Текст книги "Грифон"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Наконец, я все-таки оторвал от себя настырную девку, пришлось для этого обнять ее за пояс, прислонив к себе спиной, и держать шаловливые руки, норовящие пролезть туда, куда нельзя.

Мы оба тяжело дышали – я от усилий пресечь поползновения девушки и одновременно не повредить ее нежное тело своими граблями, Василиса же от возбуждения, ну и от повторения безуспешных попыток изнасиловать меня прямо в автомобиле. На мои укоризненные слова о том, что ей надо хотя бы постесняться водителя, чертова девка заявила, что стесняться его нечего – он такая же собственность ее отца, как и этот автомобиль. И что если он не хочет потерять работу, а может, и башку, будет молчать и смотреть вдаль, как статуя Аполлона. Мало ли чем занимаются на заднем сиденье автомобиля его хозяева – это их право заниматься чем угодно, даже сексом. И вообще – вот эта кнопочка решает все проблемы, если мне так уж стыдно заниматься ЭТИМ при людях: она нажала кнопку на панельке сиденья, и между нами и водителем выросла непроницаемая черная стена. После этого атаки стали более жесткими и мне пришлось совсем туго.

Из автомобиля я вывалился потрепанным, как будто боролся на борцовской арене боев без правил. Василиса же выпорхнула свежая и аккуратная, будто бы не она только что сидела по пояс голая и пыталась соблазнить меня своей упругой грудью. Надо сказать, грудь у нее была что надо. Впрочем, как и все остальное. И если бы не драконовские ограничения… о черт! Эдак и импотентом можно стать. Длительное время пребывать в таком возбуждении и не иметь возможности его снять – верный способ к болезни системы воспроизводства человека. Ну, по крайней мере я так считал.

Вообще, очень даже странно чувствовать себя объектом сексуальной агрессии со стороны красивой девушки. Странно и непривычно. И понимаю разумом – не она меня атакует, а заклятие – и все равно как то… приятно. Героем-любовником я никогда не был, поэтому внимание со стороны девушки мне льстит.

– Итак – у нас новенький! – радостно объявила учительница, выглядевшая завзятой француженкой – короткие темные волосы, строгий элегантный костюм с кружевной белой блузкой. Симпатичное личико с вздернутым курносым носиком, как у мопса.

Я даже невольно залюбовался – очень даже соблазнительная женщина. Лет двадцать пять – двадцать семь ей, не больше.

– Как тебя звать, новый ученик? – «Француженка» жестом предложила мне встать, и я обреченно выполз из-за стола.

– Длинный какой, – раздался девичий шепот позади, – а задница у него ничего… интересно, каков он в постели!

Василиса обернулась и показала кому-то за моей спиной кулак.

– Василий Симаков из Магнитогорска, – как попка, отбарабанил я заученную фразу и слегка смутился, чувствуя всеобщее внимание.

– Ну и фингалище у него… видать, Васька врезала, чтобы не лез куда не надо, – раздался ехидный голос справа. Я повернулся, осматривая класс и как бы представляясь, и со стыдом почувствовал, что на моем лице возник легкий румянец. Вот всю жизнь мучаюсь – краснею, как девчонка! Сколько нервов мне потрепала эта дурацкая особенность моей бледной кожи – ужас!

– Глянь, глянь – скромный какой! Краснеет! Не то что вы, мужланы! – фыркнул девичий голос слева, совершенно вогнавший меня в краску. Спасла учительница:

– Ну что же, Василий из Магнитогорска, присаживайся, будем учиться. Итак, ребята, сегодня у нас тема…

Я еле высидел урок. Легче сидеть в засаде на вонючей квартире, чем вот так, сорок пять минут слушать всякую хрень и записывать ее в тетрадку. Одно только меня радовало – ЭТО никогда не вернется! Я больше никогда не буду учиться в школе! ЭТО лишь временно!

Такие мысли наполняли меня вселенской радостью, и отвлекало меня от радости только два фактора: наличие Василисы, томно вздыхающей и поглядывающей на меня сбоку, и кучи привидений, заполонивших класс, сидящих, лежащих, бродящих мимо столов, исчезающих в полу и появляющихся прямо из столешницы. Отвратительно видеть эти серые физиономии, заглядывающие тебе в лицо.

У меня сложилось такое впечатление, что количество привидений вокруг меня многократно увеличилось – то ли это место было такое, то ли… в общем, похоже, что я их притягивал. Может, они чувствовали во мне некроманта? Человека, способного общаться с духами, мертвыми телами и управлять ими?

Одна половинка моего мозга слушала откровения учительницы по теме урока, вторая – обдумывала происшедшую со мной модификацию. Через полчаса созерцания рож призраков я наконец не выдержал и, сосредоточившись, мысленно приказал:

– Пошли все вон! Вон все отсюда!

Призраки встрепенулись, загалдели, а один подошел поближе и озабоченно спросил:

– Хозяин, ты сейчас не желаешь с нами общаться?

– Я не хозяин и не желаю! – яростно фыркнул я, ткнул авторучкой в тетрадный листок так, что прорвал бумагу.

– Конечно-конечно, отдыхай! – заторопился дух. – Мы тебя оставим! Как понадобимся, ты покричи, и мы сразу придем.

– Постой, – спохватился я, – остальные пусть уходят, а я с тобой поговорю.

– Как скажешь, хозяин! – Лицо привидения озарилось радостью, и оно с готовностью подбежало ко мне и вылезало из стола передо мной.

– Чуть подальше отойди, – поморщился я.

– Конечно, Повелитель!

Я задумался – чего бы спросить такое? Ну вот чего можно спросить у привидения? У неприкаянного духа? Вот так вопрос… Не придумав ничего дельного, спросил:

– Тебя как звать?

– Как хочешь, хозяин!

Хммм… вопрос явно неверен. Перефразируем:

– Как было твое имя при жизни?

– Александр Сергеевич… (О нет! Только не Пушкин!) Лимонов (Фффууух! Мне только духа классика не хватало!)

– Как ты ушел из жизни?

– Меня убили. Сосед, за бутылку водки. Сказать его имя?

– Не надо. А с чего ты решил, что я твой хозяин?

– Ну как же, – растерялось привидение. – Само собой, хозяин! Как же может быть иначе? (Да запросто, как! Вот есть такие люди, как ни странно, которые не видят привидений и которых привидения не слушаются!)

– Я могу тебе приказать что угодно? Например, развоплотиться?

– Можешь, хозяин. И воплотиться – тоже. (Те-екс… а вот это уже интересно!)

– А куда я могу тебе приказать воплотиться?

– Куда пожелаешь, хозяин! Главное – чтобы это не был живой одушевленный объект, а так – куда угодно.

– А если я прикажу тебе воплотиться вот в этот мелок, что держит учительница?

– Только прикажи!

– Хорошо. Тогда воплотись в него и напиши на доске: «Василиса прекрасная».

Учительница оборвала объяснения на полуслове, онемела и вытаращила глаза. Мелок, внезапно обретший свою отдельную от нее жизнь, чертил на доске крупным, каллиграфическим почерком «Василиса прекрасная». Класс зашумел, зашуршал, засмеялся, и все посмотрели на мою соседку.

Василиса улыбнулась и тихо сказала:

– Это ведь ты, правда? Ты написал? Я не знаю как, но это точно ты сделал.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – недоуменно пожал я плечами.

– Я тебя так люблю… – сказала Василиса, сверкая синими глазами, а я в очередной раз подумал: «Как я влип…»

Первая неприятность случилась на втором уроке. Перед его началом в класс вошел здоровенный парнюга – с меня ростом, только массивнее. По виду – настоящий спортсмен. Я-то не особенно уважал профессиональный спорт – ну так, пофизкультуриться и все. При моем росте желающих обидеть меня как-то не наблюдалось, силой я не был обижен, так что целыми днями истязать себя в спортзалах ни малейшего желания не было.

Парень сразу направился к нашему с Василисой столу, бросил на него рюкзачок и надменно сказал:

– Эй, ты, сдрисни отсюда. Это мое место.

– Майк, он теперь будет сидеть со мной, – наморщила носик Василиса. – Иди поищи себе другое место. Место рядом со мной теперь занято.

– Вот как… значит – возле тебя мне теперь нет места… – неопределенно протянул парень, и добавил ласковым голосом, обращаясь к притихшему классу: – Это что тут за хрен с горы? Мне кто-то пояснит, что за ботан сидит рядом с моей девушкой?

– Похоже, теперь это не твоя девушка, – хихикнула черненькая девица возле окна, с интересом наблюдавшая за разборками. – Миш, присаживайся ко мне, место возле меня свободно. А это чудо, возле Василисы, – Вася из Магнитогорска. Похоже, теперешняя ее любовь. Так что садись ко мне.

– Слышь, придурок, ты чего все молчишь? Языка нет? Или что, он в зад ушел? Что зенки на меня выпучил, недоумок? Тебе мало одного фингала? Еще надо? И перелом руки? Свали от моей девушки, козел!

– Отстань от него, Мишка! – Василиса встала и яростно пихнула парня кулачками прямо в широкую грудь. – Да, это мой парень, и я его люблю!

– Уууу! – загудели школьники вокруг. – Вот это да! Вот это заявы! Молоток, Василиса! Считай помолвка! Так что, Миха, тебе ничего не светит!

– Это мы еще посмотрим, – буркнул парень и многообещающе кивнул мне головой, – это мы еще посмотрим.

Дальше урок шел уже без особых проблем. Меня не беспокоили, видимо, посчитав, что новенькому вначале нужно привыкнуть к новому месту. Я скучал, время от времени общался с привидением Лимонова, вызнавая подробности его несчастной жизни, положенной на алтарь виноторговцев, опять скучал, и поддерживала меня в этом учебном процессе только мысль о том, что я все это делаю не просто так, а за двадцать тысяч евро в месяц. А это очень, очень недурно. Да что там недурно – это восторг! Вместо того чтобы нюхать истлевшие трупы жертв и подставлять свою задницу под выстрелы и файерболлы преступников, я сижу рядом с прекрасной Василисой, в чистом классе, одетый и обутый по последней моде. Грех жаловаться.

Вторая неприятность началась перед уроком физкультуры. Само собой, раздевалки девушек и парней были раздельными. У каждого ученика имелся персональный шкафчик, отпиравшийся его отпечатком пальца. Никаких тебе замков, никаких древних скамеек посредине раздевалки. Душевая, больше похожая на хирургическую операционную своей чистотой, туалет… нет – унитазы были обычными, белыми, без золота и драгоценных камней, как стоило ожидать. Как и люди – такие же, как и везде, как и в той школе в Заводском районе, где я учился.

– Ну что, поговорим? – навис надо мной Майк, он же Миха, он же Миша. – Ты чего, сучонок, на мою девушку позарился? Рожа провинциальная!

– Ты что, хочешь подраться? – миролюбиво спросил я и предложил Лимонову: – Ну-ка, будь наготове – вселись-ка вон в тот стул…

– С тобой драться? Сморчок! – Майк зло рассмеялся и сгреб меня за шкирку. – Сейчас учить тебя буду.

Стул позади агрессора поднялся, поплыл по воздуху и с размаху несколько раз опустился ему на голову – раз, два, три!

– Стой, хватит! – остановил я духа, вошедшего в раж.

Майк лежал у моих ног, а парни, присутствующие при стычке, с недоверием и ужасом смотрели на происходящее. Один из них, небольшой оборотень с острым, как будто вынюхивающим носом, обвиняюще сказал:

– Ты маг! И ты применил магию против Мишки! Его папаше это сильно не понравится, очень сильно. Ты вообще знаешь, кто его отец?

– Да мне плевать, кто его отец. Пусть себя ведет повежливее, и не будет неприятностей. А с чего ты решил, что маг? – поздновато спохватился я.

– Вас, магов, за сто метров чую, – осклабился оборотень, – вы пахнете по-другому. У вас запах, похожий на запах озона или железа. Хмм… ты пахнешь по-другому – к запаху железа примешивается запах… хмм… тухлятины какой-то? Странно. Никогда не встречал такого запаха.

Оборотень быстро оделся в спортивную форму, нервно поглядывая на меня, и направился к выходу из раздевалки. Остальные ребята тоже стали быстренько одеваться, как будто очнувшись от наваждения. Все это время они стояли, молча наблюдая за схваткой. Только я собрался задать парнишке пришедший на ум вопрос – кто же отец этого парня? – как оборотень уже выбежал из комнаты.

– Чего он там про его отца говорил? – спросил я у ближайшего парня, затягивающего кроссовки.

– Большой человек, – бросил тот коротко, вставая и выходя из раздевалки. – Сеченов, слышал про такого?

«Еще бы не слышать! – подумал я и опечалился – „Сека“». Авторитет, который завязан со многими легальными видами бизнеса. А еще больше – нелегального. И теперь, похоже, это мой враг. Как я умею наживать себе врагов – любо-дорого смотреть! Одно только радует – их так много, что в споре за то, кому первому меня прибить, враги могут передраться и уничтожить друг друга. По крайней мере – я на это надеюсь.

– Дааа… парень, нажил ты себе проблем, – оптимистично заметил невысокий крепыш с раскосыми восточными глазами, – последний, кто перешел дорогу Майклу, оказался с переломом обеих рук в областной больнице. Неизвестные напали, когда он шел домой. Перебили ему руки. Конечно, Майкл участия не принимал, но все знают – это его работа. Ты пощупай – не прибил его? А то совсем дело худо будет. Ты телекинетик, да? Я Гриша. Я тоже маг, но слабенький.

Парень наклонился над лежащим в беспамятстве Михой и облегченно вздохнул:

– В нокауте. Жив. Так что еще, возможно, поживешь. Но плохо и болезненно. Ты как это связался с Василиской? Она вечный источник неприятностей – на нее многие клеются, но Мишка их отшивает. Говорит – она, мол, его невеста и он на ней женится. Уже много ребят пострадали, и с год никто вообще к ней не подходит.

– Я ее троюродный брат, кузен, можно сказать, – смущенно признался я. Прозвучало так, что вроде как признавался в некоем инцесте – хотя даже браки между двоюродными братьями и сестрами разрешены, а тут – аж троюродный, седьмая вода на киселе.

– Понятно… ты попроси ее папашу, чтобы прикрыл, – иначе точно будут проблемы. Мишка не простит тебе такого позора. Ну все, я побежал. Давай скорее, скоро звонок! Физкультурник не любит, когда опаздывают, – потом загоняет, спецом будет все соки выжимать, неделю ноги болеть будут.

И мы пошли в спортзал.

Глава 5

– Нет, это не надевай! Ну что ты как старичок будешь выглядеть или школяр! Вот эти штанишки, маечку с дырками, кроссовки – вот и ништяк!

– Ты чего, Василис, сбрендила? Я это тряпье не надену! Ты где его взяла – с помойки, что ли? Ты глянь – это же какая-то рвань!

– Ты ничего не понимаешь. Я спецом купила это тебе, когда мы вчера ходили в бутик. Помнишь, я ходила в мужской отдел, пока ты пялился в пустоту и изображал ненависть ко всему буржуйскому? Это вещи от Мунота! Башка еловая! Ты будешь круче всех на тусне!

– Я не знаю никаких мунотов и енотов и знать не хочу, на какой помойке они собирают барахло!

– Глупенький. Мунот – самый модный дизайнер одежды. Эти вещи стоят по триста баксов каждая!

– Правда, что ли? – удивленно хмыкнул я. – Да не может это дерьмо стоить по триста баксов, тебя развели!

– Надевай, говорю! – Василиса принялась расстегивать у меня пояс на брюках, и я начал очередной акт сопротивления вторжению в мою личную жизнь.

– Я сам! Не трогай! Не хватай меня! Ладно-ладно, надену, только не раздевай и не приставай. И вообще – выйди из моей комнаты, я переодеваться буду.

– Фу-ты, какой ты нежный. Снимай свои штаны. Ты чего, без трусов ходишь, что ли? А чего тогда стесняешься? Ладно, одевайся, я выйду. Пойду тоже чего-нибудь натяну… или сниму.

Василиса весело подмигнула, и я остался стоять в комнате один, перед наваленной на кровать грудой одежды, которую она накупала мне всю неделю, шастая по бутикам после учебы.

Неделя до субботы в школе прошла спокойно, если не считать того, что меня раза три вызывали к доске и я краснел, бледнел, отдувался, пытаясь ответить на вопросы, ответов на которые ни черта не знал.

Спасло то, что я мог общаться с духами. Само собой, среди них оказалось немереное количество знатоков всех областей знаний, от математики до литературы. Самое главное было отсеять тех духов, которые навязывали свои ответы, не проходящие по нынешнему уровню знаний. Например, зачем мне знание о том, как звали тех слонов, на которых держался плоский диск Земли? Или имя кита, на котором стояла черепаха, на которой стояли слоны, держащие плоский диск Земли? А я свободно мог это узнать, так как среди духов было достаточно древних мудрецов, спешивших поделиться своими знаниями с Великим Хозяином. Со мной то есть. И это вместо знаний на тему «Рыночная экономика современной России в постапокалиптический период».

Впрочем, если разобраться как следует и найти нужного духа, все шло как по маслу: дух бубнил мне ответ, я повторял за ним и получал хорошую оценку и похвалу учителя. С первых же дней я прослыл эрудитом и завоевал любовь учителей. (Чего не было в моей настоящей учебе! Там я совсем не отличался такими бодрыми знаниями.)

Только однажды я попался, когда рассказывал о том, как умер Пушкин, заморенный тупыми врачами, – они даже умудрились ему поставить пиявок, когда потомку арапов и так крови пустили очень даже немало – грязной толстой пулей. Надо быть идиотами, чтобы напущать на несчастного еще и кровопивцев. Я автоматически сказал это так, как подсказывал мне дух, на его устарелом сленге, и был удостоен странного взгляда от учительницы литературы.

Что касается отношений со своими школьными товарищами, проблем никаких не было. Они относились ко мне с опасливым уважением – магов со способностями, подобными моим, в классе не было, лишь несколько мутантов – в том числе и две нимфы, похожие на Вику из дознания, и более ничего.

Нимфы тут же попытались меня соблазнить, и, надо сказать, не без успеха. (Ну кто может сопротивляться обаянию нимф? Неужели один поцелуйчик с нимфой Юлькой по дороге в столовую стоит моего распухшего уха и расцарапанной шеи «разлучницы»? Васька тут была точно не права. Я же не занимался с Юлькой сексом, всего лишь поцеловался, не в силах сопротивляться дьявольскому обаянию этой наяды. Ух, эти нимфы… смерть мужикам!)

Майк. Ох, этот Майк… В тот день, когда я отправил Сеченова в нокаут, он ушел с занятий, и не было его два дня. На третий день появился в классе, молча, ни с кем не здороваясь, сел за свободный стол. Все последующие за этим дни он не выказывал никаких признаков агрессии, молчал и только лишь бросал злобные взгляды в мою сторону. От него шла такая волна дикой ненависти, такой злобы, что если бы даже духи не сказали мне о ней, я бы и сам ее почувствовал. Никаких враждебных действий он не предпринимал, и казалось – все затихло, конфликт улажен и этот тип отстал от меня и от Василисы. Вот только Гриша заметил по этому поводу:

– И даже не думай! Он копит силы, ждет момента. Он в открытую не ударит – все-таки ты живешь у господина Гринькова, Васькин папа очень могущественный человек, а его дочь влюблена в тебя так, что все завидуют. Вдруг она подключит папашу и будут проблемы? Зачем ему судимость? Или чего похуже… Нет, братец, жди нападения из подворотни. Тем более что ты маг, так что открытое противостояние Мишке ни к чему. Вам бы уехать куда-нибудь… он и Василиске не простит своего позора.

– Да хрен ему, – изящно ввернуло словцо яблоко раздора, – папка его размажет, если он меня тронет. А уж если мама подключится… оооо… И Васю я в обиду не дам.

– Василис, ты немного наивна, – подмигнул Гриша, – когда на кону униженная и растоптанная честь, когда у мужчины крадут его любовь… месть его страшна.

– Ой, уж там – любовь, тоже мне! Сорвал пару поцелуев, и сразу любовь? Я вообще-то никогда серьезно к нему не относилась. Мужлан, самец, а мозгов – с грецкий орех. Васечка, не смотри на меня так – да не занималась я с ним петтингом, не подумай – просто как-то посидели рядом в школьном саду, поцеловались пару раз. Я ему ничего и не обещала! Ты так глядишь, как будто я с ним каждую свободную от учебы минуту занималась сексом. Не было этого!

– Да я и не смотрю даже, ну целовалась и целовалась, я-то чего тебе, указ, что ли? – попробовал я поставить дымовую завесу, и скорее всего безуспешно, потому что Гришка хитро усмехнулся и помотал головой, уходя к своему столу.

Неделя закончилась, суббота, как и воскресенье, были избавлены от школьного ада – занятий в эти дни не было – славься, Министерство образования, отменившее учебу в субботний день! Теперь настал черед развлечений. Василиса собралась в ночной клуб. Само собой, мне там быть следовало обязательно. И притом в образе школьника. Если мой настоящий образ раскроется, я не смогу как следует защищать Василису – в учебные классы путь будет заказан. Никто, кроме охраны школы или полиции, вызванной дирекцией школы, не мог находиться в школе с оружием. Таков был главный закон всех учебных заведений. Кстати, меня это всегда удивляло – а если маг? Он сам по себе оружие! Зачем ему пистолеты или автоматы? Сильный маг может танк подбить, не то что пришибить человека. Впрочем – ключевое слово было – «сильный». Сильных магов раз, два и обчелся – особенно таких, которые могли подбить танк.

Был ли я сильным магом? Понятие растяжимое. Мои файерболлы были дохлыми и тухлыми, способности телекинетика на уровне младенца – едва поднять несколько монет. Что еще? Ну да – я был великолепным поисковиком, чего уж тут, без ложной скромности. Тех, кто может палить файерболлами, полно, а вот искать людей…

Иногда думалось – как там парни без меня? И немного мстительно отмечал – пусть немного повертятся без мага-поисковика, узнают, как остаться без Васи Кольцова! И тут же вздыхал – все-таки привык и к суете отдела, и к вечной беготне, и к этой грязной и опасной работе, не очень богато оплачиваемой, но как ни странно – нужной людям. Ведь кто-то же должен ловить злодеев, в конце-то концов? И хотя, как говорит мой отец, ментов не любят, но случись беда – тут же бегут к нам.

Новая жизнь была непривычной – Василиса таки заставила меня завтракать, обедать и ужинать с их семьей. В результате – ее мамаша стала обедать в одиночестве у себя в комнате, ссылаясь на головные боли. Отцу Васькиному и ее брату все было по фигу. Вадим был углублен в свои дела, он почти с нами не общался, я даже не мог понять его отношения ко мне и ко всей ситуации – он был абсолютно равнодушен ко всему, что не входило в его интересы. А глава семьи занят своими делами – он всегда куда-то бежал, торопился, иногда мы не видели его целый день.

После школы я шел заниматься в спортзал и в тир. Да, пистолет, который мне выдали, отличался от старого доброго «макарова». Когда я снова вернусь в свой отдел, мне будет трудно привыкать к моей потертой железяке. А еще к тому, что необходимо экономить патроны. Здесь я жег их пачками, до тех пор пока у меня не немела рука. Обе руки.

Стрелял я вполне прилично, это признал и Игорь Михайлович. По крайней мере, в поясную мишень с двадцати метров точно попаду. А может, и подальше. Скорее всего снайпером мне не быть, но попугать супостатов пальбой смогу.

Что касается рукопашного боя – тут было посложнее. Так-то я драться умел и даже норовил изобразить что-то из приемов – учили же на полицейских курсах, – но честно, я бы не продержался против специалиста и минуты. Ребята из охраны валяли меня, как хотели. Будто куклу. Игорь Михайлович, так тот вообще был инструктором рукопашного боя – зверь-зверина, как врежет, как метнет – дух вылетает. Нет, не тот дух, который дух – их вокруг меня бегало и ползало десятками. Мой дух, который еще норовил удержаться в моем многострадальном теле.

А тело страдало. Ой, как оно страдало! Каждую ночь тело подвергалось испытаниям. Как только дом засыпал, в тщательно запертую мной дверь начинал ломиться демон сладострастия, именуемый в просторечии Василиса. Она скреблась, умоляла, то плакала, то смеялась, просила пустить.

Один раз устроила целое шоу, изображая, что ей стало плохо, и я чуть не пустил ее в комнату. Хорошо еще, что догадался отправить к ней дух Лимонова – посмотреть, чего она там делает. Дух явился через минуту и рассказал, что с девицей все в порядке, на ней нет ничего, кроме маленьких кружевных трусиков и прозрачной маечки, а еще – она вся пылает от желания. Так и сказал – «пылает». Представив себе пылающую Василису, я отказался от мысли запустить ее в комнату – нам еще не хватало разжечь пожар страсти, в котором я сгорю, как сухой навоз.

Василиса не обижалась – после часа ежевечерней осады она спокойно уходила в свою спальню, постучав напоследок в мою дверь и сообщив, что все равно когда-нибудь до меня доберется, и вот тогда… (Описания этих отвратительных сексуальных действий я опускаю, дабы не травмировать слабые нервы эстетов!)

И вот настал день «X», в который мы должны были с ней отправиться в злачное место под названием «Секс-магия». Название, если честно, меня просто шокировало. Между мной и Василисой состоялся примерно такой разговор:

– Ты чего меня, в бордель ведешь, что ли? Что за клуб такой?

– Ты чегоооо?! Это сейчас самый прикольный клуб! Музон шикарный, а еще – они набрали себе магов, и те колдуют прикольные картинки, ты увидишь! Там так прикольно – и, кстати, номера есть… никто не помешает. Можно посидеть…

– Исключено! Никаких номеров. Дергаемся в судорогах в такт музыке, пьем пару малоалкогольных коктейлей типа «Мохито» и валим. Кстати, «Мохито» с тебя, моя зарплата не перенесет цены даже одного! В этих клубах совсем дебильные цены, а я представляю, что будет в модном клубе.

– Да ладно… не думай об этом. Конечно, я угощаю. Такие мелочи…

Для нее это были мелочи, а для меня… у меня ум за разум заходил, когда я видел цену за бокал какого-то дурацкого напитка. Ну ничего не мог с собой поделать, и все тут. Набрасывалось огромное зеленое земноводное и душило, душило, душило…

Возникал вопрос – что же делать с охраной? В смысле, как я могу охранять объект в толпе народа, в полутьме зала и в сверкании лучей света? Игорь Михайлович на мой вопрос только посмеялся: «То-то же! Учись, это тебе не в классной комнате сидеть рядом со своей суженой! Приходится работать и в таких условиях».

Так что задача мне предстояла сложная, задача непростая, и как у меня получится ее решить – неизвестно. Одна мысль грела душу – не дадут мне ошибиться. Случись чего – где-то вокруг меня находятся настоящие охранники, которые всегда придут на помощь в опасный момент. Ведь Владислав Петрович определенно сказал: «Я не оставлю дочь на такого телохранителя, как ты. Вас будут охранять». С одной стороны, неприятно, что он выразил недоверие моим боевым и умственным способностям, а с другой – пусть уж лучше так. Всегда приятно знать, что рядом в кустах прячется кавалерия, которая придет на помощь колонистам и отобьет их у кровожадных индейцев.

Водитель остановился на площадке возле клуба, мы выскочили и пошли внутрь. Василиса расплатилась, не глядя бросив купюры (мне бы так научиться сорить деньгами!), и мы окунулись в шумную и дымную атмосферу вертепа.

Надо сказать, что наряд Василисы соответствовал этому рассаднику похоти и средоточию пороков. На ней было что-то вроде блестящей сеточки, узкие трусики, никак не скрываемые этой сеткой, по ошибке именуемой платьем и… все. Все! Голая грудь, просвечивающая через кисею, ее совершенно не смущала, как, впрочем, и окружающих. Впрочем, как наряд Василисы мог кого-то смущать, когда я с изумлением и возмущением заметил среди скачущих и дергающихся в экстазе девиц совершенно голые экземпляры! Приглядевшись, я понял, что они не голые, как бы это сказать… костюм такой, в общем. Вроде голая, а на самом деле и нет. Тонкая пленка, плотно облегающая тело так, что не скрывает ничего – ни складок и морщинок, ни всего рельефа тела. Выглядело, конечно, забавно, но больно уж… открыто. Василиса заметила мой взгляд и с улыбкой сказала:

– Нравится, да? Последний писк моды – «боди-рельеф». Мне так нравится! Может, если я надену такой костюм, ты все-таки наплюешь на условности и полюбишь меня!

Впрочем, Василиса не сказала это, а прокричала, пытаясь переорать грохот музыки. Я укоризненно помотал головой, она весело рассмеялась и запрыгала на танцполе.

Дальше вечер проходил так: мы скакали, пили коктейли, снова скакали, сидели, разглядывая голых девок, подвешенных куда-то под потолок в решетчатых конструкциях, потом снова скакали, а затем, когда посетители уже разогрелись, началось то, почему этот клуб, собственно, и назвали «Секс-магия».

Музыка резко оборвалась, сменила тон, и в воздухе поплыли долгие, проникающие в душу звуки, меняющие высоту. Появился ритм, и вместе с ним – образы девушек и юношей наполнили зал. Они были обнажены.

Пары сливались в объятиях и были так реальны, что я не удержался и потрогал ближайшую ко мне парочку, тершуюся друг о друга гладкими, чисто выбритыми телами и сладострастно закатывающую глаза. Самого акта видно не было – типа эротика, так что предъявить этому клубу было нечего, но…

Вид сотен совокупляющихся пар настолько завел народ, что я увидел, как несколько настоящих пар занялись этим самым прямо у танцпола, возле стен, а несколько человек убежали туда, где были сделаны специальные кабинеты, по желанию клиентов закрывающиеся непрозрачным пластиком.

Внезапно, в зал начали падать мелкие снежинки, серебрившиеся в свете огней. Люди ловили, совали в рот – я тоже поймал одну и тут же выплюнул. Вкус «Веселья духов» ни с чем не спутаешь. Конечно, наркотик был разбодяжен в тысячи раз, ослаблен, но все-таки действовал. Видимо, это знали посетители, потому что старались поймать побольше этих «снежинок» и проглотить.

Я был потрясен. Так явно, так безбоязненно, так откровенно распространять наркотики – это надо было быть идиотом, или же иметь такую мощную крышу на высшем уровне, что трудно даже это представить. Вообще-то, на самом деле определить наркотик это или нет, без специальных магических тестов было трудно. Это я мог почувствовать вкус магии, знакомый мне с того раза, как Семеныч дал лизнуть «Веселье духов». А простой человек – как он определит, если вкус снежинки для него просто вкус сахара? То есть того материала, из которого снежинки и сделаны.

– Эй, не ешь этот снег! – запоздало крикнул я, глядя, как Василиса хватает снежинки и сует их в рот. – Это наркота!

– Да ладно тебе! – усмехнулась она недоверчиво. – Немного возбуждающих магических штук, и все! Попробуй! – Девушка попыталась сунуть мне в рот несколько «снежинок», а когда не получилось, бросилась мне на шею и стала взасос целовать, тяжело дыша и гладя мое тело руками. Что скажешь – «Веселье духов». С этой наркотой и обычный человек спятит, а если на него наложено любовное заклятие… это вообще труба.

– Ой! У тебя глаза красным светятся! – неожиданно вскрикнула Василиса, отстранившись о меня. – Так прикооольно… мне так нравится… ты такой странный, не такой, как все! Давай еще попрыгаем! – И девушка стала танцевать в ритм музыке.

– Хозяин, к тебе идут супостаты! – услышал я «голос» Лимонова.

– Как определил, что это супостаты? – насторожился я, оглядываясь и ища пути отступления.

– Они идут к тебе, переговариваются, называя твое имя и имя твоей девушки. А еще – от них идет волна агрессии.