлении? Пользуемся, как дикари, магией, не зная ни сути ее, ни возможностей. Впрочем, а не было магии – пользовались достижениями науки. Чем отличается от магии? Так же ни черта никто ничего не понимал, однако все делали вид, что знают, как работает их телефон и телевизор. И мы мало отличаемся от наших предков. Один из доводов за то, что человека р-р-раз! – и создали единожды. Со времен пещерных людей мы мало чем изменились – такие же злобные, хищные, коварные.

Я потер глаза и посмотрел на Василису, сладко посапывающую и улыбающуюся во сне. Что тебе снится? Наверное, как ты с родителями едешь на курорт? Все живы, здоровы и счастливы? Спи-спи… пробуждение будет не очень приятным. Уверен, что мне хватит умения, мозгов, чтобы скрыться, затеряться в дали, чтобы не дать себя найти. Все-таки ведь не простой парень, а маг, да еще и некромант. Но пройдет немало времени, пока это болото успокоится. Вонь из этого взбаламученного омута будет идти еще долго. Как и на что жить все это время? Ну что – цены как всегда, я знал их прекрасно – не первый день живу на свете. Пятьсот рублей в сутки за дурацкую халупу где-нибудь на берегу моря. Или двадцать тысяч за однокомнатную квартиру где-нибудь далеко от набережной. Только вот квартира нам не светит – только халупы – без документов никуда. В сотый раз пожалел, что оставил свое удостоверение в особняке Гриньковых, уходя в ночной клуб. Уж по этому документу можно было бы как-то пристроиться.

Василиса засопела громче, потянулась и открыла глаза:

– Ты не спишь? Мне такой сон хороший снился! Мы с тобой на яхте, море, солнце… и никого вокруг! Так здорово…

– Кхе-кхе, – поперхнулся я. Мы видели один и тот же сон? Совпадение или наведенные сны? Может, я умею проецировать сон? Хммм… а почему это я проецирую – может, она проецирует? Может, она сноходящая? Я слышал о таких магах – якобы они умеют входить в сны людей, сообщать им какие-то сведения и даже убивать во сне – сноходцы и такое могут. Если они убьют человека во сне, он умрет и в реальности. Например, от сердечного приступа. Или остановки дыхания. Интересно. Очень интересно. И кто тогда из нас сноходец?

– Мы уже далеко уехали? – Василиса села на сиденье, почесывая рыжую лохматую шевелюру, напоминавшую лес на бугре – снизу стрижено, сверху густо.