Текст книги "Российская школа бескорыстия"

Автор книги: Евгений Харламов

Непременным для сотрудников больниц, руководимых доктором Гаазом, являлось соблюдение пяти правил:

«1) всякому человеку дать ответ на его вопрос обстоятельно и чистосердечно, так, как бы сам желал получить ответ; 2) ежели что обещал, то исполнить; 3) стараться приноровить себя к правилам, изображенным в выданной всем книжке азбуки христианского благонравия; 4) не употреблять горячие напитки и 5) стараться и других убедить в соблюдении сих правил». Иногда, собрав несколько таких штрафов, при обходе больных Гааз не опускал их в кружку, а тихонько клал под подушку какого-нибудь больного, которому предстояла скорая выписка и неразлучная с нею насущная нужда. Из кружки собранная сумма высыпалась раз в месяц и распределялась, в присутствии ординаторов и надзирательниц, между наиболее нуждавшимися выздоровевшими больными и семействами еще находившихся на излечении или приходившими в амбулаторию, где заседал Федор Петрович, окончив обход больницы…

Нужно ли говорить о том, какое сопротивление встречал доктор Гааз, утверждая на деле законы справедливости и чести.

Графиня Сальянс (Евгения Тур) писала о нем: «Борьба, кажется, приходилась ему не по силам; посреди возмущающих душу злоупотреблений всякого рода, посреди равнодушия общества и врачебных расположений, в борьбе с неправдой и ложью силы его истощались. Что он должен был вынести, что испытать, пережить, перестрадать!»

Когда доктор Гааз заболел, то очень страдал, он не мог лежать, постоянно сидел в кресле, но не жаловался, ни слова не говорил о своей болезни, а постоянно старался заниматься своими бедными больными, заключенными. Он словно готовился в дальний путь, знал, что умрет, но оставался невозмутим. Только однажды сказал своему доктору Полю: «Я не думал, чтобы человек мог вынести столько страданий…» За две недели до своей смерти доктор Гааз объездил все учреждения, которые были созданы на протяжении его жизни в Москве. Как всегда, он остался верен себе, забывая себя ради других. Многие из его коллег-медиков открыто презирали его самого и его пациентов – нищих, убогих, арестантов, другие – простые люди, передовая интеллигенция считали истинным и великим человеком и врачом. Сам же Федор Петрович более 70 лет, до конца своей жизни, следовал своему убеждению. Его последними словами были: «Спешите делать добро!» 14 августа 1854 г. доктора Гааза не стало. Явившиеся в его квартиру полицейские чины нашли в его квартире «носильное платье и другие необходимые предметы; денег же, ломбардных билетов и ценных вещей не оказалось». Остались дорогая для него библиотека, а еще его добрые друзья. В своем завещании доктор Гааз просит одну часть книг отдать в библиотеку католической церкви и полицейской больницы, другую – продать и все вырученные деньги раздать бедным. К своим друзьям он обращается с просьбой помочь несчастным: «добрейшего Алексея Николаевича Бахметьева обратить око милосердия на жалкого Филиппа Андрианова, которого Провидение пожелало вручать обеим вашим рукам»; добрейшего благожелателя Николая Алексеевича Муханова продолжать ежемесячные выдачи десяти рублей бедной добрейшей Боевской», которая, прибавляет доктор, «мне как духовная дочь и сестра»…

Свою посмертную просьбу он заключает словами, обращенными к Н. А. Муханову: «О какая благодетельная для меня ручка, мой почтеннейший Николай Алексеевич». Просит бережно хранить своего душеприказчика А. И. Поля два портрета своих благодетелей – графа Зотова и генерала Бутурлина. К концу жизни доктора Гааза общество наконец-то «стало сознавать всю ценность его личности и деятельности».

«Когда я, в начале пятидесятых годов, – писал один из его современников, – студентствовал в университете, нам, медикам, имя Гааза было не только известно, но мы искали случая взглянуть на эту знаменитую личность – и я хорошо помню его наружность, а также, главным образом, и то, что он уже и тогда был причислен к лику святых и таковым разумелся во всех слоях московского населения».

20 тысяч человек пришли попрощаться на Немецкое кладбище со святым доктором. На его могиле поставили гранитный камень и крест. Со временем заключенные оплели ограду могилы «гаазовскими» кандалами, на камне был выбит девиз его жизни: «Спешите делать добро!»

Слова духовного завещания Федора Петровича Гааза обращены не только ко всем его современникам, они предназначены всем, в том числе и нам, его потомкам.

Берегите свое здоровье. Оно необходимо, чтобы иметь силы помогать своим ближним, но дар Божий, в растрате которого без пользы для людей придется дать ответ перед своей совестью. Содействуйте, по мере сил, учреждению и поддержанию больниц и приютов для неимущих, для сирот и для людей в преклонной старости, покинутых, беззащитных, беспомощных и бессильных. Не останавливайтесь в этом отношении перед материальными жертвами, не задумывайтесь отказываться от роскошного ненужного. Если нет собственных средств для помощи, просите кротко, но настойчиво у тех, у кого они есть. Не смущайтесь пустыми условиями и суетными правилами светской жизни. Пусть требование блага ближнего одно направляет ваши шаги! Не бойтесь возможности унижения, не пугайтесь отказа. Торопитесь делать добро! Умейте прощать, желайте примирения, побеждайте зло добром. Не стесняйтесь малым размером помощи, которую вы можете оказать в том или другом случае. Пусть она выразится подачей стакана свежей воды, дружеским приветом, словом утешения, сочувствия, сострадания, – и то хорошо… Старайтесь поднять упавшего, смягчить озлобленного, исправить нравственно разрушенное.

И к нам также обращены слова А. Ф. Кони, известного русского юриста, общественного деятеля, члена Государственного совета, почетного академика Петербургской академии наук, который написал биографический очерк об этом совершенно неповторимом святом докторе, несовместимом с жестоким веком, его почти полной одинокой деятельности с призывом «милости к падшим», униженным и оскорбленным. Он увековечил память врача-гуманиста, бесстрашного борца за «драгоценнейшие человеческие права». Люди, подобные Гаазу, должны быть близки и дороги обществу, если оно не хочет совершенно погрязнуть в неизменной суете эгоистических расчетов…

Память о людях, подобных ему, должна быть поддерживаема, как светильник, льющий кроткий, примирительный свет. В этой памяти – единственная награда бескорыстного, святого труда таких людей; в его живучести – утешение, для тех, на кого могут нападать минуты малодушного неверия в возможность и осуществимость добра и справедливости на земле.

 
А ты? Входя в дома любые —
И в серые, и в голубые,
Всходя на лестницы крутые,
В квартиры, светом залитые,
Прислушиваясь к звону клавиш,
И на вопрос даря ответ,
Скажи: какой ты след оставишь?
След, чтобы вытерли паркет
И посмотрели косо вслед?
Или незримый прочный след
В чужой душе на много лет?
 

(Л. Мартынов. http://www.rupoem.ru/martynov/all.aspx^#a-ty-vxodya)

Русский замо́к (Н. В. Склифосовский)

Слава лучшего хирурга России укрепилась за Николаем Васильевичем Склифосовским (1836–1904) не только потому что он был мастером хирургической техники и в сложной операции по пластической хирургии применил новый метод особо прочного соединения костей. Он разработал и произвел его совместно со своим ассистентом И. И. Насиловым. Оригинальный метод, получивший мировую известность, получил название «русский замок», или замок Склифосовского.

Николай Васильевич Склифосовский был блестящим хирургом и в мирной, и в военно-полевой хирургии. После окончания медицинского факультета Московского университета в 1859 году работал в г. Одессе заведующим хирургическим отделением, получил степень доктора медицины. Он очень хотел приобрести практические знания по всем областям оперативной медицины. Был на стажировке в Германии, Франции и Англии в 1866–1868 годах, где имел возможность познакомиться с западными хирургическими школами.

В это же время, с разрешения русского правительства, он участвовал в австропрусской войне, работая на перевязочных пунктах и в лазаретах, постигая премудрости военно-полевой хирургии, и даже был награжден железным прусским крестом за исполнение своих обязанностей врача в сражении под Садовой. В 1870 году с началом франко-прусской войны, Н. В. Склифосовский вновь отправляется на фронт, оставив кафедру хирургии в Киевском университете, куда он был приглашен. Он работал не только полевым хирургом в местах боевых действий, но и изучал постановку работы военных госпиталей. В дальнейшем Н.В. Склифосовский – участник Балканской и Русско-турецких войн. Это о нем и его врачах столь лестно отзывался Н. И. Пирогов. Именно они, по мнению учителя и коллеги Н. В. Склифосовского, исполняли свой долг на войне «с примерной энергией и необыкновенным напряжением сил…» и заслуживают «общей признательности всех друзей человечества».

По поручению русского правительства Н. В. Склифосовский работал консультантом Красного Креста в Черногории, во время Русско-турецкой войны был не только врачом-хирургом, но и организатором хирургической помощи раненым. Н. В. Склифосовский, проявляя большую личную храбрость при переправе через Дунай, при штурме Плевны и Шипки, помогая раненым, мог обходиться без сна несколько суток. При контратаках Сулеймана-паши Н. В. Склифосовский оперировал без отдыха и сна четверо суток под огнем противника. В этот же период, во время войны с турками в 1877 году, через его лазарет прошло около 10 тысяч раненых. Чтобы поддержать его силы, врачи и медсёстры, среди которых была и его жена Софья Александровна, между операциями вливали ему в рот несколько глотков вина.

За время участия в войнах Н. В. Склифосовским был накоплен большой материал, который он обобщил в своих работах по военной медицине и военно-санитарному делу. Самые известные из них «Перевозка раненых на войне» и «Наше госпитальное дело на войне». Являясь последователем знаменитого хирурга Н. И. Пирогова, он также ратовал за единое руководство военно-лечебными учреждениями, правильное использование врачей на войне. По его мнению, совпадавшему с Н. И. Пироговым, медицинская помощь должна быть приближена к раненым, лечение легко раненых – проходить вблизи фронта.

Н. В. Склифосовский настаивал на создании подвижных санитарных команд. Он вместе с врачам и К. К. Рейсром и С. П. Каломниным впервые в мире применил в военно-полевых условиях (во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг.) антисептику, чем значительно улучшилась хирургическая помощь раненым. Впоследствии в клиниках Московского университета и Медико-хирургической академии он усовершенствует эту методику.

В 1880 г. Совет Московского университета избирает Николая Васильевича Склифосовского на кафедру факультетской хирургической клиники, а вскоре он назначается деканом. Его имя уже широко известно и в России, и за ее пределами, он был достойным учеником и последователем Н. И. Пирогова: тщательно изучал анатомию, чтобы успешно заниматься хирургией, и в числе первых в России производил сложнейшие операции, отличавшиеся необыкновенной виртуозностью – лапаротомию (вскрытие брюшной полости), овариотомию (чревосечение), которые проходили успешно – больные выздоравливали. Н. В. Склифосовский старался идти в ногу со временем – изучал теоретические основы, неустанно трудился в операционной, перенимал опыт работы зарубежных хирургов, внедрял свои, новые методы в хирургию. Он заслуженно пользовался мировой славой, многие крупнейшие хирурги называли его «золотые руки».

По инициативе ученого началось строительство клинического городка на Девичьем поле. Он, с присущей ему энергией, едет к министру финансов С. Ю. Витте с просьбой оказать помощь, обращается для сбора пожертвований на клинику к зажиточным горожанам и купечеству. Многие из них были его пациентами и были признательны ему за успешное лечение, среди них – и московский городской голова, и губернский предводитель дворянства. В общем, дело пошло – за короткое время на Девичьем поле выросли новые клиники. Здесь наряду с антисептической методикой стал применяться новый асептический метод лечения ран, Н. В. Склифосовский ввел стерилизованную повязку при некоторых операциях.

Ученый, активно пропагандируя и внедряя в практику антисептику и асептику, создал, по словам профессора В.И. Разумовского, «поворотный пункт в России от старой хирургии к новой». Клиники Н. В. Склифосовского были также новыми во всех смыслах. Они отвечали последнему слову науки того времени благодаря консультациям и непосредственному участию в их организации известному гигиенисту Ф. Ф. Эрисману.

Николай Васильевич Склифосовский – не только выдающийся хирург и ученый-новатор своего времени. Сфера его интересов была достаточно широка – он увлекался живописью, литературой, музыкой. В его доме бывали композитор П. И. Чайковский, художник В. В. Верещагин, известный общественный деятель, юрист А. Ф. Кони. Жена Н. В. Склифосовского прекрасно играла на пианино, была лауреатом Венской консерватории, музыкальное образование получила его дочь, она брала уроки музыки у Н. Рубинштейна. Он сам любил бывать в гостях у С. П. Боткина, дружил и порой засиживался до глубокой ночи у композитора, профессора А. П. Бородина, общался с известным писателем А. Н. Толстым.

Ученый был всегда сдержанным и ровным в общении, доброжелательным со всеми. По свидетельству современников, его никто не видел вспыльчивым или вышедшим из себя, но всегда – элегантным и подтянутым. За этим стояла его большая работа над собой и самовоспитание. Н. В. Склифосовский сам сформировал свою личность в нелегких испытаниях, выпавших ему в жизни. Он родился в небольшом хуторке близ Дубоссаров в Херсонской губернии в семье небогатого дворянина Василия Павловича Склифосовского, служившего письмоводителем и был в многодетной семье девятым ребенком (всего было 12 детей). Скоро его отправили в сиротский дом в Одессу. Учение стало для него тихой бухтой, где он укрылся от горького одиночества, грубости и невежества своих сверстников. Он решил преодолеть то незавидное положение, в котором очутился. Так, окончив одесскую гимназию с серебряной медалью, отличным аттестатом, оказался в числе лучших учеников, которые получили льготы при поступлении в Московский университет. Советом Московского университета было принято решение «о помещении воспитанника одесского приказа общественного призрения Николая Склифосовского на казенное содержание». И конечно, после сиротского дома студенческая жизнь стала для него настоящей отрадой. И здесь он остался верен себе – Николай Васильевич мог до утра сидеть за книгами, читал работы В. Г. Белинского, Н. И. Пирогова, И. М. Сеченова, посещал студенческие диспуты. Это не помешало Н. В. Склифо-совскому выдержать все экзамены по теоретическим дисциплинам на «отлично» и лишь физику и зоологию он сдал на «хорошо». По-прежнему его материальное положение оставалось очень тяжёлым, была полная зависимость от одесского приказа.

В 1859 году Н. В. Склифосовский успешно окончил университет и с несколькими студентами получил право держать экзамен на степень доктора медицины, но из-за отсутствия денег на дорогу к месту работы в г. Одессу вынужден был подать прошение ректору университета такого содержания: «Не получая уже второй месяц стипендию и не имея никаких средств проживать в Москве, имею честь покорнейше просить Ваше превосходительство разрешить выдать мне прогонные деньги до Одессы заимообразно и дать мне таким образом возможность скорее выехать из Москвы».

Больше Н.В. Склифосовский никогда не будет просить денег для себя лично, только на общественные дела: строительство и оборудование открываемых им новых клиник.

С 1859 года он, наконец, обрёл материальную независимость, устроившись ординатором в одесскую городскую больницу. Проработав там 10 лет, молодой ученый начал накапливать практический опыт работы для будущей своей деятельности. Ради этого он отказался от места главного врача больницы, его привлекала постоянная хирургическая практика, а не работа кабинетного чиновника. Здесь же, в Одессе, к нему пришла слава и известность за выполненные им операции, которые считались редкостью в Европе.

Программу своей предстоящей деятельности он обозначит на первой вступительной лекции в Московском университете, прочитанной студентам 10 сентября 1880 года. Свою лекцию Н.В. Склифосовский назвал «Врач» и начал ее со слов о Пушкине – так он связал медицину с общими научными и культурными процессами, происходящими в Отечестве, для которых характерно было стремление «утвердиться на арене самобытности, самопознания и самодеятельности». По его мнению, «приобрести свою долю сможет только тот народ, который умеет ценить своих общественных деятелей и дорожит наследием им завещанным!» Лучшим отечественным хирургам ученый посвятил свою первую лекцию, он подчёркивал, что они, усвоив опыт зарубежной медицины, не стали простыми подражателями, но старались внести что-то новое, свое и в науку, и в практику, отдавали полностью себя медицине – «царице наук», чтобы помогать людям и сделать их счастливее. Ведь здоровье – это бесценное богатство. Этим путем шел и Н. В. Склифосовский, который, еще работая в Московском университете, начал преобразовывать факультетскую клинику в соответствии с новыми научными требованиями. Он вводил и новые порядки, например, на операциях врачи и ассистенты надевали белые халаты, тщательно мыли руки и обеззараживали их в растворах карболовой кислоты или сулемы, инструменты незадолго до операции также дезинфицировались, больных специально готовили к операции за несколько дней до нее. Чего раньше никогда не было.

Н. В. Склифосовский призывал студентов относиться с глубоким уважением к таким именам, как Иноземцев, Басов, Пирогов – выдающимся хирургам нашего Отечества. С особым почтением он отзывался о Н. И. Пирогове: «… народ, в среде которого родился Пирогов, имеет право сказать: да, мы имеем своего знаменитого учителя хирургии, мы имеем Пирогова». Во время посещения хирургической факультетской клиники императором Александром III в 1880 году Н. В. Склифосовский обращается с просьбой к государю о сооружении памятника великому хирургу, показывает ему модель памятника, исполненного художником Шервудом, и получает «высочайшее соизволение» на его сооружение. Тут же Н. В. Склифосовский организовал сбор пожертвований. Средства собирались буквально по копейкам со всей России, а автор проекта памятника отказался от гонорара. Открытие памятника Н. И. Пирогова состоялось лишь в 1897 году. В конце 80-х годов, по предложению Н. В. Склифосовского, задумавшего поднять престиж отечественной медицины, в связи с 50-летием научной деятельности Н. И. Пирогова, было решено устроить в Москве его чествование.

Н. И. Пирогов – известный ученый, бескомпромиссный и прямой, еще в 50-е годы не в силах находиться среди «удручающих жизнь, ум и сердце чиновничьих лиц» и действовать «против своей совести и своих убеждений» оставил Медико-хирургическую академию. Ему пришлось оставить и пост попечителя сначала одесского, потом киевского учебного округа, потому что его деятельность нарушала давно заведенные порядки, мешала спокойной жизни окружающих его чиновников. Он уехал в свое имение на Украину, где жил безвыездно, ограничившись приемом больных из близлежащих мест. Н. В. Склифосовский решил сам поехать на Украину, чтобы уговорить своего любимого учителя приехать в Москву и отпраздновать его юбилей 50-летнего служения науке и Отечеству. «Я прибыл в «Вишню» рано утром и оставался в ней до позднего вечера, весь день проведя в сообществе этого великого старца. Я удивлялся при этом необычайной свежести его ума, поражен был почти юношескою бодростью его духа. Предметом нашего собеседования были разнообразные вопросы научно-социальных знаний – биологии, физиологии, хирургии и некоторые стороны общественной жизни. Везде блистал его острый ум, увлекала его объективная картинка, трогала его искренняя сердечность…» Так описывал Н. В. Склифосовский свою встречу со знаменитым ученым.

По приезде в Москву Н. И. Пирогову был оказан восторженный и искренний прием, для многих врачей он являлся гордостью русской науки. Его юбилей был необыкновенно торжественным, актовый зал университета был переполнен, прием иностранных и отечественных ученых длился несколько часов. Это был настоящий большой праздник, выражение благодарности и восхищения российскому хирургу, национальному герою-правдолюбцу. По инициативе Н. В. Склифосовского, желающего объединить лучшие силы российских врачей, после смерти Н. И. Пирогова на одном из частных собраний у него дома среди его коллег, приехавших из разных мест России, возникла мысль о периодических съездах. Ученый предложил назвать их «съездами русских врачей в память Н. И. Пирогова». В 1885 году он был председателем Первого Пироговского съезда, поделился с коллегами своим опытом работы: сделал доклад на тему «Об успехах хирургии под влиянием противогнилостного метода». Н. В. Склифосовский, ратуя о престиже и приоритете отечественной медицины, старался присутствовать и на международных съездах, выступая в защиту русских врачей. Так, благодаря ему, костнопластическая операция Н. И. Пирогова получила не только всеобщее призвание, но и вошла во все учебники под названием «операции Пирогова». Международным конгрессом был признан приоритет в изображении остеопластического способа ампутации стопы за русским хирургом Владимировым, на 9 лет раньше немецкого врача Микулича, выполнившего эту операцию. В этом заслуга Н. В. Склифосовского, сумевшего объективно и дипломатично выразить свою точку зрения. Международный конгресс посчитал правильными его претензии и закрепил за русским врачом Владимировым приоритет.

Н. В. Склифосовский 14 лет проработал в Москве: был деканом медицинского факультета, читал студентам лекции, организовал новый клинический городок на Девичьем поле. В Москве развернулась его большая общественная деятельность: он – учредитель Общества русских врачей, член хирургического общества, участник многих съездов. 14 лет ученый прожил в Москве, и очень многое связывает его с этим городом. В 1893 году переворачивается еще одна страница его жизни – его приглашают в Петербург для организации Института усовершенствования врачей. Ему было тяжело расставаться с Москвой. «Милый мой, Михаил Павлович! – писал он перед отъездом своему зятю. – Только что получил уведомление из Петербурга о моем назначении – приглашают поторопиться. Итак, на днях выеду для занятия нового положения… Что ожидает меня в будущем? Сумею ли осуществить планы, ради которых решился покинуть настоящее свое положение в Москве? Приближение дня разлуки с Москвой обостряет тяжелое чувство горечи. Люблю Москву и нелегко мне прервать все нити связывания моего существования с Московским университетом в течение длинного ряда лет…»

Но Н. В. Склифосовский всегда был человеком долга и ставил интересы работы во главу угла. Это был человек сдержанный, дисциплинированный. Даже в самые горькие и тяжелые минуты своей жизни выдержка ему не изменяла. Он потерял жену – она умерла в возрасте 24 лет от тифа, умерли его трое детей, и после первой женитьбы он жил в своем имении, переименованном из «Отрадного» в «Яковцы». Огромный труд воспитания самого себя помог ему не только выжить, но и продолжать трудиться и над собою, и во имя других. Н. В. Склифосовский вел жесткий, упорядоченный образ жизни. Купался во всякую погоду, круглый год – и в Москве и в Петербурге. Зимой для него, когда он уже работал в Петербурге, делали прорубь. Ежедневно утром он ездил туда, окунался 3 раза в ледяной воде, растирался и отправлялся на работу.

Н. В. Склифосовский принял предложение работать в Петербурге потому, что считал: разбросанные по всей России врачи должны иметь общий центр, где могли бы не только познакомиться с новейшими успехами медицины, но и поучиться у остальных врачей.

Студенты и профессора Московского университета, его коллеги, друзья устроили ему трогательное прощание. В его адрес прозвучало много добрых слов и пожеланий. Сочинили даже стихи:

 
Хирург, ты наш, родной, московский!
Зачем ты нас оставил вдруг?
Зачем ты, славный Склифосовский,
Переселился в Петербург?
 

Николай Васильевич, тронутый таким сердечным с ним прощанием, говорил: «Если б я мог знать заранее, что меня действительно так любят в Москве, как я в том убеждаюсь сегодня, то, вероятно, никогда бы не решился покинуть дорогую моему сердцу, родную Москву».

Ему 60, когда он начинает большое дело: новую жизнь и новые хлопоты – поездки к властям за разрешением, за денежными средствами на строительство институтских зданий. Благодаря влиянию Н. В. Склифосовского, расширяется штат института, появляется дополнительное оборудование, удваивается казенная субсидия.

В институте заработал первый в России рентгеновский кабинет, все помещения электрифицируются, перестраиваются операционные… Но самое главное – создается школа известных хирургов, таких как И. Д. Сарычев, М. П. Яковлев, В. И. Добротворский и других, продолжающих большое подвижническое дело, начатое их учителями – самим Н. В. Склифосовским, С. П. Боткиным, В. М. Снегиревым, Н. А. Вельяминовым, которые, в свою очередь, учились у Н. И. Пирогова, Ф. И. Иноземцева, людей, посвятивших себя медицине – тяжелому труду ради высоких целей – помощи людям.

Николай Васильевич Склифосовский предлагает провести XII Международный конгресс врачей в Москве, чтобы отечественная медицина получила международное признание. Европейские страны приняли его предложение. Он проводит огромную работу по подготовке конгресса. Ездит из Петербурга в Москву уговорить многих известных врачей показать, как ведется врачебное дело, выхлопотать необходимые средства для приема иностранных ситуаций.

Накануне конгресса состоялось открытие памятника Николаю Ивановичу Пирогову на Девичьем поле, перед зданием факультетской хирургической клиники. Взволнованный Н. В. Склифосовский в присутствии многих коллег и иностранных делегаций сказал: «Широко раскинулась ты, дорогая родина, от хладных финских скал до пламенной Колхиды, от плавного рыбачьего берега Балтики до океана Великого… И вот на всем этом необъятном пространстве почти не видно памятников, свидетельствовавших о деяниях нашего народа, о пережитых им днях исторического своего роста. Бесцветно ли прожили мы тысячелетия? Не успели ли собрать земли русской? Находились ли в периоде детства и не начали еще жить самостоятельною жизнью? О! Нет, нет… История нашей жизни оставила немало блестящих страниц, мы проявили целый ряд подвигов и имеем свои заслуги перед человечеством… Собирание земли русской почти закончилось, мы находимся в естественных границах государственного строя. А период детства, подражательности и культурных заимствований миновал – мы заплатили роковую дань исторического ученичества и вступили в колею самостоятельной жизни. У нас есть своя литература, науки и искусства, и стали мы на всех поприщах культуры деятельными и самостоятельными… в этот день мы, граждане земли русской… воздвигаем памятник гениальному русскому врачу. Существует мнение, что гениальных людей у нас пропорционально меньше, чем у других народностей. Если это справедливо, то тем более следует чтить тех немногих выдающихся деятелей, которых мы имеем».

Целую неделю Москва принимала гостей – врачей из разных государств. Николай Васильевич днем и ночью не знал покоя – принимал письма и телеграммы, присутствовал, несмотря на неимоверную усталость и напряжение, на всех заседаниях, посвященных различным темам по хирургии. Он был счастлив. «В эту торжественную минуту, – сказал он на открытии XII Международного конгресса в 1897 году, – братски протягивая друг другу руки, соединяются обе половины Европы во имя самого возвышенного и самого бескорыстного побуждения человеческого ума во имя науки…» Обращаясь ко всем присутствующим, он подчеркнул, что русская наука вступила на самостоятельный путь.

Многие приехавшие из Европы специалисты с большим интересом осматривали оборудование клиник, новые методы, применявшиеся в клинике, изучали опыт новой русской школы усовершенствования врачей. В зарубежной прессе помещались восторженные отзывы о российской медицине. Персонально в дни конгресса много благодарных слов говорилось в адрес Н. В. Склифосовского. Например, почётный председатель конгресса Рудольф Вирхов сказал: «Мы встретили здесь президента, авторитет которого признается представителями всех отраслей медицинской науки, человека, который с полным знанием всех требований врачебной практики соединяет в себе также качества врача и души, обладает духом братства и чувством любви ко всему человечеству…»

Остается сказать, что столь кипучая деятельность не могла не сказаться на здоровье Н. В. Склифосовского… Последние четыре года он прожил в своем имении «Яковцы» вдали от Петербурга. Ему были нужны тишина и покой, и ещё любимые им музыка и книги, а ещё яблоньки, которые он посадил.

Клавдия Щербакова, наша современница, автор работы о Н. В. Склифосовском, пишет: Что сегодня больше всего привлекает в его деятельности? Ее очевидная полезность, ощущаемая в конкретных, вполне будничных и реальных делах. После иных «деятелей» остаются одни лишь их благие намерения, громкие, но пустые обещания, бесконечные горячие призывы, бесконечные неосуществимые проекты… После иных еще хуже – ненужные никому здания, плотины, напрасно загубленные леса, реки, озёра, даже, как теперь выяснилось, целые моря. Может, стоит нам сегодня пристальнее присмотреться к опыту ушедших, разглядеть тех, кто когда-то не на словах, а на деле заботился о процветании отечества, во многом был реалистичнее нас, энергичней, образованней, кто с радужными надеждами смотрел в будущее, то есть на нас.

Может, стоит?

Ольга Николаевна, дочь Н. В. Склифосовского, вспоминала, как отец оживлялся, когда говорил: «Наша Родина имеет все, может все дать своему населению! Крым, Кавказ, Урал – какие богатства! Надо лишь разбудить инициативу и творчество русских людей…»

Сам он был великим тружеником, не кабинетным работником, а энергичным, целеустремленным и последовательным практиком, при этом терпеливым и интеллигентным. О Н. В. Склифосовском говорят его дела: операции сотням больным; новые клиники, которые строились с его помощью; педагогическая деятельность; создание первого в России института усовершенствования врачей; съезды медиков; организатором которых он был; издание медицинских журналов «Хирургическая летопись» и «Летопись русской хирургии», на которые он тратил значительные суммы из собственных средств.